Текст книги "Измена. Искры над пеплом (СИ)"

Автор книги: Диана Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Катя повисает на моём муже и, не давая ему завершить свой оправдательно-обвинительный монолог, приникает губами к его губам.

Митя замирает на секунду от неожиданности, а потом грубо стряхивает и отталкивает от себя мою сестру. Та пятится, делает неверный шаг, падает на колени и, не пытаясь встать, поднимает зареванное, измазанное потекшей тушью, лицо. Смотрит то на меня, то на него. Взгляд загнанный, полный ужаса и боли.

– Катя! Что ты творишь?! Что это, нахрен, было?! – кричит на неё мой муж, – Ты в своём уме, вообще?!

– Мииить, – воет она в голос, – Я не могу так больше! Не могу переносить её ненависть, не могу врать ей прямо в глаза! Так нельзя! Это неправильно! Как бы там ни было, но она, всё же, моя сестра. Почему ты не соглашаешься сказать ей правду?!

– Какую, нахер, правду?! – рычит Митя.

Он бледен как стена и, при этом, его буквально трясёт от ярости. Мне даже немного страшно становится. Никогда ранее его таким не видела.

«Ну и куда же делся наш галантный и обходительный муженёк? В тихом омуте, Машенька, в тихом омуте…» – ядовито хихикает во мне та, вторая, злобная я.

– Правду о том, что мы любим друг друга! Ты же обещал, что всё решишь и будешь со мной! Но я не хочу решать это вот так. Не хочу больше её с ума сводить! Пусть забирает половину имущества. Митенька, деньги того не стоят! Мы сами всё заработаем. Я выучусь и у меня будет хорошая зарплата, не хуже чем у неё… – Катя говорит скороговоркой, прерываясь лишь на судорожные всхлипы.

На Митю смотреть жутко. Он теперь не бледный, а зелёный какой-то. Его кулаки судорожно сжимаются и разжимаются. Он делает шаг в сторону Кати.

– Мразь! – выдыхает мой муж, – Какая же ты мразь! То, что она видела – это правда? Чем ты меня накачала, сука?!

Катя всхлипывает, ползёт к нему, цепляется за его колени.

– Мииить, хватит лжи! Пожалуйста! Ты же говорил, что любишь меня! Я же и тогда при ней всё это сделать согласилась, только ради тебя, ради нас…

Митя морщится брезгливо, отпихивает её ногой.

– Собирай свои вещички, тварь, и чтобы через пять минут тут духу твоего не было. Иначе я за себя не отвечаю! – рычит он.

– Мить, я ни куда не пойду! Ты использовал меня. Ради тебя я предала сестру, пожертвовала её любовью. Неужели ты думаешь, что можешь просто так взять и вышвырнуть меня из своей жизни?! – истерично кричит Катя.

Вижу, что у мужа последняя планка падает. Прежде, чем успеваю вмешаться, он бросается к моей сестричке, хватает её за волосы и заносит кулак для удара. Катя взвизгивает, отклоняется, пытается заслонить лицо руками.

– Не трогай её! – одёргиваю я мужа.

Он останавливается, разжимает пальцы. Сестричка поскуливая отползает на пару шагов, смотрит на меня затравленным взглядом.

– Маша, можно я до утра останусь? Куда я пойду сейчас, на ночь глядя?

– Это не мои проблемы. Что расселась? Иди, собирай своё тряпьё и убирайся отсюда. И скажи спасибо, что я полицию не вызвала.

Иду за ней следом, слежу, как она вещички укладывает.

– Маша, не верь ему! Это он всё придумал. Я правда не хотела, но он меня соблазнил, обманул. Я же девочкой была – он мой первый мужчина. Втюрилась в него, как дура. Я думала, что он действительно меня любит. Прости меня! Я так перед тобой виновата. Только скажи, что у меня есть шанс всё исправить! – она застёгивает чемодан и предпринимает ещё одну попытку надавить на жалость.

– Нам больше с тобой говорить не о чем, – грубо обрезаю я её причитания и киваю ей в сторону выхода, – Свали уже. Загостилась!

– Мама расстроится… – всхлипывает Катя.

– Ну вот сама ей позвонишь и объяснишь всё. Пусть послушает, как со мной обошлась её младшая и любимая дочурка.

Когда Митя выводит мою сестричку за дверь, я вздыхаю с облегчением. Сложно вычёркивать из жизни тех, кого когда-то любил. Хорошо, что этот этап уже позади.

Сажусь на диван, откидываюсь на спинку, прикрывая глаза. В голове пустота звенящая. Не могу сконцентрироваться, не могу нормально обдумать, как быть дальше. Устала до чёртиков!

Митя возвращается, подходит ко мне, садится рядом и пытается обнять.

– Не трогай меня, пожалуйста, – дёргаю плечом, скидывая его руку.

Муж послушно отодвигается, опускает голову, закрывает лицо руками.

– Я полный кретин, Мышка, – говорит он глухим, безжизненным голосом, – Но пойми, мне и правда было сложно поверить в то, что ты мне тогда рассказала. Я очень сожалею! Понимаю, как ужасно это выглядело. Прости за недоверие, за то, что встал на её сторону. За то, что позволил какой-то мелкой твари рассорить нас. За всю ту боль, что я тебе, пусть ненамеренно, но причинил. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Молча встаю и ухожу в гостевую комнату. Закрываю за собой двери. Не сейчас, Митя! На сегодня мне разговоров более, чем достаточно.

Глава 23

Волны мягко набегают на берег – ластятся, расслабляют, убаюкивают, нежно касаясь наших ног своими тёплыми, бархатистыми языками. Высоко в небе носятся неугомонные чайки. Галдят, вплетают свои голоса в шум прибоя и в шелестящий шёпот морского бриза. Если бы я была волшебницей, то приказала бы времени остановиться, чтобы это мгновение никогда не кончалось, растянулось в века, длилось вечно.

Мы сидим на самой кромке пляжа, на стыке двух миров, двух стихий, бок о бок, полуобнявшись. Прижимаюсь к нему ещё теснее, напитываюсь его теплом, прогреваюсь и наполняюсь до краев концентрированным нектаром безмятежности и счастья.

В паре шагов от нас, по колено в воде, резвится наш трёхгодовалый сын. Набежавшая волна, заигравшись, сбивает его с ног и тут же поспешно отступает, словно засмущавшись. Малыш плюхается попой в хрустальную воду, поднимает искрящуюся взвесь бриллиантовых брызг, смеётся заливисто. Мой маленький отважный ангелочек! Ещё такой кроха, а уже не боится заигрывать с древним гигантом.

– Иди сюда, лапонька, – зову я его, не в силах больше бороться с острым желанием немедленно заключить малыша в объятья, расцеловать смешливую мордашку, почувствовать тепло его тела, его пьянящий запах.

Сын оборачивается и бежит в мою сторону. Его личико светится радостью:

– Мама! – кричит он восторженно и тянет ко мне ручонки…

– Маш, – просыпаюсь от деликатного стука в двери, – Я тебе завтрак приготовил.

Вот же блин! Ну и зачем он выдёргивает меня из мира, где всё хорошо и где я так счастлива?! Чувствую, что буквально пламенею от злости и раздражения. Соскакиваю с постели, распахиваю настежь двери и…

– Я подумал, что ты соскучилась по нему, – говорит Митя и кивает на чашку с крепким чёрным и безумно ароматным свежесваренным кофе. На подносе, рядом с бокалом, источающим просто умопомрачительный запах, стоят блюдце с благоухающими ванилью круассанами и изящная вазочка, в которой тают дара шарика, судя по виду, крем-брюллешного и сливочного мороженого .

Митя, небритый, осунувшийся, выглядит так, словно бы не спал всю ночь. Глядя на него и его утреннее приветствие, вся моя ярость почему-то куда-то испаряется.

– Спасибо, – говорю я, принимая из его рук поднос.

– Маш, мы можем поговорить? – спрашивает он.

– Нет. Не сейчас. Прости. Возможно позже.

Он кивает и уходит, безропотно соглашаясь с моим решением.

Примерно через час раздаётся звонок мамы:

– Маша, здравствуй, – говорит она взволнованным голосом, – Объясни мне, что у вас происходит? Катя звонила, говорит, что ты её из дома выгнала. Бедная девочка осталась на улице на ночь глядя. Ты вообще чем думала? Как так можно с собственной сестрой-то?! Я тебе доверяла, рассчитывала, что ты поможешь ей, от беды убережёшь. А ты её, как собаку, за дверь выставила!

– О как! – чувствую, как во мне закипает ярость, – Мам, а моим состоянием ты поинтересоваться не хочешь? Не хочешь узнать, как я тут? Или тебя только Катя волнует?

– Маша, не говори так! Я тебя люблю не меньше Кати и ты это прекрасно знаешь. Что за ревность такая странная? – тяжело вздыхает мама, – Я понимаю, как тебе сейчас плохо и очень тебе сочувствую, но… то, что случилось, то уже случилось. Не исправишь же. На всё Божья воля. Доченька, я в церковь ходила, свечку за твоё здоровье поставила. Ну чем я ещё помочь-то могу?

Мама выдерживает трагическую паузу и продолжает:

– Маш, так вот, по-поводу Кати: мне кажется, что ты просто обязана перед ней извиниться. Ты с ней обошлась очень жестоко и подло. Она же даже не знала к кому за помощью обратится. Мы с папой далеко, а друзей у неё в вашем городе нет. Твоими стараниями, между прочим. Заперла её в четырёх стенах, вместо того, чтобы поводить по разным местам, с новыми людьми познакомить… Ну да ладно, что было, то было. Знаю, что сердце у тебя доброе. Надеюсь, что ты уже всё сама поняла и раскаиваешься. Катя у своего преподавателя остановилась. Вот – замечательный человек какой! Не отказал ребёнку в помощи, приютил. Даже денег за постой не взял. Представляешь!

– Искренне ему сочувствую. Надеюсь, что он о своей доброте не пожалеет.

– Что ты хочешь этим сказать? Почему ты так агрессивно к ней настроена? Сначала из дома выставила, а теперь прям-таки ядом брызжешь, – возмущённо восклицает мама.

– Почему? Ну вот с этого и нужно было начинать! Во-первых: твоя Катенька переспала с моим мужем. И не просто переспала, а по словам Мити, накачала его какой-то гадостью перед этим. Он то ли в забытьи был, то ли под наркотой, точно не знаю. Но я, почему-то склонна ему верить, – выдерживаю паузу, готовясь отражать словесную пикировку, но мама молчит, – Во-вторых: вполне возможно, что моя младшая сестрёнка и твоя любимая дочурка причастна к смерти моего ребёнка.

В трубке всё та же тишина.

– Мам, ты меня слышишь вообще? – уточняю я.

– Слышу, – отзывается она ледяным голосом, – Но уж лучше бы не слышала. Поверить не могу, что моя собственная дочь говорит все эти мерзости! Твои обвинения – беспочвенны. Маша…

Мать собирается сказать ещё что-то, но я ,не дослушивая её, нажимаю отбой. Она набирает мне снова – отклоняю вызов и ставлю телефон на беззвучный режим. Так лучше. Ещё секунда и я бы наговорила ей всякого, о чём потом возможно бы пожалела. Тяжело сохранять самообладание, когда с тобой вот так вот…

Глава 24

Два дня спустя

– Маш, точно ничего страшного, что я к Паше переезжаю? Ощущение такое, словно бы бросаю тебя, – беспокоится Светлая. – Если я тебе здесь ещё нужна, то ты только скажи – останусь на столько на сколько нужно.

– Нет, Свет, не волнуйся. Я очень рада, что вы с Пашей наконец-то вышли из этого сумрака таинственности. Я уж было подумала, что вы никогда не решитесь, – улыбаюсь я, дорезая овощи, – Ну и кроме того: наверное нам с Митей сейчас тоже будет полезно побыть наедине.

Света понимающе кивает:

– Как он, кстати? Извинился хоть за то, что дурой тебя выставлял?

– Ага. И не раз… Но мне сейчас сложно сделать шаг навстречу нашему сближению. Я умом-то понимаю, что он ни в чём не виноват. Но вот не получается пока отмахнуться от того, как он со мною себя повёл. Меня же не настолько сам Катин спектакль задевает, как недоверие Мити… Обидно очень, до слёз прям. Глупости, да?

– И вовсе не глупости! Я тебя прекрасно понимаю, – Света немного мрачнеет, – Но Маша, тут два варианта: или развод, или постараться как можно быстрее простить и оставить прошлое позади. Решай, подруга, что для тебя лучше.

– Видимо буду стараться… Не могу я так легко перечеркнуть наше с ним прошлое. Между нами, но мне его реально жалко. Я же вижу, что он тоже страдает из-за всей этой ситуации, – вздыхаю грустно и добавляю, – Я для себя решила, что попытаюсь всё наладить. Ну и ,согласись, доля моей вины тут тоже есть – это же я эту сволочь в дом привела… Да и вообще: когда любишь, то прощаешь многое…

– Ну вот и замечательно! Ты молодец! Но, только в своей жертвенности о себе не забывай. И я не считаю, что ты в чём-то виновата. Но давай тему закроем. Рада, что у тебя всё налаживается. Если ты счастлива, то и я счастлива.

Смахиваю проступившие на глазах слёзы:

– Давай возвращаться, Свет, а то мы и так с тобой засекретничались. Ростбиф дошёл?

– Ага, – отвечает Света, доставая из духовки ароматное мясо, – Ты ещё вина захвати и дуй к парням, а я тут эту красоту нарежу и сразу к вам.

Света вернулась сегодня в обед. Да не одна, а вместе с Пешей.

– Ребят, надеюсь, что вы не возражаете против небольшого дружеского застолья? – спросил Пашка, занося на кухню целую гору пакетов с продуктами, – Я сначала хотел у себя поляну накрыть, но… квартирка у меня маленькая… а кроме того, мне было важно, чтобы моя любимая сладкая парочка присутствовала на этом торжестве в полном составе.

– Блин, а что за праздник такой сегодня, что меня на него за мой собственный стол позвали? – недоуменно спросил Митя.

Он с самого утра был какой-то печальный и потерянный. Вчера вечером мы с ним наконец-то обсудили нашу ситуацию. Он долго извинялся за своё недоверие, клялся в любви, умолял не бросать его, дать ещё один шанс. Не смотря на всю обиду и боль я решила, что очень постараюсь всё забыть и двигаться дальше. Попросила только его не торопить события.

Мне показалось, что он всё понял, так почему же сегодня ходил как в воду опущенный. Ничего не выговаривал, не приставал, не упрекал, но я, поневоле, ощущала себя конченой сукой.

Появление ребят и этот внезапный сабантуй пришлись как нельзя кстати. Митя постепенно расслабился и я смогла вздохнуть свободно, откинув груз неуместной вины.

– Митяй, поздравь меня – я женюсь! – торжественно заявил Пашка.

Митя даже чаем подавился от неожиданности, потом откашлялся и уточнил:

– Павлушкин, а на ком, если не секрет? Я эту несчастную знаю?

– Ещё как знаешь! Её зовут Светой. И так вышло, что я тот самый счастливчик, на чей зов эта фея однажды пришла, – рассмеялся Паша, а потом сграбастал в объятья раскрасневшуюся Светку, подхватил на руки, закружил, коснулся нежным поцелуем её губ.

Меня тоже на смех пробило. А я уже было подумала, что навсегда разучилась смеяться. Но сейчас, глядя на этих двоих, моё сердце переполнялось радостью. Их эйфория счастья оказалась очень заразительной.

– Ну ты и жук! – выдохнул наконец Митя, – И давно вы, ребята, вместе?

– Агась. Около года. Чуть больше.

– Нифига се! А что ж ты молчал? Разыгрывали тут перед нами хрен знает что.

– Ой, Мить, это всё я… – поспешно встряла Светлая, – Я сначала думала, что этот ветреник ко мне охладеет через месяц-два и не хотела, чтобы наши с ним отношения влияли на общую атмосферу в компании. А потом как-то всё закрутилось-завертелось… Я влюбилась до сумасшествия. Стала суеверной и побоялась сглазить.

– Ладно, шут с вами, прощены! Хотя нееее: прощу, когда крёстным первенцу позовёте, – рассмеялся Митя и обратился к Паше, – Пошли, Казанова, перекурим перед твоим пожизненным. Расскажешь всё поподробнее.

Мальчики ушли на улицу, а мы со Светлой занялись приготовлением обещаного застолья.

Глава 25

– Ну вот: и я такая вхожу, а там весь номер розами завален. И посреди этих веников стоит на коленях моё чудо. Взгляд такой измученный, вижу, что уже не пять минут в такой позе завис, – хихикает Светка, – Я уже бригаду вызывать собралась. Решила, что сбрендил мой Ромео, а он мне в этот момент колечко потянул, – Света шаловливо проигрывает пальчиком, демонстрируя нам изящное колечко с крупным бриллиантом, – Ну и как я могла отказаться?!

– Вот же! В её интерпретации это выглядит не так романтично, – наигранно скисает Павлик, – Вот же я попал! Не женщина, а тигрица! Чувствую, что ещё через год буду ей тапки в зубах носить…

– Фу, как негигиенично! За кого ты меня принимаешь вообще! – дурашливо морщится подруга.

– Я принимаю тебя за самую чудесную, прекрасную и изумительнейшую девушку во всей Вселенной, – неожиданно серьёзно откликается Паша, – Спасибо тебе, что ты у меня есть! Люблю тя, ты ж знаешь.

– Тааак, ребят, спокойнее! Успеете ещё налюбиться. А если серьезно, то поздравляю вас обоих. Вы – просто потрясная пара! Желаю, чтобы любовь не меркла. Гармонии вам, взаимопонимания и… взаимного доверия! – Митя переводит взгляд на меня, – Свете ничего советовать не буду – продолжает он, обращаясь к виновникам торжества, – она и без того умница. А вот тебе, мой бестолковый друг, скажу одно: люби её, боготвори и никогда не совершай моих ошибок! Верь ей, как себе! Оберегай ваши чувства! Настоящую любовь найти не так уж легко, а вот потерять – очень просто. Я чуть было не потерял…

– Тааак, с чего это тост за здравие в заупокойный переходит? – хмурится Паша, потом улыбается и тянет Мите свою руку, – Шучу я. Не принимай близко. Спасибо тебе огромное за пожелания и житейскую мудрость, друг!

– Таак, Пааш, собирайся и погнали – такси приехало, – прерывает задушевную беседу друзей Света.

– Есть, моя госпожа! – пьяно отдаёт ей салют Паша, потом обращается к Мите, – Вот, смотри, ещё жениться не успел, а уже команда «к ноге». Эх, женщины…

– Я те ща дам «женщины»! – рычит Светлана, – Дома разберёмся!

– Уж разберись! Жду с нетерпением, – подмигивает ей Паша.

Светка смеётся, сменяет гнев милость:

– Ладно, мальчики, даю вам пять минут на прощание. А мы с Машей пока в дамскую комнату отойдём… Выпили много, сами понимаете…

– Мааш, ну он старается вроде, – шепчет мне Светлая, когда мы запираемся в туалете.

– Паша?

– Да при чём тут Паша?! Я про Митю.

– Аааа. Ок, – выдыхаю я.

В голове гудит, тело как будто бы ватное. Понимаю, что свою норму я сегодня определённо превысила.

– Ну и что «ок»? Ты смотри, если точно решила на сближение, то сегодня самое то. Завтра проснётесь в одной люльке и уже легче дальше двигаться будет.

– Свет, мне нельзя ещё, Птиц сказал.

– А Птиц плохого не посоветует? – лыбится Светка.

– Не посоветует! – почему-то взрываюсь я, – Воробей никогда не сделает так, чтобы мне было плохо!

– Тпрууу, подруга, не заводись, – Светка поднимает руки в капитулирующимся жесте, – Я ничего против твоего Воробья не имею. Он – реально клёвый мужик. Но… речь же не о нём. И я не призываю тебя Мите сегодня отдаться. Упаси Боже! Просто спать в супружеской кровати ложись, вместе с ним, а не в одиночку в гостевой. Дима – не маньяк-насильник. Думаю, что если ты не захочешь, то он принуждать не станет. Да и не всегда секс – показатель близости. Иногда достаточно просто засыпать рядом в обнимку, слушая дыхание дорогого человека.

– Мне, наверное, именно этого сейчас и не хватает… – согласно киваю я.

– Ну вот и пользуйся случаем, – подмигивает Света, и добавляет более трезвым, серьезным голосом, – Но, если что – звони! Я телефон на беззвучный сегодня ставить не буду.

Глава 26

После ухода ребят, Митя вызывается убрать последствия наших посиделок. Пока он шуршит на кухне я отправляюсь в душ. В голове туман, хочу хоть немного прийти в себя. Шагаю под тёплые потоки воды. Закрываю глаза, подставляю лицо под щекочущие струи. Приятно так! Только вот опьянение никак не проходит.

Выкручиваю на полную кран с холодной. Может быть поможет взбодриться. Температура воды резко понижается. Мгновенно покрываюсь гусиной кожей. Бррр.

Теоретически, контрастный душ должен был мне помочь, но на практике эффект не тот, который ожидался. Нет – в голове действительно немного прояснилось, только вот вместе с этой ясностью и сомнения вернулись. Теперь точно к нему себя сегодня пойти не заставлю.

Ощущаю странное сметание в душе: с одной стороны расстраиваюсь, что упускаю возможность сдвинуть всё с мёртвой точки; с другой – испытываю странное облегчение, что можно не мучиться и просто лечь спать. Смирившись с тем, что всё равно ничего изменить не получится, иду в свою комнату, приглашаю свет бра, сбрасываю халат и торопливо забираюсь под одеяло. Промёрзла до чёртиков. Свиваюсь в клубочек, пригреваюсь, почти засыпаю и в этот момент раздаётся деликатный стук в дверь.

На секунду теряюсь от необходимости выбирать. Можно не отвечать и просто притвориться спящей – он уйдёт к себе, я высплюсь, а завтра продолжаться наши посторонне-соседские отношения. Или же, можно ответить, позволить ему войти и тогда… Второй вариант меня пугает больше, но что если это наш последний шанс?

– Входи, – выкрикиваю поспешно, боясь, что если помедлю ещё секунду, то просто не смогу выдавить из себя ни звука.

Митя заходит в комнату и, не отводя от меня взгляда, приближается к постели:

– Маша, прости, что беспокою. Я на минуточку. Хотел поблагодарить тебя за сегодняшний вечер. Спасибо, за эту непринуждённость. Мне на секунду показалось, что ты меня ненавидишь чуть меньше…

– Я не ненавижу тебя, Мить. Если бы это было так, то меня бы тут точно не было. Просто ты меня сильно обидел. И эта обида до сих пор гложет моё сердце. И дело не столько в Кате, сколько в нас. Я думала, что мы с тобой – одно целое, что наши свадебные клятвы – не пустые слова. И да, в радости мы с тобой реально вместе, а вот в горе… Когда говоришь это вслух – всё звучит так претенциозно, напыщенно и глупо. Но – это на самом деле то, что я чувствую, что я испытываю…

– Я понимаю, Маш, – он опускает голову, потом поднимет глаза, пересекается со мной взглядом. Вижу тоску, смятение, раскаяние. Больно за нас обоих.

– Солнышко, мне очень жаль и я постараюсь всё исправить, – говорит он, потом наклоняется и нежно касается губами моей щеки, – Спокойной ночи, милая. Самых чудесных тебе снов…

Чувствую, что глаза просто разъедает от соли подступивших слёз. Толком не отдавая себе отчёта в собственных действиях, подчиняясь лишь какому-то глубинному порыву, обвиваю руками его шею. Его запах, тепло его тела – будят воспоминания о времени, когда всё было хорошо, не дают мыслить рационально. Глаза закрываются сами собой и я, уже абсолютно не отвечая за себя, жадно ищу своими губами его губы. Целую его, целиком отдаваясь внезапно нахлынувшим чувствам. Нет, это не плотская страсть. Не только… Скорее – это желание почувствовать то, что было до всей этой давешней жести. Отчаянная потребность любить и быть любимой, отдавать и получать, быть нужной. Необходимость снова ощутить себя желанной, заполнит внутреннюю пустоту.

Он отвечает на мой поцелуй. Целует сначала нежно, потом всё более требовательно. Его руки проникают под одеяло, жадно шарят по моему телу. Одной рукой он гладит, ласкает, слегка сжимает мою грудь. Другой продвигается ниже, скользит ладонью по моему животу, задерживается на секунду, потом спускается к бёдрам.

– Мыыышка, – отрывается от моих губ, шепчет хрипло, целует шею, прикусывает мочку уха, – Соскучился, сил нет! У меня от тебя крышу сносит.

Его пальцы проникают между моих ног, ласки становятся более горячими, развязными, откровенными. На мгновение теряю контроль, подаюсь навстречу. Он опять припадает к моим губам, не убирая левой руки, правой начинает возиться с замком своих джинсов.

«Боооже, что я творю!» – приходит неожиданное просветление. Мне же ещё две недели про секс даже думать нельзя.

– Нет, Митя! Остановись, – извиваюсь, выскальзывая из его захвата.

Митя смотрит на меня, горячечным, обезумевшим от страсти взглядом. Не отступает. Спускает штаны, наваливается сверху, подминает под себя, не давая возможностей для манёвра.

– Мышка, ты что? Это игра такая, да? – горячо дыша хрипит мне в ухо, – Иди сюда. Блин, я взорвусь сейчас.

Он вклиниваться между моих ног, напирает, не обращая внимания на моё возражение. Плотнее стискиваю бёдра, упираюсь руками в его грудь, отталкиваю.

– Митя, стой! Уйди! Мне нельзя ещё.

А что если он опять проигнорирует мои слова, продолжит, завершит начатое? Что я смогу сделать? Мы же в доме совсем одни. И ведь всё вот это я сама только что спровоцировала. Но в тот момент у меня даже мысли о сексе не было. Просто хотелось невинной ласки, тепла. Хотелось просто побыть рядом…

На мгновение на меня паника накатывает. Но Митя, на этот раз, подчиняется моей просьбе. Скатывается с меня, слегка отодвигается и ложится рядом. Откидывается на спину, закрывает глаза, дышит тяжело, хрипло. Лежит так минуту, потом успокоившись, притягивает меня к себе под бочок, нежно обнимает одной рукой, а второй поглаживает мои волосы.

– Маш, прости, – выдыхает он, – Подумал, что ты просто так меня заводишь. Совсем чёт голова поплыла.

– Ничего, Мить, всё хорошо, – успокаиваю, прижимаясь щекой к его груди, – Я не ожидала, что нас так понесёт. Сама виновата, нужно было раньше тебе об ограничениях сказать.

– Всё нормально, Мышка, не переживай. И как долго нам нужно будет воздерживаться?

– Ещё пару недель… Потерпишь?

– Не скажу, что меня эта перспектива сильно радует, но конечно, – улыбаясь соглашается он, – Ну и, кроме того, особого выбора у меня нет… Главное сейчас – это твоё здоровье.

Он наклоняется, зарывается лицом в мои волосы, целует в затылок.

– Маш, – шепчет, поглаживая рукой мою спину, – можно мне сегодня лечь спать у тебя? Обещаю, быть разумным и сдержанным. Просто сейчас вот уютно так, хорошо. Не хочу уходить. Не могу уже выносить это одиночество…