Текст книги "Измена. Искры над пеплом (СИ)"

Автор книги: Диана Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Измена. Искры над пеплом

Глава 1

– Фадеева, ты почему ещё не собрана? – с раздражением кричит на меня санитарка, – Давай, живо освобождай койку. У нас тут не гостиница.

– Простите, – еле шепчу, выдавливая из себя слова, – Я мужу дозвониться не могу. Он меня забрать должен.

– И что с того? Мне-то теперь что делать прикажешь? Давай, пошли вещи твои получать. Телефон вон при тебе. Если мужик тебя забрать не может, то такси вызывай, или вон, остановка рядом. – тётка морщится, вздыхает устало, – Да ты пойми, Фадеева, тут будущие мамочки лежат, ну зачем им на тебя такую любоваться-то? Да и вообще. Мне ещё койку подготовить нужно, вдруг привезут кого, а тут вон, после тебя, всё изляпанно.

Соседки по палате смотрят с сочувствием, но я ловлю в их взглядах облегчение. Я и моя потеря – им как кость в горле. Знали бы они, как мне-то с ними тяжело. У них хорошо всё, скоро малышей своих нянчить будут, а мой… Своего я уже никогда не увижу.

Киваю, беру покет со своими нехитрыми пожитками и иду за медсестрой. Спускаемся на первый этаж, та заводит меня в какую-то полупустую комнату – кушетка вдоль стены, ширма, холодно как в морозильной камере…

– Посиди тут, горе ты моё, – голос тетки немного смягчается, – Сейчас принесу твою одежду.

Через несколько минут она возвращается с большим пакетом в руках. В пакете верхняя одежда и вещи, в которых я приехала.

– Давай, переодевайся быстренько. Можешь вон в туалет сходить на дорожку. – она кивает на серую дверь в углу комнаты, – Только не затягивай сильно! Правда спешу. У меня ты не одна такая… И вот тут распишись. Это о том, что ты имущество своё получила.

Расписываюсь в протянутой планшетке и послушно плетусь в туалетную комнату. Я как робот, если бы тётка не посоветовала, то сама бы и не сообразила.

Делаю свои дела, с трудом натягиваю джинсы. Внизу живота больно. Тяжело поднимать ноги, заползать ими в штанины, тяжело наклоняться и завязывать шнурки зимних ботинок. Наконец справляюсь, натягиваю пуховик, засовываю в рюкзак документы, халатик и тапочки.

– Готова? Ну и молодец! – тётка смотрит пристально, морщится, – Своему не дозвонилась?

Отрицательно качаю головой. Чувствую как на глазах слёзы выступают. Что же мне делать сейчас?

– Ох, горе ты горькое! Давай сюда телефон, такси тебе вызову. Деньги-то оплатить есть?

Киваю. Деньги есть. Мужа вот только нет, почему-то. Да и вообще никого. Никто из родных не приехал. Никому я не нужна.

– Ну и хорошо. Адрес напомни. Куда поедешь-то?

Диктую ей свой адрес. Она набирает номер, объясняет диспетчеру откуда и куда ехать и отдает мне мобильный.

– Значит так, смотри: машина минут через десять будет. Подъехать прям к выходу должна. Они тебе смс скинут, так что с телефоном внимательнее будь, не проворонь. – она выводит меня в коридор, объясняет как найти выход, – И знаешь, не моё дело, но мужик у тебя тот ещё... Эх, горюшко! Ладно, и так на тебя тут уйму времени убила… Иди давай!

После трёх дней в палате уличный морозный воздух обжигает и опьяняет, глаза начинают слезиться от невыносимой яркости окружающей белизны. Замираю на секунду, а потом делаю первый неуверенный шаг по белоснежной хрусткости. Непривычно. Всего несколько дней прошло, а я как будто бы заново ходить учусь.

Сидя на заднем сидении машины, пытаюсь понять, почему он так. Почему не приехал, как обещал? Надеюсь, что с ним всё хорошо. Может быть машина поломалась или в пробку попал? Но почему тогда не отвечает на звонки? Может быть, не смотря на его уверения, всё-таки винит меня в случившемся? Да и как иначе? Я себя тоже виню – не сохранила, не уберегла…

«Митя, как ты? Не могу до тебя дозвониться и Катюша трубку не берёт. Меня выписали. Еду домой. Буду минут через двадцать.»

Набиваю смс, отправляю. Вижу, что прочитал, но ответа так и не дожидаюсь. Господи, только бы с ним всё в порядке было! Звоню сестрёнке, но её телефон тоже молчит.

У дома уже не могу сдержать волнения. Быстро расплачиваюсь с водителем, распахиваю калитку и семенящей утицей устремляюсь к дому. Кажется, что в этот момент ощущаю в себе некое подобие прежней жизни. Беспокойство за Диму ненадолго вытесняет боль утраты.

Вхожу в дом. Шторы задвинуты, в комнатах царит лёгкий полумрак.

– Дима, Катя, вы дома?

Никакого ответа. Прислушиваюсь и кажется слышу какой-то шум на втором этаже. Не разуваясь и не снимая верхней одежды поднимаюсь наверх. Ноги трясутся от слабости, преодоление ступенек даётся нелегко, едва не падаю, но вовремя хватаюсь за перила. Что это было? Стон?

– Дима! Катя! – зову ещё раз.

Безрезультатно. Но уже явственно слышу стоны из-за дверей нашей спальни. Распахиваю двери, вхожу и застываю на пороге комнаты.

Здесь окна не занавешены. После полутьмы такая яркость буквально оглушает, но зато позволяет увидеть все мельчайшие подробности происходящего.

В нашей постели двое. Увлеченные своим занятием, они не обращают на меня никакого внимания. Обнаженный мужчина лежит на спине, а на нём, взвизгивая от удовольствия, скачет голая, вспотевшая и взлохмаченная Катя. Скрип кровати перемежают стоны страсти и наслаждения. Катя закрывает мне обзор, не вижу лица мужчины, но тело… это тело я узнаю из тысячи. Боже, что происходит вообще?!

Не прекращая двигаться, сестра наклоняется, целует своего партнёра. Мурчит сладко:

– Кооотик, это тааак здорово! Подожди меня! Хочу одновременно.

Выпрямляется, выгибает спину. Её дыхание и движения учащаются. Через секунду мужчина напрягается, стонет хрипло. И этот стон сплетается в дуэт с торжествующим, утробным криком сестры. Она опадает на его грудь, секунду лежит обмякшая, уставшая, потом сползает, поворачивается на бок. Затуманенный страстью взгляд пересекается с моим. Её глаза распахиваются испуганно.

– Маша?! Ты что здесь делаешь? Ты же в больнице быть должна… – вскрикивает она, судорожно прикрываясь одеялом.

– Выписали… – слышу словно со стороны свой безжизненный голос, – Я до вас дозвониться не смогла…

Не знаю зачем отвечаю ей, почему не ору, не бьюсь в истерике. Выжжено. Всё выжжено внутри. Пустота звенящая, оглушающая.

– Мыыышка, – бормочет Митя.

Не могу заставить себя посмотреть ему в лицо, не могу больше слышать их и находиться тут тоже не могу.

Чувствую тянущую боль внизу живота, горячую влагу между ног. Видимо опять кровотечение открылось. Мозг фиксирует эту информацию, но мне всё равно. Плевать на боль и на то, что со мной будет дальше.

Поворачиваюсь, чтобы уйти. Глухой гул в ушах нарастает и бьет по барабанным перепонкам. Меня шатает, пытаюсь ухватиться за дверной косяк, но пальцы смыкаются на пустоте. Чёрные мушки увеличиваются в размерах, заполняют собой пространство. Чувствую, что падаю, но ещё до того, как моё тело касается пола, сознание милосердно отключается и весь окружающий мир погружается в беспросветную темноту.

Глава 2

Несколько месяцев назад…

Комната наполнена гулом возбужденных чуть опьяневших голосов. Ребята смеются, переговариваются.

– Тост! – кричит Пашка, встаёт, откашливается и продолжает– Хочу поднять этот бокал за прелестную, неотразимую и потрясающе-прекрасную хозяйку… Мити. Никогда бы не подумал, что кто-то сможет так быстро пленить этого зверюгу… кхм… и не просто пленить, а окольцевать. Мдааа… Я бы те Митяй посочувствовал – год на поводке, как-никак… но… Если честно, то я и сам не прочь оказаться на твоём месте!

– Паш, этому столику хватит, походу. А ну-ка давай я подержу. – смеётся Дима, пытаясь отнять у друга бокал с шампанским.

– Ни-за-что! Фигушки те! – возражает Пашка поднимая высоко над головой руку с игристым, – Маша, я тебя люблю! За тебя, чудесная! Сил тебе и дальше терпеть этого оболтуса! – Паша кривит смешную рожицу, поворачивается к Мите и продолжает, – Не сердись, Митяй, я любя! Если честно, то просто счастлив, что вы, ребята, вместе! Долгих и долгих вам лет! И это, раз у нас сегодня праздник на праздник наложился – с новосельем вас! Первая годовщина свадьбы на третий день жизни в своём собственном новом доме – эт оч круто!

Ребята возбужденно подхватывают тост, присоединяются к Пашиным поздравлениям.

– Спасибо тебе, добрый человек! – смеюсь я и залпом опустошаю стакан минералки, – А теперь, ребят, если никто не возражает, то я за горячим. Утка уже дошла, думаю.

– Утя – это просто замечательно! Тащи её сюда поскорее! Обожаю, как ты птичек готовишь! – радостно верещит наш неуёмный друг.

– Мышка, я помогу, – говорит Дима и начинает вставать со своего стула.

– Вот ещё! – моя подруга Света срывается с места и подскакивает ко мне, – Вы тут, ребят, сидите, а мы с Машей сами справимся. Да, Маш?

– Ага, – улыбаюсь я, – Дим, развлекай гостей. А мы со Светлой на кухне пока поколдуем. Скоро вернёмся, не теряйте.

Достаем из духовки двух зажаренных уточек. Кухня наполняется вкусным мясным ароматом.

– Маш, ты вино точно не будешь? – подруга открывает бутылку и наливает немного рубиновой жидкости в свой бокал.

– Нет, Свет, я пожалуй воздержусь сегодня. Что-то странно себя как-то ощущаю. Совсем пить не хочется.

– Бааа, подруга, а ты случаем не того? Когда у тебя весёлые дни последний раз приходили?

– Свет… – начинаю было я, а потом вздрагиваю. А ведь действительно, когда? Быстро прокручиваю в голове даты и понимаю, что уже несколько дней, как должны бы, – Свееет, блин, а у меня ведь, действительно, задержка… четыре дня как.

– Ну, четыре дня – эт ещё не показатель. Но, знаешь что, подожди минутку! – Света ставит на столешницу свой бокал и убегает в прихожую. Вернувшись, сует мне в руку плоскую бумажную коробочку, – Вот, держи. Я пока дичь разделаю, а ты в туалет дуй. Это тест на беременность. Инструкция внутри, разберёшься.

Удивлённо смотрю на Светку:

– Светлая, а ты всегда такие вещи с собой таскаешь?

– Да не. Тебе несказанно повезло просто. – смеётся подруга, – У нас тут, с моим, недавно чп приключилось – резинка порвалась. А потом эти дни задержались, ну я и подогналась. Купила сразу несколько разных тестов, чтобы наверняка. Но, после третьего отрицательного, выдохнула. А этот вот, последыш, так и остался в сумке валяться… Ну что стоишь-то, или давай! Интересно ж ведь!

– Уговорила, – с улыбкой беру Светкин дар, – Только ты по мясу норматив выполни, пожалуйста, а то ребята горячее ждут.

Две полоски. Кто бы мог подумать, что какие-то чёрточки могут сделать человека настолько счастливым!

Заставляю Светку поклясться, что та никому про мои новости не разболтает.

– Конечно! За кого ты меня принимаешь вообще! – наиграно обижается подруга, а потом добавляет, – Пойду, новоявленного папашу позову. Скажу, чтобы подносы с мясом донести помог, а ты уж сама решай, сейчас ему о вашем счастье сообщишь или подержишь ещё какое-то время в счастливом неведении.

– Мыыышка моя, любимая... – мурлычет Митя мне на ухо, обнимает, прижимается всем телом, щекочет поцелуями шею.

Даже и не знаю, как сказать ему о своём положении… Кто бы знал, что это так сложно?! Не придумав ничего лучшего, разжимаю ладонь и кладу тест на мраморную столешницу.

– Как-то так… – бормочу в смущении.

Митя замирает на минуту, потом поворачивает меня к себе лицом, смотрит в глаза, выдыхает хрипло:

– Ты уверена? Это то, что я думаю?

Не пойму, рад он или расстроен.

– Мить, ты норм? Ты его не хочешь?

– Кого не хочу? – непонимающе спрашивает мой муж.

– Ребёнка…

– Да ты с ума сошла, мышка?! – Митя обхватывает моё лицо ладонями, приникает к губам. Целует долго, нежно. Потом поднимает на руки и несёт в гостиную.

– Ребяяят, а у меня для вас новость! – кричит он восторженно, – У нас с Машей маленький будет!

– Кто? – поперхнувшись выдыхает Пашка.

– Паш, блин, ну не тупи а! Я скоро папкой стану!

– Вот жеж! Разбил последнюю надежду Машульку у тебя увести! – притворно ворчит Павел, а потом вопит, – Поздравляю ребят!!!

И после этого все приходят в движение, поздравляют, галдят, смеются. Чувствую себя растерянной, оглушенной, смущенной. Утыкаюсь в шею Мити, прячу от друзей раскрасневшееся лицо. Он кружит меня, смеётся, потом осторожно ставит на пол, обнимает, целует в кончик носа.

– Спасибо, мышка! Это лучший подарок из всех которые я когда-либо получал! Ты – волшебница! Люблю тебя! – он осторожно прикасается ладонью к моему ещё плоскому животу и добавляет, – И его уже тоже люблю! Очень!

Прижимаюсь к мужу, греюсь в лучах его любви и чувствую себя самой счастливой женщиной на всём белом свете. И мне кажется, что наше счастье будет вечным и ничто и никогда не сможет его омрачить.

Глава 3

– Маш, ты живая вообще? – доносится до меня встревоженный голос сестры.

Чувству, что меня шлёпают по щекам, приподнимают голову. С трудом открываю глаза. Не могу понять, что происходит, где нахожусь – ракурс обзора резко поменялся. Потом сознание немного проясняется и я вспоминаю последние мгновения перед отключкой. Кажется я упала в обморок.

Поднимаю глаза и смотрю на сестру. Её голос звучит встревоженно, но вот не вижу я на её лице абсолютно никаких признаков волнения, лишь настороженность какая-то, как у змеи перед смертоносным броском. От этого сравнения холодок по спине пробегает. Пытаюсь отодвинуться, отползти от неё подальше.

– Маш, ты чего? Может тебе не стоит пока двигаться? Полежи несколько минут, в себя прийди.

– И это: у тебя кровь там… джинсы вон все промокли. – заботливо воркует Катя, осторожно придерживая мою голову, – Я скоряк вызвала. Должны приехать скоро.

Вспоминаю, чему стала свидетелем за секунду до потери сознания. Грудь разрывается от новой волны боли. Омерзительно! Не хочу, чтобы она меня трогала! За время моего беспамятства Катя успела одеться. Но перед моими глазами стоит яркая картинка того, как она, только что, скакала на моём муже. Противно от её близости, как будто бы к чему-то липкому и мерзкому прикасаюсь.

Дима лежит на кровати и кажется спит. Или вид делает? Да и к чёрту его! К чёрту их обоих!

Отталкиваю Катю. Переворачиваюсь на бок, приподнимаюсь, опираясь на руки и сажусь, бессильно прислонившись спиной к стене. Голова противно кружится, меня мутит. Может быть виной тому резкая кровопотеря? Или этот противный, сладковато-металлический запах? Да, видимо так и есть.

Наверное, мне сейчас должно стать страшно за свою жизнь, но этого не происходит. Ощущаю полное равнодушие и безразличие к тому, что со мной будет. Единственное, чего хочу, так это убраться подальше отсюда: из этой комнаты, из этого дома, от этих, ставших в момент чужими, людей.

Заставляю себя подняться на ноги. Осторожно, придерживаясь за стену, делаю первые неверные шаги. Сейчас главное на первый этаж как-то спуститься.

– Маша, давай помогу. Упадёшь же… – Катя хватает меня за локоть.

– Пошла вон! Даже не смей ко мне прикасаться! – шиплю на неё, отдёргивая свою руку.

Облокотившись на перила, полусползаю-полусъезжаю с лестницы. Хорошо, что ступеньки ковролином обиты, не скользкие, а то бы уже кубарем вниз летела.

В гостиной сил хватает только на то, чтобы доползти до дивана. Коленки трясутся, ноги буквально подкашиваются. Заваливаюсь на мягкие диванные подушки. Плевать на испорченную обивку!

Холодно. Тело сотрясается от мелкой дрожи. Подтягиваю колени к груди, сжимаюсь в комочек и устало закрываю глаза. Сейчас полежу пару минут и позвоню Свете. Пусть приедет и поскорее заберёт меня отсюда. Не знаю, что буду делать дальше, но оставаться в этом доме выше моих сил.

Погружаюсь в какое-то странное состояния полусна-полузабытья из которого меня вырывает звонок домофона.

– Скорая приехала! Сейчас встречу. – извещает Катя, обувается, выскакивает за двери, и через минуту возвращается в сопровождении двух врачей.

– Так, где тут у нас больная?

Катя кивает в мою сторону.

– Рассказывайте, что случилось. Что предшествовало обмороку? Сколько он продолжался? – говорит женщина.

– Ты, Вась, пиши, а я пока давление девушке померяю, – обращается она к своему спутнику, а потом командует мне, – А Вы, девушка, верхнюю одежду снимайте.

Сажусь, с трудом стягиваю пуховик. В футболке становится ещё холоднее, зубы тут же начинают отбивать чечётку.

Медик достаёт механический стетоскоп, подходит ко мне и её глаза расширяются:

– Боженьки ты мои, да она у вас тут кровью истекает! Почему при вызове не сообщили?! Давно началось?

– Я говорила, – пищит Катя.

– Если бы говорили, то мы бы об этом знали, – резко отрезает тётка, – Ворота открыть сможете? Чтобы скорая к крыльцу подъехала. А то по снегу носилки тащить – такое се.

Сестра кивает и исчезает из зоны видимости. Судя по всему за пультом от ворот пошла.

– Готово! – кричит она с кухни.

– Так, Вась, дуй в машину за каталкой. И капельницу подготовь.

– А Вы, – обращается она к Кате, – кем пациентке приходитесь?

– Младшей сестрой…

– Значит так, младшая сестра, мне нужны документы девушки. С нами поехать сможете? Буду заполнять всё в машине, – Катя кивает, – Ну тогда одевайтесь быстро. Ждать не будем.

Катя натягивает куртку, хватает с вешалки мой рюкзак, проверяет содержимое и удовлетворённо закрывает замок.

Пытаюсь возразить. Не хочу видеть эту гадину, не хочу быть с ней рядом! Но меня похоже вообще никто не слушает. Возвращается Вася с каким-то мужиком, видимо водителем. Меня осторожно перекладывают на носилки, укутывают медицинским одеялом, выкатывают на улицу и загружают в карету скорой помощи.

Вася залезает ко мне в салон. А Катя и докторша садятся на переднее сидение, рядом с водителем.

Мой муж так и не появился, даже не спустился поинтересоваться: как я…

Зато сестричка всё время рядом. В самом страшном сне не могла бы себе представить, что одна мысль о Кате будет пробуждать во мне столько боли и ненависти. Как она могла так со мной поступить?! Моя собственная младшая сестрёнка! Я же так любила её, помогала, заботилась о ней. А Митя?! Когда это у них началось? Как давно продолжается? Почему я раньше не замечала ничего подозрительного? Как могла упустить момент их сближения?

Мысли кружатся в голове, отдаются болью в висках. Катя-Катя-Катя – после её приезда вся моя жизнь пошла под откос. Прикрываю отяжелевшие веки и вспоминаю, как сама того не зная, притащила в свой дом беду…

Глава 4

За пару месяцев до…

Завтракаю парой отварных яиц и стаканом морковного сока. Вполне себе. Но как же я скучаю по крепкому кофе! Раньше, моё утро всегда начиналось с чашечки чёрного без сахара.

– Как ты только можешь такое пить? Оно же горькое! – не уставал поражаться Митя, – Признавайся, с какой ты планеты, о супер-женщина?! Обещаю, что буду свято хранить и оберегать твою тайну!

Прыскаю, вспоминая его подтрунивания. На самом деле, ни капучино, ни лате, ни другие молочно-кофейные смеси я никогда особо не любила. Только чёрный, только хардкор!

При мысли о вожделенном напитке слюнки бегут.

– Не бойся, сладенький, не сорвусь. – улыбаясь прикасаюсь ладонью к животу, – Ради тебя я и не от такого отказаться готова!

Зависаю, представляя, что всего через несколько месяцев смогу увидеть и прижать к груди свою кроху. Мой дорогой и желанный ребёнок! Интересно, кто ты – девочка или мальчик? На кого из нас будешь похож?

Смотрю на мужа и улыбаюсь при мысли, как же забавно было бы увидеть его в миниатюре. А если девочка? Митя говорит, что просто мечтает о девочке. А я… А мне не важно.

– Главное, чтобы ты был крепким и здоровеньким! А всё остальное – такие пустяки. Люблю тебя! – шепчу, нежно поглаживая себя по животику. Вдруг он уже может слышать мой голос, чувствовать мои прикосновения? Когда ты желанный и любимый – это ведь так приятно!

– Земля вызывает мышку! Лапоньки мои, а не продолжить ли вам своё общение в машине? А то так и на работу опоздать можно. – смеётся Митя, собирая со стола грязную посуду, – Давай, Машуль, пять минут на сборы и погнали.

Спохватываюсь, бегу в комнату за сумкой с лептопом. У меня сегодня сдача важного проекта – опаздывать ну никак нельзя.

– Мария Викторовна, тут к Вам девушка какая-то. Говорит, что Ваша сестра. Пустить? – заглядывает в мой кабинет секретарша-Юля.

Мы с Юлей практически ровесницы и эта «Викторовна» меня, прямо-таки, коробит. Я понимаю, что при клиентах иначе нельзя, но она и наедине, и на корпоративах ко всем по имени-отчеству. Юля – строгий поклонник субординации. Убедить её перейти на более неформальное обращение – выше моих сил. Пробовала. Результат – нолевой.

– Сестра? – удивляюсь я.

У меня действительно есть младшая сестрёнка. Но, по моему представлению, сейчас она должна находиться в тысяче километров отсюда. Не припомню, чтобы при нашем последнем разговоре, она упоминала о том, что в гости ко мне собирается. Да и учёба у неё…

– Юль, а эта девушка представилась?

– Ой, да, конечно. Как это я этот момент упустила?! Она сказала, что её Катей Ракитиной зовут. – Юля немного смущается, но тут же возвращает утраченный было профессионализм, – Так, что с посетителем, Мария Викторовна? Пригласить к Вам пройти или как?

– Пригласи, Юля. – бросаю взгляд на часы. До окончания рабочего дня пять минут, – И собирайся домой. Мне немного задержаться нужно, доделать пару моментов. Так что меня не дожидайся. Спасибо тебе большое!

– Мааашкааа! – Катя врывается в кабинет подобно бешеному торнадо, прыгает мне на шею, звонко целует в обе щёки.

Теряюсь от внезапности её появления и от этого щенячьего восторга. Одной рукой отвечаю на её объятья, а другой живот прикрываю, на всякий случай. Она в таком возбужденном состоянии, что я боюсь, как бы неосторожно не задела, ненароком.

– Как я рада тебя видеть! А ты меня? – не давая вставить и слова, верещит сестра, потом отступает на шаг и добавляет обижено, – Ну ты чего застыла, как не родная?! Может я не вовремя?

– Кать, не говори глупостей! Я тоже очень тебе рада, ты же сама знаешь. Просто ты так неожиданно приехала. Почему не позвонила, не предупредила? Мы бы с Митей тебя встретили.

– Да нафиг? Я и сама норм добралась. Зато вон какой сюрприз получился! Обожаю сюрпризы! А ты?

– Так, сюрприз мой ненаглядный, ты тему-то не переводи. Мама в курсе что ты ко мне погостить поехала? Почему она-то не сообщила мне про твои планы?

– Наверное потому, что она пока не в курсе, что я к тебе жить переехала, – заговорщицки произносит Катя.

– Что-что ты сделала? В смысле: «не в курсе» и «жить переехала»? Кать, ты на чём сюда добиралась? На поезде? Это же больше суток в дороге! Мама там наверное с ума сходит!

– Не, не сходит, – беспечно отмахивается сестра, – Я на самолёте летела. А она вообще пока не знает, что я уехала. Я же ей сказала, что после универа с подружками посидеть пойду… А сама, пока она на работе, собрала чемодан по-быстрому и к тебе рванула. Вот.

– Тааак, какой чемодан? Ты на сколько ко мне? А учёба как же?

– Я к тебе насовсем. А учёба никак, я документы вчера забрала. Не хочу учителем быть! Поступать в Пед было ошибкой! Но я вовремя сообразила, что к чему. Нафига мне свои нервы забесплатно тратить?! Ты знаешь какие у учителей зарплаты?! – Катя обижено шмыгает носиком и продолжает решительно, – Я на инженерный подаваться буду. Стану проектировщиком, как ты! Хорошая специальность, зарплата достойная. Сидишь в красивом офисе, ну и вращаешься среди обеспеченных мужчин, а не в среде голозадых голодранцев. Кого мне в педе или в школе ловить? Трудовика-алкоголика или физрука в штанах с вытянутыми коленями, для которых – дача и двадцатилетнее авто – предел мечтаний? Нет уж! Хочу жить красиво!

– Кать, постой, – ошарашено выдыхаю я, – Ты не поторопилась? На инженерный пройти – не так уж просто, об учебной нагрузке я вообще молчу.

– Ой, ты же поступила! Да ещё и на бюджет. Я ЕГЭ нормально ж сдала. Или ты меня совсем тупой считаешь?!

– Кать, дело не в тупости. Ты же к инженерному не готовилась совсем. Уверена, что потянешь? Да и учебный год уже давно начался. Теперь, если не передумаешь, то на следующий год подаваться только.

– Не передумаю! Я вот как раз этот год с репетитором позанимаюсь пока. Учителя я уже нашла. Мы договорились со следующей неделе к подготовке приступить. Главное, по баллам пройти, а уж уровень для учёбы он мне подтянет. А жить я у вас с Митей буду. Потому что работать у меня сейчас ну никак не получится. Сама понимаешь.

Ошарашено хлопаю глазами, обалдевая от её непосредственности.

– Ты что не хочешь меня к себе пускать?! – обижено говорит Катя, – Ну вот не ожидала я от тебя такого! Думала, что ты-то меня всегда поддержишь. Да не бойся, я к вам только на год. А там поступлю и в общагу устроюсь. И за репетитора не переживай, у меня есть чем ему платить.

– Кать, услуги репетитора – дело не дешевое. Откуда у тебя такие деньги? Мама дала?

– Ага, как же, даст она! Это то, что мне за обучение в Педе вернули.

– Божечки мои! – тру виски, ощущая как начинает болеть голова, – Кать, ну нельзя же так! Это же мамины деньги.

– И что? Она мне сама их дала обучение в Педе оплатить. Так? Так! И что с того, что я решила их с большей пользой потратить? Я же их не в клубаке спустить хочу. Да она ещё гордиться мной будет, когда выучусь и стану больше тебя зарабатывать, и мужа, ещё более обеспеченного, найду! – Катя обижено надувает губки и совсем по детски топает ножкой, – Я поняла! Ты просто зажопила меня к себе пускать, вот и ищешь причину! А я назад не вернусь! Так и знай! Сама с Митей поговорю, он у тебя нормальный вроде, не мудак. Вот и объясню ему ситуацию, попрошусь, чтобы помог. Раз уж родной сестре на меня насрать! А не пустит, то в подворотню жить пойду, на улице бомжевать стану! Но в этот жоподрищенск не вернусь! Так и знай! – её голос срывается, переходит сначала в крик, а потом в бурные рыдания, – Душит меня эта дыра! Понимаешь?! Умру лучше, чем там загнивать! А тебе стыдно потом будет… когда моё тело… найдуууут…

– Тебе ни на инженерный, а на театральный поступать надо, с такой-то эмоциональностью, – устало вздыхаю я, обнимая Катю за трясущиеся плечики, – Ну успокойся давай! Чего ты?! Мнение Мити и правда спросить нужно. Это такой же его дом, как и мой. Даже в большей степени его, так как первый взнос за ипотеку был оплачен с его средств. И он имеет полное право решать, пускать к себе кого-то на проживание или нет.

– Я – не кто-то! – икая выдыхает Катя.

– Конечно «не кто-то». Ты – самое настоящее ходячее приключение на тоненьких ножках. – целую её в макушку и продолжаю, – Так вот, Митю обязательно спросим, но только не ты, а я. Послушаем его вердикт. Если согласится, то поживёшь у нас, если нет, то сниму тебе квартиру…

– Урааа!!! – восторженно визжит Катя и добавляет, – А ножки у меня вовсе не тоненькие! Очень даже красивые и стройные ножки! Вот!

– Как скажешь, – улыбаюсь я, потом напускаю на себя строгий вид и продолжаю, – И ещё: пока ты у меня – я за тебя полностью отвечаю. Ты должна меня слушаться беспрекословно! Никаких твоих авантюр, поняла! И если ещё раз услышу, что ты такими словами выражаешься – рот с мылом помою! В прямом смысле слова. Тебе всё ясно? Согласна на мои условия?

– Согласна! – радостно выдыхает Катя и прыскает от смеха, – Мамочка…

Мамочка. Какое же это, по-сути, нежное и тёплое слово. Даже брошенное вот так, в шутку, оно отзывается в моей душе карамельной сладостью.

Скоро и мой собственный ребёнок будет так меня называть. Как же это замечательно! Как чудесно! Быстрее бы!