Текст книги "Ритуал испытания"
Автор книги: Дэйра Джой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Лайсакс помотрел смущенно на него. Было заметно, что он не мог понять мятежной позиции своего друга.
– Скоро это не будет иметь никакого значения, – заявил Джорлан.
– Почему ты так говоришь?
– Скоро я выйду из подходящего возраста для такого союза. Тогда ни я, ни моя бабушка не будем иметь отношение ко всему происходящему.
Лаймакс заржал.
– Джорлан, ты давно смотрелся с зеркалокамень? Предложения не прекратятся. По какой-то странной причине, которую никто из нас даже не надеется понять, твои продолжающиеся отказы только усиливают твою желанность. Высший Слой рассматривает тебя как крайний вызов и как максимальный приз. Взамен того, чтобы оттолкнуть, это притягивает их только сильнее.
Джорлан насупился. Это не приходило ему на ум.
– Вдобавок к твоей ошеломляющей внешности, мой друг, – продолжил Лаймакс, – считается, что твой далекий прародитель на самом деле был содержанцем. Благородные держат пари, унаследовал ли ты страстность, присущую многим из этого племени.
Колючие аквамариновые глаза зловеще прищурились. Лаймакс мложил руки в защитном жесте.
– Не обвиняй меня, это распространенный слух. И он делает тебя еще более исключительным призом: внук Герцогины с доброй толикой крови содержанца в своих венах. Ты заставляешь их сходить с ума. Какая бы женщина не захотела такую комбинацию в своей законной постели?
– Я не женский приз! И никогда им не буду!
– Это может оказаться правдой, – одновременно из-за его спины раздался мелодичный голос. – Такое решительное высказывание показывает тебя в большей степени наказанием, а не подарком, несмотря на то, что из-за этого ты выглядишь совершенно мрачным и занятным.
Злясь на себя, он скривил губы в кривой усмешке. Не было сомнений, кому за его спиной принадлежал и мелодичный голос, и мерзкое остроумие. Повернувшись, он оказался лицом к лицу с Маркелью Тамрин.
– Могу я принять это как комплимент, Маркель?
– Безусловно, нет, – усмехнулась она. Обаятельной улыбкой, обозначившей ямочки на ее щеках, от которой у него буквально пропало дыхание.
Она была не просто привлекательной.
Она была неправдоподобно… прекрасной.
Некоторая напевность ее голоса, казалось, таит в себе соблазнительные секреты. Замечательные изгибы ее сладких губ предвещали неизвестное знание. Он не сомневался, что эта женщина знала, что ей нравилось в мужчине, и что она ожидала от него. Это сияло в ее знающем виде. В ее янтарных глазах.
И, несмотря на это, ее имя никогда не связывали с Балконным сообществом Клу, [48]48
Балконное сообщество Клу ( Kloo Balcony set—elite, showy group who frequent Almacks, the Later and sit in the choice seats by the mirastone walls. The name derived from the Kloo's well-known love of drama) – элитная, выдающаяся группа дам, посещающих Поздний Олмак и садящихся на выбранные места возле зеркалокаменных стен. Название произошло от хорошо известной любви Клу к трагедии.
[Закрыть]испорченными богатыми новородками Высшего Слоя, которые часто посещали квартал Неоновых Ночей. [49]49
Квартал Неоновых Ночей ( neon night part of town—refers to the Gardens, a racy section) – связано с Садами, специфической частью города.
[Закрыть]Столетия назад Избранная Кварта посчитала модным встречаться в учреждении, называемом Поздний Олмак. [50]50
Поздний Олмак ( Almacks, the Later—famous Top Slice club in Capitol Town) – знаменитый клуб Высшего Слоя в Столичном Граде.
[Закрыть]Несмотря на попытки конкуренции со стороны других клубов в течение столетий, он никогда не терял своей притягательности.
Или своей эксклюзивности.
Название клуба было позаимствовано с маловразумительных страниц древнего текста, найденного в частном собрании одного из первых поселенцев с Исходоточки. Старые записи до сих пор вызывали споры. Одни считали, что данный текст относится к какому-то религиозному культу, пока другие утверждали, что это часть учебного руководства. Неоднократно встречались слова «исторический» и «романтичный». Никто не был уверен, в каком контексте использовались эти понятия, хотя из обрывков сохранившейся личной переписки переселенцев было известно, что на борту чисто женского корабля было множество подобных таинственных книг.
Некоторые из историков зашли настолько далеко, что заявляли, что такие тома могли оказать формирующий эффект или влияние на развитие их цивилизации. Но это были всего лишь голословными утверждения. Любые сохранившиеся древние страницы, содержались в особом хранилище, открытом только для главы Септибунала и ни для кого иного.
Но Поздний Олмак всегда пользовался сокрушительным успехом.
Необузданные банды новородок элиты устраивали каждодневные приемы под сенью кривых зеркал Клу. [51]51
Зеркала Клу ( Kloo mirrors—ornate mirrors named after the vain Kloo) – богато украшенные зеркала, названы в честь тщеславной Клу.
[Закрыть]Названные так в честь встречающейся в природе Клу, [52]52
Клу ( Kloo—fussy sister animal to the Klee, noted for endurance and for being nosy) – аляповатой расцветки «сестра» животного Кли, знаменитая своей выносливостью и тонким обонянием.
[Закрыть]зеркала, казалось, изменяют цвета таким же способом, как Клу пестроту своего оперения. И подобно постоянно меняющейся Клу, эти женщины ежечасно меняли свое мнение о том, что можно. Они следовали стилю и могли исчезнуть из своего круга на месяцы из-за единственного презрительного взгляда на неподобающий наряд.
Спесивицы, правящие сильными мира сего с помощью зеркал, получали все, что хотели, от Позднего Олмака. И часто они требовали невозможного. Неконтролируемые, блестящие новородки использовали влияние своих богатых семей, чтобы потакать своим капризам.
Им была не страшна опасность поставить все фамильное состояние на один поворот диска на столе бета-бэйз. [53]53
Стол бета-бэйз ( beta-baize—gamboling game table) – стол для азартных игр.
[Закрыть]
– Ты знаешь кто я? – Грин сделала крошечный глоток своего напитка, взглянув на него поверх ободка филигранного бокала. Она всегда слышала, что он великолепен. Но он был болеепикантной смесью надменной гордости и врожденной уязвимости. Да, в его взглядах мелькал нахальный вызов, но блеск в глазах не мог полностью скрыть беззащитное сердце внутри. И поразительный цвет этих глаз!..
Кроме как у него, Грин ранее никогда не видела такого гипнотизирующего оттенка. Великолепный зеленый с полупрозрачным всплеском голубого. Аквамариновые глаза. Цвет так похожий на Великое Бездонное Море, которое покрывало более половины поверхности Форуса. Незабываемые.
И так глубоко приникающие.Замечательная способность, скрывающаяся за пассивным созерцанием.
На его щеках заиграли желваки. Грин наблюдала за тем, как он усмирял свою натуру. Он был не просто избалованным порождением аристократии. Джорлан Рейнард, она была уверена, был соблазнительным вместилищем проблем.
Он уже ей нравился.
В отличие от большинства своих ровесниц, она предпочитала мужчин менее покорных, чем те, которые соответствовали широко распространенному представлению о мужском совершенстве. В тех, в которых был яркопламенный дракон. [54]54
Яркопламенный дракон ( blaze-dragon—a difficult but beautiful creature of fiery disposition, indigenous to Forus) – неуправляемое, но прекрасное создание огненного характера, обитающий на Форусе.
[Закрыть]
И этот яркопламенный дракон хотел быть свободным.
Она знала как оставить его на воле. Ее пульс участился.
Она медленно втянула воздух, успокаивая сердцебиение, и снова внимательно оглядела его с головы до пят. Черты его лица были очень красивы. Твердые губы, нижняя слегка полнее верхней, были гладкими и чувственными. Они словно были изваяны рукой лучшего скульптора. Крошечные скобки в уголках рта, казалось, указывали на дразнящее чувство юмора. Прямой, великолепно вылепленный нос.
Как и его ресницы, волосы были черны как смоль, густые, чуть-чуть недостающие до плеч. Шелковые эбонитовые пряди ловили отблески пламенных огней, беспорядочно играя с ними. Только самые легчайшие волны отделяли их от того, чтобы считаться абсолютно прямыми. Эти неуловимые изгибы только разжигали невообразимый интерес. Недостаточно волнистые, чтобы считаться настоящими кудрями, они создавали сверкающую структуру его волос. Она наблюдала, как насыщенно-черные пряди томно скользили, когда он двигался.
Трудно помнить, что он – сын благородной женщины. Особенно с такими взглядами.
Они намного лучше смотрелись бы в спальне, чем в салоне.
Грин сделала себе мысленную отметку посмотреть, кто был ответственен за его линию предков. Судя по его глазам, она сказала бы, что Санторини. [55]55
Санторини ( Santorini—brilliant geneticist, mother of selective gen-en) – выдающийся генетик, мать селективной ген-ен.
[Закрыть]Никто на Форусе еще не смог превзойти работы Санторини за более чем тысячу лет. Методика требовала руку мастера и была описана одной из величайших генетических искусниц всех времен. С одной сотней и двадцатью тысячами генов в палитре ее гений брал природные предрасположенности или «подарочки», содержащиеся внутри особого кода, и украшал их, позволяя индивидуально изменять эти способности на желаемые. Все, что она имела под рукой, было пущено в оборот. Селекция и направленный отбор увеличивали благоприятный результат. Талант, подобным которому обладала Санторини, состоял в том, чтобы извлечь желаемый результат из смеси генетических и окружающих факторов. Уникальные картины, которые являлись итогом, сформированным ее искусством. Санторини ввела на Форусе науку, которую она назвала селективной ген-ен. [56]56
Селективная ген-ен ( selective gen-en—sensitive genetical environment; technique developed by Santorini for producing superior male children) – селективное генетическое окружение, техника, разработанная Санторини для получения более совершенных детей мужского пола.
[Закрыть]
Если ребенок имел природную предрасположенность к музыке, грани его таланта могли быть усилены, если он так желал, чтобы анализировать и увеличить до предела этот талант в любом выбранном им направлении. Предрасположенность к такому таланту, конечно же, передавалась им своему потомку. Грин слышала, что подарочки также годились для использования и в других, более интересных областях.
Немногим женщинам выпала огромная удача воспользоваться выгодой от изобретения Санторини.
Существующие примеры ее работы были чрезвычайно редки.
А это многократно повышало цену ложа Джорлана.
Грин по-настоящему заинтересовалась.
В то же время, мужчины рода Рейнардов славились как чувственные от природы создания – возможно, он был не Санторини. Возможно, просто сам по себе.
В любом случае он был бунтующим сочетанием для возбуждения. Именно то, что она обожала. И к тому же весьма редкостным образчиком. Как жаль, что она не в сфере действия Сезона. Она могла бы соблазниться предложить ему цену скрепления.
– Вы знакомы с Герцогиной, – он казался удивленным. Она была намного моложе обычных бабушкиных друзей. Он предположил, что ей около тридцати четырех – тридцати пяти лет по Форусскому счету.
– Достаточно хорошо. Мы хорошие друзья, наши семейные отношения продолжаются со времен Корабля-Семени.
– Я не встречал вас дома.
– Нет. Я подозреваю, что Аня хорошенько прятала тебя, всякий раз, когда приезжала я, – Грин мягко рассмеялась, красивым чистым, как будто хрустальным смехом. – Сколько тебе сейчас, Джорлан? Двадцать три? Двадцать четыре?
Он посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы.
– Двадцать пять.
Она приподняла брови.
– И на тебя заключен контракт?
– Нет, – его ответ был резок. – И не будет.
Легкая, неуловимая улыбка скользнула по ее губам.
– Почему нет?
– Я не вижу свое будущее таким.
– Правда? А каким же ты его видишь? – ее вопрос был задан из чистого любопытства. Она не смеялась над ним. И поэтому Джорлан ответил.
– Я еще не уверен, Маркель Тамрин. Я просто знаю, что я нехочу.
Казалось, она задумалась над его словами.
– И Герцогина согласилась с этим?
Он посмотрел направо, явно раздраженный необходимостью ответить. Грин была очарована его непокорностью. Это было так необычно. Такой вызов изобличал пылкую натуру.
– Она обещала мне не подписывать контракт без моего согласия на предложение в первую очередь.
Губы Грин слегка приоткрылись.
– Необычно.
– Возможно.
– Она потворствует тебе. Она должна утонуть в предложениях для тебя.
– Я все их вернул.
Грин поддразнивающе улыбнулась.
– Поблагодари ее, Джорлан. Бедная Аня должна с ума сходить от досады.
Ее шутливый комментарий заставил его озорно оскалить зубы.
– Только когда они прерывают ее чтение.
Было хорошо известно, что Аня Рейнард была кем-то вроде отшельницы, обожавшей свои видео-книги. Она привила эту любовь к чтению своему внуку.
Грин засмеялась.
– Да, я брала у нее парочку книг в прошлом. Я только прибыла в Столичный Град, ты не знаешь, она уже отправляла пакет в мое поместье? Она знала, что мне понадобятся какие-нибудь, чтобы избавить свою кровь от сельских язычников. Некоторые из них весьма возбуждающи, – подмигнула она ему.
– Хммм… Она не разрешает мне читать такое.
– И хорошо делает. Они слишком безнравственны для таких сладких… глазок.
Темный румянец окрасил его щеки.
– Не играйте со мной, Маркель Тамрин.
– Если не я, то кто? – она одарила его таким дурашливым взглядом, что он проглотил смешок. Как она смогла обвести его вокруг пальца? Его глаза засветились тихим одобрением.
– Да, кто? – произнес он, растягивая слова в притворном согласии. Голосом низким, ровным и неправдоподобно чувственным.
Снова она задалась вопросом: детище Санторини? Многие из ее выдающихся работ обладали легендарными голосами. Такими, которые пробуждали женщину.
И оставляли бодрствующей.
О, да, он очень сильно ей нравился.
Не удивительно, что Высший Слой стремился заполучить его. Очень мало произведений Санторини дожили до настоящего момента. В прежние времена Форуса многие из них погибли в схватках. Произведения искусства, а не дар природы. Чувственные, грубые, порочные и неотразимо совершенные. К тому же сложные личности. Каждый из их потомков был уникален сам по себе и отличался от всех остальных.
Но был ли он Санторини?
О его отце ходили слухи. Мужчины из рода Рейнард были известны своей уникальностью и страстностью. Грин часто размышляла, почему Герцогина была такой мягкой с Джорланом. Его родители умерли в дорожной катастрофе. Их соединяла редкая любовь, о которой до сих пор поговаривали в салонах. Лорина Рейнард была необычной женщиной, презиравшей светские сборища не ради принципов, а просто, чтобы быть непохожей на остальных. Она была упрямой, своевольной дамселью, но Дарет, своими сногсшибательными взглядами и склонностью к бесшабашности, полностью очаровал ее.
Джорлан был совсем маленьким, всего семь лет по Форусскому счету, когда они умерли. Впечатлительный возраст. Замечали, что Джорлан унаследовал их самые лучшие и самые ужасные черты характера. Он был страстным, невероятно сообразительным, упрямым и поразительно остроумным, порой мрачным, и иногда вспыльчивым. К тому же, несколько самых почтенных членов Слоя, которым выпала возможность побеседовать с ним, рассказывали, что он неожиданно сложен и загадочен.
Одним словом, яркопламенный дракон.
Музыканты зажгли первый танец сегодняшнего вечера – медленный составной септиль [57]57
Составной септиль ( joined septille—a dance) – танец.
[Закрыть]в мягких приглушенных тенях розового.
– Ты потанцуешь со мной?
Она вытянула руку, отставляя свою хрустальную чашу на ближайший столик. А поскольку столешница того была сделала из масостекла, [58]58
Масостекло ( masoglass—hard translucent building material) – жесткий, полупрозрачный строительный материал.
[Закрыть]то бокал начал нежно звенеть, резонируя с другими бокалами в комнате, оставленных таким же образом. Объединение перезвонов создавало прекрасную мелодию долгих, сливающися нот, означавших формальное начало вечернего праздника.
Огромный зал освещался свечами из тысяч веточек якамы. [59]59
Якама ( jacama—a spice, also a settlement in the west) – специя, также поселение на западе.
[Закрыть]Ярко горящие огнесветы свисали сверху вниз со сводчатого потолка.
Это был не то предложение, которое Джорлан мог вежливо отвергнуть. Лаймакс одарил его взглядом, ясно говорящим «А что я тебе говорил». С явной неохотой он взял ее маленькую ручку в свою и позволил ей вывести себя на середину.
Танцевальная площадка быстро заполнялась, когда страстно жаждущие молодые носящие вуаль [60]60
Носящие вуаль ( veils—virgin males) – мужчины-девственники.
[Закрыть]принимали приглашение открыть септиль.
Они соединись в танце.
Правая рука Грин низко обвивала его талию, левая отдыхала на изгибе его левого бедра. Он был выше, чем те, кого она обычно выбирала. Поразительно высокий, по сути.
Он пытался скрыть легкую дрожь в пояснице, но Грин поняла это. Ее близость волновала его. Она решила, что ей все больше нравится волнение этого красивого, нахального молодого мужчины, чересчур самоуверенного ради своего собственного блага.
Поэтому она решила поддразнить его.
Чуть-чуть.
Она знала, что поступает неправильно, но он практически напрашивался, всем своим видом бросая сегодня вечером вызов. Возможно, пришло время, чтобы кто-нибудь научил его маленькому женскому приемчику.
«Не переусердствуй, – зазвенел предупреждающий голосок. – Он все еще внук Герцогины – а Герцогину Грин уважала. Достаточно просто показать ему, что, „искрить“ – не самая мудрая вещь, если при этом не имеешь желания сгореть».
Когда Маркель повела его в шагах замысловатого, медленного танца, имитирующего обряд ухаживания, Джорлан почувствовал отчетливое неудобство. Он не хотел посещать это суаре, первое за Сезон. На этом настояла его бабушка. Когда она давала обещание получить его одобрение, она ни в коем случае не распространяла его на упрямые отказы от предложений посетить прием. Конечно же, он не сообщил эту часть Маркель.
Не то, чтобы он думал, что она сделает ему предложение. Ее образ жизни и репутация уклоняющейся от Ритуала Доказательства [61]61
Ритуал Доказательства ( Ritual of Proof—ceremony of a man's purity) – церемония доказательства (или лишения? – по ходу перевода будет ясно) мужской непорочности.
[Закрыть]подтверждали это.
Продолжая танец, Маркель бросила на него взгляд сквозь темно-рыжие ресницы. Внезапный озорной блеск промелькнул за золотистой бахромой. Янтарные глаза вспыхнули, отправляя ему манящее послание.
Он отреагировал инстинктивно. Кровь сгустилась в его венах. Вдобавок, он бросил на нее сверху вниз уверенным, твердым взглядом мужчины, выученного ожидать наслаждение.
Грин приоткрыла рот. Она не ожидала от него такой вышколенной реакции. В этот момент она отчетливо поняла, что Джорлан Рейнард будет исключительным любовником.
Так плохо, что он внук Герцогины. Ей бы понравилось исследовать его глубины. Между тем она любила свою жизнь именно такой – без уз и осложнений. Ее влечение к внуку Герцогины могло только закончить такое существование. Скреплением.
– В самом деле, о чем вы задумались, Маркель? – протянул глубокий голос, дразня ее, вызвав мурашки, пробежавшиеся по спине, чтобы потом собраться у основания позвоночника. Наперекор моде, он был откровенен и в высшей степени самоуверен. И это нравилось ей тоже.
Пальцем нарисовала на его талии круг.
– А о чем думаешь ты?
Тотчас же она почувствовала, как от ее прикосновения затвердели мускулы его спины. Несмотря на отчужденную манеру поведения, Джорлан Рейнард на физическом уровне воспринимал ее. Он изучал ее, слегка прикрыв глаза, молча оценивая.
– Я думаю, вы – женщина, которая получает то, что хочет.
Ее рука соскользнула вниз, устремившись к его весьма мускулистым ягодицам.
– Что-то не так?
Он приподнял бровь. Завел руку назад и решительно положил ее руку обратно на талию.
Она улыбнулась ему.
В ее потрясающих янтарных глазах блеснул смех над ним. Смех и невысказанный вызов. Только под личиной смеха скрывалось пламя желания.
Желание, казалось, взывало к нему, дразнило его языками своего пламени. Он не знал, как она это сделала, но он был увлечен. Его дыхание прервалось, а губы слегка приоткрылись. Кровь прилила меж его бедер, пульсируя в паху.
Казалось, что в этот момент ее дыхание замерло тоже, она положила ладонь на его грудь и уставилась на него.
«Он невозможно желанен. – На минуту она отвела взгляд. – А также он внук Ани. Помни это, Грин».
Он почувствовал, как она слегка вздрогнула, когда заглянула в его глаза. Он задумался о том, что она видела. А также о том, почему сам не в состоянии отвести взгляд.
– Что-то не так? – повторила она шепотом.
Искушающее замечание сработало. Тотчас же его ноздри раздулись в раздражении, как на ее, так и на свою реакцию.
Он никогда не позволял себе быть таким взволнованным. Его учителя по фокусировке всегда отмечали феноменальную способность к контролю и концентрации. Один из мастеров даже пошутил, что его будущая имя-дающая обрадуется такому таланту – особенно когда талант будет направлен на нее.
В тот день Джорлан стремглав вылетел из класса.
Его мастерство было предназначено не для имя-дающей, а для того, чтобы избежать ее.
Он должен контролировать и фокусировать свое желание, но к его страстной натуре добавлялся вспыльчивый нрав, который было необходимо подчинить железной воле.
– Я не Санторини, – тихо промурлыкал он возле ее ушка, побуждая продолжить.
– Нет? – в ответ прошептала она, дрожа. Как он узнал, о чем она подумала?
– Нет, – его горячие губы защекотали изгиб ее ушка.
– Тогда… какой ты?
– Я не очень сложен для понимания, Маркель. Я не тот, с кем вы должны связываться, – противореча его словам, его жаркое дыхание легко коснулось мочки ее уха.
– Конечно, – она резко повернула голову, что позволило их губам коснуться, как будто бы случайно. Глаза Джорлана вспыхнули. – Но ты попробуй полностью разгадать меня.
Глава 2
О да, Маркель на редкость опасна, признал Джорлан, когда они продолжили танец.
Он бросил взгляд вниз на рот, который только что коротко и храбро приласкал его. Легкое прикосновение сковало его. Всего лишь ее вкус, казалось, обострил все его чувства.
Он глубоко вздохнул и выдохнул.
– Я встретила тебя, когда ты был мальчишкой, знаешь ли, – Грин внимательно всмотрелась в его лицо, ища какой-нибудь проблеск узнавания.
– В самом деле? – вернул он пристальный взгляд.
– Ты не помнишь? – конечно же, он не запомнил бы такой незначительный случай в детстве. Тем не менее, она была почему-то слегка разочарована.
– У бабушки?
– Да. Ты влетел в салон как шипящий шарик ярости.
Он признал ее верное описание своей манеры вести себя в детстве, сверкнув белыми зубами в сиянии огнесветов.
– Я часто входил в комнату таким образом.
– Видимо, с тех пор многое изменилось?
Он едва заметно улыбнулся.
– Возможно, нет.
– Ты казался таким сердитым маленьким мальчиком.
– Не всегда, – спокойно ответил он.
– Только после смерти твоих родителей?
Ее коварная проницательность удивила его.
– Да, возможно. На какое-то время, во всяком случае. Я ненавидел несправедливость того, что случилось.
– Они погибли в дорожной катастрофе?
– Да. Подробности я обнаружил намного позже. Они совершали путешествие на запад и попали в разрядный шторм. [62]62
Разрядный шторм ( arc storm—severe Forus electrical storm) – сильная электрическая буря на Форусе (видимо, что-то типа нашей грозы, только вместо дождинок – электрические разряды).
[Закрыть]
Она нахмурила брови.
– Разве их проводник не видела предвестников бури? – разрядным штормам всегда предшествовал определенный ряд явлений.
Он раздул ноздри.
– Она видела их, просто не приняла во внимание. Считают, что она могла наесться Банта псилосайб. [63]63
Банта псилосайб ( Banta psillacyb—hallucinogenic plant) – галлюциногенное растение.
[Закрыть]Я слышал, что это растение свободно растет вдоль западных дорог.
Псилосайбы [64]64
Псилосайб ( psillacyb – hallucinogen) – галлюциноген.
[Закрыть]являлись классом местных Форусских растений, оказывающих чрезвычайный галлюциногенный эффект на людей. Они использовались некоторыми окраинными племенами на дальнем западе в религиозных обрядах. За исключением медицинских целей, их употребление порицалось, хотя эти растения часто использовались на суаре спесивицами Высшего Слоя. [65]65
местный вариант кокаина?
[Закрыть]
Благовоспитанное общество обычно предпочитало умалчивать о подобных вечеринках.
– Я прошу прощения, Джорлан. Я знаю, какой тяжелой может быть эта потеря.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Я тоже последняя в своем роду.
– Могу я спросить, что случилось с вашей семьей, Маркель?
– Они отравились зернами хакка [66]66
Хакка ( hukka—grain crop that must be harvested before it flowers) – зерновая культура, которую необходимо собрать до того, как она распустится.
[Закрыть]из плохого урожая. Это случилось в засушливые годы. Ты, возможно, слишком молод, чтобы помнить те времена, как я помню свои.
– Что случилось? – он без усилий повернулся с ней, приноравливаясь к ее шагам, когда они закружились на танцевальном полу. Грация его движений изобличала удивительное воинское искусство, о котором не раз мимолетно упоминала Аня Рейнард. Мужчины обучались только самым основным приемам для поддержания формы. Но Грин было интересно, насколько смертельным мог быть этот мужчина на самом деле. Было что-то такое в его движениях…
Она собралась с мыслями и ответила:
– Большинство наших обычных культур погибли, поэтому мы были вынуждены экспериментировать с другими. Тогда не было известно, что хакка должна быть собрана до того, как зацветет. Если ждать так долго, стебли становятся крайне ядовитыми.
– Я не знал этого.
– Откуда? – слабо улыбнулась она. – Я не могу представить, что ваш повар слишком часто допускает тебя на кухню.
– Правда. Всякий раз, когда он это делает, у меня появляется склонность служить причиной разрушений.
Она ухмыльнулась.
– Я в этом не сомневаюсь. И, конечно же, тебе не позволялось оказываться поблизости посевов.
– А вам не все равно, м? – его глаза блеснули при воспоминаниях детских проказ. И тотчас же пришли воспоминания о том, как ее губы мазнули по его. Он снова сфокусировался на ее рте.
– Нет.
Он моргнул. Сейчас он не был уверен, к чему прозвучал ее ответ.
– Я предполагаю, что одно время я наслаждался, служа причиной некоторого количества проблем.
Его бабушка угостила половину Высшего Слоя историями о его мальчишеских эскападах. Он был непослушным, трудным ребенком. Но Маркель знала, что он был также невероятно ласковым малышом, с нежным сердечком.
– Действительно? И кто бы мог подумать? – поддразнила его Грин. – И ты сказал «наслаждался» в прошедшем времени?
Он прокашлялся.
– Мы не будем продолжать эту тему.
– Почему нет?
– Возможно, так будет лучше, – изогнул он бровь.
– Я все же рискну заявить, что тогда ты появился с одной целью – посмотреть, сколько неприятностей ты сможешь причинить за раз.
На его щеке появилась привлекательная ямочка.
– Вы раните меня, Маркель. Уверяю Вас, я намного серьезнее, чтобы даже задумываться о таких вещах.
– Это то, во что ты должен верить. Тем не менее, мне лучше знать.
– Вам? – он склонил голову и почти коснулся ее губ.
Это было дерзкий, отважный шаг на танцевальном полу. Озорная и, безусловно, смелая выходка. К счастью, никто не заметил, что он почти сделал. Она сжала руку на его талии.
– Ведите себя прилично, Джорлан Рейнард.
– И это то, что вы советуете?
– Если ты хочешь остаться невредимым, то да.
– Возможно, я не желаю быть в полной безопасности… Маркель.
Она глубоко втянула воздух.
– Вижу, тебе нравится играть с опасностью. Но предупреждаю: играя в такие игры с другими, помни, что они могут оказаться не такими заботливыми как я.
– Тогда, наверное, я должен играть в эту игру только с вами.
Он знал, что она затеяла! Ее первоначальный план преподать ему маленький урок обернулся против нее. Носящий вуаль флиртовал с ней! Она приподняла бровь. На арене игр он был новичком в сравни с ее мастерством. Если внук Герцогины желает поэкспериментировать с границами дозволенности, она будет только счастлива оказать ему услугу.
– Это то, что ты желаешь на самом деле?
– А если да?
– Тогда я предлагаю тебе выйти прогуляться со мной.
– Прогуляться? Где? – осторожно спросил он.
– Всего лишь снаружи, по садам.
Она заколебался только на мгновение. Его взгляд снова упал на ее рот. Жар в его взгляде выдал ответ, до того, как он прозвучал.
– Будьте первой, Маркель.
– Всегда, – низко промурлыкала она.
Обернувшись, Грин заметила на другом конце комнаты своего заклятого врага, Графу Клаудин Д’Анбеэ.
Та стояла в углу, окруженная подхалимами, низшей знатью с сомнительной репутацией, которые следовали за Графой в надежде заполучить от нее хоть какой-нибудь знак расположения.
Клаудин пристально уставилась на них.
Сначала, Грин предположила, что причина – обычная одержимость Графы ею, Грин, но чем дальше та смотрела на нее, тем больше Грин убеждалась, что Клаудин сосредоточилась не на ней, а на Джорлане.
– Кажется, Клаудин Д’Анбеэ испытывает к тебе нежные чувства, Джорлан.
Он взглянул в сторону Графы. Оставшись равнодушным, повернулся обратно к Грин.
– Тогда она зря теряет время. Я уже отверг ее ухаживания.
– Кажется, она не поняла это.
– Тогда это ее беда. Я вполне ясно дал понять, что кроме отсутствия у меня потребности в имя-дающей, она сама не нравится мне. Есть в ней что-то такое, что пугает меня.
– Согласна, но предупреждаю: будь внимателен с ней. Она плохо воспринимает отказы. На самом деле, она их не принимает вовсе.
Он приподнял бровь.
– Что вы имеете в виду?
– Спроси ее о прошлых трех имя-носящих. Сначала они отвергли ее, изменив впоследствии свое мнение. – И все они погибли при весьма странных обстоятельствах, но Джорлану необязательно знать об этом. – Просто прими во внимание мои слова. Не флиртуй с ней, как со мной сегодня ночью. Ты можешь оказаться в ситуации, которая не понравится тебе.
– Я понял, хотя меня и не привлекает такая вещь. Ни одна из этих новородок не вызвала у меня ни малейшего интереса. Только вы одна, кого я… – он остановился, когда понял что сказал.
Грин улыбнулась, слегка ошеломленная.
– Спасибо тебе, Джорлан, это многое значит для меня.
Он удивился.
– Почему? Я слышал вы…
Она прижала палец к его губам.
– Довольно, Джорлан. Не настаивай.
Он отрывисто кивнул головой, его вера постоянно соперничала с его опытом. Уже не юный, но еще не искушенный мужчина, Джорлан Рейнард был интригующей смесью обоих. Пока его поведение и реакция были как у бывалого мужчины, однако временами она улавливала следы невинного удивления в его чертах. Она заподозрила, что это было частью его натуры и никогда не изменится, невзирая на обстоятельства его жизни.
Что за сбивающая с толку, приводящая в смущение личность! И какая досада, что она не заинтересована добыванием имя-носящего, иначе она действительно бы соблазнилась сделать ему предложение цены. [67]67
Напомним, что в данном обществе имя-носящие в прямом смысле «покупаются» у их семей.
[Закрыть]
Она только надеялась, что его возможная имя-дающая высоко оценит его редкостные черты и предоставит ему простор для развития его потенциала.
Она печально вздохнула. Зная Высший Слой, шансы, что такое произойдет, были крайне низки. Большинство женщин смотрели на него как на прелестное украшение для их стола и отца своих наследниц. Его будут баловать, запирать в позолоченной клетке и ограничивать.
Это приводило ее в уныние.
Взяв его за руку, Грин повела его сквозь комнату, к арочным проемам и наружу, на терассу.
По мозаичному полу лоджии уже прогуливались несколько пар. За большинством дебютантов близко следовали их нанятые сайноусы. [68]68
Сайноус ( scinose—a male duenna; a dogsbody) – мужская дуэнья, мальчик на побегушках.
[Закрыть]
Как удачно для нас, что сейчас не твой первый сезон, – заявила она, дурачась, заводя его за росшие в горшках кусты и спускаясь, чтобы попасть в скрытые сады.
– Почему? – прошептал он низким голосом, приблизившись сзади и нагнувшись к ее ушку. Действие, которое заставило ее еще раз осознать необыкновенный рост.
– Потому что, тогда твой сайноус следя за каждым нашим шагом – не успели бы мы встретиться, – в первый сезон мужчинам требуется сайноус. Бояться, что первый юношеский выход в свет с его богатыми соблазнами, может вскружить парню голову, за что тот будет наказан опасностью изгнания из общества. Ни одна семья не хочет подвергнуться такому риску. Безоговорочно, сын должен сделать настолько хорошую партию, насколько возможно. Любое пятно на его репутации угрожает его семье.
Обычно считалось, если юноша показывал здравый смысл в свой первый год, то он мог устоять перед любым негативным влиянием, хотя многие семьи держали сайноуса до тех пор, пока сын не оказывался благополучно скрепленным.
– У меня никогда не было сайноуса, – спокойно ответил он.
Она остановилась и взглянула на него через плечо.
– Никогда?
– Никогда. Герцогина знала, что я никогда бы не допустил такого.
– Это хорошо, что она так тебе доверяет. Это говорит о близких отношениях между вами двумя.
– Да, – уголок его чувственных губ приподнялся. – Но тут замешано еще кое-что.
– Что?
– Я кажусь вам таким типом мужчин, которых легко сбить с пути?
Нет, таким он не был.
– Ты, кажется, похож на тип мужчин, который делают свой выбор, основанный на рискованных затеях.
– Действительно.
– Да, – она продолжила вести его глубже в свисающие лохмотья лишайника: « Почему тогда он так охотно следует за мной? Разве он не понимает, какой опасности может подвергнуться?»
Когда они достигли укромной полянки под ветвями развесистого лоскутного дерева, она жестом пригласила его усесться на резную скамью.
