Текст книги "Последнее Евангелие"

Автор книги: Дэвид Гиббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Знаешь, почему?

– Нет. Мы здесь, чтобы выяснить.

– А кто был владельцем виллы? – поинтересовался Костас.

– В этом-то вся прелесть эпохи, конец которой положило извержение вулкана, – ответил Джек. – Нам известно множество имен богатых аристократов благодаря римским историкам – Тациту, Светонию, Плинию и другим.

– А вот и первая подсказка, – прервал его Морис, сияя от радости. – Смотрите, часть стены из застывшей грязи обвалилась чуть выше места, где мы сейчас стоим. В инспекции сообразили, что землетрясение не прошло без последствий. Давайте подойдем поближе, пока охранник докуривает.

Они снова прошли мимо рабочих, которые теперь заставляли огромными камнями брешь в стене, откуда вывалился большой кусок. Элизабет д'Агостино стояла в нескольких метрах поодаль с блокнотом в руках и оживленно разговаривала с мужчиной, очевидно, тоже инспектором – у него на шее висел такой же именной пропуск. Джек попытался встретиться с Элизабет взглядом, но ничего не вышло.

– Уйдут месяцы, чтобы расчистить место, – прошептал Морис Джеку, осторожно пробираясь по развалинам. – Воспользуются любой причиной, чтобы потянуть время. Кто-то, действительно обладающий большой властью, хочет остановить раскопки и закрыть тоннель. Рано или поздно он добьется своего.

– Нет, если мы вмешаемся, – возразил Джек.

– Здесь всем правят три силы, – тихо продолжал Морис, вытирая пот со лба. – Первая – вулкан. Вторая – мафия и организованная преступность.

– А третья – церковь? – опередил его Джек.

– Верно.

– Хорошенькое сочетание! – воскликнул Костас и поспешно закашлялся, заметив, как сурово взглянул на них инспектор.

– По сравнению с этим заниматься археологией в Египте – сплошное удовольствие, – продолжал Морис. – Знаете, иногда кажется, власти ждут не дождутся нового извержения вулкана, чтобы закрыть доступ к этому месту навсегда. Похоже, что гибель тысяч людей, разрушение археологических памятников, денежные потери из-за оттока туристов в результате катастрофы не могут сравниться с той опасностью, которая здесь таится. Что это?.. Не знаю. Но кто-то очень сильно боится! Склонен полагать, влиятельные служители церкви. Их волнует, не откроется ли великая тайна древнего документа, который может подорвать их авторитет. Вспомните, сколько препятствий возникло при поиске свитков Мертвого моря в Израиле. Кое-кто был бы безгранично рад, если бы пирокластические потоки Везувия устранили опасность, хранящуюся здесь.

– Надеюсь, ты нашел внутри достаточно ценный материал, чтобы дверь не закрыли до того, как это произойдет!

– Глазам не поверишь, насколько ценный, – прошептал Морис, встретившись взглядом с Джеком.

– Археологи подошли к столу со средствами личной безопасности. Морис резко повернулся и крикнул:

– Всем надеть защитные каски. Правила техники безопасности!

– А что, они действуют в Неаполе?! – удивился Костас.

Инспектор вновь с подозрением глянул на него. Джек встревоженно посмотрел на Костаса. Вслед за остальными они надели желтые каски и поспешили за Марией. Затем выстроились гуськом под выступом, образованным трещиной в породе. Полость в пять метров высотой постепенно сужалась так, что в самом конце Марии пришлось присесть на корточки. Костас полз рядом с Джеком.

– Видишь, что я имел в виду? – спросил Джек, прижав ладонь друга к серой неровной поверхности над ними. – Прочная, как скала.

– И как удалось прорыт здесь тоннель?!

– Вот и добрались! – воскликнул Морис.

Прямо перед глазами из застывшей грязи выступала ровная каменная кладка с голубыми и зеленоватыми прожилками на белой отполированной поверхности.

– Глазковый мрамор с греческого острова Эвбея, – прошептал Джек, постучав по плите. – Он великолепен. Похоже, на строительство виллы денег не жалели…

Морис включил фонарь на каске. И все сразу же увидели надпись на плите. Всего три строки заглавных букв, глубоко врезанных в мрамор.

????????????M???E??I?NKA???PNION

?E?KI???I?N?EI??NA

T?NA?T?KPAT?PAKAI?ATP?NAT??TI??E??

– Греческий! – воскликнул Костас.

– Подобные надписи чаще всего создавались по шаблону, – сообщим Морис. – Такие же встречаются в Египте. Их обычно относят ко времени правления греков до появления римлян. Здесь написано: «Совет и народ восхваляют Кальпурния Пизона, сына Луции, правителя и покровителя города».

– М-да… правитель и покровитель. – Костас присвистнул от удивления. – Местный мафиози?

Джек усмехнулся в ответ:

– Помню-помню. В Греции есть точно такая же надпись. Кальпурний Пизон – римский правитель острова Самофракии в Эгейском море. Должно быть, в качестве сувенира захватил эту плиту на родину.

– Вместе с коллекцией статуй и другими предметами искусства, – добавила Мария. – Морис показал мне в Неаполитанском музее. Там столько всего! Уму непостижимо.

– Этот Кальпурний Пизон, вероятно, был отцом или дедом того Кальпурния, который жил во времена императоров Клавдия и Нерона и данные о котором дошли до наших дней, – сказал Морис. – Он выказывал особую преданность Клавдию. Но после неудавшейся попытки свергнуть Нерона Кальпурний Пизон уединился дома – возможно даже, на этой вилле – и покончил с собой, вскрыв вены. Это случилось в 65 году, спустя одиннадцать лет после смерти Клавдия и четырнадцать лет до извержения Везувия.

– Тогда все понятно! – воскликнул Джек, не сводя глаз с Мориса. – Мы действительно в доме Кальпурния Пизона. Поздравляю, Морис, с новым археологическим открытием!

Друзья снова вышли во внутренний двор. Морис снял каску и, запрокинув голову, посмотрел на неясные очертания горы, возвышающейся над крышами домов.

– Не стоит поздравлять меня, Джек. Открытие сделал вулкан, а не я. Надпись обнаружилась в результате землетрясения. Уж не знаю, хорошо это или плохо… Власти задумались над тем, что еще может вскрыться. И ежу понятно, что открылся доступ к раскопкам XVIII века. И тут они обнаружили вход в тоннель.

– Все вокруг больше напоминает Грецию, а не Рим! – воскликнул Костас, стряхивая пыль с рукавов. – Ничего не пойму!

– Просто мы столкнулись с несколькими историческими пластами, – ответил Джек. – Сначала греки колонизировали Неаполитанский залив, затем римляне, когда заново открыли для себя Грецию, завоевав ее. Римские военачальники разворовали все шедевры греческого искусства, вывезли практически все из Дельф и Олимпии. После этого многие греческие произведения стали появляться на римских монументах. Кроме того, состоятельные коллекционеры, вроде Кальпурния Пизона, привозили домой раздобытые «трофеи». Шедевры, правда, встречались редко. В основном посредственные работы. Затем – как раз к интересующему нас периоду, началу расцвета империи – греческие ремесленники наловчились изготавливать так называемые предметы искусства специально на потребу богатым римлянам; точно так же как китайские гончары и индийские мебельщики в ХІХ веке производили товары специально для удовлетворения западного рынка. Больше всего таких предметов искусства в греческом стиле в Помпеях и Геркулануме. Их отличает скорее форма, а не содержание!

– Ну не знаю, не знаю… По-моему, все гораздо проще. Я смотрю на скульптуру, например. И понимаю, нравится она мне или нет. А марка производителя меня по большому счету не волнует!

– Разумно, – усмехнулся Джек. – В тебе говорит настоящий знаток. Однако нельзя забывать про контекст – а именно красоту этих мест. Обратите внимание, как римляне восхваляли свое искусство, как высоко ценили его. Поэтому для них не играло особой роли, обладают ли они истинным греческим шедевром или прекрасно выполненной копией. Когда в стране начался развал, все предметы греческого искусства превратились в обыкновенные украшения интерьера и экстерьера, да и только. А вот что римляне действительно боготворили, так это портреты предков, которые олицетворяли, по их представлению, человеческие добродетели и подчеркивали продолжение рода. Портреты, сделанные из воска и дерева – поэтому до наших дней почти ничего не сохранилось, – часто прятали от глаз посторонних, как правило, в личных кабинетах. Римляне оказались под своеобразным информационным колпаком. Историки-искусствоведы викторианского периода, превозносившие шедевры Древней Греции, видели древние римские скульптуры только в галереях и музеях, другими словами, в отрыве от контекста, от ландшафта! Нужно ли удивляться их реакции? Вульгарность, дурной вкус, ни намека на красоту – вот такие отзывы получило римское искусство. А стоит только заглянуть сюда, и сразу понимаешь, как далеки от истины их слова! По-моему в тот период римляне превзошли греков!

– Это плавно подводит нас к объяснению, почему ты приехал в Рим, – широко улыбаясь, подытожил Морис и снова надел каску.

Охранник наконец-то поднялся, вразвалочку подошел к деревянной двери и с показной медлительностью открыл ее.

– Все дело в величайшей античной библиотеке, – прошептал Морис, – огромном пробеле в археологии. По крайней мере до сегодняшнего дня.

Глава 8

Джек припал к земле, оказавшись за Морисом у входа в тоннель, который вел на древнюю виллу. Там было прохладно по сравнению с неистовой жарой на улице. Прямо перед собой Джек увидел огромный вентилятор – не меньше метра в ширину – с электрическим мотором, а позади него гибкую гофрированную трубу, которая тянулась через временную деревянную постройку к катушке и розетке, прикрепленной высоко на стене снаружи.

– Вчера, уходя отсюда, я всех предупредил, что в тоннеле присутствуют ядовитые газы. Ну, чтобы никто не посмел сунуться сюда, – сказал Морис. – Здесь на самом деле скопились опасные для жизни вещества: метан, угарный газ. Они образовались в основном из-за органического материала, который начал активно гнить после того, как тоннель открыли, – ведь кислород стал поступать в огромных количествах.

– Органический материал – это не трупы? – с надеждой уточнил Костас.

– Точно не трупы. Тела здесь уже давно превратились либо в скелеты, либо в прах, – ответил Морис. – По крайней мере так должно быть.

– Сколько нам ждать? – спросила Мария.

– Несколько минут. Надо дать вентилятору поработать. Потом возьмем его с собой и снова включим, когда дойдем до решетки.

– Ребята, до меня только сейчас дошло! Мы же впервые собрались все вместе после Карфагена! – воскликнул Джек и повернулся к Костасу. – Мы тогда были студентами, набирались опыта с группой археологов ЮНЕСКО в Карфагене. Я нырял в древнем порту. Морис копался под землей. А Мария расшифровывала старинные надписи.

– Чувствую себя тут лишним, – проговорил Костас.

– Думаю, ты прекрасно впишешься в компанию.

Джек толкнул в бок Мориса, который старался с серьезным видом смотреть сквозь очки. Правда, получалось плохо. Вот и сейчас улыбка скользнула по губам, щеки, измазанные грязью, расплылись в стороны. Джек чуть не расхохотался, глядя на него.

– Морис тогда обнаружил останки огромной бронзовой печи, в точности совпадавшей с описанием римлян. Первое доказательство, что в Карфагене в жертву приносили детей. Потрясающая находка!

– Потрясающая?! – дрогнувшим голосом переспросил Костас. – Детей приносили в жертву! Я надеялся, что больше никогда в жизни не столкнусь с этим после последней поездки в Мексику к тольтекам.

– Прошлое, к сожалению, не всегда оказывается приятным, – нахмурившись, проговорил Джек. – Берешь то, что достанется. По сути, от тебя ничего не зависит, плывешь по течению.

– Да уж, плывешь по течению, – повторил Костас. – Наверное, ты прав. – Он заглянул в темноту туннеля впереди и повернулся к Джек. – Какие же сюрпризы ждут нас здесь?

– Ты бывал на вилле Гетти?

– Вилла Гетти? Конечно! Малибу, Калифорния, – мечтательно произнес Костас. – Помню-помню. Школьная экскурсия. Много статуй. Классический дизайн. Огромный бассейн посередине. Туда еще все бросают монетки.

Морис бросил на Костаса удивленный взгляд. А Джек лишь слегка улыбнулся:

– Все верно. Калифорнийский музей Гетти – точная копия этой виллы.

Костас с сомнением посмотрел на черный проход впереди:

– Правда, что ли?!

– Ну хватит. Пошли! – скомандовал Морис, не сводя глаз с прохода, который вчера удалось немного расширить.

Морис включил вентилятор и слегка отодвинул его в сторону, держа трубу перед собой. Джек, Мария и Костас двинулись следом и через несколько метров оказались в тоннеле. Там можно было наконец-то разогнуться во весь рост.

Тоннель напоминал заброшенную шахту, всю испещренную следами от кирок и резцов. Пахло плесенью. Джеку показалось, будто он очутился в восемнадцатом веке вместе с первыми археологами, побывавшими здесь. Им пришлось прокладывать путь через застывшую грязевую лаву. И как, интересно, инженер Карл Вебер не заблудился в лабиринте, вырытом его подчиненными в поисках древних трофеев?

Джек завернул за угол, едва поспевая за Морисом. Кромешная тьма, как глаз выколи.

– Жаль, сюда еще не протянули электричество! Не включайте пока фонари. Так… а вот теперь можно.

Джек посветил вперед. Едва успев прикусить язык, чтобы не ахнуть, он начал медленно продвигаться дальше. С другой стороны тоннеля выглядывал Анубис – уши торчком и отвратительная морда. Именно это вчера увидели Морис с Марией.

– Он не так страшен на второй взгляд! – Морис поставил вентилятор прямо перед собой. – Ну полезен, это точно. Статуя Анубиса – самая ценная находка в тоннеле. По крайней мере инспекция пока на это ведется. Им как раз такая сенсация и нужна. Видите, как они расширили проход возле статуи. Надеются вынести ее сегодня. Об этом напишут во всех газетах. К тому же такая удивительная находка – прекрасный повод закрыть тоннель навсегда.

– По-ра-зи-тель-но! – Джек все еще был под впечатлением от жуткой на вид статуи и даже прикрыл рот рукой от удивления. – Точно такую же нашли в гробнице Тутанхамона! – шепнул он Костасу.

– Да уж, но ту обнаружили там, где ей положено быть – в Египте, – проворчал Морис.

– Анубис – проводник душ в преисподнюю. К тому же он охраняет их во время всего путешествия, – сообщила Мария. – Морис мне рассказал.

– Ох не нравятся мне эти разговоры, – пробормотал Костас. – Кое-кто обещал, что мертвецов не будет!

Джек вгляделся в темному за статуей Анубиса. Казалось, его все дальше и дальше засасывает в прошлое, которое проглядывает сквозь стены, будто отвратительная морда. В воздухе витала опасность. За статуей виднелась временная металлическая решетка с надписью PERICOLO[11]11
  Опасно (ит.).


[Закрыть] и огромным изображением черепа. Морис отодвинул затвор на решетке и, подтащив вентилятор ближе, включил его. Вспыхнул красный огонек, тихо зажужжал мотор.

– Неплохое начало, – сказал Морис. – Хотите верьте, хотите нет, но удлинитель работает. Теперь у нас есть электричество! – Он посмотрел на табло данных с задней стенки вентилятора. – Вчера он продержался десять минут, и мы успели дойти до той стены. Когда индикатор станет зеленым, надо будет подзарядить аккумулятор. – Морис взглянул на Джека. – Я мог бы пройти дальше и до вашего приезда, но не захотел никого искушать. По-моему, твоя подруга из инспекции вполне довольна компанией Анубиса. Я бы даже сказал: одержима им!

– Могу себе представить, – спокойно ответил Джек. – Когда мы общались с Элизабет, она могла часами говорить о Египте. Ее отправили изучать археологию Рима, но на самом деле она всегда мечтала пойти по твоим стопам, Морис. Я ей о тебе все рассказал. Она клялась и божилась, что обязательно поедет в Египет, когда отработает по контракту с государством. Но что-то удержало ее здесь. Даже не знаю… Обязательства, семья. Элизабет часто говорила, что ненавидит здесь все, правда, не объясняла почему. Я никогда не понимал этого. Интересно, почему она до сих пор здесь?..

– Похоже, ты очень хорошо знаешь Элизабет, – сказала Мария.

– Дружили когда-то. А потом жизнь развела нас.

Морис поправил очки.

– Послушайте меня внимательно. Если инспекция будет спрашивать, чем мы тут занимались, отвечайте следующее. Исследование привело к определенным результатам. Мы проводим заключительный осмотр, перед тем как место раскопок будет официально объявлено небезопасным и замуровано.

– А сколько здесь безопасно на самом деле? – решил уточнить Костас.

– Тоннель никак не укреплен. К тому же сохраняется риск продолжения подземных толчков. Плюс ко всему здесь может быть скопление токсичных газов. Вероятно повторное извержение Везувия. Велика вероятность, что нам не хватит кислорода. Быть может, нас завалит или мы сгорим заживо.

– Зачем только я подался в археологию! – вздохнул Костас. – И ради этого я отказался от работы в Калифорнии, дома на побережье, серфинга и мартини каждый день!

– Морис, ты забыл сказать, что нас еще может застрелить какой-нибудь мафиози! – добавила Мария.

– О да! Это на десерт! – Костас снова вздохнул, глядя на Анубиса. – По моему, в римский период этот египетский эксклюзив уже считали старьем. Мы же определились, что Кальпурний Пизон предпочитал модные аксессуары. Все должно было быть в греческом стиле!

– Коллекционер Уорхола вряд ли выкинет фамильное собрание старых мастеров! – сказала Мария.

– На само деле Древний Египет пользовался бешеной популярностью. Он стал последней из земель, присоединенных к Риму после поражения Клеопатры в 32 году до нашей эры. Большинство обелисков, которые можно сегодня увидеть в Риме, на площади Святого Петра, например, были привезены первыми императорами из Египта. Это напоминало мародерство в Греции. Каждый хотел отхватить кусочек лакомого пирога.

– Варвары, – прошептал Морис.

В этот момент индикатор стал зеленым и вентилятор перестал работать. Морис махнул рукой, призывая коллег двигаться вперед. Джек с Костасом подхватили гофрированную трубу и поспешили за ним. Мария шла последней.

Темный проход впереди освещали только пучки света от фонарей. Джек все думал, когда же клаустрофобия вновь даст о себе знать. И вот, кажется, началось. Он вдруг четко осознал, что удаляется от внешнего мира в глубь земли и ничего не может с этим поделать. Тоннель будто втягивая его. Джеку чудилось, что токсичный газ наполнил все окружающее его пространство, а тоннель запечатали снаружи. Джек как будто оказался в капсуле, которая может взорваться в любую секунду, и тогда воронка, образовавшаяся на ее месте, затянет всех в прошлое.

Джек с Костасом продолжали подвигаться вперед, с шумом волоча за собой трубу. Тоннель оказался длиннее, чем они предполагали. Он уходил глубоко под виллу. По всей видимости, Вебер отразил в плане лишь малую его часть.

Через тридцать метров археологи остановились перед трещиной в стене, до которой вчера добрались Мария с Морисом. Джек сразу же заметил следы кирки, оставшиеся с XVIII века.

Некоторые из отметин на камне не были покрыты грязью. Тоннель заканчивался некой конструкцией наподобие каменной лестничной площадки. Морис установил вентилятор в трещине и снова включил его.

– До сих пор зеленый, но ничего, подержу его еще минут пять. Лучше подождать, чем потом кусать локти. – Он посмотрел на Джека. – Сюда мы дошли вчера перед тем, как я позвонил тебе. Потом я заглянул внутрь.

– Прямо не терпится узнать, что так. – Джек обернулся. В начале тоннеля мигал электрический свет, слышались голоса и жужжание дрели. – Кто-нибудь из них к нам присоединится?

– Сомневаюсь, – ответил Морис. – Они расширяют проход, чтобы вынести Анубиса. Даже наш ангел-хранитель Элизабет не полезет за решетку.

– Возможно, они считают это место проклятым, – предположил Костас. – Вероятно, из-за Анубиса.

– Если бы было проклятие, власти не преминули бы сообщить нам о нем, – пошутил Морис. – Они рады любому предлогу, чтобы затруднить раскопки. Приходится играть по их правилам. Наше исследование – своего рода доказательство того, что они сделали все, что могли, и что место является слишком опасным для дальнейших раскопок.

Словно подтверждая мысль Мориса, земля задрожала, пыль поднялась в воздух, мерцая, будто на театральных подмостках. Но все закончилось так же быстро, как началось. Причина произошедшего даже не обсуждалась. И так понятно. Морис достал сейсмический осциллятор, приложил его к стене и что-то недовольно пробурчал себе под нос. На какое-то мгновение повисла тишина, затем послышался сухой кашель Марии. Все тут же вспомнили, что нужно надеть пылезащитные респираторы.

– А может, они и правы! – воскликнул Костас. – Морис, что тут еще можно посмотреть? Порекомендуй что-нибудь интересное, как местный экскурсовод. Я готов.

– Возвращаться в любом случае слишком поздно, – сказал Морис, глядя на Джека. – Не хочется, конечно, признаваться, но я начинаю понимать тех, кто копал этот тоннель в XVIII веке. Думаю, вы, как, впрочем, и я, не хотите задерживаться здесь надолго. Мы здесь не для кропотливых раскопок, не для изучения всей площади туннеля, а так – для быстрого археологического осмотра.

– Согласен, – сказал Джек.

– Пока ждем, может, объясните, что там насчет опиума?

– Не поверишь, что мы нашли на месте кораблекрушения!

В этот момент впереди раздалось вначале невнятное ворчание, а потом довольно четкие ругательства.

– Здесь кое-что есть! – Оказалось, Костас прошел немного вперед к отверстию в конце туннеля. – Подумал, тут еще одна статуя…

Археологи подбежали к Костасу. Лучи их фонарей сошлись на месте, где из-за сейсмического сотрясения осела часть стены возле трещины. В образовавшемся проеме виднелась фигура человека в полный рост. Статуя лежала лицом вниз, протягивая одну руку вперед, а другую спрятав под грудью. Ноги были направлены к входу. Казалось, человек изображен обнаженным, но на самом деле статую покрывал темный обгоревший слой. Трудно было понять, что находится под ним.

– Боже мой, – прошептала Мария.

– Должно быть, статуя только что обнажилась, – спокойно заявил Морис. – Из-за недавних толчков. Вчера ее здесь точно не было!

Джек опустился на колени и осмотрел голову, затем попытался разглядеть что-нибудь сквозь маленькое отверстие, расположенное под ухом. Внутри статуя была пустой, как обыкновенная бронзовая фигура. Но из какого же она материала? Не было никаких признаков коррозии. Джек задумался, а потом еще раз внимательно осмотрел статую.

– Черт возьми… – пробормотал он наконец.

– Что это? – спросил Костас.

– Помнишь, я рассказывал о телах в Помпеях, о тех, которые сохранились как пологие формы, покрытые пеплом, будто для отливки?

Костас судорожно сглотнул.

– Хочешь сказать, это одно из них? – Он резко отскочил назад.

– Только это тело сохранилось не в пепле, – задумчиво проговорил Морис. Потом подошел к Джеку, достал старый совок, чтобы собрать вещество рядом с телом для образца. – Невероятно! Тело покрыто каким-то волокнистым обгоревшим материалом.

– Боже! Конечно, ты прав! – воскликнул Джек. – Я вижу пересеченные волокна. Ткань! Возможно, обгоревшая одежда. – Он взглянул на Мориса, который выжидающе смотрел на него. Джек задумался, и тут его озарило. – Нет-нет, это не одежда, – прошептал он. – Папирус!..

– Посмотрим, что там внутри, – прошептал Морис, засовывая совок в трещину в стене.

– Что же получается: это обгоревшие свитки? – прошептала Мария. – Человек был усыпан свитками папируса?

– Наверное, они упали с того места, что расположено впереди, – ответил Морис. – Либо человек лежал в кровати, усыпанной свитками, либо свитки попадали на него, когда произошел взрыв. Когда в XVIII веке здесь обнаружили библиотеку Филодема, свитки беспорядочно валялись на полу, как будто кто-то пытался собрать и спасти их.

– А может, хотел найти среди них что-то драгоценное, – предположила Мария.

– Будем надеяться, что здесь на самом деле всего лишь свитки греческого философа Филодема, – пробормотал Джек, – а не потерянная латинская библиотека!

Костас осторожно прикоснулся к плечу найденного тела. Оно вдруг задрожало и рассыпалось, навсегда исчезнув в облаке пыли. Костас застыл на месте, затаив дыхание.

– Ой! – только и сумел произнести он.

Морис застонал.

– Не волнуйтесь так. – Джек вздохнул. – Что же теперь поделаешь! Бывает. Как с Агамемноном.

– Что?!

– Во время исследования археологического слоя Микен, относящегося к бронзовому веку, Генрих Шлиман поднял золотую похоронную маску с королевской могилы, и ему показалось, что он увидел лицо короля Агамемнона. Может, ему почудилось это из-за того, что он долго смотрел на маску. А еще помните наши поиски Атлантиды и спектральное изображение быка на алтаре? После такого начинаешь верить в призраков!

– Не проще ли все фотографировать, Джек? – спросила Мария, доставая компактную цифровую камеру.

– Точно. Фотографируй все, что видишь, и с различных ракурсов. Может случиться, эти фото станут нашим единственным отчетом.

– Смотрите, что оказалось под одеждой! – взволнованно воскликнул Морис. – Интересный экземпляр, с точки зрения судмедэкспертов.

Он нагнулся к тому месту, где была голова, достал салфетку для чистки линз фотоаппарата и осторожно сдул пыль. Внизу показался почерневший череп.

– Он тоже частично покрыт обгоревшим материалом, – прошептал Морис напряженным голосом, – но, по-моему, его легко убрать. Еще я вижу позвоночник и ребра.

Морис опустил палец в темную липкую лужицу рядом с черепом, а потом осторожно понюхал его и вдруг резко закрыл рот рукой, как будто его затошнило.

– Удивительно! – прохрипел он, вытирая палец о стену. – Сколько мне пришлось повидать на своем веку мумий, никогда не сталкивался ни с чем подобным!

– Что это у тебя на пальце было? – спросил Костас. – Смола?

– Не совсем. – Очки соскользнули на кончик носа. Морис приподнял их тем самым пальцем, оставив темную полосу между глазами. Потом посмотрел на Костаса, сияя от предвкушения. – Когда ад дошел до этого места, свитки должны были сразу же сгореть. Но они, видимо, были покрыты смолистым защитным материалом, который, постепенно сгорая, образовал вокруг тела слепок. Своеобразная пленка перекрыла доступ кислорода, поэтому тело не могло сгореть. Оно как бы сварилось, что ли.

– Бедняга, сварился заживо, – сказала Мария.

– Морис имеет в виду, что парень расплавился потихоньку, – добавил Джек, глядя на Костаса.

– О нет! – Костас попятился назад. – И ты засунул в него палец!

Морис поднял руку и посмотрел на палец с некоторым почтением.

– Фантастика! Вероятно, в этой жиже можно обнаружить частички мозга. Превосходный материал для анализа ДНК!

Мария подошла к тому месту, где должны были быть ноги человека, внимательно осмотрела его, а затем пододвинулась к Морису и взглянула на грудную клетку.

– Смотрите-ка! У него золотое кольцо!

Морис проследил за ее взглядом. И точно. Кольцо блестело на пальце той руки, которую человек подвернул под себя, будто бы впиваясь в грудь в смертельной агонии. Достав лупу, Морис склонился над костями.

– Это кольцо-печатка. Такими ставили печати на восковых пломбах, скрепляющих документы. Оно почти слилось с костью. Но рассмотреть рисунок все же можно… Да-да, глядите, это орел! Императорская печатка… – прошептал Морис, поднимаясь с колен. – Что-то странное есть в этом скелете. Вам не кажется? Форма черепа, кости должны быть больше развиты, если это мужчина. К тому же таз слишком широк. Но это определенно не женщина. Очень странно!

– А разве евнухов тогда не было? – спросил Костас.

– Интересная мысль, – тихо произнес Джек, уставившись на скелет. – В начале IV века от Рождества Христова император Константин Великий окружил себя евнухами. Так делали византийские правители и после него. Евнухи казались безопаснее и надежнее, чем секретари и государственные служащие. А еще они более управляемы и не столь амбициозны. У предшественников Константина тоже были евнухи. – Джек заглянул в справочник. – Некоторые ученые полагают, что вольноотпущенник императора Клавдия, Нарцисс, – евнух. – Он замолчал, а потом тихо добавил, будто бы разговаривая сам с собою: – Но разве такое возможно? Нарцисса убили тогда же, когда отравили Клавдия! В 54 году. За четверть века до извержения Везувия! Должно быть были и другие евнухи… Это место привлекало чудаков, уродцев, фанатиков, которые развлекали здесь богатых римлян. Тут же в серных пещерах Флегрейских полей искали избавления от мук калеки. Вот вам и другая сторона жизни при Римской империи, не слишком привлекательная для туристов.

– Кто бы это ни был, этот человек умер как императорский вольноотпущенник. Однако он определенно родился рабом. – Морис подошел было ближе к ногам скелета, но тотчас же вернулся к вытяжному вентилятору у входа. – На лодыжках характерные следы от кандалов, которые он носил задолго до смерти. Полагаю, он умер старым. Очень старым для того времени. В восемьдесят, может, даже в девяносто лет. Ясно, что он пережил много страданий еще в детстве.

– Да уж, кандалы, кастрация… И вот что от него осталось, – сказал Костас, старательно отводя взгляд от лоснящегося черного липкого пятна под скелетом. – Надеюсь, остальные его годы были не столь ужасны!

– По всей видимости, смерть наступила быстро, – заметил Морис, соскребая совком частички черного вещества в качестве образца. – Шок от горячего потока, последний отчаянный глоток воздуха, и все – тебя уже нет. Возможно, у него оставалась всего секунда, чтобы осознать весь кошмар происходящего.

– По-моему, он должен был знать, что приближается нечто страшное! – Костас еле заставил себя посмотреть на скелет. – Извержение вулкана ведь продолжалось не один час.

– Конечно. Однако пирокластический поток, который стер Геркуланум с лица земли, появился внезапно. Кольца огня обрушились на гору со скоростью, которой никто не ожидал. Вначале извержение казалось всего лишь страшной катастрофой, никак не смертным приговором! Но потом случился настоящий апокалипсис. В Геркулануме никто не выжил.

Джек вдруг явно почувствовал запах. Не только знакомый запах пыли древних захоронений, но и запах смерти, ржавый запах крови, запах животного страха. На секунду тоннель превратился в крутящийся вихрь смерти, поглотивший человека, на скелет которого они смотрели в тот момент. Храм красоты, удивительное олицетворение свободы и уверенности стал всего лишь вызывающим клаустрофобию местом. Спустя две тысячи лет все вокруг будто еще не оправилось от потрясения – дрожит от повторного удара стихии. Джек на секунду закрыл глаза, потом подошел к темному входу, перед которым стоял Морис, и оглянулся на морду Анубиса, выступающую из боковой стены. Проход впереди освещался тусклым светом. Оттуда слышался шум работающей дрели. Но людей не было видно. Джек вновь повернулся к остальным.

– Готов? – спросил Морис, поспешно доставая вентилятор. Дрель впереди смолка.

Джек взглянул на грязное лицо Мориса в нескольких дюймах от него. В темноте его можно было принять за мальчишку.