Текст книги "Измена. Искры над пеплом (СИ)"

Автор книги: Диана Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Светлая, настойчиво пододвигает ко мне тарелку домашнего картофельного пюре с подливой и сочной котлеткой.

– Только попробуй всё не съесть! Я что, зря с самого утра у плиты стояла? Всё свеженькое, вкусненькое – не то, что эти твои казненные помои. Жуй давай, а то обижусь!

Послушно приступаю к еде. Обижать подругу мне совсем не хочется. Всё и правда очень вкусное – начав с неохотой, в конце чуть тарелку не вылизываю. При всей своей деланной бесшабашности, Света – просто замечательная хозяйка! Повезло Пашке с ней – красавица, умница, да ещё и готовит не хуже самого заправского повара. Не понимаю, почему они до сих пор свои отношения скрывают. От Светки одно объяснение: «Счастье любит тишину». А по-мне так, в их случае, с «тишиной» некоторый перебор происходит… Даже мой муж не в курсе, что у его друга и Светы – любовь. Непонятно. Но да ладно, им виднее, как лучше. Надеюсь, что свою свадьбу и рождение кучи детишек, они так тщательно оберегать не будут…

– Ну как? Не ответил? – интересуется подруга, доставая из холодильника коробочку со свежими пирожными, – Ты чай какой будешь? С бергамотом или обычный?

– С бергамотом, – рассеяно отвечаю я, глядя на экран телефона, – Нет, Свет, не отвечает пока.

Десять минут назад, по-настоянию Светки, я всё-таки отправила короткое смс мужу. Сказала, чтобы в больницу ко мне не приходил, но пообещала, что после моей выписки мы обязательно увидимся и всё обсудим. И, в завершении сообщения, потребовала, чтобы Катя, как можно скорее, покинула наш дом. И вот теперь мы со Светлой с нетерпением ждём, что на это ответит Митя.

Мы уже успеваем выпить по кружке чая, когда мой телефон пиликает, сообщая о новом входящем.

«Мышка, как ты? Я приехал, но меня к тебе не пустили. Сказали, что врач запретил. С тобой всё хорошо? Очень хочу тебя увидеть! Ночь не спал, после нашей последней встречи. Больно, что мы вот так вот расстались.

Маша, я поговорил с Катей. Она растеряна и шокирована твоим отношением к ней. Плакала долго. Всё пытается понять, что она сделала не так, за что ты на неё так сердишься. Но она не обижается, понимает, как тебе сейчас плохо. Тоже очень хочет с тобой поговорить, объяснить всё.

Маш, по-поводу того, чтобы выгнать её из нашего дома… Я не могу так, солнышко. Она же совсем юная наивная девочка. Ты же сама говорила, что мы за неё отвечаем. Домой она возвращаться отказывается – не могу же я её силком в поезд посадить. Да и где гарантия, что она на следующей станции не выйдет. Ну заставлю я её собрать чемоданы и что? Куда она пойдёт в незнакомом городе? Она же как ребёнок, если выгоню – попадёт в беду. И что тогда? Ты же первая меня возненавидишь потом!

Машенька, давай дождемся твоего возвращения. Ты сама с ней поговоришь и тогда уже решишь, что делать дальше. Я уверен, что к тому моменту, всё разъяснится. Ну не захочешь, чтобы она жила с нами – придумаем что-нибудь вместе. Квартиру ей снимем или ещё какой-то выход найдём. Так будет лучше, поверь мне.

Любимая моя Мышка, скоро этот кошмар закончится и мы опять будем вместе, как раньше. Скучаю и с нетерпением жду встречи! Люблю тебя, моя радость! Поправляйся скорее!»

Меня то в холод, то в жар бросает, пока я это сообщение Свете зачитываю. Плохо так. Вроде вот, сделала шаг навстречу, попыталась подойти ко всему отстранённо, непредвзято. Забила на свои собственные эмоции, переступила через обиду и боль. А он… он даже не попытался понять и поверить. За Катю он переживает! А как же я?! Почему он встаёт на сторону девчонки, которую до того как она к нам переехала, лишь один раз в жизни видел? Почему не хочет вместе со мной разобраться в случившемся? Почему ему легче верить не в коварство моей сестры, а в мою психическую нестабильность? Разве невиновный, любящий будет так поступать? Ведь тот же Воробей или Светлая мой рассказ под сомнение не поставили. А Митя? Ведь он должен знать, что я не склонна к бредовым фантазиям! Почему я должна верить в секс без его согласия, если он отказывает мне даже в крупице понимания?

– Ненавижу! – выдавливаю я сквозь плотно стиснутые зубы и, невзирая на слёзы пытаюсь набрать ответное: «Пошёл к чёрту!»

Светлая наклоняется и быстрым движением выхватывает телефон из моих трясущихся рук.

– Погоди! – говорит она в ответ на мой возмущённый возглас, – Маш, послушай! Ну что это тебе даст? А вдруг он действительно ни при чём и эта пигалица его в такой оборот взяла, что он даже мысли плохой о ней не допускает. А представь, что будет, если она и дальше его обрабатывать продолжит.

– Обрабатывают, когда нужно обрабатывать. Больше похоже на то, что они просто спелись и издеваются надо мной, – возражаю я.

– Может быть и так. А может и нет. А что если она действительно сама всё это замутила? Что если твоя Катя действительно чем-то опоила твоего мужа и воспользовалась его невменяемым состоянием? Что если она на самом деле причастна к гибели твоего ребёнка? Ты дашь ей победить? Уйти от наказания?

– Даже если это она, то я ничего уже доказать не могу. Времени прошло много. Да и анализы, что у меня брали – там же никакой химии не нашли. – голова тяжёлая, щеки пылают огнём, – Свет, я её с рождения помню. То, что она с ним была – это одно. Но травить моего ребёнка… Не могу в это поверить!

– В жизни всякое случается… – вздыхает Светлая, – Маш, а что если я, до твоего возвращения, у тебя дома поживу? Понаблюдаю за ними, постараюсь с Митей поговорить, за сестрой твоей присмотрю… Я же давно ремонт в квартире запланировала, ну вот сейчас и начну, а на это время к вам. Как тебе такая идея?

Смотрю на неё с сомнением.

– Ну пожалуйста! Ради меня! – настаивает подруга.

Боже мой, какая бессмыслица спорить с очевидным. Но Светлая так просит…

– Хорошо, – наконец соглашаюсь я, – Делай как знаешь.

– Вот и здорово! – ободряюще улыбается подруга, – И, кстати о птичках: кто такой этот твой «Джек Воробей»? Мне кажется, что ты раньше мне о нём не рассказывала…

Глава 19

– Так кто же это такой? Ты мне о нём не рассказывала.

«Джек Воробей»? Светка не так уж далека от истины. Когда мы были помладше, то Гоше действительно нравился этот персонаж, да и морем он прямо-таки бредил. Мечтал стать моряком, когда вырастет.

На второй год нашего знакомства он себе даже ухо проколол. Причём сделал это сам, с помощью большой цыганской иголки. Помню, как вышел во двор, с малиновой припухшей мочкой уха, в которой красовалось маленькое серебряное колечко. Сказал, что настоящему моряку без такого украшения – ну никак. Нам, двенадцатилеткам, это тогда очень крутым показалось. А вот папа его знатно поругал, требовал, чтобы сын немедленно вытащил из уха «девчачью цацку». Не знаю как они в итоге договориться смогли, какие там аргументы Гоша отцу привёл, но это колечко в его ухе ещё два года проболталось. А потом в жизни Гоши случилась первая потеря.

Того, спасённого нами мышонка, Воробей, с моего согласия, забрал к себе. Его родители не возражали, но поставили условие, что сын сам будет ухаживать за зверушкой. Воробей был счастлив. Назвал мышонка Корсаром и действительно к заботе о питомце подошел очень ответственно. Как выяснилось, животных Воробей очень любил. Но на собаку или кошку его родители ни в какую не соглашались. И вот, наконец-то, у него появился столь желанный питомец. То, что это была всего лишь мышь, Воробья нисколько не смущало. Он очень быстро привязался к грызуну, и тот отвечал моему другу полной взаимностью – отзывался на кличку, охотно шёл на руки, забирался по одежде на плечо, усаживался там и благодарно щекотал маленьким нежным язычком лицо и шею хозяина. Когда я приходила к Гоше в гости, то мы вместе выгуливали Корсика на подоконнике, с интересом наблюдали за ним и угощали маленького белого подлизу сочными одуванчиковыми листиками. А на четвёртое лето он просто умер. Неожиданно, без каких-либо предпосылок. Утром Воробей подошел к клетке, чтобы дать Корсику еды и обнаружил его уже окоченевшим.

Гоша тут же позвонил мне, поделился своим горем и сказал, что если я хочу, то могу прийти и проститься с Корсаром. Оглушенная новостью, я тут же побежала к нему. На моего друга смотреть было больно. Он страдал и я чувствовала это. Отец Гоши убеждал его, что три года – это предел мышиной жизни, но Воробей всё равно вбил себе в голову, что Корсар не умер бы, если бы его вовремя отвезли к ветеринару.

Отец Гоши положил Корсика в коробку из под телефона и пообещал, что похоронит его в каком-нибудь тихом месте. Вот тогда-то Воробей и вынул из уха своё «пиратское» колечко. Это был его прощальный подарок пушистому другу.

Когда отец Гоши ушёл на работу, мой друг лег на кровать, спрятав лицо в подушке. По чуть вздрагивающим плечам, я поняла, что он плачет. Это были беззвучные слёзы, он стеснялся показывать их окружающим и сдерживался как мог.

«Мужчины не плачут» – не раз говорил его отец. Но, в тот момент, я смотрела на Воробья и не понимала, что же в этом такого постыдного. В моей душе смешались воедино горе, жалость, нежность и желание утешить. Помню, что легла с ним рядом, обняла, прижала к себе. Мы просто лежали молча: Воробей плакал, а я гладила его по голове, вслушиваясь в прерывистое дыхание, ощущая стук его сердца. Мы тогда так и уснули обнявшись. А когда, через пару часов, проснулись, то не могли скрыть внезапно охватившее нас смущение. Я поспешила с ним попрощаться и побежала домой, взволнованная чем-то новым, промелькнувшим в его взгляде и сбитая с толку от наплыва собственных, неясных и будоражащих душу эмоций.

Два дня после этого Воробей общался со мной как-то отстраненно. А на третий день он отозвал меня в сторону, подальше от любопытных взглядов и, глядя мне прямо в глаза, признался в любви…

– Мааш, ау! – подруга вырывает меня из плена нахлынувших воспоминаний.

– Воробей? – рассеяно откликаюсь я –Это мой очень давний друг. Детская любовь… – смущаюсь почему-то. Слово «любовь» сейчас звучит так странно. – Не подумай, там ничего такого не было… Он ушел из моей жизни очень давно. А вот сейчас выяснилось, что он – заведующий моего отделения.

– О, встреча через время – так романтично, – закатывает глаза Света, – Ну, слушай: хорошо, что местный начальник – твой друг. Теперь буду за тебя переживать чуть меньше. Удачно ты его встретила. Вовремя. А палату тоже он тебе устроил?

– Палату? А разве это не ты? – удивлённо спрашиваю я.

– Не-а. Я хотела, но тебя сюда раньше перевести успели. Ну, вот видишь, как здорово! Всегда верила, что старая дружба не ржавеет, – улыбается Светка, а я даже не нахожу ни слов, ни желания, чтобы с ней спорить.

Глава 20

– Ну как ты сегодня? – спрашивает Воробей, присаживаясь на край кровати, – Ничего не беспокоило?

– Нет, всё хорошо, Птиц. Спасибо.

К концу второй недели в больнице, мне действительно стало намного лучше. Тянущие боли внизу живота сошли на нет, кровавые выделения прекратились, уже второй день температура в норме. На душе только вот муторно и сплю плохо. Бессонница, даже не смотря на лекарства, а когда удаётся заснуть, то приходят кошмары. Но моему другу об этом знать совсем не обязательно.

– Рад это слышать, – улыбается Воробей, – Твой врач выписку на завтра подготовил. Я результаты твоих обследований просмотрел и возражений у меня нет. Капельницы тебе с сегодняшнего дня отменяем. Если за ночь ничего непредвиденного не произойдёт, то завтра утром сможешь поехать домой.

Домой. До сих пор не уверена, что поступаю правильно.

– Тяжело туда возвращаться, – вздыхаю я, – Но я не могу спокойно жить, зная, что сестричка прочно угнездилась в моём доме. Света говорит, что пыталась поговорить с Митей, но ничего внятного от него не добилась. Мой муж мягенько так дал ей понять не лезть ни в своё дело. Катя, по словам Светы, ведёт себя как ни в чём не бывало. Разыгрывает из себя святую невинность. Подруга говорит, что если бы не знала меня так хорошо, то вполне могла бы поверить в их версию – настолько складно они поют. С Митей мы за это время больше так ни разу и не общались. Он звонил, писал смски, но у меня не было никакого желания ему отвечать.

– Понимаю тебя, Мышка, но я бы, на твоём месте, попробовал ещё раз с ним поговорить. Просто ради себя, чтобы потом не жалеть об упущенном шансе… Ну а там уже решишь, по-ситуации, как для тебя лучше будет.

– Да, Птиц, согласна. За тем и еду.

– Тебя есть кому завтра встретить? Если нет, то давай я тебя до дома довезу.

– Нет-нет, Гош, не нужно. У тебя же работа. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя сложности были. За мной Света приедет – она сейчас в отпуске, так что думаю с этим проблем возникнуть не должно.

Воробей кивает, смотрит пристально, потом достаёт из кармана халата визитную карточку и протягивает мне:

– Мышка, это мой номер. Не хотелось бы опять потеряться. Ты мне реально очень дорога… – он делает паузу и продолжает, – Хочу, чтобы ты знала, что можешь на меня полностью рассчитывать. Звони в любое время, если что-то будет нужно, ну или просто поболтать захочется…

– Конечно, Птиц. Ты мне тоже очень дорог, – с благодарностью говорю я, – И спасибо тебе за поддержку и заботу! И… палату ты мне оплатил, да? Скажи, сколько я тебе должна. Мне приятно, но ты совсем не обязан так на меня тратиться…

– Это меньшее, что я мог сделать, – печально улыбается он, – Какие траты, Мышка?! Даже не тревожься по этому поводу. И давай тему денег закроем. Хорошо? А то обижусь. Мы же друзья. А друзья должны помогать друг-другу…

***

– Так, Маш, это сюда давай! – подруга отнимает у меня пакеты и закидывает их в багажник машины. Удивительно, но за эти одиннадцать дней я успела основательно обрасти вещами.

– Я Мите не говорила, что за тобой еду. Твоя родственница тоже не в курсе, на занятия укатила. Так что дома мы одни какое-то время будем. Подготовимся и сыграем на эффекте внезапности, – говорит Света, выезжая с парковки.

– Свет, как там всё?

– Ну как… Она готовит каждый день. Меня даже к плите не пустила. Такая хозяюшка, я реально в шоке, – подруга округляет глаза. – Ко мне подкатывала. Расспрашивала про тебя. Слушай, я еле сдержалась, чтобы за космы её не оттаскать. Самое забавное, что я фальшь вижу, а Митя как не в себе. Запарил своими: «бедная девочка», «Катя – совсем ребёнок». Он реально загоняется. Уж не знаю, как она к нему подход нашла, но он её реально, как младшую сестру опекает. Мужского интереса к ней я с его стороны не заметила. Маш, ну я не думаю, что он так играть способен. Ну не верю я в это.

– А в моё безумие веришь?

– Нет конечно! Ты чё?! Блин, Маш, я не на его стороне, не подумай! Ну просто мне кажется, что это она ему мозги запудрила.

– Посмотрим, Свет.

– Поговоришь с ним? – Света отвлекается на входящее сообщение и восклицает с досадой в голосе, – Вот же чёрт! Паша, ну вот наф так не вовремя-то?! – подруга смотрит на меня и объясняет, – Мой пишет, что номер в спа-отеле взял. Заезд сегодня после обеда и на все выходные. Говорит, что сюрприз какой-то приготовил, блин. Но я тебя вот так бросить не могу. Ща напишу ему, чтобы отменял всё или сам ехал…

– Нет-нет, Светлая, – поспешно прерываю я её, – Поезжай! Ну правда! Мне так даже проще будет. Объяснюсь тет-а-тет со своей семейкой.

– Ты чё, подруга! Не, я так не могу! А если они действительно в сговоре? – Светка отчаянно крутит головой. Учитывая, что она сейчас за рулём, мне даже, на секунду, не по себе становится.

– Свет, от дороги не отвлекайся, – одергиваю я подругу, – Ну и потом, что они мне сделают? Не убьют же… Я вообще сама тебя попросить хотела – дать мне с этими двумя наедине поговорить.

Это не совсем правда, но я очень стараюсь, убеждая Светлую. Не хватало ещё, чтобы она из-за меня свою жизнь ломала! Кто знает какой там сюрприз от Паши. Может он ей предложение сделать собирается. Моя подруга очень самодостаточная, милая, красивая, но с парнями ей реально не везёт. Дольше полу-года ни одни отношения не продержались. А с Пашей они шифруются, но вот уже год вместе. И я вижу, что она реально счастлива с ним.

Светка сомневается. Явно очень хочет поехать, но и бросить меня не может.

– Давай договоримся, если что-то пойдёт не так, то я тебе сразу позвоню. Обещаю, что глупостей делать не стану, – убеждаю я её.

Света задумывается на секунду, потом отрицательно мотает головой. Пользуюсь тем, что она за рулём, хватаю с подставки её мобильный, быстро набираю и отправляю короткое ответное «ок» Пашке. Светка возмущенно вскрикивает. Прерываю её решительным тоном:

– Даже не вздумай возражать! – жёстко пресекаю готовую пойти в разнос Светку. Потом смягчаюсь и добавляю, – Правда, подружка, ты и так очень многое для меня сделала. Я ценю это. Но сейчас я должна попытаться разобраться во всём сама. С моего попустительства вся эта каша заварилась – мне и разгребать.

Глава 21

Дом встречает меня сонной тишиной. Так непривычно вернуться сюда, как будто бы с моего ухода прошли не пара недель, а добрая тысяча лет. Сколько надежд, сколько радости и счастья видели эти стены. Но почему-то сейчас мне вспоминаются не те прекрасные мгновения, а боль и отчаяние, которые мне довелось здесь пережить. Смогу ли я когда-нибудь вычеркнуть это из памяти? Смогу ли сидеть расслабившись вот на этом самом диване, забыв как лежала на нём истекая кровью. Да, Митя подсуетился – видимо заказал чистку на дом. На гобеленовой обивке не осталось ни малейшего напоминания о случившемся. Только вот из головы все эти картинки так просто не выбросить. Этот дом стал для меня чужим, отвратительным, грязным и холодным незнакомцем. Мне хочется развернуться, выскочить за дверь, убежать подальше отсюда. Чтобы не видеть, не помнить, не думать…

Отчаянным усилием воли беру себя в руки. Светку я кое-как спровадила к Паше и вот теперь сижу и жду возвращения тех, кого совсем недавно считала своей семьёй. Практически засыпаю, откинувшись на диванные подушки, когда слышу машину, подъехавшую к дому и звук открываемых ворот. Робко надеюсь, что Митя вернулся один. Но голоса, раздающиеся от входа разбивают эту надежду вдребезги. Митя что-то говорит, не могу разобрать что именно. Судя по ответному заливистому смеху Кати, это, скорее всего, какая-то шутка. Настроение у них явно приподнятое. Что ж, будет вам сейчас сюрприз, готовьтесь!

Меня они замечают не сразу. Разуваются. Митя помогает Кате снять куртку. Галантный какой! Мне он тоже всегда раздеться помогал. Раньше гордилась его манерами, а вот теперь смотреть тошно.

– Я смотрю, вы тут неплохо в моё отсутствие справляетесь! – вторгаюсь я в эту идиллию, – Мне наверное умереть нужно было. Вот бы порадовала семью. Ну простите, не сообразила вовремя.

– Маша? – Митя застывает на месте, – Тебя выписали? Почему ты мне не позвонила? Я бы тебя встретил.

– Ну зачем же мне отвлекать тебя от других важных дел? Ты же тут Катей вон как занят. Ей-то машина нужнее, – говорю я и ехидно добавляю, – Она же у нас «совсем ребёнок», может в беду попасть. А сестра у неё вон какая сука. Хочет бедную девочку со свету сжить. Кто же позаботится об этом хрупком цветочке, если не ты?! Верно?

Митя теряется от моего напора, потом немного приходит в себя и пытается что-то мне сказать. Не обращаю на его потуги никакого внимания, перебиваю, словно не слышу.

– Ну здравствуй, Катюша! Ничего мне рассказать не хочешь?

– Маш, почему ты меня так ненавидишь? Объясни, в чём я виновата? Я же люблю тебя! Ты моя сестра…

– Заткнись и не смей называть меня сестрой! Было, да сплыло. Мы с тобой больше не сёстры! Моя сестра умерла в тот момент, когда решила залезть в штаны моему мужу!

Катя ошарашено смотрит на меня своими огромными глазами. Потом её лицо некрасиво кривится, из груди вырывается какой-то сдавленный полу-стон полу-всхлип. Плачет она совсем по-настоящему. Да уж, актриса из неё – весьма не плохая.

– Прекращай ныть! Я не верю ни единой твоей слезинке! Отвечай, как давно ты с ним спишь?! – рычу я, кивая на Митю.

– Маш, послушай, что ты такое говоришь?! Я клянусь тебе, что между мной и Катей ничего не было и бить не может! – встревает он.

– А ты, тварь, что на это скажешь? – по-прежнему не обращая на него внимания, спрашиваю я сестру.

– Солнышко, у тебя была галлюцинация и ты приняла её за действительность. Я нашёл хорошего доктора. Он нам поможет. А сейчас успокойся, прошу – тебе нельзя нервничать… – вкрадчивым голосом заводит Митя уже надоевшую мне шарманку.

Собираюсь было послать муженька лесом и в это время Катя юркой змейкой бросается к нему на грудь, обнимает за шею, приподнимается на носочки и… впивается губами в его губы.