Текст книги "Шпион, пришедший из кооператива (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Берк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

  Сирнисом.

  В 1932 году Хилари изучала химию в Северном политехническом институте в Лондоне и преподавала русский язык заочно. Мелита работала в офисе инженерной фирмы на Прад-стрит, Паддингтон, которая поставляла оборудование для пекарен. Она проработала там несколько месяцев, уехав в 1932 году, чтобы устроиться на работу конторским служащим в Британской ассоциации исследования цветных металлов (BN-FMRA) в Юстоне; В том же году в ее политике произошел решительный сдвиг влево, когда НРП вышла из лейбористской партии. С момента избрания лейбористского правительства в 1929 году и неспособности Рамси Макдональда остановить сползание Британии в депрессию парламентская лейбористская партия и НРП были в глотке. Споры по поводу безработицы и проверка материального положения между лейбористами и депутатами ПНД во время парламента 1929–31 годов заставили многих недовольных сторонников Лейбористской партии искать более радикальные решения национальных проблем. Когда в августе 1931 года Макдональд объединил свои силы с парламентской оппозицией для формирования национального правительства, что было расценено как левыми, так и правыми рабочими движениями как предательство, НРП отказалась работать вместе с Национальной рабочей группой Макдональда в парламенте. Однако сама НДПИ разделилась между сторонниками председателя ПНД Феннера Броквея и членами Комитета революционной политики ПНД (КРП), возглавляемого близким другом Хилари Нуссбаум, молодым еврейским юристом Джеком Гастером. 21 Решение Национального правительства отрываться от золотого стандарта в 1931 году убедил Gaster , что капитализм рушился, и он утверждал , что реформизм Броквей должен уступить дорогу революционной программы. Гастер теперь все ближе и ближе подходил к КПГ и призывал НРП сотрудничать с Коммунистической партией и политикой Коммунистического Интернационала «Класс против класса». На конференции НРП в 1933 году аргументы ПКП победили, и было принято предложение, призывающее НРП вступить в переговоры с Коминтерном. Мелита, которая регулярно посещала собрания ПДОДИ, согласилась с тем, что позиция ПКР была правильной. Каждую пятницу вечером и субботу утром ее можно было увидеть, как она вместе с Хилари продает газету ILP « Лидер лейбористов» и « Ежедневный работник коммунистической партии» у станции метро Golders Green. Теперь Хилари познакомила ее с Джеком Гастером и его другом-коммунистом Эндрю Ротштейном, который вернулся в Англию с 1931 года и снова стал лондонским корреспондентом ТАСС. В 1933 году Ротштейн определил Мелиту в качестве потенциального разведчика и начал процесс проверки, который должен был привести к ее найму в Народный комиссариат внутренних дел, Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), в 1934 году.

  В это время Эндрю Ротштейн создавал в Великобритании сети научно-технической разведки (S&T), и BN-FMRA была главной целью. Основанная в Бирмингеме 21 января 1920 года с конкретной целью координации британских исследований в области «цветных металлов» для военной промышленности, BN-FMRA имело прочные связи с британским военным истеблишментом. Среди его аффилированных членов были Адмиралтейство, Комитет по авиационным исследованиям, Военное министерство, Исследовательский отдел Вулвичского арсенала и Королевский авиастроительный завод в Фарнборо. В 1930 году она расширила свою деятельность и перевела свои офисы из Бирмингема в помещения в Reynart Buildings, недалеко от Юстон-стрит в Лондоне, где она занимала подвал и три этажа. Ученый-атомщик лорд Резерфорд был приглашен выступить с речью при открытии новой штаб-квартиры и дал прекрасное резюме о прогрессе Ассоциации с момента ее основания в 1920 году:

  В наши дни металлы должны выдерживать условия работы, о которых, вероятно, не думали двадцать лет назад, и важно получить, например, металлы, которые сохранят определенный предел прочности на растяжение при высокой температуре, но при этом не будут подвержены коррозии и не подвержены коррозии. опасность «ползучести». Выбор наилучшего вещества для этой цели может быть сделан только после тщательного изучения сплавов различных металлов и их поведения при экспериментальных испытаниях. Я понимаю, что ваша Ассоциация очень интересовалась этой проблемой, и я рад слышать о заметном успехе, достигнутом в этих экспериментах по получению типа металла, который будет выдерживать высокую температуру, с небольшой «ползучестью» и в то же время обладают высокой прочностью на разрыв. 22

  Чтобы отметить это событие, Ассоциация назначила нового директора по исследованиям и разработкам Г.Л. Бейли, основным направлением работы которого будет разработка всеобъемлющей теории коррозии. В годовом отчете Ассоциации за 1932 год отмечалось:

  Похоже, что впервые мы начинаем понимать причины коррозии, и с этим определенным знанием может оказаться возможным путем добавления подходящего материала уменьшить или предотвратить коррозию в очень большой степени. 23

  Когда в 1933 году Эндрю Ротштейн был впервые представлен Мелите Сирнис, ее потенциальная ценность как шпиона была не меньше, чем у тех шпионов, которых уже выращивали в британских университетах. В июне 1934 года MI5 было предупреждено об интересе Эндрю Ротштейна к лабораториям Кавендиша в Кембриджском университете, когда они перехватили телеграмму из Москвы, в которой Ротштейну предписывалось собрать сообщение из Кембриджского российского физика профессора Петра Капицы, содержащее около 250 слов, о его `` новой версии ''. установка для разбавления гелия ». В июле в очередном отчете МИ5 о Капице говорилось, что советский посол Иван Майский и сотрудники советского посольства «совершали загадочные поездки на автомобиле в Кембридж и другие соседние города». 24 В том же месяце Мелита вместе со своей матерью и сестрой Герти посетила собрание Друзей Советского Союза (БСС) в Финчли. За неделю до этой встречи мать Мелиты подарила ей макет с вырезанными на одной стороне инициалами FSU. Она сказала Мелите, что после встречи для нее была организована личная беседа с президентом бывшего Советского Союза Эндрю Ротштейном.

  Последний этап вербовки Летти в НКВД состоялся позже в том же году, снова после встречи бывшего СССР в Финчли. Эндрю Ротштейна пригласили в Финчли, чтобы поговорить о нехватке запасных частей для тракторов в советских колхозах, а потом Мелита обратилась к нему с предложением о шпионаже:

  Тогда я, должно быть, подумал, что мне интересно, может ли какая-либо работа, которую выполнял BN-FMRA, кроме секретных материалов, быть полезной. Но я не сразу подумал о том, чтобы его ущипнуть. Я подошел; Так случилось, что Эндрю Ротштейн жил в Финчли по тому же пути. Я знал, что он был связан с бывшим Советским Союзом. Меня завербовали в том смысле, что он взял меня на борт. Не то чтобы мне приходилось видеть его всякий раз, когда я что-то получал, это было не регулярно. 25

  В тот вечер ее завербовали в НКВД, предшественницу КГБ. Ее будущий муж и мать сыграли значительную роль в ее приеме на работу. Они сыграли важную роль в сближении ее и Ротштейна и были посредниками. В то время адрес Гертруды Сирнис на Хендон-Уэй, 173 считался безопасным адресом для переписки между Московским центром и штаб-квартирой CPGB на Кинг-стрит. Секретные агенты НКВД, в том числе Мелита, полагались на «нелегальную» сеть операторов беспроводной связи для поддержания связи с Москвой. Чтобы обеспечить регулярное снабжение операторами связи, они открыли секретную школу обучения в Москве, Радиошколу Вильсона, для обучения операторов связи, набранных из коммунистических партий за рубежом. Одним из таких новобранцев был молодой выпускник факультета экономики Джейкоб (Джек) Миллер, который присоединился к CPGB во время учебы в Университете Шеффилда. 26 В 1934 году коммунистический историк Робин Пейдж Арно, 27 член-основатель КПГБ и член ее Национального исполнительного комитета, несший общую ответственность за набор добровольцев в Британскую радиошколу Вильсона, написал Генеральному секретарю КПГБ: Гарри Поллитт, через Гертруду Сирнис, рекомендовал Джека Миллера для работы на радио. Гертруда Сирнис была важным

  контактным лицом:

  Джек Миллер c / o Sirnis 173 Hendon Way, London NW2.

  Кандидат на работу на радио.

  Отправляем Джека Миллера в Москву с адресом для работы на радио.

  Надежный адрес для информации из Москвы в Лондон. 28 год

  7 июня 1934 года деятельность Джека Миллера также привлекла внимание МИ5 после его насильственного изгнания с собрания Британского союза фашистов, проходившего в лондонском Олимпийском зале. Он купил билет у группы студентов-левых в Шеффилдском университете с намерением перебить Мосли в Олимпии. Однако, оказавшись в зале, он передумал:

  Зал был таким большим, а громкоговоритель настолько мощным, что это было бесполезно. Хуже всего были фашисты в форме повсюду, демонстрирующие свои кастеты и другое оружие, и их нападения на людей, которые вставали и, казалось, кричали. Я был слишком напуган, но забыл о страхе (и намерении), когда Лидер говорил печально известные вещи о евреях, приехавших в Англию из Восточной Европы. Я был, вероятно, последним хулиганом, и мне пришлось лечить меня особым образом, прежде чем меня выбросили на улицу и доставили в больницу. Этот случай стал новостью, и по возвращении в университет группа сообщила мне, что теперь я являюсь членом Коммунистической партии. 29

  Жестокость нападения на Джека Миллера, в результате которого он был госпитализирован, и его фотография появилась на первых полосах печати на следующий день, привлекла к нему внимание Специального отдела, который вел список всех тех, кто был доставлен в больницу в результате избиения фашистами. . Британская разведка в это время также пристально следила за деятельностью радиошколы Вильсона, и отчеты разведки о деятельности школы были помечены как «самые секретные». Как следствие, в начале 1936 года MI5 написала заместителю начальника MI6 майору Валентину Вивиану относительно Джейкоба Миллера и радиошколы Уилсона, используя язык, напоминающий письмо Робина Пейджа Арно Гарри Поллитту, отправленное через дом Сирниса:

  29 января 1936 г.

  самый секретный и личный.

  Дорогой майор Вивиан,

  Что касается вашего MSM № 4989 / UK от 24 января, я очень склонен думать, что упомянутым мельником является Якоб Миллер , копию фотографии и описания которого я прилагаю. Этот человек был секретарем Шеффилдского антивоенного движения, а в университете он получил диплом с отличием по экономике. Еще в 1935 году Миллер выразил желание поехать в Россию. Университет Шеффилда рекомендовал ему стипендию компании Катлерс: для этой стипендии необходимо изучить иностранный язык в стране, одобренной компанией Катлерс.

  мельник «s родители, Харрис и Сара Миллер как российские подданные, и в этой стране с 1898 года и 1902 года соответственно.

  В вашем СМС № 3970 / ук . От 18 октября 1935 г. было сообщение « Мельник желает занять позицию по радио. Мы его немедленно пришлем? 30

  Контролируют ли МИ-6 и МИ5 в это время Гертруду Сирнис, и если да, то они теперь наблюдают за Мелитой Сирнис вместе с Эндрю Ротштейном?

  31 октября 1935 года Мелита Сирнис стала коммунисткой. Она ушла из НРП вместе с Хилари Нуссбаум и большей частью Комитета по революционной политике Джека Гастера и вступила в КПГБ. В следующем месяце, когда Джек Гастер выступал в качестве его поверенного, Хилари официально сменила имя с Нуссбаума на Норвуд. Они хотели англизировать фамилию Хилари, потому что опасались распространения антисемитизма в Англии, и сделали это до свадьбы в декабре 1935 года. В сообщении « London Gazette» от 22 ноября о смене фамилии Мелита не упоминалась. «Я никогда не была Нуссбаумом», – сказала она мне. «Я всегда был Норвудом». Акт об изменении названия был подписан 19 ноября 1935 года и стоил десять шиллингов. Эндрю Ротштейн посоветовал Мелите выйти из «открытой» коммунистической партии и присоединиться к «секретной организации» партии. Перед отъездом в Москву в мае 1936 года Джейкоб Миллер получил аналогичные инструкции и присоединился к секретному отделению собрания коммунистической партии в своих графствах под видом вегетарианской группы. 31 год

  ГЛАВА 7.

  Квартиры на лужайке

  B

  Между 1935 и 1937 годами Мелита Норвуд почти не скрывала своих левых взглядов и стала профсоюзным организатором женского профсоюза служащих, Ассоциации женщин-служащих и секретарей (AWCS) при BN-FMRA. Ее завербовала в AWCS ее тетя Маргарет Стедман, первая жена дяди Мелиты Томаса, который до Первой мировой войны был адвокатом Уилфрида Скауэна Бланта.

  AWCS был левым профсоюзом во главе с Энн Годвин, а Мелита была хорошо известна своей воинственностью. На ежегодных конгрессах AWCS в 1934 и 1935 годах она внесла резолюции, призывающие профсоюз присоединиться к британскому антивоенному движению и женскому отделению Всемирного комитета Вильгельма Мюнценберга против войны и фашизма. В первый раз она четко изложила свое мнение об утечке секретной информации, призвав делегатов `` решить свою лояльность по отношению к работодателям и свою лояльность к человечеству, а также быть уверенным и предать гласности информацию о войне, которая попала в их руки в ходе их занятость ». Против ее резолюции решительно выступила Энн Годвин, которая отвергла ее «на том основании, что антивоенное движение было не организацией мира», а революционной организацией, «ставившей одной из своих целей свержение правительств». Тем не менее, среди делегатов царили антивоенные настроения, и после того, как Мелита ответила Анне Годвин, было проведено голосование, в результате которого разделились тринадцать на тринадцать, что означало, что резолюция не была принята. В следующем году Летти Норвуд попробовала еще раз, представив резолюцию:

  Что AWCS, осознавая острую опасность войны и осознавая необходимость организации профсоюзного движения против империалистической войны, соглашается работать вместе с Всемирным комитетом женщин против войны и фашизма и назначать делегатов от каждого отделения и от исполнительный комитет Ассоциации для помощи в работе Британского комитета. 1

  Решение было принято тринадцатью голосами против одного, что стало личным триумфом Мелиты Норвуд, но вызвало беспокойство в определенных кругах. Несмотря на призывы Эндрю Ротштейна воздерживаться от открытой коммунистической и профсоюзной деятельности, Мелита явно этого не сделала. После прихода Гитлера к власти в Германии и изменения коммунистической стратегии противодействия фашистской угрозе ее откровенно антифашистская деятельность начала беспокоить тех, кто несет ответственность за агентурные сети в Лондоне. В начале 1934 года Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) начала пересматривать политические цели Коминтерна в ответ на приход Гитлера к власти. На дипломатической арене Сталин добивался «коллективной безопасности» через Лигу Наций и союза с демократическими странами против нацистской Германии; в то время как на Седьмом Конгрессе Коминтерна в августе 1935 года коммунистическим партиям было дано указание отойти от разделяющей политики «класс против класса» и принять стратегию «Народного фронта» – союза всех левых партий в оппозиции фашизму. Эта стратегия будет подвергнута серьезным испытаниям в Испании, где левые и правые политические партии уже заключили два противоположных пакта под военным термином «фронт» и были на грани гражданской войны. На выборах 16 февраля 1936 года «Народный фронт», пакт между социалистами, коммунистами и республиканскими либералами, противостоял национальному фронту альянса католической партии, аграриев, монархистов и других сторонников фашистских режимов Гитлера и Муссолини. Между ними стояли центральные партии – радикалы, прогрессисты, баскские националисты и другие. Хотя страна была разделена более или менее поровну – если бы центристская и правая партии сложили свои голоса вместе, они получили бы небольшое количественное большинство – демократические силы Народного фронта вышли из выборов с триумфом. Национальный фронт немедленно отверг результаты выборов и призвал к националистическому восстанию против республики, которое началось в ночь с 16 на 17 июля в Мелилье, испанское Марокко, распространилось на материк в течение следующих нескольких дней и погрузило Испанию в кровавую гражданскую борьбу. война, продолжавшаяся до марта 1939 года. 2

  Во время конфликта Мелита Норвуд, как и многие представители коммунистических и демократических левых, а также многие прогрессивные либералы, открыто поддержала борьбу республики против фашизма. Лидер лейбористской партии Клемент Эттли в резолюции на конференции лейбористского и кооперативного движений в Лондоне 20 июля, пообещав «всяческую практически возможную поддержку», выразил сочувствие лейбористской партии и английскому рабочему классу за их действия. Испанские товарищи. 3 Далекая от того, чтобы оставаться в стороне и следовать совету Ротштейна порвать с КПГБ, Мелита начала распространять листовки и продавать социалистическую и коммунистическую литературу в поддержку действующего республиканского правительства Испании. Когда газетные сообщения о зверствах, совершаемых обеими сторонами, попали в заголовки газет, многие люди, которые обычно считали бы себя аполитичными или умеренными в своих политических взглядах, выразили свою озабоченность. Даже начальник Летти, директор исследовательского отдела BN-FMRA, Г.Л. Бейли, купил у нее литературу, одновременно посоветовав ей «убрать их сейчас же». 4 Однажды вечером в неделю она присоединялась к своей сестре в доме своей матери, ставя марки и адресуя конверты для Британского комитета по медицинской помощи. 5 Ротштейн был обеспокоен тем, что Мелита могла потерять свою ценность в качестве секретного агента, прежде чем она могла быть полностью занята. Он был прав, что волновался; Герти в 1933 году обеспечивала приверженность семьи шпионажу благодаря своей дружбе с профессором Робертом Кучински, немецко-еврейским политическим эмигрантом из режима Гитлера и ведущим членом Коммунистической партии Германии (КПГ).

  Герти познакомилась с Робертом Кучински на заседании коммунистической группы Лондонской школы экономики (LSE) в мае 1933 года, через две недели после его прибытия в Англию. Он был очаровательным персонажем, который большую часть жизни прожил в постоянном страхе ареста или того хуже. Его откровенные взгляды по ряду вопросов и его предыдущее положение в качестве председателя комитета, созданного для надзора за экспроприацией собственности семьи бывшего кайзера и землевладельческой знати, заставили власти относиться к нему с некоторым подозрением во время годы Веймарской республики. Как ведущий член Немецкой лиги прав человека он находился под наблюдением немецких сил безопасности в августе 1927 года, когда он выступал против смертных приговоров, вынесенных итальянским анархистам Сакко и Ванцетти в США. Позже в том же году он возглавил делегацию в Москву на празднование десятой годовщины русской революции, побудив MI5 открыть файл K на семью Кучинских (файл «Следите за ними»), основанный на информации от агентов MI6, работающих внутри Германия. 6 Когда Гитлер пришел к власти в 1933 году, он развязал волну государственного террора и репрессий против своих политических оппонентов. Коммунисты подвергались особенно жестоким репрессиям. Люди были жестоко избиты, подвергнуты пыткам, тяжело ранены или убиты при полной безнаказанности. Коммунистические собрания были запрещены, а деятельность КПГ свернута. Многие из ее лидеров и сторонников, в том числе Роберт Кучинский, пришли к выводу, что добровольное изгнание лучше, чем жизнь в постоянном страхе. 7 Эффективная и хорошо организованная подпольная сеть агентов существовала под эгидой организации Вилли Мюнценберга «Международная помощь рабочим» для контрабанды ведущих коммунистов из Германии. После сожжения Рейхстага вечером 27 февраля 1933 года Маринусом ван дер Люббе, бывшим членом молодежной организации Коммунистической партии в Голландии, террористическая кампания Гитлера усилилась, и Роберт Кучински с помощью организации Мюнценберга бежал в Великобританию. прибыл в Лондон как беженец в апреле 1933 года. Там он начал читать лекции по демографии в Лондонской школе экономики.

  Статус Роберта Кучинского в Великобритании как беженца в 1933 году был ненадежным, и он признался Герти, сказав ей, что был вынужден оставить свою жену Берту и трех его дочерей в Берлине, где они теперь находились в серьезной опасности. Хотя для их приезда в Лондон были приняты секретные меры, он нуждался в подходящем жилье, чтобы настаивать на предоставлении им статуса беженца. Мать Герти тогда работала в Британском комитете помощи жертвам фашизма, квакерской организации, тесно сотрудничающей с немецкими и австрийскими беженцами в Великобритании, и согласилась помочь. Она организовала переезд семьи Кучинских на улицу Лоун-Роуд, 12, Хэмпстед, которая уже была центром для немецких и австрийских политических беженцев от фашизма и вскоре стала центром сети секретных агентов НКВД в Лондоне. 8

  В ноябре 1935 года, менее чем через год после того, как Кучински переехали на Лоун-роуд, 12, два подпольных агента НКВД, ирландец по имени Брайан Гулд-Вершойл и Шарлотта Моос, еврейский коммунистический беженец из нацистской Германии, перебрались на 9 Лон-роуд, через две двери вдоль. от Кучинских. 9 Гулд-Вершойл, «школьный тип», «нервозный», «нервный человек» и «наименее подходящий человек» для мира шпионов, приехал в Англию из своего родного Донегола в 1929 году, чтобы работать на Английская электрическая компания в Стаффорде в качестве ученика инженера. 10 Он вступил в КПГБ в 1931 году, а в 1933 году был назначен организатором коммунистической партии в Стаффорде. Затем за ним установили наблюдение Особое управление, которое охарактеризовало его как «молчаливого молодого человека, проводившего большую часть своего свободного времени за чтением русской и коммунистической литературы. '. 11 В июле того же года он совершил первую из многих поездок в Советскую Россию, чтобы навестить своего брата, Гамильтона Нила Стюарта Гулда-Вершойла, который был активным коммунистом в Ирландии в годы гражданской войны (1922-1923), и уехал. в Москву в 1930 году работать переводчиком. Там он познакомился и женился на русской женщине, Ольге Ивановне, сотруднице НКВД. В Москве Брайан Гольд-Вершойл работал электриком на московском заводе и начал ухаживать за подругой Ольги, Ириной Адлер, также агентом НКВД. Однако в последний момент, когда Брайан был уверен, что ему будет предоставлено право проживания в Советском Союзе, Ольга познакомила его с двумя мужчинами в темно-зеленой форме, которые внушили ему тайный характер их встречи. Они сказали ему, что разрешение на проживание в Советском Союзе не может быть дано сейчас и что он должен вернуться в Англию. Оказавшись там, он должен отказаться от своего „открытого“ членства в CPGB, переехать в лондонский район Кингс-Кросс и получить работу на BBC. Однако год спустя, ничего не получив от русских, он оставил свою работу на BBC и вернулся в Москву. Через несколько дней после приезда его снова посетили два человека в темно-зеленой форме, которые сделали ему выговор за то, что он вернулся в Москву без разрешения, и приказали немедленно уехать в Лондон. 12 В конце мая 1935 года Брайан проигнорировал эти инструкции и вернулся в Москву, где сразу же столкнулся с двумя агентами НКВД, которые сказали ему никогда не возвращаться в Россию без разрешения, потому что он сделал себя совершенно бесполезным из-за этих поездок в Москву и обратно. . Мужчины были обеспокоены, расхаживали по комнате и курили непрерывно. Но внезапно настроение изменилось. Они объяснили трудности, с которыми они столкнулись при налаживании его дел в Лондоне. Они не смогли использовать его в Лондоне, потому что в Англии еще не было никакой „организации“. Но если ему что-то нужно, то в Москву ехать не обязательно; в Париже есть контактный адрес, который он должен использовать. О Москве он должен был пока вообще забыть.

  Вернувшись в Лондон, он договорился с Шарлоттой Моос о переезде на 9 Lawn Road. В августе 1935 года детектив Особого отдела, который следил за ними в течение некоторого времени, заметил, что они общались с людьми, подозреваемыми в подпольной коммунистической деятельности, в том числе с Эдит Тюдор-Харт: «Этих людей недавно видели в квартире, которую занимал Миссис Эдит Тюдор Харт, 158a, Хейверсток-Хилл, 3-й квартал . Также считается, что они дружат с доктором Боуном, который раньше проживал по адресу 9 Lawn Road и был связан с кем-то, проживающим на 4 Lawn Road ». 13 158a Хаверсток-Хилл, на пересечении улиц Хейверсток-Хилл и Лоун-Роуд, была фотостудией Эдит Тюдор-Харт, урожденной Эдит Сущицки, коммунистической беженки от фашистского режима Дольфуса в Австрии. И Эдит Тюдор-Харт, и доктор Эдит Боун подозревались в том, что деятельность НКВД

  координировалась из недавно построенного многоквартирного дома на Лон-роуд.

  Квартиры на Лон-Роуд, построенные по заказу прогрессивной, предприимчивой пары Джека и Молли Притчард и канадского архитектора Уэллса Коутса, были открыты в 1934 году депутатом от лейбористской партии Ислингтона Тельмой Казалет. Вдохновленные работами архитектора Ле Корбюзье и Вальтера Гропиуса из Баухауза, Уэллс Коутс и Притчард в 1929 году предприняли архитектурный эксперимент с целью строительства многоквартирного дома, который отвечал бы потребностям современности. Джек Причард был убежден, что рациональный и спланированный подход к повседневной жизни будет способствовать творческому использованию пространства, и говорил о «минималистском» дивном новом мире. Уэллс Коутс описал мысли, лежащие в основе их проекта в интервью, опубликованном в Listener 24 мая 1933 года: «Мы не можем обременять себя постоянным материальным имуществом, – писал он, – а также нашими настоящими новыми владениями свободы, путешествий, нового опыта. – короче то, что мы называем „жизнью“. Его мышление было чисто эгалитарным:

  Потому что эта идея собственности – так много в этом маленьком саду для тебя, дорогая, а этот малюсенький юноша – для меня, так что вот оно! – мертв, мертв, мертв. Это та идея, которая заставляет народы, нации устанавливать границы и вводить на них войска и форты тоже, и которая ведет к войнам между нациями ...

  Моя схема предоставляет место, которое каждый актер в этой драме может назвать своим местом, и дальше этого мое представление о собственности не идет. Это комната, где я сплю, здесь я работаю и здесь я ем. Это сад на крыше, куда может прийти каждый… Это сад, куда ходят все. Это как в парке. 14

  Видение Уэллса Коутса нравилось тем художникам и коммунистам, изгнанным из их родной Германии и Австрии, чьи природные инстинкты были космополитичными. Среди первых арендаторов квартир были беженцы из Баухауса Вальтер Гропиус, Ласло Мохоли-Надь и Марсель Брейер; австрийский марксист и сексолог Арнольд Дойч, ответственный за вербовку Кембриджской пятерки, вместе со своей женой Жозефиной, радисткой, прошедшей обучение в Коминтерне; лондонский организатор КПГ Юрген Кучинский, завербовавший атомного шпиона Клауса Фукса. Были и другие, в том числе сестры Юргена, Бриджит и Барбара, и ряд советских шпионов английского происхождения, среди которых Эндрю Ротштейн и наследница горчицы Колмана-Рекитта Ева Коллетт Рекитт, владелица левого книжного магазина Коллетта на Чаринг-Кросс-роуд. Среди них были криминальные писательницы Агата Кристи, Николас Монсера, автор «Жестокого моря» , и Тревор Итон Блевитт, которые переводили произведения Артура Кестлера и Стефана Цвейга с немецкого на английский.

  Здание квартиры на Лоун-Роуд было четырехэтажным и имело ряд явных преимуществ для шпионов, в том числе планировку площадки, которая определялась двумя железнодорожными туннелями, проходящими близко друг к другу под площадкой. Совет лондонского графства не разрешил построить более одного этажа над туннелями, что оставило архитектору Уэллсу Коутсу очень мало места для маневра. В конце концов, южный угол квартир обозначил край одного туннеля, в то время как гараж был построен над другим туннелем. Это означало, что здание, длинное и тонкое, было наклонено к дороге таким образом, чтобы затруднять наблюдение. Также был легкий доступ к станции метро Belsize Park из задней части квартир, которые были расположены в уединенном лесу. Не менее важно, что доступ к квартирам вызвал бы нежелательное любопытство у любого случайного посетителя. Единственным средством доступа были лестницы на северном и южном концах здания. Северная лестница была внутренней, а южная – внешней. Они были единственной связью между различными уровнями галерей доступа к палубе. Как только посетитель вошел в квартиру, было бы чрезвычайно трудно отследить его передвижения от самой Лоун-роуд, и любой персонаж на хвосте жителя или посетителя был бы заметен.

  Всего было тридцать две квартиры: двадцать четыре квартиры минимальной площади и восемь квартир побольше. Сами жилища были функциональными: большие квартиры были разделены на два типа: четыре квартиры-студии в северном конце здания и четыре двойные квартиры в южном конце. Каждая из минимальных квартир имела общую площадь около 25 квадратных метров, из которых 6 квадратных метров приходилось на спальню и гардеробную. Остальная часть этажа была разделена на небольшую кухоньку и жилую площадь. Во время Второй мировой войны Агата Кристи написала свой единственный шпионский роман N or M? , в ее квартире. Среди других известных жителей были скульптор Генри Мур, второй муж Агаты Кристи, археолог Макс Маллоуэн и его коллега по Институту археологии, коммунист доисторический Гордон Вере Чайлд. Жить в квартирах было социальным опытом. В 1937 году в квартирах был открыт клуб «Полсотни» как «Общество еды и вина для бедняков», названное так потому, что в нем насчитывалось двадцать пять членов, и ожидалось, что каждый член приведет по одному гостю. Шеф-повар клуба Филип Харбен позже стал известным и знаменитым как первый телевизионный шеф-повар, появившийся на телевидении BBC еще в 1947 году и часто использующий свой собственный рацион для демонстрации рецептов. Клуб был преимущественно социалистическим. Среди его членов были знатоки вина и историки рабочего движения Дж. Д. Х. Коул и Рэймонд Постгейт со своими женами (Маргарет Коул, сестра Рэймонда Постгейта и сама криминалист, и Дейзи Постгейт, дочь ветерана лейбористского лидера Джорджа Лэнсбери). Все они разговаривали с Эндрю Ротштейном, а также со старым коллегой его отца с первых дней советского шпионажа Фрэнсисом Мейнеллом. Однако, вероятно, самым известным шпионом в квартирах на Лоун-Роуд до Второй мировой войны был Арнольд Дойч.