Текст книги "Авантюра в двух действиях. Акт 1 (СИ)"

Автор книги: Дэш Хаоцки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Йена подтянула к груди и обняла колени. Поёжилась. Ей с детства нравилось фантазировать и представлять, как там, за стенами избы, по ночам блуждают духи зверей и птиц, которых зима забрала морозами и голодом. Нравилось то ощущение, когда придуманный страх пробирает до мурашек, но заставляет вновь и вновь вглядываться в ночной мрак – не промелькнёт ли тенью дух лисицы или медведя? – ловя с замиранием сердца каждое мимолётное движение.

Тень длинной косой чертой легла на двор и тут же исчезла. Йена сморгнула и потёрла глаза. Показалось? Собаки молчали, тихо потрескивала печь в избе, остывая, на ней громко сопел Йомаль. Тень промелькнула снова, и Йена встрепенулась, подтянулась к окошку, вцепилась руками в подоконник и вгляделась в полутьму.

Изверг вышел на лунный свет, пряча ладони под мышками и напряжённо озираясь. Маска снова была при нём, на этот раз сдвинутая набок. Он заметил Йену в окошке и кивнул ей. Йена испугалась и спряталась за подоконником. Подождала, когда ухнувшее в живот сердце вернётся обратно на своё место, и осторожно выглянула снова. Файлэнг, казалось, стоял уже намного ближе к избе. Метель трепала ему короткие волосы, дыбила их ёжиком и бросала непослушную чёлку на полные укора глаза. Йена вздохнула, досчитала про себя до десяти и сползла с лавки. Обмирая от страха, подошла к двери и, поколебавшись, отодвинула засов. Дверь отворилась с ужасным скрипом, и Йена испуганно обернулась – не услышал ли кто? В избе все крепко спали. Тогда она сунула ноги в унты, накинула на плечи тулупчик и вышла во двор.

– Ну, наконец-то! – Файлэнг отряхнулся как собака и недружелюбно покосился на неё. – Я уж думал, замёрзну тут насмерть!

Йена промолчала. Она не знала, что говорить этому извергу, да и язык у неё совсем не хотел поворачиваться во рту, сделавшись мягким и безвольным.

– Как твой ведэ? – спросил Файлэнг. – Жив?

Йена кивнула и опустила голову. Файлэнг поднял бровь и слегка наклонился вперёд.

– А ты? – спросил он. – На вид – не очень.

Йена опустила голову ещё ниже. Да что с ней такое?! Откуда это чувство стыда непонятно за что? Этот стыд моментально вытеснил страх, что она один-на-один с извергом, ночью, без оружия и без своего ведэ. Файлэнг вздохнул и выпрямился. Он пошарил у себя за пазухой.

– Вот, держи.

Йена робко подняла глаза и уставилась на протянутую ей флейту.

– Что это? – вырвалось у неё.

– Твоя флейта, – терпеливо ответил Файлэнг и потряс рукой. – Берёшь, нет?

– Беру, – Йена потянулась к флейте и отдёрнула руку, побоявшись коснуться пальцев изверга.

Файлэнг поджал губы, бросил флейту на снег.

– Дело твоё.

Он развернулся, вероятно, чтобы снова исчезнуть в ночи, но стрела, коротко свистнув, вошла ему под левую лопатку. Йена тоненько вскрикнула, прикрыв рот ладонями, и обернулась. На пороге избы стоял растрёпанный Йомаль с диким взглядом. Он медленно опускал лук.

Файлэнг удивлённо потрогал высунувшийся из груди наконечник стрелы, покачнулся и рухнул в снег. Йомаль подбежал к сестре, с ужасом глянул на упавшего юношу и на растекающуюся под ним чёрную лужу.

– Я думал, это осквернённый! – он показал пальцем на маску волка.

– Это человек! – Йена в отчаянии всплеснула руками. – Ты подстрелил человека, Йома!

– Но что он… кто он?

– Потом! – Йена присела рядом с Файлэнгом, дотронулась до его спины. – Он дышит! Йома, брат! Надо отнести его в сарай, пока родители не проснулись. Помоги мне!

Йена попыталась сама поднять юношу, но Йомаль отпихнул её, подхватил изверга под мышки и поволок к сараю.

– Замети кровь, – сказал он сестре.

В сарае было тепло. Собаки повскакивали в своих клетях, молча и настороженно поглядывая на пыхтевшего под тяжестью юноши Йомаля. Мальчик дотащил Файлэнга до угла с наваленным сеном и аккуратно опустил его на пол. Оглядел на четверть высунувшуюся из раны стрелу. Цокнул языком и выбежал из сарая.

– Я принесу воду и полотенца! – негромко крикнул он на бегу подметавшей двор сестре.

Когда Йомаль вернулся, Йена уже сидела рядом с Файлэнгом, маленьким ножиком распарывая ветхую ткань на его груди. Маска лежала рядом на соломе. Йомаль нахмурился, увидев грязную бледную кожу и сильно проступающие под ней рёбра. Наконечник стрелы торчал чуть ниже родимого пятна в виде замершего в броске волка.

– Он – ведэ? – Йомаль поставил миску с водой на пол, положил рядом чистые полотенца.

– Зажми вот тут, – Йена чиркнула ножиком по древку стрелы и переломила его.

Файлэнг дёрнулся и застонал, но Йомаль крепко зажал рану полотенцем, а сестра быстро выдернула древко.

– Надо промыть и затянуть потуже, – Йена смочила полотенце в воде, кивнула брату и, когда тот приподнял Файлэнга, обтёрла рану сначала на спине, потом на груди. Наложила полотенца толстым слоем с обеих сторон, стащила с тулупчика поясок и туго обвязала им торс юноши.

– Он не ведэ, брат, – наконец ответила Йена. – Он – изверг.

– Кто?! – от удивления Йомаль вскрикнул слишком громко, и собаки, заволновавшись, заскулили.

– Тише! Перебудишь всех!

– Но Йена, изверг?!

– Он… не такой, как все они. Не такой, каких нам описывали. Скорее он похож на нас с тобой.

– Но его убьют, если найдут здесь! И нас заодно!

– Не найдут, если ты никому не расскажешь. Мы перенесём его в землянку под сараем. Йома, – Йена серьёзно посмотрела на брата. – Я тебе не всё сказала про недавний бой. Этот изверг спас меня и нашёл тебя. Принёс мне на руках.

Йомаль насупился:

– Но почему? Зачем ему помогать нам?

– Я не знаю, брат. Спросишь его сам, когда он поправится.

* * *

Файлэнг пробыл в беспамятстве двое суток. Он бредил и метался во сне, постоянно неразборчиво кого-то звал. Его рана сильно воспалилась и кровоточила, никак не желая заживать. Йена со страхом глядела на раненого изверга, то и дело прикладывала к его горячему, покрытому испариной лбу смоченную водой тряпочку. Она почти не отходила от него, бывало, даже спала с ним в землянке под сараем, сославшись дома на небольшую хандру и желание побыть в одиночестве. Поводыри хандрили часто, и на отсутствие девочки никто не обратил особого внимания.

Утром третьего дня жар у Файлэнга спал, и он открыл глаза. Огляделся мутным взглядом, долго рассматривал спящую рядом с ним девочку, не узнавая и силясь вспомнить, что с ним приключилось. Вспомнил, ощупал полотенца на груди, попытался подняться, застонал и повалился обратно на солому. Йена вздрогнула и проснулась. Она приподнялась на тулупе, на котором лежала и внимательно посмотрела на него. От резкого движения полотенце на груди Файлэнга снова набухло кровью.

– Тебе нельзя двигаться, – мягко сказала Йена.

Файлэнг скосил на неё глаза, нехорошо прищурился.

– Я в плену? – угрюмо спросил он.

– Тогда и я тоже, – Йена слабо улыбнулась. – Нам пришлось тебя спрятать здесь, чтобы подлечить.

– А не надо было калечить, – огрызнулся Файлэнг. – И лечить бы не пришлось.

– Не злись, Йома думал, что ты враг…

– Я и есть враг!

– Но ты сказал…

– Что ты мне не враг. Но что я тебе – не говорил!

Файлэнг скривился от боли и скрипнул зубами. Йена растерянно смотрела на него. Чувство стыда противным червячком снова зашевелилось в ней.

– Я принесу тебе поесть, – тихо, почти шёпотом произнесла она и встала. Ухватилась руками за лестницу, поставила ногу на нижнюю перекладину, обернулась. – Только не убегай никуда, ладно? Пожалуйста…

Файлэнг хмыкнул и отвернулся.

Йена принесла завёрнутую в бумагу печёную рыбу с луком и растёртые с тюленьим жиром ягоды черники и клюквы. Файлэнг с жадностью проглотил рыбу, понюхал жир, сморщился.

– Что это? – он брезгливо отодвинул от себя плошку.

– Это очень вкусно и полезно, – Йена пододвинула плошку обратно. – Так ты быстрее поправишься. Кушай.

– Воняет несъедобно!

– А что ты привык есть?

– Мясо, – Файлэнг задумался. – Твари приносят нам оленей, белок, зайцев, иногда птицу и рыбу.

– Твари?

– Вы их называете осквернёнными. Они служат нам, кормят нас, защищают. Мы их тоже кормим в ответ. Только питаются они… по-другому.

– Как?

– Ты не захочешь этого знать.

– Но я хочу.

– Не сомневаюсь, но потом пожалеешь. И вообще, чего ты ко мне пристала с глупыми расспросами?!

Йена надулась и замолчала. Файлэнг поковырял пальцем жир, слизнул его с ногтя, почмокал, пробуя на вкус. Вскинул брови и подцепил пальцем размятую ягодку, сунул в рот. Глянул на обиженную девочку.

– А ничего, даже вкусно, – сказал он уже мягче. – Ты сама-то ела?

Йена кивнула.

– Когда успела? – пробурчал Файлэнг, рукой выскребая кушанье из плошки, проигнорировав лежащую рядом деревянную ложечку. – Ладно, давай мучай меня своими вопросами. А то спать не будешь, а я потом виноватый.

Йена упрямо поджала губы. Файлэнг поглядел на неё, усмехнулся.

– Какие мы гордые. Дело твоё, потом не допросишься. Точно ничего знать не хочешь? А то я бы вздремнул.

Файлэнг прикрыл веки. Йена помолчала немного и, не вытерпев, спросила:

– Как ты стал извергом?

– О, какой неожиданный вопрос! – Файлэнг открыл глаза и ухмыльнулся. – Не стал бы – не сидел бы тут. Нигде бы не сидел. Дальше.

– Но ведь…

– Не повезло мне, ясно? Поводыря не было. Другие изверги нашли меня и забрали в лес. Всё.

– А как вы там живёте? В лесу?

– Неплохо. Делаем, что хотим, планируем нападения на деревню, нападаем на деревню и опять делаем, что хотим.

– А зачем вам нападать на деревню? И вас там много?

– Тебя послали ко мне с допросом или ты сама такая любопытная?

– Сама, наверное…

– Тварям надо есть. А пока они насыщаются и отвлекают вас, мы добываем всякое. Одежду, например.

– В деревне?

– А где ж ещё? У нас мам и пап нету, чтобы приносить всё на блюдечке.

Йена задумалась. Она смотрела на изверга с жалостью и сочувствием. Файлэнгу этот взгляд не понравился, и он раздражённо хмыкнул.

– Ты меня утомила, – сказал он. – Я устал отвечать на твои вопросы. Сыграй мне лучше.

– Что? – Йена хлопнула ресницами и широко раскрыла глаза.

– Ты же подобрала флейту? Сыграй мне.

– А… я…

– Ты поэтому потеряла своего ведэ? Потому что не умеешь играть?

Йена покраснела, подняла с пола тулупчик и вытащила флейту из внутреннего кармана. Робко поднесла к губам, положила пальцы на дырочки. И заиграла. Файлэнг чуть склонил голову набок, слушая. Взгляд его подобрел, в уголках губ появилась тень улыбки. Когда Йена окончила играть, он тряхнул головой и посерьезнел.

– Странно, – произнёс Файлэнг. – Я слышу твою музыку, как если бы я был твоим ведэ. Но у тебя уже есть ведэ, а мне не полагается поводырь… Странно…

Йомаль пришёл к Файлэнгу только через несколько дней, когда Йены не было. Принёс целый ворох одежды.

– Шили на вырост, тебе подойдёт, – буркнул он и кинул охапку на солому, даже не взглянув на изверга.

Собрался уходить, когда Файлэнг бросил ему в спину:

– Ведэ долго не живут, зря старались. Особенно глухие.

Йомаль нахмурился и обернулся:

– Что ты сказал?

– Точно глухой, – Файлэнг насмешливо фыркнул и, повысив голос, повторил. – Ведэ долго не живут, говорю!

Йомаль сделал шаг к нему и остановился, глянув на бурую от засохшей крови повязку на груди у изверга. Файлэнг проследил его взгляд.

– Ещё и мазила, – улыбаясь и щурясь, произнёс он. – Сердце, оно во-о-от тут, – он ткнул пальцем в своё родимое пятно.

Ноздри Йомаля заходили ходуном, в глазах загорелся красный огонёк злобы. Он с силой сжал руку в кулак, больно впившись ногтями в ладонь, чтобы сдержаться и не броситься на обидчика. Файлэнг с усмешкой наблюдал за ним.

– Ну, давай, выплесни свою ярость! Ты же так хочешь врезать мне. Или даже убить? – он растягивал слова, говорил медленно и вкрадчиво. – Ах, да! Ты же не можешь. Ведь ты ведэ, ручная собачонка, а не свободный волк. Может мне посвистеть, чтобы ты полаял?

Йомаль зарычал и прыгнул. Файлэнг ударил его ногами в живот, откинув к противоположной стене. Он дотронулся до своей маски. Волчья морда клацнула зубами и рассыпалась чёрными искрами, которые вмиг окутали его облаком непроглядного мрака и быстро рассеялись. Вместо юноши на соломе лежал самый настоящий волк. Чёрный с ног до головы. Он вскочил, грудью налетел на поднимающегося мальчика, сбил его с ног и прижал лапами к полу.

– Ничего не можешь без своей девчонки, щенок? – кривясь и морщась от боли, прошипел волк в лицо Йомалю. – Да ты и с ней-то не особо преуспел тогда ночью.

Глаза Йомаля стали бешеными. Вены на его лбу вздулись и запульсировали. Собаки наверху в сарае залились отчаянным лаем, переходящим в истошный визг. Йомаль задёргался под волком, но Файлэнг держал крепко.

– Ведэ все ненавидят. Только дай повод, и люди, которых ты защищаешь, разорвут тебя в клочья и потом даже не вспомнят, – зло продолжал Файлэнг. – Ты – волк, которому нацепили ошейник и заставили пасти овец! Ничтожество, позорище!

Огненное сияние окутало Йомаля, родимое пятно на его груди осветилось изнутри красным и стало заметно даже через рубашку. Он дико закричал, выгнулся. Волк отскочил, не в силах удержать его. Лапы у него подкосились, и Файлэнг, обратившись снова юношей и откинув появившуюся в руке маску, со стоном повалился на пол. Йомаля скрутило, на его руках и ногах полезла серая шерсть, лицо вытянулось, уши заострились. Он перекатился на бок, скорчился, замер. И вдруг выпрямился. Тьма хлынула от него в разные стороны, вдавив лежащего Файлэнга в пол. Файлэнг закрыл голову руками.

Йомаль стоял над ним огромным серым волком в мареве блестящего тягучего мрака, тяжело дышал и капал ему слюной на скрещенные на затылке пальцы.

– Тьма великая, вездесущая, – зашептал Файлэнг в пол. – Матерь свободы, покровительница ночи и защитница тварей, обитающих в ней. Прими своё дитя и даруй ему силу поглотить Солнце! Да исполнится пророчество! Да померкнет свет!

Мрак вокруг волка зашевелился, потянулся к извергу чёрными щупальцами, коснулся головы и рук, пополз по спине и жадно присосался к открывшейся под повязкой ране. Щупальца подняли Файлэнга над полом, раскинув ему руки, будто распяв в воздухе. Родимое пятно на его груди вспыхнуло огнём и, обгорев, осыпалось золой, оставив на бледной коже толстый уродливый рубец. От изверга к волку потянулись тонкие струйки Тьмы. Волк впитывал их, как губка впитывает воду. Насытившись, мрак отступил, и Файлэнг, опустошённый и лишившийся покровительства скверны, без чувств упал на пол. Волк равнодушно посмотрел на него, развернулся одним движением и выпрыгнул из землянки. Прибежавшую на лай и в ужасе закричавшую Йену он даже не заметил и скрылся в ночи.

* * *

– Что ты сделал?! – Йена трясла Файлэнга за плечо. – Что произошло?

Файлэнг с трудом открыл глаза. С удивлением посмотрел на сидящую рядом девочку.

– Он не отзывается! Я играла ему, звала его! – Йена перестала трясти его, закрыла лицо ладонями. – Он не отзывается, не слышит… Что ты сделал?

– Почему я жив? – Файлэнг сел, потрогал рану на груди. Ни боли, ни крови… – В пророчестве ведь ясно… один волк умрёт, отдав силы другому. Всё получилось?

– Пророчество? Какое? Что получилось? Что с Йомой? – Йена отняла руки от лица и с мольбой глянула в глаза извергу. – Скажи мне, пожалуйста…

Файлэнг помотал головой, зажмурился от накатившей дурноты. Посидел, не шевелясь, с минуту. Открыл глаза. Йена всё так же умоляюще смотрела на него.

– А, ладно. Всё равно уже всё произошло. Пророчество, – поморщившись, начал Файлэнг, – пророчество говорило, что родится среди ведэ волк, который проглотит Солнце. Волк с другой стороны, то есть изверг, должен пожертвовать собой, чтобы отдать свою силу тому ведэ. Твой брат подходил под описание, я видел, как вы тренировались… ждал, когда вас выпустят сражаться. Он не слышал твоей флейты, когда по-настоящему злился. Я посчитал это знаком и хотел втереться к тебе в доверие, чтобы подобраться к нему. Мне нужно было остаться с ним наедине, чтобы пробудить в нём Тьму.

Йена сжала кулаки и опустила голову. Злые слёзы покатились у неё по щекам. Ей снова было стыдно, но теперь она понимала, что стыдится саму себя. Много лет деревня сражается против извергов и осквернённых, и никто никогда не говорил, что среди них есть добрые или несчастные. Никто никогда не жалел их. А она пожалела. Наивная.

– Это ты тогда толкнул меня в бою? И выбил флейту? – тихо спросила Йена.

Файлэнг закусил губу и не ответил.

– Всё ясно. Я найду Йому и спасу его. А ты можешь сгнить тут! – Йена решительно вытерла слёзы и резко встала. Она быстро забралась по лестнице и вылезла из землянки.

Файлэнг услышал с улицы зовущие звуки её флейты.

– Не может быть, – процедил он сквозь зубы, против воли поднимаясь и направляясь следом.

Файлэнг выглянул во двор через щёлочку в двери. На улице было полно народу, и много настороженных глаз поглядывало в сторону сарая. Он тихо выругался и вернулся в землянку. Разворошил охапку с одеждой, принесённой Йомалем, выбрал себе более менее подходящую по размеру, оделся. Надел на себя коротенький, подлатанный в локтях тулупчик, накинул капюшон на голову.

Файлэнг вышел из сарая, сутулясь и пряча руки в карманах, с низко надвинутым на глаза капюшоном. Некоторые взгляды придирчиво скользнули по нему, неприятно ощупали, и юношу передёрнуло от отвращения. Он лёгким движением перемахнул через невысокий заборчик и быстро, но не настолько, чтобы единичные шёпотки переросли в окрик и погоню, пошёл окольной дорогой в сторону ворот.

* * *

– Куда ты собралась одна, девочка? – сторожевой облокотился на копьё и насмешливо смотрел на Йену. – Хочешь, чтобы осквернённые сожрали тебя?

– Там мой ведэ, мне надо… я должна найти его! – Йена сжимала в кулачке флейту и с отчаянием поглядывала на запертые ворота.

Вокруг неё начинала собираться толпа любопытных. Кто-то посмеивался, кто-то укоризненно качал головой, а кто-то вполголоса говорил, мол, вечно с этими поводырями и их зверями проблемы.

– Она пойдёт не одна, – Файлэнг вышел из толпы, напряжённый, глядящий исподлобья, но решительный. – Я пойду с ней.

– Ты ещё кто?! – изумился сторожевой, а толпа оживлённо зашушукалась.

– Я…

– Да это вроде сынишка толстухи Ивакны! – крикнул кто-то из толпы. – Весна скоро, у них там, наверное, любовь.

В толпе захихикали. Сторожевой хмыкнул и погладил усы.

– Любовь, не любовь, а выпускать детишек на верную смерть я не хочу, – сказал он.

– Да я только на пару шажочков отойду, чтобы Йомаль меня услышал, – Йена подняла на сторожевого полный мольбы взгляд. – И чуть что – сразу назад.

– Да выпусти ты их уже, Бова! Пусть найдёт своего ведэ, а то мало ли чего потом…

– Хорошо, – после паузы согласился сторожевой. – Но ворота я закрою. Так что пеняйте на себя.

Створки ворот разошлись, и Йена выбежала наружу. Файлэнг молча последовал за ней. Когда ворота за ними закрылись, Йена развернулась к извергу и обожгла его яростным взглядом:

– Что тебе от меня нужно?!

Файлэнг пожал плечами.

– Надо же мне было как-то выбираться из вашей проклятой деревни.

– Ну и проваливай тогда!

– Да без проблем. Иди, спасай своего брата. Надеюсь, догадываешься, куда он направился?

Йена не ответила. Она зашагала прочь от деревни в сторону горы Аторга Варт. Файлэнг вздохнул и пошёл за ней. У самого леса Йена снова обернулась к нему.

– Зачем ты идёшь за мной?

– А мне по пути, – снова пожал плечами Файлэнг и с равнодушным видом принялся осматривать снежные верхушки елей.

Йена зло топнула ножкой, как будто собралась прогнать мышь. Файлэнг усмехнулся.

– Иди давай, – махнул он ей.

Йена нахмурилась, но пошла. Через несколько шагов она испуганно вскрикнула и остановилась. Файлэнг подбежал к ней. Впереди на снегу под деревьями лежали мёртвые животные: медведи, лоси, волки, олени, лисы. У всех них были широко распахнутые красные глаза.

– Осквернённые, – выдохнул Файлэнг. – При свете дня! Умерли, но не рассыпались прахом…

Йена с ужасом посмотрела на него.

– Твой брат… то есть то, во что он теперь превратился, забрало их Тьму, – пояснил Файлэнг. – Оно копит силы.

– Но ты же не умер!

– И не знаю, почему. Может потому, что я не осквернённый. Во мне была малая толика Тьмы, только печать. Волк выпил её и… я не знаю.

– Значит, ты теперь нормальный?

– Нормальный? – Файлэнг глухо рассмеялся. – А до этого был какой?

– Злой, коварный, жестокий.

– Как и все люди. Я просто принял свою природную сущность, перестал с ней бороться и обрёл свободу.

– Тьма управляла тобой, – Йена медленно пошла дальше, с опаской поглядывая на бездыханные туши. – Какая же это свобода?

– Но она и помогла мне. Это договор, равноценный обмен по согласию.

Йена презрительно фыркнула.

– Мой брат хочет погубить Маэли Тэлу? – помолчав, спросила она. – Зачем?

– Чтобы погасить Солнце. Чтобы мрак накрыл весь мир, и чтобы все дети Тьмы смогли жить спокойно.

– Но если он заберёт всю скверну, то не останется никаких детей Тьмы!

– Сделает новых, наверное…

– Откуда взялось пророчество?

– Один осквернённый, человек, а не зверь, принёс нам его. Тьма говорила с ним.

– А Тьма откуда взялась?

– Из моря.

– А…

– Слушай, любопытная поводыриха! – Файлэнг раздражённо скинул капюшон. – Есть вещи, которые просто принимают. И не задают лишних вопросов!

Йена насупилась и замолчала. Они подошли к подножью невысоких гор, окружавших пик Аторга Варт, когда встретили первого опустошённого изверга. Он сидел на снегу и ошалело озирался.

– Фай! – изверг при виде юноши обрадовано замахал руками и поднялся.

– Картаг! – Файлэнг подбежал к нему, стукнул кулаком в приветственно подставленный кулак. – Что произошло? Здесь был волк?

– Да! – Картаг от возбуждения даже не заметил тихо подошедшую девочку. – Огромный! У тебя получилось? Пророчество исполнится?

– Вроде бы, – неуверенно произнёс Файлэнг, покосившись на Йену. – Только вот оно тебе нужно?

– То есть? – изверг удивлённо заморгал.

– Волк забрал из тебя Тьму. Думаешь, он вернёт тебе её обратно, когда проглотит Солнце?

– Конечно, вернёт! В пророчестве было сказано, что все дети ночи получат силу!

– Может, это какие-то другие дети? – Файлэнг с сомнением покачал головой. – В пророчестве так же говорилось, что волк-изверг должен отдать свою жизнь. А я – вот он, перед тобой.

– Но ведь всё получилось?

– Посмотрим.

Картаг заметил Йену.

– А это кто? – спросил он.

– Моя пленница, – Файлэнг незаметно наступил возмутившейся было Йене на ногу. – Сделаю её своей, когда волк дарует нам силу.

Картаг понимающе закивал.

– Найди и собери остальных наших, – сказал ему Файлэнг. – Пусть подтягиваются к цветку.

Картаг заулыбался, подмигнул раскрасневшейся от негодования Йене и убежал.

– Кто я?! – тут же взорвалась Йена, как только изверг скрылся в лесу.

– Я тебя прикрыл, будь благодарна. – хмыкнул Файлэнг. – Нам надо спешить.

И они поспешили дальше, насколько быстро идти позволял глубокий с отпечатками громадных лап снег. Йена смирилась с обществом изверга, поглядывала на него, шагающего рядом. Взгляд Файлэнга был устремлён вперёд, между бровей у него пролегла глубокая морщина. Мрачные мысли крутились в его голове и ложились на лицо тенью суровой угрюмости. Куча вопросов вертелось на языке Йены, но она никак не решалась их задать. Всё смотрела украдкой и опускала взгляд. Наконец Файлэнг скосил на неё глаза, вздохнул и разрешил:

– Спрашивай.

Йена покраснела, но упускать момент не захотела. Всё, что она узнает от этого изверга, может помочь спасти её брата.

– Как ты узнал, что мой… что волк забрал Тьму у того… Картага?

– Почувствовал. Даже ведэ чувствуют нас и друг друга. А у Картага… как будто изменился запах. Или исчез.

– А этот изверг тоже не умер потому, что Тьмы в нём было немного? Только в родимом пятне? Как и ты, да?

– Не… совсем. И да и нет. Скверны в нём действительно было немного. Но думаю, причина больше в том, что умереть должен был только волк из пророчества. А Картаг вообще хорёк, – Файлэнг улыбнулся. – Куда ему?

– А те животные погибли потому, что скверна стала частью их? Полностью их захватила?

– Наверное.

– Фай… – Йена запнулась, случайно назвав изверга по имени. Подумала, повертела на языке звучное «Файлэнг», поняла, что не сможет так к нему обращаться и стушевалась.

– Фай-лэнг, – по слогам проговорил Файлэнг, усмехаясь. – Меня зовут Фай-лэнг. А тебя – Йена. А брата твоего, которого я почему-то иду спасать вместе с тобой, зовут Йомаль. А второе имя у тебя есть, кстати?

– Лань. А у брата – Хорт. А у тебя?

– Нет, не успели дать…

Они помолчали.

– А ты сам вызвался принести себя в жертву волку? – спросила Йена.

Файлэнг поморщился и нехотя ответил:

– Почти. Что бы там у вас про нас не рассказывали, а я – единственный волк в стае. Особого выбора не было, как видишь.

– А зачем ты теперь идёшь спасать Йомаля? Я тебя не звала.

– Звала…

– Как это?

– У твоих вопросов дно есть? – Файлэнг разозлился.

Он не хотел ни ей, ни себе признаваться, что стал ведэ, ведомым. И ведь давно стал! Ещё когда он наблюдал за тренировками брата с сестрой, незатейливая мелодия флейты Йены манила его, чаровала… Может, поэтому пророчество не убило его? Ведь, по сути, он уже не был извергом на тот момент. Файлэнг тряхнул волосами, занавесив глаза густой чёрной чёлкой, сгорбился и отвернулся, давая понять, что разговор окончен. До горы Аторга Варт оставалось не больше полумили.

* * *

Две фигуры, укутанные в шерстяные плащи с мягкими капюшонами, сползающими на спину узкими треугольниками, стояли на ледяном обрыве напротив пика Аторга Варт. Ветер завывал вокруг них, закручивал снежные вихри, стелился позёмкой. Но полы плащей оставались недвижимы, а снежная крупа, как ни старалась, не могла коснуться лиц.

Одна фигура шевельнулась, повела перед собой рукой, и горы впереди как будто стали ближе, а пик Аторга Варт оказался прямо перед обрывом, гордо держа на своей вершине раскрытый цветок Маэли Тэлу. По склону горы к цветку карабкался громадный серый волк. Он лез вверх, не сворачивая, скрёб когтями лёд и камень, оскальзывался, почти срывался, но упрямо поднимался всё выше и выше. За волком тёмным шлейфом тянулся мрак.

– Что скажешь, Ив?

Вторая фигура согнулась, одёрнула плащ и опустилась на корточки.

– Даже не знаю. Откуда вообще взялось это пророчество?!

– Миры с таким сказочным устройством изобилуют подобной ерундой. Это механизм саморазрушения. Развитие жизни достигает своего апогея, и пророчество срабатывает, как бомба замедленного действия. Да что я тебе объясняю, как маленькому?!

Тот, которого назвали Ив, обиженно помолчал. Он действительно выглядел намного моложе собеседника, скуластое обветренное лицо которого покрывала сеть мелких морщинок.

– Знаешь, Кот, а ведь я никогда не курировал миры с пророчествами! – сказал он наконец. – Мог бы и помягче со мной.

– А Земля? – Кот прищурил зелёные глаза, вглядываясь в склон Аторга Варт. – В тысячах её вариациях всегда присутствует день Конца Света. Сколько уже такие, как мы с тобой, их отклонили?

– Я был на одной Земле всего лишь однажды, и не куратором, а гостем. Это для тебя она – дом родной.

– Родной, – согласился Кот. – Наш брат там почти с самого сотворения мира. А вот последнего дракона на ней видели веков шесть назад, и вряд ли это был ты, друг мой Иватарн.

– Не я, – Иватарн ухмыльнулся. – Меня бы запомнили.

– А гостил ты, значит, по-тихому?

– Почти незаметно, – Иватарн поднялся и весело глянул на Кота жёлтыми, с вертикальным зрачком, глазами. Золотисто-рыжая волнистая прядь выбилась у него из-под капюшона, и он с лукавой улыбкой накрутил её на палец с длинным аккуратным коготком.

– Показушник, – Кот хмыкнул. – Ну да ладно. Что мы будем делать с волком?

– Я бы поставил на следующую за ним парочку. Вижу в парнишке потенциал, и он связан с пророчеством напрямую.

– А если не справятся?

– А мы поможем! И не хмурься, спасём очередной мир и отправимся в отпуск. Можно даже на твою Землю. Только в другую вариацию.

Кот откинул капюшон и покачал седой головой. Снова повёл перед собой рукой, меняя пейзаж за обрывом, и с сомнением посмотрел на бредущих в снегу Йену и Файлэнга.

* * *

Солнце неумолимо катилось по небосводу в лоно Маэли Тэлу. Файлэнг глянул на небо.

– Не успеваем, – сказал он с досадой Йене и остановился. – А я маску оставил в твоём сарае.

– А зачем она тебе? – Йена встала рядом с ним и тоже посмотрела на небо.

– Ведэ обращаются в животных по зову поводыря, а мне для этого нужен оберег. Сильный образ, чтобы сосредоточится. Это или вещь, или воспоминание. Как у обычных людей из деревни. Если бы я мог обратиться в волка, в миг бы домчал тебя на гору. Хотя…

Файлэнг задумался.

– А, была не была! Сыграй мне как своему ведэ.

– Сыграть тебе? – удивилась Йена. – Но как это поможет?

– Просто сыграй.

Йена, недоумевая, достала свою флейту, приложила к губам и заиграла. Пальцы забегали по дырочкам, и Файлэнг заворожено наблюдал за ними. Музыка набрала ритм, флейта пронзительно взвизгнула на высокой ноте, и он крутанулся на месте, перекинулся в волка, взметнув снежный вихрь чёрным хвостом. Йена ойкнула и выронила флейту.

– Да что же ты инструмент всё удержать не можешь, – усмехнулся-оскалился Файлэнг. – Запрыгивай, времени мало. Все вопросы потом.

Йена подобрала флейту и робко подошла к нему. Волк опустился на снег, чтобы она смогла влезть на него, нетерпеливо шевельнул ушами:

– Смелее!

Йена вскарабкалась волку на спину и вцепилась в загривок. Файлэнг покряхтел, поднялся и рванул к горе.

Изверги собрались под горой. Они задирали головы, показывая друг другу пальцами на почти добравшегося до вершины серого волка. Файлэнг вылетел на них и, не останавливаясь, крикнул:

– Обращайтесь! Бегите к волку! Вы должны быть рядом!

Изверги засуетились, судорожно повыхватывали кто маски, кто обереги из когтей и клыков, кто браслеты из кожи, и разные звери, от медведя до хорька, один за другим ринулись к Маэли Тэлу.

– Зачем ты послал их к Йомалю? – Йена больно дёрнула шерсть на загривке волка. – Он же заберёт у всех скверну и станет ещё сильнее, ещё злее!

– Они задержат его! Иначе нам не успеть! – волк высунул язык, капая слюной и пеной на снег и выпуская горячие клубы пара. Он задыхался. – Что ты будешь делать?… Когда… Как остановить твоего брата?

– Не знаю, – Йена прижалась к спине волка. – Буду играть ему, пока он не услышит. Он услышит! Обязательно услышит! Ведь он мой брат…

– Замечательный… кхе… план! Только… фух!.. засунь флейту ему в ухо, чтобы… чтобы наверняка!

Йена сердито ущипнула волка под лопатку. Её ладонь наполнилась чем-то липким и тёплым. Она поднесла руку к глазам и ужаснулась: с пальцев капала кровь. Рана Файлэнга не зажила и сейчас от напряжения и бега снова открылась. Йене в который раз стало стыдно. А волк петлял между ледяных склонов и накатов, нес её к цветку Маэли Тэлу.

Погода резко поменялась, как это часто бывает в горах, и на пик Аторга Варт село густое облако. Начался буран, и стало не ясно, день сейчас ещё или уже поздний вечер. Файлэнг потерял направление, остановился, тяжело дыша. Он вертел мордой и принюхивался. Вверх уходил крутой склон, но другой дороги волк не видел. Йена на его спине сжалась в маленький комочек и тихонько всхлипнула. Вдруг чуть впереди замелькало яркое пятнышко света, будто солнечный зайчик заскользил по льду. Волк вгляделся. Пятнышко, маленькое и круглое, метнулось к Файлэнгу, замерло перед ним и вновь скользнуло вперёд. Волк доверился нутру и побежал следом.