Текст книги "Ускользающие тени"
Автор книги: Дина Лампитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Ради собственной безопасности, спокойствия на всю оставшуюся жизнь и ради детей, которых она могла бы еще произвести на свет, Сара Леннокс изо всех сил старалась забыть о том, что она убила человека, пусть даже случайно. Ибо, несмотря на то, что продолжительные поиски в парке, простирающемся до самой деревни, ничего не дали, шутовское лицо, повернутое к Саре с недоверием и испугом, никак не могло изгладиться из ее памяти.
– Это была галлюцинация, – утверждал Донни. – Мы оба вообразили себе этого человека.
– Но толчок – как мог быть он вызван несуществующим человеком?
Донни смутился.
– Знаешь, на это мне нечего возразить, разве что напомнить слова привратника о том, что это был браконьер. Боясь наказания, он умудрился встать на ноги и сбежать.
– Думаешь, это правда?
– Конечно, мы видели браконьера.
– В самом деле?
– Да, дорогая. А теперь забудь об этом случае. Если бы мы задавили человека, мы нашли бы его тело.
– Думаю, да, – ответила Сара.
Однако воспоминания продолжали преследовать ее вплоть до того дня, когда внезапно ей пришло в голову, что неизвестный мужчина, если только он не был существом из плоти и крови, как-то связан с ее давнишним призраком и что первая идея Сары о том, что незнакомец был просто эхом другого времени, была единственно верным объяснением. Если так, значит, она не сделала ничего дурного, просто в очередной раз стала свидетельницей странных событий, одного из испытанных в жизни видений.
– Ты веришь в призраки? – спросила она у Донни, который в соседней комнате укладывал свои вещи, готовясь к свадьбе и последующему отъезду в Лондон.
– Нет, конечно, нет, – он появился на пороге. – Почему ты спрашиваешь?
– Когда мы искали того человека, ты сказал, что это призрак.
– Я имел в виду иллюзию, порожденную сознанием.
– Тогда что такое «призрак»?
– Их не существует.
Когда он повернулся, чтобы продолжить свои дела, Сара добавила:
– Призрак – это иллюзия сердца.
– Что?
– Я говорю, иллюзия сердца. Уж поверь мне, я знаю об этом лучше, чем кто-нибудь из живущих на земле.
Ради собственной безопасности, ради спокойствия на всю оставшуюся жизнь и ради детей, которых она еще могла бы произвести на свет, Сидония Брукс была вынуждена отбросить мысль о том, что она в некотором смысле стала причиной смерти Найджела. По совету Финнана, который заметил ее озабоченный и беспокойный вид, она прошла курс лечения и почувствовала себя гораздо лучше. Будучи уверенной, что только необыкновенные личные качества заставляют ее винить себя в том, что сделал ее бывший муж, что, если бы она не была за ним замужем, он поступил бы точно так же с другой женщиной, Сидония вновь начала видеть вещи в их естественном свете.
– Он был одержимым, а такие люди часто начинают пить и употреблять наркотики, чтобы снять напряжение. Они не способны контролировать ситуацию, всегда видят ее оборотную сторону.
– Бедняги!
– Они сами бередят свои раны, Сидония. Никто в действительности не причиняет им вреда.
– Но разве все мы не таковы? Разве все люди в какой-то степени не являются злейшими врагами самих себя?
– В определенном смысле – да.
После столь утешающей беседы она отправилась гулять, и ноги сами привели ее к Холленд-Хаус. Сидония долго стояла в молчании перед развалинами особняка, пережившего несколько веков, и думала обо всех людях, которые жили здесь – обо всех их навязчивых идеях и опасениях, глупости и мудрости, тысяче ошибок, которые человечество совершает каждый день.
«Ничто не меняется и никогда не будет изменяться, – подумала она. – Самое большее, на что мы. можем надеяться, – что не слишком навредим себе».
Неужели другая женщина стояла на том же самом месте, захваченная теми же мыслями? Неужели ее любимый призрак предавался тем же самым размышлениям, в которые погрузилась сейчас Сидония?
– Сара, Сара, – прошептала Сидония, – спасибо тебе за все. За знакомство с графом Келли, за возможность узнать, как надо играть мою любимую музыку. Но самое большое спасибо – за то, что ты позволила мне увидеть себя. Для меня это было невероятно важно.
Посреди брачной церемонии Саре показалось, что она слышит голос. Она оглядела собравшихся, надеясь, что заметит отблеск рыжеватых волос, но увидела только старую леди Элбермарл, удовлетворенно кивающую головой, своих плачущих от счастья сестер Эмили и Луизу и двух малышек, сжимающих в ручонках розовые лепестки и рис, готовясь осыпать новобрачных.
Донни уже надевал кольцо ей на палец, и Сара повернулась к нему с улыбкой, счастливая настолько, что ей не нужны были слова.
– Леди Сара Напье, – прошептал он, иллюзия моего сердца.
Они повернулись, прошли по старинной часовне Гудвуда и вышли на августовский солнцепек, смеясь от приветственных криков множества собравшихся родственников.
Чтобы избежать тягостного внимания общественности к таким пикантным событиям, они сбежали в Ирландию на время похорон, хотя Сидония успела послать цветы со своей карточкой. А затем совершилось то, что она должна была сделать уже давно: отправилась погостить в теплую и гостеприимную обстановку дома родственников Финнана. И, как будто это был знак судьбы, когда она вместе с Финнаном вернулась в свой памятный дом, то обнаружила, что все изменилось, а перед ними открылся совершенно новый путь.
Крессида Картрайт, которой удалось превратить Рода в послушного супруга, оказалась верна своему слову и сделала Сидонии такое предложение относительно ее квартиры, от которого было трудно отказаться. Письмо от одной из одиноких подруг дамы-адвоката уже ждало в почтовом ящике. Прочитав его, Сидония настолько изумилась, что сразу же поднялась к Финнану.
– Удивительное предложение!
– Да, второго такого уже не будет. Давай-ка откроем шампанское.
– Я думала, ты бережешь его к свадьбе.
– На свадьбе его будет гораздо больше, – заметил Финнан. – Послушай, я тоже решил продать свою квартиру. Итак, куда мы отправимся, Сидония?
– В Челси, Чизвик – куда-нибудь в тихое местечко, куда угодно, лишь бы с тобой.
Финнан наполнил бокалы.
Приготовься к потрясающей новости: пока я был дома, со мной что-то произошло. Меня со всей силой потянуло на родину. Как ты думаешь, жизнь в Ирландии подходит для профессиональной музыкантши?
– Полностью.
– Тогда я начну искать работу. Если уж я решил сменить всю свою жизнь, надо начинать с работы.
– Но что будет, если на твою квартиру покупатель найдется слишком быстро?
– Я уже присмотрел домик.
– Где?
– В Блэкит, романтичное строение георгианской эпохи. Думаю, он тебе понравится?
– В таком месте могла бы жить Сара?
– Совершенно не удивлюсь, – со смехом ответил Финнан, – если, в конце концов, выяснится, что именно туда она отправилась с галантным капитаном Напье.
– Вряд ли нам удастся это выяснить.
– Может быть, это к лучшему.
Сидония вздохнула.
– Знаешь, я буду скучать по ней.
Финнан прошел к окну, долго смотрел в сторону Холленд-Хауса, а потом оглянулся через плечо. Сидония заметила на его лице улыбку.
– Я уверен, что сейчас и она где-то вспоминает о тебе.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
В мае 1990 года мне была впервые предложена идея этой книги, которая вначале предполагалась как полностью посвященная жизнеописанию Георга III. Однако по мере того, как я узнавала о его подруге, неподражаемой леди Саре Леннокс, меня все сильнее и сильнее притягивала эта особа, потом, ради равновесия, среди персонажей книги появилась Сидония, и получилась скорее история жизни Сары, нежели короля.
Жизнь Сары хорошо известна по ее письмам, однако в ней остаются неразрешенными несколько вопросов: во-первых, действительно ли она любила Георга III, и, во-вторых, делал ли он ей предложение? Чтобы ответить на них, мы должны обратиться к трем источникам: описанию событий, сделанному Генри Фоксом, письмам Сары к Сьюзен и истории, рассказанной Генри Напье, сыном Сары.
То, что Сара была способна солгать Сьюзен, представляется нам абсолютно возможным, особенно потому, что Сьюзен слишком часто осуждала ее. Первый пример этому – письмо, написанное в то время, когда Сара ждала ребенка от лорда Уильяма Гордона: в нем Сара писала о том, что собирается отдохнуть вместе с сэром Чарльзом Банбери, как будто ее брак по-прежнему был безоблачным.
Помня об этом, как можно поверить настойчивым заверениям Сары о том, что король ей всего-навсего нравился и что о любви здесь не могло быть и речи? Более того, по письмам Сары к ее лучшей подруге складывается впечатление, что Георг никогда не делал ей предложения, в то время как Генри Напье утверждает: «После того как она поправилась и вновь появилась в Лондоне, радость короля стала весьма заметной, их беседы возобновились, его надежды вновь стали крепнуть, и он повторил, упоминая о прежней беседе: „Надеюсь, вы подумаете об этом“. Она так и сделала – то есть приняла его предложение». В котором же из случаев мы имеем дело с реальными фактами?
Однако подробности бурного периода жизни Сары не вызывают сомнений: ее связи с Лозаном, Карлайлом и лордом Уильямом Гордоном, ее бегство в Шотландию, появление ее ребенка и развод представлены в этой книге с максимальной достоверностью.
Брак Сары с капитаном гвардии Джорджем Напье (Донни) оказался удачным, хотя на протяжении всей жизни они испытывали недостаток средств. За три года, прошедших после ее свадьбы, Сара родила троих детей: Чарльза, Эмили и Джорджа. Через два года на свет появился Уильям, затем Ричард, Генри, Кэролайн и Сесилия. Всего у нее вместе с Луизой Банбери было девять детей.
Жизнь Сары сложилась совсем иначе, чем можно было предположить. Ей оставался один шаг до замужества с королем Англии, которое, вероятно, было бы весьма успешным, но в конце концов она оказалась супругой бедного солдата. Она была уже не молода, чтобы обзаводиться семьей, и тем не менее в браке родила еще восемь детей. Трое ее сыновей стали выдающимися военными, один дослужился до чина капитана флота, другой обратился к религии и стал проповедником. Одну из дочерей Сары, Эмили, взяла к себе бездетная сестра Сары Луиза Конолли, еще трое умерли совсем молодыми: Кэролайн – в девятнадцать лет, Сесилия – в семнадцать, а бедная Луиза Банбери, дурнушка с неровными зубами и обаятельными манерами, скончалась в возрасте семнадцати лет.
Что же стало с мужчинами, любившими Сару? Король, как известно, тяжело заболел – его недуг был определен как «безумие», однако теперь установлен правильный диагноз – порфирия. Так утверждают доктор Ида Макалпин и доктор Ричард Хантер, которые опубликовали результаты своих продолжительных исследований в «Британском медицинском журнале» в 1966 году. Порфирия – наследственное метаболическое заболевание, одним из симптомов которого часто является общий озноб – а король жаловался на озноб еще с той поры, когда Сара вышла замуж за Банбери, – и в самых тяжелых случаях оно приводит к психическим отклонениям, галлюцинациям и бредовым состояниям. Основным подтверждением своих выводов двое наших современников-врачей считают тот факт, что по описаниям моча Георга III имела пурпурный цвет портвейна, что является классическим симптомом порфирии, которой, по словам тех же врачей, страдали Мария Стюарт, Иаков I, Фридрих Великий, Георг IV, а также несколько детей короля и его внучка, принцесса Шарлотта.
Сэр Чарльз Банбери стал главой Джокей-клаба и приобрел неограниченное влияние и подлинную популярность. Современник писал о нем: «Какие бы провинности и грехи ни возлагались на сэра Чарльза Банбери, это был добродушный, сочувствующий и мягкий человек, а его способы выездки скаковых лошадей, помогающие избавиться от многократного применения шпор и хлыста… следует запомнить навсегда хотя бы в знак почтения к нему». На собрании в доме сэра Чарльза 14 мая 1779 года в честь празднования первых скачек в Оукс, было решено устроить так называемый Дерби, причем выбор названия – Дерби, или скачки на приз Банбери – был сделан с помощью подброшенной монеты. Сэру Чарльзу принадлежали несколько призеров на Дерби и Оукс, победивших в 1801 году.
Лорд Уильям Гордон стал ловцом удачи. Вернувшись из Рима – упоминания о том, была ли с ним огромная собака, нигде не удалось найти, – Уильям настаивал, чтобы его брат, герцог Гордон, взял его в свой полк. Затем он был избран в парламент и предполагал жениться на наследнице, находящейся под опекой, досточтимой Фрэнсис Ингрем Стюарт. Однако лорд-канцлер отклонил прошение лорда Уильяма о женитьбе. Только собрав игрой в фараон достаточно денег, чтобы обеспечить поддержку матери и сестре мисс Ингрем, лорду Гордону наконец удалось повести свою невесту к алтарю. У него родилась законная дочь Фрэнсис, которая так и осталась незамужней. Свою внебрачную дочь лорд больше никогда не видел. Интересно, что одним из родственников лорда Уильяма был Джордж Гордон, лорд Байрон.
«Мемуары герцога де Лозана» были опубликованы еще при жизни Сары и вновь воскресили прежние сплетни. Но в то время Сара была уже слишком пожилой, чтобы беспокоиться об этом. Она пережила Армана, который научил ее искусству любви и ввел на опасный путь прелюбодеяния. Мемуары были опубликованы посмертно, предположительно кем-то из членов интимного кружка герцога.
Что же касается второго супруга Сары, то Джордж Напье после долгих лет скитания из дома в дом, чтобы разместить свою постоянно растущую семью, и не имея средств, кроме жалкого капитанского жалованья, наконец обзавелся собственным жильем. В 1793 году французы отправили своего короля, Людовика XVI, на гильотину, а Питт потребовал, чтобы французский министр немедленно покинул Англию, так как страна объявила Франции войну. Досточтимый Джордж Напье вновь отправился служить, добиваясь все новых званий, пока в 1794 году вторично не достиг чина полковника. После этого Донни оставался при исполнении обязанностей до самой своей смерти от чахотки в 1804 году. Сара была совершенно подавлена и писала Сьюзен, что «недельная лихорадка внезапно уничтожила счастье двадцати трех лет!»
Что же стало с остальными? Луиза Напье, дочь Донни, осталась верна Саре и после смерти своего отца и умерла незамужней; леди Сьюзен О’Брайен провела большую часть своей жизни, пытаясь найти работу для своего беспомощного в этом отношении мужа Уильяма, который безуспешно перепробовал в Америке множество занятий, а затем загорелся идеей стать адвокатом, опять-таки безуспешной. В конце концов он стал главным сборщиком налогов округа Дорсет, чем, несомненно, осчастливил всех жителей округа! Уильям умер в 1815 году после пятидесятилетнего счастья в браке и равной преданности обеих сторон, что являлось главным образом достижением терпеливой Сьюзен. Она последовала за супругом в 1827 году, в возрасте восьмидесяти четырех лет, проболев всего несколько дней и умерев в здравом уме и твердой памяти.
Чарльз Джеймс Фокс после своей отставки в 1774 году переметнулся в оппозицию и стал лидером партии вигов от Рокингема в палате общин. Его вендетта с Георгом III занимала большую часть жизни Фокса, однако ни один из известных мне историков не упоминает о связи этого мщения с неудачным замужеством юной тети Фокса, Сары, и постоянной его неприязни к монарху. Мне кажется, что факты говорят сами за себя и объясняют, драконовские цели Чарльза Джеймса урезать королевские полномочия. Альянс Фокса с принцем Уэльским, позднее Георгом IV, который в истинных традициях ганноверской династии не ладил с собственным отцом, – еще один пример жестокости этого политического деятеля по отношению к королю.
Чарльз Джеймс тайно женился на его любовнице, миссис Эрмистед, в 1795 году. Прежде она была любовницей герцога Дорсета – того самого, в чей дом близ Севеноукс Сара вначале бежала вместе с лордом Уильямом Гордоном. В своей длительной парламентской карьере Фокс удерживал высшую должность менее двух лет, тем не менее, добился проведения двух важных реформ – Указа о диффамации в 1792 году и, что еще важнее, Указа о запрещении торговли рабами. Приверженец американских колонистов и французских революционеров, он тем не менее «придавал большое значение имуществу и чину». Так и не изменив свои взгляды, Чарльз Джеймс умер в 1806 году.
Сара пережила всех мужчин, которые любили ее, в том числе юного графа Карлайла, который стал лорд-губернатором Ирландии, а позднее – лордом-хранителем печати, и скончался в 1825 году. Сара покинула мир в 1826 году, совершенно ослепнув к тому времени от катаракты. Ее первая любовь, Георг, также умер слепым и тоже в возрасте восьмидесяти одного года – в январе 1820 года. Во время предыдущего Рождества он испытал последний приступ королевского недуга, порфирии, и был вынужден провести пятьдесят восемь мучительных часов без сна.
В превосходной биографии Георга III Стенли Эйлин говорит: «Вероятно, нет смысла рассуждать о том, какой могла стать вся его жизнь, если бы он позволил себе, или ему позволили, жениться на леди Саре, этой прелестной девушке, которая превратилась в столь очаровательную и умную женщину». «Кто знает?» – вот и все, что можно сказать, возвращаясь мысленно к прекрасной юной паре влюбленных, которых судьба свела вместе только для того, чтобы столь жестоко разлучить.
КОНЕЦ
