Текст книги "Камень Света"

Автор книги: Дэвид Зинделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 60 страниц)

Глава 30

Луна, почти полная и мерцавшая красным, висела в скоплении сверкающего вихря звезд, которое некоторые называли созвездием Змеи, а некоторые – созвездием Дракона.

– Кровавая луна в Драконе, – промолвил мастер Йувейн, потягивая чай и глядя в небо. – Давно не видел ничего подобного.

Он открыл свою книгу и тихо сидел, читая ее в свете костра, может быть, выискивая слова, которые могли бы успокоить его и отвлечь мысли от звезд. Лильяна, ходившая мыть тарелки в узком ручейке, который впадал в Пэрт, вернулась, сжимая в руке несколько камней. Они были черными и сверкающими, как джелстеи Кейна, но больше походили на оплавленное стекло. Лильяна назвала их слезами ангелов и сказала, что везде, где их находят, земля должна плакать от горя небес.

Атара посмотрела на каплевидные камни, как обычно смотрела в свой гораздо более прозрачный кристалл. Хотя глаза ее потемнели и я ощутил великую тяжесть, затмившую ее сердце, она продолжала молча пить чай.

Ночью мы спали беспокойно, а Кейн не спал вообще. Он часами стоял на страже, выглядывая опасных тварей в тенях красноватых от лунного света камней, или врагов, приближающихся по темной равнине. Альфандерри, который тоже не мог уснуть, принес мандолину и пел, чтобы развлечь друга. Невидимый для него, беспорядочно кружился под музыку Огонек, будто желая укрыться от кровавой луны. Небеса медленно поворачивались вокруг беспокойной земли.

Когда настало утро, мы смогли получше разглядеть суровые окрестности. Йаркона, как сказал мастер Йувейн, означало «Зеленая страна», но никакой зелени вокруг не наблюдалось. Не настоящая степь, но и не пустыня, хотя редкая трава сделалась коричневой от жаркого солнца. К шалфею присоединились два его более крепких собрата: саксаул и верблюжья колючка. Ранний свет утра просачивался из-за черных утесов на востоке, чьи острые пики казались обугленными, словно солнце могло жечь сам камень. Кейн пояснил, что такой цвет придает базальт, из которого они сложены.

Он также сказал, что надо разбить лагерь в Сагараме, земле, которую какой-то завоеватель оторвал от некогда огромного королевства. К сожалению, Кейн проезжал здесь очень давно, в более мирные времена. С тех пор границы мелких баронств Йарконы наверняка изменились.

– Айгуль лежит в шестидесяти милях отсюда на северо-восток. Если только он не разросся с тех пор и его герцоги не присвоили себе южные земли.

Сагарам оказался не более чем тонкой полоской кустарников и пожухшей травы, бегущей на семьдесят или более миль вдоль Пэрта. Ранним днем мы въехали в следующий домен, хотя ни река, ни камни не отмечали его границ. Потом нам встретился тот, кто разъяснил ситуацию – средних лет козопас, живший в маленьком каменном доме у колодца.

– Вы прибыли в Каркут, – сказал он, разделив с нами немного сыра и хлеба. – К северу от нас лежат Ханш и Айгуль, к югу – Нашталан. Теперь там в основном пустыня, и вам бы лучше держаться севернее, если хотите спокойно попасть в Кайшэм.

Пока два его юных сына поили наших лошадей, он посоветовал двигаться прямиком на восток вдоль холмов над Нашталаном. Проехав Сарад, мы должны свернуть к северу и ехать вдоль впадины в Белых горах, пока не доберемся до Кайшэма.

В тот момент, когда мы разделили с ним чашку бренди и поедали сушеные фиги, с каменистой насыпи прискакал рыцарь, одетый в бело-зеленое сюрко поверх сияющей кольчуги. Спокойный и уверенный в себе, рыцарь представился Ринальдом, сыном Омара Тихого, и сказал, что служит лорду Николайаму, замок которого укрыт в скалах над нами.

– Мы видели, как вы ехали к колодцу, – сказал он, глядя на меня и моих друзей.

Ринальд слез с коня, преломил с нами хлеб и был только рад разделить с нами бренди.

– Лорд Николайам с удовольствием предложит вам гостеприимство на ночь – или на много ночей, если пожелаете.

Я подумал о золотой чаше, которая наверняка ждала нас в Кайшэме. Если мы прибудем слишком поздно, камень Света унесет из Библиотеки кто-нибудь другой.

– Сэр Вэлаша?

Я посмотрел на солнце, все еще стоявшее высоко в безоблачном небе. Мы потеряли сегодня уже много времени, так что надо было ехать, и я сказал об этом Ринальду.

– Конечно, вы вольны ехать, если хотите. Лорд Николайам не приказывает паломникам идти или оставаться и не взимает с них пошлину, как делают многие. Но будьте осторожны. Не все оказывают гостеприимство паломникам в наши дни.

Потом он оспорил совет козопаса:

– Вряд ли вам стоит ехать на восток через Сарад. Рыцари барона Йадура ревниво охраняют свои границы. Хотя они ненавидят герцога Юлану, не питают они любви и к Кайшэму. Говорят, что многие годы они не пропускают паломников – а то и грабят их или заточают в темницы.

Козопас отпил бренди и пожал плечами. Его дело, сказал он, следить за тем, чтобы козы были сыты и здоровы, а не за беззакониями лордов далеких земель.

Что до беззаконий, тягостно посетовал Ринальд, то их довольно и в его собственных владениях.

– Герцог Рашэм неплохой человек, однако некоторые его лорды переметнулись к Каллимуну – и мы не знаем точно, кто. Слишком часто убивают тех, кто предлагает заключить военный союз с Кайшэмом. Мы поймали клирика, который пытался в прошлом месяце зарезать лорда Николайама. В Каркуте будьте осторожнее, как ни печально это говорить, сэр Вэлаша. Недобрые сейчас времена.

– Похоже, надо быть осторожными, куда бы в Йарконе мы ни поехали.

– Это так. Но некоторых земель следует избегать любой ценой. И в первую очередь Айгуля. К западу от них лежит Брахамдара – его барон и лорды практически сделались рабами герцога Юлану. Сагарама… вам повезет, если вы пересечете его без препятствий, ибо они тоже могли заключить союз с врагом. К северу от нас, между здешними землями и Айгулем, лежит Ханш, который практически потерял свою свободу. Говорят, что скоро герцог Юлану будет оттуда набирать в свою армию рекрутов.

Мэрэму, конечно, не понравились услышанные новости. Он долго смотрел на меня перед тем, а потом спросил Ринальда:

– Как же нам добраться до Кайшэма?

– Путь через Мадхвам будет самым безопасным, – ответил Ринальд, имея в виду земли к востоку от нас. – У них достаточно сил, чтобы противостоять герцогу Юлану, и их рыцари наверняка присоединились бы к Кайшэму, если бы не вражда с Сарадом. К тому же я не слышал о том, чтобы они чинили препятствия паломникам.

– Что, если Юлану Красивый нападет на Мадхвам, когда мы будем проезжать по нему?

– Это невозможно. Нам только что прислали весточку: герцог Юлану пошел на Сайкар. Во всей Йарконе нет города, укрепленного лучше. Потребуется по крайней мере месяц на то, чтобы взять его.

Ринальд сказал, что Сайкар лежит в добрых шестидесяти милях к северу от Мадхвама, между Белыми горами и доменом Вайрад. И добавил также, что думают герцог Рашэм и лорд Николайам относительно стратегии герцога Юлану по завоеванию Йарконы.

– Кайшэм – ключ ко всем стремлениям герцога. Если не считать Айгуля, это сильнейший домен в Йарконе, Вайрад, Сайкар и Иньям признают его первенство в борьбе против герцога. Если Кайшэм падет, вместе с ним падет весь север. Герцог Юлану уже подмял под себя запад и Ханш. Центральные домены – Мадхвам и Сарад, даже Каркут – не выстоят в одиночку. А потом его армия легко захватит Нашталам.

Эти слова заставили нас быстро допить бренди.

– Надо полагать, вторжение герцога в Сайкар приведет к тому, что все свободные домены объединятся против него, – сказал Мэрэм.

– Мой лорд тоже на это надеется. Однако, боюсь, многие лорды думают иначе. Они говорят, что раз завоевание неизбежно, то лучше присоединиться к герцогу Юлану, чем болтаться на крестах.

– Неизбежны лишь трусливые речи! – прорычал Кейн.

– Это так. Даже падение Сайкара не предрешено. Если рыцари Кайшэма придут к ним на помощь…

– А они придут?

– Кто знает? Библиотекари храбры и прекрасно владеют оружием. Но вот уже тысячу лет они используют его лишь для того, чтобы защищать свои книги.

– А Вайрад? Иньям? – спросил я.

– Там будут ждать, как поступят в Кэйшэме. Если библиотекари останутся за своими стенами и Сайкар падет, то, наверное, они будут просить о мире.

– Ты имеешь в виду о сдаче, – фыркнул Кейн.

– Еще хуже быть распятыми, скажут многие.

Я повернулся к Мэрэму, который искал повод немного поддержать свою храбрость.

– Если Красный Дракон жаждет завоевать Йаркону, то не понимаю, почему бы ему просто не послать армию? Сакэй ведь не так далеко отсюда? Что же его тогда держит?

– Скупость, – проницательно заметила Атара. – Думаю, лорд Лжи очень осторожен: он копит свои силы, как скряга – золото.

– Верно. Такое завоевание могло бы дорого ему обойтись, – сказал Ринальд.

– Почему? – спросил Мэрэм.

– Если бы у меня была карта, я бы вам показал. От Сакэя до Йарконы нет хорошего пути. Если солдаты Сакэя попытаются пройти через Красную пустыню, то жара убьет их, как мух, – если рэвайрии не подоспеют раньше.

– А путь через горы?

– Еще опаснее. В Белых горах, по крайней мере между Йарконой и Сакэем, живут иманиры.

Он рассказал нам, что иманиров называют снежными гигантами: это свирепые люди около восьми футов ростом, покрытые белым мехом. Они убивают и едят всех, кто попадает в их страну.

– Ну вот, еще и снежные гиганты! – воскликнул Мэрэм. – Это уж чересчур.

У меня засосало под ложечкой, когда я оглядывал искореженный войной ландшафт на востоке и пытался представить за ним великие Белые горы. В тумане выжженной земли я увидел золотую комнату, чья огромная железная дверь медленно закрывалась. Мы должны успеть войти туда и выйти снова перед тем, как она захлопнется.

– Вэль, у меня нехорошее предчувствие, – сказал Мэрэм. – Может, лучше вернемся, пока не поздно?

Огонь в моих глазах сказал ему, что я не стану поворачивать назад вблизи от цели. Тот же огонь пылал и в Атаре, и в Кейне, и в Лильяне, в Альфандерри, и в мастере Йувейну. Он пробивался и сквозь сырую листву страха Мэрэма, хотя тот и не подозревал об этом.

– Хорошо, хорошо, не смотри на меня так. Вперед так вперед, ничего не поделаешь. Только давайте побыстрее, ладно?

Мы поблагодарили козопаса за гостеприимство. Ринальд помог нам окончательно выбрать маршрут: нужно пройти через Каркут и Мадхвам на северо-восток вдоль реки Нашбрум, повернуть на юго-восток через изрытые каньонами земли Вайрада и в итоге добраться до маленького отрога Белых гор, который отделяет Вайрад и Иньям от Кайшэма. Одолев перевал, который называется Кул Джорам, мы попадем в Кайшэм.

– Желаю удачи, – сказал Ринальд, садясь в седло. – Я попрошу лорда Николайаму оставить для вас комнаты, если вы вернетесь.

Мы некоторое время смотрели, как он исчезает в скалах, взяв направление на невидимый отсюда замок, потом тоже поднялись в седла.

Весь этот жаркий день мы ехали в направлении, которое нам посоветовал Ринальд, и отыскали Нашбрум – небольшую речку, сбегавшую с гор. Хлопковые деревья росли по ее берегам, и мы держали в поле зрения их сияющие кроны, двигаясь вдоль реки почти всю дорогу до Мадхвама. Нам повезло: мы не встретили ни одного из предателей, переметнувшихся к Каллимуну. Лагерь разбили на песчаном берегу Нашбрума, бдительно следя за окрестностями.

Однако ночь прошла довольно мирно; лишь вой волков, задравших морды к луне, напоминал нам, что мы не одни в этих пустынных краях. Когда настало утро, чистое, голубое и таящее в себе лишь слабый намек на удушающую дневную жару, мы выехали, торопясь проехать побольше, пока еще свежо. Хорошо, что мы придерживались реки – взмокшим лошадям хватало воды, да и нам тоже. Когда солнце достигло зенита, мы решили остановиться и перекусить под тенью кривого хлопкового дерева. Есть никто не хотел, зато можно было отдохнуть от палящего солнца.

Однако довольно скоро мы снова двинулись в путь. Где-то к полудню начали собираться облака, и налетела короткая гроза. Ее едва хватило для того, чтобы слегка смочить полынь, сухую траву и острые камни. К тому времени, как солнце стало терять свой яростный блеск и от залитой светом земли начали исходить волны жара, мы добрались до Вайрада. К северу и востоку от нас отражали красный огонь заходящего солнца острые пики Белых гор.

– Ну и денек был, – вздохнул Мэрэм, спешиваясь, чтобы поискать дров для ночного костра. – Я испекся, хочу пить и устал, и, что еще хуже… я воняю. – Он прижал нос к подмышке. – Эта жара еще страшнее, чем дождь в горах Полумесяца.

– Гм-м, – протянула Атара. – Она страшнее только потому, что ты страдаешь от нее сейчас . Подожди, когда мы будем возвращаться…

– Если будем, – проворчал мой друг, смахивая бисерины пота с густой бороды. – Вэль, ты уверен, что это Вайрад?

Я указал на реку.

– Ринальд велел смотреть, когда она повернет. Нам тоже надо будет повернуть на юго-восток и ехать еще сорок миль до перевала.

На востоке виднелось нагромождение черных камней, совершенно не проходимое для лошадей.

– Ну что ж, завтра нам придется проехать около сорока миль.

– Слишком много, – сказал Кейн, подходя к нам и изучая местность. – Половину бы осилить.

– Не нравятся мне эти края. Лучше поскорее отсюда выбраться.

– Если загоним лошадей, то застрянем надолго. Хочешь прогуляться в Кайшэм пешком?

Лагерь укрепили бревнами и ветками, которые отыскали у реки. Луна, поднявшаяся над черными холмами, потихоньку убывала, но все еще была почти полной. Ее свет заставлял выть волков на равнинах; высокий жалобный звук тревожил Мэрэма и Лильяну с мастером Йувейном. Чтобы успокоить их, Альфандерри перебирал струны и пел о прошлых эпохах и о лучших временах, которые придут, когда Галадины и Элийины будут вновь бродить по земле. Его чистый голос разносился вдоль реки, эхом отражаясь от зловещих скал.

Только Кейн остался недоволен.

– Слишком громко, – проворчал он Альфандерри. – Это не Алония. И даже не Суррапам.

Менестрель запел потише. Нежные звуки, казалось, гармонировали с воем волков, смягчая его и делая менее пронзительным. Однако затем, перекрывая прекрасный голос и волчий вой, с севера, там где река поворачивала к пологим холмам, донесся Далекий звук, который было страшно слышать.

– Ш-ш-ш, что это? – спросил Мэрэм, трогая Альфандерри за колено.

Альфандерри отложил мандолину. Снова раздался этот далёкий звук, а потом в ответ такой же, много ближе – с холмов на востоке. Кошачьи вопли, крики раненой лошади, плач проклятых – все сливалось в единый пронзительный вой.

– Это не волк! – воскликнул Мэрэм. – Но что?

Снова повторился вой, ближе, и сейчас он был одновременно похож на карканье вороны и медвежий рев: ОУВРРРУУЛЛЛ!

Кейн вскочил на ноги и выхватил меч.

– Ты знаешь, что это? – спросил Мэрэм, тоже вынимая меч.

ОУВРРРУУЛЛЛ!

Теперь уже все мы, за исключением мастера Йувейна, схватили оружие и стояли, вглядываясь в освещенные луной скалы у реки.

– Ради женской любви, Кейн, прошу, скажи нам, с чем мы столкнулись!

Однако Кейн хранил молчание, вглядываясь в темноту.

Крик повторился снова, но, похоже, отдаляясь. Через некоторое время он совсем ослабел и исчез в ночи.

– Нет, для меня слишком! – Мэрэм с обвиняющим видом повернулся к Кейну, словно бы это он вызвал ужасные голоса. – Волки так не воют!

– Не воют, – проворчал Кейн. – Но Синие – еще как.

– Синие!.. Кто такие Синие?

Вместо Кейна ему ответил мастер Йувейн, который склонился у костра, достал книгу и процитировал из «Видений»:

– «Тогда придут синие люди, полумертвецы, чьи крики подобны смерти. Они – предвестники Красного Дракона и призраки битвы». Всегда удивлялся, что означают эти строки. – Он закрыл книгу.

– Вот что они означают, – сказал Кейн. – Никто из нас не уснет этой ночью.

Он поведал нам то немногое, что знал о Синих, низкорослом и сильном народе, расе воинов, выведенной Морйином в эпоху Мечей. Их тела имели мало нервов и были нечувствительны к боли. Этот дар усиливался тем, что они ели ягоды кирки, позволявшие идти в бой в безумии гнева. Ягоды также окрашивали кожу в бледно-голубой цвет, а большинство Синих усиливали этот эффект, втирая в кожу синий сок. Многие также демонстрировали струпья и воспаления на руках и ногах, ибо, нечувствительные к боли, они не обращали внимания на свои раны. Зато не могли не обращать внимания враги – Синие шли в бой обнаженными, размахивая ужасными стальными топорами, выли, как сумасшедшие волки, и убивали без сожаления, словно их души были мертвы. Поэтому их называли Бездушными или Полумертвыми.

– Если Зверь создал этих воинов в эру Мечей, то почему здесь не сказано о них больше? – спросил мастер Йувейн, постучав по книге.

– Есть и другие книги, – буркнул Кейн, изучая мерцающую землю вокруг нас. – Вот доберемся когда-нибудь до Библиотеки, может, ты их и прочтешь.

Потом, сообразив, что слишком резко разговаривает с человеком, который заслуживает уважения, он поменял тон.

– К тому же они слишком ужасны, чтобы их описывать. Синие орудуют огромными топорами и заботятся о плоти других еще меньше, чем о своей собственной.

Морйин использовал Синих в начале завоевания Алонии. Они с успехом истребили всех своих противников, но сами оказались почти неконтролируемыми. Поэтому после одной особенно кровавой битвы Морйин – лорд Лжи, Предатель – пригласил вождей Синих на празднование победы. И там своей собственной рукой налил в их чаши отравленное вино.

– Говорят, все Синие исчезли в одну ночь, – сказал Кейн, глядя на горы. – Но думаю, что кто-то смог бежать и найти убежище здесь. Давно ходят слухи о том, что в Белых горах кроется какой-то ужас.

Мы молча смотрели на заснеженные вершины, сверкающие в лунном свете.

– До гор еще добрых сорок миль, – заметил Мэрэм. – Если на самом деле мы слышали Синих, то что они делают в холмах Йарконы?

– Я тоже хотел бы это знать. – Кейн хлопнул его по плечу и зловеще улыбнулся. – Но не так чтобы очень сильно. И не сегодня. Давайте наконец спать. Альфандерри и я покараулим первыми. Если Синие решат нам спеть, не сомневайтесь – мы вас разбудим.

Полумертвые, если это и вправду были они, ночью не вернулись. И все равно мы спали плохо. Когда настало утро, все поднялись красноглазые и раздражительные, уставшие так, что с трудом взобрались на лошадей. Хоть бы несколько облачков скрыли солнце!.. Увы, с каждым часом оно становились все жарче, угрожая затопить огнем все небо. Люди покинули эту местность. Свернув на юго-восток у изгиба реки, мы отыскали несколько покосившихся хижин на усеянной камнями равнине и хотели удостовериться, правильно ли едем. Однако хижины оказались пусты. Наверное, ночные крики Синих спугнули обитателей деревни, и те отправились искать защиты в замке местного лорда.

Поздним утром мы заметили несколько стервятников в небе и, подъехав ближе, ощутили отвратительный запах. Мэрэм предлагал заблаговременно свернуть, что бы ни лежало в том направлении, но Кейн, как всегда, пожелал взглянуть на то, что должно быть увидено. Вскоре мы добрались до небольшой возвышенности. Перед нами, вырастая из полыни и травы подобно жутким деревьям, высились три деревянных креста, с которых свисали почерневшие тела трех обнаженных людей; рядом на перекладинах сидели стервятники.

Кейн увидел птиц смерти, и его лицо потемнело. Он поскакал вперед, размахивая мечом и рыча как волк. Сначала стервятники не обратили внимания на одинокого всадника, но когда его меч отсек одному голову, остальные поднялись в воздух и принялись встревоженно кружить, ожидая, когда обезумевший человек оставит их в покое и можно будет спокойно попировать.

– Как я ненавижу этих проклятых птиц! – Кейн спешился, чтобы вытереть меч о траву. – Они – насмешка над благороднейшим творением Единого!

Мы подъехали ближе, закрывая лица плащами, – запах стоял невыносимый. Я заставил себя взглянуть на останки людей, так ужасно истерзанных клювами стервятников.

– Ты не говорил нам, что Синие научились гнусностям Палача.

– Я никогда и не слышал о таком. – Кейн бросил взгляд на кресты. – Это, наверное, дело рук одного из лордов, перешедших на сторону Каллимуна.

– Какого лорда? – спросила Лильяна, подъехав к нам. – Ринальд сказал, что лорды Вайрада следуют за Кайшэмом.

– Ну, похоже, что некоторые из них следуют за Айгулем.

Я слез с Эльтару, подошел к центральному кресту и, протянув руку, коснулся ступни распятого человека. Мертвая плоть была мягкой, вздувшейся и горячей – такой же горячей, как раскаленный воздух.

– Мы должны предать их земле.

Кейн воткнул меч в каменистую землю.

– Не спорю, Вэль. Однако нам придется копать целый день. А тот, кто распял их, может вернуться…

Мэрэм, дрожащими руками придерживавший у лица край плаща, не выдержал:

– Прошу, едем, пока не поздно!

Кейн, всегда с ним споривший, на этот раз кивнул.

– Он прав, надо ехать. Оставим птицам их обед. Даже стервятники должны есть.

Помолившись за трех людей, закончивших жизнь в этом пустынном месте, мы сели в седла и продолжили путешествие. Альфандерри увлажнил горло кровью с потрескавшихся губ и запел, чтобы подбодрить нас. Он выводил прекрасную мелодию в память об умерших, чьи души ушли к звездам за глубоким синим небом, но, несмотря на только что увиденный ужас, слова песни были о жизни:

Пой же песню славы,

Пой же песню славы,

Ибо свет Единого

Над миром воссияет.

– Слишком громко, – проворчал Кейн, оглядывая пологие холмы.

Однако Альфандерри, сосредоточившись на образе камня Света, что лежал где-то впереди, пел громко, с опрометчивой самозабвенностью, и его голос наполнял окрестности. Даже травы, выжженные и чахлые, должно быть, плакали при звуках чудесного пения.

– Проклятие, слишком громко, я сказал! – рявкнул Кейн, бросая на Альфандерри разгневанный взгляд. – Ты хочешь о нас всему миру растрезвонить?

Альфандерри, казалось, был пьян от красоты собственного пения и не обратил на Кейна никакого внимания. Странные и прекрасные звуки лились из его уст неиссякаемым потоком.

– Черт побери, Альфандерри, приди в себя!

Кейн с негодованием посмотрел на менестреля, и тот неожиданно затих, как побитый щенок.

– Мне очень жаль… я был так близок… так близок к тому, чтобы отыскать слова ангелов…

– Если явятся палачи, даже ангелы нам не помогут.

Атара указала на далекий холм. Я посмотрел в ту сторону и увидел, как за ним мелькнула туманная фигура.

– Что там? – покосился Кейн.

– Человек – похоже, одетый в синее.

При таких новостях Мэрэм сглотнул комок в горле.

– Мне жаль, – повторил Альфандерри. – Но, может быть, синий человек нас не заметил…

– Глупый менестрель, – тихо сказал Кейн. – Поехали, и будем надеяться на лучшее.

Мы снова двинулись в путь. С каждой пройденной милей воздух становился все раскаленнее, мерцал и плавился; нас преследовало зловоние смерти. Местность круглилась холмами, как волнами; петляя между ними, мы старались выдерживать курс.

Через некоторое время я почувствовал спиной что-то неприятное, словно на меня смотрел стервятник. Я остановился и поглядел налево.

– Что там? – спросил Мэрэм, остановив коня. – Что вы увидели?

Нам советовали избегать Айгуля, и мы старались. Однако Айгуль нашел нас сам.

Отряд рыцарей перевалил через гребень холма и поскакал вниз по склону прямо к нам. Их было человек двадцать. Кольчуги и шлемы сверкали на солнце. Всадник рядом с предводителем отряда вез древко с развевающимся штандартом: на ярко-желтом полотнище выделялись чешуя и свирепый язык огромного красного дракона.

– О Боже! – закричал Мэрэм. – О Боже!

Лильяна обнажила меч.

– Бежим или деремся, Вэль?

– Может быть, ни то, ни другое, – сказал я, пытаясь сохранять спокойствие – ради Мэрэма и самого себя. Повернувшись, я показал направо, где, подобно покрытому травой замку, высился холм. – Туда!

– Правильно, – согласился мастер Йувейн, глядя на несущихся на нас людей. – Может, это просто какой-нибудь своенравный лорд и его слуги. Если мы побежим, они решат, что мы боимся.

– Ну, мы и вправду боимся, – заметил Мэрэм. Он сказал еще что-то, но мы уже сорвались в галоп, и ветер отнес его слова в сторону.

Нам потребовалось всего несколько минут, чтобы подняться на почти плоскую вершину холма. Теперь было хорошо видно: следом за лордом с красным драконом на желтом сюрко ехали три обнаженных воина, чьи тела казались покрытыми синей краской. Их маленькие горные лошадки двигались легче, чем боевые кони тяжеловооруженных спутников. Мышцы у синих воинов бугрились, и каждый сжимал в руках огромный стальной топор.

– Мне очень жаль, – сказал Альфандерри Кейну, обнажившему меч и не сводившему глаз с приближавшегося отряда.

– Нам теперь не твое сожаление понадобится, мой юный друг, а твоя сила. И твоя храбрость, – с мрачной усмешкой ответил Кейн.

Отряд поднялся на гребень соседнего холма. Потом их предводитель вместе со знаменосцем и одним из синих людей отделился от основной группы и подъехал ближе к нам. Это был быстроглазый человек с лисьим выражением на жестком лице. Многие могли бы назвать его красивым, и он, казалось, нарочно демонстрировал свое изящество, прямо и горделиво сидя на лошади. Его глаза, такие же темные, как и аккуратно подстриженная бородка, уставились на меня, словно отравленные копья, пронзая сердце тьмой.

– Кто вы? Спускайтесь и назовите себя!

– А кто вы , – сказал я ему, – если подъезжаете к нам скрытно, как разбойники?

– Разбойники?.. Будь поосторожнее, когда говоришь с повелителем этих земель!

Я обменялся быстрыми взглядами с Кейном и Атарой, державшей у седла снаряженный лук. Ринальд говорил нам, что лорд Вайрада герцог Вайкрам – белобородый старик со шрамами на лице.

– Мы слышали, что хозяин здесь – лорд Вайкрам, – сказал я молодому мужчине.

– Уже нет, – радостно ответил тот. – Герцог Вайкрам мертв. Теперь я – повелитель Вайрада. А также Сайкара и Айгуля. Можете обращаться ко мне герцог Юлану.

Я неожиданно понял, что за ужасное зловоние висело в воздухе: запах множества тел, гниющих на солнце. Где-то неподалеку недавно была большая битва – герцог Юлану завоевал себе право владеть Вайрадом.

– Вы знаете мое имя, а я не знаю ваших.

– Мы паломники, всего лишь паломники, направляющиеся в Кайшэм.

– Паломники с мечами… – Он оглядел Кейна, Мэрэма и Атару, потом перевел взгляд на меня и долго изучал мое лицо. – Говорят, валари выглядят в точности, как ты.

Я выпростал руку из-под плаща и опустил ее на рукоять меча, краем глаза заметив, что Мэрэм в свободной руке сжимает красный кристалл, а Лильяна прижала к голове синюю фигурку.

– Что это у тебя в руке? – рявкнул на нее герцог Юлану.

Женщина ничего не ответила, только молча смотрела вперед.

Герцог Юлану повернул голову и зашептался с одним из Синих, чья большая круглая голова темнела от сока ягод кирки. Одно ухо отсутствовало, и кожа вокруг дыры была вся покрыта струпьями. На боку зияла открытая рана, наверное, от меча; в темно-красной гниющей плоти кишели белые личинки.

– Недоброе время вы выбрали для паломничества, – сказал герцог, глядя на нас снизу. Его резкий голос теперь смягчился, словно он собирался обольстить строптивую служанку. – В Сайкаре и Вайраде начались волнения; герцог Амадам и герцог Вайкрам попросили моей помощи, чтобы подавить бунт. Так мы и поступили. Недавно мы выиграли битву недалеко отсюда, в Тарманаме. Как ни печально, герцог Вайкрам погиб. Некоторые восставшие лорды и рыцари сбежали от нас. Теперь они, конечно, вне закона и будут нападать на паломников. В округе небезопасно, так что просим сложить оружие и ехать с нами ради вашей же собственной безопасности.

– Мы должны с благодарностью отклонить твое предложение, – сказал Кейн с удивительной вежливостью.

– Боюсь, это больше, нежели предложение. – Голос герцога гневно возвысился. – Следуйте за нами! Когда мир будет восстановлен, вы завершите свое паломничество.

– Спасибо, – ледяным голосом произнес Кейн.

– Даю слово, что с вами будут обращаться почтительно. – Герцог искренне улыбнулся. – В замке Вайкрама есть башня для гостей – она смотрит на реку Нашбрум. С удовольствием поместим вас туда.

Нос Лильяны устремился в его сторону, словно она вынюхивала яд.

– Герцог говорит правду: теперь в замке множество деревянных башен. Он хочет поместить нас на крестах рядом с рыцарями герцога и его семьей.

Побагровев от ярости так, что страшно было смотреть, Юлану взмахнул саблей.

– Будь ты проклята, ведьма! Дай мне то, что у тебя в руке, пока я ее тебе не отрубил!

Лильяна медленно раскрыла ладонь, показывая синий джелстеи. Потом вызывающе улыбнулась, сжала камень в кулаке и погрозила ему.

– Проклятая ведьма, – пробормотал герцог.

– Битва при Тарманаме действительно была, – сообщила она всем, кто мог слышать. – Но не было там восставших лордов – только верные герцогу Вайкраму, которого безжалостно предали смерти.

Спокойно и размеренно Лильяна стала рассказывать о том, что высмотрела в мозгу Юлану. Она поведала, что тот со своей армией прибыл в Сайкар, как и предполагал Ринальд. Однако мощные укрепления никто не осаждал. Пока инженеры Юлану делали катапульты и тараны, к его армии присоединились Синие. А потом клирики Каллимуна, засланные в город, убили герцога Сайкара и всю его семью. Кузен герцога, барон Мукал, открыл ворота города. Многих распяли – и армия Сайкара перешла к Юлану, принеся клятву верности ему и его далекому повелителю. Так Сайкар пал меньше чем за день.

Герцог Юлану собрал обе армии, а также отряды Синих и молниеносным броском вторгся в Вайрад. У герцога Вайкрама и его лордов не было времени узнать о том, что произошло в Сайкаре, и договориться о мире или приемлемых условиях. Им пришлось выбирать: безоговорочно сдаться или идти в битву. Пока библиотекари Кайшэма собирались послать войска, стало слишком поздно, и герцог Вайкрам решил сражаться в одиночку. Его силы были разбиты, выживших распяли. И теперь плененная семья старого герцога ожидала той же участи, сидя в темнице в собственном замке.

– Сайкар завоевало коварство. Ты слышишь ложь в его словах? Каждый вздох сулит нам еще большее коварство.

Герцог Юлану уставился на Лильяну, и я сообразил, что он со своими телохранителями искал дорогу на Кайшэм для армии, когда один из Синих сообщил ему о нашем присутствии.

Два рыцаря, закованных в кольчуги и вооруженных зловещего вида кривыми мечами, подъехали ближе, словно успокаивая и поддерживая господина перед лицом ядовитых фраз Лильяны.

– Ты многое знаешь… однако не сознаешь главного.

– Чего же, дорогой герцог?

– В конце концов тебе придется целовать мне ноги. Сколько времени прошло, старая ведьма, с тех пор, как ты целовала мужчину?

В ответ Лильяна снова подняла кулак в его сторону, отогнув средний палец.

Лицо герцога наполнилось ненавистью, но он нашел в себе силы превратить ее в слова:

– Почему бы тебе не заглянуть в мой разум сейчас?

Потом он, клирик Каллимуна, устремил на Лильяну такой ядовитый и полный злобы взгляд, что та вскрикнула от боли. Я даже по нефритовой рукояти почувствовал, как вспыхнул в ножнах Элькэлэдар.