Текст книги "Бесценная Статуя (СИ)"
Автор книги: Диана Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Теперь не шевелись. Здесь за тобой наблюдают отовсюду. Терпи.
Я хотела кивнуть ей в ответ, или сказать хотя бы что поняла, поблагодарить, но ничего не получилось. Тело не послушалось, а рот не открылся. Женщина удовлетворенно кивнула и удалилась с другими рабынями.
Хорошо, что она поможет Ишме – мне показалось, или я думала эту мысль целых полчаса?
На смену бесконечным за последнее время волнениям, страху, отчаянью пришла волна отстраненного равнодушия. Даже, когда я увидела, как в покои, вслед за Цалибу входят Эддар, Римма, Дем и Левочка, на моем лице не дрогнул ни единый мускул.
* * *
Надо сказать, выдержке друзей можно позавидовать. Если не знать их так хорошо, как я, можно и не заметить выражение глаз Риммы и играющие желваки на щеках Эддара.
Видимо, из-за выпитого отвара я то и дело упускаю нить происходящего, как бы теряю сознание, отключаюсь, одновременно присутствуя, слушаю и понимаю каждое слово, и тут же забываю то, что услышала. Следить за ходом беседы Цалибу с моими друзьями невероятно трудно, а стоится в одном положении наоборот, легко. Слава прогрессу, женщина, давшая мне это средство, не обманула.
Я пыталась сосредоточиться на том, что они говорят, и не могла. И тем более не могла оценить старания группы танцовщиц в струящихся, летящих одеждах. Цалибу и Эддар с Ри и Демом расположились на подушках, между двумя постаментами, на которых стоим я и статуя бывшего кхастла Бравиш.
– Да, видите, нашлась ваша подруга, – удалось ухватить одну фразу Цалибу, из которой я поняла, что друзья уже искали меня здесь.
Видимо они предлагают Иннатхе выкуп за меня, но Цалибу отказывается.
Наконец капитан открыл перед ней плоский черный футляр. Сверху мне видно, что в нем лежит жезл, увенчанный двумя раскрытыми огненными крыльями, увитый золотыми змеями – совсем как на моей татуировке. Рядом лежит миниатюрный бич, из драгоценного черного альмандина. Значит, тогда, в гостинице, я все поняла правильно – вот оно, лучшее доказательство, что Эддару удалось изъять у Леднева живые кристаллы. Копии, выращенные из них, нипочем не отличить от оригиналов.
Иннатха с сомнением взглянула на меня.
– Татуировки на ее руках – копии истинных драгоценностей богини, – проникновенно сказала Римма, и Дем кивнул. В знак подтверждения, наверно.
– И вы хотите выкупить свою подругу за бесценные артефакты? – Иннатха недоверчиво прищурила темные глаза.
– Артефакты они только на Зиккурате, – сказал Эддар.
– А в традициях нашей культуры человеческая жизнь ценится дороже любой драгоценности, – сказал Дем.
– Какие занятные у вас обычаи.
Иннатха опять бросила взгляд на содержимое футляра.
– Но этого мало, – она улыбнулась Эддару и даже под воздействием отвара мне очень не понравилась ее улыбка. – Я согласна обменять вашу подругу на священные артефакты моего народа, и ещё в обмен на вас.
Видимо, вытянувшиеся лица моих друзей рассмешили Цалибу. Запрокинув голову, Иннатха расхохоталась:
– Да не навсегда, не бойтесь, я пошутила. Просто вы могли бы остаться моим гостем на эту ночь, и мы как следует отпраздновали бы такую выгодную для обеих сторон сделку.
Видеть, как Эддар склоняется над рукой Цалибу, и улыбается ей так, как когда-то улыбался мне, практически невыносимо.
Хорошо, что я выпила этот чертов отвар, боюсь, я испортила бы сейчас друзьям столь тщательно продуманный план. Как в тумане, я вижу, как они встают и направляются ко мне. Деммиз протянул руки, обнял меня за талию и спустил вниз. Невольно поймала взгляд Эддара, устремленный на меня и не заметила в нем ничего, кроме океана нежности. А потом он неожиданно мне подмигнул.
О прогресс! Какая же я дура! Ведь у Цалибу находятся те самые драгоценности Богини, за которыми мы и прилетели, и приглашение остаться во Дворце – идеальная возможность придать форму ещё нескольким кристаллам. Дураком бы был, если бы упустил возможность остаться во Дворце. Тара и Демиз под руки повели меня к выходу. Проходя мимо Эддара, я совершила над собой адское усилие, наверно, самое адское усилие за всю свою жизнь, и прошептала ему одними губами:
– Ишма. Не оставляй. Здесь. Ишму.
Последнее, что я услышала, покидая покои Цалибу, был ее вкрадчивый голос:
– Вы не представляете, до чего мне надоели рабы…
ГЛАВА 21
Я не смог.
Не смог убить свою Госпожу
…
О горе мне! Горе…
…
Цель медитации на йидам -
Впустить его в свое сознание…
Убить как отдельный объект…
Осознать, что его нет
И не было никогда.
Я приблизился так близко к Богине,
Я преодолел все преграды на Звездном Пути,
Я сломал даже оковы этого временного тела…
Но не смог завершить начатое.
Где ты, Иштар?
Ты – моя жизнь.
Моя душа.
Мой смысл вещей.
Это был первый и единственный момент, когда я увидела лицо монаха, глазами которого видела много волшебных снов – он склонился над водоемом, и в прозрачной воде я с изумлением вижу знакомые черты. Несколько более широкие скулы… И этот непривычно выбритый череп. Старое, изборожденное морщинами, лицо… Но в целом не оставалось никаких сомнений. Этого просто не может быть!!..
Там, во сне, я смотрю на свое отражение.
А отсюда, из сознания Истар Кроули, мне хорошо видно лицо отца. Нисона Клода Кроули. В тот самый миг, Нисон Клод – там, во сне, почувствовал взгляд со стороны. Исходящий из своих собственных глаз.
Я найду тебя, Иштар, – сказал он, глядя в голубой, почти белый, купол неба. – Пусть для этого мне придется пронзить само пространство и время, и родиться опять в качестве смертного!
В следующий миг я увидела маму, как я ее запомнила с детства: молодая, красивая, с золотыми волосами, в странных сверкающих одеждах она сидит, прижав колени к груди, на вершине высокой горы – горы, в которой сияет распахнутая в глубоком зевке пасть пещеры: временного пристанища отца.
Мама хмурит лоб, взглянула вниз, где фигура в бордовых одеждах дает обет, глядя в небо, и кивнула.
В тот же миг фигурка монаха неловко качнулась, и тяжело повалилась на землю. Странный ужас сковал меня – почему-то очень страшно взглянуть на упавшее тело вблизи. Потому что я знала откуда-то – это конец. Больше я не увижу сна его глазами. Я перевела взгляд на вершину горы – но она была пуста. Мама исчезла, как будто ее не было.
* * *
На шаттле Персефоны Атлант немедленно отобрал меня у Деммиза и положил на разложенное кресло, а Римма принялась приводить в чувство.
– Это варварство. Тара! На кого ты похожа? – бормочет робот. – Ты хочешь сказать, что они научили тебя так одеваться и принимать наркотики?! Эта планета дурно на тебя влияет.
– Тарочка, миленькая, ты как? – Римма теребит меня, в очередной раз измеряя пульс, давление и остальные данные, обвешивая все новыми и новыми датчиками.
– Вроде бы ничего, – улыбнулась я.
– Атлант, а тебе не пора страховать Эддара? – строго спросила Римма, и робот, с трудом скрывая свою радость, чуть ли не приплясывая, удалился. – Не думаешь же ты, что он останется у Цалибу на ночь? – подруга подмигнула мне.
– Если бы ты знала ее хотя бы так, как я, поняла бы, что она и мертвого уговорит.
– Ой, брось. Наш капитан тоже… Не лыком шит, или как правильно сказать?
Мне наконец-то стало настолько лучше, что я смогла самостоятельно уединиться в душевой кабине, а потом с удовольствием оделась в комбинезон. Надоели все эти зиккуратские ритуальные тряпки. Год ничего, кроме джинсов носить не буду!
Деммиз и Атлант поджидают капитана, где-то там, у дворца Цалибу.
Левочка сидит за пультом управления, наготове, чтобы в любой момент набрать команду на взлет.
Римма как может, скрашивает мне томительные часы ожидания, рассказывая о моих поисках, о том, как они покупали на невольничьем рынке Эстель, и как она их за это отблагодарила.
– Представляешь, только мы встретились, наконец, с капитаном и Левочкой, появляется эта наладка! И еще хватает наглости подойти к нам, спросить, мол, долго мы собираемся на нее обижаться, и кто в жизни не ошибался, и что все имеют право на последний шанс. Я думала, Эддар ее убьет! Но Левочка его опередил – послал ее в такое место, что уши в трубочку свернулись.
– Ну, не преувеличивай, – подал голос из-за пульта управления механик. – По мадам было видно, что она только что оттуда!
– И что ей там самое место, ага!
Внезапно ожила рация на пульте управления. Я с облегчением узнала голос Эддара.
– Готовность к взлету номер один. Взлет через тридцать секунд.
Что значит, через тридцать секунд? А они как же? Те же вопросы я прочитала в глазах Ри.
– А вы, капитан? – озвучил мысли всех нас Левочка.
– А мы успеем, – раздался голос Атланта.
Губы подруги беззвучно шевельнулись, и скорее по их движению, чем по едва слышному шепоту, я прочитала одно-единственное слово:
– Дем…
Протянула руку и сжала ладонь Риммы. Подруга напряжена, как натянутая тетива.
Но Демиз появился практически через секунду.
– Чем вы слушаете? По местам! – скомандовал нам. – Умница, – добавил он Юдвигу на плече.
Шаттл мягко, почти неощутимо оторвался от земли и завис в воздухе. Следующим в него запрыгнул Атлант, и только вслед за ним показался Эддар. Вздох облегчения с шумом вырвался из моей груди одновременно со звуком закрываемого шлюза. Эддар держит в могучих руках безвольно повисшее тело Ишмы.
В следующую секунду, все, кто стоял, то есть мы все, потому что мы с Р и немедленно вскочили навстречу друзьям, оказались на полу. Хорошо, что Левочка успел нажатием кнопки подстелить на пол мягкие маты.
– Получилось, капитан? – оглянулся к нам Левочка.
– Да погоди ты! – возмутилась Римма. – Болван бесчувственный! Ты не видишь, что девушке нужна помощь!
Ишма и впрямь выглядит жутко, страшно. Хорошо еще, что женщина во Дворце помогла – Ишма крепко спит. Все тело бывшей рабыни в рубцах и кровоподтеках. Кровь запеклась, оставляя повсеместно бурые разводы. Я заметила, на ногах Ишмы стальные браслеты, от которых тянутся обрывки цепей. Эддар не стал применять лазерный резак. Судя по всему, он просто порвал цепи руками.
– Курс на Персефону, Левочка, – сказал он.
– А потом куда? – я подняла голову, впервые за все время взглянув на капитана. Он перехватил мой взгляд, сглотнул и отвернулся.
– А потом на самый последний пункт нашей эскапады – на гору Астарты. Да, да, не смотри так на меня, Левочка, все получилось!
* * *
– У нас есть часов восемь – как раз, пока спит несравненная Цалибу, – сказал Эддар.
Все мы, за исключением Ишмы, спавшей в лазарете под пристальным наблюдением Мини и Мики, собрались за столом в кают-компании. На столе лежат с таким трудом добытые драгоценности.
Венец Шугур, налобная лента «Прелесть чела», золотая баночка с притираньем для глаз «Приди, приди», двойная золотая подвеска на шею, сетка «Ко мне, мужчина, ко мне», лазурное ожерелье и золотые браслеты. Ключ показал, что подлинными драгоценностями статуи Бравиш оказался Шугур, налобная лента и двойная подвеска. А среди сокровищ Иннатхи ими оказалось притиранье для глаз, лазурное ожерелье, браслеты и сетка на грудь.
– Всего лишь семь из десяти, – вздохнул Левочка, – Негусто.
– Ты рисковал, предлагая Иннатхе жезл и бич в обмен на Тару, – сказал Дем. – Откуда узнал, что подлинных у нее нет?
– Подлинных ни у кого нет, – ответил Эдгар. – Потому что подлинными располагает только Тара.
– Тара?! – все уставились на меня во все глаза. А мне все равно.
– Тара! – потрясла меня за плечо Римма. – С тобой все в порядке?
Я с трудом поняла, что они от меня что-то хотят. Не могу отвести взгляд от двух драгоценностей Иштар, такими знакомыми…
– Ты уверен, что «Лазурь» и «Нетти нне» – настоящие? – спросила я Эддара и взяла ожерелье в руки.
Капитан кивнул, но мог и не отвечать – стоило мне прикоснуться к сокровищам, как татуировки на руках вспыхнули голубым свечением.
– Какой интересный феномен, – наклонилась ко мне поближе Римма.
– Теперь ты расскажешь, как получила подарок от Богини? – тихо спросил Эддар.
– Это они, – невпопад ответила я.
– О чем ты?
– Эти золотые запястья, – сказала я. – И ожерелье… Это любимые украшения мамы. Она никогда с ними не расставалась.
– Ты уверена? – недоверчиво спросил Деммиз.
– Вон сколько было сделано копий, – сказал Левочка. – На каждой статуе практически весь набор. И это с учетом того, что «Тамар» мы так и не нашли.
Мне показалось, или Эддар в этот момент как-то по-особенному переглянулся с Демом?
– Это мамины. Точно, – сказала я. – Помните, когда мы приземлились, Юдвиг сказал, что здесь недавно проходила Лика? Юдвиг! – позвала я птицу. – Насколько давно?
– Для того, чтобы ответить, тебе необходимо иметь хотя бы отдаленное представление о летоисчислении на Арттдоумие, – важно ответила вредная птица. – А это невозможно.
– Но почему?
– Потому что у них другое измерение, Тара, – сказала Римма. – Мы не можем пока этого понять. К сожалению, – добавила она.
– Вы что, не понимаете?! Мама была здесь. И то, что мы нашли ее украшения во Дворце этой ненормальной маньячки, говорит только об одном, – я уронила голову на руки, пытаясь держать себя в руках.
– Это ни о чем не говорит, Тара, – не согласился со мной Эддар, – Лика подарила тебе «Власть над миром» и «Суд». «Лазурь» и «Нетти нне» она также могла подарить.
– Иннатхе?!
– Необязательно.
– Лика может жить в обеих измерениях, неужели не понятно! – воскликнул Юдвиг, и раздраженно дернул зеленым хвостом. – И не только!
– Что ты имеешь ввиду?
– Люди, – презрительно ответила птица, и спрятала голову под крыло.
Все уставились на Римму, но подруга только развела руками:
– Если сам не захочет, нипочем не скажет…
– Не покормить недельку-другую, вмиг захочет, – пробурчал Левочка, но Римма отмахнулась от него.
– Тара, – позвал меня Эдгар. – В священной горе Астарты мы встретимся с Хранителем. Возможно, он сможет что-нибудь объяснить.
– А зачем нам вообще лететь на эту гору, Эд? – спросил Левочка. – Здесь достаточно на безбедную жизнь. В том числе и на то, чтобы нанять гала-следователя, который поможет твоей девчонке найти мать, если она, конечно, жива.
Если бы взглядом можно было убивать, рыжий механик упал бы сейчас, сраженный очередью перекрестных выстрелов. Даже Юдвиг вынул голову из-под крыла и посмотрел на Левочку осуждающе.
– А что я такого сказал? – пожал плечами механик. – Я и вправду не понимаю, почему не смотаться сейчас отсюда по-быстрому… Зачем-то вам приспичило лететь на какую-то там гору… Вам не хватило этих долбанных Цалов?!
– Затем, Левочка, – терпеливо сказал капитан. – Чтобы внедрить найденные драгоценности в нейро-реактор, Совесть Зиккурата, который находится как раз в Священной Горе Астарты!
– Подожди, кап, – Левочка заметно занервничал. – Не хочешь ли ты сказать, что вся эта свистопляска с поиском сокровищ была не для того, чтобы выгодно продать их, а чтобы подарить какой-то сраной священной горе?!
– Лева, – устало сказал Эдгар. – Я обещал тебе долю, и ты не останешься без честно заработанных за краденные драгоценности барышей. В конце концов, какая тебе разница, от кого получать деньги.
– Эд, – нахмурилась Римма. – Думаешь, удастся запустить Реактор? «Тамар»-то нет, да и «Власть над миром» и «Суд» – только в качестве изображений на руках Тары… Не можем же мы ее поместить в Реактор?
– Да, не хотелось бы, – согласилась я с подругой.
– Разве не можем? – удивился Левочка, и, перехватив мой взгляд, поднял вверх руки. – Все, все, молчу, молчу!
– Мы спросим у Хранителя, – ответил Римме Эдгар. – Как быть с «Тамар».
«Тамар»… Та самая повязка на бедра, одеянье владычиц, которое я так и не поняла – удалось или не удалось достать монаху из моих снов… Отцу… Тогда, когда я была в Замке Бравиш, мне снилось, что ему удалось собрать все, но когда очередь дошла до «Тамар», я проснулась…
– Летим к Хранителю, – сказала я. – Там я смогу узнать о маме.
– Курс на Астарту, – сказал Эддар Деммизу.
Перебросить космический корабль с одного места на планете на другое намного сложнее, чем совершить дальний галактический прыжок, поэтому Дему с Атлантом придется хорошенько постараться. И нужно успеть проделать все это быстро, Эддар сказал, что для временного – к моей досаде – успокоения Цалибу использовал сонный газ, а его действие ограничено.
Когда Цалибу проснется и не найдет рядом понравившегося капитана, она придет в ярость, и может что-то заподозрить. А убедиться, что у нее тропический темперамент, мне уже представлялась возможность. Следует как можно быстрее покинуть планету.
Левочка поспешил в машинное отделение, у Риммы появились срочные дела в лаборатории. В кают-компании остались только я и Эддар. Наедине. Впервые с того самого момента, как…
* * *
Мы сидим по разные стороны стола, и не смотрим друг на друга. Я боюсь поднять взгляд, боюсь увидеть на его лице осуждение, разочарование… Чем я оказалась лучше Эстель? В его глазах обе ситуации, должно быть, выглядит одинаково. Эстель обманула его, чтобы украсть ключ к сокровищам. Я обманула его, чтобы украсть ключ от Персефоны. Я не крала этот проклятый ключ, оставила его на корабле, я была не в себе, но понимаю, как все это выглядит со стороны. Он, наверно, никогда не простит меня… И только я в этом виновата. Но это молчание, черт меня дери, невыносимо!
– Тара, – позвал Эддар.
Я опустила голову еще ниже.
– Посмотри на меня, Тара, – сказал он, и тихо добавил. – Это приказ.
Меня как током прошибло. И даже не от улыбки в его голосе, и не от того, что этот самый голос почему-то окрасился хрипотцой. Я вспомнила… Как однажды уже слышала эту фразу. Да что там вспомнила! Я все это время не могла ее забыть. Разве можно забыть самый волнительный, самый чувственный момент твоей жизни? Кровь прилила к щекам, сердце замерло на миг, а потом застрочило с утроенной скоростью, руки задрожали, и привычная слабость в коленях заставила меня возблагодарить случай за то, что сижу. Я по-прежнему не поднимаю взгляд на капитана, чувствуя нарастающее томление внизу живота, и знаю при этом, что он чувствует что-то похожее… только сильнее!
– Тара, – в третий раз позвал он, и я привычно утонула в двух фиолетовых озерах.
В следующий миг – я не знаю, как это получилось – я оказалась прижатой к теплой твердой груди. Кажется, руки и губы Эддара везде – он покрывает поцелуями губы, щеки, шею, плечи, руки… Я ощущаю его прикосновения каждой клеточкой кожи, и мне чертовски, катастрофически мало, я хочу впитать его всего, втянуть в себя, без остатка!
– Эддар, – я выдохнула его имя, впиваясь взглядом в глаза, и в следующий момент оказалась прижатой к стене. Железные руки подхватил за талию, приподняли, и он погрузился лицом в самый низ живота, с силой втягивая мой запах.
– Моя, – прорыва. – Моя Истар… Только моя.
Поцелуи его стали жесткими, горячими, почти мучительными. И чем более решительным становится он, тем больше обмякает мое тело, становится податливым и послушным.
Я не очень поняла, как это получилось, он просто рванул руками порта комбинезона, кружевную полоску белья… Если бы не бешеное, пульсирующее желание, сводившее меня с ума, я бы, наверно испугалась. Так резок и так… груб он никогда еще не был. И, черт меня подери, мне безумно хочется большего!
– Эддар, я не могу больше, – хрипло простонала я, в то время как он ласкает шею, и он зарычал, опять приподнимая меня над полом.
– Если ты прямо сейчас не возьмешь меня, я умру, – пообещала я в перерывах между поцелуями, и прикусила его губу.
Он легко держит меня над полом одной рукой, помогая тяжестью своего корпуса. Другая рука опустилась совсем низко, и его пальцы легонько погладили ставшую невероятно чувствительной, плоть.
– Посмотри на меня, Тар, – прорычал он, и я открыла глаза, одновременно направляя его палец в горячую влажную глубину. Эддар зарычал и впился поцелуем мне в шею.
В следующий момент с резким толчком мысли испуганной стайкой вылетели из головы, а по телу волна за волной, начала разливаться, зыбь наслаждения.
На наше счастье в кают-компанию никто не вошел. Впрочем, если бы и вошел, мы вряд ли заметили бы. Да и если бы кто-то из команды захотел внепланово перекусить, боюсь, так и застыл бы перед дверью, услышав ритмичные удары о стенку переборки, соперемежаемые хриплыми стонами и криками.
– Прости меня, Тара, – сказал Эддар, когда мы лежали, прижавшись друг к другу, на угловом диване в кают-компании. Не очень удобно, но двигаться сейчас совершенно не хочется.
– За что? – удивилась я. Если рассуждать логически, прощения надлежало просить мне.
– Не уберег тебя, не доглядел.
– Ты прямо как Атлант, – улыбнулась я.
– Смотри, буду ревновать, – пригрозил Эдгар. – Эта консервная банка слишком много говорит о тебе.
– Эддар, – до меня внезапно начал доходить смысл происходящего. – Что мы наделали!
Откровенное удивление на его лице говорит о том, что он ничего не понимает. Ну как можно быть таким болваном!
– Эддар, – простонала я. – В прошлый раз, ну, когда мы… Я потом…
– Да я понял, что ты была не в себе, ты не представляешь, сколько я ругал себя за то, что не привязал тебе тогда к кровати! Шучу, шучу, – он увернулся от точка. – Что заснул тогда, и не проснулся, когда ты уходила… Я же знал, но должен был предвидеть…
– Эддар, но сейчас… Опять… Начнется. А нам надо в этот, как его, Реактор! – вот видишь, уже слова начала забывать! – я буквально в ужасе.
– Не начнется, – уверенно сказал Эдгар. – Основная мутация, то есть сонастройка происходит в первый раз. Теперь с потерей контроля будет проще. Вот если бы, например, я или ты, были с кем-нибудь другим, пришлось бы начинать все заново.
– А почему ты думаешь, что я не была ни с кем другим? – невинно захлопала ресницами, и практически одновременно с моим хлопаньем рука капитана легла мне на горло, нежно так, осторожно поглаживая.
– Никогда даже не шути так, Истар, – серьезно сказал Эддар, а потом добавил. – По запаху, Тара. Ты ни с кем не была, ты только моя.
Вот как. По запаху, значит. Но это имеет и обратный эффект, и это прекрасно. То, что у меня не кружится голова, как в прошлый раз, говорит о том, что у них с Цалибу ничего не было… Нет, я и не думала, что Эддару нравятся жадные до крови маньячки, но мало ли… В общем, после этого разъяснения, если какие-то подозрения и мешали мне жить, то они исчезли. Прогресс. Какое же облегчение!!
* * *
Через час мы с Эддаром уже стоим перед Хранителем в самом сердце Священной Горы. На моем плече сидит Юдвиг, который решил отправиться с нами, заявив, что сто лет уже не видел Хранителя.
Хранитель Священной Горы Астарты оказался худым, с запавшими глазницами и щеками, и длинным, как жердь, стариком с длинными белыми волосами, убранными в пучок, и голубоватой кожей.
– Даррэд, мальчик, – приветствовал он Эддара на зиккуратский манер, проведя ладонью по лбу, справа налево. – Я рад видеть тебя снова.
– Мы собрали семь драгоценностей, Хранитель. Как ты думаешь, их хватит, чтобы запустить Реактор?
– Мне жаль огорчать тебя, мальчик, но без «Тамар» это невозможно. Но ты неправ, ты принес девять из бесценных артефактов, ведь девушка, стоящая рядом с тобой, живая носительница двух из десяти.
– Значит, нужна «Тамар».
– Да. Но собранные девять, оставленные здесь, сильно повлияют на нейронное поле планеты. Зиккурат начнет осторожно готовиться к пробуждению. Вредно резко прерывать сон даже такого ничтожно маленького существа, как человек. Что говорить о целой планете… Следует действовать крайне деликатно…
– Теперь я могу узнать, что случилось с Зиккуратом?
– Твою планету постигла такая же участь, как и когда-то твой кхастл. Все население Зиккурата, за исключением маленьких детей, было уничтожено. Оставленных в живых сделали рабами, скрыв от них истинный смысл Ликов, манускриптов, Статуй… Всего, что несет в себе послание великой цивилизации…
– Кто сделал это?
– Ответ на этот вопрос ты узнаешь сам, но не раньше, чем будет запущен Реактор. Поспеши. Осталось достать одну лишь «Тамар»!
Мы направились было к выходу, когда Хранитель остановил нас.
– Девушке надлежит остаться здесь.
Мы ошарашено переглянулись.
– Ты ведь не боишься, дитя? – ласково обратился ко мне Хранитель.
– Что мне надо будет делать?
– Ничего. Просто находиться здесь. Когда десять сокровищ Иштар соберутся в Священной Горе Астарты, «Власть над миром» и «Суд» сами покинут твое тело, и ты сможешь уйти.
– Вы правду говорите?
– Я Хранитель. Я не могу лгать.
– Вы знаете что-нибудь о моей маме?
– О Лике? – Хранитель улыбнулся. – Я расскажу тебе все, что знаю, пока будем ждать твоего ненаглядного капитана с «Тамар». Обещаю.
– Нет, – сказал Эдгар. – Я не оставлю ее здесь. Я не могу.
– Ты должен, Эд, – прошептала я, кладя руку ему на плечо. – Сейчас самое главное – спасти Зиккурат.
– Здесь девушке ничего не угрожает, Даррэд. Ты же знаешь, что вход в Священную Гору невозможно открыть снаружи, и попасть сюда может только тот, кого я приглашу. Прощайтесь.
Хранитель сказал это будничным тоном, как будто был уверен в нашем послушании.
– Возвращайся скорее, – попросила я.
Эддар коротко взглянул на меня, ничего не ответил, и покинул гору. Через минуту я услышала, как взревели двигатели Персефоны, и легкая вибрация пола сообщила, что мой экипаж покинул планету.
– Теперь вы расскажете о Лике? – спросила я Хранителя.
Он возвышается надо мной, сверля червоточинами глаз.
– Теперь, крошка, мы найдем занятие поинтересней, – улыбнулся Хранитель, и, прежде чем до меня дошел смысл сказанного, я согнулась пополам от боли.
– Не сопротивляйся, Тара. Чем меньше ты противишься, тем легче перенесешь передачу.
Воздух вокруг сгустился, окрасился в темно-зеленый, какая-то сила приподняла меня над полом и выпрямила, вытянула тело. Высоко, на исписанном изразцами потолке, открылся круглый люк, и та же самая сила начала поднимать меня ему навстречу.
