Текст книги "Темный час (ЛП)"

Автор книги: Дилейни Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 26

Ты выглядишь совсем как твоя мать.

Прошли годы с тех пор, как я слышала эти слова. Люди в Айелсвике никогда не говорили о моей матери, по крайней мере, со мной. После ее смерти они, конечно, поставили все соответствующие памятники, но никто не произносил ее имени, больше никто. Мы с Лиамом постоянно говорили о ней, гадали, что было бы, если бы она была жива, что бы она думала о нас, взрослых. Мы всегда смеялись, представляя, что бы она сказала о его эксцентричной личной жизни.

В голосе Чендлера не было никаких эмоций, когда он объявил о своем уходе, а затем скрылся. Когда все эмоции, какие только можно себе представить, разом нахлынули на меня, я пожелала хоть на мгновение стать такой же. На одну секунду мне захотелось, чтобы у меня была возможность отключить все это так, как это делал он.

Стройная брюнетка примерно того же возраста, что и миссис Кармайкл подошла, как только Чендлер ушел на поиски отца. Ее изумрудно-зеленое платье длиной до пола было усыпано стразами сверху донизу, а на шее было столько бриллиантов, что хватило бы на существование небольшого государства.

– Натали, – сказала она, сканируя глазами комнату, и остановилась на маме Чендлера. – Ты превзошла себя. Это впечатляет.

Миссис Кармайкл усмехнулась и положила нежную руку на плечо женщины: – Ты же знаешь, я всегда готова помочь ради благого дела.

Если Чендлер был экзотичен, словно отлитый из бронзы, точеный профиль с пронзительными изумрудными глазами, то у его матери была кремово-белая кожа, светлые волосы и поразительно голубые глаза. Ее губы были полными, хотя и не казались естественными, как у меня. Мне стало интересно, как выглядел его отец. Был ли он, как и его сын, с твердыми краями поверх полированного камня? Любой мужчина, имеющий ДНК Чендлера, должен был поражать воображение.

Выражение лица другой женщины стало жестким, когда ее взгляд переместился на меня: – А это кто?

Айелсвик был маленькой страной, не такой известной, как Англия или Испания, поэтому я не ожидала, что все знают, кто я такая, но почему-то ее взгляд меня задел.

Миссис Кармайкл вскинула руку к груди, ее рот приоткрылся.

– О, простите мои манеры. Это Эннистон Рэдклифф, принцесса Айелсвик. Она гостья нашей семьи.

Женщина окинула меня еще одним внимательным взглядом: – Неужели?

Официант в черном смокинге и с серебряным подносом, полным устриц, подошел к нам, затем наклонился и что-то прошептал на ухо миссис Кармайкл.

– Извините, – сказала она. – Это займет всего минуту.

Она торопливо ушла, оставив меня наедине с Бриллиантовой леди.

Где был Чендлер? Сколько раз я проклинала его за то, что он взял меня, теперь я хотела, чтобы он увез меня.

Женщина наклонила голову на долю дюйма и поджала губы, изучая меня в сотый раз с тех пор, как она подошла две минуты назад: – Значит… принцесса? – Спросила она, словно взвешивая достоинства слов миссис Кармайкл.

Я усмехнулась.

– С того дня, как я родилась.

Она расправила плечи от моего сарказма: —Я видела, как ты входила с Чендлером Кармайклом?

– Уверена, что так и было. – Все видели. Были даже фотографии, на которые, как я знала, мне придется отвечать позже. Я буду беспокоиться об этом, когда придет время. Сейчас я просто хотела найти свою пару. Или выпить. Шампанское звучало неплохо.

– Хм… – Ее голос прервался.

Между нами повисло тягостное молчание, и я практически видела, как крутятся колесики в ее голове. Ее ноздри раздувались, а глаза сузились, как будто ей потребовались все ее силы, чтобы не сказать что-нибудь еще.

Ладно, я проглочу наживку.

– Тебя это удивляет?

Она выдохнула, явно испытывая облегчение от того, что я ответила.

– Ну, вроде того. Обычно он приводит одну из тех девушек из своего клуба или нанимает эскорт для таких случаев. – Слово девушки прозвучало так, как будто она говорила о чем-то грязном и отвратительном. – Я думаю, он делает это, чтобы смутить своих родителей, – она подняла бровь. – Или… может быть, ему нравятся такого рода вещи.

Такого рода вещи? В смысле, секс? С каких это пор секс стал плохой вещью?

Она пожала стройным плечом: – Кто знает.

Мои щеки вспыхнули. У меня не было причин так реагировать, но я чувствовала горький укус ревности до самых темных глубин своей души. Как он и сказал ранее, он видел много сисек. Внезапно я почувствовала себя нервной, неуместной и неуверенной.

Ты хочешь, чтобы тебя трахнули, принцесса?

Сколько раз он говорил эти слова другим женщинам? Заставляло ли это их сердце биться, а кожу гореть, как у меня? Почему меня это волнует?

Меня это не должно волновать.

Женщина широко улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами на фоне помады цвета нюд. Казалось, что она злорадствует.

– Приятно было познакомиться с вами, Эннистон. Надеюсь, вы приятно проведете остаток вечера.

Облегчение охватило меня, когда я смотрела, как она уходит, оставляя меня одну искать Чендлера. Это было автоматически, инстинктивно. Он был злодеем, монстром, который творил с моим телом темные, невыразимые вещи, но что-то внутри меня требовало знать, что он рядом. Я тяжело сглотнула, стараясь не обращать внимания на трепет в груди, когда заметила его в другом конце комнаты, и его глаза уже были устремлены на меня. Он стоял сосредоточенный, засунув руки в карманы и отведя плечи назад. Его фирменный, напряженный взгляд сверлил меня насквозь, до самой глубины души. Мы находились в комнате, полной людей, но я не видела никого, кроме него.

Высокий, худощавый мужчина примерно возраста моего отца появился передо мной, загораживая мне обзор. – Извините, я не думаю, что нас официально представили. – Его улыбка была легкой, а голос изысканным, как и его внешность.

Я была уверена, что нас вообще не представили.

Он взял мою руку в свою и слегка поклонился.

– Я Натан Дюпон, мэр Нью-Йорка. – Должно быть, он заметил смущение на моем лице, потому что продолжил. – Я только что разговаривал с Пирсом Кармайклом, и он упомянул, что у нас в городе есть королевские особы.

В городе. Это был один из способов сказать об этом.

Богатый, темный тембр клавиш фортепиано эхом разнесся вокруг нас, за ним последовали глубокие, призрачные вибрации виолончели, когда музыканты играли свою версию «Chandelier» Сиа. В нескольких футах от нас пары прижались друг к другу и начали кружиться и двигаться в такт музыке.

Мэр кивнул в их сторону, затем протянул руку мне: – Позволите?

– О, я не уверена…

– Ну же, – он потащил меня на клетчатый танцпол, прервав меня прежде, чем я успела запротестовать. – Заставьте старика почувствовать себя особенным.

Одна его рука легла мне на спину, а другой он держал меня за руку: – Я никогда не танцевал с принцессой.

Мне казалось неправильным, что руки этого мужчины находятся рядом со мной. У меня возникло внезапное желание обыскать комнату в поисках Чендлера.

– Я уверена, что это ничем не отличается от танца с вашей женой.

Он крутанул меня, и я врезалась в твердое тело. Я устояла на ногах как раз вовремя, чтобы посмотреть в темно-зеленые глаза, которые пронзили меня насквозь.

Чендлер.

Он перевел взгляд на мэра. Его тон был холодным, а выражение лица резким и насмешливым. – Извините за вторжение, но я бы хотел вернуть свое свидание, сейчас же.

ГЛАВА 27

Мэр Дюпон отпустил меня и сделал шаг назад, натянуто улыбаясь, глядя на Чендлера: – Конечно, – он снова поклонился мне. – Было очень приятно.

У меня возникло чувство, что он не испытывает таких же чувств к Чендлеру.

Я вернула ему улыбку, когда Чендлер придвинулся и обвил рукой мою талию.

Мелодия все глубже погружалась в мрачное течение.

Чендлер прижал мое тело к своему, поместив свое бедро между моими. Мое сердце стучало, как барабан, в такт мрачным нотам.

А потом он отпустил меня.

На секунду я подумала, что он собирается уйти и оставить меня одну посреди танцпола. Я затаила дыхание, даже ждала этого. Пока он не качнул бедрами в одну сторону в движении типа восьмерка. Это было незаметно для глаз, но я почувствовала тихую силу его движения между моих бедер.

– Я начинаю думать, что это плохая идея оставлять тебя одну, – сказал он, снова двигая бедрами.

Я соглашусь с тобой.

Я двигалась вместе с ним, наши тела были в сантиметрах друг от друга, но двигались в идеальном ритме, как будто были соединены вместе. Он держал одну руку перед моей, все еще не полностью касаясь меня, как в регентском танце из романа Джейн Остин или в эпической сцене Деймона и Елены в «Дневниках вампира». Я потерялась в его горящих зеленых глазах, безнадежно. Электрическая энергия поглотила пространство между нами. Никто больше не имел значения.

Чендлер удерживал мой взгляд, пока его рука скользила по моей руке, к плечу, затем вниз по спине. Его бедра подались вперед, толкая мои назад только усилием воли. Медленно, благоговейно, его глаза следили за его движениями, когда он очерчивал изгибы моего тела, даже не прикасаясь ко мне. Словно какое-то невидимое силовое поле не позволяло ему закрыть полудюймовый зазор между его ладонями и моей кожей, или как будто я была святой, совершенной вещью, которую нельзя испортить. Его нежные прикосновения прошлись по моей попке, по бедрам и бокам, остановившись прямо у груди. С каждой вибрацией струн виолончели и каждым ударом клавиш пианино я дрожала с головы до ног, как будто я была инструментом, на котором играли.

Боже. Я чувствовала его во всем теле.

Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне.

Пожалуйста, просто прикоснись ко мне.

Мы буквально танцевали вокруг правды, которая просилась на свободу. Мне просто не хватало смелости произнести ее вслух.

Я наклонила голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Почему ты не хочешь дотронуться до меня? Ты боишься того, что случится, если ты это сделаешь? – Ты боишься, что сломаешься, как в прошлый раз?

Он сделал шаг в сторону, и мое тело последовало за ним без колебаний. Нас словно магнитом притянуло друг к другу, мы были неразлучны. Но именно таким Чендлер и был – неоспоримой силой.

Его темные глаза искали мои.

– Я этого не боюсь. А вот ты должна.

Я втянула воздух, мой пульс гулко отдавался в ушах.

Чендлер наклонился, погрузив пальцы глубоко в мои волосы, и притянул мое лицо к своему. Наконец-то. Он наклонился вперед, заставляя меня выгнуть спину, пока я почти полностью не прогнулась назад. Было ощущение, что я свободно падаю в небытие, где не существует таких вещей, как этикет.

Мы так и стояли, пока перкуссия классического ритма вибрировала от пола по всем нашим телам. Мое платье распахнулось, позволяя мне почувствовать каждый изгиб его сильного бедра через тонкую ткань трусиков.

Когда он потянул меня обратно в вертикальное положение, мое мягкое тело столкнулось с его твердым.

– Потому что в следующий раз, когда я прикоснусь к тебе, – сказал он, и в его глазах вспыхнул дикий голод, необузданный и роковой. – По-настоящему прикоснусь к тебе, то все ставки будут сделаны.

Он прижал руку к моей спине, его твердый член терся о мой клитор, пока он двигался в такт музыке. Мое горло сжалось, и мне стало трудно глотать. Его рот навис над моим, так близко, что когда он провел языком по нижней губе, я почувствовала нотки шампанского, которое он пил.

– Я не тот хороший парень, который шепчет тебе приятные вещи и заставляет чувствовать себя хорошо. Я дьявол, который поставит тебя на колени посреди этой комнаты, полной людей, и будет трахать твой красивый рот, пока ты не задохнешься. Потом я наклоню тебя через один из этих столов, засуну свой член в твою задницу и буду смотреть, как твои руки хватаются за край, пока костяшки пальцев не побелеют и ты не начнешь умолять меня остановиться, – он провел кончиком носа по моей челюсти, глубоко вдохнув. – Я хочу трахать тебя, пока ты не истечешь кровью, принцесса.

Он потерся своей толщиной о мой пульсирующий клитор, погладил мою щеку одним пальцем, пока его глаза изучали мое лицо.

– Я хочу испортить тебя, пока твоя душа не станет такой же темной, как моя. А потом… я хочу владеть тобой.

У меня пересохло во рту, а дыхание стало тяжелым. Его слова были примитивными и вульгарными, и я должна была испытывать отвращение, но я болела, пульсировала, нуждалась.

– Мне нужно подышать воздухом, – прошептала я, задыхаясь.

Его взгляд впился в меня, а его рука соскользнула с моей щеки: – Сделай это.

Я сделала глубокий вдох, а потом побежала.

Как Золушка, сбежавшая с бала.

Я проносилась мимо столиков и уворачивалась от официантов. Я сталкивалась с людьми, извиняясь, когда они бросали на меня взгляд. Наконец, я нашла уборную.

Мое сердце билось о грудную клетку, когда я закрылась в одной из кабинок. Стальная стена была прохладной на моей палящей коже, когда я прислонилась к ней спиной.

Я была возбуждена. Я читала о сексе. Я даже иногда смотрела порно. У меня во рту был член этого мужчины, ради всего святого. Я знала, что значит хотеть. Но никогда в жизни я не чувствовала такой, такой… жгучей потребности, как сейчас. Она была всепоглощающей. Мое тело словно взорвалось, не получив разрядки. Все покалывало. Все.

Я подняла ногу, уперлась одной ступней в стену перед собой, втиснувшись между боковыми стенками туалетной кабинки. Мое платье распахнулось в разрезе, обнажив мою кожу, что еще больше усилило нарастающее ощущение, когда прохладный воздух коснулся моей кожи.

Господи.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, позволяя своей потребности в разрядке взять верх над своими запретами. Я была в туалетной кабинке на эксклюзивном гала-вечере, черт возьми. Этот мужчина уже заставлял меня делать то, что я и представить себе не могла, а он еще даже не прикоснулся ко мне.

В этом не будет ничего медленного. Не будет никаких дразнящих прикосновений или перебирания пальцами моей плоти. Сырая, отчаянная потребность бушевала внутри меня, умоляя об облегчении.

С закрытыми глазами я потянула трусики в сторону и провела одним пальцем по своей щели. Моя киска была набухшей. Пульсирующей. И такая, такая мокрая.

Я нуждалась в этом.

Я нуждалась в этом уже несколько дней.

Все мое тело задрожало, когда я обвела кружок вокруг своего клитора. Я прикусила губу, сдерживая стон. А потом я стала кружить сильнее. Быстрее. Блядь. Металлическая стена застонала, когда я сильнее вдавила в нее ногу, уравновешивая свой вес, когда я качала бедрами, опираясь на руку.

Да.

Господи, да.

Я задыхалась, терла и трахала себя до эйфории. Ощущения нарастали и нарастали, пока мой живот не сжался. Все задрожало. Знакомая волна нахлынула на меня, и крошечные огоньки взорвались за моими веками. А потом все мое тело ослабло.

В ушах пульсировал звук моего пульса, когда я открыла глаза и молилась, чтобы я была одна. Я опустила ногу и прислушалась к звуку своего затрудненного дыхания.

Медленно выдохнула.

Медленно.

Медленно.

Я должна была чувствовать себя виноватой, но все, что я чувствовала это облегчение. Мне следовало бы вытереться, прежде чем поправить трусики и расправить платье, но что-то плотское во мне хотело оставить это там.

Я должна была смутиться, когда открыла дверь в кабинку и выглянула посмотреть, нет ли здесь еще кого-нибудь. Только когда я вышла из ванной и увидела Чендлера, прислонившегося к стене, осознание того, что я только что сделала, обрушилось на меня.

Он оттолкнулся от стены, закрывая пространство между нами, и схватил меня за запястье. Я затаила дыхание, когда он поднес мою руку к своему лицу, мои пальцы оказались прямо под его носом, и глубоко вдохнула.

Внезапно я почувствовала себя сырой, обнаженной и выставленной напоказ.

Его губы дрогнули.

– Думаю, для одной ночи тебе хватит развлечений. – Он опустил мою руку. – Пора домой, Маленькая Бунтарка.

Маленькая Бунтарка.

Не принцесса.

Все это время я хотела, чтобы он называл меня не по титулу. Я хотела быть соблазнительной и волнующей, как другие женщины, которых он знал.

Он сказал, что хочет погубить меня.

Я тоже этого хотела.

ГЛАВА 28

Каждый раз, когда я вдыхал, я чувствовал запах киски. Вся моя машина пахла киской. Я был пропитан ее гребаным ароматом, а я только попробовал. Мой член оставался твердым всю дорогу домой.

Слава богу, я починил свою дверь, потому что как только мы вернулись в мой пентхаус, я пошел в свою комнату, захлопнул дверь и рывком спустил штаны с бедер. Я упал обратно на кровать, сжимая член в кулаке и не обращая внимания на то, слышит ли Эннистон, как мое дыхание покидает легкие в резких, тяжелых порывах. Часть меня хотела, чтобы она услышала. Расплата – это сука, не так ли, Маленькая Бунтарка?

Она была пыткой, простой и понятной – ядом, разрушающим меня изнутри. Я хотел наказать ее за это, держа пальцы в ее киске, а другой рукой обхватив ее горло. Я схватил сильнее. Поглаживал быстрее. Мои глаза закрылись, а бедра приподнялись над кроватью, чтобы встретиться с моей рукой при каждом толчке.

Ты слышишь это, Маленькая Бунтарка? Толчки? Мои стоны? Шлепки кожи?

Я надеялся, что слышит.

Для всего мира она была уравновешенной и полной грации, идеальной принцессой. Для меня она была Маленькой Бунтаркой, всегда умудряющейся бросить вызов и удивить меня.

Я дергал сильнее, гладил быстрее, наказывая себя за то, что хочу ее.

– Черт, – простонал я вслух, чувствуя, как сжались мои яйца.

Горячие струи молочной спермы хлынули на мой живот и грудь, заливая рубашку от смокинга. Химчистке это понравится.

К черту. Я им хорошо платил.

Когда я встал, чтобы принять душ, я увидел тень через щель в нижней части моей двери. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не выйти из комнаты и не прижать ее к стене.

Я улыбнулся про себя, зная, что она подслушивала: – Спокойной ночи, Маленькая Бунтарка.

На следующее утро я отправился на работу еще до того, как Эннистон проснулась. Я только устроился поудобнее в кресле за своим столом, когда кто-то постучал в дверь моего кабинета.

– Лучше бы это было что-то важное, – крикнул я через всю комнату.

Дверь распахнулась, и Лео просунул голову внутрь.

– Так… она крикунья? Держу пари, что она крикунья.

Я надеюсь, что она крикунья.

Я положил ноги на стол, скрестив их в лодыжках, откинувшись в кресле.

– Хорошо, что ты принимаешь ставки, а не делаешь их.

Он высыпал горсть «Скиттлз» на ладонь, а затем отправил их в рот: – Значит, она из тех, кто тихо стонет?

– Клянусь всем святым, если ты не заткнешься…

Еще один стук в дверь прервал меня.

– Господи, что это? День езды на члене Чендлера? – Я спустил ноги и сел прямо. – Входи.

Дверь открылась, и Карл Миллер нерешительно ступил внутрь. Его руку, которую я проткнул ножом, обматывала кремового цвета повязка. Тот, у кого есть совесть, мог бы почувствовать себя плохо из-за этого. Я добился своего не за счет того, что мне было жаль людей.

– О да, – Лео указал на дверь. – Я забыл сказать тебе, что Карл Миллер здесь.

– Ни хрена.

Карл осторожно пробрался внутрь, положив стопку купюр на мой стол. Мне нравилось, когда они платили наличными. Это делало все намного проще. Мне также нравилось, что мне нужно было отправлять сообщение только один раз. Карл был хорошим слушателем. Мне это тоже нравилось.

– Я хотел спросить, могу ли я продлить свою кредитную линию. Всего на пару тысяч.

– Я хотел поговорить с тобой об этом, – я указал на пустой стул перед моим столом. – Присаживайся. У меня есть к тебе предложение.

Карл еще не знал этого, но ему предстояло сыграть очень важную роль в том, чтобы помочь мне расправиться с отцом.

Лео присутствовал при нашем разговоре. У меня не было от него секретов. Для этого не было причин. Я доверял Лео свою жизнь, а он доверял мне свою. Когда мы все обсудили, Карл встал и пожал мне руку, удовлетворенный моим предложением, а затем вышел из моего кабинета с улыбкой на лице.

– Черт, чувак. Напомни мне не нарываться на тебя, – сказал Лео, когда мы снова остались одни.

Я ухмыльнулся.

– Ни единого гребаного шанса.

– Даже если я трахну принцессу?

– Трахни и узнаешь.

– Я так и знал… – он покачал головой. – Я, блядь, так и знал.

– Разве тебе не нужно что-то рассказать мне о прошлой ночи? Что-то, что не связанное с распространением ЗППП.

Он отмахнулся от меня: – О, да. Это насчет того сайта, с которым ты меня связал. У меня все еще проблемы с тем, чтобы войти через черный ход и закрыть его. Там происходит еще какое-то дерьмо, которое не имеет смысла. – Он встал, обошел мой стол и указал на монитор. – Включи его. Я хочу показать тебе кое-что.

Он взял мою клавиатуру и провел ею по деревянной поверхности, пока я набирал пароль. Нажав несколько клавиш и проведя мышью, он встал, сложив руки на груди. – Смотри.

Я уставился на экран.

– Да? – Мы находились на популярном сайте, где люди могли заказать что угодно, от туалетной бумаги до подержанных автомобилей. Все, что им нужно было сделать, это перебить цену других покупателей. Лео перевел нас на изображение стеклянного журнального столика с латунными ножками и краями. – Ты меняешь интерьер?

– Посмотри на цену.

Пятнадцать тысяч долларов. Я не платил пятнадцать тысяч долларов даже за свое дерьмо: – Я не знал, что тебе повысили зарплату.

Он наклонился и кликнул на картинку. Нет в наличии.

– На этом сайте сотни подобных товаров. – Он закрыл вкладку и перешел на сайт «Багрового греха». – Ты готов к жуткому дерьму?

– Конечно, потому что покупка мебели через Интернет в разгар съемок порнофильма это уже не так странно.

– Видишь эту ссылку? – Он указал на ссылку в подписи к одному из видео на сайте.

Я кивнул.

– Да.

Он нажал на нее, и все мое гребаное тело онемело, когда мы вернулись к журнальному столику.

Какого черта?

– Как ты думаешь, что это значит?

Он закрыл все ссылки: – У меня есть теория, но мне нужно больше времени. – Да, у меня тоже была теория, и от нее мне хотелось блевать. – Но я отследил IP-адрес до… – Он сделал паузу, чтобы постучать ладонями по столу в барабанной дроби. Чертова королева драмы….. – Айелсвик.

Я должен был, блядь, знать.

– Ты уверен?

Лео изогнул бровь: – Разве я когда-нибудь ошибался?

За десять лет, что он взламывал для меня всякое дерьмо, начиная с паролей электронной почты и заканчивая поиском незарегистрированных телефонных номеров, Лео ни разу не ошибся.

– Спасибо, чувак. Я твой должник.

– Я запишу это на твой счет, – сказал он с ухмылкой, выходя за дверь.

Не прошло и двух минут, как раздался еще один чертов стук.

– Господи, что теперь?

Тишина.

– Я сказал, заходи, блядь.

Все еще ничего.

– Клянусь богом, Лео, я надеру тебе задницу.

Я распахнул дверь и обнаружил лишь пустое пространство. Неприязнь когтями вцепилась мне в горло, но я проглотил ее обратно.

Я оглядел пространство за пределами своего кабинета, даже подошел к перилам и проверил лестницу.

Ничего.

Никого.

Кто бы это ни был, он не оставил после себя ни запаха, ни следа того, что здесь кто-то был. У меня было плохое предчувствие.

Что-то зацепилось за мою ногу, когда я вернулся в свой кабинет. На полу, прямо за дверью, лежал черный конверт лицевой стороной вниз, на нем была красная сургучная печать.

Я поднял его, затем тихо закрыл дверь и сел за свой стол. Когда я вскрыл конверт и достал его содержимое, одну черную открытку с логотипом «Обсидиан» на лицевой стороне, моя кровь стала ледяной. Мое имя было написано на обратной стороне кроваво-красными чернилами, а также одно слово, написанное шрифтом: Индукция (прим. Введение/посвящение).

Да, время для этого было чрезвычайно подходящим.