Текст книги "Семь цитаделей (СИ)"

Автор книги: Диана Удовиченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

– Вам чего, бабушка? – стараясь быть предельно вежливым, спросил Макс.

Привидение не ответило. Оно парило возле его кровати, едва не касаясь его головы иссохшими пальцами. Вдруг веки старухи дрогнули, и Макс понял, что больше всего на свете боится сейчас увидеть ее глаза. "Пожалуйста, что угодно, только пусть не смотрит на меня!" – мысленно взмолился он. То ли призрак прочел его мысли, то ли в его планы не входило смотреть на Макса, но морщинистые веки так и не поднялись. А вот ледяные руки все же дотронулись до его волос, пронзив все тело волной ужаса.

– Смерть… – вдруг еле слышно просвистела старуха.

– Где? – растерянно вопросил Макс.

– Любовь… смерть… – в голосе привидения звучали едва ли не нотки сожаления.

Еще раз на прощание погладив его волосы, старуха отступила назад. По мере удаления ее фантом истончался, пока совсем не растворился в стене, прошипев напоследок:

– Смерть… любовь…

– Бабушка, вы куда? – опомнившись, Макс кинулся за призраком, полный решимости потребовать объяснений.

Последняя вспышка льдистого свечения – и его руки уперлись в твердый камень стены. Комната снова погрузилась в мирную, уютную темноту, воздух мгновенно потеплел. По-прежнему сопел Ромка, храпел Илья, но Максу спать совершенно расхотелось. Он на ощупь добрел до своего ложа и улегся поверх мягкой шкуры, пытаясь осмыслить увиденное. Конечно, в самом появлении призрака ничего особенного не было. Еще во время своего первого путешествия Макс предостаточно на них насмотрелся. Но ни один из виденных им призраков не вел себя так по-дурацки, не произносил загадочных слов. Напротив, те привидения ясно излагали свои требования, в основном сводившиеся к тому, чтобы им вернули тела. Никто из них не изъяснялся загадками и не пытался прикоснуться к живому человеку. К тому же, два слова, произнесенные зловредной бабкой, Максу совсем не понравились. Встревожили они его. Пугало не слово "смерть", к которому Макс давно уже привык, и уж не "любовь" точно, а их сочетание. Ну, не монтировались они друг с другом!

Макс долго ворочался, потирал затылок, еще хранивший лед старухиного прикосновения, затем, решив, что все равно ничего не поймет, крепко, без сновидений, уснул.

Глава 27

Она лежала на широкой кровати, опустошенно глядя в потолок. Сна не было, но и бодрствованием ее состояние назвать тоже было нельзя. Непослушное тело отказывалось повиноваться, мучительно ныло, моля о покое. Вечном покое. Еще немного, и она начнет заживо разлагаться. Женщина нетерпеливо откинула со лба потускневшие черные волосы и прикрыла глаза. Проклятье! Когда же кончится эта мука? До инициации еще далеко. В мальчике осталось слишком много духовных сил. Нужно ждать, ждать и терпеть. Конечно, можно на время ожидания оставить свое физическое тело, развоплотиться, но как тогда управлять демонами? Тупые твари нечувствительны к движению тонких материй, они взбунтуются, выйдут из повиновения, не видя ежедневно привычный облик своей владычицы. И она каждый день, стиснув зубы, вволакивала из своих покоев ненавистную полудохлую оболочку, бывшую прежде красивым, цветущим телом. Когда-то оно сводило с ума демонов и смертных, вызывало желание, когда-то в этом теле даже зародилась новая жизнь…

– Будьте прокляты! – прорычала Черная королева.

Она еще отомстит! О, как страшно она отомстит им, тем, кто отнял у нее наследника! Это странно: она любила свое дитя, хотя и понимала, что ребенок – не более, чем плод ее физического воплощения, то есть не часть ее самой. Но как сладко это было – впервые за всю бесконечно долгую жизнь ощутить то, что доступно любому смертному, но совершенно чуждо ей!

И снова эти жалкие существа идут к ней! Если бы не подлая слабость, она уничтожила бы гнусных смертных, как только их ноги коснулись земли Мрака. Да что там! Она добралась бы до их мира, разорвала бы их в клочья, растерла в пыль всех, кто им дорог! Но сил не было совсем. Вместе с поврежденным телом слабела и ее истинная сущность. Королеве было страшно, хотя она и не хотела признаться в этом даже самой себе. Она испытывала страх, и страх перед страхом, и это подтачивало энергию темного начала.

– Ничего! – усмехнулась Черная королева. – Пусть идут.

Возможно, так даже лучше: она убьет их прямо здесь, по очереди, а щенок, не пощадивший ее ребенка, сдохнет последним. На его глазах она расправится со всеми его друзьями, наслаждаясь воплями и беспомощностью гнусного ублюдка рода Зеленых. Только бы успеть с ритуалом инициации! Королева усмехнулась, представив себе глаза чернокожей девки, принимающей смерть от руки собственного сына. А мальчишка хорош! Отличный материал! В три года – и такой жизнеспособный дух! Надо будет оставить его сущность, пусть свежими силами вольется в ее энергию и постепенно растворится в ней. Нужно лишь чуть-чуть подточить, расшатать, подорвать…

Она направила мысленный взор наружу и закружилась в бесконечном лабиринте замковых переходов. Конечно, Рамир в лаборатории.

– Я жду тебя, – негромко произнесла Черная королева, зная, что ее лицо появилось сейчас в стекле колбы, которую колдун внимательно рассматривал на свет.

Не открывая глаз, увидела, как Рамир входит в покои – стройный, юный, белокурый, похожий на ангела. Неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие сапожки, стремительно подошел к кровати и встал на одно колено.

– Моя королева…

Голос вкрадчивый, шелковый, как его белоснежные одежды. Забавно иногда распоряжается фатум! Ведь тогда, в Лиллигейте, она была уверена, что мальчишке удалось уничтожить тело колдуна. Но нет, оклемался, залатал энергетические дыры, заживил израненную плоть. А она, почти всемогущая, не смогла…

– Как ребенок? – спросила сквозь зубы.

– Слишком силен, моя королева. Я делаю все возможное, но нужно время.

– Береги тело. И придумай уже что-нибудь, времени нет!

– Может быть, следовало подыскать другую оболочку? – робко спросил Рамир.

– Ты же знаешь, что не каждый смертный выдержит мою сущность! Зачем проводить обряд инициации, если тело развалится через десяток лет? Из всех ныне живущих он один подходит по всем сорока признакам. Так что поторопись.

– Да, моя королева, – колдун склонил голову.

– Иди.

Так же бесшумно, как и пришел, Рамир покинул опочивальню. Королева открыла глаза и сделала попытку приподняться, но тут же обессиленно откинулась на подушки. Время… Оно никогда не было к ней так жестоко. Ничего, она подождет.

Вернувшись в лабораторию, Рамир беспокойно заметался от стены к стене. Он не высказал королеве и десятой доли своих опасений. Ребенок слишком силен! Его дух оказалось невозможно сломить ни страшными сказками, ни видом самых омерзительных демонов. Что еще предпринять? Для искушений он слишком мал. Колдун не раз пытался проникнуть в разум мальчика, но отшатывался, не выдерживая чистоты хранившихся в нем образов и силы любви к матери и отцу. Время… Его нет, совсем нет. Можно было бы попытаться остановить Носителей, хотя бы задержать их. Но как? Демоны-соглядатаи доносили, что отряд упорно движется вперед. Проклятые Цитадели! Смертные сами не подозревают, какой запас сил черпают в этих очагах веры. Они умудряются противостоять любым демонам. О дикарях и говорить нечего. Теперь, когда с ними Кербер… Откуда он взялся, гнусный выродок демонического рода? И как, проклятье адовых сил, мальчишка умудрился приручить его?

А придумать что-то нужно, просто необходимо. Если Черная королева совсем ослабеет и потеряет власть над демонами, то и Рамиру не жить. Мерзкие исчадья Мрака до сих пор не забыли, как он порабощал и уничтожал их. Между собой они называют Рамира "убийцей демонов". Значит, выхода нет: нужно как-то сломить дух ребенка, чтобы успеть с инициацией до прихода Носителей.

Но не это тревожило колдуна больше всего, не это грызло его мозг днем и ночью. Было нечто сильнее страха смерти и даже сильнее страха перед королевой. Вспомнив, Рамир захрипел, как раненый зверь. Гомункулусы не справились со своей задачей. Тупые, безвольные, способные удержать в своем ничтожном мозгу лишь один приказ, направленные на достижение одной определенной цели, твари безропотно позволили себя уничтожить! Впрочем, часть из них вернулась, и колдун безжалостно расправился с ними сам. Что делать? Послать демонов нельзя, один раз он уже поплатился за свое легкомыслие. Создать новых, более совершенных, гомункулусов? Бесполезно! Можно вырастить в пробирке какое угодно живое существо, сверхсильное и архимогучее. Но в этом нет никакого смысла, потому что оно все равно будет лишь пустой оболочкой, жалким подобием жизни. Ибо душу в пробирке не создать…

Глава 28

Макса разбудили радостные вопли Ромки. Парень, высунувшись из окна, с большим интересом наблюдал за каким-то действом, по ходу громко комментируя происходящее:

– Вот это да! Давай, давай! Ура! Наши победили!

Макс недовольно открыл глаза и встретился взглядом с улыбающимся Ильей.

– Амазонки тренировку проводят, – пояснил тот. – Совместно с Викторией. Так она уже пятерых побила.

Невольно заинтересовавшись, Макс босиком подошел к окну и устроился рядом с Ромкой. Внизу, во дворе, Виктория демонстрировала чудеса мастерства в рукопашном бое. Она схватилась с крупной девицей, напомнившей Максу главную героиню сериала "Зена – королева воинов". Девица пыталась взять нахрапом: она перла вперед с упорством БТР, надеясь улучить момент для решающего удара. Виктория вьюном вилась вокруг нее, ставила подножки, делала подсечки, швыряла девицу через бедро, отчего, казалось, дрожала земля, между делом успевая блокировать все девицины выпады. Надо отдать должное противнице, та, в очередной раз грохнувшись о землю, тут же вскакивала и снова рвалась в бой. Наконец, Виктория, словно ей наскучило это мероприятие, легко и непринужденно сделала изящный разворот и заехала ногой девице по лицу. Мощная амазонка, постояв несколько мгновений, мирно улеглась на землю и больше уже не вставала. Несколько воительниц, с доброжелательным любопытством наблюдавших за дракой, подняли обмякшее тело и куда-то потащили, предварительно отвесив Виктории почтительный поклон.

– Она ее не убила? – забеспокоился Макс.

– Нет, – раздался от двери мягкий низкий голос. – Дочь Артемиды убить не так-то просто.

Макс ойкнул и, сдернув с кровати шкуру, поспешил прикрыться: в дверях стояла Ипполита.

– Не смущайтесь, странники, – улыбнулась она. – Для уроженцев Алиады нагота – всего лишь естественное состояние человека. Я пришла, чтобы сказать вам: пора в путь. Время не ждет, впереди дальняя дорога. В зале вас ждет завтрак, ваши серпенсы оседланы. Я приду к воротам, чтобы проститься.

Ипполита величественно удалилась.

– Чего это она сама пришла нас к завтраку звать? – удивился Ромка.

– Потому что уважает! Честь оказывает, понимать надо! – пояснил ему Илья.

Макс быстро оделся и вышел из комнаты, чуть не сбив с ног Аню. Девушка, свежая и умытая, радостно улыбнулась ему. Из-под расстегнутого ворота куртки выглядывала золотая цепочка с медальоном.

– Твоя бриллиантовая слезка тоже на мне, – сказала Аня, перехватив его взгляд.

После сытного завтрака все спустились вниз и двинулись к воротам, возле которых стояли оседланные серпенсы. Судя по раздувшимся мешкам, притороченным с боков седел, провизией воительницы обеспечили отряд надолго. Женщины есть женщины! Проводить гостей собрались все обитательницы Цитадели. Была среди них и давешняя побитая девица, которая с чувством расцеловала Викторию. Немного помявшись, Макс попросил у амазонок виноградных листьев, застенчиво пояснив:

– Это для Бульки.

Несколько воительниц исчезли, и вскоре явились с целой корзиной листьев. Сверху лежало несколько больших виноградных гроздьев, парочка спелых апельсинов и пучки петрушки. Дамочки не поскупились. Макс не сомневался, что как только он покинет Цитадель, все ее обитательницы дружно воздвигнутся на стены, дабы понаблюдать, как он кормит адского Кербера вегетарианской пищей.

Ипполита пришла последней, немного помолчала, глядя на сцену прощания, потом сказала:

– Идите дальше на запад, через два дня достигнете следующей Цитадели. Вы легко найдете ее, она стоит в долине Мертвых крепостей.

Она подняла руку в прощальном жесте, две стражницы открыли ворота, серпенсы заволновались, нетерпеливо переступая на месте, но тут Макс, кое-что вспомнив, деликатно взял Ипполиту за локоть и отвел в сторону.

– Вы извините, мне у вас спросить надо…

– Спрашивай, странник, – ласково улыбнулась жрица.

Макс вкратце изложил свое ночное видение. Ипполита нахмурилась.

– Старуха? – затем, о чем-то догадавшись, быстро спросила. – Ты видел ее глаза?

– Нет, она их не открывала, – ответил Макс.

– Странно… – пробормотала жрица. – Неужели пифия вернулась? Значит, легенда гласит правду.

– Вы не могли бы объяснить попонятнее? – взмолился Макс.

– Есть легенда о слепой прорицательнице – пифии, которая пришла в Цитадель из храма Аполлона Феолийского десять тысяч лет назад, вместе с первыми воительницами. Она была великой провидицей, могла видеть будущее. Ее пророчества всегда сбывались. Она готовилась к прорицанию трехдневным постом. А перед прорицанием возлагала на голову лавровый венок и жевала лист священного лавра. Впадать в священный экстаз ей помогали особые травы, которые она жгла в костре и вдыхала их дурманящий аромат. Когда ей исполнилось сто лет, пифия предрекла собственную смерть и сказала, что вернется в этот мир только один раз, и покажется лишь одному человеку. Тот, на кого она обратит взор своих незрячих глаз, погибнет, а его смерть принесет в мир великие перемены. Во время этого пророчества пифия злоупотребила дымом волшебных трав и, произнеся последние слова, упала замертво.

– Значит, от передоза загнулась бабулька, – глубокомысленно заключил Макс.

– Что? – не поняла Ипполита.

– Да нет, это я так…

– Но ведь она не взглянула на тебя?

– Нет, точно, – заверил Макс.

– Тогда я не знаю, как истолковать ее явление. Живым не дано проникнуть в пути, которыми идут мертвые.

На этой жизнеутверждающей ноте Макс тепло простился со жрицей и, немного успокоенный, уселся на своего серпенса и поставил на колени корзину с угощением для Бульки, твердо решив не придавать значения словам наркоманского призрака. Делиться своим ночным приключением он больше ни с кем не стал, чтобы зря не волновать друзей.

Едва оказавшись за воротами, Макс громко завопил:

– Булька! Ко мне!

В отдалении возник зеленый вихрь, который, стремительно приближаясь, превратился в радостно визжащего пса. Макс дружески обнял Бульку за шею, потрепал по холке, потом поставил перед ним на землю корзину.

– Кушай, малыш!

Многопудовый "малыш" в считанные мгновения разделался с предложенным завтраком, облизнулся и полез к Максу целоваться.

– А они говорят: "Кербер, Кербер"! – пожаловался ему Макс. – Да ты почти что эльф! – И, сам оторопев от такого предположения, поправился. – Ну, во всяком случае, бульдог!

– Макс, хватит с демоном целоваться! – крикнула Виктория. – Поехали!

Серпенсы выстроились клином и резво побежали вперед. Булька поскакал рядом, время от времени дружески поддевая Гермеса мощным боком.

Путь на запад пролегал через какие-то "пампасы", как выразилась Виктория. Густая высокая трава с пушистыми метелками на конце, напоминающая ковыль, только красная, покрывала ровную местность густым ковром. Серпенсов она скрывала почти полностью, и Макс подумал, что все они, наверное, забавно выглядят со стороны: быстро движущиеся поверх травы сидящие люди. Лучи поднявшегося уже высоко багрового светила были нежаркими, дул прохладный ветерок, и путешествие можно было бы даже назвать приятным, если бы не постоянное ожидание опасности.

Когда день перевалил за вторую половину, Виктория предложила отдохнуть.

– Вон как раз место подходящее, – произнесла она, указывая на нагромождение черных камней впереди.

Подъехав поближе, Макс понял: то, что он принимал за хаотично наваленные каменные глыбы, на самом деле – упорядоченное сооружение, чем-то похожее на Стоунхендж. Огромные валуны, примерно в два раза выше человеческого роста, образовывали круг, в центре которого располагался плоский, врытый в землю, круглый камень, примерно метра три в диаметре. Отпущенные на отдых серпенсы нырнули в красный ковыль, утонув в нем и оставляя за собой только волны на поверхности травы. Булька побежал туда же, видимо, собираясь пасти ящеров. Макс подошел к плоскому валуну, прикоснулся к теплой, нагретой солнцем поверхности, и ощутил гладкость, словно она была отполирована. Виктория между тем доставала из мешков еду и раскладывала посередине камня.

– Мне здесь не нравится, – вдруг сказал Илья.

– Что именно? – спросил Гарт. – Ты ощущаешь угрозу?

– Не знаю, просто нехорошо тут как-то.

– Я тоже что-то такое чувствую, – поддержала Илью Аня. – Чью-то боль, только она какая-то… далекая, что ли. Словно отголоски.

– Хорошо, пообедаем и поедем отсюда, – решила Виктория.

С аппетитом ни у кого не заладилось. Все вяло жевали кусочки лепешек, ощущая странное напряжение и тоску. Макс попытался проанализировать свое состояние: вроде бы, все нормально, солнце светит, друзья рядом, никто не нападает. Но вот тревожно – и все тут! Видимо, неприятные чувства вызывало само место. Макс где-то читал, что у людей, попадающих в Стоунхендж, тоже появляется ощущение дискомфорта. Похоже, Сергея Ивановича тоже заинтересовало каменное сооружение. Профессор внимательно рассматривал импровизированный стол, что-то бормоча себе под нос. Затем встал и двинулся по периметру ограниченного камнями круга, изучая каждый из валунов. Увиденное ему явно не понравилось. Сергей Иванович вернулся к остальным, уселся и погрузился в задумчивое молчание.

– Поехали отсюда, – сказала Виктория, собирая в мешок остатки еды.

– По-моему, уже поздно, – прошептал Ромка, испуганно уставившись куда-то за камни.

Земля шагах в двадцати от камней задрожала и вспучилась, образовав на поверхности растрескавшийся горб. Немного пошатавшись, горб осыпался, превратившись в огромную яму, из которой высунулась чудовищная голова существа, отдаленно напоминающего змею. "Только у змей не бывает головы величиной со слоновью", – оторопело подумал Макс, разглядывая уродливую, покрытую слизью и комками земли, морду. Тварь открыла мутные, слезящиеся глаза, и внимательно уставилась на людей. Потом, видимо, что-то решив, принялась вытягивать из земли свое бесконечно длинное, блестящее от слизи, отвратительно мягкое на вид тело, толщиной примерно с того же слона. От зловония, поднявшегося при этом, Макса затошнило. Выбравшись из норы, червяк медленно пополз к камням, оставляя за собой на траве лужи вонючего желеобразного вещества.

– Бежим! – заорал Гарт и подтолкнул Викторию к промежутку между двумя камнями.

Девушка рванулась наружу и вдруг, словно отброшенная назад невидимой пружиной, отлетела к центру круга.

– Меня что-то не пускает! – выкрикнула она.

Аня с Максом тоже предприняли попытку выбраться, но между камнями как будто была натянута сеть. Пространство мягко пружинило и не позволяло покинуть каменное сооружение. Между тем червь добрался до валунов и обвил их своим телом, почему-то не делая попыток добраться до людей. Впрочем, подумал Макс, они все равно скоро все задохнутся от невероятной вони, напоминающей запах тухлой рыбы.

– Что это за урод? – ни к кому не обращаясь, спросил он.

– Йа'рыхх, земляной демон, – элегически возвестил из кармана Фурис. – Вы находитесь в его владениях.

– А какого черта ты не предупредил? – взбешенным голосом осведомился Макс.

– Не могу же я все время вас выручать, – равнодушно-любезным тоном ответил Фурис. Будь у него плечи, он бы, наверное, при этих словах ими пожал.

– Слушай, идиот, – с трудом сдерживая желание разораться, прорычал Макс. – Ты что, не понимаешь: твоя мерзкая душонка зависит от нас! Если мы погибнем, кто, спрашивается, доставит тебя в твой, как его, Мертвый колодец?

– Колодец мертвых, – невозмутимо поправил его Фурис. – Но ведь я же демон! Я подл по своей сущности! И ничего не могу с этим поделать, извините.

Макс хотел было ответить что-нибудь ехидное, когда неподвижно лежащий вокруг камней червяк вдруг заговорил. Это звучало омерзительно: тварь открыла пасть, в которой, как отметил Макс, не было зубов, и принялась издавать хлюпающие звуки, из которых складывались невнятные слова:

– Жертва… Дайте Йа'рыхху то, что ему принадлежит…

– Ну, конечно! Я так и думал! – торжествующе воскликнул Сергей Иванович, словно только что нашел удивительно оригинальное решение научной проблемы. – Это место, – он обвел камни жестом экскурсовода, – древнее капище! Здесь приносились жертвы демону. Видимо, этому самому.

"Еще один вредитель", – тоскливо подумал Макс. – "Так и думал он! Яйцеголовый, блин! Не мог поделиться своими гениальными мыслями, что ли?"

– Дайте мне жертву, – прохлюпал демон.

Из ковыля высунулась настороженная морда Бульки. Пес дергал носом, видимо, запах Йа'рыхха не нравился и ему. Затем Булька начал крадучись подбираться к червяку, припав к земле и двигаясь удивительно тихо. Не поворачивая в сторону пса головы, демон лениво дернул склизким хвостом и сшиб Бульку с ног, отбросив в сторону на несколько шагов. Тот взвизгнул, прокатился по траве, пружинисто вскочил и теперь уже открыто бросился на монстра. Следующий удар хвостом, видимо, был еще сильнее, потому что пса отнесло шагов на десять. Поднявшись на лапы, он заметно хромал. "Булька с ним не справится. Весовые категории разные", – отчетливо понял Макс. – "Только погибнет напрасно". Он как можно строже прикрикнул на пса:

– Фу, Булька! Нельзя! Сидеть!

Пес неохотно повиновался и присел поодаль, не сводя глаз с неподвижно лежащего Йа'рыхха. К счастью, серпенсы продолжали безмятежно путешествовать по высокому ковылю, хотя бы за них можно было не волноваться.

– Давайте думать, как выбираться, – сказал Гарт, присаживаясь на жертвенный камень.

– Это бесполезно, – порадовал Фурис. – Пока Йа'рыхх не получит свою жертву, вы не сможете уйти.

– Погоди, – остановил его Макс. – Если он получит свою жертву, то и уходить будет некому.

– Ему нужен только один, – раздраженно пояснил демон, словно досадуя на тупость собеседника. – Раньше на земле Йа'рыхха жило племя дикарей. И чтобы задобрить его, они раз в году, в определенный день, приносили ему в жертву одного человека. За это он оставлял их в покое. Йа'рыхх не слишком кровожаден.

– Да уж, просто душка, – хмыкнул Макс. – Так что, получается, мы попали сюда именно в этот самый день?

– Не повезло… – невозмутимо прокомментировал Фурис.

– Йа'рыхх хочет жертву, – информировал снаружи демон.

– Почему тогда он не сожрет кого-нибудь сам? – спросил Гарт.

– Шаманы племени наложили на капище заклятие. Он не может проникнуть сюда, пока кто-то из вас не решит добровольно пожертвовать собой. Но с другой стороны, магия Йа'рыхха никого не выпустит, пока он не получит желаемого.

– Дилемма… – пробормотал Илья. – А как он поедает жертву?

– Сначала высасывает душу. Потом заглатывает тело.

– Как это – высасывает душу? – не понял Ромка.

– Этого не знает никто. На языке того племени Йа'рыхх значит "Питающийся душой".

– А если он не сможет высосать душу? – спросил Илья.

– Такого не случалось. Порядок всегда один – сначала душа, потом – тело.

– Хорошо, я согласен, – неожиданно произнес Илья.

– Ты что, с дуба рухнул? – вырвалось у Макса.

– Не вздумай даже! – поддержала Виктория. – Прорвемся как-нибудь.

Общими усилиями удалось заставить Илью отказаться от этого намерения, и потянулись долгие часы ожидания. Макс лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь найти выход. Видимо, все остальные были заняты тем же, на капище воцарилось молчание, изредка прерываемое Йа'рыххом, декларировавшим одно и то же требование. Вдруг Максу пришла в голову, как ему показалось, богатая идея. Стукнув кулаком по карману, он спросил:

– Слушай, Фурис, а если просто переждать этот день? Ведь жертва должна быть принесена именно сегодня?

– В легенде сказано, что один раз никто из дикого племени не захотел приносить себя в жертву, и Йа'рыхх по истечении жертвенного дня обрушил селение в подземные глубины.

– Хватит! – сказал Илья. – Вы же видите, выхода нет! Либо мы провалимся все, либо погибну только я! – прежде чем кто-либо успел его остановить, он громко выкрикнул. – Эй ты, тварь земляная! Я согласен! Выпусти остальных!

– Договор заключен! – торжественно хлюпнул демон. – Жертва назначена!

Он отполз в сторону от камней и бесформенной массой застыл в ожидании.

– Все, уже ничего нельзя изменить. Уходите! – решительно произнес Илья.

– Что ты наделал? – заплакала Аня, обнимая его.

– Ничего, может, еще помирать не придется… – туманно пообещал тот.

Макс переглянулся с Викторией и Гартом. Ему показалось, что он понял план Ильи. Крепко пожав ему руку, Макс двинулся к выходу. Невидимая пелена исчезла, он беспрепятственно покинул капище и встал рядом с восторженно приветствовавшим его Булькой. К ним присоединились все остальные.

Илья некоторое время неподвижно постоял посреди жертвенника, опустив голову и прикрыв глаза. Губы его беззвучно шевелились. "Молится", – понял Макс. Потом Илья закинул голову, взглянул в фиолетовое небо, в последний раз взглянул на своих друзей и улегся на плоский камень, раскинув в стороны руки.

– Я готов, – твердо произнес он.

Скользкая туша пришла в движение. Йа'рыхх вполз в капище и сразу занял собою все свободное пространство. Сначала он обмотался вокруг жертвенника, затем начал медленно приподниматься, раскачивая головой, и наконец с омерзительным чавканьем плюхнулся на камень, заключив неподвижно лежащего Илью в кольцо своей пульсирующей плоти.

– Пора! – заорал Макс, выхватывая меч.

Виктория с Гартом подняли арбалеты и выстрелили в червяка. Макс ожидал, что болты пробьют мягкое тело, и из него хлынет вонючая жижа. А пока демон будет корчиться от боли, они мечами добьют его. Но все вышло не так: болты, не долетев до цели, бессильно упали возле камней.

– Нет, не может быть, – лихорадочно шептал Макс, в два прыжка подлетая к капищу.

Гарт и Виктория нагнали его, и вместе они попытались прийти на помощь Илье. Но между камнями снова образовалась магическая сеть, не пустившая их внутрь. Макса охватил ужас. Он вновь и вновь пытался прорваться в капище, рубил невидимую преграду мечом, пинал ее, орал, и опять кидался в бессмысленное сражение, пока его не остановила твердая рука Гарта.

– Прекрати. Это бесполезно, – мягко произнес он, оттаскивая Макса от камней.

Макс остановился и уставился на жертвенник, не в силах отвести взгляда от лежащего Ильи. Тот не двигался, и, кажется, даже не дышал, его широко раскрытые глаза были устремлены вверх. Макс не представлял себе, как демон высасывает душу, и теперь гадал: это уже случилось, или нет? Некоторое время казалось, что ничего не происходит, Илья и Йа'рыхх оставались недвижимыми, как странная, гротескная скульптура. Потом червь издал невнятный звук, похожий на вздох разочарования, и, приподняв уродливую голову, пристроил ее на груди Ильи. Его вонючая пасть оказалась вплотную прижатой к лицу жертвы. "Начинается!" – понял Макс, – "Сейчас он сожрет Илью!" Ему хотелось зажмурить глаза и убежать как можно дальше от капища, чтобы не видеть начинающегося действа, не слышать хлюпанья, с которым Йа'рыхх будет заглатывать тело. Но ноги не слушались его, а глаза упрямо уставились на жертвенник. Наверное, червь сейчас широко раскроет зловонную пасть, и в ней исчезнет голова Ильи. А потом червяк будет натягиваться на тело, как чулок, все больше распяливая рот, пока несчастный не исчезнет в бездонной утробе… Макса затошнило.

Демон почему-то не торопился поедать свою жертву. Он опять приподнял голову и уставился на лицо Ильи, заливая его ручьями слизи, текущими из пасти.

– Йа'рыхх хочет душу! – прочавкал он.

Илья по-прежнему молчал, даже покрывшая лицо мерзкая слюна червя не заставила его пошевелиться. Демон содрогнулся и повторил:

– Йа'рыхх хочет душу!

Очевидно, что-то шло не так, как он ожидал, и червь занервничал. Он то укладывал голову на грудь Ильи, то поднимал ее и заглядывал в неподвижные, отрешенные глаза, то принимался содрогаться. Чудовищный хвост нетерпеливо дергался, густая тягучая слюна текла из пасти рекой.

– Что происходит? – растерянно прошептала Виктория.

Выражение лица Гарта, до этого хмурое и скорбное, вдруг неожиданно изменилось, как будто он сделал неожиданное и осчастливившее его открытие. Гарт широко улыбнулся.

– Ты же слышала, демон не может получить его душу. Держись, Илья! – вдруг выкрикнул он, выкинув вверх руку со сжатым кулаком.

– Отдай Йа'рыхху его жертву! – на этот раз в булькающем голосе червя слышались истерические нотки.

Тварь еще некоторое время судорожно сжималась вокруг Ильи, словно стремясь раздавить его, затем внезапно издала режущий уши звук, похожий на визг, и обрушилась с жертвенника на землю. Не переставая верещать, словно чувствуя невыносимую боль, Йа'рыхх принялся елозить по земле, оставляя на ней глубокие вмятины, потом вдруг пополз прочь из капища. Добравшись до дыры, из которой он появился, червь стал втягиваться в нее, и наконец его скользкое тело полностью исчезло под землей.

Ощутив, что невидимая преграда, отделяющая Илью от остального мира, исчезла, Макс с Гартом и Викторией рванулись внутрь и принялись трясти Илью, который до сих пор лежал на камне, глядя в фиолетовое небо. Они тормошили и щипали своего друга, кричали что-то бессвязное ему в уши, Виктория принялась отирать залитое слизью лицо какой-то тряпицей, которую подала пришедшая в себя Аня. Илья поморщился и сел.

– Как же от меня воняет! – брезгливо произнес он.

– Лучше скажи, как тебе удалось? – спросил Макс.

– Потом, все потом, – вдруг всполошился Илья, вскакивая на ноги. – Надо срочно убираться отсюда, боюсь, скоро здесь будет апокалипсис местного масштаба.

Втроем они выбежали из мрачного каменного круга и оседлали серпенсов, которых предусмотрительно подозвал Сергей Иванович.

– Все готовы? – спросил профессор. – Тогда поехали. Аполлоша, вперед!

Ящеры выстроились клином и рванули вперед, причем Арес все время недовольно оглядывался на своего седока, видимо, запах, исходивший от Ильи, его пугал. Булька, счастливый и беззаботный, уже оправившийся от удара, нанесенного ему червем, весело скакал рядом с Максом. Когда отряд удалился от капища на вполне приличное расстояние, сзади вдруг раздался страшный грохот.

– Оглянитесь! – прокричал Илья.

На ходу Макс обернулся и увидел, что капище исчезло. На его месте поднялся высокий столб пыли. Йа'рыхх, не получивший своей жертвы, в ярости обрушил древние камни под землю.