Текст книги "Туман войны (СИ)"

Автор книги: Диана Курамшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

12 сентября 1812 года

Спина уже болела и не хотела разгибаться, но я упрямо продолжала задуманное. Солнце приближалось к зениту, и от постоянных монотонных движений пот стекал по позвоночнику. Поднявшись с корточек, вздохнула, приоткрыв немного замотанное шёлковым шарфом лицо. Минуту расслабляла затёкшую поясницу пытаясь подняться на цыпочки и вдохнуть чистого воздуха. Затем натянула шарф до самых глаз, и немного продвинулась вперёд. Перешагнув через лежащий на земле труп, вновь присела. Более не доверяя поверхностному осмотру, я упорно проверяла каждое тело на наличие пульса у височной или сонной артерии.

Вся группа Павла, наученная мной, кроме оставленных в охранении татар, занималась тем же самым. Изначально мы прислушивались к стонам. Пытались ловить малейшие движения среди тел. И уже почти отчаявшись, я услышала в утренней тишине неглубокий сиплый вздох. Только небольшое облачко пара, еле видимое над остывшей за ночь землёй, указало на ещё живого. Призванным обратно мужчинам поручила проверять каждое тело, даже если оно смердит.

В нескольких местах они были навалены так кучно, что образовывали целые курганы из мешанины чьих-то рук и ног. Туда меня не пускали, выделив для поисков только край… Бородинского поля.

С момента сражения прошло уже более двух недель, и мы даже не думали, что найдём здесь хоть кого-то из выживших.

Все эти дни, кружа и петляя недалеко от Можайска, мы старательно собирали по деревням раненых солдат. Многих находили в лесу, а ещё больше прямо на дороге. Голодные и осунувшиеся, те упорно старались хоть как-то доползти до своих. От избытка радости, несколько умерло прямо у нас на руках, широко улыбаясь. Благодаря перед смертью, что не забыли, и вернулись… за ними.

Дороги вообще сейчас представляли довольно удручающее зрелище. Почти повсюду на обочине лежали трупы. Крестьяне из ближайших деревень как могли, хоронили тела, но новые появлялись вновь и вновь, образовываясь из убежавших из плена или ушедших от крестьян которые их скрывали, освобождая тех от проблем.

Отправив очередной обоз в Калугу, вчера по плану остановились в деревеньке Крюково. Мы не стали ждать заполнения всех телег, а потому первые пять уехали ещё несколько дней назад, и сейчас мы ждали их возвращения в оговоренном месте.

Заняв для женщин небольшой домик, почти на выселках, остальные мужчины с удовольствием расположились на сеновале. Татары предпочли и дальше находиться недалеко от моей персоны. Во дворе места для их палаток было недостаточно и потому те были разбиты сразу за забором. Наличие же рядом огорода, моих охранников, кажется, только вдохновляло.

Павел времени не терял и рыскал по ближайшим окрестностям, прикидывая, где ещё могли быть оставлены раненые.

Ближе к вечеру, привезя трёх солдат из арьергарда, что прятались на глухой заимке[63]63
  Заимка – поселение, обычно однодворное, и земельный участок, вдали от освоенных территорий.


[Закрыть], «провидец» был показательно деловит и почему-то избегал подходить к раненым, которые как-то странно на него посматривали.

У моего жениха тут явно уже были налажены связи, потому как в скорости нас нашли вооружённые люди, привезя припасов и порох.

После сытного ужина, приготовленного из «тушёнки», что наверняка доставили из находящегося недалеко схрона, я выжидательно расположилась рядом с Павлом.

Он слишком явно он избегал новеньких. Нарочито старался показать свою занятость. При этом я замечала, как он внимательно отмечал каждое моё передвижение. Особенно в сторону новоприбывших.

– Устала, mon ange(*мой ангел)? – его невозмутимость вызывала с одной стороны смех, а с другой … довольно часто, на этой войне я жалела, что не могу как простая баба отходить кого-нибудь веником или оглоблей. А ведь так порой очень хотелось. Естественно, я никогда не смогла бы себе позволить воплотить подобное в реальность… воспитание не позволяло. Потому сейчас показательно молчала, пытаясь разглядеть ответ в его лице.

– Как ты думаешь, проблем с мясом не будет? – как ни в чём не бывало, продолжил он деловито. – Я осмотрел крынки, повреждённых не было. На складе их постоянно проверяют, но это для крестьян что-то новое. Только мы с тобой понимаем, как именно должны выглядеть и пахнуть правильно сохранённые консервы[64]64
  Изобретателем консервирования считается французский повар Николя Аппер, сделавший это в 1804 году. За своё изобретение Аппер получил награду от Наполеона. Во время первой русской антарктической экспедиции 1819–1821 годом под командованием Ф. Ф. Беллинсгаузена путешественники питались «вареной говядиной в банках, заготовленной в Англии». Консервы быстро станут одним из основных видов продовольственных запасов в морских путешествиях. Известно, что одной из возможных причин гибели британской полярной экспедиции Джона Франклина (1845−1847) стали некачественные или испортившиеся мясные консервы.


[Закрыть].

Я упорно хранила молчание, стараясь показать, что сейчас разговаривать на отвлечённые темы не намерена.

– Погода постепенно портится, ma chère, я там подготовил и для тебя тёплый плащ из непромокаемой ткани. В городе конечно в подобном для барышни не сomme il faut (*не подобающе), но в лесу думаю никто не посмеет косо на тебя посмотреть.

Павел усердно улыбался.

– Как прошёл твой день? – старательно втягивал меня в разговор «провидец». – Так наговорилась со Степанидой, что для уставшего жениха нет сил?

– Ты ни чем не хочешь со мной поделиться? – мне даже пришлось выразительно приподнять бровь, дожидаясь ответа.

– Не думаю, что это правда… и если сорвёмся туда, можем разминуться с обозом.

– Что… именно… произошло, mon cher?

Долго раздумывая над тем, что собирался мне поведать, Павел наконец заговорил.

– К хозяину заимки заезжал какой-то знакомец из Середы, тот на государевых землях живёт, да торгует с Волоколамском. Из-за войны сейчас никто не ездит, и вот он и решился, посчитав, что, зная тайные тропы, избежит французов. Продвигался в основном вечерами, да ранним утром. В общем, в этом-то и преуспел.

– А при чём тут купец? Он ранен или ему нужна помощь?

– Сейчас поймёшь… – жених тяжело вздохнул и продолжил. – Пару дней назад, проезжая на вечерней зорьке мимо Бородинского поля, тот слышал тихие звуки, как будто несколько человек звали на помощь.

Я оторопело уставилась на «провидца».

– Мужик жутко испугался, там ведь трупы вокруг. Погнал лошадь, да переночевать на заимку попросился к знакомцу. Рассказывал страшилки, что черти его там из преисподней звали. Полночи с хозяином выпивали и по утру уехал, но наши солдатики всё это слышали. Ну, а в дороге мне и рассказали.

– Мы-ы-ы должны-ы-ы туда ехать – мой голос подрагивал от волнения. – Если там хотя бы несколько выживших, мы обязаны их забрать.

Жених смотрел в мои полные слёз глаза и молчал какое-то время.

– Анна, – сказал он, проверив, не слышат ли кто нас, – ты же понимаешь, что там целое поле гниющих трупов. Возможность найти выживших, стремится к нулю с каждым мгновением.

Я вскочила с чурбака, заменяющего мне стул, и хотела бежать седлать Ветра.

– Остановись, успокойся, – Павел схватил меня за руку, удерживая, – уже ночь, мы сейчас не найдём дороги, только лошадям ноги сломаем.

Под недовольным взглядом Ольги он обнял меня, прижал к себе и зашептал на ухо.

– Завтра с утра, как только начнёт светать, мы с ребятами туда отправимся.

– Я тоже! – воскликнула, резко подняв голову и глядя ему в глаза.

– Хорошо, – жених тяжело вздохнул, – сейчас ты успокоишься, и мы пойдём к нашим людям и объясним, что им предстоит. С утра поедем верхом…

– Но наши операционные столы, инструменты, медикаменты!!! Если будут выжившие, как их вывозить?

– Ты не дослушала… мы поспешим верхом, а следом за нами поедут телеги и дормез. Боюсь, они будут там только к обеду, или около того.

Прикрыв глаза, я старалась успокоиться и вдыхала запах Павла, уткнувшись в его ключицу. Он пах костром, лошадьми и какими-то травами. Что удивительно, но сам запах его тела меня абсолютно не раздражал. Хотя… чувствуя чьи-то чужие «ароматы» я порою задерживала дыхание, стараясь отодвинуться или вдохнуть подготовленный для таких случаев ароматизированный платочек.

– Ты прав… но тебе стоит самому всё объяснить людям.

Сказать, что все присутствующие были ошеломлены – ни сказать ничего. Некоторые, как и я, первым порывом были готовы ехать прямо сейчас. Все стали деловито собираться, проверяя необходимое, чтобы с утра не тратить время на подготовку.

Ранее собранных нами раненых оставили в деревне, доверив попечительству старейшины. Узнав, куда именно мы направляемся, новоприбывшие нас перекрестили, благословив в дорогу.

Тронулись в путь, как только забрезжил рассвет. Мне казалось, что движемся мы слишком медленно. Но Павел не давал перейти в галоп, оберегая лошадей.

– Ma chère, если ты загонишь своего друга, то потом будешь «есть» себя ещё больше, чем сейчас, пытаясь успеть.

Довольно скоро мы были на месте. «Провидец» был прав, над полем стоял настоящий смрад, еле-еле развеваемый слабым ветерком. Он всё порывался не пустить меня на поиски, но обвязав лицо пропитанным в пахучем масле шарфом, я пошла со всеми.

Выжившие были. Первый же найденный, вызвал всеобщий восторг и придал вдохновение нашим поискам. Раненых выносили на расчищенное место, и «провидец» пытался уговорить меня заняться ими, а не ходить по полю, по колено в чьих-то внутренностях.

Без инструментов и медикаментов я мало чем могла им помочь, потому отговаривалась ожиданием прибытия нашего дормеза и пары телег, купленных в деревне.

Наконец, незадолго до полудня, мне сообщили, что прибыла инвалидная группа вместе с моими подопечными. Они организовывали новый лагерь, стараясь сделать его не заметным с дороги.

Самая большая проблема заключалась в воде, которую предстояло как-то доставлять от реки. Нам было необходимо оказать хоть какую-то временную помощь, чтобы выжившие смогли дотянуть до выбранной нами на постой деревушки.

– Как же ты выдюжил, миленький? – спрашивала, обливаясь слезами Степанида, стараясь напоить раненого подготовленным ещё вчера в большом количестве отваром коры ивы.

– Эх, сестрица… хорошо рядом конь недалеко пал. На третий день смог доползти до него. Так, шагами то, вроде недалече… но как пополз… казалось, что до первопрестольной и то ближе будет. Всё в беспамятство впадал.

Тут Степанида заставила его сделать ещё насколько глотков отвара, и он продолжил.

– А вот как дополз… так и полегче стало. Брюхо-то у него уж раздуто было, но хорошо, что ногу оторвало. Сверху всё срезал, да там, где почище и ел.

– Как же не замёрзли-то? Последние ночи же холодать стало.

– Так под тушу-то и подполз. Выкопал себе нору небольшую под ней, и забрался.

Придерживающая его за голову женщина уже не сдерживала рыдания.

– Щас косатик, сей час бульончик наваристый будет.

Количество спасённых потихоньку увеличивалось. Может во всём виноват запах похлёбки, варившейся в большом котле? Её аромат перебивал вездесущий сладковатый трупный запах.

У всех раненых были проблемы с ногами. Потому они и не могли выбраться с поля. Я ждала очередного кипячения инструментов, чтобы заняться следующим пострадавшим.

Сейчас у меня было время, и я старательно пыталась хоть кому-то сохранить конечности, если была малейшая на это возможность.

Катя с Дарьей предварительно обрабатывали раны, а Марфа ассистировала. Мне нужна была самая лучшая помощь из возможных.

– Ma chère, – неожиданно рядом со мной появился Павел, – думаю, тебе стоит сначала осмотреть их всех и разделить. Если будешь пытаться спасти ноги всем, мы пробудем на этом поле долго. И не факт, что раненый выдержит твои старания.

Я раздражённо посмотрела на «провидца».

– Тех, кому уже не поможет твоё вмешательство, просто отрежь. У некоторых даже я вижу, отмирает плоть. Закончи с ними, я же видел, как быстро ты справлялась в день сражения! А потом уже будешь «мучить» оставшихся. В крайнем случае, доставим их в деревню, там продолжишь.

Кажется, из-за стресса уже перестала соображать голова. Или же произошедшее просто выбило меня из колеи.

Согласившись с женихом, мы с девушками начали проверять всех найденных. Успокоившись, поняла, что самым лучшим для большинства из них будет срочная ампутация. Посему, более не нервничая, я занялась привычным делом.

Стрелки на подаренных мне женихом часах показывали уже начало четвёртого, когда Ольга принудительно заставила нас самих прерваться на еду. Бедная компаньонка утром чуть было не лишилась чувств, когда их бричка только подъехала к полю, хорошо её подхватил подоспевший унтер. Увидевшая за время пребывания рядом со мной столько ужасов и боли, она до сих пор остро реагировала на происходящее.

Поймала себя на крутившейся всё время в голове мысли, что не вижу не одного выжившего француза. Конечно, можно было успокаивать себя тем, что только русский духом способен пережить подобное… но… как я не уговаривала себя… боюсь дело не в этом. Я заставила себя не думать о подобном и не задавать ненужных вопросов людям Павла, выносивших с поля очередного выжившего.

Естественно, за один день проверить всех было не реально. На ночь костёр затушили, чтобы его свет не выдавал наше присутствие. Гаврила Федосеевич назначил дежурных, которые остались рядом с ранеными, проверяя повязки и давая им подготовленные днём отвары и настои.

Мы не могли тут задерживаться. Такое везение непродолжительно. Французские разъезды наверняка вскоре появятся, и нам следует уже завтра выдвигаться. Скорее всего мы с девочками тоже пойдём на поиск, отложив операции на потом.

Из-за того, что Давыдов сильно преуспел на своём поприще, наполеоновские солдаты более не разъезжали малым числом. Только укреплёнными отрядами, чтобы иметь возможность дать наглому партизану отпор.

И что было развлечением для Дениса Васильевича, нам могло принести много проблем.

Ну, а вскоре, всё пространство от Москвы до Смоленска будет буквально наводнено различными партизанскими отрядами, созданными для этого Кутузовым.

Глава 17

18 сентября 1812 года

Погода неистовствовала. Днём часто шёл дождь, превращаясь к ночи в снег. Этот год «обрадовал» ранними заморозками. Крестьяне шептались, что Русь-матушка сама ополчилась на французов, раз не вступила в осеннюю пору, а сразу стала одеваться в зимнюю шубу.

Павла каким-то образом нашёл курьер из ставки. Ему надлежало прибыть к светлейшему в Красную Пахру. Двигаться «провидец» решил по старой Калужской дороге. Ведь как раз сейчас главнокомандующий совершает свой знаменитый «фланговый марш»[65]65
  Тарутинский манёвр (фланговый марш) – стратегическое движение русской армии во время Отечественной войны 1812 года по направлению к селу Тарутино после сдачи Москвы с целью занять позиции, прикрывающие все дороги, ведущие на Калугу и Тулу, дабы защитить находящихся там базы снабжения и создать угрозу подвозу продовольствия французской армии.
  Марш проходил с 5 (17) сентября по 21 сентября (3 октября) 1812 года. С этого манёвра начался переломный период войны. Ещё 2 (14) сентября Наполеон победителем вошёл в Москву, а уже 6 (18) октября он осознал смертельную опасность после больших потерь, понесённых Мюратом в ходе Тарутинского боя. Традиция называть манёвр «Тарутинским» появилась в середине XX века; сам Кутузов называл переход просто «фланговым маршем» и, по-видимому, не определился сразу с конечной точкой движения войск, а импровизировал в соответствии с меняющейся обстановкой. По плану Кутузова русская армия вышла из Москвы по Рязанской дороге 2 (14) сентября но, после двух дневных переходов, резко повернула за запад, использовав Боровский перевоз у села Еганово для переправы через Москву-реку. Помимо армии, через Боровский перевоз переправилось более 40 тысяч обозных подвод и экипажей жителей Москвы.


[Закрыть], а значит ставка наверняка уже сменила дислокацию.

Мне очень хотелось отправиться вместе с женихом, но Ольга неожиданно заболела. Дормез по такой погоде далеко не уедет, потому «госпиталь» решили на время расположить в усадьбе помещика Бахтеярова, недалеко от деревеньки Воробьёво. Так-как из-за участившихся крупных французских разъездов, нам всё чаще приходилось отходить за Медынь.

В поместье оставались только пожилые хозяин с хозяйкой, оба сына которых были сейчас в четвёртом полку калужского ополчения, с полковником Яковлевым, где-то около Мосальска.

Чета Бахтеяровых нам несказанно обрадовались. Ведь с уходом сыновей, жёны их, вместе с внуками отправились подальше от ужасов войны, к родственникам в Воронеж. Родители же никуда уезжать не стали, порешив, что, если понадобится, дети всегда найдут здесь помощь.

Агафья Васильевна никак не могла поверить в то, что я являюсь врачом. Постоянно поминала это и периодически ошеломлённо покачивала головой. Девочки Соломона её тоже поначалу насторожили, но услышав какими именами мы к ним обращаемся немного успокоилась. Хотя всё ещё поглядывала на них с прищуром, когда те приносили заваренные Степанидой травы для Ольги.

Эта наша невероятна женщина даже тут умудрилась взять штурмом хозяйскую кухню. Правда быстро выяснилось, что серьёзных запасов в имении нет. И это скорее мы подкормим стариков, которые от тяжёлого времени питались пустою кашею наравне со своей челядью. Но перед отъездом Павел отправил человека, так что нам наверняка в скорости должны были подвести провизию.

Ну, а пока мы наслаждались с хозяевами гуляшом из «тушёнки», прибыли неожиданные гости, о приближении которых нам сообщили заранее. Почти вся группа татар осталась нам в охранение. Навыков своих они не растеряли. И посему все подходы к имению просматривались. Да и по словам жениха были сделаны какие-то «секреты».

В голосе Руслана, предупреждающего о подъезжающей группе, слышалось плохо скрываемое недовольство…

Вот как!? Как он нас нашёл?

В обеденную залу, раскрасневшийся от мороза заходил Давыдов. Лисий малахай, снятый с головы только в нашем присутствии, по-гусарски был отброшен назад. Темно-синий короткий кафтан, подбитый заячьим мехом, был подвязан кушаком. В купе с окладистой бородой Дениса Васильевича можно был принять за какого-то купца. Из-за спины ему тут же в руки кто-то подал огромный букет полевых цветов, который он разделил пополам, увидев хозяйку.

Чтобы никто не сомневался в его праве тут находиться, а хозяин дома, Владимир Петрович уже вставал с кресла, собираясь урезонить наглеца, подполковник представился сам, а также представил вошедших с ним людей. Ими оказались штабс-ротмистр Бедряга, поручики Бекетов и Макаров, а также казацкий командир – хорунжий Талаев, который явно чувствовал себя неудобно в нашем присутствии.

Давыдов с ходу завоевал милость хозяев. Вручив цветы, он сообщил, что привёз немного муки и тушу дикого кабана, которого его молодцы недавно изловили. Привнеся таким образом суматоху в наш тихий обед, все новоприбывшие тут же были усажены за стол, не смотря на неподобающий туалет. Денис Васильевич с лёгкостью занял место подле меня.

– Рад наконец видеть вас баронесса.

– Так вы знакомы с барышней? – удивилась Агафья Васильевна.

– Конечно! Мадмуазель Луиза с самого начала войны не покладая рук спасает русских солдат. Сам князь Багратион удостоился чести быть резанным этими ручками!

– Вообще-то я его всего лишь зашивала, – старательно не выказывая раздражения внесла ясность, продолжая трапезу.

 
В ужасах войны кровавой
Я опасности искал,
Я горел бессмертной славой,
Разрушением дышал;
И в безумстве упоенный
Чадом славы бранных дел,
Посреди грозы военной
Счастие найти хотел!..
Но, судьбой гонимый вечно,
Счастья нет! подумал я…
Друг мой милый, друг сердечный,
Я тогда не знал тебя!
Ах, пускай герой стремится
За блистательной мечтой
И через кровавый бой
Свежим лавром осенится…
О мой милый друг! с тобой
Не хочу высоких званий,
И мечты завоеваний
Не тревожат мой покой!
Но коль враг ожесточенный
Нам дерзнёт противостать,
Первый долг мой, долг священный
Вновь за родину восстать;
Друг твой в поле появится,
Ещё саблею блеснёт,
Или в лаврах возвратится,
Иль на лаврах мёртв падет!..
Полумёртвый, не престану
Биться с храбрыми в ряду,
В память Лизу приведу.
Встрепенусь, забуду рану,
За тебя ещё восстану
И другую смерть найду!
 

Хозяева, ошарашенные подобной эскападой[66]66
  Эскапада – экстравагантная выходка.


[Закрыть], молча переглядывались между собой. Я же, старательно делала вид, что ничего не произошло. Даже не подняла на поэта взгляд, во время горячей декламации[67]67
  Декламация – (от латинского declamatio – упражнение в красноречии), искусство выразительного чтения стихов или прозы (ритмизация текста, подчеркивание интонацией ключевых слов и т. п.).


[Закрыть].

Поручики, пряча улыбку смотрели на обескураженного моей реакцией Дениса Васильевича. Герой-поэт явно не ожидал такого холодного приёма. Кажется я первая на его веку барышня, не обрадовавшаяся посвященным ей стихам. Повисла пауза.

– У меня завтра день ангела, – произнёс он обиженно.

Поздравления посыпались со всех сторон. Хозяин же дома даже изволил послать за последней припрятанной в закромах бутылкой вина. Подполковник почему-то выжидательно смотрел в мою сторону. Я с улыбкой тоже присоединилась к пожеланиям.

Давыдов что-то долго выискивал на моём лице.

– Мадмуазель, а у вас разве не сегодня день ангела? – наконец спросил но, увидев мой немой вопрос, продолжил, – я по «католикам» смотрел.

– Клейсты принадлежат к лютеранской церкви, – выдавила я из себя потрясённо.

Это что получается… он ко мне на день ангела примчался?

На лице поэта проявилось такое разочарование. Почти, как у ребёнка. А со стороны поручиков грянул прямо-таки громогласный хохот. Только хозяева делали вид, что ничего не происходит и лишь смущённо улыбались.

Дабы разрядить ситуацию, Денис Васильевич начал рассказывать о недавних подвигах его отряда и нашёл в лице Владимира Петровича благодарного слушателя. К несчастью хозяина, гусар ничего не знал о его сыновьях и мог только поведать, что недавно, благодаря расположению к нему отставного генерал-лейтенанта Шепелева, подполковник готовиться принять под свою руку ещё два казачьих полка из ополчения.

Мы уже перешли к чаю, когда в залу вошёл Руслан. Ступая совершенно не слышно, он зашёл ко мне за спину и тихо проговорил почти у самого уха о том, что к имению подходит ещё один отряд. Судя по его слишком сухой и отрывистой речи, приближающиеся люди были нам не знакомы.

Сидевший рядом со мной Давыдов встал и извинившись увёл татарина из комнаты, что-то активно с ним обсуждая. Судя по тому незаметному знаку, который показал подполковник своим сопровождающим, ничего страшного не происходило. Офицеры остались на месте, развлекая хозяев беседою.

Отсутствовал Денис Васильевич не долго. Вернулся же он в сопровождении ещё нескольких мужчин, как и он одетых в простую одежду. Но в отличие от присутствующих партизан, те не носили бороды, а были чисто выбриты, щеголяя усиками по последней моде. Это было таким явным диссонансом[68]68
  Диссонанс (франц. dissonance – «нестройность, несозвучность») – нарушение гармонии, то, что не соответствует, противоречит чему-либо, вносит разлад.


[Закрыть], что вызывало улыбку.

С удивлением узнала в одном из новоприбывших своего давнего знакомца. Имя его для меня так и осталось тайной, но именно ему тогда на балу я передавала деньги и документы, подготовленные Павлом. Что он тут делает?

Как я поняла, командовал этими странными людьми молодой мужчина, лет двадцати пяти. Круглолицый, темноволосый, с явной армейской выправкой, он источал какую-то непередаваемую уверенность. И хотя он улыбался, а лицо выражало расположение, глаза оставались удивительно холодными. Как будто жили какой-то своей, отдельной жизнью.

Денис Васильевич смеялся, кажется какой-то услышанной за дверью шутке и непринуждённо представил мужчину. Этим парадоксальным человеком оказался Александр Самойлович Фигнер[69]69
  Фигнер, Александр Самойлович (1787–1813) – подполковник Главного штаба, командир партизанского (диверсионного) отряда в войне 1812 года, действовавшего в тылу французской армии, георгиевский кавалер. После занятия французами Москвы он, с разрешения главнокомандующего, отправился туда в качестве разведчика. Благодаря необычайной сметливости и знанию иностранных языков Фигнер, переодеваясь в разные костюмы, свободно вращался среди неприятелей, добывал нужные сведения и сообщал их в главную квартиру русских войск. В 1813 году, во время осады Данцига, Фигнер проник в крепость под видом итальянца и пытался возмутить жителей против французов, но был схвачен и посажен в тюрьму. Выпущенный оттуда за недостатком улик, он успел до такой степени вкрасться в доверие коменданта крепости, генерала Раппа, что тот послал его к Наполеону с важными депешами, которые, конечно, попали в русскую главную квартиру. Набрав охотников, в числе которых были беглецы (итальянцы и испанцы) из Наполеоновской армии, он создал «легион мести» и начал снова действовать на флангах и в тылу неприятельских войск. Окруженный близ города Дессау конницей противника, был предан легионерами, которые кричали: «Виват, император Наполеон!». Прижатый к Эльбе, он вместе с адъютантом Беклемишевым бросился в реку, в которой и погиб.


[Закрыть]. Партизан, кажется даже более знаменитый, чем обнимающий его за плечи Давыдов.

Как оказалось, Александр Самойлович приехал ко мне. У него было несколько раненых, которыми уже занимались мои подопечные. А также имелось письмо, где Виллие доводил до меня, что вокруг Москвы рассредоточились партизанские отряды, которые должны будут знать моё точное месторасположение.

Главнокомандующий настолько впечатлился успехами Давыдова, что решил увеличить их многократно, создав множество подобных групп и распределив под них территории влияния.

Полковник князь Вадбольский был откомандирован действовать в окрестностях Можайска, поручик Фонвизин – на Боровской дороге, капитан Сеславин – между Боровском и Москвой, капитан Фигнер – в окрестностях самой Москвы, полковник князь Кудашев на Серпуховской дороге, полковник Ефремов – на Рязанской. Все эти отряды заняли пространство к югу от Москвы, между Вязьмой и Бронницами и находились в соприкосновении с такими же летучими отрядами, действовавшими с севера и опиравшимися на отряд генерала Винцингероде, стоявший под Клином. Вправо от Волоколамска действовал отряд полковника Бенкендорфа, у Рузы – майора Пренделя и уже в окрестностях Можайска, соприкасаясь с Давыдовым, развлекались казаки подполковника Чернозубова. Влево от Клина – на Дмитровскую и Ярославскую дороги – были отправлены казачьи отряды Победнова, а к Воскресенску был послан майор Фиглев.

Под мою ответственность отводилась только южная группа, что конечно облегчало работу. Для северной части был создан такой-же подвижной госпиталь с основным пунктом во Ржеве.

Пока я читала письмо, господин Фигнер рассказывал об оставлении Москвы, а также об страшном пожаре, уничтожившем почти две трети первопрестольной. Особенно его расстроило то, что в этом огне не погиб Бонапарт, которому удалось спастись в последний момент[70]70
  Пожар в Москве охватил практически весь Земляной и Белый города, а также значительные территории на окраинах, уничтожив три четверти деревянных построек. Утром 3 (15) сентября Наполеон под звуки «Марсельезы» занял Кремль. А уже 4 (16) вынужденный спасаться покинул его пешком, направляясь к Арбату, заблудился там и, еле уйдя от пожара, выбрался к селу Хорошёву. Переправившись через Москву-реку по плавучему мосту, мимо Ваганьковского кладбища, он дошёл к вечеру до Петровского дворца. Свита Наполеона проехала по горящему Арбату до Москвы-реки, далее двигаясь относительно безопасным маршрутом вдоль её берега.


[Закрыть].

– Ничего, – заявил он яростно, – проникнуть в город не проблема, нужно попробовать помочь свершиться «божьей каре».

В этот момент, расщедрившийся хозяин приказал принести трубки и табаку, которые были с радостью приняты мужчинами. Получив разрешения хозяйки курить в нашем присутствии, ибо нам был интересен разговор, все продолжили, совмещая рассказы с набиванием трубок.

– Вон кара их уже настигает, – улыбаясь сказал Давыдов, – в фуражисты идти у них уже никто не хочет. Я вот недавно столько пленных взял… как душа держится? Говорили, что мёрзлую картошку из земли капали, да сырой ели. Как и не убранные овёс, да рожь жевали.

– Мы как раз повстречали поручика Бекетова, когда тот конвоировал французов в Калугу. – решила я поучаствовать в разговоре.

– Так точно, но более мы сами так далеко не возим. Слишком много сил и времени отнимает, – вздохнул Денис Васильевич, – вот в Юхнов их доставляем, а уж оттуда калужские ополченцы и забирают.

– А вы куда своих отправляете? – спросила я обернувшись к Фигнеру.

Тот долго смотрел на меня крутя в руках трубку, но всё-таки ответил.

– В самом начале, как взял я под руку свой малый отряд, множество людей Наполеона от усталости ли, либо от голода с удовольствием сдавались нам, радостно поднимая руки. Но быстро затруднился я их количеством, и потому послал рапорт к Алексею Петровичу Ермолову[71]71
  Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) – русский военачальник, государственный деятель и дипломат, участник многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е. Денис Давыдов доводился ему двоюродным братом. Через несколько дней после начала Отечественной войны 1 (13) июля 1812 года, был назначен начальником Главного штаба 1-й Западной армии. Это было насмешкой судьбы, ибо с командующим армией Барклаем у Ермолова были отношения холодные, чисто служебные, с Багратионом же, командующим 2-й Западной армией – дружеские, сердечные, а между тем отношения обоих командующих между собою были крайне натянуты, даже явно враждебны. «Человек с достоинством, но ложный и интриган», – так аттестовал своего начальника штаба Барклай за попытки смягчить эти отношения, устранить раздражение, сгладить шероховатости.


[Закрыть], ибо не знал, как поступать. Содержать пленных не было ни средств, ни возможности. – Александр Самойлович сильно затянулся, выпустил дым и продолжил, – Ермолов ответил маленькой лаконичной запиской: «Вступившим с оружием на русскую землю – смерть». На это я обратно прислал рапорт такого-же лаконичного содержания: «Отныне Ваше Превосходительство не буду более беспокоить Вас пленными», – он опять затянулся и закончил, – с того времени более этот вопрос меня не тревожит.