Текст книги "Эта книга полна пауков"

Автор книги: Дэвид Вонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

За 6 часов до Вспышки

Вздрогнув, я проснулся в своей ванной. Я задремал на толчке. День было чертовски длинный.

Уже три утра. Я попытался дозвониться до Джона, но, попал на автоответчик, как всегда. Джон идеально устроил свою жизнь таким образом, что он мог связаться со мной, когда ему было что-то нужно, но все мои звонки тщательно отфильтровывались. Все всегда как он хочет. Я побрел по дому, понимая, что возвращение в постель, пока еще было темно, даже не обсуждалось, но не зная, чем заняться вместо этого. Ноутбук был все еще на кровати, так что я открыл сайт CNN и нашел запись того репортажа, где было видео с камеры безопасности. Ходячая тень, проплывающая по холлу. Остальные трое человек в кадре на тень не смотрели и не реагировали как-либо иначе. Как Фрэнки не реагировал, когда чужеродное насекомое было прямо перед ним. Невидимое.

Я двигал ползунок видео туда-обратно. Перемотать назад, проиграть. Перемотать назад, проиграть. Черный призрак плывет по холлу госпиталя. И никто не замечает.

Забудь. Это просто смешно.

Я закрыл ноутбук, накинул куртку и засунул фонарик и одну из сигнальных шашек во внутренний карман. К этому моменту я был уже у передней двери, у ноги стояла Молли. Она виляла хвостом в предчувствии приключений. Вместе мы шагнули в ночь.

Мы прошли шесть кварталов к круглосуточной палатке с буррито. Прислонившись к стене, я ел из скомканной алюминиевой фольги, иногда кидая кусочки копченой колбасы Молли, которая глотала их в тот же миг, чтобы продолжить клянчить еще. У ног стояла бутылка Mountain Dew. Я взглянул на часы.

Осталось убить еще три часа до рассвета. Я завернул оставшуюся половину буррито и швырнул в мусорный бак. Молли смотрела на эту растрату с таким выражением, будто на её глазах вся её семья гибла в огне. Я стер оранжевый жир с рук полудюжиной салфеток.

В этот час за столиками перед окошком выдачи ели пять человек – вся бизнес-модель этого заведения была рассчитана на то, чтобы привлечь пьяниц, которых выперли из закрывшихся в два часа ночи баров. Две парочки студенческого возраста, все четверо в жопу пьяные, отмечали тот факт, что они останутся молодыми и красивыми навсегда. Отдельно сидел низкий толстяк, в байкерской куртке. Его Харлей стоял позади на стоянке. Я подумал о его истории. Может быть, он едет через всю страну и завтра в это же время будет в Огайо.

Я подумал о том, все ли пятеро были Бэтмэнами и какие у них были секреты. По виду не понять, в этом вся суть.

* * *

Мы с Молли плелись обратно к дому, когда я заметил на своей улице припаркованный Порше. Назвать это необычным было бы чудовищным преуменьшением. На этой улице жило белое быдло, у одного дома не доставало входной двери, еще два были опечатаны желтой полицейской лентой. У моего домика стоял мой Форд Бронко 98го года. На выездах у трех следующих домов стояли Понтиак Фиеро 85го года, ГеоТрэкер 95го, и PT Cruiser Woody 2004го. Ну, хотя бы я платил мало налогов на имущество.

Порше присело на гравийной обочине перед домом без двери через три от моего дальше по улице, который я считал заброшенным. Сверкающая машина выглядела так, словно только что телепортировалась сюда прямо из магазина. Даже шины казались отчищенными до магазинной резины.

Я добрался до дома и оглядел двор. Сточные желоба я собирался вскоре почистить. Огромное дерево умирало и в этом году сбросило все листья в первую неделю октября. Слой листьев доходил до лодыжек, но я знал, что в конце концов их сдует во двор соседа. Старик, который там жил, вроде бы любил ухаживать за двором, так что, думаю, все были в выигрыше. Дождавшись, пока собака погадит во дворе, я зашел через заднюю дверь. Прошел в гостиную и обнаружил там сидящего там какого-то хренова мужика.

Он сидел в моем разлохмаченном кресле как у себя дома. Ему было около сорока, темные волосы с проседью на висках, трехдневная щетина повторяла форму квадратной челюсти. У него была ямочка на подбородке, напоминающая задницу. Он был одет в кожаную куртку, специально состаренную, чтобы выглядеть поношенной прямо с магазинной полки, поверх черной рубашки на пуговицах, верхние три из которых были расстегнуты, джинсы и ковбойские сапоги. Сидел, свободно скрестив ноги. Он выглядел словно с обложки, и я сразу же понял, что передо мной владелец Порше.

– Похоже, ты забрел не в тот дом, приятель, – сказал я.

Он сделал именно то, что я ожидал, что он сделает: сунул руку во внутренний карман и, достав маленький кожаный бумажник, распахнул его.

– Доброе утро, мистер Вонг. Меня зовут детектив Лэнс Фальконер. Нам с вами нужно поговорить.

За 5 часов до Вспышки

Молли подошла к незнакомцу в моей гостиной. Он почесал её за ухом, и она свернулась калачиком у его ног.

– Милая собачка. Давно она у вас?

Я заколебался, подумав, что первый вопрос был своего рода ловушкой. В конце концов, он коп. Потом я решил, что это глупо, и он просто пытается быть вежливым. Затем я осознал, что вежливость – лишь способ заставить меня расслабиться, отвечая на его вопросы, что и было частью ловушки.

– Это собака моей девушки. Она любит кусать людей за промежность ни с того ни с сего. Вы знаете, что уже почти четыре утра?

Лэнс Фальконер взглянул на фотографию в рамке на моем телевизоре. На ней был я, пухлый и бледный, с волосами, по которым будто прошелся ураган, стоящий рядом с Эми в обнимку и глядящий на неё, её копна рыжих волос была у моего подбородка. На неё были солнечные очки и широкая улыбка, я же выглядел так, словно боялся, что незнакомец собирается украсть мой фотоаппарат.

– Это ваша девушка?

– Да. Мы помолвлены.

– Она живет здесь?

– Она постоянно в школе. Учится на программиста. К чему эти вопросы?

– Можно узнать, что случилось с её рукой?

Это парень был хорош. На фото была видна нормальная рука Эми, сжимавшая плюшевого слона за 5 баксов, который мы выиграли в игре на ярмарке, потратив на билетики всего 36 долларов. Её левая рука свисала почти за край фото. Но если вы были наблюдательны, на самом краю фото можно было увидеть тоненькую голубую полоску неба там, где рука обрывалась у запястья.

– Она потеряла её в аварии много лет назад.

– Вы ходили встретиться с ней?

– Нет.

– А куда вы ходили?

– В палатку с Буррито. Вы что, вломились сюда?

– Дверь была открыта. У меня были основания, что вы можете стать жертвой жестокого преступления, так что я позволил себе войти.

– Уверен, что вы не имеете права так делать, детектив.

– Я дам вам телефон, по которому можно обратиться с жалобой. Для меня там выделена отдельная кнопка в меню автоответчика. У вашего друга были соображения о том, что Фрэнки Бёрджесс может прийти за вами. Ну тот парень, который напал на двадцать человек вчера в госпитале. Потом я спросил местных копов, говорил ли кто-нибудь с вами, и с удивлением обнаружил, что никто не говорил. На самом деле в полицейском участке при упоминании вашего имени повисла неловкая тишина.

Ну, как видите, я в порядке. Дверь, через которую вы вошли – через неё можно и выйти.

– Еще один момент, пожалуйста. Вы понимаете, у нас тут самая крупная облава за всю историю штата. Я не вижу не одного шанса, благодаря которому Фрэнки еще дышит, но вы можете вообразить, почему мы хотим найти его и унять все опасения?

– Тогда почему вы не помогаете его ловить?

– Я должен убедится, что тут его нет, не так ли?

– Пожалуйста, можете осмотреться.

– Спасибо, я уже. Но он тут был, не так ли? Вчера?

– Ага.

– Прямо перед тем, как он начал стрелять и кусать людей в госпитале. Буквально за несколько минут, вообще-то.

– Ага.

– Вел ли он себя странно?

Я почувствовал, как мое лицо становится горячим, челюсть излучала тепло. Я почувствовал, что меня загоняют в угол.

Может, стоило сказать, что Фрэнки тут не было.

– Нет, он не жаловался, ничего такого. Вообще не много говорил.

– Он приехал по вызову соседа, который заявил, что вы много шумите и кричите.

– Ага. В смысле, все было не так. Ко мне в дом забралась тварь, которая меня разбудила. Она укусила меня.

– «Тварь»?

– Думаю, белка или енот, или еще что в этом роде.

– Когда офицер Бёрджесс уезжал, он казался нормальным?

– Ну да, да, как я и сказал. Просто попросил меня быть осторожным. Он больше волновался обо мне, нежели о чем-то еще.

– И вы с вашим другом Джоном не привозили Фрэнки в госпиталь? Потому что вас видело восемь свидетелей. И вас засняла камера охраны. И ваш друг говорил с сотрудником, утверждая, что у Фрэнки какой-то приступ. И он говорил с репортерами, рассказав перед камерой, что Фрэнки заразил крошечный инопланетный паразит.

– Ну ладно. Джон… Чудак. Проблемы с наркотиками, понимаете?

– Но вы сказали, что Фэнки казался нормальным, когда он уехал.

– В смысле… Он был нормальным, когда вышел. Проблемы начались у его машины. Мы погрузили Фрэнки в его машину и отвезли в госпиталь.

– Ничего не предвещало приступа? Никакого странного поведения? Тика, спазмов, слов, бессмысленных слов?

– Нет, нет. Он выглядел нормально. Знаете, он не выглядел как сидящий на наркоте или чем-то таком.

– Что было у него в горле?

Я попятился назад. Я смотрел по сторонам, чтобы не встречаться с детективом взглядом, но когда он задал этот вопрос, мое внимание оказалось прикованным к нему, и он это заметил.

– Что вы имеете в виду?

– Ваш друг Джон сказал служащим госпиталя, чтобы они проверили горло Фрэнка.

– Ах да. Точно. Не знаю даже, когда начался его приступ, или что это было, он начал хвататься за горло, как будто подавился.

– Он ел что-нибудь?

– Нет.

– Может, курил большую сигару? Проглотил её от удивления? Может, он жевал табак?

– Да не знаю я, не знаю. Мы просто пытались помочь.

– Что вы скрываете?

– НИЧЕГО, – почти заорал я.

– Я просто… Я просто с ума схожу из-за всего этого, как и все остальные. А теперь вы обвиняете меня, а я ничего не делал с…

– Вы слышали о деле Леонарда Фармхэнда?

– Нет. Погодите… Это не то парень, что похищал женщин и делал им операции в своем подвале? В Чикаго?

– Верно. Я поймал Фармхэнда. У него был IQ 175, но я его поймал. И знаете, почему? Потому что я оказался с ним в одной комнате. Это все, что было нужно. Понимаете, у меня есть внутренний детектор брехни, который еще ни разу не ошибался. И каждый раз, когда вы, Вонг, открываете рот, все лампочки начинают моргать красным, и пар начинает свистеть.

Фальконер встал с кресла. Он был на добрых четыре дюйма выше меня, хотя частично за это отвечали его ковбойские сапоги.

– Вот моя теория, как она выглядит сейчас, – продолжил он, – Я думаю, вы с Фрэнки были знакомы до этого. Вы и ваш друг. И я думаю, вы имеете какое-то отношение к его помешательству.

– Ну, это ваше мнение, – тупо сказал я. – Серьезно, мы с Фрэнки не были знакомы. Я не видел его шесть или семь лет, со старших классов, наверное. И как, вы думаете, я свел Фрэнки с ума? При помощи контроля над разумом?

так, удачи тебе в соединении этих точек, мудила. Засунь руку в эту дыру и вытащишь окровавленный обрубок.

– Может, он не был вашим другом. Может быть, он был поклонником.

– У меня нет поклонников, детектив. Я работаю в видеопрокате. У Джона есть, у него есть группа. Спросите его.

– Я спросил. Я спрашивал его целых два часа. Значит, вы ребята считаете, что этот город что-то вселилось?

– Нет, – со вздохом ответил я.

– Правда? И вы с Джоном об этом не разговариваете? Потому у него полным-полно безумных историй.

– Мы не сумасшедшие. По крайней мере, не я.

– Что такое оланзапин?

– Чего?

– Он у вас в аптечке.

– А. Да. Да это так, ничего. Просто… Стресс. Я посещаю кое-кого по этому поводу.

– И еще тот парень, в которого вы стреляли из лука, потому что думали, будто он монстр?

– Из арбалета. Это было недоразумение.

– Я слышал, как ребята в отделении говорили, что думают, будто вы какие-то культисты. Говорят, трое соседей съехали за последний год из-за страха перед вами. Вы были последними, кто видел Фрэнки перед происшествием, и все кое-как отбрехивались от того, что вас все еще никто не допросил. Как будто они вас боятся.

– Люди такие… Тупые.

– Знаете, в госпитали Фрэнки разорвал пожилой женщине горло зубами.

Я ощутил, как невольно попятился к двери. Это парень не давал мне продыху.

– Правда? Это ужасно.

– А еще слышали, как он говорил на другом языке.

Я не ответил.

– Так что вот моя теория, Вонг. Она заключается в том, что прошлой ночью Фрэнки заезжал сюда. Думаю, он состоял в вашем маленьком культе. Думаю, вы с вашим другом промыли ему мозги, может быть, подсыпали наркоты, сказав, что это наделит его волшебными силами, или чем вы там увлекаетесь. И я думаю, из-за этого он и покалечил кучу народу.

– Вы заявляете, что у вас сверхточный детектор брехни, и сами выдвигаете такую теорию? Что пара местных придурков обладает силами контроля над разумом? Мне даже хочется, чтобы вы предъявили мне такое обвинение. Суд будет чрезвычайно забавным.

Он улыбнулся самой тревожащей улыбкой, которую я видел и сказал:

– Мне нравится этот разговор. Думаю так. Вы обеспечили меня тем, что я люблю больше всего – загадкой. Понимаете, мне все наскучивает, очень быстро. Большинство дел вгоняют меня в сон. Всем понятно, кто преступник, все остальное – просто рутина, попытки набить шкаф уликами, которые прокурор предъявит на суде. А это? Я словно ребенок за неделю до Рождества, трясущий коробки под елкой, чтобы узнать, что внутри. Я только потряс ваши и, ребята, там что-то реально классное.

Он открыл дверь. В его руке появилась визитка.

– Позвоните мне, если вы решите побольше рассказать об этом и сэкономить время нам обоим. А если нет, мы с вами еще увидимся.

Когда я услышал, как Порше с ревом пронесся мимо дома десятью минутами спустя, я все еще стоял в гостиной и пялился на дверь, через которую вышел детектив. Я взмок, словно бутылка с пивом на пляже.

Выудив телефон, я набрал Джона.

Автоответчик.

За 2 часа до Вспышки

Эта ночь не была самой длинной в моей жизни, но приближалась к этому. Я получил свою порцию бессонных ночей в ужасе и разработал весьма неплохую систему выживания, включающую лишь мысленную концентрацию, позитивное мышление и амфетамины. Не волнуйтесь, мне его назначили. Ну или по крайней мере тому парню, который мне их продал.

Я был готов к будущей яростной схватке, но это была проблема Дневного Дэвида. Ночной Дэвид просто пытался остаться в живых. И это работало. Я был на крыльце, когда потоки света начали пробиваться через ветви деревьев на моем дворе, и я почти закричал при виде их. Насколько я помню, впервые в жизни я видел два восхода подряд.

Как ни странно, к этому моменту я был слишком взвинчен, чтобы спать. И не только из-за оранжевых капсул, растворяющихся в моем организме. За время долгого ожидания я разработал план действий. Сперва, выкинуть хлам из моего сарая и где-нибудь его похоронить. Может быть, в реке. Затем уехать из города на время. Пусть все уляжется. Куда ехать? Неважно. Я мог ехать куда угодно. Автостопом до Сан-Франциско и пожить на пляже. Присоединиться к цирку. Где – неважно. Я осознал, что моя жизнь шла по накатанной колее. Нужно было встряхнуться. Сбросить вес. Научиться карате. Стоп, я что случайно проглотил четыре пилюли вместо двух? Ух ты.

Этот момент показался мне удачным, чтобы принять душ. Моя корзина для белья все еще была перевернута. Я приподнял её на несколько дюймов и запихнул туда снятую с себя одежду. Я двинулся к ванной…

Молли заялала Она глядела на дверь, и я слышал, как подъехала машина. Услышав Creedence, я глянул через занавеску и узнал старый Кадиллак Джона. Слава богу.

На крыльце раздались шаги, я крикнул:

– Не входи пока, я не одет. Дай мне минутку.

Дверь открылась за моей спиной.

Я обернулся и оказался лицом к лицу с Фрэнки Бёрджессом.

Фрэнки открыл рот. Тонкая струя жидкости брызнула вместо приветствия. Я хотел выбросить вперед рук, чтобы прикрыть лицо от чего бы то ни было, но еще до того, как мышцы успели прийти в движение, произошел удар и голубоватая вспышка. Я почувствовал, как пол ударил меня в спину. В ушах звенело, я пялился в потолок, смутно понимая, что та дрянь, которой Фрэнки в меня плюнул, вспыхнула в воздухе с такой силой, что свалила меня с ног.

Оглушенный, я моргнул. Фрэнки встал надо мной. В каждой руке у него было что-то, напоминающее красно-белые пакеты с продуктами. Он прошел в спальню. С пола я видел за распахнутой дверью Кадиллак и успел принять осознанное решение бросится туда и нагишом отправиться в поездку по Америке, прежде чем рука обвилась вокруг моей шеи.

Фрэнки, обладавший теперь силой нескольких Фрэнки, поднял меня на ноги и протолкнул меня в спальню.

Молли лаяла. Она пронеслась мимо нас через дверь во двор а дальше, не переставая лаять по пути. Подмогу она не вызовет.

Теперь я видел спальню, но не мог понять, что здесь происходит. На моей кровати лежали четыре огромных белых окровавленных птицы.

Куры? Индейки?

Я пытался разгадать ситуацию. Птицы для меня? Вроде подарка или подношения? Они лежали на моим белье, пропитывая его кровью, словно ацтекское жертвоприношение на алтаре.

– Э, спасибо тебе за индеек, Фрэнки, – сказал я, – Тебя все еще Фрэнки зовут?

– Заткнись, – голос Фрэнки был приглушен, словно он говорил с набитым ртом.

Он удерживал меня на месте, и вместе мы внимательно смотрели на кровать... Зачем?

Рука Фрэнки – сломанная – производила странное ощущение. Что-то длинное и сухое обвилось вокруг моего туловища. Я не смотрел вниз.

На кровати появилось движение. Белье шевелилось, словно некто тыкал в него пальцами из-под матраса и шевелил ими. Несколько их. Десятки пальцев.

Я услышал, как рвется ткань. В белье образовалась прореха, и крошечная версия одного из тех пауков – не длиннее двух дюймов – вылезла оттуда. Он направился прямо к ближайшей индейке. За первым сразу же последовал второй. И еще. Через секунды моя кровать кишела десятками паучьих личинок, словно кусок мяса опарышами.

Собрав каждую унцию силы, адреналина и ужаса, какие я только смог в себе найти, я вывернулся из захвата Фрэнки и бросился к двери. Я успел вбежать в гостиную прежде чем Фрэнки сбил меня с ног. Я перевернулся и, лежа на спине, двинул Фрэнки по лицу со всей силы. Думал, руку сломал. Он помотал головой и прижал мои руки, зажав грудь между ног. Я посмотрел в его глаза и в глубине увидел взгляд перепуганного юноши. Он что-то шипел из глубины глотки. Наклонился ко мне, но я не мог разобрать слов, только звуки тяжелого дыхания, словно у старика на искусственном дыхании. Он склонился еще ближе, и я учуял его дыхание.

– Они повсюду, – прошипел он, – Понимаешь? Они повсюду.

– Фрэнки! Ты меня слышишь? Слезь с меня!

А потом я увидел. Когда Фрэнки открыл рот, предо мной предстал паук. Его язык был там, где раньше был язык Фрэнки, за зубами. Он просто захватил нижнюю часть его черепа. Я вспомнил, как его нога вклеилась в мое плечо и поежился. Теперь паук был частью Фрэнки. Может быть, теперь паук уже был самим Фрэнки.

Торопливые шаги на крыльце. Мы с Фрэнки оба взглянули на дверь, и увидели ввалившегося Джона.

– ДЖОН! ОН РАЗМНОЖАЮЩИЙСЯ! – заорал я.

Джон не остановился. Он перевернул кофейный столик с криком:

– ТВОЙ КЛЮЧ! МНЕ НУЖЕН КЛЮЧЬ ОТ ТВОЕГО САРАЯ!

Ключ от сарая? Что он собирался делать? Одолжить мою газонокосилку?

– Послушай, – зашипел Фрэнки, снова глядя на меня. Я понял, что он пытается говорить через паразита, и это дается ему нелегко, – Они повсюду. Это может быть кто угодно. Понимаешь, кто угодно.

Фрэнки закричал. Длинное членистое нечто вылезло из его рта, из прячущегося там паразита. Оно выглядело как черный червяк, но длиннее и с маленьким шипом на конце, как на хвосте у скорпиона. Я ожидал, что эта штука ужалит меня или что-то в этом роде, но вместо этого оно изогнулось к глазу Фрэнки. Фрэнки слова закричал – червеобзразная штука воткнулась ему в глаз.

Я услышал рев заводящегося маленького двигателя снаружи дома. В моем воображении появилась безумная картина, как Джон огибает дом газонокосилкой с криком: «Спасибо, что одолжил!», прежде чем кинуть её в машину и уехать.

Кровь капала на меня из проткнутого глаза Фрэнки. Его руки нащупали мое лицо и горло, бездумно вцепившись в них. Пальцы искали мой рот.

Звук двигателя теперь раздавался внутри дома. Оглушающий. На нас пала тень.

Джон.

Что-то было в его руках, что-то оглушающее.

Двигатель набрал обороты, издав металлический вой, а затем замедлился под нагрузкой.

Размазанные металлические зубья бензопилы прорвались сквозь шею Фрэнки. Джон давил на пилу, водя ей взад-впред, пробиваясь через мышцы, позвоночник и сухожилия, его руки окрасились алым. Голова Фрэнки упала с плеч, его мокрые волосы шлепнули меня по лицу.

Оставшаяся часть его тела держалась надо мной несколько секунд, а затем обрушилась мертвым весом, выбившим воздух из моих легких.

Пила умолкла, и я услышал, как Джон, крича, спрашивал меня о чем-то. Его рука появилась на плече Фрэнки, и вместе мы скатили труп с меня. Я вскочил на ноги и осмотрел свое тело с отвращением. Выглядело, словно кто-то не пойми зачем прихватил младенца на вечер поедания ребрышек.

– С тобой, эм, все в порядке? – спросил Джон.

– Моя спальня! Она кишит мелкими версиями этой паукообразной твари, они повсюду на кровати жрут индеек! На моей кровати, Джон! Личинки, они были в моей кровати все это время! Надо что-то сделать!

– Они что… Сожрали твою одежду?

– Послушай. Армия взяла госпиталь в карантин, но это ничего не даст, потому что пауки выбрались наружу. Они тут, тут, Джон! Что нам делать? Если мы позволим хотя бы одной этой твари пробраться наружу…

– Так, прежде всего мы… Стой, а где голова?

Мы оба взглянули вниз на обезглавленный труп Фрэнки, лежащий посреди гостиной в увеличивающейся луже крови. Головы не было. Какого…

– СМОТРИ! ЧЕРТ!

Голова Фрэнки скрывалась бегством.

Паучьи ноги торчали из обрезанной шеи, и на всех парах несли голову через открытую дверь.

Бегом я бросился за ползущей головой на крыльцо. Босой ногой я втоптал голову в коврик с надписью «Добро пожаловать». Я заорал Джону, чтобы он принес бензопилу, когда маленький засранец укусил меня за ногу.

Я вырвал ногу из зубов Фрэнки, размахнулся другой ногой и подфутболил голову с такой силой, что, казалось, сломал четыре пальца на ноге. Голова пролетела по воздуху десять футов, пока не отскочила от лобового стекла Порше детектива Лэнса Фальконера, выбравшего именно этот момент, чтобы подъехать к дому.

Оставив розовое пятно на стекле, голова скатилась с капота и снова подкатилась к моим ногам. Я схватил её обеими руками, отвернув зубами от себя, чтобы она не смогла откусить мне член. Порядочно сбитый с толку Фальконер вылез из машины, и перед ним предстал я, стоящий нагишом посреди собственной подъездной дорожки, покрытый кровью и прикрывающий промежность отрезанной головой.

Я Дэвид Вонг, и я пришел к вам с особым посланием об АМФЕТАМИНАХ.

– БРОСЬ ЭТО!

Пистолет Фальконера выскочил из кобуры.

– Минутку, – сказал я.

Я побежал в дом, добрался до спальни, распахнул дверь, кинул голову внутрь и снова захлопнул. Быстрый взгляд на комнату показал, что выводок уже преодолел половину пола. Я забежал в ванную, схватил два полотенца и запихнул их в щель под дверью. Этого надолго не хватит.

– ГОВНЮК! ПОДНЯЛ. РУКИ. ВВЕРХ. БЫСТРО.

Фальконер зашел внутрь, все еще целясь в меня из пистолета.

– Окей, – сказал я, – Успокойтесь. Есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая – мы нашли Фрэнки. Плохая – у нас теперь проблема побольше.

– Погодите, – вмешался Джон из-за спины детектива, – Вы Лэнс Фальконер!

– Заткнись, или я тебе лицо прострелю.

– Вот что меня всю ночь с ума сводило! Вы тот самый детектив, который поймал Убийцу Дня Отца, да? Вы не из вертолета его выкинули?

Фальконер не ответил. Джон обратился ко мне:

– Он знаменитость. Я видел все это про него по A&E…

– Заткнись нахрен. Это вы убили Фрэнки?

– Это была самооборона, – сказал Джон, – И он угнал мою машину и приехал на ней сюда, а мне пришлось идти пешком от самого полицейского участка. Добрался как раз вовремя, когда я входил, он насиловал Дэйва.

– Он не…

– ЗАТКНУЛИСЬ. Оба. Вы пойдете со мной, – Мне он добавил: – Надень какие-нибудь штаны.

– Да пошел ты. Это мой дом, я устанавливаю правила. Сам раздевайся. Джон, доставай коврик для твистера.

– Ты обдолбанный? – спросил Фальконер.

– Немножко.

– Что в комнате? Почему вы её замуровывали?

– Инфекция, – ответил быстро соображавший Джон, – Фрэнки подцепил её. Вот почему они оцепили госпиталь. Это, это типа вируса, который…

– Хватит. Ты врешь.

– Что в комнате? – спросил он, обращаясь ко мне.

– Послушайте. Я уважаю ваш детектор брехни. Все, что я сейчас скажу – правда. Прочтите это в моих глазах. Здесь замешаны такие факторы, которые вы не сможете понять, а у нас нет времени объяснять. Вы больше ничем не сможете помочь здесь, кроме как отойти не мешать. Вы пришли сюда в поисках человека. Вы его нашли. Он лежит у ваших ног. Теперь идите домой.

Фальконер одарил меня тяжелым взглядом. Он опустил оружие, прошел мимо меня и открыл дверь спальни.

Его взгляд натолкнулся на кровать. Там он увидел четыре окровавленные индейки… Нет, не так. Он увидел четыре окровавленных скелета индейки, лежащие на моей кровати посреди куч перьев. Личинки ободрали с них все мясо за минуты. Я же увидел то, что не увидел Фальконер: пауки были теперь повсюду на ковре, на стенах, карабкались вокруг оконного стекла. Они росли с невероятной скоростью, некоторые уже были с кулак размером.

Я почувствовал, как капля пота стекла с моей шеи дальше по позвоночнику. Я рефлексивно отшатнулся назад. Один из пауков залез на ботинок Фальконера. Он бы не смог этого заметить, даже глядя прямо на него.

– Что это тут, какой-то ритуал? Какая-то вудуистская херня? Пытались призвать призрак, демона или чем вы там парни занимаетесь?

– Нет. Я говорил, детектив… Это вы разгадать не сможете.

– Конечно. Понимаю, – убрал он оружие в кобуру.

Затем быстрым размазанным движением схватил меня за руку, развернул и приложил о дверной косяк. Он загнул мою правую руку за спину, и боль пронзила плечо, когда связки перекрутились вокруг кости. Я заорал.

– НАЗАД! – крикнул Фальконер Джону.

Правым запястьем я ощутил металлический холод – наручники. Фальконер втолкнул меня в спальню и опустил на колени среди новорожденных пауков. Я слышал, как Джон закричал: «НЕТ! НЕТ», но Фальконер развернулся и наставил на него пистолет. Свободной рукой он обернул цепь наручников вокруг металлической рамы кровати и защелкнул второй браслет на моей левой руке.

Я стоял на голых коленках, прикованный к кровати и чувствовал, как паучьи ножки карабкаются мне на бедро по ступне.

Фальконер выпрямился, все еще держа Джона на прицеле, и сказал:

– Итак, я не сниму наручники до тех пор, пока вы не объясните все.