Текст книги "Луна охотника"

Автор книги: Дэвид Дэверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Что еще более важно, так это сам факт обнародования их ареста; это означало, что кто-то из троих уже достаточно много наболтал, чтобы МИ-5 решила передать их в руки законного правосудия. Значит, пора завершать сделку с мисс Марш, чтобы выяснить у нее все детали, а возможно, и узнать, о чем говорят за дверьми ее отдела. Если она мне расскажет, в долгу окажусь я.

Мисс Марш я отыскал за обедом в очень приличном ресторане, в компании двух прекрасно одетых пожилых мужчин. Перехватить ее взгляд не составило труда, и, как только позволила обстановка за их столиком, она извинилась перед своими спутниками и встала. Наши пути – ее в туалетную комнату и мой к выходу – на секунду пересеклись. Я прошептал: «Сегодня вечером» – и назвал паб в районе Ковент-Гардена, где всегда довольно много народу и легко произвести передачу материалов незаметно для других. Прежде чем она успела ответить, мы разошлись, но по ее лицу было понятно, что выбора у нее нет.

Последующие несколько часов я провел в Британской библиотеке, просматривая статьи о культе Азатота. Если опустить подробности, в мире имеется достаточно безумцев, желающих разнести все и вся с целью вернуть мир к естественному, по их мнению, состоянию. Осторожные ссылки, если читать между строк, указывали на то, что некоторые группы этих культистов в прошлом сталкивались с кем-то из моих предшественников. Это обстоятельство давало некоторую надежду: если мы смогли одолеть их раньше, значит, и сейчас мне это удастся. Я начал выписывать некоторые особенности их ритуалов, важные даты и описания тотемов и выяснил, что они отличались склонностью проводить главные ритуалы в полнолуние. Опять все сходится. У меня накопилась целая тонна фактов, способных подтвердить мое заключение, но для того, чтобы оно стало вероятным, требовались дополнительные сведения. Надеюсь, я смогу их получить из материалов МИ-5.

Войдя в бар, я обнаружил, что мисс Марш уже там. Она потягивала джин с тоником и парировала неуклюжие попытки втянуть ее в разговор. Несколько минут я оставался в толпе, стараясь определить, не привела ли она с собой своих друзей. Я не мог исключить вероятность, что она решила пооткровенничать со своими боссами, а теперь устроила ловушку с целью выдать меня и повысить свои ставки. Это повлекло бы за собой кое-какие разборки, требующие дополнительного времени, а как раз его-то у меня не было. До полнолуния оставалось всего восемь дней, и развитие дела меня уже давно не устраивало. Если Боссу придется еще и вытаскивать меня из тюрьмы, он дойдет до белого каления, и я не мог бы на него обидеться, если бы он в сердцах отказался от моих услуг и оставил гнить в каком-нибудь сумасшедшем доме или подстроил смертельную драку с сокамерником. Но насколько я мог видеть, все выглядело гладко, и быстрое сканирование зала на ином уровне не выявило ни одного человека, обращавшего на мисс Марш слишком пристальное внимание, за исключением пары сексуально озабоченных типов.

Несмотря на то что мисс Марш довольно внимательно следила за обстановкой, я подошел к столу так, что она увидела меня в самый последний момент. Думаю, что мне помог костюм – она в нем меня еще не видела. Я изобразил самую приветливую из своих улыбок и вежливо спросил позволения к ней присоединиться, и она изящным жестом показала на стул с противоположной стороны.

– Добрый вечер, мисс Марш. Будем притворяться, что я пытаюсь с вами заигрывать. Это даст вам прекрасную возможность меня отшить, когда покончим с делами.

– Отлично. Как я полагаю, вы не собираетесь мне рассказывать, что происходит, не так ли? По крайней мере, теперь мне известно, что дело касается премьер-министра. Конечно, мы будем вынуждены его предупредить.

– На это я и рассчитывал, – солгал я. – Ну, так что у вас есть для меня?

– Почему бы вам…

Я приподнял бровь и снова улыбнулся.

– Ладно, храните свои секреты. Женщина заговорила сразу, как только ей сказали, что мы задержали и двух ее дружков. Как выяснилось, один из них был ее приятелем, то есть настоящим дружком, а второй вломился в дом с целью прикончить их обоих и добился бы своего, если бы вы ему не помешали. Похоже, они не намерены были оставлять свидетелей.

– Очень эффективно. И каков же объем?

– Три DVD.

– А она разговорчивая, правда? Почему бы вам просто не бросить диски в мой портфель? Вот так, хорошо. – Я почти не заметил, как она это сделала, хотя и смотрел. – А теперь вы сочтете мое общество невыносимо скучным или притворитесь, что ждете своего дружка? У вас есть в отделе кандидаты на роль Казановы?

– Вы ведь понимаете, что я все равно выясню, кто вы и откуда, не так ли?

– Мне кажется, вы можете найти более достойное применение своим способностям.

– Это предостережение?

Она посмотрела на меня, выгнув брови, явно стараясь отыскать подтекст.

– Это мое мнение.

Я действительно предостерегалее, но старался держаться в рамках вежливости. В конце концов, у меня не было ни малейшего намерения ее отпугнуть.

– Тогда я и в самом деле считаю вас невыносимо скучным. До свидания.

Она поднялась и, не допив свой джин, вышла из бара. Я окинул взглядом зал, определяя, не следил ли кто-либо за мисс Марш, но поймал только сочувствующие взгляды нескольких неудачников. Никакого повышенного интереса, насколько я мог судить. Возможно, она действительно вела со мной честную игру. Ее обещание что-либо разузнать обо мне не слишком тревожило, поскольку у мисс Марш не было полномочий, чтобы добраться до моих поддельных записей в архивах армии или полиции, не говоря уже обо всем остальном. Если она ищет себе хобби, лучше бы занялась вязанием.

ГЛАВА 18

Я решил, что пришла пора ненадолго удалиться в тихое местечко на окраине Бата, подальше от всего, что представляло для меня интерес, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Слишком много накопилось вопросов, и мне не хотелось, чтобы кто-то прерывал мои попытки отыскать хотя бы один или два ответа. До отъезда оставалось еще одно дело – оно было связано с американцем. У него было два дня, чтобы все обдумать, а я вместе с его данными заодно получил и домашний адрес. Итак, я решил нанести ему визит.

Вернувшись с работы домой, он обнаружил, что я сижу на диване в его квартире и читаю книгу по теории конспирации, посмеиваясь над ошибками автора. Он, вероятно, и сам так делал; на нашей работе радуешься каждому поводу посмеяться. Парень успешно сдал тест на невозмутимость, прошел к холодильнику и вернулся с двумя банками пива. Одну предложил мне.

– Нет, спасибо, приятель, – ответил я. – Я за рулем. Кроме того, я не надолго.

– Как хочешь. – Он пожал плечами. – Я просто хотел проявить гостеприимство.

Скорее всего, он хотел получить отпечатки моих пальцев и образец ДНК, но с моей стороны объявить об этом прямо было бы откровенной грубостью.

– Я подумал, что должен тебя предупредить, хотя бы из вежливости. Альдер можно считать покойницей, что бы ни говорили по этому поводу твои соотечественники.

– Что ж, это дружеский жест с твоей стороны, но мои соотечественники говорят: «Вперед!»

– Вот как?

– Когда с ней заключали сделку, одним из условий было требование держаться подальше от неприятностей, а из твоих слов можно сделать вывод, что она этого не делает. А это, по нашему убеждению, делает ее объектом для охоты. Так что, если вы решили ею заняться, мы не собираемся чинить никаких препятствий.

Приятный сюрприз. Я ожидал возражений, но не видел причин приводить свои доводы, если в них никто не нуждался.

– Тогда передай своим людям мою благодарность. Мне бы не хотелось еще раз причинять тебе неприятности.

– Но ведь ты и не собирался меня пытать, не так ли? Вы, британцы, редко прибегаете к подобным приемам.

– Не чаще, чем вы, янки, отправляете в отставку несговорчивое правительство.

– Ого! – Он слегка удивился. – А еще говорят, что вы не умеете огрызаться. Рад, что это не так.

Я поднялся с дивана, и он протянул мне руку.

– Ну, удачной охоты.

– Спасибо.

Я пожал его руку, ощущая слой геля, нанесенного на кисть для снятия отпечатков пальцев. Я не удержался от усмешки, а американец принял ее за проявление дружелюбия. Зачем разрушать его иллюзии? Он будет радоваться всю ночь, пока не обнаружит, что на тонком пластиковом покрытии, защищающем мои руки, нанесены отпечатки пальцев далай-ламы. По пути к машине я представил себе, как он воображает высших чинов из числа буддийских монахов – в оранжевых одеяниях, чуть ли не летающих по воздуху и тайно борющихся со злом, – и не мог не рассмеяться. Глупо, конечно, потому что при ближайшем знакомстве они оказываются более искусными мастерами, чем может показаться с первого взгляда, а для маскировки предпочитают использовать отпечатки пальцев Эдгара Гувера.

На следующее утро я засел в квартире с тремя дисками, переданными мне мисс Марш. Если Энни еще можно верить, до нанесения удара остается семь дней, и я полагал, что, выдернув, фигурально говоря, запальник из этого дела, я смогу отодвинуть свой собственный конец до назначенного судьбой времени. Еще надо было извлечь информацию из головы Энни, пока она не начала распространяться бесконтрольно. Но Энни не может скрываться вечно, и, как только она появится на поверхности, я буду рядом.

Рыжеволосая женщина и впрямь начала говорить сразу, как только поняла, что ее приятели желают ей смерти, но выдвинула условие предоставления защиты и изменения личности. В первом диске содержалось ее личное дело, ее заявление и видеозапись первых двух часов допроса вместе с протоколами. Протоколы я сразу же перенес на жесткий диск, а потом сел посмотреть, что может рассказать эта маленькая убийца полицейских.

Несколько лет назад она избежала тюрьмы, когда были арестованы все остальные члены ее ячейки, и с тех пор оставалась независимым бойцом. Чаще всего она консультировала недавно возникшие маленькие группы, обладающие значительными запасами энтузиазма, но весьма скудными средствами. Затем с ней связался человек, имя и методы работы которого были ей известны, и назначил встречу. На собрании она познакомилась с полутора десятками людей, имеющих твердые убеждения, большой опыт и необходимое оборудование для осуществления самых обширных планов. Во время первой фазы обучения цель ей не была известна, и свою роль в общем деле она поняла только после того, как узнала имя жертвы: сержант Фуллер. Ей было поручено подобраться к нему как можно ближе и узнать все, что возможно. Но Фуллер был хорошим парнем и никогда не распространялся о работе. Поэтому пришлось прибегнуть к особому средству – прозрачной жидкости, которую она подмешивала ему в напитки перед сном. Пузырек со снадобьем каждый раз передавали ей перед самым свиданием, из чего следует, что средство не подлежало долгому хранению, иначе они не пошли бы на такой риск. При помощи снадобья и списка вопросов она смогла выудить у бедняги всю информацию, пока он спал и ни о чем не догадывался. Наконец, когда она получила все, что хотела, и даже больше, поскольку воспользовалась случаем и решила поправить свое материальное положение, она не устояла перед желанием покончить с парнем. На этом моменте она остановилась подробнее, рассказывая, как тяжело общаться с врагами человечества, и о своем священном долге освободить всех людей от их оков, и о прочей чепухе, так что пришлось включить режим ускоренного воспроизведения, пока снова не попалось интересное место. Ей было известно и о связи с другой группой, но больше ничего особенного. Посредником от той группы выступала женщина, и именно она раз в неделю снабжала своих союзников сывороткой истины. Жаль, что рыжая ничего не знала о том, что происходило на этих еженедельных встречах, но я был уверен, что одна из сестер передавала приказы, а остальные террористы их выполняли.

На диске было еще много материалов допроса, но все они относились к ее ранней деятельности в других группах, что меня совершенно не интересовало. Она происходила из обеспеченной семьи, принадлежащей к среднему классу, политикой увлеклась в университете, потом стала радикалом и решила, что знает способ вылечить человечество от всех недугов, если только у людей хватит ума ее выслушать. Благие намерения закончились, когда она в возрасте двадцати двух лет заложила свою первую бомбу, и за прошедшие с тех пор семь лет ее послужной список пополнился еще восемью бомбами, дюжиной убийств и парой случаев похищения людей. Всего на ее счету было шестьдесят семь жизней – и все во имя мира, всеобщего братства и понимания. Как видно, заставить людей прислушаться к ее доводам оказалось более трудной задачей, чем ожидалось, и в ее голову стали закрадываться сомнения, а стоят ли они вообще таких усилий. Создавалось впечатление, что она рада получить шанс начать новую жизнь и испытывает нечто вроде благодарности к людям, сумевшим ее остановить. Возможно, это было искреннее чувство; по крайней мере, окажись я на ее месте, я бы точно обрадовался второму шансу.

Ее бойфренд, человек штатский, клялся, что считал подружку торговым представителем. Это было настолько нелепо, что могло оказаться правдой, если бы не кое-какие мелочи: винтовка под его кроватью, два фальшивых паспорта, путевка на двоих в Северную Африку, купленная на вымышленные имена, и довольно значительный запас денег в валютах разных стран, припрятанный под досками пола. Все это я оставил на долю МИ-5 и был им благодарен за решение сначала предпринять обыск, а не шуметь выстрелами. Наши «хиппи» толковые лекари, но и у них возникли бы сложности, если бы я умер.

Третий, и последний, субъект – тот, которому я помешал, – имел послужной список длиннее моего. Для начала он стал нести всякий бред насчет адвоката и незаконного ареста, содержания под стражей без предъявления обвинения и прочей чепухи из серии о гражданских правах, так что я в очередной раз порадовался, что не обязан все это выслушивать. Если бы мне пришлось заботиться о законности своих действий, я никогда ничего не смог бы сделать, но согласно официальной версии он был задержан полицией при проведении другой операции, а потом выяснилось, что к нему тоже имеются вопросы, и у парня не было никаких шансов выбраться. Было даже высказано предположение, что его фактически спасли из очень неприятной ситуации. Ведь кто знает, с какой целью опасный маньяк похищает законопослушного человека, идущего по своим делам, и к каким тяжелым последствиям это может привести? Уж точно могло быть гораздо хуже, чем попасть в руки представителей закона. Несмотря на то что ему так повезло оказаться в кабинете следователей, парень не желал отвечать на вопросы и даже не назвал имен, которыми пользовался в последние годы.

Некоторые люди абсолютно лишены чувства гражданской ответственности, и это очень, очень печально.

Самым важным для меня оказалось то, что один из арестованных подтвердил связь группы с Просвещенными сестрами, а это означало, что можно будет разыскать их коллег и в корне пресечь подготовку к преступлению. Даже если предположить, что сестры не откажутся от намерения убить премьер-министра, им придется опять разыскивать подходящих людей, согласных спустить курок, а на это потребуется время. Кроме того, для новой подготовки им придется покинуть свое убежище, и тогда я, если потребуется, получу еще один шанс.

В дневных новостях сообщили о раскрытии заговора. Премьер-министр, как и ожидалось, заявил о том, что не собирается менять свое расписание, что не поддастся на провокацию безнравственных людей с винтовками и что он полностью доверяет хорошим парням, которые за ним приглядывают. Очень мило. Одно из качеств, которые я ненавижу у политиков (у меня целый список), это их желание пустить пыль в глаза, их привычка славословить, пока все остальные занимаются своей работой. И речь не только обо мне, но и обо всех тех, кто заслуживает награды за свои усилия, но получает ее только в тех случаях, когда требуется отвлечь общественное внимание. Эти люди ничего не значат для политиков, пока нет повода для беспокойства. В данном случае это означало, что Особому отделу и МИ-5 теперь придется вести охоту на банду террористов, которые понимают, что их раскрыли, а не просто гадают, что произошло с парнем, направленным на ликвидацию убийцы Фуллера. Я от всей души желал им удачи.

В моей квартире имелся незарегистрированный телефон с встроенным шифровальным устройством, так что, как только замигал огонек вызова, я сразу понял, что звонит Босс. Не в его привычках было дышать мне в затылок, значит, кто-то на самом верху пищевой цепочки давил на него, желая ускорить ход дела. Я поднял трубку и назвал свой личный номер. Босс в ответ назвал свой и сразу перешел к дружеской беседе:

– Это ты подкинул МИ-пять последние игрушки?

– Да, сэр, это я. Я счел этот риск минимальным.

– Минимальным? Ты передал своих главных подозреваемых для допроса в другую службу. Тем самым лишил нас возможности получить полную информацию. В МИ-пять нет таких средств, которые имеются у нас. О чем ты только думал?

– Это прекрасная возможность избавиться от интереса со стороны мисс Марш, сэр. Именно она взяла на себя труд ввести их в дело, так что раскрытие правды не в ее интересах. А еще она передала секретные копии и записи лицу, которое она не в состоянии идентифицировать, а этот поступок в случае обнаружения грозит ей тюремным заключением. У меня есть два способа на нее повлиять, и, если благодарность испарится, я прибегну к угрозам.

– Гм. – Босс явно не желал признавать, что я сделал что-то полезное, так что я позволил ему продолжать. – А что ты делал в ее квартире?

– Объяснял ситуацию, сэр. Дал понять, что я знаю намного больше, чем она.

– Нам известно, чего она добивается?

– Совершенно точно, сэр. И компания, в которой она обедала, только еще раз это подтвердила, так что можно надеяться на изменения в ее карьере. Она хочет перейти на оперативную работу, хотя это может сильно урезать ее свободное время. Не могли бы мы ей поспособствовать, сэр?

– Возможно. Мне нравится эта логика: на оперативной работе она скорее может погибнуть, что сразу решило бы все проблемы. Я посмотрю, что можно сделать.

– Благодарю вас, сэр.

Я-то совсем не хотел, чтобы эту женщину убили только ради ее молчания. Она неплохо, справлялась со своей работой и в будущем могла оказаться нам полезной. Я не испытываю проблем, когда приходится убирать плохих парней, но окончательное устранение ее со сцены не сулило нам никакой выгоды.

– Что еще происходит?

Резкий тон Босса вернул меня к более насущным мыслям.

– Я просматриваю информацию в поисках новых сведений. Община сестер сократилась до семи женщин, если считать и Энни, но, если моя теория верна, у них еще имеется потенциал для проведения своего сценария. Если МИ-пять удастся расколоть одного из гостей, предположительно киллера, и выяснить местоположение базы ключевой группы, мы могли бы предотвратить осуществление плана и спасти шкуру премьер-министра. По крайней мере, это избавит нас от самой срочной проблемы.

– Но ты не слишком много узнал о перебежчице, не так ли? Я хочу, чтобы ты ее вернул, и по возможности живой. В крайнем случае, мы можем попытаться вправить ей мозги.

У меня возникло сильное подозрение, что последнее замечание было сделано исключительно для моего спокойствия: никому не хочется думать, что его просто спишут в расход, если что-то пойдет не так, но Босс забыл, что я не хуже него разбирался в подобных вещах. Если я верну Энни, в лучшем случае ей остается надеяться только на отставку и унылое существование где-нибудь в забытом Богом уголке.

– Я сделаю все, что в моих силах, сэр, но первостепенной задачей считаю обезвреживание Гамильтон и Альдер. Если мы оторвем зверю голову, остальных можно будет изловить потихоньку. Если они останутся на свободе, существует возможность перегруппировки и повторения попытки в будущем.

– Тогда поторопись, ладно? И держи меня в курсе.

– Слушаюсь, сэр.

Раздался щелчок, и разговор закончился.

Кто-то определенно оказывает на него давление, или происходит что-то еще. И тут мне в голову пришла идея: а что, если Энни может идентифицировать только трех личностей – меня, Босса и его помощника Пирса? Значит ли это, что Босс испытывает те же затруднения с контролем, что и я? Должен признать, что это довольно сложный способ внедрить в службу основы демократии и показать ему, что значит находиться на переднем крае, но мысль о том, что нас могут похоронить по соседству, не вызвала у меня радости. Мы недолюбливали друг друга, так что вероятная возможность продолжить общение показалась мне не самой приятной. Лучше уж упокоиться в Кенсал-Грин, и тогда мы с Джеффом могли бы делить свое время между любвеобильными девчонками из числа готов и ругательствами в адрес старика.

Я размышлял над этим еще пару секунд, но быстро пришел к заключению, что не готов к тому, чтобы погибнуть. Может, лучше все же выяснить, где затаились сестры, разобраться с ними, а потом провести чудесный отпуск в каком-нибудь реальном месте, желательно, с забитым под завязку баром.

Мне необходимо было самому допросить кого-нибудь из ключевой группы, и не только при помощи этих современных бесконтактных методов, которыми мы сейчас пользуемся. Я мог применить более действенный способ, если только получу возможность остаться наедине с кем-то из них хотя бы на пять минут, и этот способ в определенных ситуациях считался допустимым. Сейчас как раз и был такой случай.

Все, что мне было нужно, это адрес, но мой телефон зазвонил только через шесть часов. На сей раз это был Пирс.

– В МИ-пять только что раскололи третьего парня, и он выдал местоположение базы.

– Мы можем к ним присоединиться?

– Этот вопрос можно считать твоей заявкой на участие?

– Да. Я ничего не смогу сделать после того, как они там поработают.

– Тогда отправляйся в Херефорд и жди указаний.

– Уже еду.

Снова небольшая гонка по автотрассе, на этот раз в сторону лагеря, официально принадлежащего вооруженным силам, неподалеку от того места, где летчики из спецподразделения отдыхают между операциями по спасению материального мира. Дорога по большей части была пустынной, и я добрался довольно быстро. Как только машина миновала вторые ворота и въехала непосредственно на территорию базы, меня взмахом руки остановил какой-то человек.

– Вас ожидают в седьмом корпусе. Я покажу дорогу.

Этот малый, лет около двадцати, забрался в кабину и стал показывать, куда ехать. Его лицо было мне незнакомо, но он определенно меня знал, видимо, был одним из тех, кто вытаскивал меня из Пиккерелл-хауса. Еще по пути он начал давать мне инструкции:

– В этой операции вы опять будете «Резчиком». Мы заходим первыми, вы присоединяетесь только по нашему сигналу. Не высовывайтесь и держитесь подальше от линии огня. Если приказано лечь на землю, не вставайте, пока не будет подана команда подняться. Понятно?

– Парень, я ведь не журналист.

– А я этого и не говорил, но мы привыкли работать в команде. Одинокий волк в общей группе может все испортить и подставить людей под огонь, так что, если хотите ехать с нами, придется играть по нашим правилам. А наши правила гласят, что всякий, кто не является членом команды, считается пассажиром и обязан подчиняться нашим законам, кем бы он ни был. Если вы не согласны, можете остаться на базе.

– Тогда я, пожалуй, лучше буду соблюдать правила.

– Не надо никаких рассуждений, просто делайте так, как вам говорят, – сказал он, когда мы остановились и вышли из машины.

В здании находилось семь человек в боевом снаряжении; они проверяли свое обмундирование и готовили оружие к погрузке в машины. Мне указали на точно такой же комплект экипировки, и едва я успел переодеться, как начался последний инструктаж.