Текст книги "Ты умрешь следующей"

Автор книги: Диана Лама

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Она попробовала носить такие однажды ради того, чтобы разбудить фантазию у одного ленивого любовника, но сочла их крайне неудобными.

Нет-нет, танга не для меня, подумала она разочарованно, скомкала их и бросила на дно сумки. Потом Лючия заметила пакет с грязным бельем. Из любопытства начала перебирать вещички в пакетике. Лифчиков здесь не было, но, имея такую маленькую грудь, Джованна могла позволить себе вообще обходиться без них. Так, а это что?

Да, нет же, Джованна носила и другое белье, кроме танга, подумала она победно, извлекая двумя пальчиками кружевную вещичку – фирменные Perla.

Казалось, эта вещь скорее подошла бы Марии-Луизе или Дэде. У них обеих бедра были шире, чем у Джованны.

Любопытно, но стоять и рассуждать не имело смысла, и Лючия направилась в ванную. Интересно, какой крем Джованна использовала для кожи лица? У нее, видимо, была повышенная склонность к фурункулам, хотя не было ни одной морщинки.

Лючия стала рассматривать туалетные принадлежности Джованны, пытаясь найти нечто, способное пролить свет на ее странное исчезновение…

…Ничего, только глупые причуды дам, находящихся на пороге менопаузы. К такому выводу без всякого труда пришла Аманда после того, как в течение сорока минут внимательно осматривала рисунок подвесок люстры.

Ей уже все надоело, она нервничала и чувствовала себя кретинкой. Лючия и Тутти наверняка закончили собирать чемоданы, а теперь наслаждаются отдыхом в ожидании микроавтобуса, а вот ей еще предстоит заняться сборами.

Аманда оглядела комнату: повсюду хаос. К сожалению, такой она была. Она не могла жить без горничной, которая ходила бы за ней и убиралась.

Но ничего не поделаешь! Увиливать бесполезно, к тому же нужно еще собрать чемодан Дэды.

Аманда решительно принялась за работу, свалив в одну кучу одежду, книги, туфли и белье, стараясь класть вещи так, чтобы они все уместились в чемодане.

Хотя, как обычно, вещей оказалось много больше, чем она привезла с собой.

Ей никогда не удавалось уложить вещи в чемодан, каких бы размеров он ни был, он всегда был готов лопнуть от всякой всячины.

Наконец-то ей удалось застегнуть молнию. Сидя на корточках, Аманда посмотрела вокруг. Вроде бы все вещи сложила, во всяком случае, она на это надеялась. Если что и забыла, то ей это доставят домой.

Теперь подошла очередь вещей Дэды. Аманда надеялась, что их окажется не так уж много.

Последний день – именно тот, который ты помнишь лучше всего. Он, как клеймо, ясно отпечатался в твоей памяти, кадр за кадром.

Рита обессиленно сжимает твою руку, в ее несчастном лице ни кровинки, в глазах пустота, на голове осталось всего несколько волосиков.

Ты садишься с ней рядом, ты понимаешь, что этот кошмар вот-вот закончится, и ты благодарна ей, что, по возможности, она всегда старалась щадить тебя.

Рита держала тебя подальше от своей болезни, но сейчас ты не можешь убежать, поскольку у нее осталась только ты.

Она уже сказала, что завещает все тебе: деньги, дома, земельные участки, вещи – все, накопленное трудами ее предков. Это совсем не то богатство по милости божьей, к которому привыкли твои подруги, его не выставляют напоказ. Вот что вас еще объединяет, тебя и Риту: ваши деньги пахнут слезами и потом. Иногда ты боишься, что именно этот их запах ты чувствуешь при дыхании.

Дыхание у Риты тяжелое, она разлагается, еще не умерев.

Ты дрожишь, ты хотела бы только одного – убежать подальше от этой постели, пропитанной потом и болью.

Тебе хочется выйти на улицу и подышать холодным и чистым декабрьским воздухом, но ты сдерживаешь себя, улыбаясь и отвечая на Ритины вопросы.

Рита о чем-то тебя спросила, ты с трудом вслушиваешься в ее шепот, и она тогда опять повторяет вопрос, но ты не должна наклоняться к ее уху.

– Тебе холодно? – спрашивает Рита.

– Нет, не холодно, – отвечаешь ты, и это вовсе не ложь. Ты дрожишь не от холода, а от страха.

– Помни обо мне, – говорит Рита и проваливается в забытье, и не слышит твой ответ, произнесенный сдавленным голосом, а может, слышит, потому что улыбается, а тебя опять охватывает ужас от того, что уходит напрасно прожитая жизнь.

Потом только ожидание – долгое, временами томительное. Ее худая рука, которая становится все легче и легче, в твоей, а твои мысли улетают прочь, туда, где воздух, жизнь и звуки прекрасного зимнего дня. Ты скучаешь немного, но остаешься до конца, чтобы исполнить свой долг, и когда выходишь, чувствуешь облегчение, будто бы с твоего сердца сняли огромную тяжесть.

Наконец-то ты свободна от обязательств и угрызений совести, которые Рита соткала вокруг вас двоих. Можешь наконец-то посвятить себя жизни, которую она терпеливо выстроила для тебя. Ты, как и все остальные подруги, теперь – успешная женщина, еще молодая, и можешь нравиться, у тебя впереди интересное будущее, вокруг тебя личности, умеющие побеждать, как и ты, люди, которые тебя уважают и ценят.

Рита теперь только воспоминание или очень скоро станет воспоминанием.

Потом встречаешь на улице Дэду. Это не совсем случайно, ты искала ее, ты знаешь, что, выходя из университета, она часто заглядывает в тот бар, поэтому ты и оказалась рядом с ней.

Тебе необходимо ее увидеть, поговорить с ней, чтобы прогнать печаль.

– Привет, какой сюрприз! Выпьешь со мной кофе?

– Спасибо, но мне пора бежать, в другой раз – с удовольствием.

И вот она, Дэда, уже убегает по своим делам.

Тогда тебе ничего не остается, как пойти забрать свои результаты маммографии, сделанной просто так, для очистки совести (тебе скоро сорок), а еще потому, что ты поклялась Рите сделать это.

Рентгеновский кабинет как раз рядом, в двух шагах, и уже на протяжении нескольких недель ты забываешь зайти туда. Итак, сегодня ты туда идешь, а когда выходишь, мир уже кажется совсем иным.

В комнату Марии-Луизы Тутти вошла осторожно, почти робко. Кто-то немного раздвинул тяжелые портьеры по боковым сторонам окна, и теперь в комнате стоял полумрак, который Тутти сочла не таким уж неприятным. Она закрыла за собой дверь, прислонилась к косяку и осмотрелась, почти не дыша. Потом, передвигаясь мелкими шажками, начала собирать вещи подруги и укладывать в ее чемодан. Тутти чувствовала, как все больше и больше волнуется, заметила, что у нее трясутся руки, когда она открывает ящички, берет охапкой вещи и кладет их на кровать, чтобы потом сложить получше.

Она знала, что многим нравится копаться в чужих вещах, но ее смущало, что это довелось делать и ей.

Если кто-то из подруг, чтобы не отвлекаться, просил ее принести зажигалку из сумки или коллега просил взять брошюрку из ящика его стола, Тутти максимально стремилась уменьшить риск: приносила сумку подруге или открывала ящик двумя пальцами и осторожно брала нужную вещь.

Она не хотела, чтобы другие прочли бы в ее глазах интерес к чужому.

Сейчас комната Марии-Луизы была полностью в ее распоряжении, и Тутти могла обыскивать ее, шарить везде, трогать вещи руками, делать все, что угодно.

Мария-Луиза никогда об этом не узнает.

Под домом находится тайный туннель с выходом на улицу, неподалеку от дороги, что ведет в ближайший город.

На первом этаже, за мебелью, есть низенькая дверь, за ней три ступеньки, поворот и туннель, уходящий в темноту.

Камень здесь не обработан, на веревке подвешена лампочка, но она давно уже перегорела, однако здесь много следов от крюков для факелов, потом подземный ход теряется во мраке. В одном месте ход завален красными кирпичами, которыми перегораживают дорогу, но это всего лишь маскировка, потому что сбоку от стены проход открыт и тянется еще на сотни метров.

Дом, как обычно, казался безлюдным.

«Смотри, нас стало меньше на трех человек, и как все изменилось», – думала Аманда, пока шла по коридору к комнате Дэды.

Кто знает, где они сейчас и чем занимаются.

Дэда, наверное, уже дома, сидит за своим письменным столом с чашкой чая и, возможно, готовит список подруг, которых пригласит поиграть в бурраку в ближайшее время.

Мария-Луиза, скорее всего, хлопочет на кухне, одним глазком присматривает за детьми, другим – за горничной, одной рукой держится за ручку духовки, другой тянется к трубке, чтобы позвонить Дэде. Телефон зазвонит, Дэда нахмурит брови, перестанет грызть ручку и с легкой досадой на лице пойдет отвечать на телефонный звонок, передвигаясь лениво, словно кошка.

Воображаемая сценка казалась столь реальной, что Аманда рассмеялась.

Как странно, когда знаешь кого-то так хорошо. Когда вместе с ним вырос, провел детские и юношеские годы, этот человек будто бы становится частью тебя. Могут пройти месяцы, годы в разлуке, но стоит встретиться, а она все та же девчонка, с которой ты делилась первыми секретами. Еще не до конца прочитанная книга, но уже очень знакомая.

«Кто знает, почему я все постоянно свожу к книгам, – спросила она сама себя, немного раздосадовавшись. – Вся действительность воспринимается как книга. Мне нужно было стать библиотекарем».

Комната Дэды выглядела пустой и безупречной, как и она сама. Собрать ее чемодан оказалось крайне просто, потому что Дэда никогда не брала лишних вещей, и у нее к тому же для всякой вещи существовало свое место. Аманда хорошо понимала Дэду и Марию-Луизу тоже.

Джованну нет. Джованна оставалась такой же непонятной, как и в лицее, непонятным был и мотив, по которому она приехала на эту встречу, а еще больше неясно, почему она сбежала раньше времени. Аманде вспомнилась запачканная кровью сережка от пирсинга, но она отбросила эту беспокойную мысль. Объяснений было множество, самое очевидное: возможно, Джованна потеряла сережку и не смогла потом найти. Зачем об этом беспокоиться?

Аманда позвонит Джованне, как только вернется домой, и они договорятся о встрече.

Ей понравилась идея, что найдется повод вновь увидеть Джованну. Они поболтают, Аманда попросит ее рассказать о своей немного необычной, не такой, как у других, жизни.

Аманда вспомнила о том неприятном обвинении, что высказала ей Джованна днем накануне. Что это было? Просто нездоровое любопытство?

Она постаралась заглянуть в себя и, по возможности, быть честной с самой собой. Да нет, речь шла не об этом, хотя она и смотрела на Джованну с интересом, который испытывают к исследователю, нашедшему неожиданные и оригинальные решения каких-либо проблем.

«Мужчины …Мы никогда, ни за что не освободимся от них», – подумала Аманда, укладывая в чемодан Дэды фотографию ее детей и мужа, которого она, очевидно, очень хотела привезти с собой даже на этот уик-энд.

И тут же вспомнила Стефано.

Стефано.

Странно, как это она даже на мгновение не подумала о Стефано, начиная с того утра, даже скорее со вчерашнего дня.

Аманда на секунду попробовала представить его лицо, но тут же раскаялась в этом, потому что сразу на нее накатила волна угрызений совести.

Она не знала, где и когда ошиблась, возможно, еще в самом начале своего жизненного пути. Но сейчас у нее было то, что она заслужила.

Аманда столько времени убегала от этой простой истины и теперь охотно поговорила бы об этом с кем-нибудь из подруг, может, именно с Джованной, если бы она сейчас находилась здесь.

Аманда исследовала ванную комнату, собрала безделушки Дэды в ее косметичку. Сколько всякой всячины использовала эта женщина!

Она прочитала понимание и интерес в глазах Джованны, когда рассказывала ей легенду о девочках, убитых на этой вилле, но потом пришла Мария-Луиза, а позже не нашлось вообще времени о чем-либо поговорить…

При встрече она рассказала бы ей конец этой ужасной истории.

…Мужчины медленно двигались по кровавым следам, туда, откуда шел запах смерти, пока не обнаружили растерзанных дичайшим образом девушек. Тела их были расчленены, но собраны с аккуратной тщательностью, как в игре «собери картинку», только вместо пазлов – искромсанные куски тел, повсюду пятна крови.

Тела лежали по всему подземному ходу, и мужчины прошли много десятков метров, пока не обнаружили последнюю голову.

А она? Она все собрала?

Аманда в последний раз обвела взглядом комнату, чтобы проверить, не забыла ли чего-нибудь.

Туннель, а не подвальные помещения. Она сказала Джованне, что тела находились в подвальных помещениях, но это было неверно. Аманда видела перед глазами страницу открытой книги, перечитывала строки, будто бы они были написаны в воздухе: «В подвальных помещениях они обнаружили следы от убийства и пыток, но не тела. Тогда мужчины поднялись до тайной двери, ведущей в подземный туннель. За дверью они увидели картину более жуткую, чем представляли».

Выходя из комнаты Джованны, Аманда закрыла за собой дверь.

Кто знает, где находится дверь, ведущая в этот зловещий подземный туннель?

Несколько мелких незначительных эпизодов, перенос встреч на другое время или отказ от приглашений, иногда в последний момент.

Выпьешь со мной кофе? Нет, спасибо, я уже убегаю, в другой раз. Вот такие вещи.

Естественно, совсем ничего не значащие.

Но не для тебя.

Собранный багаж стоял рядом с входом.

Подруги втроем сидели в гостиной и молчали.

Семь вечера миновало. У Аманды стали побаливать мускулы на шее. Ей казалось, что она уже несколько часов сидит неподвижно, прислушиваясь, не слышно ли подъезжающей машины.

Ожидание, беспокойство, некое странное смирение – на лицах Лючии и Тутти.

Аманда видела, как они напряжены.

Машина не приедет. Это все понимали, но ни одна из них не хотела произносить это первой.

Они останутся здесь навсегда, станут узниками этого ужасного дома, как служанки много лет назад.

Аманда чувствовала, что находится на грани истерики, беспокойство душило ее, хотя она осознавала, что сидит неподвижно. Ей казалось, что она умирает, более того, уже умерла, и это, что очень странно, помогло ей заговорить.

– Микроавтобус заказывала Пьера. Верно?

– Да, – мрачно подтвердила Лючия, – во всяком случае, как мне известно.

– Хочешь сказать, что, возможно, это не так? – спросила Тутти. Ее голос казался неуверенным, почти детским и на Аманду подействовал раздражающе.

– Я хочу сказать, что мы ничего не знаем! – взорвалась Лючия.

Голос Лючии, каким ответила Тутти, Аманде тоже показался неприятным.

– Ты нам сказала, что разговаривала с Пьерой? Совсем недавно, если я не ошибаюсь.

– А как бы я это могла сделать? Ее же здесь нет! – плаксиво ответила Тутти.

– Вот именно. Значит, мы ничего не знаем. Не знаем, почему Пьера не приехала и почему Дэда, Джованна и Мария-Луиза исчезли или почему водителя, который должен был заехать за нами, до сих пор нет. Мы даже не знаем, что еще может произойти. Мы заперты в ловушке, в этом кошмарном нелепом доме, даже не предполагая почему! – сказала Лючия и откинулась на спинку кресла, раскрасневшись от гнева.

Тутти же, наоборот, стала бледной как полотно.

– Не говори так, – прошептала она, – ты меня пугаешь.

– Наверное, это и к лучшему, что ты начинаешь бояться. Потому что сейчас я действительно не понимаю, что происходит.

– Может, это все шутки Пьеры… – попыталась выдвинуть предположение Тутти.

– Ты так считаешь? А мне она никогда не казалась человеком, у которого буйная фантазия. Тебе и вправду это кажется делом ее рук?

– Лючия, возможно, ты все слишком драматизируешь, – встряла Аманда и крепко сжала сережку Джованны, лежащую в кармане брюк.

– Думаешь? – Лючия смерила ее холодным взглядом. – Хорошо, тогда, возможно, ты знаешь что-то, чего не знаю я.

– Как по-твоему, что происходит?

– Итак, как я вижу эту ситуацию. – Лючия начала загибать пальцы, будто бы перед ней сидели несмышленыши. – Первое: наши подруги исчезли. Второе: мы здесь заперты, как в ловушке, не имея возможности общаться с внешним миром и не имея никакой, повторяю, никакой надежды, что кто-то приедет спасти нас, во всяком случае, до завтрашнего дня.

Тутти негромко застонала, но Лючия сделала вид, что не услышала этого. Блестящими глазами она пристально смотрела на Аманду.

– Третье: в доме много дверей, запасных входов, любой может войти и выйти, оставшись незамеченным. Четвертое: я не думаю, что нам следует пойти пешком по дороге, ведущей к автостраде. Эта дорога в несколько километров, абсолютно безлюдная, а уже начинает смеркаться. Любой, кто на ней окажется, может стать жертвой без всякого труда.

– Ты думаешь, что там, на дороге, кто-то есть? – Аманде собственный голос показался спокойным, почти отчужденным.

– Внутри мы все осмотрели. Помнишь? Значит, других вариантов нет: человек, разыгрывающий злую шутку, вне дома и сейчас ждет.

– Ждет чего? – спросила Тутти, зрачки ее глаз расширились.

– Что мы сделаем неверный шаг. Что мы разделимся, уйдем отсюда в темноту, да все, что угодно, – ответила Лючия надменно. – Я-то знаю, как рассуждают преступники. Мы – жертвы.

– Но почему? – простонала Тутти. – Почему мы? Что мы сделали?

Лючия нахмурилась и впервые не ответила.

Аманда хотела сказать, что существует еще один вариант, но промолчала.

Они поели наспех, в скорбном молчании. Съели булочки с какой-то начинкой, выпили воды. О вине никто даже не вспомнил, потому что подруги знали, что лучше сохранять ясный рассудок.

После ужина зажгли свет в гостиной и побродили по ней немного. Аманда пролистала все книги, расставленные на полках книжных шкафов. Это была «сборная солянка», начиная от книг Сен-Симона в двадцати томах до последних изданий бестселлеров на английском, немецком или французском языках. Тутти и Лючия тоже выбрали себе книги и делали вид, что читают, но одна пролистывала страницы слишком быстро, другая сидела, уставившись в одну и ту же строчку минут десять.

Вздохнув, Аманда отложила том, который держала в руке, и вышла из комнаты. Она почувствовала взгляды двух подруг, устремленные ей в спину, будто буравчики. Но сейчас это было неважно, как, впрочем, и то, что она теперь находилась одна в огромных темных комнатах. Она предпочитала делать все что угодно, только не сидеть в нервном ожидании.

Аманда стала бродить по комнатам, включая в них свет. Ночная тьма опустилась над виллой, из окон ничего не было видно, все двери были заперты, но Аманде казалось, что тьма давит на стекла. Неужели там, снаружи, и вправду есть кто-то, кто шпионит за ними? Кто постарается проникнуть в дом и застать их врасплох спящими?

Ну а зачем? Какое ужасное преступление они совершили, именно они, все вместе, чтобы заслужить подобное?

Это могла бы быть шутка, типа праздника с сюрпризами? Но… Ее день рождения еще не скоро… Или нет? Может, с минуты на минуту приедут все: мужья, друзья, сестры и братья, появятся Джованна, Дэда, Пьера и Мария-Луиза, с тортом и зажженными свечами, и все хором споют «Happy Birthday» или какую-нибудь глупость в этом духе. Нет, дурацкое предположение.

Слезы щипали и обжигали глаза, еще немного, и они хлынут из глаз, а Аманда бродила из комнаты в комнату, распахивая двери, всматриваясь в темноту, ища что-то, преследуя кого-то, сама даже не зная зачем.

Обессиленная, она ничком бросилась на кровать в комнате, в которую вошла.

Это оказалась ее комната. Аманда уткнулась лицом в подушку. Она лежала, не включив даже светильника на прикроватной тумбочке, слезы падали на свежую наволочку, в конце концов у нее не осталось сил даже плакать. Она встала, вытерла лицо руками. На белоснежной простыне увидела огромное темное пятно. Не нужно было включать свет, чтобы понять, что это кровь.

Карцинома грудной железы Т1 N0 М0.

Даже если ты порвала все бумаги, диагноз всплывает в памяти в самый неподходящий момент. Ты усиленно гонишь от себя эту мысль, но все равно знаешь, что это приговор.

Ты умрешь, как и Рита, и ты спрашиваешь себя: почему именно я?

И еще ты задаешь себе вопрос: почему только я?

– Как ты думаешь, что она сейчас делает?

– Кто? Аманда?

– Нет, оборотень! Ладно, хватит, Тутти, включи мозги! Ну что ты так корчишься от страха, тебе, наверное, стоит выйти из гостиной и… хватит, успокойся!

– А ты и вправду думаешь, что мы в опасности? Мне это кажется странным. А может быть, этому есть еще какое-нибудь объяснение?

– Если тебе удастся его найти, считай, что тебе повезло, – пробормотала Лючия. – Ты думаешь, я развлекаюсь? Я жду не дождусь, когда наступит утро, тогда мы сможем выйти на улицу и постараемся добраться до ближайшего населенного пункта.

– А это не опасно?

– Да не говори таким жалобным голосом! Все равно лучше это сделать утром, чем сейчас. Видишь, как темно на улице. На несколько километров ни одного огонька. Завтра, когда взойдет солнце, все будет иначе. К тому же мы выйдем все вместе и пойдем одна за другой, вот увидишь, у нас все получится. – Лючия ободряющее хлопнула Тутти по плечу, и та посмотрела на нее влажными глазами, полными благодарности.

– Учти, если будешь делать такое лицо, я тебя ударю. Или выйду на улицу навстречу маньяку и оставлю тебя здесь одну!

– Лючия, как ты можешь шутить надо всем этим, ты такая, такая… – Тутти не могла найти нужных слов, но теперь она улыбалась.

Лючия тоже улыбнулась, и они впервые посмотрели друг другу в глаза. Но длилось это всего мгновение.

– Тебе не кажется, что ее слишком долго нет?

– Аманды?

– Нет! Синей Бороды! Этот разговор, мне кажется, мы уже закончили. Прошло уже много времени, как она ушла.

– Ты думаешь, мы должны пойти поискать ее?

– А ты что скажешь? Если нас осталось только двое, то лучше узнать об этом сейчас же. Поищи ее на этом этаже, а я поднимусь наверх.

– Лючия?

– Ну что на этот раз?

– Я не хочу оставаться одна. Мы не могли бы пойти поискать ее вместе?

– Гусыня, если мы разделимся, то найдем ее быстрее. Если ты найдешь первой, дай мне знать.

– Но это как из фильма ужасов: выжившие разделились и были убиты поодиночке.

– Вот именно, из фильма ужасов, в реальной жизни так не бывает. Мы одни в доме. Не помнишь? Маньяк снаружи, а если попытается войти, мы это заметим. Ладно, Тутти, встряхнись: чем быстрее мы найдем Аманду, тем скорее пойдем спать.

«Ну вот, когда они нужны, их никогда не сыщешь».

Аманда шарила в чемодане, повторяя сквозь зубы эту никогда не умирающую аксиому. В чемодане она не нашла того, что искала, но, может, посмотреть в кармашке сумки? И действительно, вот же они!

Она извлекла тампончики из протершегося цветного пакетика. В такой несуразной ситуации не хватало только начавшейся менструации, подумала она.

«Представь, как неприлично, если тебя найдут истерзанной и к тому же без прокладок, – рассмеялась Аманда, – кошмар какой!»

По дороге в ванную она подумала, что было бы более эстетично, если бы тебя, убитую в критические дни, нашли с тампоном, а не с прокладкой. Да, но что если врач судебной экспертизы не заметит его во время вскрытия?

Мысль, что ее могут похоронить с необнаруженным тампоном, показалась ей ужасной. О чем она думает? С чего это вдруг подсознание услужливо подсунуло ей такие странные мысли?

И вдруг Аманда поняла почему.

Она все вспомнила.

Вспомнила Риту. И в тот же самый момент услышала голоса.

Аллея, что ведет от виллы Камерелле к дороге, засыпана гравием.

Здесь много белых камешков, которые поскрипывают, если кто-то ступает по ним, иногда они шуршат даже если никого нет.

В начале аллея прямая, потом поворачивает и, кажется, становится немного уже.

Днем то, что она сужается, не заметно, но вечером, когда не видно просветов между листьями деревьев, она явно сужается, и густые ветви клонятся к свободному пространству. Некоторые ветки перехлестываются ближе к кронам, образуя своеобразный туннель, что некоторые иногда считают очень романтичным.

Правда, сейчас на аллее виллы Камерелле ничего романтического нет.

Разве что единственная темная тропинка, опасная, похожая на ловушку…

Нужно было найти какое-нибудь оружие. Какое-нибудь надежное, хорошо заточенное, из металла, которым можно защититься.

Проблема в том, что Тутти не была худенькой да и проворной ее не назовешь.

Столкнись с ней кто в рукопашной или загони ее в угол, и все – она пропала, в этом Тутти была уверена. И что тогда делать?

Тутти нашла грабли в кладовке рядом с раздвижной стеклянной дверью, что выходила к бассейну. Ручка была удобной, зубчики заточены, оружие необычное, но смертельное, если правильно им пользоваться.

Или лучше взять садовые ножницы? Они, правда, заржавели, но все же еще достаточно острые.

Голоса подруг долетали до Аманды.

Они искали ее.

Аманда скрылась в темноте кухни, а потом пошла вниз, где за кладовыми располагались заброшенные комнаты. Она слышала голоса, но тяжелее всего было то, что звуки отвлекали и путали мысли. Только чуть позже она поняла, что в висках неистово пульсирует кровь, которая приливала к голове. Она закрыла глаза. Ничего не видно вокруг, но голоса ищущих ее подруг продолжали звать ее.

Сейчас Аманде нужно было успокоиться, сосредоточиться, чтобы вспомнить робкую и незаметную девочку, сидевшую когда-то на задней парте.

Как странно, что ей удалось похоронить глубоко внутри своей памяти воспоминания о Рите и то, что с ней случилось. Но теперь все вдруг всплыло настолько явно, будто произошло только вчера.

Неловкость, стыд, трусость. Неприятные воспоминания. Она похоронила их вместе с Ритой, вместе с воспоминаниями о той глупой нехорошей игре, иначе ее и не назовешь… Теперь ей нужно было все вспомнить.

Неприятный, незначительный эпизод, о котором стоило просто забыть. Ничего не значащая для них история.

Только не для Риты.

Это случилось именно здесь много лет назад, и, возможно, именно происшедшее и является объяснением того, что творится сейчас.

Того, что сейчас происходило со всеми ними. Что уже случилось с Дэдой, Джованной и Марией-Луизой, а может, и с Пьерой. И возможно, теперь настала ее очередь.

Аманде было необходимо подумать, чтобы понять все. Она знала, что если останется на некоторое время наедине сама с собой, то все поймет. Но подруги продолжали искать ее, звать, их голоса иной раз звучали издалека, а иногда угрожающе близко.

Она не хотела, чтобы Лючия и Тутти нашли ее. Ей нужно было найти какое-нибудь укромное местечко, чтобы спрятаться.

Подземный ход. Ловушка, где, по легенде, погибли девушки. И неожиданно, как озарение, она увязала старую историю с нынешней, они показались ей созвучными.

Люди, которые нашли девушек, думали, что они погибли от рук молодого человека. Но еще раньше заподозрили в убийствах одну из девушек.

Убийство было совершено в доме одной из ревнивых служанок, чье тело не обнаружили тогда среди других.

Одна из них.

Но кто? Кто из них двоих и почему?

Большой тупой нож оказался грязным, и его нужно было помыть.

Идея вонзить его, испачканный жиром, кому-нибудь в живот ей казалась мало подходящей.

Поэтому Лючия тщательно вымыла нож под проточной водой с моющим средством и вытерла кухонным полотенцем.

Потом на цыпочках вышла из кухни и поднялась по лестнице, готовая к любой неожиданной встрече.

Дэда делает вид, что не понимает. Она смотрит на тебя, изогнув от удивления бровь, криво улыбается, да нет, она не делает вид, она и вправду не понимает.

Не понимает, к твоему счастью. С твоей стороны это была ничтожная попытка робкой атаки приблизиться, которая даже у противоположного пола никогда не пользовалась успехом, несмотря на твою приятную внешность. А теперь представим, что ты оказалась в этой непонятной ситуации.

Ласковое касание, умоляющий взгляд, руки на горле чуть дольше, чем на несколько секунд, ничего более, и Дэда не поняла.

Последний ее вздох для тебя как оргазм, ты даже не знаешь, что это за ощущение, может, даже это просто мысль, что у тебя слишком мало времени, слишком мало времени.

Ты благословляешь ее и прощаешься с ней. И Дэда не поняла, и в этом твое спасение.

Потом ты оборачиваешься, чтобы еще раз попрощаться. Но, может, ты слишком быстро поворачиваешься, а может, опоздала повернуться и видишь на ее лице снисходительную улыбочку, ты не знаешь, что это, но ты уже не думаешь. Ты прячешь свое пылающее лицо, и тебе кажется, что ты слышишь ее смех, который гулко звучит в твоих ушах, и кровь бешено пульсирует.

И теперь, именно теперь, ты понимаешь, что делать.

Она думала, что научилась не бояться темноты. Уже много лет, как она не чувствовала необходимость оставлять включенным свет на ночь. Но сейчас, находясь в темном коридоре, Тутти опять почувствовала себя ребенком, одна и испуганная, как тогда, много лет назад.

В первые дни она не нашла подземный ход, хотя как следует и не искала. Может, сейчас как раз подходящий момент, чтобы это сделать.

Спускаясь вниз по лестнице на кухню, она опять почувствовала странный, какой-то особенный запах. Аманда пошла на этот запах в конец лестницы, к кладовкам за кухней, и обнаружила его источник.

Запах шел из-под вороха скомканных старых газет, под которыми лежала горстка гравия с копошащимися в нем неприятными насекомыми, и влажный фартук для садоводов, на котором виднелся след чего-то непонятного.

Аманда носком туфли перевернула этот ворох, не прикасаясь к фартуку, и уж совсем ей не хотелось прикасаться к испачканным камушкам, на которых налипла темная и засохшая грязь.

Теперь запах стал еще отчетливее, резче.

Она поглубже копнула туфлей и ощутила, что прикоснулась к чему-то твердому. Аманда наклонилась пониже, чтобы получше разглядеть, и увидела, что из кармана фартука выкатились два или три шарика бело-коричневого цвета.

Кончиками пальцев она подняла один из них, поднесла поближе к глазам, чтобы рассмотреть получше.

И все-таки сначала она поняла, что это за запах, а потом – что это были за шарики.

Она нашла жемчуг Марии-Луизы.

И кровь Марии-Луизы: на ее жемчужных бусах, фартуке, гальке, в воздухе, повсюду…

Темно, и, естественно, ты боишься.

Рита – девочка робкая и скованная, пугливая. Но сейчас она не чувствует опасности: ты пришла позвать ее, ты ее подруга, и ты сжимаешь ее руку в своей руке.

Другой рукой ты придерживаешь бронзовый канделябр со свечой, ты приподняла его вверх, чтобы получше освещать путь. Поэтому Рита может видеть, куда вы направляетесь, и ей совсем не страшно глубокой ночью идти путаными темными коридорами виллы Камерелле.

Вы вышли из ее комнаты.

Она уже спала, но ты, ее подруга, тихонько разбудила ее, растормошив и прошептав ее имя.

Вы вышли на цыпочках. Нужно было идти тихо, потому что в номере, как раз рядом с комнатой Риты, спала одна из преподавательниц. Уже очень поздно, вы точно не знаете, который час, но предполагаете, что уже очень поздно. Вы проходите через гостиные, ступая по мягким ворсистым восточным коврам.

Лунный свет просачивается сквозь небольшие щелки между закрытыми тяжелыми шторами на окнах, поэтому Рите удается разглядеть очертания массивной мебели вокруг.

Мебели здесь, на вилле Камерелле, очень много. Рита никогда не видела столько старинной мебели, столько картин и ковров.

Она не уверена, что ей нравится это место, но у нее не хватило смелости поговорить с кем-либо об этом, даже с тобой.