Текст книги "Давайте танцевать! (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

5

– О, перестать быть таким сварливым, Паршивец! – сказала Хонор.

Кремово-серый древесный кот, вытянувшись вдоль спинки кресла через стол от нее, только смотрел на нее травянисто-зелеными глазами и помахивал самым кончиком хвоста. Нимиц не был вне себя от радости из-за ее решения оставить его на борту корабля во время визита вежливости к губернатору сектора Чарновска.

– Не все рады видеть древесного кота на официальном визите, – продолжила Хонор, откинувшись на спинку своего кресла и сложив руки. – Я объясняла это тебе. Опять.

Нимиц издал мягкий звук, который служил ему вместо презрительного фырканья, и Хонор почувствовала, как ее губы дергаются.

– Ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой, ты знаешь, – сказала она твердо. – Я возьму тебя с собой, если вернусь туда на что-то менее официальные, но без специального приглашения или разрешения губернатора, по крайней мере, – я не возьму тебя на любую встречу с ней. Это просто одно из тех правил, с которыми ты и я должны иногда мириться.

Нимиц слегка прижал уши, что ясно выразило его мнение к «этим правилам». И, хотя Хонор не имела намерения признавать это, она была склонна согласиться с ним. Не только поэтому, но и потому, что ей очень хотелось, чтобы он смог попробовать эмоции Чарновска во время разговора. После всех лет, что они были вместе, он понимал стандартный английский лучше, чем многие люди, которых она встречала. Они также развили свои собственные сигналы, и она с поразительной остротой научилась читать его реакции и язык тела. Понимание эмоций других людей при случае хорошо служило ей, и она хотела бы, чтобы сегодня утром он был с ней.

Она начала говорить коту что-то еще, но вместо этого, когда прозвучал мягкий, музыкальный перезвон, нажала кнопку допуска. Дверь ее комнаты брифингов открылась, и Роуз-Люси Бонрепо, старший стюард «Ястребиного Крыла», шагнула через порог. Главстаршина-стюард Бонрепо была на несколько лет старше Хонор, с рыжеватыми волосами, карими глазами, овальным лицом, и выраженным хевенитским акцентом. Ее родители (оба инженеры) сумели эмигрировать из Народной Республики, когда Бонрепо было меньше пяти лет, и поселились в Звездном Королевстве. Вся семья Бонрепо была ожесточенно-иммигрантской, лояльность и патриотизм, таких как они часто пристыжала урожденных мантикорцев, и хотя стюард была крошечной женщиной – на добрую дюжину сантиметров ниже Хонор, – она была как природная стихия, когда дело доходило до организации службы питания эсминца.

– Все, что вы хотели на подносе, шкипер, – сказала она сейчас, предлагая большой пластиковый поднос под непрозрачной крышкой.

– Спасибо, Роуз-Люси, – ответила Хонор стюарду, ставя ее ношу на один конец стола.

– И коммандер Найроби попросил меня сказать вам, что лейтенант Яначек и его партия вернутся на борт в течение следующих пятнадцати минут или около того.

– Спасибо, – повторила Хонор, Бонрепо кивнула и направилась обратно. Дверь за ней закрылась, и Хонор повернулась к Нимицу.

– Как я уже сказала, – сказала она твердо, – ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой. Однако…

Она потянулась длинной рукой снять крышку подноса, и Нимиц насторожил прижатые уши. Бонрепо принесла стопку бутербродов с куриным салатом, которые особенно любила Хонор (и которые помогали обеспечить требующимися калориями ее генетически усиленный обмен веществ) и влажную бутылку «Старого Тильмана». Но в дополнение к бутербродами и пиву, также был аккуратный пучок свежесрезанных палочек сельдерея.

Нимиц стек со стула и начал подкрадываться к ней через стол, и Хонор усмехнулась. У всех древесных котов была абсолютная страсть к сельдерею, причин, которой ни Хонор, ни любой другой человек никогда не был в состоянии выяснить, а страсть Нимица была даже сильнее, чем у большинства. Он остановился в четверти метра от подноса с подрагивающими усами и хвостом, рассекающим воздух, явно разрываясь между жадностью и необходимостью поддерживать надлежащий вид многострадального мученичества из-за того, что его оставили, когда она сходила на берег.

Это была, увы, безнадежно неравная борьба, и одна из его истинных рук с длинными пальцами метнулась и потребовала один из хрустящих, зеленых стеблей.

– Попался, – тихо пробормотала коммандер Хонор Стефани Харрингтон.

6

– Добро пожаловать на борт, Эверетт, – сказала Хонор лейтенанту Яначеку, вошедшему в ее комнату брифингов двадцатью пятью минутами позже. Он начал вставать по стойке «смирно», но она только указала на кресло, чью спинку украшал Нимиц, когда Бонрепо выложила взятку на загруженном подносе.

– Садитесь, – сказала она.

– Спасибо, мэм.

Молодой морпех уселся на указанном месте, и Хонор немного наклонилась к нему, опершись предплечьями на стол и слегка сжав руки.

– Я посмотрела ваши рапорты, – продолжила она, переходя к делу. – Теперь, когда силезцы забрали наших заключенных, я уверена, что они захотят получить все документы и доказательный материал настолько быстро, насколько это возможно. Таким образом, я подумала спросить, есть ли что-то, что вы думаете, должно быть добавлено к существующим замечаниям.

Яначек ответил не сразу, и правая бровь Хонор поднялась на миллиметр. Нимиц оторвался от стилуса, которым играл, наклонил голову, насторожил уши, и Яначек взглянул на кота, прежде чем снова повернуться к Хонор.

– Мэм, я не знаю, должно ли это быть добавлено к отчетности для силли [сленг. название силезцев]… я имею в виду, силезцев, – поправился он быстро.

Он даже покраснел немного, хотя это было трудно сказать, учитывая оливковый цвет лица, который странно смотрелся с его холодными голубыми глазами. Рот Хонор дернулся чуть-чуть, но она держала себя в руках. Она отказалась смеяться над его самопоправкой и смутить его еще больше.

– То, что я хотел сказать, мэм, – продолжал он, в его тоне чувствовалась благодарность за ее сдержанность, – так это то, что я заметил нечто, что показалось мне… странным. Не в порядке.

– Как именно «не в порядке»? – спросила Хонор.

– Это просто… Ну, мэм, сразу после принятия нами «Эвиты», это были довольно несчастные пираты. Я имею в виду, предполагаемые пираты. – Ему удалось не вполне закатить глаза, когда он добавил уточнение, на котором настаивала силезская правовая система. – Я думаю, что многие из них ожидали, что мы просто вышвырнем их в шлюз, – продолжил он. – Когда они поняли, что мы не собираемся этого делать, они немного успокоились, но они все еще казались чертовски нервничающими, если вы меня понимаете.

Он посмотрел на нее, и она кивнула. Если бы она была человеком, захваченным при совершении пиратства, она была бы довольно нервной, предположила она.

– Но потом они узнали, что мы забрали их в Сагинау, мэм, – сказал Яначек. – И когда это случилось, они так или иначе стали гораздо меньше нервничать.

– Вот как? – пробормотала Хонор.

– Да, мэм. – Яначеку явно полегчало, когда полученные им наблюдения были восприняты всерьез, а не высказано, что ему показалось. В то же время, он выглядел так, будто он, возможно, чувствовал бы себя лучше, если бы она сказала ему обратное.

Хонор чувствовала бы себя лучше, если бы могла сказать ему тоже самое. Но юный лейтенант Яначек, несмотря на свою молодость, был не из тех, кто воображал себе такие вещи. А с учетом нормального состояния дел в Силезии, было слишком много причин, почему его наблюдение могло иметь право на выигрыш. Она нашла интересной очевидную задержку контр-адмирал Задавски в информировании офиса губернатора сектора Чарновска об «Эвите». Вполне возможно это было еще одним примером того, почему Яначек мог не ошибаться.

Над чем было невозможно коммандеру Хонор Харрингтон особенно поразмышлять.

– Ну, Эверетт, – сказала она, наконец, – возможно, это было простым облегчением в связи с перспективой выхода из помещения, куда мы их забили. – По выражению лица Яначека было видно, что он купился на это конкретное объяснение не больше, чем она. – В любом случае, – продолжила она более оживленно, – думаю, что вы правы, это не то, что мы должны добавить к нашим рапортам или показаниям для местных властей.

– Нет, мэм.

– В таком случае, добро пожаловать на борт. Идите себе спокойно на вашу квартиру. И я ожидаю, что вы присоединитесь ко мне, старпому, мастеру, и лейтенанту Хатчинсону на ужине сегодня вечером.

– Да, мэм.

Яначек встал, и на этот раз он принял стойку «смирно».

– Свободны, лейтенант, – сказала ему Хонор.

7

Хонор устроилась поудобнее в кресле бота, пока небольшое, гладкие суденышко отделялось от «Ястребиного Крыла» и входило в верхние слои атмосферы планеты Джаспер.

Это была, признала она, красивая планета. Размерами чуть-чуть больше Старой Земли, с гравитацией бывшей выше примерно на один процент, чем у мира зарождения человечества, и составлявшей только около семидесяти пяти процентов от собственного домашнего мира Хонор. Конечно, большая часть человечества выбирала планеты для поселения с гравитацией ниже, чем на Сфинксе, и она привыкла к ощущению легкости, когда посещала другие миры.

Впрочем эти две планеты были очень похожи гидросферой, и почти точно такими же осевыми наклонами, что приятно напоминало родной дом. С другой стороны, радиус орбиты Джаспера составлял меньше половины орбиты Сфинкса, что дало намного более короткий (и намного более теплый) год. В действительности же, он был почти таким же как на планете Мантикора.

Она наблюдала на дисплее пассажирского отсека на носовой переборке, как стрелка-указатель бота движется в направлении Оникса и спрашивала себя еще раз, как в конечном итоге городу удалось избежать стать известным под названием «Лэндинг» или «Первый Лэндинг» или «Поступь», как большинство других столиц. По крайней мере, они внесли изменения, подумала она, когда здания Оникса быстро выросли на экране.

Впрочем, заметила она на опыте предыдущих визитов, эта столица системы и сектора выглядела гораздо более приветливой, чем многие силезские города, которые она посетила. Широкие проспекты, зеленые зоны, парки и водоемы были ясно видны на дисплее, обусловленном оптической головкой бота, размещенной спереди, и она увидела на удивление мало доказательств трущоб, которые так же были неотъемлемой частью типичного силезского городского пейзажа. Они были там, она знала, что они были, и если бы она внимательно посмотрела, она смогла бы найти их, но они казались менее обширными, чем обычно, и она сказала себе, что это хороший знак.

Честно говоря, на данный момент, она может использовать любые хорошие предзнаменования, которые сможет найти. «Ястребиное Крыло» находился на орбите Джаспера в течение пяти дней, и после взятия опеки над заключенными, сбором доказательств, а также различных подробных отчетов и письменных показаний (от ее собственных служащих, освобожденных пиратских пленников и личного состава «Сивана Оберкирха»), планетарные власти, казалось имели очень мало, что сказать коммандеру Харрингтон или команде ее корабля. Не было способа узнать, насколько это было связано с простой бюрократической волокитой, а насколько преднамеренной задержкой со стороны контр-адмирала Задавски и / или его сотрудников, или даже – несмотря на ее очевидное отношение – частично губернатора сектора Чарновска.

Если на то пошло, предположила Хонор, было вполне возможно, что она просто вдается в излишние тонкости на совершенно безупречную и легко объяснимую серию задержек. Это было бы не так, если бы любое силезское министерство юстиции было бы более эффективным, чем любая другая часть правительства Конфедерации. Или, если на то пошло, если бы правительство в целом чувствовало горящую безотлагательность в, по всей видимости, низком поклоне мантикорским проблемам с пиратством. По крайней мере, некоторым из них это было вполне понятно, что, учитывая прошлые истории двух звездных наций и отсутствие срочности, не обязательно было равно отказу действовать. Тем не менее, были времена, когда она казалась довольно тоскливо желающей пойти вперед и принять предложение коммодора Тешендорфа. Во всяком случае, он, конечно, был прав в том, как долго это будет тянуться!

Не то, чтобы это было так уж плохо. Она действительно смогла предоставить увольнения на берег для большинства своих людей, а лейтенанту младшего ранга Оттомару Мейсону, ее офицеру-логистику, удалось не только перезапастись провизией для корабля, но и раздобыть несколько других единиц оборудования, которые не были поставлены в достатке. Она была рада, что он был в состоянии сделать это, но еще больше благоприятной возможности отправить членов ее экипажа побыть некоторое время на планете. Для людей, которые жили большую часть своей жизни в закрытой среде своих кораблей, на самом деле было хорошо вдохнуть открытый воздух и даже найти возможность сходить на пляж где-нибудь, или понежиться на солнце, что Тейлор Найроби предложил ей сделать только сегодня утром.

– Если я не ошибаюсь, шкипер, – сказал он после завершения своего ежедневного рапорта, – всем на борту «Ястреба» удалось получить увольнительную на берег… кроме вас.

– Чепуха, – ответила она. – Я была на планете три или четыре раза.

– И каждый раз это было для посещения губернатора или для каких-то других назначенных встреч, – указал Найроби. – Не то, что я бы назвал «увольнительной на берег», шкип.

– Но…

– Не начинайте оправдываться. – Строгий тон Найроби был подорван огоньком в глазах. – Просто скажите: «Да, мистер старпом, я полагаю, вы правы. И в то время пока я буду снимать пробы с местной кухни, мне кажется, я прослежу за новой поваренной книгой для коллекции моего отца».

Хонор открыла рот еще раз, чтобы возразить, что у нее слишком много бумажной работы, чтобы пойти шататься прочь, но она закрыла его снова. Во-первых, потому, что в словах Найроби был смысл. Ей будет полезно потратить некоторое время на реальную, живую планету так же, как сделал и любой из членов ее экипажа. Во-вторых, потому что тот факт, что все ее визиты были, по сути, официальными и означавшими, что Нимиц вообще не был на планете. Несмотря на то, что она сказала ему после своего визита вежливости к губернатору сектора Чарновска, он и не должен был показывать скорбь, чтобы заставить ее чувствовать себя виноватой за отказ ему в удовольствии. Если человек нуждался в отдыхе от искусственной окружающей среды, это было еще более справедливо для любого с такими обостренными чувствами, как у древесного кота. И последний выстрел старпома, тоже попал в цель, так как большинство ее офицеров обнаружило, что у нее была привычка собирать поваренные книги для отца.

Вот как она оказалась направляющейся к межзвездному космопорту Мельхиора Раджмунда и Эмилии Регины Станкевич (всеобще называемом просто «Столичный Космопорт» по довольно очевидным причинам) в этот дождливый весенний день.

8

– Черт меня побери, если это не коммандер Харрингтон!

Хонор удивилась, а ее миндалевидные глаза расширились, когда она оказалась лицом к лицу с никем иным, как коммодором Мечиславом Тешендорфом.

Как она обнаружила сейчас, он был одним из самых высоких людей, которых она когда-либо встречала.

Хонор Харрингтон привыкла возвышаться над практически каждой женщиной, с которой она встречалась, и быть такой же высокой, – или выше, – чем большинство мужчин. Тешендорф, однако, был более двух метров в высоту. Она не привыкла, глядя на другого, видеть третью или четвертую кнопку на его мундире, а плотное, плечистое телосложение показывало, что его рост не был продуктом низкой гравитации родной среды.

– Коммодор Тешендорф, – ответила она через некоторое время, становясь смирно и отдавая честь. Он вернул ей приветствие в мантикорском стиле с несколько менее четким исполнением силезской версии, с интересом глядя на древесного кота с шелковистой шерсткой на ее плече.

Нимиц тоже смотрел на него, зеленые глаза его были яркими и настороженными, одна его истинная рука слегка касалась верхней части белого берета, отмечавшего Хонор как командира гиперкорабля Королевского Флота Мантикоры. Уши кота стояли торчком, голова слегка наклонена в одну сторону, и Хонор чувствовала мягкий, тяжелый шлейф его хвоста, который очень осторожно перемещался из стороны в сторону по ее спине.

– Итак, коммандер, – сказал Тешендорф, – я правильно полагаю, что ваш компаньон, – он кивнул в направлении Нимица, – является сфинксианским древесным котом?

– Да, сэр. Так и есть. – Хонор не вполне удалось скрыть свое удивление по поводу вопроса Тешендорфа. Очень немногие из людей, с которыми она познакомилась за пределами Звездного Королевства Мантикора, имели понятие о древесных котах.

– Я думал, что это возможно. – Тешендорф выглядел довольным, посмеиваясь над ее выражением. – Ксенобиология и ботаника мои хобби, коммандер Харрингтон, – пояснил он. – Я особенно заинтересован в нечеловеческих разумных видах, и я слышал, что Конституция Звездного Королевства официально признает древесных котов как аборигенный вид планеты Сфинкс. Они пользуются инструментами, я прав?

– Да, сэр, это так, – ответила Хонор, и поняла, что разрывается между удовольствием, что Тешендорф, очевидно, действительно знает кое-что о котах и почти инстинктивной защитой пушистых древолазающих сфинксианских аборигенов.

– Очаровательно. Получается два нечеловеческих разумных вида в Звездном Королевстве, теперь, когда вы установили протекторат над системой Василиска. Это должно быть рекордом для звездной нации с таким малым количеством звездных систем.

– Думаю, что так, – согласилась Хонор.

Тешендорф кивнул, все еще с явным увлечением и удовольствием созерцая Нимица, и она подумала, что силезец также слышал о телепатических способностях «котов». Это особенная возможность древесных котов была той, которую люди, которые знали их лучше специально преуменьшали, исключая людей, которых они хорошо знали и доверяли. Вызвано это было несколькими неприятными инцидентами на ранней стадии человеко-кошачьих отношений, особенно, когда недобросовестные био-исследователи – сразу приходила на ум планета Меза – пытались приобрести образцы древесных котов для того, чтобы исследовать их предполагаемую телепатию.

– Хорошо! – сказал Тешендорф после нескольких секунд, почти явно встряхиваясь. – Могу я спросить, что привело вас на ярмарку города Оникс, коммандер? Официальное дело или личное?

– На этот раз личное, сэр.

– В самом деле? – задумчиво посмотрел на нее Тешендорф, потом, как показалось, пришел к решению.

– Как это часто бывает, коммандер Харрингтон, в это утро я здесь тоже по личным делам. «Феликса?» закончила свои испытания, и мы с капитаном Хольтом отправляемся на нашу станцию в Хиллмане на следующий день или около того. Поэтому я подумал, что должен сегодня посетить один из моих любимых ресторанов здесь, на Джаспере. Я базировался здесь в течение некоторого времени, вы знаете.

– Нет, сэр, – ответила Хонор (не совсем правдиво), – я не знала этого.

– Ну, это было. И я должен сказать, по моему личному опыту, что кухня Джаспера превосходила большинство, пока я был здесь. У вас уже была возможность попробовать ее?

– Боюсь, что нет. – Улыбнулась Хонор. – На самом деле, Нимиц и я, – указала она на древесного кота, когда она назвала его имя, – искали для нас способ восстановить это упущение.

– В самом деле? Был ли у вас особый ресторан на примете?

– Пока нет, сэр.

– Ну, если вы простите меня за это указание, вы можете найти немного трудным получение доступа к большинству наших ресторанов, в том числе, я боюсь, почти всех лучших, с тем, кого большинство местных граждан будут считать «животным» на плече.

Хонор поморщилась от напоминания. У нее уже был неоднократный опыт такого отношения. Даже в некоторых мантикорских ресторанах реагировали таким образом.

– Так вот, о чем я подумал, – продолжил Тешендорф прежде, чем она успела ответить, – я никогда не имел возможности познакомиться с древесным котом. Поскольку вы и – Нимиц, не так ли? – стали объектом моего изучения, я должен максимально использовать эту возможность, поэтому я с удовольствием приглашаю вас в качестве моего гостя в один из моих любимых ресторанов. Туда, где я чувствую себя достаточно уверенно и мое собственное скромное утверждение сможет убедить руководство рассматривать его как еще одного обедающего, а не как какое-то животное.

Хонор смотрела на него, чувствуя Нимица на плече, и спрашивая себя, что именно скрывается за этим предложением. Вполне возможно, что это было так просто, как предлагал Тешендорф. С другой стороны, по опыту Хонор, во вселенной обычно было не все так просто. И энергичность, с которой Нимиц продолжал разглядывать силезского офицера предполагала, что он нашел что-то увлекательное в появлении Тешендорфа, для того чтобы найти его, что вызывало всякие интересные вопросы.

Но если на самом деле, у Тешендорфа не было никакого скрытых – или, по крайней мере, пока неустановленных – мотивов для приглашения, единственным способом узнать, каковы они могут быть было принять его. Кроме того, возможность для офицера ее выслуги свести знакомство с вышестоящим коммодором в чужом флоте не приходит каждый день.

– В таком случае, сэр, – услышала она свой голос, – для Нимица и меня будет большой честью принять ваше приглашение.