Текст книги "Бесценная Статуя (СИ)"
Автор книги: Диана Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 3
Всесильная Иштар,
оградившая недостойного слугу твоего в дороге от разбойников!
Всеблагая Дарительница Жизни,
укажи мне путь истинного служения!
Яви свой лик, Несравненная!
Яви Волю свою как милосердие!
Ньол вынул пергамент с заклинанием из-под одеяния Статуи. Вчера он использовал особые проявляющие чернила, в стремлении подобрать ключ, – с добавлением сладкой дурманящей пыльцы, и даже драгоценного созцветия орионуса, истолченного в пыль, а ведь известно, что орионус цветет раз в столетие, и добыть его цветок – пышный, источающий запах меда даже после гибели, стоило Ньолу больших трудов и больших денег! Этого жухлого созцветия цвета кармина хватило бы на год безбедной жизни для целой семьи, включая никуда не годных стариков, но Ньол превратил богатство в пыль, показывая Праматери, что все мирское для него, Ньола – суть тлен, и он ни капли не привязан к звону золота и неге роскоши для бренного тела… Благословен его путь, теперь есть все шансы на результат!
Бравиум затаил дыхание…
И с трудом подавил полный отчаяния и разочарования, стон.
Ничего… Опять ничего! Заклинание не пополнилось ни единым словом.
Ом, Госпожа, почему ты так жестока ко мне!
Проклятый Дарэд! Мало того, что наполовину разрушил гонгму Богини в поисках драгоценной Статуи, так ещё умудрился прихватить самое ценное, что было в хранилище – ключ к обнаружению подлинных сокровищ!
– Великая! Я один достоин хранить твою тайну! Я, а не проклятый выкормыш забытого кхастла!
Бравиум развернул круглое, даже добродушное с виду лицо к Статуе в пышных одеждах цвета зари, в сверкающих хрустальных бусах во множество рядов, в серьгах, отливающих алым, всю осыпанную блестящими искрами, переливающимися ежесекундно.
Прекрасная Статуя, как и всегда столь же невозмутима, сколь и недосягаема, бесконечно далека при всей кажущейся близости…
Во время ежедневного восхваления Ньол касался всех десяти сокровищ на Статуе, и нередко впадая в священный транс, казалось молодому бравиуму, что холодный металл не только нагревается под прикосновениями, но и пульсирует, исполненный потаенной жизни. Впоследствии Ньол объяснял себе, что, конечно, так оно и было, просто на очень короткий срок… А может, Богиня, что живет в Статуе, существует в иной реальности, которая пересекается с его, Ньола, миром, только посредством своего нерукотворного Лика – сокровища, испокон веков доверенного кхастлу Бравиш, и он, Ньол, удостаивается услышать короткие отголоски той самой, истинной жизни.
Однажды, когда Ньола еще даже не было на свете, кхастл Бравиш помог эманации Богини, некоей женщине с медными, как первые проблески зари, волосами, и та оставила в награду одно из сокровищ Иштар на хранение, не сказав, какое именно. По одному сокровищу ожившая Богиня доверила двум другим кхастлам, видимо, по ошибке, но предки Ньола смогли исправить это недоразумение. Но как Ньолу отличить теперь, какие из сокровищ подлинные, а какие лишь драгоценности?!
Тягостные мысли ни днем, ни ночью не дают покоя, но восхваление тем временем началось, и Ньол приступил к самому сокровенному, самому трепетному действу.
Касаясь поочередно украшений богини, Ньол пропевал слова на языке древних, отбивая другой рукой такт на небольшом барабане с костяной погремушкой.
На голове Несравненной – венец Эдена, «Шугур»
«Прелестью чела» зовется налобная лента Ее
«Приди, приди» притираньем подведены глаза, что видят суть
Жезл и бич – вот два знака в бессмертных руках – «Власть над миром» и «Суд»
Изящную шею обрамляет ожерелье «Лазурь»
Следом идет двойная подвеска священного камня «Нумуз»
Руки украшены золотыми запястьями «Нетти Нне»
Груди прикрыты сеткой прозрачной «Ко мне, мужчина, ко мне»
На бедрах повязка «Тамар», одеянье владычиц
Благословенная Мать, что все видит и слышит…
Во время восхваления священную нишу со Статуей яркой вспышкой озарило второе, красное солнце Зиккурата, и Ньол понял, что Богиня напоминает о жертве. Как назло, Замок полон пилигримов, пришедших поклониться Матери Человечества. Они даже разбили лагерь невдалеке. Все, что Ньол может на настоящий момент – пасть ниц и клятвенно заверить, что в красную луну жертва будет. Будет молодое, красивое и сильное тело. Молодой бравиум знает, именно такие нравятся богине. Недаром Иштар танцует на них, изображаемая на Ликах.
Пока Ньол совершал восхваление, Ишма как раз окончила уборку и смотрела теперь на него влажными и преданными, как у коровы глазами. После того, как Ньол сказал ей, что в красном – любимом цвете Богини – ее лицо светится, эта послушная овца одевается только в него. Сегодня она в розовом, но сверху непременно замотала красный шарф! Ньол усмехнулся. С его мягкого, даже привлекательного лица, являющего собой странную гармонию мужского и женского начала, как у всех бравиумов, исчезло выражение озадаченности. Сравнение Ишмы с овцой было правильным.
Получив поручения прибираться здесь, возле Статуи, девчонка возомнила о себе неизвестно что. Считает себя хозяйкой. Это очень смешно! Это как если бы вечно снующие здесь крысы возомнили себя хозяевами Замка. Хотя они-то и возомнили, и в сравнении с Ишмой, – бравиум Ньол усмехнулся и закашлялся – они имеют на это куда большее право!
Крысы. Их тут полчища. Когда нет пилигримов, пришедших поклониться Матери, они вылазят из своих нор, пьют из священных чаш, объедают подношения. Говорят, они могут съесть человека, и Ньол знает, это не россказни.
Пусть глупая Ишма считает себя здесь хозяйкой… Пока…
Пока она надеется понравиться Ньолу и войти в кхастл Бравиш. Ньолу видны все ее недалекие мысли.
В красном, как статуя Иштар.
Во время восхваления Ньол всегда чувствовал особый прилив крови. Он знает, так работает чудесная энергия, что посылает Богиня.
Ишма как раз склонилась и с особым тщанием выводит пятно с циновки. В красном шарфе… Она стоит боком к Ньолу и не видит, что взгляд его, прежде надменный и безучастный к ее действиям, изменился.
Живая, мягкая, с нежной смуглой кожей, маленькая и пухленькая, свежая и миниатюрная, с тяжелой черной косой… Такая беззащитная и полностью в его, Ньола, власти…
Разве может она сравниться с величественной, холодной Статуей? Статуей нерукотворной, появившейся чудесным образом из земли Зиккурата больше пяти тысяч красных лун назад. Как раз там, где явила себя Всесильная людям – на покатом скалистом утесе, где когда-то любила Она танцевать под дождем. И струи воды, попадая на разгоряченное танцем, совершенное тело Богини, становились кровью, и текли кровавые ручьи по скалистой земле Зиккурата…
Когда Богиня перестала приходить сюда танцевать, люди кхастла Бравиш решили, что кровь и дальше должна орошать эти благословенные земли. Раньше, каждый день, на этом самом месте приносили в жертву полулюдей, то есть не причастных их кхастлу, – прилюдно и торжественно. Честью считалось окропить своей кровью камни, на которых танцевала Богиня.
Но сейчас люди уже не те! Ни ума, ни веры. Ньол сокрушенно вздохнул. Они стали приносить Богине в жертву горных коз и могучих яков, но разве можно оскорблять Всеблагую такими низменными, недостойными жертвами!
Ом, сколько Ньолу пришлось намучаться с Лиилой, Карсой, Дагнитой и другими, которых он самолично подарил Богине. Особенно с Карсой. Бесноватая девка оставила у него на коже следы своих когтей. На коже бравиума! Куда катится мир! А ведь Карса была больше других похожа на Статую, и он почтил ее тело своим вхождением в ее пещеру, пока Карса билась в судорогах и изо рта текла кровь. М-да, предсмертные корчи сделали ее лицо не таким красивым.
Ньол перевел глаза на Статую.
Она стоит, все такая же – холодная и бесподобная. Безучастная к мольбам Ньола, к его восхвалениям! Ньол в точности провел древний ритуал с пергаментом – сделал все, как Она желает, но без ключа пергамент остается чист! Богиня не спешит открывать свою тайну. Как и та, что нарядила когда-то Статую, не пожелала.
– Пусть люди кхастла считают все десять украшений бесценными, и стерегут их, как главное достояние кхастла, – сказала она. – И быть может, когда-нибудь, самому достойному откроются скрытые знания, заключенные в них!
Достойному. Где взять этих достойных? Люди не хотят отдать даже свои ничтожные жизни во имя Богини. Кто достоин Ее тайн?
Недавно багровые лучи заходящего красного солнца озарили лицо Ишмы. Тогда Ньол понял, она – особенная! Избранная Богиней. Надо только дождаться красной луны…
Размышления бравиума прервало появление очередных пилигримов. Надо совершить восхваления для них, а заодно проследить, чтобы никто не вздумал подойти к Статуе ближе, чем полагается.
– Принеси циновки нашим гостям, – бросил Ишме, а потом внимательно наблюдал, как она наклонилась, чтобы собрать их. Легкие розовые одежды служительницы не смогли полностью скрыть форм молодого, упругого тела. Сколько ей лет? Тринадцать? Пятнадцать?
Пилигримы, прибывшие специально с далеких звезд, принялись громко восхвалять Лик Матери Иштар.
Лик… Только Ньол знал, что это вовсе не лик, это воплощение самой Богини! Недаром с тех пор, как Ньол начал служить Ей, он видел двух огромных снежных тигриц, что бродят здесь по ночам. По преданию, двое зверей, что белее снега, всегда охраняют сон Богини, пока Она спит.
Ньол надеялся, что пилигримов сегодня больше не будет.
Он внимательно следил за тем, как маленькая Ишма собирает циновки и разносит их по местам.
– Господин, можно…
Надо же, она позволила себе заговорить с ним! Небывалая дерзость! Кхастл Ишмы неуважаемый, один из низших. Глупая девка решила, что благодаря молодости и красоте, ей все позволено. Впрочем, почему нет.
– Пойди сюда, – бросил он ей через плечо, и, не оглядываясь, не заботясь о том, идет она за ним или нет, быстрыми шагами пересек коридор.
Ишма послушно семенила следом, покусывая пухлые губы. Если ей удастся оставить довольным бравиума, он приблизит ее к себе, а может даже возьмет в свой дом. И не придется больше терпеть побои от матери, приревновавшей к ней отца. С тех пор, как ей исполнилось двенадцать, мать стала очень груба с ней. Отец же, наоборот, все более нежен, внимателен и ласков. Необычайно ласков! Но его улыбки и поглаживания пугают Ишму больше, чем колотушки матери. Когда бравиум позвал ее прибираться в Замке Богини, она была на седьмом небе от счастья. Сердце почуяло – теперь все будет иначе. А старая Гашра говорит, сердце не врет.
А понравиться самому Ньолу не каждой дано. Она старается, Богиня видит, она старается! И вроде бы, с каждым днем молодой бравиум благоволит к ней все больше.
– Сюда, – сухо бросил Ньол, указав на узкий металлический стол.
Ишма уставилась на него во все глаза.
– Куда, господин? Здесь нет стульев?
Ньол стоит, выпрямив спину, и как-то по-особенному смотрит на нее, скрестив на груди руки.
– Отвернись к столу, Ишма. Ты не можешь смотреть на меня прямо. Я – бравиум, или ты забыла?
– Я…
– Я не разрешал тебе отвечать. Стой смирно.
Не происходило ничего страшного, но Ишму начала почему-то бить крупная дрожь.
– Теперь подними юбку. Еще выше. Еще. Выше. Теперь наклонись.
Распустив шнурки своих шальвар, Ньол подошел к девушке вплотную. Мягкая и горячая на ощупь, не то, что Статуя.
И почему эти девки всегда плачут.
– Если будешь выть, как волчица, я изобью тебя, – хрипло пообещал Ньол, не прерывая движений.
И вместо сдавленных криков из груди Ишмы стали раздаваться лишь тихие стоны. Она пытается замолчать совсем, но совсем не получается. Как бы ни было больно и тяжело, это лучше.
Это лучше, чем если бы это был отец. Ей нужно любой ценой остаться в Замке. Любой ценой.
Но почему никто не сказал ей, что будет так больно!
Судорога пронзила тело Ньола, еще какое-то время он хрипло дышал, а потом привел в порядок свою одежду. Ишма продолжала стоять, уперевшись в стол руками. Бравиум не говорил ей шевелиться.
– Можешь одеться, Ишма.
Он опять назвал по имени. Значит, бить, за то, что она плакала, точно не будет.
– Ты не должна делать этого ни с кем другим, поняла?
Девушка кивнула, не осмеливаясь поднять на бравиума влажные, заплаканные глаза.
– Кроме тех, с кем я сам скажу. А теперь поспеши. Тебе нужно успеть закончить стирку сегодня. Когда все закончишь – вечером, – Ньол особенно выделил это «вечером». – Уберешь мою комнату.
Едва дождавшись, пока дверь за бравиумом закроется, Ишма схватилась руками за низ живота и заплакала в голос.
* * *
Семь драгоценностей оставила я детям Зиккурата,
чтобы посмотреть, достойны ли они
возвращения величия своего мира
и обладания Радостным Знанием…
– Да выключите, наконец, этот сигнал тревоги! Ей-прогрессу, действует на нервы!
– Есть, сэр.
Капитан быстро изучил показатели приборов.
– Попробуем оторваться, кап?
– Вряд ли это возможно. Если я прав… Атлант, как мы умудрились подпустить их так близко?
– В этом секторе повышенная плотность магнитных колебаний, кап. Они воспользовались тем, что корабли здесь не обращают внимания на показатели магнитного поля.
– Но как им удалось подобраться незамеченными? – механик Леонид – вся команда почему-то зовет этого монстра «Левочкой» озабочено моргает в экран, на котором мигают две точки – желтая, Персефона, и красная, изображающая чужой корабль. Красная больше. Намного больше, и это никого не радует!
– Если я не ошибаюсь, у них хмарь.
– Кто? – не поняла я.
– Живая хмарь, существо такое.
– Существо ли? – Римма скептически скривилась на Левочку.
– Не сейчас, Ри!
– В вакууме живет, причем почему-то только в системе Тоа. Пигмеи навострились ловить его сетями, как облако газа выглядит, сквозь эту штуку магнитные колебания не слышны. Так и пробираются к кораблям, мерзавцы!
– Корабль окружен сетью, и если бы не пробоина в ней, и не почти убежавшая хмарь, мы бы их и не заметили, пока не стало бы слишком поздно, – заметил капитан.
– Вот видите! – непонятно чему обрадовался Атлант, – А ты еще не верил в мою интуицию, кап. Всего лишь пара выстрелов – и сеть-то у них… Прохудилась!
– Атлант, – не понял мистер Эддар, – Ты что, стрелял просто так? В открытое пространство?
У остального экипажа вид тоже откровенно опешивший.
– Не просто так, – не согласился робот, – Я же говорю, интуиция!
– Глупости. У роботов не может быть интуиции, – не согласилась с Атлантом старший научный сотрудник, на что робот только развел руками, мол, победителей не судят, и то, что мои необоснованные на первый взгляд действия помогли нам обнаружить преступников, – лучшее тому доказательство!
– Ты сбрендил! – не выдержал, наконец, Демиз, – Ты хоть представляешь, что произойдет с этими зарядами в космосе! Столкнувшись с мирным кораблем, они причинят кому-то вред! И, скорее всего, людям!
– Ну, во-первых, они могут и не столкнуться с мирным кораблем, – не согласился Атлант, – По теории вероятности в этом секторе у них больше шанс столкнуться с почтовой ракетой, которой управляет удаленная автоматика…
– Ты с ума сошел… – не поверила своим ушам Римма.
– Но и этого не случится, потому что я стрелял самоликвидирующимися зарядами, – с видом победителя закончил Атлант.
– Атлант, я всегда говорил, что у тебя нездоровое чувство юмора, – хмуро сообщил капитан, на лице которого, вместе с испариной, проступило облегчение.
– Но все-таки оно у меня есть, кап, – и робот подмигнул мне красным глазом.
Вся команда почему-то обернулась на меня, а я попыталась платьице подлиннее натянуть. И чулочки. Не получилось.
– Остается решить, что делать с нападающими, – кисло заявила Римма, – Эд, мы точно не уйдем?
– Не думаю. Их магнитное поле в пять раз превышает мощность наших двигателей.
– Ну вот! Значит меня, наконец, освободят, – гордо подала голос я.
Опять сразу семь пар глаз уставились на меня. Нравятся людям гляделки!
Одни, темные, глубоко посаженные, задумчиво прищурились. Другие, раскосые, принадлежащие моей лучшей подруге – непомерно расширились. Удивление? Надменные и недоумевающие, голубые – мол, а она вообще кто? И что она здесь делает? – кажется, помощник капитана и первый пилот по совместительству каждый раз с трудом меня вспоминает. Откровенно злобные, полные презрения, желтовато-ореховые, принадлежащие рыжебородому механику… Нет, лучше не анализировать этот взгляд. И три пары глаз, принадлежащие роботам, – двое пластиковых хозяйственных роботов тоже здесь, и даже в их глазах-кнопках отчетливо читается осуждение. А Атлант и вовсе укоризненно покачал железной головой.
– В ваших же интересах, мисс Кроули, чтобы вас не освободили, – усмехнувшись, сообщил мне блондин и вернулся к панели управления. Рыжебородый механик уже знакомо сплюнул и сжал жестяную банку пива в руке так, что светлая пенящаяся жидкость брызнула во все стороны, так что у пластиковых роботов сразу появилась работа.
– Это корабль тоа-цев, из системы Рыси, – лаконично сообщил Атлант и, словно этим было все сказано, присоединился к Демизу.
Я перевела взгляд на подругу, но та лишь нервно передернула плечами. Заглядывая через голову к Левочке, она хмурилась все больше и больше.
– Лучше вам никогда не узнать, как тоа-цы обращаются с пленными невольниками, – ответил мне за всех капитан, и, подумав, добавил, – И с невольницами. В лучшем случае – Дем, подбавь давления в левом шлюзе и блокируй правый – в лучшем случае после сексуального рабства на корабле вас ожидает место в гареме на одной из отсталых планет. Да, в лучшем случае, Тара.
– А в худшем? – я не хотела, но мой голос предательски дрогнул.
– В худшем… – мистер Эддар задумался и окинул меня быстрым взглядом.
На выручку ему пришел первый пилот.
– В худшем – не все выживают после полета на корабле тоа-цев, мисс. А если выживают, вид у них настолько… Как бы вам объяснить…
– Нетоварный, – зло бросил через плечо Левочка.
– Да, Левочка, спасибо. Атлант, проверь показатели датчика давления… М-да, потрепанный. Потрепанный настолько, что место несчастным с трудом находится в каком-нибудь захудалом борделе для добытчиков на прииске-астероиде или колонизированной луне. Добытчики и колонисты – они, знаете ли, народ неприхотливый, непритязательный.
– Мистер Эддар, – мой голос сорвался, – У нас есть шансы уйти?
– Римма, уведи свою подругу, приготовьтесь. Запритесь за двойными дверями товарного отсека, и упаси вас прогресс выйти оттуда. Приготовиться к стыковке.
Плохо слушающимися пальцами я приняла от Риммы маску. Неплохое изобретение для девушек, кто боится возвращаться ночью домой. Взглянула на подругу – и еле сдержалась, что бы не взвизгнуть. Вот знала же, что увижу – и все равно не смогла удержать дрожь. Понятно, почему капитан приказал нам запереться в товарном отсеке. Да увидев эту помесь йети с жителем планеты Оскароза, похожим на мохнатого паука, свои же первыми откроют огонь!
– Интересно, как у них оказалась хмарь? Правда, благодаря Атланту, теперь ценный объект просочился через сеть, и нам уже все равно не поймать… – сбивчиво бормочет Ри себе под нос.
– Римма, я не выдержу сидеть здесь.
– А мы и не будем сидеть, – невозмутимо пожала плечами подруга, протянув мне стелер и пару метательных ножей.
– Капитан встретит их лицом к лицу, да не дрожи ты так, Эду не впервые встречаться с пиратами. Дем страхует с правого борта, Левочка – с левого. Присоединяйся к Левочке.
– А может, все-таки к пилоту?
– Ну уж нет. Рядом с механиком должен быть Атлант, а с Демом – никого.
– Но…
– Отставить разговоры, младший научный сотрудник! Оружие – наизготовку! За мной.
Что мне оставалось делать? Надеюсь, этот рыжий женоненавистник не прикончит меня раньше тоа-цев.
Замерев за плечом толстяка-механика, я увидела, что рядом с капитаном, плечом к плечу, ожидает открытия люка Атлант.
– Мисс Кроули, – не оглядываясь, прошипел Левочка, – Отойдите за следующий поворот и прикрывайте оттуда. Здесь вы только помешаете.
– Я подстрахую.
Механик брезгливо скривился.
– От вас пользы еще меньше, чем от пластиковых хозяйственных роботов, поэтому будь так добра – сбрызни за угол.
Грубо, очень грубо. С девушкой. А что делать? Пришлось подчиниться.
– Атлант, – тем временем капитан старался отогнать от себя робота, – Ты не можешь стрелять, забыл? В тебе стоит блок защиты людей.
– Капитан забыл про блок защиты своей команды, членом экипажа которой я являюсь, – не согласился робот.
Это было последнее, что я слышала. Скрежет открытия люка и оглушительные звуки выстрелов раздались практически одновременно.
Вот кто сказал, что нападение пиратов – это страшно? Врут! Безбожно врут. Это очень страшно!!
А Римма ещё говорила, что стрелять не будут, побоятся прожечь обшивку! Мол, несмотря на небольшие габариты – Персефона – корабль второго-А класса, и ее можно выгодно продать. Черта с два! Пираты обдерут корабль, как липку, вырвут гравитоны и остальные дорогие приборы, а команду, то есть нас, просто перебьют. Перебьют всех, кроме нас с Риммой…
Их больше десятка. Я успела заметить, что шестеро – в полтора раза выше любого нормального человека – нарушившие закон содружества жители планеты Роск и семь или восемь пигмеев-тоа-цев. Быстрые, юркие, они как тени проникли в коридоры корабля в то время, как капитан с Атлантом держали оборону от росков.
Смертоносные зеленые лучи стелеров и рельсотронов, ослепляя, снова и снова пронзают пространство. Вдох-выдох… Мамочка, нет, я не выдержу! Скажите, кто-нибудь, что это происходит не со мной! Почему мне не сиделось на Земле?! Оказывается, я не создана для приключений! Вон Ри – та создана, да, как ловко она управляется со стелерами! А я нет. Нет!!
Капитан с Атлантом покатились по полу. Леонид, вопреки излишку веса, ловко увернулся от десятка выстрелов и ответил автоматной очередью. Ну и как после этого считать этот корабль – торгово-почтовым, если даже механик на нем своей военной подготовкой многократно превосходит героев моих любимых боевиков, а старший научный сотрудник носит при себе стелеры и самонаводящиеся кинжалы?!
Дальше некогда отвлекаться, потому что мимо меня пронеслись двое пигмеев. Одному успела подставить ножку, другого вывела из строя баллончиком для усмирения диких животных. Ну не могу я выстрелить в живого гуманоида, не могу! Прогресс!
И видимо зря.
Направляя струю прямо в сморщенное коричневое, перекошенное злобой личико, я не заметила прикосновения холодного лезвия к горлу. Чья-то рука, ухватив за космы маски, опрокинула голову назад.
– Интересно, что скрывает под собой эта симпатичная маска? – раздался голос на космолингве с неприятным лающим акцентом, – Если леди хотела ввести нас в заблуждение, следовало надеть соответствующие перчатки.
Точно, о перчатках мы с Ри благополучно забыли.
Римма!! Значит ли это, что и она захвачена?!
Дальше я не могу рассуждать, нельзя. Надо вырваться из захвата, но лезвие только сильнее прижимается к горлу, с силой врезаясь в кожу. Все, это конец. Вот теперь точно все…
Ма-аленькая полевая хитрость, последняя: я стараюсь как можно правдоподобней расслабить все мускулы на теле и обмякаю в руках нападающего. Выронив из пальцев оружие, я понимаю, прогресс, как я рискую! Но, похоже, в правдивость моего обморока поверили, хватка ослабла. Рывок – с лица сдернули маску.
– Эй, оттащите девку на корабль!
– Черта с два, – спокойный тон капитана звучит слаще ангельского пения!
Мир утонул с черных с зеленцой клубах едкого тягучего дыма, растворяясь в его хищных туманных клыках, и я, закашлявшись, поняла, что мистер Эддар использовал дымовую гранату. Совершенно безопасная для здоровья, и зело неприятная гадкой едучестью штука. Когда рваные клочки дыма растеклись по полу, вокруг валялись тела пигмеев и двух огромных росков. Мистер Эддар с Демом в масках, делающих их похожими на симпатичных голубых слоников, и Атлант, командующий пластиковыми роботами, как раз заканчивают их связывать.
А у меня опять почему-то все плывет перед глазами. И где, если они слоники, их уши?
– Это последний отсек, – раздался голос механика почему-то откуда-то снизу, как раз из-под моего живота. Видимо, от страха я все-таки ненадолго отключилась. А может, не от страха. Может от этой черно-зеленой вони, или от удара чем-то тяжелым по голове – как раз перед тем, как появился мистер Эддар.
– Как Ри? – слышу свой голос как бы со стороны и сама удивляюсь, до чего же он неприятный, писклявый, да что там, откровенно противный!
На удивление, ответил мне грубиян Левочка.
– Римма с Демизом отделались легче всех. А теперь помолчите, или сами добирайтесь до лазарета.
– И доберусь!
– Это вряд ли!
– А вот посмотрим!
– Хорошо, но смотрите: у меня приказ вас туда доставить. Если сейчас я вас поставлю, а скорее, положу на пол, и вы не пойдете сами, ножками, придется вас покатить!
– Как это покатить?!
– Просто, – плечо амбала подо мной поднялось. – Хотите посмотреть?
Я высокомерно промолчала. Какой же грубый, неотесанный мужлан! Наверняка, запал на меня и теперь мстит, за то, что никогда не буду ему принадлежать!
Всю дорогу до лазарета я с упоением додумывала внезапно озарившую меня догадку, потому что додумывать ее было приятно.
– Ну что, подведем итоги, – капитану как будто тяжело говорить, но за этим сквозит неприкрытая радость, – Нам удалось отразить пиратскую атаку, и, похоже, без жертв.
Раненых и убитых пиратов отволокли на их корабль, и, надежно связанных, поместили в рубке. Далее пиратскому кораблю был задан курс на ближайший астероид-промежуточную станцию, туда же вызван Галактический Патруль. Согласно переговорам с патрулем, их корабль прилетит через два часа. Нам их дожидаться не было резона, ведь обошлось без жертв и серьезных повреждений. К тому же, как я поняла, на борту Персефоны присутствует не только зарегистрированный груз.
Наши же убытки сравнительно невелики. Прошивку в нескольких местах надлежит привести в порядок – и хозяйственные роботы под предводительством Атланта уже занялись этим.
У Ри небольшой синяк на щеке и пара ушибов, на помощнике капитана вообще ни царапины.
Отчаянно сквернословя, Левочка дал Римме себя осмотреть. Сообщив, что царапины несерьезные, и до свадьбы доживет, подруга вверила механика мне, не обращая внимания, что выразили одинаковое несогласие с этим решением и я и он. Накладывая повязку, я дергалась от каждого вздрагивания этого типа, готовая отпрыгнуть в сторону: мне казалось, что вот-вот он в меня плюнет!
Римма сказала, что Левочка не в серьез, просто он жених той самой девушки, Мими, младшего научного сотрудника, что осталась на Земле. Интересно, как у такого вообще может быть невеста? И как будто я виновата, что его зазноба осталась на Земле, ей-прогрессу! Да я многое бы отдала, лишь бы не занимать на этом чертовом корабле ее места!
Сама же Римма занялась капитаном, которому, как оказалось, повезло меньше всех. Да, он увернулся от всех прямых выстрелов, но дороже всего мистеру Эддару обошлась его забота обо мне. Получив удар ножом в плечо, он долго скрывал его, пока не убедился, что жизнь на Персефоне вошла в привычное русло. Впрочем, мне кажется, что скрывал бы и дальше, если бы не предательски растекшееся темно-красное пятно.
Решительно освободив мистера Эддара от рубашки, Римма заахала. Дело плохо, поняла я. То ли оружие было отравлено, то ли рана так быстро воспалилась. Пресекая все возражения капитана, Римма, пригрозив, что попросит Демиза и Атланта привязать его к кушетке, сделала с десяток уколов. Но на этом не остановилась, изучая края раны и хмуря лоб.
– До Арттдоумие осталось трое суток пути, – хрипло капитан. Непонятно к чему.
Римма невозмутимо колдует над раной. Я стою рядом и подаю необходимое. Тоже старательно изображаю невозмутимость.
– Римма, как груз? Эти твои курицы в порядке?
– Пока не в порядке капитан, – не стала кривить душой подруга, – Мне, наконец, удалось установить, почему ррыкумсы перестали нестись, и я уже внесла определенные изменения в рацион, и изменила им музыкальный фон…
Капитан выразительно поднял бровь.
– Но эта заварушка с пиратами… Ррыкумсы обладают очень тонкой нервной организацией…
– Ну так иди и успокой их. Я не знаю, дай успокоительное, вколи транквилизаторы, насыпь дорожку сладкой пыльцы, расскажи сказку, спой, спляши! Приступай, наконец, к своим прямым обязанностям! Через три дня пути эти курицы должны нестись, побивая все рекорды.
– Римма, или мне кажется, или наш капитан бредит.
– Во всяком случае, это полубред, – согласилась со мной подруга.
– Мисс Цхинг Фун… Это приказ.
– Но как же ты, капитан…
– Я в порядке. Ты всего меня обколола. Так, что дальше некуда!
– Я позабочусь о нем, Римма.
– Ты уверена?
Я пожала плечами и кивнула. Ну а что прикажете делать? Хоть он и весьма неприятный тип, но сейчас же безопасен! К тому же, хоть и нет большого счастья в том, чтобы признать это факт, но мистер Эддар пострадал, защищая меня.
– Хорошо, Тара. Ты меня очень выручишь, – Ри застучала пальцами по клавиатуре, – Вот инструкция. Приготовь это лекарство.
– Она приготовит лекарство?! – хрипло простонал мистер Эддар с кушетки, – Лучше смерть!
– Вот видишь, – сочувственно сказала я подруге, – Он все-таки в бреду. Положила руку на прохладный лоб капитана и тихо, умиротворенно, так по моему мнению, разговаривают с помешанными, сообщила. – У вас горячка, мистер Эддар. Боюсь, это агония. И без меня вам никак не справиться.
– Не справиться с тем, что бы отправиться на тот свет? – сварливо возразил мистер Эддар. Какими неблагодарными все-таки могут быть люди!
– Капитан, не так она и плоха чтобы не смешать необходимые компоненты в равных пропорциях… Ну да, почти все в равных… Не выпарить две трети и не заморозить оставшееся при температуре… – 270 °C… А потом кусочками льда она обработает края раны…
Капитан застонал.
О прогресс, ну что еще?
– Тара, ты трезвая? – задал мне капитан совершенно неожиданный и нетактичный вопрос.
– Да, Тара, кстати, ты протрезвела? Вот, выпей на всякий случай алказельцер.
Сговорились они что ли?? Это оскорбительно, в конце концов! Вытолкав подругу из лазарета, поджав губы в знак оскорбленной невинности, я приступила к лечению капитана.
И что из этого надо смешивать в равных пропорциях, а чего взять только половину?
Так, ещё не забыть повторить укрепляющие уколы…
Когда я, наконец, закончила, и присела передохнуть – сменить капельницу нужно только через сорок минут – капитан уже спал. Все-таки здорово ему досталось.
* * *
Видимо и я заснула.
Потому что мне приснилось, что я развешиваю в странном маленьком жилище – готова поспорить, это пещера, старинные картины, танкха, если я не ошибаюсь, с изображением одной и той же женщины – маленькая, большая, белая, голубая, зеленая, желтая, с красной кожей и маленькими клыками – их множество! На полке выстроились в ряд крошечные деревянные фигурки. Я знаю, что вырезала их сама, из драгоценного красного дерева. Вырезала мою благодетельницу, мою повелительницу. Нет, вырезал! Не знаю, откуда-то мне понятно, что я мужчина.
