355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Марк Вебер » Давайте танцевать! (ЛП) » Текст книги (страница 11)
Давайте танцевать! (ЛП)
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:22

Текст книги "Давайте танцевать! (ЛП)"


Автор книги: Дэвид Марк Вебер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Выживших рабсиловцев не было, и Кристоф посмотрел на Хонор.

– Простите за это, – сказал он.

– За что? – Она мрачно улыбнулась ему. – Я не слышала никого, кто пытался сдаться в плен.

– Нет, я думаю, вы этого не сделали. – Он улыбнулся ей, затем проверил свой ИЛС.

– В соответствии с главным дисплеем, Нат и ваш взводный сержант Киган почти добрались до рабов. А ваш лейтенант Яначек также пробился прямо к Инженерному, – сказал он и покачал головой, с чем-то вроде восхищения. – Вы не думали, что он запишется в Баллрум, коммандер?

– Нет, – сказала Хонор, довольно сдержанно.

– Я боялся, что вы будете чувствовать себя таким образом.

Его ком подал звуковой сигнал, и он отвернулся от нее, сосредоточившись на своем ИЛСе снова, а затем вздохнул в очевидном облегчении.

– Нат и Киган получили доступ к помещениям рабов! – сказал он и улыбнулся Хонор. – Похоже, вам удалось придать хоть немного твердости характера мудаку Мазуру. По крайней мере, он и трое или четверо других были там лично, чтобы убедиться, что ни один из их приятелей не добрался до людей, которых мы пришли спасти.

– Хорошо. – Хонор удалось сохранить свое огромное облегчение в голосе, но Кристоф, очевидно, услышал бы это в любом случае, и он одарил ее другой улыбкой.

– Между тем, – продолжал он, протягивая портативное табло ей, чтобы дать увидеть, – большинство остальных несогласных, кажется, сосредоточены здесь, в секторе Дельта. – Он постучал по указанной территории станции указательным пальцем и поморщился. – Не думаю, что они на самом деле думают, что могут получить грузовой шаттл или добывающий корабль, прошедший мимо вашего корабля, не так ли?

– Вряд ли.

Хонор изучала дисплей. Он показывал, как и было сказано, самую тяжелую концентрацию оставшихся сопротивляющихся на стороне основного корпуса платформы, где был причал для добывающих кораблей.

– Я сомневаюсь, что кто-то делает что-то ясно, как на самом деле «думает», – сказала она Кристофу через некоторое время. – Скорее всего, это был такой же инстинкт, как и все остальное.

– Ну, как бы то ни было, это чертовски удобно для нас, – сказал мрачно Кристоф. – Мы знаем, где они находятся, и им некуда пойти… кроме ада, конечно.

Хонор посмотрела на него спокойно, и он сверкнул глазами в ответ. Затем он глубоко вздохнул и покачал головой.

– Я знаю, я знаю! – Он снова покачал головой. – Мы обещали, и я постараюсь. Но на данный момент, учитывая, где они находятся, и учитывая, что они знают, где мы должны выйти, чтобы добраться до них, я не могу дать никаких гарантий о принятии любого из них живым. Тем более, что я сомневаюсь, что любой из этих людей особенно заинтересован в первую очередь в сдаче.

– Ладно, – сказала Хонор, спустя мгновение, и она имела в виду именно это.

Вся причина, по которой она не прислушалась к Найроби, О" Нилу, и другим кто призывал ее к здравомыслию и остаться на борту «Ястребиного Крыла», которому она принадлежала, была та, чтобы неотлучно держаться при Кристофе. Благодаря Нимицу, она знала, что он и Нат Юргенсен имели в виду, когда обещали избежать зверств, но не было пределов тому, чего можно было ожидать от созданных из плоти и крови. Подобно тому, как Хонор ненавидела «Рабсилу» и генетическую работорговлю, она знала, что не сможет по-настоящему оценить ненависть кого-то такого, как бойцы Баллрум, однако она старалась. И когда напряжение боя, и свежие потери своих друзей, смешаются с этой ненавистью, люди Кристофа должны были испытывать больше, чем простое человеческое искушение.

Если бы Эверетт Яначек был в два раза старше, или если бы у него было в два раза больше морских пехотинцев, или, если бы он должен был иметь дело с двое меньшим количеством людей из тех, что у него было, она была готова остаться на борту корабля. Но было абсолютно необходимо добраться до Инженерного, а также рабов и заключенных гражданских лиц как можно быстрее. Из-за этого, она знала, ее морские пехотинцы – особенно в боевых доспехах – будут слишком разбросаны по станции, одновременно выполняя свои собственные задачи и контролируя стада на своих «союзников». И, несмотря на глубокие доверие, она пришла потому что чувствовала себя ответственной за Яначека, поскольку ей также было известно, что для слишком многих из бойцов Баллрум, он был «сопливым ребенком». У нее не было сомнений в том, что он бы выполнил свой долг, какой бы от него не потребовался, но она также знала, что у подобной вещи гораздо больше шансов развалиться, если она оставит его справляться с тем, что, в конце концов, было ее ответственностью.

Она никогда не узнает, являлось ли ее присутствие на самом деле необходимым, но был не раз или два, когда Кристоф поглядывал на нее, и она не чувствовала голода членов его группы управления, дрожащего вокруг нее. Но ничего не происходило, и эти моменты были практически в самом начале этого долгого, изнурительного бега с боями. Прежде чем они увидели скафандр капитана «Ястребиного Крыла», забрызганным кровью – своих врагов и их собственных – и увидели, что она тоже может погибнуть в бою, они знали, также, как и она, что она никогда не была обучена подобному.

Теперь она вновь посмотрела на дисплей, затем снова посмотрела на Кристофа.

– Если предположить, что кто-то из них захочет сдаться, мы дадим им последний шанс, – сказала она ему спокойно. – После этого, если они предпочитают не сдаваться, тогда…

Она пожала плечами, и Кристоф медленно кивнул.

– Никаких зверств, – пообещал он.

– Этого достаточно для меня, – сказала ему Хонор Стефани Харрингтон, потом посмотрела в его глаза. – Итак, мы дадим им шанс, а потом… мы будем танцевать, – она закончила тихо.


27

– Боже, какой беспорядок, мэм.

Лейтенант медицинской службы Маурисио Нойкирх стоял с Хонор в том, что когда-то было в офицерской кают-компанией базы Казимира. На данный момент, она была превращена в перевязочную для нескольких десятков жертв, и Нойкирх устало покачал головой. Он и его санитары корабельного лазарета, умело помогали команде санитаров Баллрум, изможденным от усталости, а не только из-за боевых потерь.

– Я знаю, Маурисио, – тихо сказала Хонор. – Я знаю.

Она повернулась, чтобы посмотреть на лежащих вокруг раненых. Большинство из них были бойцами Баллрум, но двое были ее собственными морскими пехотинцами, и она сознавала засохшую кровь, которая забрызгала ее скафандр и боль от усталости глубоко в костях.

– Как все плохо? – спросила она его, наконец.

– Пока погибших трое наших людей и около тридцати человек Баллрум, – жестко сказал Нойкирх. – У нас есть еще двое раненых здесь, и еще с полдюжины или около того, в основном с незначительными ранами, на борту корабля. У Баллрум – около двадцати тяжело раненых, я думаю, что большинство из них поправятся, и еще пятнадцать или двадцать ходячих раненых. Я не знаю точно, сколько незначительных травм залатали их собственные люди.

Хонор сжала на мгновение переносицу, затем кивнула. Это была непомерная цена, но не такая плохая, как та, которую она боялась, возможно, придется заплатить.

– А законный персонал станции?

– Насколько я знаю, мы не потеряли ни одного из них, – сказал ей Нойкирх, на лице его мелькнуло облегчение… небольшое, и покачал головой в полунедоверии. – Я не слышал, что вы сказали этому мудаку Мазуру, но мне кажется это было эффективно!

Хонор снова кивнула. Очевидно, что инженер «Рабсилы» принял ее всерьез. Она все еще не знала точно, как он сделал это и, честно говоря, ее это не заботило, но ему удалось убедить по крайней мере дюжину других, что защита гражданских лиц Силезии и рабов, находящихся на борту платформы, представляется единственным шансом на выживание. К счастью для всех заинтересованных лиц, гражданские были размещены в той же части станции, что и рабы, когда они находились не на дежурстве, и что «новое руководство» изолировало все проходы, кроме одного, в эту секцию, в качестве одной из своих мер безопасности. Мазур и его товарищи смогли попасть в область для заключенных практически не встретив сопротивления, и только лишь должны были охранять единственный способ прохода до того как бойцы Ната Тернера Юргенсена и одно из двух отделений бронированных морских пехотинцев Яначека пробились к ним.

– К сожалению, – лицо Нойкирха вновь напряглось, – я думаю, что многие из них уже были убиты прежде, чем мы добрались сюда, мэм. А большинство, которых мы выручили, прошли через ад. – Он покачал головой. – Я был слишком занят латанием людей, чтобы действительно осмотреть их, но думаю, что многие из официального экипажа – и их семей, черт побери! – на самом деле были в положении даже худшем, чем у рабов. – Его челюсти сжались. – Достаточно плохо для взрослых, но дети. – Его ноздри раздувались. – Эти ублюдки использовали их как дешевые игрушки!

– Конечно, они так делали, Маурисио, – устало сказала Хонор. Он посмотрел на нее, и она пожала плечами. – Рабы – это товар, – голос у нее был скучен и уродлив. – Они представляют собой денежную стоимость. Но люди, которые просто попались на пути «Рабсилы»? – Она снова пожала плечами, быстрым и сердитым жестом. – Они были халявой, Маурисио. Никто в бухгалтерии не собирался жаловаться, если некоторые из них были бы убиты. В конце концов, эти люди собирались убить их всех, когда стали бы съезжать, не так ли? Так почему бы не пойти дальше и не понаслаждаться ими в первую очередь?

Она даже не повысила голос, но Маурисио Нойкирх никогда не слышал такого задушевного глубокого возмущения в голосе своего командира… не видел столько горя и столько ненависти в этих спокойных миндалевидных глазах. Он начал что-то говорить ей, потом закрыл рот, посмотрел в сторону, и просто покачал головой в тишине.

– Все в порядке, Маурисио.

Голос Хонор стал вдруг нежным, почти сострадательным, и он посмотрел на нее, почувствовав ее руку на своем плече.

– Все в порядке, – сказала она снова тихо. – По крайней мере, мы получили некоторых из них. В большом масштабе Вселенной, может быть, это не имеет значения. Но важно, что это люди. И это для нас очень важно, Маурисио. Это важно для нас.

* * *

Привлекающий внимание звук сигнала кома у постели вытащил Хонор из тревожных снов. Она проснулась, как всегда, моментально, в полном сознании, что было вбито ей годами флотской службы, но призраки снов – вещи, которые она видела на борту платформы, разбитые лица и слишком часто жестоко травмированные тела пленных, которых они освободили – плавали в ее глазах, когда Нимиц скатился со своей обычной позиции для сна на ее груди. Он издал недовольный, сонный звук, и она полувиновато улыбнулась в его сторону и приласкала уши левой рукой, пока ее правая потянулась нажать клавишу принятия кома.

– Да? – Одно слово вышло четким и ясным.

– Шкипер, – раздался голос Тейлора Найроби из аудио-дисплея, – я думаю, вам лучше одеться и прийти сюда.

– Почему? – Тон Хонор заострился, и ее глаза сузились. На Найроби не было похоже играть в игры посреди ночи, но…

– Мы просто выявили гиперслед в чуть более пятидесяти четырех миллионах километров. Это один корабль, он направляется к нам на четырехстах g. – Найроби помолчал, потом прочистил горло. – Это выглядит чертовски похоже на конфедератский тяжелый крейсер, мэм.

– Я буду немедленно, – сказала она и спустила длинные ноги за борт ее койки.

* * *

Хонор вышла на мостик «Ястребиного Крыла» спустя менее семь минут. Ее форма была безупречной, идеально сидевшей, и ее короткие, пушистые волосы были аккуратно причесаны под белым беретом. Нимиц сидел высоко и прямо на ее плече, а выражение лица у нее было сосредоточенным, но спокойным.

– Капитан на мостике! – рявкнул вахтенный квартирмейстер. Люди начали подниматься, но Хонор отрывисто махнула.

– Отставить, – сказала она, и подошла к Найроби, когда старпом вылез из командирского кресла в центре мостика.

– У меня есть корабль, – сказала она, устраиваясь в кресле, которое он только что освободил.

– Да, мэм. У вас есть корабль, – подтвердил он, и она кивнула головой в сторону главной схемы и значка ползшего по нему к ним.

– Нам что-нибудь известно о нашем госте?

Ее голос был значительно спокойнее, чем она на самом деле себя чувствовала. Пять дней прошло с той жестокой битвы на борту базы Казимира, и до сих пор губернатор Обермейер даже не была готова говорить с ними. Впрочем, это было не совсем верно. Она даже не подтвердила получение фактического и полного (в основном) сообщения Хонор об огромной массе доказательств, поддерживаемых «Ястребиным Крылом» на борту платформы (за исключением признанных «неприемлемыми»), но она была более чем готова выразить свое мнение на некоторое своевольное, высокомерное, и совершенно неприемлемое нарушение «Ястребиным Крыло» официального суверенитета территории Силезской Конфедерации.

Чтобы не происходило на борту базы Казимира, оно не могло оправдать вопиющего одностороннего вмешательства Звездного Королевства во внутренние дела Конфедерации и ее территорию. Конфедерация не была какой-то неоварварской односистемной малой точечкой где-то на карте, сообщила она Хонор холодно, и она намерена требовать извинений и несомненно репараций на самом высоком уровне.

Хонор желала бы, чтобы отношение Обермейер было сюрпризом. Но, учитывая тот факт, что системный губернатор была в фонде заработной платы «Рабсилы» в лучшем случае два стандартных года – факт, который был вполне подтвержден записями, захваченными в личных файлах Соколовска – Обермейер действительно не дала бы любого другого жизнеспособного ответа. Она не могла не признать обоснованности доказательств, поэтому она сосредоточилась на столь тщательном нападении и очернении создателей свидетельств этого, что никто не стал бы смотреть на сами факты.

Хотя всегда можно было обратиться к собственным покровителям – начиная, без сомнения, с губернатора сектора Чарновска – достаточно могущественным, чтобы защитить ее от любых расследований, которые могут последовать, но она ясно решила, что лучшей защитой будет мощное наступление. Было очевидно, что она предназначала для официального варианта свою творчески переработанную версию событий возле Эльсбеты́, и она тщательно обливала презрением все, что Хонор сообщила ей. Она рассматривала эти доклады не более чем своекорыстной ложью, которую следует ожидать от офицера-жулика, который так нагло нарушил суверенитет Силезии и, несомненно, убил сотни силезских граждан в ходе своего сумасшедшего нападения на мирную промышленную платформу. Она даже не приняла во внимание официально освобожденных рабов и силезских граждан, которых Хонор и ее союзники обнаружили на борту платформы.

«Все это заставляет меня задаться вопросом, заставила бы она весело „исчезнуть“ всех их, если бы мы просто вытащили их оттуда и отправили к ней, – мрачно подумала Хонор вслед за этим со спокойными глазами. – Конечно, было бы более удобно для нее, если бы не было никого вокруг, чтобы подтвердить нашу версию того, что произошло здесь, и, учитывая, что она была готова залезть в постель к „Рабсиле“, в первую очередь…»

– На самом деле, шкипер, – ответил Найроби на ее вопрос странным тоном, – у нас есть кое-что немногое. На самом деле, БИЦ определил его.

Хонор приподняла бровь, и он пожал плечами.

– В соответствии с БИЦ, мэм, это тяжелый крейсер Флота Конфедерации «Феликса́».

На этот раз обе брови Хонор поднялись, и═старпом покачал головой.

– Она еще не сказала ни слова, мэм, но в БИЦ уверены, что они читают ее отпечатки точно.

– Понятно.

Хонор откинулась на спинку командирского кресла, положив локти на подлокотники, пальцы сцепила вместе перед ней, и стала размышлять. «Феликса́» была последней, что она ожидала увидеть здесь, в Казимире. Учитывая тот факт, что коммодор Тешендорф был назначен на Хиллман, его флагман должно быть находился, по меньшей мере, в двадцати световых годах за пределами его сферы полномочий, и вторгался в чужой частный заповедник без приглашения, что просто не делалось во Флоте Конфедерации.

– Как долго ей добираться до нас? – спросила она.

– Она только перешла стену приблизительно на девятистах километрах в секунду, мэм. – Лейтенант младшего ранга Уоллес Маркхэм, помощник астрогатора Аньеллы Мацакис, нес вахту. Каштанововолосый, кареглазый Маркхэм был с Грифона, с почти таким же акцентом, что и у Алоизиуса О" Нила, и он был всего на пару лет старше Эверетта Яначека. – Ее ускорение примерно два-точка-девять километров в секунду в квадрате, поэтому предполагая, что она направляется к ноль-ноль относительно нас здесь, она сделает оборот примерно в пятьдесят три минуты, и должна связаться с нами через час и десять минут. Текущая дальность составляет пять-три-точка-девять миллионов километров.

– Благодарю вас, Уоллес.

– Не за что, мэм.

Хонор подумала еще. Должна ли она идти вперед и поприветствовать «Феликсу»?

Хонор подумала еще. Должна ли она идти вперед и поприветствовать «Феликсу́»?

Если она это сделает, ее сообщение достигнет крейсера всего за три минуты, в отличие от сорока с лишним минут, которые потребовались бы любому сообщению от Обермейер, даже если предположить, что Обермейер поняла, кем и чем она была. Хонор была далеко не уверена, что силезская система, особенно, такая нищая, как Казимир, имела датчики, способные идентифицировать такую далекую цель. Если на то пошло, они не смогли бы даже обнаружить гиперслед "Феликсы́"!

И даже если бы могли, Обермейер почти наверняка не могла знать, что прибыла «Феликса́». На самом деле, ее наиболее разумным предположением будет, что прибыл еще один работорговец или пират, чтобы воспользоваться гостеприимством базы Казимира. Каковой может поставить ее в интересное затруднение. А если она свяжется с новичком и предупредит его, чтобы тот держался подальше от платформы? Или она свяжется с новичком и поощрит его – предполагая, что он вооружен – атаковать платформу и ее новых жильцов? И что произойдет, если она направит личное послание тому, кого она посчитает судном вне закона… а его получит вместо этого крейсер Флота Конфедерации? Сейчас это были развлекательные мысли.

В любом случае, Хонор могла получить сообщение крейсера намного быстрее, чем что-либо из внутренней системы может достигнуть ее, и открытие разговора на ее условиях было соблазнительным выбором. Если нет ничего другого, она сможет выложить свою версию событий Тешендорфу до того как версия Обермейер, возможно, доберется до него.

Оборотной стороной этого было то, что очевидно, «Феликса́» уже направлялась к платформе. Она сформировала свой курс с того момента, как сделала свой альфа-переход, так что она явно не подойдет к Казимиру для проведения каких-либо официальных мероприятий во внутренней системе. Это предлагает несколько возможностей, особенно если кое-кто захочет взять на себя определенные хитрые и коварные мотивы игры, а учитывая то, как Хонор «случайно» встретилась с Джоном Брауном Мэтисоном, в первую очередь…

– Хорошо, – сказала она почти капризно, – в таком случае, я полагаю, мы узнаем, что она делает здесь, примерно через два часа.


28

На самом деле, прошло лишь немногим более девяноста минут, когда «Феликса́» сблизилась до пятнадцати световых секунд, и Флоренс Бойд повернулась к Хонор.

– Мэм, – сказала она очень формально, – у нас есть запрос связи от «Феликсы́». Коммодор Тешендорф просит обратиться непосредственно к вам.

– Ну, кажется, любезный коммодор знает, что мы находимся в этом районе, – пробормотала Хонор, а затем кивнула офицеру связи. – Переведите его на основной дисплей, Флоренс.

– Да, мэм.

– Коммандер Харрингтон, – сказал образ коммодора Мечислава Тешендорфа с основного дисплея несколькими секундами позже, – я надеюсь, у вас есть хоть какое-то объяснение этого вопиющего нарушения силезского суверенитета. – Он нахмурился, брови опустились на серые глаза, и покачал головой. – Я был потрясен – шокирован! – когда я общался с губернатором Обермейер после моего прибытия в систему, и она сообщила мне о ваших своевольных действиях! Честно говоря, я никогда бы не поверил, что мантикорский офицер с вашим опытом мог быть виновным в таком необоснованном вмешательстве во внутренние дела Конфедерации!

Хонор, показалось, что более чем один из людей на мостике «Ястребиного Крыла» съежился. Что касается ее, она только откинулась в кресле, слегка сжав губы.

– Я окажу вам любезность, – продолжил Тешендорф в том же мрачно возмущенном тоне, – предполагая, что вы по крайней мере, считали, что необходимо действовать быстро, в таких случаях, как этот. Это, однако, является слишком слабым оправданием для допущения такого рода своевольных действий! Губернатор Обермейер ясно дала мне понять, что если те невероятные вещи, о которых вы заявили по ситуации на бортовой платформе, точны, то никто в Казимире не имел ни малейшего представления о происходящем.

Конечно, офицер на мантикорской службе, сознающий насколько важны хорошие отношения между нашими звездными нациями, должен был понять соответствующий курс действий, и если эта информация пришла в ваши руки, нужно было довести ее до сведения губернатора Обермейер, чтобы она могла бороться с подобным. Она заверила меня, что если бы вы – как того четко требует каждое правило межзвездного закона, – сообщили ей о своих подозрениях, она бы действовала быстро и решительно, чтобы расследовать ваши заявления. Но поскольку вы создали для всех нас возможность одного из тяжких межзвездных инцидентов, я боюсь, что это вполне может привести к достаточно серьезным последствиям в отрицании всего, что было достигнуто положительного в результатах ваших односторонних действий в этой системе.

Хонор склонила голову набок, и более чем одному человеку на мостике показалось, что губы ее подергивались.

– Я думаю, – продолжил тяжело Тешендорф, – что всем нам повезло, что случайность привела мой флагман на Казимир в данный конкретный момент. – Он снова покачал головой, выражение его лица было жестким. – В этих условиях мое решение сделать остановку в Казимире для того, чтобы позволить моему личному стюарду взять больничный и провести его с семьей здесь, на своей родине, кажется, по крайней мере, будет выглядеть случайным. – Он позволил себе резкое фырканье развлечения. – Пустяк для меня, я думаю, в некотором роде, но он был со мной на протяжении большей части тридцати стандартных лет. После этого он заслуживает немного больше внимания, думаю.

Он сделал паузу, сердито посмотрел с дисплея, а затем сделал глубокий вдох.

– Я попаду к вашей текущей позиции примерно через тридцать четыре минуты, коммандер. Я ожидаю увидеть вас здесь, на моем флагмане, при первой возможности. Я надеюсь, вы сможете рассмотреть честь этой… «просьбы» в кратчайшие сроки. Тешендорф, конец связи.

Его передача закончилась, не дав ей какой-то возможности для ответа, и она откинула кресло еще назад, покачивая его из стороны в сторону на послушных дугах в глубоком молчании, которое последовало.

– Ну и ну, – пробормотала она, наконец, видимо, не обращая внимания на глубоко встревоженные взгляды, прикованные к ней, – он действительно хочет потушить, не так ли?

* * *

Бот «Ястребиного Крыла» аккуратно стыковался в первом шлюпочном отсеке КФСК «Феликса́», выполняя инструкции центра полетных операций тяжелого крейсера. Персонал трубы выбежал, как только малое судно зашло в рукав дока, а бортинженер Хонор изучал сигналы устройств на своей панели рядом с люком.

– Хорошая герметизация, мэм, – объявил он… тем же тоном, что по представлению Хонор, использовался сочувствующим центурионом, информирующим христиан, что львы были готовы.

– Очень хорошо, чиф, – сказала она спокойно. – Открыть дверь.

– Да, мэм.

Люк открылся, и Хонор качнулась, посылая себя в условия микрогравитации трубы. Она грациозно проплыла вниз по ее центру с Нимицем на плече, поймала поручень на дальнем конце, и дважды перевернувшись, оказалась в условиях судовой гравитации «Феликсы́». Она приземлилась легко, встала смирно, и поприветствовала смонтированный на переборке герб Конфедерации, который служил флагом Флота Конфедерации, а затем отдала честь лейтенанту, носившему оранжевую нарукавную повязку офицера шлюпочного отсека ФСК на палубе.

– Разрешите подняться на борт, сэр? – спросила она вежливо.

– Разрешаю, коммандер, – молодой человек ответил болезненно нейтральным голосом. Не было никаких лишних людей, и трубки боцмана не щебетали, но она увидела другого лейтенанта, ожидающего на заднем плане.

– Спасибо, – сказала она дежурному по шлюпочному отсеку, и подняла бровь, посмотрев на другого силезского офицера.

– Лейтенант Осмульски, коммандер Харрингтон, – сказал каштанововолосый молодой человек в ответ на поднятие брови. – Я флаг-лейтенант коммодора. Он просил меня приветствовать вас и предложить, чтобы вы сопровождали меня в комнату совещаний на флагманском мостике.

– Конечно, лейтенант, – сказала Хонор любезно. – Пожалуйста, ведите.

* * *

Хонор посетила несколько единиц Флота Конфедерации во время ее различных развертываний в Силезии. В ходе этих визитов она обнаружила, что дисциплина, состояние обучения и готовности, казалось, отличаются друг от друга с корабля на корабль. Чтобы быть честной, у нее не осталось очень благоприятного впечатления от большинства из них. Она старалась избежать всякого рода институционального высокомерия, которое слишком часто демонстрировали типичные мантикорские офицеры к своим силезским эквивалентам, но она виновато признавалась, что ей не всегда это удавалось. Правда, заключила она, причиной того, что столько мантикорских офицеров смотрели свысока на Силезский флот была в том, что большинство его кораблей – и их командиров – этого заслуживали.

Она никому не выражала своих отрицательных выводов о флоте, но печальная истина заключалась в том, что эта служба, пронизанная взяточничеством, коррупцией и худшим видом патронажа, поклялась служить правительству, которое было еще более коррумпированным и изобиловало растратами больше, чем сам флот, что давало очень мало стимулов офицерам для поддержания своего рода профессионализма, которого Звездное Королевство ожидало от своего офицерского корпуса. Она говорила себе, что должны быть исключения из этого скучного, удручающего состояния дел. К сожалению, она не встретила ни одного из них.

До сегодняшнего дня.

Несмотря на случайные враждебные взгляды, бросаемые на нее, когда она последовала за лейтенантом Осмульски через шлюпочный отсек к лифтам, она была наиболее поражена безупречной чистотой и порядком. Каждая часть была именно там, где должна была быть, и она подозревала, что Роуз-Люси Бонрепо была бы готова сервировать еду здесь, также как на своей палубе. Каждая форма была не просто чистой (что было достаточно редким на большинстве силезских судов, которые она посетила), но и аккуратной, и люди в ней выполняли свои обязанности с живостью и профессионализмом, которые были такими же как у нее дома на борту «Ястребиного Крыла».

Осмульски жестом предложил ей войти перед ним в кабину, затем последовал за ней и набрал код места назначения. Он стоял перед ней, почтительно сложив руки за спиной, не говоря ни слова, пока машина не замедлилась и остановилась.

– Сюда, пожалуйста, коммандер, – пробормотал он, изящно махнув правой рукой, когда двери открылись, и Хонор кивнула.

Это была не более чем короткая прогулка к комнате совещаний флагманского мостика, но все, что она видела по пути лишь подтвердило впечатление, произведенное на нее шлюпочным отсеком. «Феликса́» была обычного силезского дизайна с большим количеством оружия, но, насколько Хонор могла видеть, каждый сантиметр ее тщательно обслуживался, и было очевидно, что ничего не случилось с людьми, ответственными за эту работу.

Они подошли к комнате совещаний. Ее дверь была открыта, и Осмульски кивнул, показывая, что она должна входить первой. Флаг-лейтенант уважительно отступил, она сделала шаг и очутилась перед сидящим коммодором Тешендорфом и темноволосым, темноглазым офицером в форме старшего капитана. Командир «Феликсы́», решила она, когда Осмульски прочистил горло.

– Коммандер Харрингтон, сэр, – объявил он сдержанным тоном.

– Я так и понял, – громыхнул Тешендорф. Он посмотрел на Хонор со скудной любезностью, а выражение лица его флаг-капитана было еще мрачнее. Она смотрела спокойно, выражение ее лица было спокойным… и хвост Нимица расслабленно висел вдоль ее спины, когда кот склонил голову набок и рассматривал двух старших силезских офицеров с ее плеча.

– Я обязан сообщить вам, коммандер, – мрачно сказал Тешендорф, – что этот разговор записывается. Что запись будет передана в офис губернатора Чарновска и, я не сомневаюсь, в Кабинет министров. Что произойдет с ней после этого, я, конечно, не могу сказать. Я не был бы удивлен, однако, найдя ее включенной в будущее официальное сообщение моего правительства вашему. Это понятно?

– Да, коммодор, – ответила она спокойно.

– Тогда, коммандер, – сказал Тешендорф, – позвольте мне сообщить вам, что за все годы службы я никогда не сталкивался с таким наглым случаем головокружительного превышения офицером своих, своего флота, или, – если на то пошло, – своей звездной нации законных полномочий. Вы сработали в стиле борьбы с преступностью несанкционированными методами на суверенной территории Силезской Конфедерации. Вы не обращались с вашими подозрениями или доказательствами, на которых они основывались, к любому законному должностному лицу или учреждению Конфедерации. Вместо этого, вы спланировали нападение на силезскую промышленную платформу, на которой – по вашему собственному докладу губернатору Обермейер – число фатальных потерь превысило тысячу человек. Каковые даже не включают погибших людей на борту «Эвиты», когда вы взорвали ее из космоса без, насколько мне известно, какого-либо предупреждения или предложения сдачи! Бывали сражения между эскадрами боевых кораблей, коммандер, в которых погибало меньше людей!

Он замолчал, но было очевидно, что он и не ожидал ответа. Наконец, он шумно вдохнул и покачал головой.

– Если бы вы донесли ваши данные до сведения соответствующих органов, то весьма вероятно, что правильно спланированная операция, с соответствующими элементами поддержки на месте, могла бы решить всю эту ситуацию без такого массового уровня потерь. Я полагаю, мы должны считать себя счастливыми, что, по крайней мере, ваши подозрения об условиях, на борту платформы были подтверждены. Это не означает, что действия, которые вы предприняли в отношении этих подозрений были оправданы, коммандер. Это, я считаю положительно, не будет мнением моего правительства, равно как и мои собственные намерения не подразумевают ничего подобного.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю