Текст книги "Камень Света"

Автор книги: Дэвид Зинделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 60 страниц)

Глава 21

Когда отношения между Альфандерри и Кейном наладились, наша компания стала действовать как единое целое. Разве пальцы на руке сражаются между собой за право игры на флейте, чтобы получилась музыка? Нет – и мы не стали бы спорить друг с другом в своих исканиях. В том, что мы близки к завершению путешествия, я даже не сомневался. С тех пор как мы покинули замок моего отца, прошло уже пятьдесят дней. Войдя в нашу компанию, Альфандерри, игривый и скорый на улыбку, напомнил мне моего брата Джонатэя. Шестеро моих спутников, с каждым днем становившихся все ближе моему сердцу, тоже напоминали мне шестерых братьев, оставшихся в Меше. Те, я думаю, гордились бы, увидев нас едущими через дикие земли Алонии, объединенных одной целью, как рыцарский отряд.

Чем ближе были горы, тем холмистее становилась местность. Кейн сказал нам, что мы въехали на территорию древнего королевства Вильо. В семидесяти милях к юго-востоку отсюда Морйин начал свое восхождение к тирании у истоков реки Истас. Там в 2272 году эры Мечей он основал орден Каллимуна: сначала привлек туда шестерых учеников, потом много больше. Только за десять лет перед этим он вернулся с камнем Света, спрятанных Эрйи на острове. И начал использовать его секреты, чтобы в огромном количестве привлекать новообращенных. Многих знатных людей Вильо он убедил присоединиться к нему. Но многие подняли против него оружие – только для того, чтобы потерпеть поражение в битве на полях Бодэйла. Там на оскверненной земле Красный Дракон приказал убить пленников и положил начало ритуалам питья крови, что, предполагалось, вело к бессмертию.

– Говорят, сам Морйин получил бессмертие благодаря камню Света, – сказал Кейн. – И очень боялся, что его украдут.

А ведь были те, кому это чуть не удалось. Восстание во главе с рыцарями-изгоями почти увенчалось успехом. На время Морйин скрылся в Тур-Солану. Но прорицательницы, жившие в святыне, предали его. С большим трудом ему удалось бежать оттуда. В отместку, четырьмя годами позже, он приказал распять прорицательниц.

– Говорят, их кровь отравила землю вокруг Тур-Солану, и там теперь ничего не растет, – сказал Кейн.

Мы остановились перекусить на холме. С его травянистых склонов отчетливо виднелись горы на западе. Всего в нескольких милях через лес протекал один из притоков Истаса – голубая змея в море зелени. На севере поднимались отроги невысоких гор. Руины Тур-Солану, по словам Кейна, мы найдем в том месте, где отрог выходит из основного тела Синих гор.

– До них не больше сорока миль. Если ехать быстро, будем там завтра еще до захода солнца.

– Заход солнца! – вскричал Мэрэм. – Самое время встретить призраков прорицательниц, когда они придут ночью в развалины!

Мы ехали к перевалу довольно быстро, весь день и следующий. Справа и слева возвышались поросшие лесом склоны гор. Словно огромный тоннель из гранита и зелени, они вели нас к вершине перевала, туда, где в конце эры Матери была выстроена башня Тур-Солану. Я напряженно всматривался сквозь листву, однако видел лишь дикий лес, который со временем поглотит и сами эти горы. Если мужчины и женщины когда-то и жили здесь, то от них не осталось ни следа, даже рухнувшей хижины или могильного камня.

Мы увидели ее внезапно, через просвет между деревьями: башня возвышалась над перевалом, как огромная шахматная фигура, рассеченная на две половины. Даже разрушенная, она все ещё поражала своими размерами – сейчас ее высота была около ста пятидесяти футов. Белая каменная облицовка потрескалась, а местами, похоже, даже оплавилась и потекла сверкающими волнами, свисавшими с искривленных боков, как капли воска. Невольно подумалось, что Морйин использовал огнекамень, чтобы разрушить ее. Однако первые огнекамни были созданы только тысячу лет спустя, во время эры Закона.

– Боюсь, что это правда, – сказал мастер Йувейн, пока мы смотрели на древнюю Башню Солнца. – Первый красный джелстеи изготовил Петрам Вайшалан в Трайе в 1319 году.

– Первый красный джелстеи, о котором известно, – уточнил Кейн. – Не забывайте, именно Морйин под именем Кадара Мудрого применил рилб на Длинной Стене и проплавил проход для орд Талумара, чтобы захватить Алонию.

– Ты хочешь сказать, что Красный Дракон создал огнекамень и сохранил это в тайне?

– А как еще объяснить то, что мы видим? – Кейн указал на башню.

– Может быть, землетрясение, – предположил мастер Йувейн. – Или извержение вулкана…

– Нет, именно Морйин разрушил Тур-Солану.

Мастер Йувейн достал из-под плаща книгу в кожаном переплете и успокаивающе погладил ее.

– В «Сэганом Эли» об этом ничего не сказано.

– Книги! – с неожиданной свирепостью прорычал Кейн. – Книги говорят только о том, во что верили чертовы придурки, писавшие их. Добрую половину книг следует сжечь!

Воин уставился на книгу, которую мастер Йувейн держал в руке. Судя по ужасу на лице наставника, с таким же успехом Кейн мог призывать жечь младенцев.

– Если Красный Дракон создал огненные камни во время эры Мечей, то почему он не использовал их для завоевания Алонии? И позже, против Эрамеша в битве при Сарбэрне?

– Я не говорил, что он создал огнекамни . Может, он сделал только один – тот, что уничтожил башню.

Глядя на башню, Кейн продолжил спор с мастером Йувейном. Первые красные джелстеи, по его словам, были очень опасны: иногда их огонь обращался против владельца или же камни взрывались. Это привело к смерти Петрама Вайшалана в 1320 году – факт, как торжествующе указал Кейн, который отражен в «Сэганом Эли».

– Может, мы никогда и не узнаем, кто разрушил башню, – сказал я, глядя сквозь деревья на зубчатый силуэт. – Но по крайней мере надо завершить путешествие и осмотреть ее, пока не стемнело.

И мы поехали через лес прямо к Тур-Солану. Деревья вновь скрыли ее из виду, пока мы не поднялись на небольшой холм, откуда начиналась голая земля.

С обеих сторон вырастали стены камня. Теперь Тур-Солану высилась огромной разрушенной массой на севере в центре перевала. Выжженная земля вокруг нас, наверное, и вправду была отравлена, так как на ней мало что росло, за исключением низкой желтоватой травы и лишайников на камнях. По мере нашего приближения к башне от почвы, казалось, начали исходить волны жара. Огонек засветился гораздо ярче, Эльтару неожиданно заржал, а я ощутил странное покалывание по всему телу. У меня появилось такое чувство, что мы попали в место силы и шагаем по земле, которая одновременно проклята и священна.

Первые руины, до которых мы добрались, занимали площадь в полмили к югу от башни. Камни – в огромном количестве – лежали на земле, образуя прямоугольники, или все еще являли собой остатки разрушенных стен. Похоже, это были руины зданий – дормиториев, трапезных или иных построек, которые использовали древние прорицательницы. Мы спешились и медленно пробирались среди насыпей щебня.

Если камень Света лежит где-то под ними, то можно копать сотни лет…

– Сартан Одинан вовсе не обязательно спрятал его именно здесь, – сказал мастер Йувейн. Наставник указал на Тур-Солану на севере и потом немного к востоку, где в четверти мили от башни стояли оплавленные колонны – по всей видимости, остатки храма прорицательниц. – К примеру, он мог спрятать его там. Или внутри самой башни.

Атара, прикрыв глаза от солнца левой рукой, правой указала на еще одно разрушенное сооружение в четверти мили к западу от башни. Оно стояло – если так можно выразиться – за быстрым ручьем, сбегавшим с гор.

– Что это?

– Вероятно, развалины купальни, – ответил Кейн. – По крайней мере так я решил, когда впервые здесь оказался.

– Ты нам не говорил, что был здесь. – Атара посмотрела на него яркими глазами.

– Не говорил. – Кейн весь ушел в мрачное созерцание башни. – В молодости я мечтал увидеть чудеса мира… Теперь-то я на них вдоволь нагляделся.

Мэрэм медленно прохаживался среди разрушенных зданий, порой останавливаясь и оглядываясь, словно вымерял углы и расстояния быстрыми карими глазами.

– Ну, мы тут ничего, кроме руин, пока не увидели, – сказал он через некоторое время. – Становится поздно… почему бы не начать поиски?

– Вот только откуда начинать? – спросил мастер Йувейн.

– Конечно же, с храма, – решительно заявила Лильяна. Круглое лицо женщины оставалось, как обычно, спокойным и невозмутимым, но я чувствовал, что внутри ее снедает редкое нетерпение.

– А как насчет Башни? Не подняться ли нам туда и не осмотреть ее?

Солнце быстро опускалось за горы, а эти двое все спорили о том, откуда следует начинать поиски. Наконец я поднял руку.

– Поиски займут гораздо больше времени, чем у нас есть. Давайте отложим их до завтра.

Нелегко мне было произнести эти слова. Если другие лишь дрожали от желания отыскать камень Света, то я был весь в огне.

– Сначала прогуляемся вокруг башни и посмотрим, что там. Остальные нехотя согласились, и мы повели лошадей по широкой спирали вокруг башни. Вскоре мы подошли к кругу высоких камней в четырех сотнях ярдах от нее. Некоторые камни все еще стояли, хотя большинство, сильно обожженные, валялись на траве, будто поваленные сильным ветром. Все камни были вырезаны из гранита и в два раза превышали рост высокого человека.

Земля вокруг была также усеяна меньшими камнями, похоже, оплавленными; мы приняли их за остатки башни. Их было много, все из белого мрамора, не встречавшегося в этих горах.

– Смотрите, там еще!

Через сотню ярдов мы вышли к другому кольцу больших камней, наполовину погребенных в траве; лишь немногие из них продолжали стоять. Они были покрыты пятнами зеленого и оранжевого лишайника, который нарастал на их поверхности тысячелетиями.

Не успели мы осмотреть эти камни, как Мэрэм обнаружив и третье кольцо, еще ближе к башне.

Мастер Йувейн считал, что камни отмечали расположение созвездий или служили каким-то иным астрологическим целям Однако Лильяна в этом сомневалась.

– Полагаю, древние прорицательницы заботились больше о земле, чем о звездах.

Мэрэм, который был не в настроении вести споры, продолжал таскать нас вокруг сооружения. Вскоре мы оказались к северу от Тур-Солану, как раз на линии, ведущей к вершине перевала. Без предупреждения Мэрэм направился ко второму кругу, с великим тщанием изучая поваленные камни и оплавленные отметины на тех немногих, что остались стоять. Потом остановился у огромного камня, перевернутого и вросшего в землю. Тот лежал как раз в центре между вторым и третьим кругами.

– Смотрите! – воскликнул Мэрэм, что-то измеряя и прикидывая. Он тяжело дышал, его глаза горели, пылая ясным чистым огнем. – Вот это место – я знаю, это оно!

Он поспешил к вьючным лошадям и вытащил из тюка топор. Потом кинулся к огромному камню и обрушил на него топор с необычайной, несвойственной ему яростью.

– Прекрати! Что ты делаешь? – закричал Кейн, хватая Мэрэма сзади. – Ты, жирный глупец… Испортишь хорошую сталь!

Мэрэм успел нанести только один удар. Но этого было достаточно: лезвие топора покрылось зазубринами.

– Пусти меня! – завопил Мэрэм, пиная землю, как взбесившийся бык. – Пусти, я сказал!

Потом случилось невозможное: он вырвался из могучего захвата и занес топор над головой. Я испугался, что он собирается оглушить потрясенного Кейна.

– Здесь! Именно здесь! – кричал Мэрэм. – Еще пара хороших ударов, и мы его вытащим!

– Что вытащим? – зарычал Кейн.

– Джелстеи. Огнекамень. Разве ты не видишь – если бы этот камень все еще стоял… Для того чтобы сжечь башню, Красный Дракон установил джелстеи на его верхушке!

И неожиданно мы на самом деле увидели: струя огня могла исходить исключительно из этой точки.

– Если ты и прав, то почему думаешь, что огнекамень все еще здесь? – спросил Кейн.

– Откуда я знаю, что мое сердце здесь? – ответил Мэрэм, ударив себя обухом топора в грудь. – Джелстеи, должно быть, вплавился в камень.

Он снова занес топор, но Кейн опять остановил его.

– Сейчас же прекрати! Не ломай топор, пожалуйста.

– А что мне использовать? Собственные зубы?

Кейн подошел к другой вьючной лошади и отыскал молоток и один из железных колышков, к которым мы привязывали лошадей.

– На, возьми.

При помощи новых инструментов Мэрэм, тяжело дыша, принялся вколачивать острие колышка в камень. Мелкие серые осколки отлетали в стороны всякий раз, когда железо ударяло о железо, в воздух поднялись клубы пыли. Дважды он промахивался мимо цели и попадал молотком себе по пальцам, однако не жаловался, нанося удары вновь и вновь с редкой целеустремленностью, которую раньше я замечал за ним только по отношению к женщинам.

Мы придвинулись ближе, желая видеть, к чему приведет эта яростная работа. Но уже темнело, а Мэрэм стоял близко к камню, заслоняя обзор своим большим телом. Не желая ослепнуть от летящих осколков камня, мы отступили, чтобы дать товарищу больше места.

– Ха, посмотрите на него! – Кейн указал на Мэрэма. – Голодный не стал бы с такой скоростью выкапывать картофель!

И тут с последним ударом молотка и громким криком Мэрэм высвободил что-то из камня и поднял вверх большой кристалл около фута длиной, красный, как кровь Кристалл имел шесть граней и выглядел как очень большой рубин – но все мы поняли: это огнекамень.

– Так, – пробормотал Кейн, уставившись на него. – Так.

– И вправду… – промолвил мастер Йувейн, глядя на это чудо. – Похоже, лорд Лжи действительно сотворил красный джелстеи.

Альфандерри, заметив, что Мэрэм случайно направил на него острие кристалла, поспешно увернулся.

– Эй, не в мою сторону!

Огонек, появившийся под первыми ночными звездами, описал быструю спираль вокруг джелстеи.

– Семеро братьев и сестер земли, – тихо произнесла Лильяна. – Семеро братьев и сестер земли с семью камнями войдут во тьму.

Слова пророчества Айонделлы Кайрилэнд повисли в сгущавшейся тьме, как сами звезды. О семи джелстеи говорила Айонделла; теперь у нас их было три: варистеи мастера Йувейна, чёрный камень Кейна и красный кристалл, который мог прожечь сами горы.

– Пророчества, – проворчал Кейн. – Кто может знать о том, что еще не случилось? Почему мы должны верить словам мертвой прорицательницы?

Несмотря на скептические слова, свет в его глазах говорил что он страшно хотел бы верить.

– Это ли причина, чтобы ехать через половину Эа к мертвой святыне? – вопросил он, указывая на огненный камень.

Глубокий голос разнесся далеко, словно Кейн поверял свои сомнения ветру.

И вдруг ветер ответил. Другой голос, более звонкий, раздался со склона горы на западе и пронесся через поле камней:

– Кто же это проехал половину Эа ради того, чтобы сказать нам, что наша святыня мертва?

Мы все развернулись и увидели шесть белых теней, возникших во тьме из-за камней. Кейн и я выхватили мечи.

– Привидения! – воскликнул Мэрэм.

Его глаза расширились, и он выставил кристалл перед собой, словно короткий меч.

Потом «привидения» двинулись к нам. В слабом свете они, казалось, плыли над травой. Вскоре мы сообразили, что это женщины с длинными волосами и что все они одеты в простые белые платья, слабо мерцавшие: одеяния прорицательниц.

– Кто вы? – снова спросила у Кейна их предводительница – высокая женщина с узким печальным лицом. – Как ваши имена?

– Прорицательницы… – пробормотал Кейн. – Если вы прорицательницы, то сами мне и скажите!

Грубость Кейна потрясла меня, и я быстро выступил вперед.

– Меня зовут Вэлаша Элахад, а это мои спутники. – И я по очереди всех представил.

– Ну а тебя-то как зовут? – спросил Кейн, когда очередь дошла до него.

– Меня зовут Мицуна, – ответила женщина и повернулась к пяти сопровождавшим ее подругам. – А это Эйанна, Йора, Твай, Тайрэс и Сонглиан.

Все мы, даже Кейн, поклонились женщинам.

– Как видишь, святыня Тур-Солану не мертва, – сказала Мицуна, устремив на Кейна взгляд темных глаз.

– Ха, я вижу – разрушенная башня и разбросанные камни. И шесть женщин в белых платьях.

– Говорят, что люди могут увидеть лишь то, что хотят. Именно поэтому по-настоящему они не видят .

– Болтовня, – проворчал Кейн.

– Мы говорим то, что должны сказать. А ты слышишь то, что должен услышать.

– Когда-то эта святыня изрекала мудрость звезд.

– И ты сомневаешься, что она все еще высказывает ее? Сомневаешься ли ты в шуме ветра, восходе солнца, движении времени?

Мицуна поведала нам, что здесь случилось. После того как Морйин разрушил Башню Солнца тем самым кристаллом, что сейчас держал в руках Мэрэм, он приказал распять всех прорицательниц. По счастью, некоторые спаслись от клириков Морйина и бежали в прилегающие горы. Там они воздвигли тайное убежище. Когда Морйин и его люди окончательно ушли из Тур-Солану, прорицательницы вернулись в развалины, чтобы снова стоять под звездами. Они старели и умирали как и прочие, однако с годами к ним присоединялись другие. Столетие за столетием прорицательницы со всего Эа приходили в это священное место в поисках видений и голосов Галадинов, приносимых звездными ветрами.

– Но откуда они знали, что нужно приходить сюда? – спросил я.

– А как ты узнал, что нужно прийти, Вэлаша Элахад?

Свирепый взгляд Кейна предупредил меня: нельзя ничего говорить о нашем поиске, – так что я просто промолчал.

– Ты пришел, ибо тебя позвали.

Я закрыл глаза и прислушался к сильному биению сердца. Где-то под ногами сама земля, казалось, стучала, словно боевой барабан.

– Что-то тут есть необычное… – Я посмотрел на Мицуну.

– Несомненно. Другого такого места нет во всем Эа.

Под нашими ногами, сказала она, огни земли свиваются в узор, в котором сгорает время. Нигде в мире линии земли не связаны так с прошлым и будущим.

– Потому-то здесь и установлены камни. И потому была построена Тур-Солану – чтобы собирать огни земли.

Мастер Йувейн задумчиво поскреб лысую голову.

– Братства не зря предполагали, что в Синих горах находится великая земная чакра. Давно следовало послать кого-нибудь на поиски.

– Теперь пришли вы… Но я с сожалением должна сказать, что видения бывают только у прорицательниц. Многие призваны – да немногие избраны.

Она улыбнулась Атаре.

– Надеемся, что тебя послал к нам Единый.

Атара посмотрела на меня, потом на нее.

– Я не прорицательница.

– В самом деле?

– Я воительница из Сообщества Мужеубийц – Атара арс Нармада, дочь короля.

– Все это так. – Мицуна взяла ее за руку. – Немногие знают, кто они на самом деле.

Странное выражение промелькнуло на лице Атары. Она посмотрела на меня в поисках поддержки.

– Я видела паука, плетущего паутину… и еще были Серые люди… Нет, случайность. Наверняка случайность.

Я молча смотрел в ее алмазные глаза.

– И даже если не случайность, – продолжала она. – Я видела так мало… Это же не делает меня пророком?

Мэрэм, все еще сжимавший красный кристалл, тихо хмыкнул.

– Теперь я понимаю, почему ты всегда выигрываешь в кости.

– Мне просто везет, – возразила Атара. Мицуна коснулась руки девушки.

– Ты видела очень мало. Если бы ты училась… О милое дитя, ты слишком многое принесла в жертву, чтобы отказываться от такой возможности.

Атара взяла ее руку, словно пытаясь прочесть судьбу по линиям ладони.

– Опасно заглядывать в будущее без тренировки, – сказала Мицуна. – И так как ты пришла к нам, мы тебе поможем.

– Нет. Я пришла сюда в поисках камня Света. Все мы пришли сюда за этим.

Она дотронулась до золотого медальона короля Киритана и поведала о великом Поиске. Затем кивнула в сторону Альфандерри и рассказала Мицуне о том, что его погибший друг слышал в Поющих Пещерах.

– Камень Света, – произнесла Мицуна, многозначительно взглянув на Эйанну, самую старую из прорицательниц. – Всегда камень Света… Никто из нас никогда не видел камень Света. По крайней мере в видениях.

– А почему?

– Потому что, милое дитя, все, что есть или что будет, находится в единой точке времени, и там же всегда пребывает камень Света. Смотреть туда – все равно что смотреть на солнце.

– Парадоксы, загадки, – проворчал Кейн. – Вы, прорицательницы, из всего делаете тайну.

– Вовсе не мы создали вещи такими, – напомнила Мицуна.

В свете Огонька лицо Кейна выражало одновременно негодование и тоску.

– Поющие Пещеры произнесли следующие слова: «Если хочешь знать, где спрятан Джелстеи, отправляйся в Синие горы и отыщи Башню Солнца», – сказал Альфандерри.

– Поющие Пещеры всегда говорят правду. – Мицуна с улыбкой указала на красный кристалл Мэрэма. – Вот джелстеи.

– О да, – согласился Альфандерри. – Но не Джелстеи.

– Нелегко понять, о каком именно джелстеи говорили Пещеры.

– Когда кто-то говорит о Джелстеи, он всегда имеет в виду камень Света.

– Всегда?

Кейн, накалявшийся все больше и больше, хмурился, оглядывая залитые звездным светом руины и темные горы вдали.

– Ты хочешь сказать, что камень Света не был спрятан здесь? – спросил я.

– Нет. – Мицуна покачала головой. – Этого я сказать не могу. Давным-давно Морйин укрыл его именно здесь.

– Однако теперь камня здесь нет?

– Этого я тоже не могу сказать, – загадочно произнесла она. – Камень Света все еще находится здесь. Но если ты хочешь отыскать его и взять в руки, то должен поехать кое-куда еще.

– Ага, – пробормотал Кейн, – прорицательницы.

Я не собирался так легко сдаваться.

– Так камень Света здесь – и при этом не здесь?

– Здесь ли Тур-Солану? – Мицуна указала на разрушенную башню перед нами. – Здесь ли ты , Вэлаша Элахад? Что могла прорицательница сказать десять тысяч лет назад? Что она скажет десятью тысячами лет позже?

Я глубоко вздохнул.

– Камень Света здесь? Вы видели его?

– Никто не видит камень Света глазами. Глаза могут удержать его не более, чем руки – свет.

– Но откуда ты знаешь, что его нет среди руин?

– Потому что, хотя я не могу видеть, где он, я могу видеть, где его нет.

– Ты же вроде сказала, что он везде?

– Это правда – везде и нигде.

Я начал понимать, почему Кейн ненавидит прорицательниц. Похоже, Мицуна намеренно нас запутывала. Извлечь из ее слов полезную информацию – все равно что наесться ветром.

– Мы проделали большой путь, госпожа Мицуна, – сказал я. – От нашего успеха в поисках камня Света зависит очень многое. Вы не возражаете, если мы поищем его в развалинах?

Лицо Мицуны стало печальным.

– Должна ли я возражать против того, чтобы завтра взошло солнце? Чему суждено случиться – то случится… Уже темнеет, ты сегодня посидишь с нами под звездами? – спросила она у Атары.

Атара отбросила с глаз волосы и выпрямилась.

– Ты и моих друзей приглашаешь?

– Увы, только прорицательницы способны видеть наше убежище.

– Ты имеешь в виду видеть глазами или… видеть?

– Ты и вправду прорицательница, – улыбнулась Мицуна.

Она повернулась, словно собираясь уходить, побудив этим Мэрэма придержать ее за руку.

– Нет, не спеши! У нас есть бренди, и пиво, и лучший менестрель Эа. Разве вы не присоединитесь к нам?

Все его внимание было направлено на Мицуну, и я знал, что он желает разделить с ней нечто большее, чем пиво.

Мицуна долго смотрела на него.

– Было предсказано, что человек в красном отыщет огненный камень, который разрушил Тур-Солану. Я сама видела тебя в одном из откровений.

– Ты меня видела, правда? – Мэрэм расплылся в довольной улыбке. – Что же ты видела?

– Я видела тебя с огнекамнем.

– И все?

– А должно быть что-то еще? – Глаза Мицуны засияли.

– Конечно! – Мэрэм стиснул кристалл. – Ты видела, что мое сердце наполняется огнем солнца? Ты видела огонь, исходящий от джелстеи?

– Я видела его вплавленным в твердый камень, – улыбнулась женщина.

– Да? А видела ли ты… э-э… землетрясение, извержение вулкана?

– Говорят, огнекамни древности вызывали такие катаклизмы, – согласилась Мицуна. – Они очень могущественны.

– Да, могущественны. Мы даже не представляем насколько.

– Этот очень опасен. – Мицуна направила палеи на огненный камень.

– Наверняка кто-нибудь научится использовать его.

– Может быть. Но научишься ли ты?

– Ты сомневаешься? – обиженно спросил Мэрэм. – Может, мне оставить его там, где я его отыскал?

– Нет, он твой, делай с ним, что хочешь.

– Должен ли я отдать его тебе, госпожа Мицуна?

– А зачем мне огненный камень?

– Я хотел бы дать тебе хоть что-нибудь…

Лицо Мицуны неожиданно стало серьезным, словно на ее плечах лежала тяжесть всего мира.

– Тогда дай мне обещание, что научишься мудро обращаться с этим камнем, – грустно сказала она.

– Обещаю. – Мэрэм кинул взгляд на разрушенную Тур-Солану. – Мудрее, чем Красный Дракон.

– Не шути такими вещами! – Она гневно указала на огнекамень. – Знай, что кристалл обречен принести небытие Морйину. Именно поэтому его здесь оставили.

Все мы посмотрели на огнекамень более внимательно.

– А кто обрек его на это? – спросил Кейн.

– Ребека Лоус, госпожа убитых прорицательниц.

– Только справедливо, если созданный Морйином джелстеи его и уничтожит.

– Не Морйин создал джелстеи.

– Что? Не он? А кто?

– Человек по имени Каспар Сэраном, один из клириков Морйина.

– Откуда ты знаешь?

– Каспар разрушил Тур-Солану по приказу Морйина. Прорицательницы рассказывают об этом друг другу в течение последних шести тысяч лет.

Она поведала, что Морйин так и не овладел искусством создания красных джелстеи, ибо после того, как чуть не погиб, пытаясь сотворить рилб, страшно боялся подобных кристаллов. Он переложил дело по их созданию на других. Каспар Сэраном первым во всем Эа создал огнекамень. Мицуна была уверена в том, что тот создал всего один.

– Когда башня была уничтожена, Морйин захотел, чтобы Каспар сжег все города отсюда до Трайи. Но Каспар отказался. Тогда Морйин распял его вместе с прорицательницами.

Мастер Йувейн выступил вперед.

– Это действительно новость. Выходит, Каспар Сэраном, а не Петрам был первым создателем красного джелстеи. Его имя не должно быть забыто.

– Ха, – сказал Кейн. – Еще большая новость то, что Морйин не умеет делать красные джелстеи. И будем надеяться, что никогда не научится.

– Значит, перед нами первый созданный огнекамень, – сказал мастер Йувейн, осмелившись коснуться кристалла Мэрэма.

– Да – и будем надеяться, что последний.

Все мы теперь в новом свете посмотрели на огнекамень.

– Темнеет, – повторила Мицуна. – Ты пойдешь с нами, Атара?

– Нет. Я останусь с друзьями.

– Тогда мы вернемся завтра. Спокойной ночи. – С этими словами Мицуна собрала вокруг себя сестер прорицательниц, и они двинулись в глубокую тень гор.

– Прекрасная женщина, – сказал мне Мэрэм. – Как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, как она… э-э… видела мужчину?

– Она прорицательница, – сказал я ему. – И наверняка давала обеты целомудрия.

– Я тоже.

– Ха! – сказал Кейн, подходя к нему. – Ты с таким же успехом можешь попытаться завести роман со своим кристаллом!

Мэрэм перевел взгляд на огненный камень.

– Пожалуй, я так и сделаю, – проворчал он.

Этой ночью мы разбили лагерь у ручья, где древние пророки построили купальни. То была долгая темная ночь мечтаний и сверкающих звезд. Непрерывный ветерок дул с гор на севере. На перевале Тур-Солану в звездном свете таинственно мерцали развалины, как выцветшие и сломанные кости, все еще сопротивляющиеся времени.

Атара потела и ворочалась во сне. Кошмары, которые мучили ее, передавались мне и раньше, но теперь это было нечто другое. Огромное и бездонное море засасывало Атару в свои бурлящие потоки. Там, в мутной тьме, она тихо вскрикивала в изумлении и страхе, и мне тоже хотелось кричать…

Все мы были благодарны следующему дню за восход солнца. Когда я спросил Атару о ее снах, она посмотрела на меня с непонятной холодностью.

– Если бы я была слепа от рождения и попросила бы описать мне цвет неба, что бы ты мог сказать?

Синий купол неба, становящийся все ярче с каждой секундой, навис над серебряными камнями гор и изумрудными деревьями.

– Я бы сказал, что это глубочайший цвет, самый мягкий и добрый. В синеве утра мы находим надежду, в синеве ночи – бесконечные возможности. В синеве, открытой всему, мы вспоминаем, кто мы такие.

– Тебе, наверное, следовало стать менестрелем, а не воином, – промолвила Атара с кривой усмешкой. – Я точно не найду таких слов.

– Может, все же попробуешь?

– Ну ладно, – согласилась она. Бессонница, бледностью отразившаяся на прекрасном лице, убедила меня, что Атара видела нечто худшее, чем привидения. – Ты говорил о воспоминаниях, но кто мы на самом деле? Бесконечные возможности, да, однако лишь одной суждено воплотиться. Сбудется та, которой суждено сбыться. Но все они есть , а мы… такие хрупкие. Словно цветы, Вэль. Который ты сорвешь для меня со словами любви? Которому суждено остаться цвести под солнцем?

Она уже начала говорить как прорицательница, и мне это не понравилось. Чтобы вернуть ее в мир ветра и травы, и валунов, сияющих красным в свете восходящего солнца, я предложил приступить к завтраку, который приготовила Лильяна, и так мы сделали.

Потом мы поднялись по растрескавшимся каменным ступеням Тур-Солану. Внутри разрушенной башни царили темень и прохлада. Как оказалось, там не на что было смотреть – лишь паутина и кости животных. Там вообще ничего не было, кроме лестницы, вьющейся внутри мраморных стен. Древние прорицательницы использовали башню только для того, чтобы быть ближе к звездам. Нигде во всех ее внутренностях не было места, где Сартан Одинан мог бы спрятать золотую чашу.

– Может, тут есть тайники, – предположил Мэрэм, выстукивая стены навершием меча. Мы собрались на лестничной клетке в семидесяти футах от земли. – Может, одного из камней недостает…

Но, перепробовав все, что могли, мы не отыскали тайных ниш в стенах или ступенях на совесть выстроенной Тур-Солану. Мы проверили все от пола до вершины башни, разрушенной и открытой солнцу, висевшему уже высоко над горами.

– Камня здесь нет, – сказал я. В ярком свете развалины храма на востоке сияли белым. – Сартан не мог его здесь спрятать.

Мэрэм присоединился ко мне на последней уцелевшей ступени, оглядывая разрушенную и оплавленную стену.

– Может быть, камень там, – предположил он, указывая на развалины храма.

– Его здесь нет вообще. – Разочарование было горьким, как плесень, наросшая на поваленных глыбах.

– Все же давайте пойдем и посмотрим.

– Давайте. Что нам еще остается?

Наспех перекусив хлебом и сыром, которые принесли Мицуна и другие прорицательницы, остаток дня мы провели в развалинах храма. Если в башне практически не было мест, где можно спрятать золотую чашу, то в разбросанных камнях храма их было слишком много. Стены потрескались и обрушились огромными кучами щебня; камень Света мог быть погребен в любой из них. С тех пор как Сартан Одинан унес камень Света из Аргатты, ветер веками наносил песок и землю в трещины между упавшими камнями, в некоторых местах скрыв их совсем. Теперь здесь выросла трава, создав мозаику зеленых швов среди бесформенных насыпей. Чтобы раскопать хотя бы одну, понадобилось бы много дней, а таких насыпей было множество.

– Боже, это безнадежно! – воскликнул Мэрэм, когда мы собрались рядом с одной из немногих сохранившихся колонн храма. Шесть прорицательниц стояли в нескольких шагах от нас у огромной глыбы. – И что мы будем делать?