Текст книги "Авантюра в двух действиях. Акт 1 (СИ)"

Автор книги: Дэш Хаоцки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Олень дракона интересовал мало. Хранитель чтил закон охоты и отбирать добычу не собирался. Он наблюдал за волком, паря под самыми облаками.

«Да самый обычный волк!», – думал Саартан, покачиваясь в воздушном потоке. – «С этими байками начинаешь шарахаться от каждой тени. Зима была голодная, вот и пригнала хищника в нашу долину. Только значит ли это то, что там, откуда он пришёл, тоже жрать нечего?».

Тем временем волк вытащил оленя на лёд, схватил за шею и поволок в лес на противоположном берегу реки. «Да не, самый обычный волк», – Саартан сделал ещё один круг и полетел в сторону дома. Моргорогов он так и не встретил.

Волк втащил оленя под раскидистый куст, бросил. Посмотрел пронзительными серыми глазами на удаляющегося дракона. Прищурился.

– Хранитель, – отчётливо сказал он.

Глава VI. Белое и чёрное

Михей пошёл на поправку. Он не торопился становиться обратно лисом, решив основательно изучить весь потенциал человеческого тела. Хранитель связал ему свитер, шапочку и тёплые штанишки из остатков овечьей шерсти, сшил безрукавку и сапожки из куска шкуры моргорога. Сотню раз пожалел, что взялся за это неблагодарное дело – мальчишка который день подкалывал его, обидно называл бабуленькой.

– Ну, я же любя, – отшучивался Михей, когда дракон злился.

Запасы мяса исчерпались. Саартан летал на охоту почти каждый день, но каждый раз возвращался ни с чем. Разве что Михею он притаскивал мелкую дичь. Пару раз дракон натыкался на чёрного волка. Зверь попадался всё ближе к дому, и Саартана это беспокоило. Наконец, он высказал свои опасения Михею.

– А не пора ли нам снова включить ловушки? – серьёзно предложил Михей. – Что, если это тот самый волк? Да всякие Райчики меньше будут надоедать мне.

– Кто-то способен тебе надоесть? – искренне удивился Саартан. – Быть такого не может!

– Я тогда чуть в одеяла не напустил со страху! Пришёл такой, зубами щёлкает, ноздри раздувает, ходит кругами аки акула-людоед! Думал, ну всё! Сожрёт и не почувствует. А он побрезговал. Побрезговал мной, представляешь?!

– Не понимаю, тебя это задело что ли? Что он не сожрал?

– Не то, чтобы задело, но как-то обидно, что он мне предпочитает жёсткого вонючего моргорога. Я-то, смотри, мягонький!

Михей оттянул себе кожу на щеке. Хранитель закатил глаза и вздохнул.

– Не хочется мне возиться с этими ловушками, – сказал он. – Для успокоения совести можно пару пугалок включить. Уж, надеюсь, я справлюсь с каким-то там волком.

* * *

Райнтраан уверенно вставал на крыло. Он с каждым днём летал всё дольше, уставал всё меньше. Иногда спускался в долину, сооружал мишени из камней, пытался разбить их внутренней силой. Пыхтел, напрягался так, что глаза болели. Но сила не откликалась. Тогда дракон в ярости расшвыривал камни и долго сидел на земле, успокаиваясь.

Волк появился неожиданно. Краем глаза Райнтраан заметил чёрную тень, вскочил и угрожающе поднял гребень. Волк прыгнул на камень и замер, внимательно разглядывая дракона.

– Чего ты хочешь добиться, тараща глаза на эти валуны? – спросил он.

Райнтраан изумлённо выгнул шею. Ещё один разговаривающий зверь?! Волк нетерпеливо шевельнул ушами, глянул в небо, затем снова на дракона:

– Ну?

– Кто ты такой?

– Ах, ну да. Какой я невежливый, – волк сел, настороженно поглядывая на горизонт. – Мы же ещё о погоде не поговорили, не соблюли весь этикет. Меня зовут Файлэнг. И, да. Я – разговаривающий волк. А ты – Райнтраан. Я слышал, как тебя так называл человеческий детёныш.

Райнтраан чуть опустил гребень. Зверь сидел спокойно, щуря насмешливые глаза. Он был крупноват для волка, но дракону опасений не внушал.

– Так что ты тут делаешь? – переспросил волк.

– К чему бы мне отвечать тебе? Или ты думаешь, раз назвался, значит – мы с тобой как подружки начнём секретики нашёптывать друг другу?

Райнтраан подумал вдруг, что общение с лисом повлияло на его речь. Он невольно хмыкнул. Волк принял это на свой счёт.

– Зря ты ёрничаешь, – сказал он.

Лёг на камень, положив лапу на лапу. Снова оглядел небо. Облизнулся и продолжил:

– Я вижу, что ты был ранен. Твоё правое плечо ниже левого, а крыло раскрывается дёргано, с запозданием. Я давно наблюдаю за драконами и знаю, что в вас есть могучая сила, магия. Но ты почему-то не можешь ею воспользоваться. Ты или потерял её, или у тебя её кто-то отнял. Ты с кем-то сражался не так давно. Угадал?

Райнтраан скрипнул зубами и помрачнел.

– Угадал, – кивнул себе волк.

– Тебе-то что за дело? – Райнтраан зло вскинулся.

– А, может, я тебе хочу помочь? И, может, даже могу.

– Как? – вырвалось у Райнтраана прежде, чем он успел подумать.

Волк усмехнулся. Поднял лапу, развернул её к себе чёрной подушечкой, пошевелил чёрными же когтями. Сказал задумчиво:

– Как-как? Научу тебя черпать силу из земли, этих гор, из воды и с неба. Или просто дам тебе её. Интересует?

Райнтраан, опешив, часто заморгал.

– С чего бы тебе помогать мне? – подозрительно спросил он.

– Услуга за услугу.

– Ну конечно!

– Не торопись с выводами. То, чего хочу я, устроит нас обоих.

Райнтраан замолчал, раздумывая. Волк деланно равнодушно погрыз коготь, поглядел на него, дунул, положил лапу обратно на лапу и посмотрел на дракона.

– Что решил?

– Я тебя слушаю.

* * *

Весна пришла внезапно. Явилась рано утром, свежая, умытая ручьями. Легко взбежала на самые вершины одетых ещё в ледяные шапки гор слепящими лучами, растормошила сонные деревья гомоном мелких пичуг, дохнула тёплым южным ветерком им в кроны, а к полудню оголила до черноты луга в долине и вспенила воду в быстрой горной реке. Взбалмошно зажужжали мухи, деловито загудели пчёлы и шмели. Повылазили из своих нор пищухи и суетливо зашныряли в камнях. Сороки громко возмущались карканью ворон, а те гоняли приставучих галок. Протяжное мычание, всхрюкивание, фырканье и топот сотен копыт возвестили долину о возвращении большого стада моргорогов.

Саартан заполошно собирался на охоту. Он активировал ловушки только у самого входа в зал с Зеркалом, отдал их схемы-чертежи Михею, наказал изучить и спрятать. Выкатил заградительные валуны из пещеры, чтобы они просохли на солнце, попросил Райнтраана вытрясти все одеяла-шкуры.

– Сам тряси, – ответил ему Райнтраан.

– Они же заплесневеют от влажности! – возмущённо взмахнул крыльями Хранитель.

– Один день ничего не решит. Я полечу с тобой на охоту.

– С чего бы вдруг?

– Я достаточно окреп, чтобы испытать себя в деле. А с тобой будет надёжнее. Заодно и поучу тебя некоторым хитростям. Ты же самоучка, а меня обучали загонять моргорогов.

Саартан долго думал, с сомнением глядя на брата.

– Ладно, – наконец решил он. – Попробуем поработать в команде.

И два дракона поднялись в ясное синее небо.

Саартан летел чуть впереди, зорко высматривая добычу. Райнтраан старался не отставать. Он смотрел радужному дракону в спину и вспоминал разговор с Файлэнгом.

– Я тебя слушаю.

– Замечательно! – волк поднялся на лапы. – Позволь, я покажу тебе товар лицом.

Файлэнг спрыгнул с камня, вплотную подошёл к дракону. Райнтраан напрягся и нахмурился.

– Всё начинается со взаимного доверия, друг мой, – волк поднялся на задние лапы. – Расслабься, я всего лишь хочу продемонстрировать тебе свои возможности.

Он коснулся лапой крыла дракона, и тот почувствовал, как внутри него оживает сила. Она затеплилась в груди, чуть разгорелась и несмело толкнулась в лапы. Волк отступил на несколько шагов, наблюдая. Райнтраан раскинул крылья, одновременно и разом, будто никогда ничего себе не ломал. Чешуя дракона заблестела, а на кончиках гребня вспыхнули алые искорки. Райнтраан потоптался на месте, разминаясь, и резко рубанул хвостом в сторону волка. С шипов на хвосте сорвались красные иглы, вспороли воздух и воткнулись в землю там, где пару секунд назад стоял зверь. Волк отскочил почти не заметным глазу движением, будто мгновенно переместился с одного места на другое.

– Неплохо, – Файлэнг отряхнулся и оскалился. – Вижу, тебе понравилось.

Он повёл мордой коротким полукругом, и сила Райнтраана сжалась до тлеющего уголька, лёгким теплом под сердцем напоминая о себе. Дракон растерянно опустил крылья.

– Ты получишь свою силу в полном объёме, если выполнишь то, о чём я тебя попрошу, – волк огляделся, словно проверяя, – не подслушивает ли кто? – и добавил: – Мало того, я научу тебя использовать силу вашего мира. Ты станешь самым непобедимым драконом за всю историю Панайры.

– Что я должен сделать? – спросил Райнтраан, с волнением прижимая лапы к груди и ощущая под ними заветное тепло.

Файлэнг усмехнулся.

– Убей Хранителя, – сказал он.

Райнтраан дотронулся лапой до груди. Сила по-прежнему теплилась в ней маленьким комочком. Убить Хранителя? Он посмотрел на летящего впереди Саартана. Поднажать, налететь сзади, неожиданно, мощно. Рвануть когтями перепонку, изодрать в клочья и смотреть, как он, кувыркаясь, падает вниз…

Саартан вдруг поравнялся с ним:

– Слушай, Райн. А как мне поймать ворона?

– Что?.. – рассеянно спросил погружённый в себя Райнтраан.

– Моргороги вернулись, значит, пора послать весть семье. Как мне поймать ворона? Я ведь, во-первых, не угонюсь за ним, а во-вторых, раздавлю его, пытаясь схватить.

– А…

– Витаешь в облаках?

– Задумался, – Райнтраан тряхнул головой, отгоняя опасные мысли. – Не знаю, попроси своего лиса или попробуй сплести сеть из травы. Мы с Дафом в детстве так всякую мелкую живность ловили.

– Даже спрашивать не буду, что вы с ней делали…

– Да что, мы живодёры какие?! Если с тобой не в ладах, не думай, что… Мы их девчонкам дарили. Они, знаешь, любят такое.

– Да, лис меня однажды уже просветил…

Райнтраан покосился на Хранителя и скривился.

– Ждёшь, что я извинюсь за Гайлорну?

– Нет. Ты молодец, изощрённо меня тогда подловил. А я повёлся. Всё честно. Сам виноват, не бери в голову. И твой урок я усвоил. А за совет спасибо.

И Саартан снова полетел вперёд. Райнтраан посмотрел ему вслед. Всё честно. Один дракон устроил ловушку, второй – в неё попался. Куда уж честнее?.. А вот напасть со спины, без предупреждения – это уже точно подлость. «Я брошу ему вызов и убью в честном бою», – решил для себя Райнтраан. – «Убью за то, что он не дал родиться моему брату, за маму, за отнятую силу… за то, что он обманывал всю семью, притворяясь драконом! Так будет правильно. И волк сделает меня непобедимым. И чтобы там не задумал этот Файлэнг, он останется в дураках, так как семья изберёт нового Хранителя». Все получат своё. Райнтраан вздохнул и удовлетворённо улыбнулся.

– Сарт, моргороги! – крикнул он брату.

Большое стадо отдыхало у воды. Завидев хищников, взрослые животные заволновались, повскакивали и спешно начали сбивать молодняк в кучу и в центр, закрывая телят могучими телами.

– Вижу, – отозвался Саартан. – Каков план?

– Лети вперёд в тени того хребта до поворота на ущелье, я выведу на тебя одного-двух.

Хранитель кивнул и резко ушёл вверх и вбок. Райнтраан сложил крылья и спикировал на стадо, плюнул огнём, разгоняя добычу, с рыком пролетел над моргорогами и, сделав петлю, повторил атаку. Животные разбегались от огня, но тут же смыкали ряды, стоило дракону отвернуться. Однако несколько молодых моргорогов, не выдержав напряжения, взбрыкнули копытами, прыгнули из защитного круга и понеслись прочь. Стадо замычало, отчаянно и призывно, но ослеплённые страхом телята бешеным галопом удалялись в сторону ущелья. Прямиком Саартану в когти.

К вечеру драконы возвращались на Храмовую гору, таща в когтях по моргорогу каждый.

* * *

Михей вызвался изловить ворона сам. Саартан сказал ему, что в долине, которая кишит смертоносными рогами, копытами и клыками, маленькому беззащитному мальчику не место одному.

– Это я-то беззащитный?! – возмутился Михей. – Да я любому динозавру фору дам! Пусть попробуют только за мной угнаться сперва. Ты же мне всё вороньё распугаешь, Саа!

– Я буду неподалёку, – непререкаемым тоном ответил Саартан. – Либо так, либо никакой охоты.

– Ладно, папуля, – сдался Михей. – Но неподалёкай так, чтобы я даже твою тень не видел!

– И одевайся теплее, снаружи ещё не лето.

Под пристальным взглядом дракона Михей натянул вязаную шапочку по самые глаза, нехотя надел поверх шерстяного свитера шкурку-курточку, сунул ноги в тёплые штанишки и сапоги. Покрутился перед Хранителем, получил одобрительный кивок, вооружился костяным ножом и выбежал из пещеры. Дракон последовал за ним, держась на приличном расстоянии.

Подпрыгивая, пританцовывая и размахивая руками, Михей добежал до кромки леса, в которую с юга упиралась долина. Отыскал овраг весь заросший крапивой, как свежей и молодой, так и старой, пожухлой зимней. Спрыгнул в него и, обжигаясь, принялся ножом срезать высокие стебли. Михей выбирал более мягкую зимнюю крапиву, так как тресту из неё сделать гораздо легче и быстрее. А нетерпеливому мальчику-лису верёвка нужна была если и не прямо сейчас, то хотя бы сегодня.

Насвистывая, Михей раскладывал срезанные стебли на земле. Вдруг он выпрямился. Усмехнулся и поудобнее перехватил нож. Проговорил громко и чётко:

– Я тебя чувствую, выходи.

Кусты на краю леса зашевелились, раздвинулись, и чёрный волк прыгнул в овраг. Он остановился, стряхнул со шкуры мелкие веточки, оскалился. Михей медленно развернулся к нему, пряча нож в рукаве. Их взгляды встретились.

– Ну, здравствуй, – сказал волку Михей.

– И ты не болей, – отозвался волк и расслабленно сел. – Хороший денёк, не правда ли?

– Хороший, – согласился Михей, ничуть не удивившись разговаривающему зверю. – Таким и останется?

– Пожалуй, да. Если некто не пустит в ход нож.

– Некто не пустит, если другой некто никого не захочет порвать и сожрать тут.

– Я позавтракал уже, спасибо, – волк улыбнулся.

Михей вытащил нож и заткнул его за пояс.

– Ты тот самый волк из легенды? – в лоб спросил он, тоже усаживаясь на землю.

Волк даже немного удивился:

– А про меня уже легенды слагают? Не слыхал. Что ж, лестно. И что рассказывают?

– Ты, правда, не знаешь?

Волк отрицательно покачал головой.

– Как-то не довелось послушать сказочку на ночь, – сказал он. – Просветишь вкратце?

– Если совсем кратко, то говорят, что от тебя олень в зазеркалье сбежал, ты его оттуда выкурить хотел, но первый Хранитель тебе навалял, и ты, поджав хвост, смылся.

– А-а-а, – протянул волк разочарованно. – Так то не легенда. Пустые сплетни.

– То есть, ты не гнался за олень-бабой?

– Олень-бабой? – волк поднял бровь и ухмыльнулся. – Так вы её называете?

– Это я так её называю. Кого её, кстати? И так ты гнался или нет?

– Я… преследовал, но не её. А тех, кто её похитил. Та, кого ты называешь олень-бабой, – богиня, Созидающая миры. Теперь богиня. А раньше была простой девушкой, поводырём одного талантливого ведэ, которого я… кхм… не важно. И когда-то эту девушку звали Йена, Йена Лань.

«… И меня потеряли… А те, кто нашёл, заперли меня здесь… Я Йена, Йена Лань», – промелькнуло в голове у Михея. Он моргнул, и зыбкое воспоминание о прозвучавшем когда-то разговоре, растаяло. Волк внимательно посмотрел на него.

– Услышал что-то знакомое? – проницательно спросил он.

– Возможно, – не стал скрывать Михей. – А что за веде… вэдэ?

– Ведэ, – поправил волк. – Долгая история. Если пожелаешь, я расскажу, но в другой раз. Мои уши говорят мне, что твой дракон уже совсем близко. Забьёмся на завтра? В это же время и в этом же месте?

– Договорились.

Волк выскочил из оврага и бесшумно шмыгнул в кусты как раз в тот момент, когда из-за набежавших облаков с неба спустился Хранитель. Он опустился на землю, подозрительно оглядел овраг, глянул на Михея.

– Мне показалось, что ты с кем-то разговаривал? – спросил Саартан.

– Не показалось, – Михей хитро улыбнулся. – Внутри меня идёт вечная борьба лиса и человека, приходится иногда выплёскивать их диалоги в монолог, изрекаемый в полном беспорядке вот этим ртом. Ничего не могу с собой поделать!

Хранитель поджал губы.

– Тут странный запах…

– А ты поползай в этой грязи и в мокрой крапиве, сам, знаешь, не ландышами пахнуть начнёшь! Но, если честно, я пробовал превращаться обратно в лиса. Вроде у меня начало получаться.

Михей действительно значительно продвинулся с превращениями и почти не соврал Хранителю. Саартан с сомнением оглядел его.

– Ладно, – сказал он. – Ты тут закончил?

– Ага, – Михей незаметно вздохнул. Пронесло? Не учуял волка? – Поможешь дотащить эту охапку до дома? Малясь просушить надо и обмять. Я потом верёвки наплету, сплету их в сеть, а завтра убегу ловить тебе ворону.

– Ворона. Нужен именно ворон.

– Ладушки, ворона – так ворона.

На следующий день Михей сплёл верёвку, связал её в сеть и отпросился у Саартана ловить птицу.

– Овраг же – вон он! Недалеко совсем, – канючил он. – Зачем тебе со мной летать? Я пока крапиву резал, ни одной живой души не заметил. Разве что жуков. Можно я один? Ты же не нянька!

– Нянька, – отрезал Саартан, но согласился отпустить мальчишку одного – дел по дому за зиму накопилось невпроворот. И Михей радостно унёсся на охоту (свидеться с волком).

Волк ждал его у оврага. Только это уже был не зверь, а человек. Подросток. Юноша сидел на земле, откинувшись спиной на камень, полуприкрыв веки и меланхолично жуя длинный стебелёк. Он выглядел сонным и расслабленным, даже на подбежавшего и запыхавшегося от волнения Михея среагировал не сразу: медленно вынул стебелёк изо рта, покрутил его на бледных пальцах, разглядывая, выбросил и только тогда поднял взгляд.

– Ты всё-таки пришёл, – сказал Файлэнг, насмешливо щуря серые глаза на чуть ли не подпрыгивающего от нетерпения Михея.

– Конечно, пришёл! – возмутился Михей. Он беспардонно глазел на преобразившегося волка. – Я же обещал!

– Исполнительный какой, – усмехнулся Файлэнг, откинул со лба чёрную чёлку, кивнул. – Присаживайся.

Михей без раздумий плюхнулся рядом, подтянул ноги и положил голову на колени так, чтобы лучше видеть собеседника.

– Рассказывай, – попросил он. – У меня не так уж много времени, а нужно ещё поймать ворону. То есть ворона! Если вернусь с пустыми руками, Саа точно чего-нибудь заподозрит.

– Твой дракон?

– Не то, чтобы он мой… но да.

Файлэнг хмыкнул.

– Давай так, – предложил он, слегка разворачиваясь. – Я расскажу и даже покажу тебе свою историю, а ты потом ответишь на некоторые мои вопросы. Идёт?

– А если я не захочу отвечать? Или не смогу?

– Не отвечай.

– Хорошо.

– Тогда, – Файлэнг протянул руку к лицу Михея, – тебе придётся мне довериться. И ты увидишь всё сам. Согласен?

Михей улыбнулся и закрыл глаза. Он почувствовал, как удивительно горячие для такого бледного юноши пальцы коснулись его щеки, как с их подушечек прямо под кожу побежал импульс, щекоча и покалывая мышцы, как…

Флешбэк

На самом крайнем севере Тэрунги, где лютуют морозы и воют ветра, где моря скованы льдом, а земля мёрзлая даже летом, на одиноком острове в льдистых горах растёт диковинный цветок – Маэли Тэлу, из которого рождается Солнце. Каждое утро бутон Маэли Тэлу раскрывается на вершине горы Аторга Варт, и Солнце величаво выплывает из его лона, чтобы обогреть весь мир и вечером вернуться обратно.

У подножья Аторга Варт расположилось небольшое поселение людей, которые называли себя тэлу-актан, что значило у других народов примерно следующее: «защитники священного цветка, из которого выходит Солнце». Сами тэлу-актан считали себя скорее созерцателями, так как каждый день они наблюдали великое таинство рождения светила и никаких действий по этому поводу не предпринимали. Тэлу-актан ловили рыбу, охотились на оленей и моржей, обучали собак возить сани, выделывали шкуры, натягивали тетивы на луки, стучали в бубны и мастерили обереги из волчьих клыков. В общем, жили себе и жили.

Пока однажды по весне не вспучилось море, ощетинившись острыми зубьями ломаного льда, не вскипело и не выбросило на берег скверну. Скверна долго пузырилась, шипела, булькала и тянула в разные стороны лапы-щупальца, подёргивала ими, словно принюхиваясь, и вдруг обратилась чёрным туманом и расползлась по округе. Те, кто вдыхал этот туман, будь то звери или люди, становились безумными, злыми и алчными до крови. Они ненавидели солнечный свет, а солнечный свет испарял их и немилосердно жёг. Осквернённые рвались к Маэли Тэлу, дабы уничтожить цветок и тем самым навсегда погасить ненавистное им Солнце.

Ужас и смятение охватили тогда тэлу-актан, но нашлись среди них храбрые охотники, сумевшие подняться на защиту поселения и горы Аторга Варт. Многие из этих охотников отдали свои жизни, чтобы отогнать Тьму обратно к морю. С тех пор прошло немало лет, Тьма укоренилась в прибрежных скалах и совершала редкие набеги на поселение, а по лесам и горам скитались её разрозненные осквернённые, не причиняющие особого вреда людям. Так было до недавнего времени.

Среди тэлу-актан стали рождаться дети, отмеченные Тьмой. Чаще всего это происходило в семьях потомков тех охотников, кто когда-то сражался со скверной. Родимое пятно под самым сердцем чёрной некрасивой кляксой в виде тотемного животного, свойственного каждому ребёнку, уродовало младенцев, наполняя их неокрепшие души затаившейся злобой и яростью, которые выплёскивались из них в полной мере, когда им исполнялось одиннадцать лет. Таких детей боялись и ненавидели, зачастую ещё маленьких относили в лес и оставляли там на произвол судьбы. А от тех, кто постарше старались избавляться другими не менее суровыми методами. Некоторые отмеченные Тьмой дети сбегали в лес сами, обретали новую семью среди осквернённых и становились извергами. Говорили, что они обрастали чёрным мехом, отращивали себе клыки и когти, а вскоре и вовсе превращались в ужасных кровожадных зверей.

Однако вскоре вслед за отмеченными Тьмой детьми начали появляться дети-поводыри. Они были светлыми и чистыми, как погожий весенний день, и могли песней или музыкой укрощать Тьму в сердцах и душах, направлять разрушительную энергию скверны на борьбу с самой скверной. Обычно каждому отмеченному Тьмой всегда находился свой, подходящий только ему, поводырь. Детей с поводырями стали называть ведэ.

Йомаль родился с очень большим родимым пятном, и это сильно напугало его родителей. Мало того, что чёрная клякса расползлась почти по всей груди мальчика, так она ещё имела вид оскаленного волка, что сразу напоминало людям об извергах. Йомаля почти заклеймили проклятым, но тут у его родителей через год родилась дочь, которая оказалась поводырём для мальчика. Так Йомаль стал ведэ.

* * *

Йомалю стукнуло пятнадцать, когда он впервые вышел на бой со скверной. Они с сестрой много тренировались раньше, но никакая тренировка не могла сравниться с настоящим сражением.

Колокол на деревянной башне у частокола тревожным звоном разбудил деревню. В лиловом ночном сумраке замелькали факелы, собаки истошно завыли и попрятались в будки, забегали люди. Отовсюду слышался крик: «Осквернённые! Осквернённые у ворот!».

Йомаль вместе с сестрой Йеной, на ходу подпоясывая тулупчики и натягивая варежки, выскочили из избы и помчались к воротам. По пути к ним присоединилось ещё шесть пар ведэ-поводырь, состоящих из мальчиков и девочек примерно одинакового возраста. Все заспанные, растрёпанные и напуганные: из четырнадцати детей только двое самых старших имели боевой опыт.

У ворот ребят уже ждала толпа набежавших на шум людей, которая волнами схлынула в стороны, стоило только детям подойти поближе. Ведэ боялись, поводырей не понимали. Кто-то крикнул: «Отворяй!», и тяжёлые деревянные створки с натугой и скрипом повернулись на массивных петлях, открываясь вовне. Народ охнул и отступил от ворот, когда створки распахнулись настежь. Совсем недалеко от деревни ровным полукругом замерла скверна. На фоне тёмного, почти чёрного леса, скверна казалась расплывшимся пятном абсолютного мрака. Сотни маленьких красных и злобных глазок посвёркивали алыми искорками в темноте, сотни глоток тихо и зловеще урчали, похрюкивали и порыкивали.

Дети переглянулись. Йомаль зябко поёжился, взглянув на побледневшую сестру.

– Мы справимся, – шепнул он ей.

Йена кивнула, стянула варежки и вытащила из-за пазухи флейту. У многих поводырей были именно флейты – маленькие, изящные, удобные. Только у самой младшей девочки Мевы был бубен.

Заиграла музыка. Сначала нежная, робкая, неуверенная, но быстро набирающая обороты и тембр, всё чаще и чаще пропуская агрессивные будоражащие сознание нотки. Ведэ напряглись, задышали чаще, раздувая ноздри и выпуская горячие облачка пара. Их глаза разгорелись красным огнём, а кулаки сжались. Послышалось глухое рычание одного, другого, третьего… и вот все ведэ как по команде рванули вперёд, за ворота, навстречу встрепенувшейся и заголосившей на разные голоса скверне. Поводыри, не прекращая играть и заметно отставая, побежали следом.

Йомаль с разгона влетел в самую гущу шевелящейся массы лап, щупалец, копыт и рогов, разметал первых попавшихся под руку осквернённых, оставляя за собой шлейф чёрных брызг, слизи и гноя. За ним тянулся огненный след его силы, который врезался, сминал и крушил всех и вся по его воле. Йомаль почти не слышал флейты, слепая ярость заволокла его горевшие алым глаза, и он всё глубже и глубже прорубался в тело скверны.

Йена быстро потеряла брата из виду. От волнения и холода её пальцы соскользнули с маленьких дырочек на флейте, и на миг музыка затихла. Она испугалась, прижала флейту к дрожащим губам и заиграла призывную мелодию. Йомаль не отзывался. Йена в панике огляделась. Вот старший ведэ перекинулся в медведя, чётко исполняя приказ своего поводыря. Вот младшая Мева подняла бубен над головой и мелко застучала тоненькими пальчиками по самому его краю, а её ведэ обратился рысью. Вот мелькнула крылатая тень ведэ-орла. Где же Йомаль? Йена побежала к скверне, забыв про флейту и отчаянно зовя брата:

– Йомаль! Йомаль!

Что-то громоздкое и мерзко хлюпающее пронеслось совсем рядом, сбив девочку с ног. Йена ойкнула и упала на колени, выронив флейту, которую тут же пнуло чьё-то копыто, смахнул чей-то хвост, отбросила чья-то лапа. Йена зажмурилась и закричала, но её крик потонул в какофонии боя. Кто-то схватил её за плечо. Йена открыла глаза и, пожалев, зажмурила их ещё сильнее: прямо перед её лицом распахнула клыкастую пасть морда чёрного волка.

– Да вставай же ты! – Йену тряхнули за плечо, и чьи-то руки рывком поставили её на ноги.

Но ноги не слушались её, стали ватными и очень тяжёлыми – Йена вот-вот готова была потерять сознание от страха. Она стала медленно оседать обратно на землю, но кто-то подхватил её и оторвал от земли – тугая струя ветра ударила в лицо, растрепав волосы. Звуки боя как-то разом оказались далеко. Йена почувствовала мягкий толчок, и её снова попытались поставить на ноги. Похлопали по щекам.

– Ну, хватит уже, – сказал голос над самым её ухом.

Йена через силу разлепила веки. Её взгляд упёрся во всю ту же волчью морду, которая вдруг съехала назад, открыв вполне человеческое лицо, юное, мальчишеское. Йена заморгала, а юноша, немногим старше её самой, улыбнулся.

– Это всего лишь маска, – сказал он и постучал по откинутой на затылок звериной морде. – Видишь?

– Т-ты кто?

– Меня зовут Файлэнг. Зови меня Фай. И для тебя я – изверг.

Йена снова ойкнула и отшатнулась, но Файлэнг схватил её за руку.

– Да тише ты! Тебя чуть не затоптали, а я вытащил.

– З-зачем?

– То есть? Ты ведь могла погибнуть!

– Но я же твой враг…

– Ты?! – Файлэнг рассмеялся. – Не очень-то похожа. Дрожишь, как мокрая мышь. Видали и пострашнее.

Он отпустил её руку, и Йена немного успокоилась. Этот изверг был какой-то неправильный, больше похожий на обычного мальчишку. Бледный, худой, в поношенной одежде, но никакого меха и никаких клыков и когтей. Серые глаза без всякого инфернального пламени смотрели насмешливо, из-под маски выбивалась назойливая густая прядь чёрных волос, ухо смешно топорщилось, оттянутое верёвкой от бутафорской морды волка.

– Что ты делала одна в самой гуще сражения? – спросил Файлэнг. – Где твой ведэ?

– Я… потеряла его, – Йена смутилась и потупилась.

– Но я слышал зов твоей флейты, – удивился Файлэнг. – Даже я! Он что, у тебя глухой?

– Мы первый раз в настоящем бою, – Йена потупилась ещё больше.

Ей отчего-то стало ужасно стыдно за Йомаля перед этим странным извергом.

– А, – Файлэнг понимающе кивнул. – Мы давненько не делали серьёзных вылазок. Давай, я поищу его? Только ты никуда не уходи.

Он натянул маску на лицо и развернулся, собираясь уходить. Йена, сама от себя не ожидая, поддалась вперёд и коснулась его плеча.

– Зачем? – тихо спросила она.

– Да что ты заладила: зачем да зачем?! – Файлэнг раздражённо отдёрнул руку. – Считай, мне понравилась твоя музыка.

И одним прыжком исчез во мраке.

Юноши-изверга не было долго, и Йена вдруг подумала, что придумала его от страха. Что она убежала подальше от всех – от страшного в своей ярости Йомаля, от других ведэ, от мерзкой скверны – и заблудилась в темноте. Она села на корточки и обхватила плечи руками, всхлипнула. Ладони мёрзли, но Йена даже не вспомнила о варежках – так ей стало тоскливо и одиноко. Вокруг было тихо, слишком тихо, чтобы даже сражение было правдой.

Файлэнг без маски и весь взъерошенный появился из мрака так же бесшумно, как до этого растаял в нём. На руках он держал бесчувственного Йомаля. Йена, не веря своим глазам, поднялась ему навстречу.

– Твой? – Файлэнг положил Йомаля к ногам Йены, брезгливо стряхнул с ладоней и одежды капли чёрной крови и слизь.

– Мой, – пролепетала Йена и склонилась над братом. – Как ты?..

Файлэнг снова исчез. Без звука и колыхания воздуха. Йена покрутила головой, но вокруг была только тьма. Самая обычная, ночная.

* * *

Ночь сражения со скверной осталась позади. Для всех ведэ и их поводырей она окончилась благополучно, все вернулись домой целыми и относительно невредимыми. Люди в деревне ликовали, они праздновали их победу как свою собственную. Уже третий день разжигались костры, на которых раз за разом сгорали сделанные из соломы чучела волков.

Йена на празднества не ходила. Она безучастно смотрела на горящие костры из окна, задумчивая и грустная. Ей было жаль пожираемых пламенем соломенных волков, ведь перед её взором вновь и вновь появлялся совсем не злой мальчик-изверг в звериной маске. Как ему не холодно в обветшалой курточке? Без варежек и шапки? Йена вспоминала торчащие из дырявых рукавов худые бледные запястья и тяжко вздыхала. И это против таких как он они сражаются?..

Йомалю Йена ничего не сказала про Файлэнга. Коротко объяснила-соврала, как они оказались так далеко от места боя. Мол, испугалась, убежала и позвала тебя, а ты так вымотался, что сразу, как пришёл, уснул. Йомаль поверил. Он был рад, что всё обошлось.

Ночь тревожила Йену, и сон совсем не шёл к ней. Йена долго ворочалась с бока на бок, пока Йомаль не заворчал на неё. Наконец, она слезла с печи, на цыпочках, чтобы не разбудить домашних, прокралась в сени и с ногами залезла на высокую лавку под маленьким круглым оконцем. Луна, ущербная с одного края, ярким пятном висела в затянутом облачной пеленой небе и слабо освещала двор зловещим мертвенно-голубоватым светом. Белые тени метели носились в её холодных лучах бесплотными призраками, налетая на изгороди и заборы, спотыкались об них, если призраки умеют спотыкаться, и рассеивались по ветру.