Текст книги "Скрывая улики"

Автор книги: Дэвид Розенфелт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

В этот момент я решил вмешаться и, стараясь придать голосу должную глубину и важность, сказал:

– Капитан Миллен, меня зовут Энди Карпентер, я здесь представляю господина Куммингза.

– Рад за вас.

Похоже, мои слова не произвели ровным счетом никакого впечатления.

– Совершенно очевидно, что мой клиент в настоящий момент не в состоянии отвечать на ваши вопросы.

– А Линда Падилла в настоящий момент совершенно очевидно мертва. Поэтому советую не вмешиваться, иначе я со всей очевидностью выставлю вас отсюда вон.

Обращаясь ко мне, он взял совершенно недопустимый тон, как будто я был не адвокатом, а надоедливым зевакой. Это было возмутительно, но, тем не менее, я счел нужным проглотить обиду и сделать вид, будто и в самом деле боюсь, что он меня выдворит.

Что же касается Куммингза, то он оказался достаточно здоровым, чтобы сообразить: помощи ждать неоткуда, и придется рассказывать свою историю. Звонок преступника застал его за рулем автомобиля, примерно в пятидесяти минутах езды от этого места. Маньяк сообщил ему о своем намерении убить еще одну женщину и назвал место: Истсайд-парк, возле павильона.

– Как он догадался, что вы находитесь не дома и у вас при себе этот мобильный телефон? – вмешался Миллен.

Куммингз пожал плечами:

– Могу только предположить, что сначала он пытался позвонить мне домой.

Из их разговора я понял, что полиция поставила на прослушку все телефоны журналиста, кроме того сотового аппарата, по которому убийца и позвонил. Это был не личный мобильный телефон, а трубка, которую Куммингзу выдали в редакции. Он держал ее в машине и использовал очень редко, а потому ему и в голову не пришло рассказывать о ней полицейским. Откуда убийца узнал номер, которого, кстати, не помнил даже сам владелец, оставалось загадкой.

– Что вы сделали потом?

– Само собой, помчался сюда. Я старался держать его на связи как можно дольше. Я надеялся, что мне удастся предотвратить убийство… ведь пока он говорит со мной… ну, он не сможет ничего сделать.

Он покосился в сторону павильона, где лежал накрытый простыней труп госпожи Падилла.

– Когда я наконец добрался сюда, связь прервалась. Я попытался набрать ваш номер, но сотовый здесь не принимает. И я пошел внутрь… я надеялся, что успею его остановить…

В этот момент, словно в насмешку над его словами, заверещал мой мобильник.

– Алло?

Звонила Лори из аэропорта.

– Ты где?

– В Истсайд-парке… Здесь произошло убийство.

Миллен взглянул на меня, затем медленно перевел взгляд на Куммингза.

– Почему же этот телефон здесь работает?

– Откуда я знаю! – с ненавистью прошипел Куммингз. – И вообще… какая мне разница.

– Кого убили? – спросила Лори.

– Линду Падилла, – ответил я. – Возьми такси. Я тебе потом перезвоню.

Закончив разговор, я понял, что совершил блестящий маневр, который наглядно продемонстрировал всем, что мой клиент – обманщик.

– Молодец, хвалю, – буркнул Винс.

Я пожал плечами. Миллен тем временем продолжал терзать Куммингза вопросами, привязывался к каждой подробности, уточнял, какие именно слова и с какой интонацией были сказаны, и так далее. В конце концов Куммингз сообщил, что больше ничего не помнит. Помнит только, что получил по голове и на какое-то время отключился. А когда пришел в себя, то сразу же позвонил в полицию, поскольку сотовый телефон опять каким-то образом заработал.

– Получается, что вы вообще его не видели?

– Нет.

– А его машину?

– Нет.

Куммингз болезненно поморщился и дотронулся пальцем до повязки на голове.

– Капитан, – сказал я. – Его нужно отвезти в больницу.

Миллен, похоже, опять собрался возразить, но потом передумал:

– Ладно, свяжемся завтра.

Санитары уложили изнемогшего Куммингза в машину скорой помощи. Когда они уехали, мы с Винсом отошли в сторонку, чтобы обменяться впечатлениями с глазу на глаз.

– Что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Винс.

– Насколько хорошо ты знаешь Куммингза?

– Прекрасно знаю, – заверил Винс как-то чересчур поспешно. – То есть достаточно хорошо. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что он врет. Вся эта история с телефоном – просто чушь собачья. Я постоянно гуляю здесь с Тарой, и ни разу такого не случалось, чтобы сотовый телефон не принимал сигнала. Да я и сейчас отлично слышал Лорин голос.

– Ну, может быть, твой телефон…

– Можешь сам убедиться. Попробуй позвонить со своего, ну, хотя бы в редакцию.

Винс достал свою трубку, без проблем дозвонился до редакции и тут же дал отбой. Телефон прекрасно работал.

– Но зачем ему понадобилось врать? – в недоумении спросил он.

– А я-то откуда знаю. Может быть, решил проявить геройство и самолично поймать убийцу. Но можешь быть уверен: уж если я догадался, что он врет, то Миллен догадался об этом еще раньше. Могу себе представить, как он станет прессовать нашего журналиста. Этот капитан не из тех парней, которые церемонятся.

Винс озабоченно примолк. Внутренний голос подсказывал мне: что-то во всей этой истории нечисто, и мне как адвокату не мешало бы знать, что именно.

– Винс, а ты уверен, что рассказал мне все? У меня такое впечатление, что есть целая куча вещей, о которых ты предпочитаешь помалкивать.

– Я рассказал тебе все, что знаю сам. С какой стати мне что-то от тебя скрывать?

В качестве ответа я пожал плечами, поскольку у меня не было никаких предположений, и он продолжил:

– Завтра утром мне предстоит серьезно поговорить с Дэниелом. Пойдем в «Чарли», пропустим по стаканчику пива, а?

«Чарли» – это спортивный бар, он же ресторан. Причем это мой самый любимый спортивный бар, он же ресторан. Более того, это любимый спортивный бар, он же ресторан, моей собаки Тары. Но сегодня вечером с Винсом я туда точно не пойду.

– Погоди, дай-ка подумать… Посиделки с Винсом или свидание с Лори после двух недель разлуки? Так-так-так… Винс или Лори… Лори или Винс? Роскошная женщина или жирный слюнтяй? Провести волшебную ночь с любимой женщиной или порыгать-почавкать в компании Прыща-на-заднице? Подскажи мне, ради бога… Я не могу выбрать.

– Платить буду я, – хмуро предложил Винс.

– Даже несмотря на столь судьбоносный поворот колеса истории, я вынужден отказаться. Позвони мне завтра утром, после того, как переговоришь с нашим мальчиком.

Я притормозил возле своего дома и забрал Тару, которую никогда не оставлял до утра в одиночестве. Вообще-то я направлялся к Лори, и у меня был заранее разработанный план: провести эту ночь у нее. Разумеется, всегда надо быть готовым к тому, что у моей возлюбленной имеется свой план, который не совпадает с моим. Она только что вернулась из поездки… Скорее всего, очень устала, а может быть, просто хочет немного побыть одна.

Я нажал на кнопку звонка, и Лори тотчас открыла дверь. Из одежды на ней была одна из моих рубашек с коротким рукавом, и больше ничего. Ее поцелуй подсказал мне, что, кажется, мой план начинает срабатывать.

И он действительно сработал. С блеском.

* * *

Утром я первым делом включил телевизор, чтобы оценить масштаб переполоха, который обязательно должен был последовать за убийством Линды Падилла. Как я и предполагал, шум в средствах массовой информации поднялся невероятный: об этом преступлении сообщили в национальных новостях, а программа «Сегодня» подала его как главный сюжет дня.

Но даже я не мог предположить, что такая звезда тележурналистики, как Кэти Корис, явится прямо в больничную палату, чтобы взять интервью у Куммингза. Рассказывая свою историю, Дэниел постарался оттенить собственное геройское поведение перед лицом опасности. С экрана он напоминал вождя какой-нибудь банановой республики, заснятого на фоне развевающихся знамен. Теперь уже не приходилось сомневаться: благодаря этим убийствам мой клиент явно намерен прославиться.

Лори, которая в глубине души по-прежнему оставалась копом, немедленно захотела разобраться в ситуации и засыпала меня вопросами. Так же, как и мне самому, ей была не вполне понятна моя роль, и она начала допытываться, зачем Винсу потребовалось подключать меня к этому делу. Но еще больше ее интересовала причина, которая заставила меня подписаться на это дело.

– Он мой друг, – сообщил я.

– И несмотря на это, ты убежден в том, что он водит тебя за нос.

– Так и есть, – согласился я.

– Почему же ты позволяешь ему это делать? – продолжала допытываться Лори.

– Потому что он мой друг.

– Меня умиляет твоя святая простота. – С этими словами она потянулась ко мне и поцеловала.

– Если не считать моей мужественности, святая простота – одна из определяющих черт моего характера. Хочешь работать вместе со мной над этим делом?

– За бесплатно?

– Ну да. Зато ты сможешь сколько угодно любоваться моей святой простотой.

– Вообще-то я ужасно устала.

– Но нам абсолютно ничего не придется делать.

– Ну, тогда я согласна.

Итак, я добился своей цели: теперь у меня есть хорошая компания по части пустого времяпрепровождения. Если бы Лори не выразила желания помогать мне, то, возможно, я обратился бы с этой просьбой к Таре.

Правда, кое-что все-таки следовало предпринять, и поэтому я предложил съездить в больницу проведать Куммингза. Хотя, если судить по его интервью с Кэти Корис, он уже чувствовал себя прекрасно. Лори, в свою очередь, предложила сначала взглянуть на место преступления, ей непременно хотелось увидеть обстановку собственными глазами.

Ожидая, пока она примет душ и оденется, я поймал себя на мысли, что любая другая женщина на ее месте потратила бы на это уйму времени. У Лори же на все про все ушло не больше десяти минут. Я знаю некоторых парней, которые умеют собираться так же быстро. Но ни одному из парней, когда-либо живших на этой земле, не удавалось выглядеть при этом так потрясающе.

В машине мы включили радио. Если в планы убийцы входило привлечь к себе максимум внимания и нагнать на людей максимум страха, то он не мог выбрать лучшей жертвы, чем Линда Падилла. После этого убийства буквально каждый житель штата почувствовал себя на осадном положении.

По дороге до Истсайд-парка мы успели прослушать как официальные сводки, так и кучу всевозможных домыслов и сплетен по поводу личности Линды Падилла. Тут были и намеки на ее связи с преступным миром, и причитания на тему ее чистоты и неподкупности, и беседы с полицейскими по «горячей линии», и дилетантские попытки воссоздать психологический портрет преступника. Звучали также отрывки из интервью с капитаном Милленом и Куммингзом.

Радиослушатели, звонившие в редакцию радио, высказывали свое возмущение, требовали от властей немедленных действий, настаивали на необходимости срочно подключить ФБР. Некто Гарри из Линденхерста затронул проблему приоритетов в деятельности правоохранительных органов: «Им, видите ли, недосуг ловить убийцу, зато они нашли время оштрафовать меня за превышение скорости». Надо заметить, что это было одно из наиболее разумных замечаний, прозвучавших из уст радиослушателей.

На месте преступления все еще работали полицейские, и примерно десять копов стояли в оцеплении, следя за тем, чтобы на территорию не проникли зеваки. Двое из них оказались бывшими сослуживцами Лори, и она без труда договорилась, чтобы нас пропустили внутрь.

Мы направились в павильон, где и была обнаружена убитая. Теперь на этом месте лишь белела меловая обводка, зафиксировавшая положение тела жертвы. Я поинтересовался, кто автор данного рисунка и обучают ли этому искусству в полицейской академии. На месте того копа я бы брал частные уроки рисования мелом, чтобы повысить свое мастерство.

– Она была задушена? – спросила Лори.

– Да, причем убийца напал сзади, – подтвердил я.

– Ее убили не здесь.

– Почему ты так решила?

Лори указала на бороздки в грунте, которые вели к месту, где находилось тело.

– Жертву тащили… через эту дверь… Может быть, даже в мешке. Если бы она на тот момент была жива, то убийца не смог бы протащить ее так далеко. Он наверняка убил ее где-то снаружи. А кроме того, нигде не видно следов крови. Если бы он отрезал руки именно здесь, то даже из мертвого тела вылилось бы какое-то количество крови.

По мере того как Лори воссоздавала картину происшедшего, меня бросало то в жар, то в холод. Ни один человек на свете не заслуживает того, чтобы его тащили в мешке и кидали на холодный пол.

Потрясенные этой картиной, по дороге от парка до больницы мы почти не разговаривали. Лори словно впала в оцепенение. Она понимала, что маньяк нанес четвертый удар и что теперь он уже не остановится до тех пор, пока его не поймают. Наверняка она предпочла бы принять участие в настоящем расследовании, а не просто шататься за компанию с адвокатом, защищая интересы газеты, которая печатает репортажи об убийствах.

– Интересно, зачем убийца впутал в это дело Куммингза? – спросил я.

– Надо думать, он хочет привлечь к себе внимание, ему нужна трибуна, чтобы заявить миру о себе, оставаясь при этом в безопасности. Но почему именно Куммингз? Трудно сказать. Не потому ли, что он такой правильный и законопослушный? Один из способов плюнуть в лицо обществу. Кстати, может быть, именно поэтому он выбрал и Линду Падилла.

– А вот в этом я как раз не уверен, – возразил я. – Похоже, что все жертвы были выбраны случайно. Линде Падилла скорее всего просто не повезло, и она случайно оказалась не в том месте и не в то время.

Мы вошли в вестибюль больницы и направились к лифту. В этот момент Лори приметила кафетерий.

– Мне надо выпить чашечку кофе, – сказала она.

– Как, еще одну?! – возмутился я. – С каких это пор люди перестали пить чай? Что за чертовщина творится в этой стране?

– Твои инвестиции оказались неудачными? – ехидно поинтересовалась Лори, но моей реакции дожидаться не стала, поскольку и так прекрасно знала ответ.

В палате, куда нам наконец удалось добраться, мы застали Куммингза и Винса, которые сидели в креслах и беседовали. Я представил им Лори, и Винс заключил ее в объятия, одарив широкой улыбкой. Лори обладала непостижимым талантом делать галантными даже тех людей, которые абсолютно к этому не приспособлены. Куммингзу, судя по его виду, не терпелось поскорее покинуть больницу, и он заметно нервничал.

– Вы, господин защитник, славитесь тем, что умеете вытаскивать людей из тюрьмы. Не хотите продемонстрировать свое искусство и вызволить меня отсюда?

– А в чем проблема?

– Тут у них дурацкие порядки, – сообщил Винс. – Прежде чем выписать пациента, они должны подготовить кучу документов.

– Это очень мило с их стороны, но я готов ждать не больше пяти минут. У меня полно дел. – Куммингз для пущей убедительности посмотрел на часы.

– Успокойся, Дэниел, – сказал Винс. – Ты уже написал свой репортаж в завтрашний номер.

Однако Куммингз был явно не намерен успокаиваться. Он распахнул дверь и окликнул проходившую мимо медсестру.

– Любезная, нам пора уходить.

– Прошу прошения, господин Куммингз. Я уверена, что они появятся с минуты на минуту, – пробормотала она озабоченным тоном.

– Кто это «они»? – переспросил Куммингз, но медсестра уже успела закрыть дверь и вопроса не расслышала.

Вместо того чтобы сесть обратно в кресло, парень принялся ходить взад-вперед.

– Есть какие-нибудь новости в расследовании? – спросил он, обращаясь к нам с Лори. – Здесь я чувствую себя полным идиотом, отрезанным от мира.

В тот момент, когда я собрался сказать ему, что новостей нет, дверь распахнулась и появился капитан Миллен в сопровождении пяти офицеров. Мне показалось, что они ввалились как-то чересчур суетливо, как будто всю дорогу неслись, как угорелые, но это был еще не главный повод удивляться. Самое удивительное было то, что они достали оружие.

– Что все это… – начал было Куммингз, но ему не дали договорить.

– Лицом к стене! Руки за голову! – рявкнул Миллен, в то время как его спутники направились к парню.

Винс с невнятным криком бросился наперерез офицерам, и Лори была вынуждена схватить его за руки, чтобы не допустить драки.

– Дэниел Куммингз, – начал Миллен. – Вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас.

К тому моменту, когда он закончил декламировать стандартное предупреждение, Куммингз, казалось, впал в оцепенение.

– В чем его обвиняют, капитан? – спросил я.

– Для начала – в убийстве Линды Падилла. Но, полагаю, будут и другие обвинения. – С этими словами он дал офицерам знак вывести Куммингза из палаты.

– Без меня не говори ни слова, – успел сказать я в последний момент.

Куммингз никак не отреагировал – от пережитого шока его голова отказывалась работать.

– Ты понял? – повторил я. – Ни единого слова.

Наконец он через силу кивнул, и его увели.

Перед тем как последовать за ними, Миллен повернулся ко мне и сказал:

– Итак, господин адвокат, похоже, у вас появилась работа.

* * *

Из больничного окна я увидел, что во дворе, прямо напротив центрального входа, собралась большая толпа репортеров и подъехали три автобуса с телевизионным оборудованием. Вне всяких сомнений, это Миллен успел замолвить словечко, чтобы придать предстоящему аресту должный общественный резонанс.

– Пойдемте отсюда, – сказал я. – Его повезут в участок.

Винс выглядел даже более потрясенным, чем сам арестованный. Лори повела его к выходу, поддерживая под локоть.

До здания участка, куда первым делом привозят задержанных, чтобы оформить арест, мы добрались более или менее благополучно. По радио уже сообщили новость об аресте подозреваемого, а Миллен и представители администрации штата объявили о предстоящей пресс-конференции по этому поводу. Я попытался расспросить Винса о том, что, по его мнению, произошло, но вместо ответа он лишь невнятно пробормотал:

– Это невозможно… это совершенно немыслимо.

Ни я, ни Лори прежде никогда не видели Винса таким потерянным.

* * *

У входа в участок мы попали в лапы алчущих журналистов. Я коротко отвечал на вопросы, но старался избегать каких-либо комментариев, ссылаясь на то, что пока еще не имел возможности поговорить со своим клиентом. На самом деле я ничего толком не знал, а потому боялся сгоряча сказать что-нибудь такое, о чем потом придется пожалеть. Как бы то ни было, телекамеры были повсюду, и нам приходилось, что называется, делать хорошую мину при плохой игре.

Пока Куммингза регистрировали, Лори, Винса и меня вынудили торчать в коридоре, хотя, по закону, мне полагалось присутствовать при этой процедуре.

В работе адвоката есть несколько особенно напряженных моментов. Один из них – это, разумеется, ожидание, пока суд присяжных вынесет свой вердикт, ну, а другой такой момент был как раз сейчас. Полицейские власти считали, что у них достаточно улик, чтобы предъявить задержанному обвинение, между тем как я, его адвокат, даже не знал, о каких неопровержимых фактах идет речь и в чем вообще заключается суть дела.

Ситуация была в высшей степени неприятная для меня и по другой причине. Я понимал, что, с учетом повышенного внимания со стороны прессы, полицейским меньше всего хотелось быть уличенными в ошибке. Как полиция, так и прокуратура в настоящий момент испытывали на себе серьезное давление, но это давление усилится во сто крат, если они по какой-то причине вынуждены будут отпустить задержанного.

Сейчас я далеко не был уверен, что вообще хочу заниматься этим делом. Куммингз запросто мог оказаться виновным, и мне совсем не улыбалась перспектива защищать серийного убийцу. Честно говоря, я вообще не горел желанием защищать этого парня, даже если он не маньяк, а всего лишь амбициозный репортеришко.

Своими сомнениями я решил поделиться с Винсом, по милости которого оказался втянутым в эту историю.

– Знаешь, Куммингз легко может найти себе другого адвоката, – таким образом я попытался смягчить свой отказ.

– Нет, это невозможно, – Винс замотал головой. – Ты – лучший из всех. Дэниел в курсе, я говорил ему об этом.

– Винс, пойми, я готов представлять тебя и твою газету. Но, честное слово…

Винс не дал мне договорить, в его глазах появилась настоящая паника.

– Ты сделаешь это, Энди. Ты единственный адвокат, которому я доверяю.

В этот момент к нам подошел офицер и сообщил, что я могу поговорить с Куммингзом. Я кивнул, но, прежде чем идти, решил закончить свой разговор с Винсом.

– Винс, меня не волнует, кому ты доверяешь. Ты ведь не мой подзащитный. И потом, есть масса хороших адвокатов. Я хочу, чтобы ты понял главное…

– Нет-нет, это должен быть именно ты.

Прежде мне никогда не доводилось общаться с клиентом сразу после его ареста. По мере того, как у задержанного берут отпечатки пальцев, фотографируют его, выворачивают карманы и все в таком же роде, его полностью лишают присутствия духа. Каждый, кто попадает в подобную ситуацию, кроме разве что самых отпетых преступников, выглядит до крайности растерянным и подавленным.

Позже я много размышлял об этом и пришел к выводу, что сама атмосфера унижения, которой наполнена эта комната, способна, хотя бы на короткое время, превратить любого человека в полное ничтожество.

Куммингз в этом смысле не был исключением. Может быть, это нехорошо с моей стороны, но в таком состоянии он внушал мне больше симпатии.

– Ты что-нибудь говорил им после того, как тебя арестовали?

Он помотал головой:

– Ты же мне запретил.

– Молодец. Отныне и навеки заруби себе это на носу, – одобрил я. – А теперь скажи мне, как ты сам считаешь, за что тебя арестовали?

– Понятия не имею. Еще вчера я сотрудничал с ними, рассказывал им все, что рассказал мне убийца, а сегодня они вдруг заявляют, что убийца, оказывается, это я сам. Просто бред какой-то. Должно быть, на них так надавили, что им пришлось арестовать первого попавшегося.

– Должен сказать тебе, Дэниел…

Я вдруг осознал, что начал даже в мыслях называть его Дэниелом, а не Куммингзом. Дело в том, что с клиентом меня должны связывать самые доверительные отношения. В следующий момент мне пришло в голову, что мысленно я его уже воспринимаю как клиента, что означает не что иное, как мое согласие заниматься этим делом. Иногда так бывает, что мое подсознание принимает решения вместо меня.

– …Должен сказать, что давление, о котором ты говоришь, наоборот заставляет их быть предельно осторожными. Именно по этой причине они не стали бы обвинять тебя, если бы не были абсолютно уверены в твоей виновности.

Похоже, смысл моих слов не вполне до него дошел.

– О чем это ты?

– Да о том, что у них наверняка есть какие-то улики. Причем улики достаточно серьезные, иначе ты бы здесь не оказался. Тебе обязательно надо вспомнить, что это может быть.

Он кивнул и в раздумье замолчал.

– Единственное объяснение, которое мне приходит в голову, состоит в том, что я знал все подробности… Ну, например, где находится тело, как именно было совершено убийство… Короче говоря, те вещи, которые мог знать только убийца. – Он в отчаянии всплеснул руками. – Но ведь обо всем этом я узнал от убийцы!

– А почему он выбрал именно тебя?

– Да не знаю я! – жалобно воскликнул он. – Я ведь уже говорил, что не знаю.

– Сейчас уже не важно, что именно ты говорил мне раньше. Ситуация, как ты мог заметить, диаметрально поменялась. Теперь ты должен взглянуть на все под другим углом. Итак…

– Да пойми же…

– Нет, это ты пойми. Слушай меня внимательно. Ты оказался здесь совсем не случайно. Для нас главное – сначала обнаружить эту скрытую причину, а уж потом пытаться ликвидировать ее. Поэтому в твоих воспоминаниях и в твоих ощущениях мы можем найти самую важную зацепку. Я понимаю, что это непросто, но ты должен постараться, иначе сам будешь виноват. Помогая мне, ты помогаешь самому себе.

Я не слишком обольщался по поводу того, что моя короткая зажигательная речь дошла до его сознания. По крайней мере сейчас, когда он все еще находится в состоянии шока от пережитого ареста. Однако я выложился по полной, надеясь, что со временем это принесет свои плоды. Ну, а в настоящий момент мне нужно было во что бы то ни стало добиться от него другой, очень важной вещи.

– Сейчас ты знаешь об этих убийствах ровно столько, сколько знает полиция. Я хочу, чтобы ты подробно припомнил, где ты был и чем занимался в то время, когда это происходило. Я должен знать абсолютно все, в том числе видел ли тебя кто-нибудь. Если мы сумеем доказать, что ты не совершал ни одного из четырех преступлений, то вопрос будет закрыт.

Дэниел кивнул, но как-то не слишком уверенно, и я уже приготовился услышать рассказ о том, что как раз в тот момент, когда совершались убийства, он спал у себя дома, причем в полном одиночестве. Или историю о том, что его похитили инопланетяне и напоили какой-то гадостью, от которой он потерял память.

В этот момент дверь отворилась и в комнату вошел капитал Миллен в сопровождении еще одного копа, одетого в полевую форму.

– Если вы не возражаете, мы бы хотели задать вашему клиенту несколько вопросов, – обратился он ко мне.

– Возражаю.

– Возможно, он захочет изложить свою версию событий.

– Возможно, вам следовало предоставить ему такую возможность до того, как подвергать аресту.

Миллен молча кивнул. Он не выглядел разочарованным: ничего другого он от меня и не ждал, но как настоящий коп, должен был попытаться.

Потом явился охранник, чтобы отвести Дэниела в его камеру. Когда я уходил, на вахте меня ждали два сообщения. Во-первых, это было извещение из районной прокуратуры, в котором говорилось о том, что предварительное слушание по делу назначено на завтра, то есть на пятницу. Быстро же они обернулись, даже не стали откладывать до понедельника. Это очень важная деталь. Им кажется, что случай вполне ясен уже сейчас. Вне всяких сомнений, в ходе рассмотрения дела по существу позиция обвинения будет точно такая же.

Второе послание было от Лори. Она сообщала, что они с Винсом ждут меня в «Чарли». Я поймал себя на мысли, что предпочел бы сейчас отправиться домой и спокойно обдумать случившееся.

Лори и Винса я нашел на нашем привычном месте – за столиком в углу, но вид у них был такой, что любой человек, даже не будучи Шерлоком Холмсом, сразу бы догадался: у этих людей неприятности. В первую очередь, об этом свидетельствовала полная тарелка картофельных чипсов, к которым Винс даже не притронулся. Случай, не имеющий аналогов в истории! Во-вторых, телевизор, развернутый к их столику, был настроен на программу местных новостей, в то время как все остальные посетители, по обыкновению, смотрели футбол.

Завидев меня, Винс вскочил на ноги и подался вперед всем телом.

– Ну, что там случилось? Как все прошло?

Я объяснил, что Дэниел нисколько мне не помог, однако мне удалось убедить его нисколько не помогать полиции. Хотя полицейские, похоже, абсолютно уверены в исходе этого дела.

– Какое, черт возьми, дело? Чем они располагают? – Он выдавал одновременно по два вопроса.

– Я не знаю, и боюсь, что Дэниел тоже не знает. Возможно, мне удастся понять, что к чему, когда я переговорю с представителями обвинения. В любом случае они прольют хоть какой-то свет на эту историю.

Винс выстрелил еще парой вопросов:

– Значит, дело дойдет до суда? Этого никак нельзя избежать?

– Нельзя, потому что Дэниела обвиняют в убийстве.

– Это невозможно. – Он покачал головой. – Этого нельзя допустить.

– Винс, почему ты не хочешь поделиться тем, что знаешь ты и чего не знаю я?

Он тяжело вздохнул, потом обреченно кивнул, словно собираясь признаться в чем-то ужасном.

– Когда Дэниел жил в Кливленде, он был женат. Случилась большая неприятность…

– В смысле?..

– Примерно полтора года назад его жена была убита.

Его слова эхом отозвались у меня где-то в области желудка.

– Удалось найти убийцу? – спросил я.

– Нет. Преступление до сих пор не раскрыто.

– И есть все основания подозревать Дэниела?

– О господи, конечно, нет. Я хочу сказать, ты же знаешь, что членов семьи всегда проверяют в первую очередь. Особенно если учесть, что погибшая была богата, родители оставили ей наследство. Но улик против него не было. И доказательств в пользу его невиновности тоже не было.

– И ты держал все это в тайне?

На его лице промелькнула тень раздражения.

– Я тебя умоляю, какая тайна? Он же ни в чем не виноват. Никто не делал из этого тайны. У человека убили жену. Хочешь сказать, что ты на его месте стал бы кричать об этом на каждом углу?

– Как ее убили?

– Застрелили. – Он сообщил об этом с некоторым торжеством в голосе, как будто разница в способах убийства полностью снимала с Дэниела все подозрения. – И руки, кстати, остались на месте.

Я взглянул на Лори. Судя по всему, рассказ Винса не был для нее откровением, то есть Винс успел ей все рассказать еще до моего прихода. Мы встретились с ней глазами, но я пока еще не настолько преуспел в ясновидении, чтобы прочесть ее мысли.

– Послушай, Винс, – сказал я. – Ты должен быть готовым к тому, что Дэниел и в самом деле окажется виновным. А поскольку это не может не сказаться на репутации твоей газеты…

– Он невиновен, – прервал меня Винс. – Сколько раз я должен тебе это повторять?!

– Повторять больше не надо. Только объясни мне, почему ты так в этом уверен?

Я почувствовал, как Лори слегка поежилась. Должно быть, она уже знала ответ и могла предположить, что мне он не понравится.

– Я так уверен в этом, потому что он мой сын, – сказал Винс.

* * *

– Я служил в запасном полку, который стоял в Миссури, – рассказывал Винс. – Мне надо было оттрубить там положенные шесть месяцев, чтобы не попасть во Вьетнам. Я пошел в увольнение, познакомился с будущей матерью Дэниела, она забеременела, вот и вся история.

Мой внутренний голос подсказал мне, что на этой беременности история отнюдь не закончилась, и я постарался подтолкнуть Винса к продолжению.

– Получается, что вы с Дэниелом все эти годы поддерживали отношения?

Он грустно покачал головой:

– Нет, его мать мне ничего об этом не сказала. Мы с ней не общались. Только потом, когда ему исполнилось восемнадцать, она меня разыскала. С тех пор я помогаю ему по мере сил. Я стараюсь подставлять свое плечо, когда он нуждается в поддержке. Например, я оплатил его учебу в колледже.

Винс, оказывается, заботливый папаша. Кто бы мог подумать! Я уставился на него, не веря своим ушам.

– А где сейчас его мать? – спросила Лори, помогая мне выйти из затруднительной ситуации. Она знала, если меня что-то смущает, я предпочитаю помалкивать.

– Умерла около трех лет назад, – ответил Винс.

– Надеюсь, своей смертью? – Мой вопрос прозвучал слишком вульгарно, но Винс этого как будто не заметил.

– Да, у нее был рак чего-то… даже не помню, чего именно… – сказал он. – Мы ведь толком даже не были знакомы. Всего-то одна ночь!

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – поинтересовался я. – Ну, про то, что у тебя есть сын. Обычно люди хотя бы вскользь упоминают такие вещи.

– А ты мне всегда все рассказываешь? – с вызовом парировал он, намекая на то, что наши дружеские отношения даже с большой натяжкой нельзя назвать близкими. – Я имею в виду, о своих мужских похождениях. Давай, дружище, поделись!