Текст книги "Банк хранящий смерть"

Автор книги: Дэвид Дикинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

33

Без четверти час Пауэрскорт и Фицджеральд ждали в комнате третьего этажа в западном крыле отеля «Король Георг Четвертый». Они не зажигали свет. В комнату прошмыгнул Харди и протянул каждому по пачке влажных носовых платков.

– Могут пригодиться от дыма, – с воодушевлением прошептал он и поспешил назад – приглядывать за приготовлениями к пожару.

Пауэрскорту был известен его план. Он чувствовал себя режиссером, который уже отдал последние распоряжения для финальной сцены, но не знает, как поведут себя актеры. Задымление будет увеличиваться постепенно. Возгорание под комнатами 607 и 608 должно, благодаря горючим составам Джо Харди, произойти почти мгновенно. Главными источниками дыма станут балконы. Каждая комната в западном крыле имела небольшой балкон, выходивший на море. Все постояльцы из этой части здания были заблаговременно переведены в другое крыло. Им сказали, что возникли временные трудности с водоснабжением. Этой ночью на балконах разместили бочки с мазутом, смолой и варом, смешанными в смертельной пропорции, чтобы произвести как можно больше дыма. Когда три постояльца из комнат 607 и 608 в конце концов выйдут в коридор, на них нападет отряд из шести человек – по двое полицейских на каждого похитителя, и двое – Пауэрскорт и Фицджеральд – освободят леди Люси. Тейт пытался отговорить его, опасаясь, что личная заинтересованность помешает ему в нужный момент действовать решительно и не раздумывая.

– Только я смогу узнать ее, – возражал Пауэрскорт.

– В таком дыму, сэр, – убеждал Тейт, – вы и королевы Виктории не узнаете.

Но Пауэрскорт настоял на своем.

Часы на ратуше пробили час. Пауэрскорт посмотрел на набережную и на Западный пирс. Все было тихо. Слышалось лишь легкое ворчание Английского канала, невысокие волны которого накатывали на берег. И вот – началось. Поначалу очень медленно. Двумя этажами ниже первая из бочек, приготовленных Джо Харди, начала тлеть, испуская густой дым, потянувшийся вверх вдоль фасада здания. «Ну, это – пустяки, – подумал Пауэрскорт, – капля в море». Но тут вступили в дело другие бочки. Сначала пять, затем десять, пятнадцать, двадцать, тридцать: Пауэрскорт уже ничего не мог разглядеть.

Фасад отеля окутало дымом, западное крыло стало почти неразличимо.

Ветер, дувший с моря, удерживал дым возле здания. Вот появились первые языки пламени. Два огромных всполоха огня вырвались в ночное небо из окон верхнего этажа. Позже Пауэрскорт узнал, что это горели одеяла, которые Джо Харди специально пропитал горючей жидкостью. В тринадцать минут второго сработала пожарная сигнализация. Служащие отеля и приданные им в подкрепление полицейские побежали по коридорам, стуча в двери и призывая постояльцев скорее покидать номера.

– Пожар! Пожар! Выходите скорее!

На улице появилась первая пожарная машина, пожарные с ходу принимались раскручивать шланги.

– Давайте лестницы! – кричал один пожарный. – Поднимайте эти чертовы лестницы, да поживее!

Из парадных дверей отеля на улицу устремился поток заспанных постояльцев. Мужчины были в халатах. Пытаясь хоть как-то защититься от прохладного ночного воздуха, женщины набрасывали пальто прямо на ночные рубашки.

– Проходите, проходите поскорее!

Пауэрскорт знал, что полиция собиралась вывести всех постояльцев к западному крылу – как раз под окна номеров 607 и 608.

– Пожар! Пожар! – теперь крики раздавались уже по всему отелю. Кричали человек двадцать, а то и тридцать. – Спускайтесь вниз, спускайтесь вниз, пожалуйста!

По мере того как люди спешили к выходу, голоса полицейских становились все более настойчивыми и раздраженными. Сигнализация еще звонила – высокий непрекращающийся звук, давивший на барабанные перепонки. Прямо под окном комнаты Пауэрскорта громко закричала какая-то женщина. Потом еще одна. В конце концов целый хор воплей взлетел к шестому этажу вместе с дымом и пламенем. «Должно быть, в комнатах надо мной сейчас настоящая преисподняя», – подумал Пауэрскорт. В общей суматохе послышались свистки полицейских.

Пожарные громоздили перед отелем свои лестницы и, взбираясь по ним, подбадривали друг друга.

Пауэрскорт распахнул дверь. В комнату ворвались огромные клубы дыма. Вверх по лестнице дым становился все гуще. Через минуту Пауэрскорт уже с трудом различал гвардию, состоявшую из полицейских и пожарных, которых послали арестовать похитителей. За его спиной возник пожарный с брандспойтом.

– Пожар! Пожар! – кричали в разных концах отеля.

«Ну, теперь-то они должны выйти, – пробормотал про себя Пауэрскорт. – Клянусь Богом, такого им не выдержать. Они должны выйти». Но если засевшие в комнатах 607 и 608 люди не захотят выйти, придется брать их штурмом. А что, если они умерли?

Из адского пламени неожиданно появился Харди. Он указывал наверх. Маленький отряд Пауэрскорта начал медленно подниматься по лестнице. Он прислушивался к любому шороху, доносившемуся с верхних этажей, но различал лишь крики полицейских и приказы, которые отдавали стоявшие на улице пожарные.

Они добрались до пятого этажа. Но сверху по-прежнему никто не спускался. А вдруг они выпрыгнули из окна? Пауэрскорт знал, что внизу под окнами дежурят полицейские, готовые поймать любого, кто решится на прыжок. Но высота-то немаленькая! Только бы они не промахнулись! Густой темно-серый, почти черный, дым все еще выливался на лестницу. Перила с противоположной стороны были почти неразличимы. Пауэрскорт поспешно достал один из влажных платков, припасенных Джо Харди, и замотал им лицо. Нет, долго ему так не выдержать. Где-то рядом, невидимый в темноте, надсадно кашлял Джонни Фицджеральд. У Пауэрскорта кружилась голова. Похитители должны вот-вот выйти. Никто не выдержит долго в таком дыму. Раздалось еще несколько сигнальных свистков. Пауэрскорт пожалел, что невнимательно слушал объяснения инспектора и не запомнил хорошенько, что означает секретный код.

Из-под двери на пятом этаже были видны отблески языков пламени. С улицы донеслись вопли и отдаленные крики, которые Пауэрскорт не смог разобрать. В наполненной дымом ночи продолжала звонить сигнализация.

Вдруг сверху послышался какой-то стук, словно кто-то натолкнулся на стену. Неизвестный громко выругался по-немецки. «Может, нам следует подняться по лестнице?» – подумал Пауэрскорт. «Подождем, пусть они спустятся, – решили Харди и пожарные, – подождем их тут. Так мы сохраним за собой инициативу». Сверху доносились все новые и новые звуки. Харди заранее объяснил Пауэрскорту, как люди спускаются по лестнице в дыму.

– Одной рукой вы стараетесь держаться за перила, а другой опираетесь на человека, идущего рядом с вами.

Сколько человек спускалось сейчас вниз? Один? Двое? Трое? Пауэрскорт не знал. Призрачные силуэты были едва различимы сквозь дым. Он услышал, как на верхнем этаже раздался громкий свисток. Пожарный у него за спиной внезапно выступил вперед и включил свой брандспойт. Сила водяной струи сбила спускавшихся с ног, люди упали на спину и покатились вниз по лестнице. В дело вступили гвардейцы. Пауэрскорт видел, как они схватили тех двоих и поспешно потащили по лестнице. Но это были лишь двое мужчин. «Мерзавцы, – пробормотал про себя Пауэрскорт, – подлые мерзавцы! Неужели они оставили леди Люси одну в этом котле? Вдруг они убили ее, а затем сами попытались спастись бегством?»

Задыхаясь, кашляя и отплевываясь, Пауэрскорт и Фицджеральд кинулись наверх в комнату 607. Сзади до них донесся долгий предупредительный свисток полицейского. Казалось, он звучал целую минуту. «Это сигнал к окончанию пожара и прекращению подачи дыма», – вспомнил Пауэрскорт. Когда они добрались до шестого этажа, то едва могли двигаться. Казалось, дым забил им все легкие. «Еще немного, и я потеряю сознание». Джонни бросился вперед. Вместе они ворвались в комнату 607. Там все было в дыму.

– Люси! – крикнул Пауэрскорт. – Люси!

Но ответа не последовало. Через соединительную дверь они ползком пробрались в смежную комнату.

– Люси! Люси!

Единственный звук, долетевший до них, доносился со стороны улицы. Леди Люси в комнате не было.

В дверях показались четверо пожарных.

– Обыщите комнаты, – приказал Пауэрскорт, и только после этого позволил великану пожарному отнести себя вниз. На третьем этаже их ждал Мэтью из местной пожарной команды. Рядом с ним, скорчившись, сидел Джонни Фицджеральд.

– Пожалуйста, обыщите комнаты, пожалуйста, – попросил Пауэрскорт, собрав последние силы. – Они могли запереть ее в шкафу или спрятать под кровать – куда угодно.

Еще четверо пожарных кинулись наверх. У Пауэрскорта начался приступ рвоты. Он едва мог дышать.

– Немедленно отправляйтесь на свежий воздух, – сказал пожарный. – А то вам станет еще хуже. Ждите нас у парадного входа, я сразу же сообщу вам результаты поисков.

Поддерживая друг друга, словно двое пьянчуг, Пауэрскорт и Фицджеральд стали спускаться вниз по лестнице. «Возможно, это наше последнее сражение», – думал Пауэрскорт. В скольких битвах им приходилось участвовать, но сейчас победа нужна была ему как никогда. Выйдя на улицу, они увидели, что дым уже рассеивался, на стенах западного крыла появились огромные темные пятна, ковры почернели от дыма, но отель медленно возвращался к нормальной жизни. Зимний сад, тот самый, где всего шесть часов назад оркестр исполнял музыку Бетховена, и столовая зала, залитая лунным светом, ожидали посетителей, которые вскоре придут сюда завтракать. Пауэрскорт уселся прямо на тротуар перед парадным входом. Ему хотелось расплакаться. Он подвел Люси. Как, должно быть, она обрадовалась, когда услышала их музыку. И он не оправдал ее ожиданий!

Вернулся Мэтью, взгляд его был печален.

– Мы обыскали каждый уголок, но пока никого не нашли. Поиски продолжаются. Я послал наверх новую смену.

Джонни Фицджеральд помог другу встать на ноги и перевел его на другую сторону улицы. Повсюду были полицейские. Постояльцы постепенно собирались у парадного входа, ожидая, когда им позволят вернуться в свои номера. Они громко переговаривались друг с другом, делясь воспоминаниями о спасении из огня. Пауэрскорт посмотрел на море. Западный пирс, береговая линия, роскошные отели, рыбацкие лодки, лежащие в ряд на берегу, – все было так же, как час назад. Но за этот час мир Пауэрскорта изменился навсегда.

Он перевел взгляд на отель. Лишь на западном крыле видны были следы пожара. Издалека донесся какой-то шум. Свист все продолжался – серия коротких резких сигналов.

Старший констебль, возвышаясь над толпой, стоял напротив внушительной парадной двери «Короля Георга Четвертого». Он смотрел на крышу.

– Тише! – гаркнул он. – Именем закона, тише!

Люди примолкли. Пожарные продолжали переговариваться на языке жестов. Пауэрскорт слышал у себя за спиной плеск волн, мягко накатывающих на берег.

Свистки продолжались, они становились все громче. Доносились какие-то крики, но Пауэрскорт сперва не мог разобрать, о чем шла речь. Он решил было, что оглох на пожаре, но тут слух вернулся к нему.

– Пауэрскорт! Пауэрскорт!

Он не видел, откуда его окликают. Джонни Фицджеральд указал ему на крышу. На противоположном конце западного крыла стояла группа людей. У одного из них был свисток. Свист прекратился. Пауэрскорту показалось, что он узнал в человеке, отдававшем приказы, инспектора Тейта. В центре группы стоял кто-то совсем маленький, его было почти не видно за спинами дюжих полицейских.

– Пауэрскорт! Пауэрскорт! – человек, похожий на Тейта, указывал на маленькую фигурку, которую теперь вывели вперед.

Раздался еще один крик, слабый тонкий крик, который относило в море.

– Фрэнсис! Фрэнсис! – женщина наверху помахала ему. Она махала ему из последних сил.

– Люси! Люси! – По щекам Пауэрскорта текли слезы радости. – Держись, Люси! – кричал он вверх на крышу. – Я иду! Я иду!

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт спешил исполнить свое последнее задание.

Джонни Фицджеральд оглядел толпу, собравшуюся на крыльце, и отправился на поиски старшего констебля.

– Мои поздравления, сэр, – сказал Джонни, проходя вместе со старшим констеблем через главный вход. – Скажите, сохранили ли вы чрезвычайные полномочия, те, которыми наделил вас премьер-министр?

– Теперь они мне больше не нужны, – усмехнулся старший констебль.

– Но если я правильно помню, они действительны сорок четыре часа, – не уступал Фицджеральд.

– Чего, собственно, вы от меня хотите? – насторожился старший констебль.

– Ну, – улыбнулся Фицджеральд, – полагаю, в вашей власти нарушить правила лицензионной торговли. Уж больно они строгие, позвольте мне заметить. Не могли бы вы попросить нашего приятеля управляющего мистера Хадсона открыть бар? Прямо сейчас, чтобы лорд Пауэрскорт и леди Люси смогли выпить по бокалу, когда спустятся с крыши, понимаете?

Старший констебль рассмеялся и похлопал Джонни по плечу.

– Отличная идея! Силою чрезвычайных полномочий, которыми наделен, я потребую, чтобы бар открыли немедленно.

И он прошествовал в сторону кабинета администрации отеля.

– Куда запропастился этот Хадсон?! – кричал он по дороге. – Именно теперь, когда он так нужен!

Двое улыбающихся полицейских отвели Пауэрскорта на крышу. Они очутились прямо за спинами инспектора Тейта и его людей. Леди Люси казалась изможденной, под глазами у нее залегли темные круги, а лицо было в копоти. Пауэрскорт поспешно обнял жену.

– Старший инспектор Тейт, – сказал он, – позвольте мне от всего сердца поблагодарить вас и ваших коллег за спасение Люси. Отныне я перед вами в неоплатном долгу. Но как вам это удалось?

Полицейские смущенно переговаривались.

– Знаете, сэр, – начал Тейт, – я считал, что нам надо занять позицию на крыше прямо над комнатой шестьсот семь. Если бы негодяи узнали, что с балкона можно попасть прямо на крышу, они могли бы воспользоваться этим для побега. Они ведь могли это проверить, как только вселились, так, на всякий случай. – Тейт замолчал и помахал своему коллеге внизу на улице. – Поэтому мы поджидали у люка. Когда дым в коридоре у номера шестьсот семь сгустился, мы спустили в комнату нашего человека, который спрятался за буфетом. У него был с собой моток веревки, как у той женщины в лабиринте на Крите, или на Родосе, или где там еще. Одно потягивание означало – они поднимаются, два – спускаются. По его сигналу мы поняли, что похитители начали спускаться вниз, и бросились в комнаты. Леди Пауэрскорт была там. Кажется, она приняла меня за вас. – Старший инспектор Тейт покраснел. – Она с таким жаром обняла меня, милорд. Но леди Пауэрскорт была совсем слаба. Ей необходим был свежий воздух, поэтому мы перво-наперво вывели ее на крышу. Теперь, кажется, ей лучше.

– Я всем вам бесконечно благодарна, – сказала леди Люси.

Пауэрскорт с волнением слушал этот знакомый голос.

– Думаю, леди Люси лучше еще немного побыть здесь на свежем воздухе, – строго посоветовал Тейт. – Внизу еще слишком дымно. Да и сами вы не в лучшей форме, милорд.

Старший инспектор Тейт улыбнулся. Леди Люси обняла на прощанье каждого из своих спасителей.

– Люси, Люси, я так счастлив! У меня просто нет слов!

Леди Люси лишь улыбнулась в ответ. Она обвела взглядом необычную обстановку: наверху возвышались трубы, повсюду были протянуты провода и какие-то кабели. А внизу простиралось до самого горизонта серебристо-серое море. Словно полированное стекло.

– Теперь, когда мы одни здесь под луной и звездами, – прошептала леди Люси, – тебе, Фрэнсис, и не надо ничего говорить.

34

– Позвольте, я присоединюсь к вам?

Пауэрскорт и леди Люси завтракали в отеле «Принц-регент» на следующее утро после освобождения. Волосы Пауэрскорта все еще пахли дымом. Ему казалось, что одна из бочек со смолой, тех, что заготовил Джозеф Харди, все еще дымится прямо у него на голове. Леди Люси выглядела усталой, напряжение от пережитых испытаний еще не прошло. Человек, который попросил разрешения присоединиться к ним, был личный секретарь премьер-министра Шомберг Макдоннел.

– Макдоннел! – удивленно воскликнул Пауэрскорт. – Как приятно вас видеть! Хотите кофе? А я-то думал, вы уже вернулись в Лондон.

Пауэрскорт не помнил, чтобы видел Макдоннела на импровизированной вечеринке, устроенной ранним утром в «Короле Георге Четвертом». Альберт Хадсон, управляющий отеля, лично открыл бар и подавал напитки странной компании, состоявшей из полицейских и пожарных, отлучаясь со своего поста только за тем, чтобы принести из подвала новые ящики с шампанским. Пауэрскорта позабавило то, как Хадсон спросил у старшего констебля, кому он должен послать счет на ремонт отеля, а потом долго моргал, услышав, что его надо направить на Даунинг-стрит, 10.

Джонни Фицджеральд реквизировал две бутылки лучшего в отеле бургундского.

– После долгого воздержания вкус его кажется особенно восхитительным, Фрэнсис, – уверял он Пауэрскорта и леди Люси. – Почти тридцать шесть часов без единой капли! Пожалуй, я мог бы и еще раз выдержать подобное испытание. Но только не слишком скоро.

Оказалось, что старший констебль знает немало матросских песен. Джо Харди бродил по непострадавшей части отеля и радовался, как здорово сработал его план.

– Замечательно! – говорил он всем и каждому после пары пропущенных стаканчиков. – Замечательно! Лучшая ночь в моей жизни!

– Когда я вчера вечером прибыл из Лондона, у меня было с собой три письма от премьер-министра, – сказал Шомберг Макдоннел и серьезно посмотрел на Пауэрскорта. – Одно – для нашего друга мистера Хадсона. Другое – для старшего констебля. – Он умолк, занявшись разделкой лосося. – А третье – для вас.

Пауэрскорт распечатал конверт. Он почувствовал дурноту.

«Мой дорогой лорд Пауэрскорт, – прочел он. – Позвольте мне присоединить мои поздравления к тем, что вы уже получили в связи с благополучным освобождением леди Пауэрскорт. Я никогда не сомневался в вашей победе.

Но, боюсь, ваша отчизна требует от вас новых свершений. Мы оказались в тяжелейшем положении: под угрозой безопасность юбилейного парада. Я лично не посвящен во все подробности, но мистер Доминик Кнокс из Департамента по делам Ирландии сообщает мне о пропаже каких-то немецких винтовок. Мистер Кнокс уверяет меня, что вам известно об этих винтовках и что вы лично выследили, где их прятали. Кнокс полагал, что перехватил тех людей, которые доставляли оружие в Лондон. Но теперь оказалось, что задача этих посыльных заключалась лишь в том, чтобы отвлечь внимание полиции и сбить его людей со следа. Кнокс допускает, что одна-две из этих винтовок могли оказаться в Лондоне, где неизвестный нам убийца готовит покушение на Ее Величество прямо в день юбилея.

Я бы просил вас незамедлительно вернуться в Лондон и помочь мистеру Кноксу».

Пауэрскорт протянул письмо леди Люси. Он вспомнил ту ужасную ночь в горах Уиклоу, когда он притворился мертвым, чтобы сбить противника со следа; два гроба, наполненных немецкими винтовками, закопали тогда в могилу Томаса Карью, а еще два – на продуваемом всеми ветрами кладбище высоко в горах, где некая Марта О'Дрисколл разделила свой вечный покой с маузерами и шнайдерсами.

– Фрэнсис, – сказала леди Люси решительно. Среди ее родни, столь многочисленной, что, как заметил однажды Пауэрскорт, все эти люди могли бы составить население какого-нибудь захудалого городишки в дни накануне Билля о реформе, было немало военных. Возможно, чувство долга передается из поколения в поколение. – Я понимаю, что это ужасно, но выхода нет. Мы должны немедленно вернуться в Лондон. В любом случае я хочу поскорее увидеть детей. И ведь речь идет всего о нескольких днях, – она героически улыбнулась мужу.

Шомберг Макдоннел тем временем почти справился со своей рыбой.

– Могу я задать вам два вопроса, Макдоннел? – задумчиво спросил Пауэрскорт. – Конечно, я приду вам на выручку. Но как думает Доминик Кнокс, что может произойти, если он не отыщет эти винтовки?

Макдоннел отхлебнул кофе.

– Этот Доминик Кнокс весьма скрытная натура, – начал он.

«Владыка небесный, – подумал Пауэрскорт. – Поистине макиавеллевским умом должен обладать этот господин, чтобы Макдоннел считал его скрытным!»

– Мы не можем отменить парад. Мистер Кнокс предложил два способа обезопасить королеву: один – объявить о ее болезни, тогда она не поедет по улицам Лондона, а появится лишь на благодарственном молебне в соборе Святого Павла.

– А другой? – поинтересовался Пауэрскорт в восхищении.

– Подготовить двойника – пожилую даму такой же комплекции, одетую так же как Ее Величество, которая бы и выехала из Букингемского дворца для участия в параде.

Пауэрскорту на миг показалось, что Макдоннел сожалеет, что столь блестящая идея не пришла в голову ему самому.

– Все же это рискованно, – заметил он. – Что, если эту даму застрелят, и весь мир решит, что она-то и была королева?

– Зато королева останется в живых, – холодно возразил Макдоннел. – Вы сказали, что у вас два вопроса, лорд Пауэрскорт. Какой же второй? – Ясно было, что он уже торопился откланяться.

– Вы сказали, что привезли с собой в Брайтон три письма. Вот я и подумал, а не было ли их на самом деле четыре?

– И какое же было четвертое? – поинтересовался Макдоннел, укрывшись за внушительных размеров тостом с маслом.

– Думаю, первый абзац, содержащий поздравления по случаю спасения леди Люси, был заменен на соболезнования в постигшей нас неудаче. Но, полагаю, второй абзац, призывающий меня вернуться в Лондон, остался без изменений. Верно?

Шомберг Макдоннел, личный секретарь премьер-министра, доверенное лицо и соратник самого влиятельного человека Великобритании, рассмеялся.

– Боюсь, вы совершенно правы, лорд Пауэрскорт. Сегодня рано утром я первым делом разорвал то письмо на мелкие кусочки.

Пауэрскорт улыбнулся.

– Тогда нам лучше поспешить с отъездом.

У выхода из ресторана их радостно приветствовал Джо Харди. Он обнял леди Люси и горячо потряс руку Пауэрскорта.

– Просто хотел сказать вам, лорд Пауэрскорт, что я всегда в вашем распоряжении, если вы снова задумаете устроить какой-нибудь пожар. Пороховой заговор, повторение Великого лондонского пожара, поджог здания парламента – я всегда к вашим услугам. Это была лучшая ночь в моей жизни!

Доменик Кнокс расхаживал по кабинету, из окна которого был виден пост конногвардейцев.

Это был невысокий жилистый мужчина лет сорока. Но сегодня, подумал Пауэрскорт, ему можно было дать и все пятьдесят. Казалось, он не спал уже несколько недель кряду.

– Слава Богу, вы пришли, лорд Пауэрскорт! Я уже боялся, что будет слишком поздно. – Кнокс мрачно посмотрел в окно. Парк был полон людей, специально приехавших в Лондон посмотреть на юбилейные торжества, а пока они не начались, можно было полюбоваться на солдат, прибывших со всех краев света и расположившихся на солнышке в парке Сент-Джеймс.

– Не думаю, чтобы было слишком поздно, – возразил Пауэрскорт, опускаясь на стул у дальнего края огромного стола Кнокса. – Макдоннел сообщил мне, что у вас возникли какие-то проблемы с винтовками.

– У меня две проблемы, лорд Пауэрскорт, – отвечал Кнокс, испытывая облегчение от того, что может поделиться своими трудностями с коллегой-профессионалом. – Первая – это, конечно, винтовки. Вы лучше, чем кто-либо другой, помните, что два гроба, в которых спрятали оружие, были закопаны в могиле Томаса Карью, к югу от Грейстонса, а еще два – потеснили Марту О'Дрисколл на кладбище в горах Уиклоу. За обоими местами сразу же после вашего отъезда было установлено наблюдение. Один из гробов мы открыли через день, после того как вы их обнаружили, и нашли там четыре маузера самой последней модели.

Кнокс замолчал и переложил какие-то бумаги на столе. Пауэрскорт ждал.

– Два гроба по-прежнему в могиле Томаса Карью. Но из тех, что оставались у Марты О'Дрисколл, один исчез. Таким образом, четыре новехоньких винтовки покинули горы Уиклоу и скрылись в неизвестном направлении. Мы обнаружили это лишь два дня назад, когда вы были в Брайтоне.

– Боже! – сказал Пауэрскорт. – Помните, я говорил вам, что на самом деле не видел, как прятали винтовки? Я только обнаружил, что земля на могиле была только что перекопана. Они ведь могли положить один гроб к Марте О'Дрисколл, а другой куда-нибудь еще.

Кнокс мрачно кивнул.

– Конечно, я помню об этом, лорд Пауэрскорт. Мы проверили могилу на следующий же день и обнаружили три гроба, один – вдовы О'Дрисколл, а два других – те, что приплыли из-за моря. Мы открыли один из них и нашли там четыре винтовки.

– Я полагаю, что с тех пор вы следили за могилой?

– Само собой. – Кнокс остановился, чтобы прихлопнуть муху, которая ползла по столу, пытаясь добраться до секретных материалов. – Не знаю, как они ухитрились прошмыгнуть мимо нас! Возможно, наши люди проявили беспечность или заснули. Так или иначе, один гроб исчез. И проблема вот в чем, лорд Пауэрскорт. Майкл Бирн, человек, который, по моему мнению, стоит за всем этим заговором, посылал своих связных в Лондон. Мы выследили трех молодых женщин. Конечно, у каждой из них были вполне законные мотивы для приезда. Все они направлялись в дом одного учителя-ирландца. Я думал, что Бирн пытается провезти в Лондон одну или две винтовки. Конечно, по частям в разобранном виде, чтобы потом собрать их на месте. Но – нет. Все, что они привезли тому учителю, – это бутылка виски Джеймсона, две банки домашнего варенья и изрядное количество превосходного ирландского картофельного хлеба.

– Итак, вы решили, что они были подставными утками, задача которых – сбить вас со следа?

– Именно так, лорд Пауэрскорт. – Кнокс подошел к окну и решительно закрыл его. – Помните Веллингтона перед Ватерлоо, как он размышлял, с какой стороны будут наступать полки Наполеона? Он думал, что Корсиканец поведет войска в обход его фланга и попытается отрезать его от моря. Но вышло иначе: Наполеон направил свои части как раз между армиями Веллингтона и Блюхера. Когда Веллингтон узнал на балу у герцогини Ричмондской в Брюсселе, что Наполеон совершил неожиданный маневр, то воскликнул: «Наполеон надул меня!» Вот и я чувствую, что меня надули. И надул меня Майкл Бирн.

– Но в конце концов Веллингтон победил, не так ли? – напомнил с улыбкой Пауэрскорт. Он посмотрел на большую гравюру на стене, на которой был изображен предыдущий юбилей королевы Виктории – десятилетней давности. Толпы верноподданных граждан запрудили улицы. Гирлянды и транспаранты были вывешены по всему пути ее следования – на фонарях и между зданиями. Карета торжественно везла по улицам маленькую женщину. Пауэрскорт всмотрелся в окна домов, расположенных по пути следования процессии. Не укрылся ли в одном из них злоумышленник, прячущийся за занавесками в ожидании своего часа и нет ли с ним немецкой винтовки – самого смертоносного оружия в мире, выстрел которого может оборвать царствование императрицы в момент его кульминации?

– Винтовки, – произнес он внезапно. – Они что, забрали винтовки, а гроб оставили в могиле, или они увезли гроб вместе с содержимым?

– Они вывезли этот чертов гроб целиком, – ответил Кнокс, – там осталось теперь только два. Вы считаете, это – важное обстоятельство, милорд?

– Не уверен. – Мозг Пауэрскорта лихорадочно работал. – Знаете, я все время спрашивал себя, зачем они засунули винтовки в гробы. На первый взгляд, казалось бы, это вполне удобный способ их спрятать – под покровом ночи закопать ружья в невызывающих подозрения ирландских могилах, и дело с концом. Конечно, для покойников – некоторое неудобство, зато тайник вполне надежный. Но что, если это была не единственная причина? Что, если были еще и другие?

Пауэрскорт замолчал. Доминик Кнокс тоже ничего не говорил. Секунд двадцать царило полное молчание. Окно было закрыто, и в кабинет почти не проникал радостный уличный шум. Еще одна муха пустилась на разведку по столу Кнокса.

– А что, если настоящая причина вот в чем? – снова заговорил Пауэрскорт. – Вам необходимо переправить несколько винтовок из Ирландии в Англию. Вам известно, что полиция и сыщики ведут слежку днем и ночью, обыскивают людей и все подозрительные места. Но гробы – это другое дело! Представьте себе какого-то англичанина, который оказался в Ирландии, или, может, ирландца, работающего в Лондоне и приехавшего повидаться с родственниками. Давайте назовем его Симус Дочерти. И вот этот злополучный человек, оказавшись в Ирландии, вдруг заболевает. Спасти его невозможно. Но семья, оставшаяся в Лондоне, желает, чтобы папаша Симус, муженек Симус был отпет местным священником и похоронен в местной церкви, так, чтобы они могли приносить цветы на его могилу и служить по нему заупокойные молебны по воскресеньям. И вот тело покойного Дочерти кладут в гроб и отправляют в Лондон. Такое случается сплошь и рядом. Только в нашем случае никакого Симуса Дочерти и в помине нет – одна лишь табличка на гробе, в котором спрятаны зато четыре отличных маузера, способные убить человека с пятисот ярдов. А для того чтобы вес гроба не вызвал подозрений, туда, возможно, подкладывают еще слитки свинца или какого-то другого металла, дабы никто не догадался, что покойника там нет. Что скажете, Кнокс?

– Пожалуй, это вполне вероятно.

Казалось, Кнокс не слишком-то воодушевлен услышанным.

– Подумайте, – продолжал Пауэрскорт. – Конечно, чтобы найти разгадку, потребуются усилия многих людей. Но должны ведь быть документы о пересылке мертвых тел в гробах. Возможно, они есть в Дублине. Если Симус Дочерти прибыл в Лондон поездом, то запись о его прибытии должна быть где-то в бумагах Юстон-Стейшн, и там должно быть указано место его последнего упокоения. А как только нам станет известно, что отец О'Флаери из церкви Святого Креста совершил погребальный обряд, мы будем знать, где искать гроб. Если же гроб прибыл морем, что вряд ли, то запись об этом должна сохраниться в архивах Лондонского порта.

Пауэрскорт помолчал. О чем говорил Джонни Фицджеральд, когда вернулся из Берлина? Тогда это показалось бессмысленным. Гостиницы, что-то про гостиницы.

– Полагаю, – сказал Пауэрскорт, – немецкие союзники загодя забронировали номер в гостинице на время юбилея. Может, за восемь месяцев, а то и раньше. Вот оттуда-то и планируют они совершить покушение – из отеля. Комната или несколько комнат с окнами на улицу, по которой проедет кортеж, забронированная еще в прошлом году. Уверен, это можно выяснить. Пусть даже осталось совсем мало времени, все же у нас в запасе есть еще несколько дней.

Кнокс посмотрел на него и покачал головой.

– Я ведь сразу сказал вам, лорд Пауэрскорт, что у меня две проблемы. Одна – это винтовки. Другая – политики.

– Политики? – переспросил Пауэрскорт. – Господи, ведь речь идет о бриллиантовом юбилее, а не о всеобщих выборах!

– Позвольте мне объяснить все как следует, – сказал Кнокс, продолжая смотреть в окно. – Я служу в Департаменте по делам Ирландии. Обеспечение безопасности во время парада возложено на этого тупицу генерала Арбутнота. Когда я рассказал ему о пропавших винтовках, его чуть удар не хватил. Он превратился в эдакое землетрясение: весь побагровел, стал изрыгать ругательства по поводу моей некомпетентности и источать злобу, подобную раскаленной лаве. И тут же донес министру внутренних дел, который отвечает за безопасность в столице. Вряд ли есть еще что-то, лорд Пауэрскорт, способное так испортить блистательно начатую карьеру, приведя ее к полному краху, как вооруженное покушение на главу государства, которое к тому же может закончиться трагической гибелью последнего, да еще накануне бриллиантового юбилея монарха.