Текст книги "Чужеземец. Запах серы"
Автор книги: Диана Гэблдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Дженни продолжала угрожать ему, но никаких изменений в рассказе и никаких подробностей мы больше не услышали, поэтому решили, что он рассказал правду. Отказавшись освободить Макдональда, Дженни, тем не менее, слегка ослабила путы, так что через какое-то время он мог освободиться сам. И мы побежали.
– Думаешь, он умер? – пропыхтела я, когда мы добежали до привязанных пони.
– Не думаю. Джейми плавает, как рыба, и я видела, как он задерживает дыхание на три минуты. Вперед. Надо поискать на берегу.
Мы ходили по берегу взад и вперед, спотыкались о камни и мокли на мелководье, исцарапали руки и лица об ивы, полоскавшие свои ветви в воде.
Наконец Дженни испустила торжествующий вопль, и я, разбрызгивая во все стороны воду, кинулась к ней, опасно балансируя на поросших мхом камнях, лежавших на дне речки.
Она держала кожаный шнурок, все еще связанный кольцом. На одной стороне виднелись пятна крови.
– Вытащил руки, – сказала она, стиснув шнурок в ладонях. Потом посмотрела назад, в ту сторону, откуда мы пришли, на зазубренные камни, глубокие омуты и покрытые пеной водовороты, и покачала головой.
– Как ты только сумел, Джейми? – спросила она сама себя.
Мы нашли примятую траву недалеко от дороги. Джейми определенно отдыхал там. Я обнаружила на коре осины небольшое коричневатое пятно.
– Он ранен, – ахнула я.
– Ага, но он движется вперед, – ответила Дженни, глядя на траву и шагая взад-вперед.
– Ты хорошо отыскиваешь следы? – с надеждой спросила я.
– Ну, я, конечно, не охотник, – отозвалась Дженни, устраиваясь поближе ко мне, – но если уж не выслежу кого-то размером с Джейми Фрэзера в сухом папоротнике, значит, я ослепла и к тому же выжила из ума
И в самом деле, широкая полоса примятого коричневого высохшего папоротника вела на холм и растворялась в густых зарослях вереска. Мы кружили там долго, но так и не нашли больше следов. На крики тоже никто не отзывался.
– Он ушел, – заключила Дженни, усаживаясь на упавшее дерево и обмахиваясь. Мне показалось, что она очень бледна, и наконец до меня дошло, что похищение вооруженных людей и угрозы в их адрес – не самое подходящее занятие для женщины, родившей меньше недели назад.
– Дженни, – сказала я, – ты должна уйти домой. Кроме того, он мог вернуться в Лаллиброх.
Она покачала головой.
– Нет, не мог. Что бы там ни рассказал Макдональд, они не сдаются так легко, особенно если награда уже была у них в руках. Они его пока еще не выследили, потому что не смогли, но обязательно кого-нибудь отправили, чтобы присматривать за фермой, так, на всякий случай. Нет, это то самое место, куда он ни за что не пойдет. – Она оттянула воротник платья. День стоял холодный, но Дженни слегка вспотела, а на лифе проступали темные пятна от вытекающего молока.
Она увидела, что я смотрю на нее, и кивнула.
– Ага, мне скоро придется вернуться. Мистрисс Крук кормит малышку козьим молоком и сахарной водичкой, но долго Мэгги без меня обойтись не сможет, а я без нее. Хотя очень не хочется оставлять тебя одну.
Меня тоже не вдохновляла мысль в одиночку разыскивать в шотландских горах человека, который мог уйти куда угодно, но я приняла самоуверенный вид.
– Я справлюсь, – заявила я. – Могло быть и хуже. Во всяком случае, он жив.
– Верно. – И Дженни посмотрела на солнце, низко висевшее над горизонтом. – Ну, на ночь-то я с тобой останусь.
Мы прижались друг к другу у костра и почти не разговаривали. Дженни думала о покинутом ею ребенке, а я о том, как справлюсь одна, толком не зная ни окрестностей, ни гаэльского языка.
Неожиданно Дженни вскинула голову и прислушалась. Я тоже села, но ничего не услышала. Я всматривалась в темный лес, куда смотрела и Дженни, но, слава Богу, не увидела блеска ничьих глаз.
Повернувшись к костру, я обнаружила, что возле него сидит Муртаг, спокойно греющий над огнем руки. Дженни резко обернулась, услышав, как я вскрикнула, и коротко удивленно рассмеялась.
– Пока вы туда пялились, я мог бы перерезать вам обеим глотки, – заметил маленький человечек.
– О, в самом деле? – Дженни подтянула повыше коленки и обхватила руками щиколотки. Ее рука молниеносно метнулась под юбку, и в отсветах пламени сверкнуло узкое лезвие.
– Неплохо, – признал Муртаг, глубокомысленно кивая. – А малышка Сасснек тоже так умеет?
– Нет, – ответила Дженни, пряча нож в чулок. – Поэтому хорошо, что ты останешься с ней. Надо думать, тебя послал Иэн?
Маленький человечек кивнул.
– Ага. Нашли конвой?
Мы рассказали о своих достижениях. Муртаг услышал, что Джейми сбежал, и уголок его рта – могу поклясться – слегка дернулся, но назвать это улыбкой было бы большим преувеличением.
Наконец Дженни встала и свернула одеяло.
– Куда ты собралась? – изумилась я.
– Домой. – Она кивнула на Муртага. – Теперь он с тобой, и тебе я не нужна, а вот другим – очень.
Муртаг взглянул на небо. Ущербная луна едва виднелась из-за дымки облаков, в кронах сосен над головой шептал о чем-то мелкий дождик.
– Утро вполне подойдет. Ветер поднимается, ночью далеко не уедешь.
Дженни помотала головой, заправляя волосы под чепец.
– Я знаю дорогу. А если ночью никто не выйдет из дома, значит, никто не попадется мне на пути, точно?
Муртаг нетерпеливо вздохнул.
– Такая же упрямая, как этот бык, твой братец, прошу прощения, конечно. Чего спешить-то? Сомневаюсь я, что твой славный муженек притащит в постель девку, пока тебя нет.
– Не видишь ты дальше своего носа, duine, а он довольно короткий, – отрезала Дженни. – А если ты столько лет прожил на свете и так и не понял, что лучше не вставать между кормящей матерью и голодным младенцем, то у тебя не хватит мозгов даже чтоб выследить кабана, а не только человека в вереске.
Муртаг поднял вверх руки, признавая свое поражение.
– О, ладно, ты же все равно сделаешь по-своему. Я же не знал, что пытаюсь втолковать что-то дикой свинье. Боюсь, что за мои же хлопоты ты еще и клык мне в ногу вонзишь.
Дженни совершенно неожиданно засмеялась, показав ямочки на щеках.
– Ах ты, старый мошенник. – Она наклонилась и подняла тяжелое седло. – Смотри, заботься хорошенько о моей сестре, и не забудьте сообщить, когда найдете Джейми.
Она уже отвернулась и начала седлать пони, как вдруг Муртаг сказал:
– Да, кстати, у тебя дома, кажется, новая судомойка.
Дженни замерла, глядя на него, потом медленно опустила седло на землю.
– И кто же это?
– Вдова Макнэб, – неспешно ответил он. Дженни не шевелилась, только чепец и плащ трепетали на ветру.
– Как? – спросила она, наконец.
Муртаг наклонился, поднял седло и затянул подпругу одним ловким движением.
– Пожар, – лаконично ответил он, последний раз дернув стремена. – Будешь проезжать по верхнему полю, посмотри – зола еще теплая.
Муртаг подставил Дженни руки, чтобы помочь взобраться в седло, но она медленно покачала головой и взялась за поводья, поманив меня.
– Пройдись со мной до вершины холма, Клэр, если ты не против.
Мы отошли от костра. Воздух был холодным и промозглым. Моя юбка отсырела и липла к ногам. Дженни наклонила голову против ветра Я видела ее профиль со стиснутыми бледными губами.
– Значит, это Макнэб сдал Джейми солдатам? – спросила я.
Она медленно кивнула.
– Ага. Или Иэн выяснил, или еще кто-нибудь; неважно, кто именно.
Был поздний ноябрь, День Гая Фокса давно прошел, но мне неожиданно представился большой костер: языки пламени лижут стены и расползаются по соломенной крыше, как мечи огненных ангелов, и огонь ревет свои молитвы для тех, кто навеки проклят. А внутри, в золе собственного очага, скорчился человек, и при следующем порыве ледяного ветра он обратится в черную пыль, и ветер выдует ее из казавшегося таким надежным убежища.
Иногда между справедливостью и жестокостью – очень тонкая грань.
Тут я поняла, что Дженни в упор смотрит на меня и что-то спрашивает, и я тоже посмотрела на нее и кивнула. Мы с ней стояли по одну сторону этой мрачной и капризной грани, по крайней мере, сейчас.
Мы помедлили немного на вершине холма. Муртаг внизу у костра казался просто темным пятнышком. Дженни порылась в кармане юбки и сунула мне в руку небольшой замшевый мешочек.
– Арендная плата с квартального дня, – пояснила она. – Тебе может это потребоваться.
Я попыталась вернуть ей деньги, утверждая, что Джейми не захочет их взять – они нужны для поместья, но Дженни и слышать об этом не захотела. И хотя Дженет Фрэзер была всего лишь в половину роста своего брата, в упрямстве она ему не уступала.
Так что я сдалась и надежно засунула деньги в тайники собственной одежды. По настоянию Дженни я взяла у нее и небольшой кинжал.
– Это Иэна, но у него есть другой, – сказала она. – Засунь его в чулок и прижми подвязкой. Не вытаскивай даже во сне.
Она опять помедлила, словно собиралась сказать еще что-то. Так оно и оказалось.
– Джейми говорил, – осторожно произнесла она, – что ты умеешь… предсказывать. И сказал, что в этом случае я должна тебя послушаться. Может… ты хочешь мне что-нибудь сказать?
Мы с Джейми обсуждали необходимость подготовить обитателей Лаллиброха к предстоящим бедствиям Мятежа. Только нам казалось, что времени впереди достаточно.
Теперь времени не осталось – какие-нибудь несколько минут, за которые я должна сообщить своей новообретенной сестре, ставшей мне очень дорогой, сведения, которые смогут уберечь Лаллиброх в надвигающейся буре.
Быть пророком очень неудобно, подумала я уже не в первый раз, испытывая искреннее сочувствие к Иеремии и его Плачу. Кроме того, я точно поняла, почему Кассандру так не любили. Но выхода не было. На вершине шотландского холма, где ночной ветер осенней бури раздувал мои волосы и юбки, как полотнища баньши, я подняла лицо к укутанному тучами небу и начала прорицать.
– Посадите картофель, – сказала я.
У Дженни отвисла челюсть, но она тут же закрыла рот и решительно кивнула.
– Картофель. Ага. Его нет ближе Эдинбурга, но я пошлю за ним. Много?
– Как можно больше. Его пока не сажают в горах, но будут. Это корнеплод, и он долго хранится, а урожайность выше, чем у овса и ячменя. Отведи как можно больше земли под те культуры, которые могут долго храниться. Через два года начнется голод, очень сильный. Если у вас есть земли или собственность, не дающие большого дохода, продайте их за золото. Будет война и страшная резня. Мужчин будут выслеживать в горах, везде. – Я немного подумала. – Есть в доме убежище для священников?
– Да, его построили после времен Лорда-протектора.
– Устройте убежище или другое надежное место, чтобы прятаться. Надеюсь, что Джейми оно не понадобится, – при этой мысли я с трудом сглотнула, – но кому-то другому пригодится.
– Хорошо. Это все? – Лицо Дженни было серьезным и решительным. Я мысленно благословила Джейми за то, что он вовремя предупредил сестру, а ее за то, что так доверяла брату. Она не стала спрашивать меня, откуда я это знаю и почему, а просто запоминала все сказанное, и я знала, что моим поспешным инструкциям обязательно последуют.
– Все. Во всяком случае, все, что я сейчас могу сообразить. – Я попыталась улыбнуться, но попытка показалась неубедительной даже мне.
Ее улыбка вышла лучше. Дженни, прощаясь, прикоснулась к моей щеке.
– Да пребудет с тобой Господь, Клэр. Мы обязательно встретимся – когда ты приведешь моего брата домой.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ПОИСКИ
Глава 34
Рассказ Дугала
Конечно, у цивилизации имеется много недостатков, угрюмо размышляла я, но достоинства ее неоспоримы. К примеру, телефон. Или газеты, весьма популярные в столичных центрах, таких, как Эдинбург или Перт, но совершенно неизвестные в глуши шотландских гор.
При отсутствии подобных средств массовой информации новости распространялись от человека к человеку со скоростью пешехода. Конечно, люди узнавали все, что необходимо, но с задержкой в несколько недель. Соответственно, столкнувшись с проблемой точно выяснить, где находится Джейми, я ни на что не могла полагаться, разве только на вероятность того, что кто-нибудь встретит его и сообщит в Лаллиброх. Но это могло занять недели. А зима вот-вот наступит, и дальнейшие поиски станут невозможными. Я подбрасывала хворост в костер и взвешивала свои возможности.
Куда мог пойти Джейми после побега? Не в Лаллиброх, это точно, и почти наверняка не на север, во владения Маккензи. На юг, где он снова мог встретить своих прежних грубых сотоварищей? Нет, скорее всего, на северо-восток, в сторону Леоха. Но если это вычислила я, мог вычислить и конвой.
Вернулся Муртаг, с шумом бросив на землю собранный хворост. Он сел, скрестив ноги, на плед, и обмотался им, чтобы укрыться от холода. Потом посмотрел на небо, где за стремительно несущимися облаками сияла луна.
– Прямо сейчас снег не пойдет, – пробормотал он, нахмурившись. – Еще неделя, может, даже две. Мы успеем добраться до Леоха.
Приятно получить подтверждение своим выводам, подумала я.
– Думаешь, он там?
Маленький человечек пожал плечами, подтянув плед повыше.
– Кто знает. Путь для него будет нелегким – прятаться днем и держаться подальше от дорог. И коня у него нет. – Он поскреб подбородок. – Мы его найти не можем, значит, пусть он нас ищет.
– Это как? Будем посылать сигнальные ракеты? – саркастически предположила я. Одно в Муртаге было хорошо: какую бы нелепость я ни сказала, он вел себя так, будто я ничего не говорила
– Я привез твой сверток с медикаментами, – кивнул он на седельные сумки, лежавшие на земле. – И вокруг Лаллиброха у тебя доброе имя. Тебя знают, как целительницу, почти по всей округе. – Он кивком подтвердил свои мысли. – Ага, этого достаточно. – И без дальнейших объяснений улегся на землю, закутался в плед и спокойно уснул, не обращая внимания на вой ветра в деревьях, на дождь и на меня.
Довольно скоро я поняла, что он имел в виду. Путешествуя открыто – и медленно – вдоль основных дорог, мы останавливались у каждой хижины, в каждой деревне и деревушке. Там он быстренько изучал население, выяснял, кто страдает от болезни или раны, и приводил его ко мне на лечение. Врачей в этих местах было мало, и всегда находился кто-нибудь, нуждающийся в моей помощи.
Пока я занималась тонизирующими средствами и мазями, Муртаг лениво болтал с друзьями и родственниками страдальца, непременно описывая наш путь в Леох. Если вдруг больных в деревне не оказывалось, мы все равно останавливались на ночлег, в коттедже или пивной. В таких местах Муртаг пел, чтобы развлечь наших хозяев и заработать ужин, упрямо настаивая на том, чтобы я не тратила полученные от Дженни деньги на случай, если мы найдем Джейми – тогда они нам понадобятся.
Не очень настроенный беседовать, он учил меня своим песням, чтобы убить время, пока мы тащились от деревни к деревне.
– У тебя приличный голос, – заметил он однажды после сравнительно успешной попытки исполнить «Цыпочки из Ярроу». – Не очень умелый, но сильный и не фальшивый. Попробуй еще раз, а вечером споешь вместе со мной. Там, за холмом, есть небольшая пивная.
– Ты в самом деле думаешь, что это поможет? – спросила я. – Ну, то, что мы делаем?
Муртаг поерзал в седле перед тем, как ответить. Он не был прирожденным всадником, поэтому всегда выглядел, как обезьяна, выучившаяся кататься на пони, однако вечером спешивался свежий, как огурчик, а я едва была в состоянии стреножить своего пони прежде, чем рухнуть на землю.
– О да, – сказал он, наконец. – Раньше или позже. В эти дни больных стало больше, нет?
Так оно и было, и я согласилась с ним.
– Ну вот, – подчеркнул он свою правоту. – Это значит, что весть о твоем умении разнеслась далеко. А мы именно этого и хотим. Но, может, можно сделать больше. Поэтому сегодня вечером ты будешь петь. И возможно… – Тут Муртаг замялся, словно не решаясь что-то предложить.
– Возможно что?
– Ты ведь знаешь кое-что о гадании, так? – осторожно спросил он. Я поняла причину неуверенности – он видел исступленную охоту на ведьм в Крэйнсмире – и улыбнулась.
– Немножко. Хочешь, чтобы я попробовала?
– Ага. Чем больше мы предложим – тем больше народа придет на нас посмотреть, а потом расскажут другим. И весть о нас разнесется все дальше, так что и парень об этом услышит. Тогда мы его и найдем. Готова попытаться, а?
Я пожала плечами.
– Если это поможет – почему нет?
Мой дебют певицы и гадалки состоялся тем же вечером в Лимрэйге с немалым успехом. Я убедилась, что миссис Грэхем была права, утверждая – лица, а не руки, дают тебе необходимые подсказки.
Слава наша понемногу разносилась все дальше и дальше, и на следующей неделе, когда мы въехали в деревню, люди выбегали из домов, приветствуя нас, и бросали нам пенни и небольшие подарки, когда мы уезжали.
– Знаешь, мы могли бы немало извлечь из этого, – заметила я как-то вечером, пряча вечерний заработок. – Плохо, что поблизости нет театра – можно было бы устроить настоящий мюзик-холл: магический Муртаг и его чарующая ассистентка Глэдис.
Муртаг отнесся к этому замечанию со своим обычным молчаливым равнодушием, но чистая правда: мы неплохо ладили. Может, потому что были едины в своих поисках, невзирая на различия наших индивидуальностей.
Погода становилась все хуже, и наше продвижение – все медленнее, а от Джейми так и не было ни слова. Однажды ночью, неподалеку от Белладрума, во время проливного дождя, мы встретились с табором настоящих цыган.
Я недоверчиво заморгала, увидев на поляне у дороги выцветшие кибитки. Это походило на цыганский табор, который каждый год приезжал на Хэмпстедскую Пустошь.
И люди выглядели точно так же: смуглые, веселые, громкоголосые и приветливые. Заслышав позвякивание нашей сбруи, из окна кибитки выглянула женская голова. Женщина осмотрела нас с ног до головы и громко закричала что-то. Тут же под деревьями появилось множество ухмыляющихся коричневых лиц.
– Дай-ка сюда кошелек на хранение, – не улыбаясь, сказал Муртаг, внимательно глядя на молодого цыгана, который вразвалочку шел к нам с веселым пренебрежением к дождю, промочившему его разноцветную рубашку. – И ни к кому не поворачивайся спиной.
Я была осторожной, но нас приняли очень радостно и предложили разделить с ними ужин. Пахло потрясающе, каким-то тушеным мясом, и я охотно приняла приглашение, не обращая внимания на кислые предположения Муртага о происхождении животного, которое тушилось в котле.
Они немного говорили по-английски, хуже по-гаэльски. В основном мы общались жестами и на каком-то варварском языке, который немного походил на французский. В кибитке, где мы ужинали, было тепло и славно. Женщины, мужчины и дети ели из своих мисок, усаживаясь там, где нашлось место, и подбирая подливку кусками хлеба. Это была самая вкусная еда за последнее время, и я ела, пока не почувствовала, что сейчас лопну. Я едва дышала, когда начала петь, но старалась, как могла, просто мыча в самых трудных местах и доверяя Муртагу вести мелодию.
Наше представление сорвало восторженные аплодисменты, и цыгане ответили нам тем же – один молодой человек спел под аккомпанемент древней скрипки что-то очень жалобное. Его выступление ознаменовалось сломанным тамбурином, в который слишком старательно лупила девочка лет восьми.
Муртаг, очень осторожный в расспросах в деревнях и на фермах, где мы останавливались, с цыганами был предельно откровенен.
К моему удивлению, он прямо сказал им, кого мы ищем: крупного мужчину с волосами, как огонь, и глазами, подобными летнему небу. Цыгане переглядывались, потом единодушно замотали головами. Нет, они его не видели. Но… тут их главный, молодой человек в пестрой рубашке, встретивший нас, изобразил, как он посылает гонца в случае, если они натолкнутся на мужчину, которого мы ищем.
Я поклонилась, улыбнувшись, а Муртаг, в свою очередь, изобразил, как платит деньги за полученные сведения. Этот момент был встречен улыбками… и задумчивыми взглядами. Я обрадовалась, когда Муртаг заявил, что мы не можем остаться на ночь, но все равно большое спасибо. Он вытряс из сумки несколько монет, старательно показывая, что там лежит всего-то несколько медяков. Раздав их с благодарностями за ужин, мы пошли прочь, а вслед нам неслись многословные прощания и добрые пожелания – во всяком случае, я решила, что услышала именно это.
С таким же успехом они могли говорить, что поедут за нами и перережут нам глотки, и Муртаг вел себя так, словно это они и обещали. Он пустил наших пони в галоп, а через две мили свернул, и мы некоторое время заметали следы, пробираясь по зарослям, прежде, чем вернулись на дорогу.
Муртаг посмотрел в обе стороны, но дорога была пуста, а пыль прибита дождем.
– Ты в самом деле решил, что они будут нас преследовать? – с любопытством спросила я.
– Их там двенадцать, а нас только двое, вот я и решил, что лучше делать так, будто они за нами погнались.
Это звучало довольно разумно, и я без лишних вопросов совершила с ним еще несколько хитрых маневров. В конце концов мы оказались в Россморе, где и переночевали в сарае.
Снег пошел на следующий день. Совсем немного, он лишь припудрил землю, как мука припудривает пол на мельнице, но это меня встревожило. Мне не хотелось думать о Джейми, о том, как он в одиночестве, без крыши над головой, скрывается в вереске в одной рубашке и пледе – так он был одет, когда солдаты схватили его. А через два дня появился гонец.
Солнце еще стояло довольно высоко, но в гленах, обнесенных скалами, уже наступил вечер.
Под деревьями лежали такие глубокие тени, что тропинка – если она там вообще была – оставалась невидимой. Я так боялась потерять своего проводника в сгущающейся тьме, что шла за ним по пятам, дважды наступив на полу его плаща.
Наконец, нетерпеливо буркнув что-то, он подтолкнул меня вперед и теперь направлял, положив тяжелую руку мне на плечо.
Мне показалось, что мы шли очень долго. Я давно потеряла счет поворотам среди огромных валунов и густой мертвой травы под ногами. Я могла лишь надеяться, что Муртаг не отстал и если и не видел нас, то, по крайней мере, слышал. Человек, пришедший за мной в таверну – цыган средних лет, ни слова не говорящий по-английски – наотрез отказался брать с собой кого-нибудь еще, кроме меня; он очень выразительно показывал сначала на Муртага, потом на землю, чтобы обозначить, что тот должен оставаться на месте.
В это время года ночью быстро холодает, и мой тяжелый плащ оказался не очень надежной защитой против внезапных порывов ледяного ветра, которым встречали нас открытые места. Я просто разрывалась между мыслями о Джейми, оставшимся без крыши над головой в холодные и сырые ночи поздней осени, и возбуждением от того, что снова его увижу. По спине пробежала дрожь, не имевшая никакого отношения к холоду.
Наконец проводник остановил меня, предупреждающе стиснув плечо, сошел с тропинки и исчез. Я стояла так терпеливо, как могла, сунув руки подмышки, чтобы хоть немного согреться.
Я была уверена, что проводник – или еще кто-нибудь – обязательно вернется. В конце концов, я ему еще не заплатила.
Но ветер шелестел в зарослях ежевики, словно призрак оленя все еще продолжал свой панический бег от охотника. И сырость проникала сквозь подошвы башмаков: жир, которым я смазывала их, давно вытерся, а у меня не было возможности смазать их заново.
Проводник появился так же неожиданно, как исчез, и я прикусила язык, пытаясь подавить возглас удивления. Он мотнул головой, приказывая следовать за ним, и отодвинул в сторону ветви ольхи, чтобы я смогла войти.
Вход в пещеру был узким. На выступе висел фонарь, и я увидела очертания высокой фигуры, повернувшейся ко мне навстречу.
Я кинулась вперед, но, даже не прикоснувшись, уже поняла, что это не Джейми. Разочарование походило на удар под ложечку, и мне пришлось отступить назад и несколько раз сглотнуть, чтобы пропал горький комок в горле.
Я стиснула кулаки и прижимала руки к бедрам до тех пор, пока не успокоилась настолько, чтобы начать говорить.
– А территория-то не твоя, верно? – произнесла я голосом таким спокойным, что это удивило даже меня.
Дугал Маккензи наблюдал, как я пытаюсь взять себя в руки, и на его темном лице отражалось нечто вроде сочувствия.
Теперь он взял меня под локоть и повел глубже в пещеру. У дальней стены лежали какие-то тюки, гораздо больше, чем можно увезти на одной лошади. Стало быть, он не один. И что бы он там со своими людьми ни перевозил, он предпочитал не показывать это любопытным взглядам хозяев постоялых дворов и конюхов.
– Контрабанда, надо полагать? – кивнула я на тюки. Но тут же сообразила и сама ответила на свой вопрос. – Да нет, какая контрабанда! Груз для принца Чарльза, а?
Дугал не потрудился ответить на мой вопрос, а просто уселся на валун и положил руки на колени.
– Я меня есть новости, – отрывисто сказал он.
Я глубоко вдохнула, собираясь с силами. Новости – и не радостные новости, судя по выражению его лица. Я еще раз вздохнула, сглотнула и кивнула.
– Говори.
– Он жив, – сказал Дугал, и самый большой комок льда в желудке растаял. Дугал склонил голову набок, внимательно наблюдая за мной. Интересно, не упаду ли я в обморок? – смутно пронеслось в голове. Неважно. Я не упала.
– Его взяли две недели назад, – продолжал Дугал, все еще наблюдая за мной. – Не по его вине – не повезло. Он наткнулся на шестерых драгун, лицом к лицу, на повороте, и один из них его узнал.
– Ранен? – я говорила по-прежнему спокойно, но руки задрожали. Я сильно прижала их к ногам, чтобы успокоить дрожь.
Дугал помотал головой.
– Нет, насколько мне известно. – Помолчал. – Он в тюрьме Вентворт, – неохотно договорил он.
– Вентворт, – машинально повторила я. Тюрьма Вентворт. Изначально одна из самых прочных крепостей в горах, построена в конце шестнадцатого столетия, в последующие сто пятьдесят лет не раз достраивалась. Теперь эта груда камней расползлась на двести акров и надежно окружена гранитными стенами высотой в десять футов. Но даже в гранитных стенах есть ворота, подумала я, подняла глаза, чтобы задать следующий вопрос, и увидела во взгляде Дугала все то же нежелание говорить.
– Что еще? – требовательно спросила я. Карие глаза твердо уставились в мои.
– Три дня назад был суд. Приговорен к повешению.
Кусок льда вернулся, и не один. Я закрыла глаза.
– Сколько еще времени? – Мой голос показался мне очень далеким, я открыла глаза и замигала, чтобы приспособиться к мерцающему свету фонаря. Дугал качал головой.
– Не знаю. Но вряд ли много.
Мне стало легче дышать, и я, наконец, смогла разжать кулаки.
– Значит, следует поспешить, – по-прежнему спокойно произнесла я. – Сколько с тобой людей?
Вместо ответа Дугал встал и подошел ко мне, наклонился, взял меня за руки и поставил на ноги. Выражение сочувствия вернулось, а промелькнувшая в глубине глаз скорбь напугала меня больше, чем все сказанное. Он медленно покачал головой.
– Нет, девочка, – нежно произнес он. – Мы ничего не можем сделать.
Я в панике вырвала свои руки.
– Есть! – воскликнула я. – Должно быть! Ты сказал, что он еще жив!
– А еще я сказал – вряд ли долго, – отрезал он. – Парень попал в тюрьму Вентворт, а не в воровскую яму в Крэйнсмире! Они могут повесить его сегодня, или завтра, или даже на следующей неделе, но нет на земле такого способа, чтобы десяток человек силой прорвались в Вентворт!
– Ах нет? – меня опять заколотило, на этот раз от бешенства. – Ты этого не знаешь! Ты понятия не имеешь, что можно сделать! Ты просто боишься за свою шкуру, а может, ты просто жалкий… делец! – и я обвинительным жестом ткнула в тюки у стены.
Дугал обхватил меня, пытаясь удержать руки. Я молотила его по груди в неистовом горе и ярости.
Он, не обращая внимания на удары, обнял меня, прижал к себе и держал до тех пор, пока я не перестала сопротивляться.
– Клэр. – Он впервые назвал меня по имени, и это испугало меня еще сильнее. – Клэр, – снова сказал он, ослабляя хватку, так что я смогла посмотреть на него. – Ты же не думаешь, что я не сделал бы всего возможного, чтобы спасти парня, если бы считал, что есть хоть малейший шанс? Черт возьми, он мой названый сын! Но шансов нет – ни единого! – И он слегка встряхнул меня, чтобы подчеркнуть свои слова. – Джейми не захотел бы, чтобы я перечеркнул жизни хороших людей в бесполезной попытке. И ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Больше сдерживать слезы я не могла. Они обжигали мои замерзшие щеки, а я боролась с Дугалом, пытаясь высвободиться. А он прижимал меня к себе все крепче, пытаясь силой положить мою голову себе на плечо.
– Клэр, дорогая моя, – нежным голосом говорил он. – Мое сердце болит за парня… и за тебя. Поедем со мной. Я увезу тебя в надежное место. В мой дом, – добавил он торопливо, почувствовав, как я напряглась. – Не в Леох.
– В твой дом? – медленно переспросила я. Ужасное подозрение закралось мне в голову.
– Ага, – ответил он. – Ты же не думаешь, что я отвезу тебя обратно в Крэйнсмир? – И коротко улыбнулся, а потом снова стал серьезным. – Нет. Я отвезу тебя в Биннахд. Там ты будешь в безопасности.
– В безопасности? – уточнила я. – Или просто стану беспомощной?
Он опустил руки, уловив в моем голосе новые нотки.
– Что ты имеешь в виду? – приятный голос внезапно стал холодным.
Мне и самой сделалось очень холодно, и я поплотнее замоталась в плащ, отодвигаясь от него подальше.
– Ты удерживал Джейми вдалеке от дома, рассказав ему, что его сестра родила ребенка от Рэндалла, – произнесла я, – с тем, чтобы ты и твой драгоценный братец получили возможность привлечь его в ваш лагерь. Но теперь он у англичан, и ты потерял все шансы контролировать собственность с помощью Джейми. – Я сделала еще шаг назад и сглотнула. – Ты участвовал в заключении брачного контракта своей сестры. Именно ты настоял – ты и Каллум – чтобы Брох Туарах мог управляться женщиной. Теперь ты думаешь, что, если Джейми умрет, Брох Туарах будет принадлежать мне – или тебе, если ты сумеешь соблазнить меня или принудить выйти за тебя замуж.
– Что?! – недоверчиво воскликнул он. – Ты думаешь… ты считаешь, что это заговор? Святая Агнесса! Ты думаешь, я лгу тебе?
Я покачала головой, держась от него подальше. Я ему больше не доверяла.
– Нет, я тебе верю. Не будь Джейми в тюрьме, ты не осмелился бы сказать, что он там. Это слишком легко проверить. Я даже не думаю, что ты выдал его англичанам. Вряд ли ты смог бы совершить что-нибудь подобное со своей кровью. Кроме того, если бы ты это сделал, и хоть одно слово долетело бы до твоих людей, они бы в момент обратили на тебя свой гнев. Они со многим в тебе мирятся, но не стали бы мириться с тем, что ты предал родственника.
При этих словах я кое-что вспомнила.
– Это ты в прошлом году напал на Джейми на равнинах?
Густые брови удивленно взлетели вверх.
– Я? Нет! Я нашел парня при смерти и спас его! Может, это значит, что я хочу ему смерти?
Прикрывшись плащом, я опустила пониже руку, нащупывая кинжал – это меня успокаивало.
