Текст книги "Мистик-ривер"

Автор книги: Деннис Лихэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Джимми, – сказал Дейв, – что-нибудь из этого могли бы взять на себя мы.

Но Джимми продолжал, словно Дейва рядом и не было:

– ...и ни в одном из этих дел я не могу упустить ни единой мелочи, ведь, упусти я что, и это будет для нее как вторая смерть, и люди потом, лет через десять, будут помнить про Кейти лишь то, как все было не так на ее похоронах, а я не могу допустить, чтобы помнили про нее это, понимаешь? Потому что Кейти, старина, с шести лет уж точно, была девочкой очень-очень аккуратной, чистенькой, всегда очень заботилась об одежде, чтобы хорошо выглядеть. Вот потому-то и приятно и даже здорово просто посидеть на крылечке, оглядеться и постараться вспомнить про Кейти что-нибудь такое, чтобы немного поплакать. Ведь знаешь, Дейв, меня начинает порядком бесить, что я никак не могу расплакаться, поплакать по ней, моей родной дочке. Ни одной чертовой слезы не пролил еще!..

– Джим...

– Да?

– Но ты ведь сейчас плачешь!

– Ей-богу?

– Да ты до лица дотронься!

Джимми коснулся рукой щеки, по которой катились слезы. Отдернув руку, он секунду смотрел на мокрые пальцы.

– Черт, – сказал он.

– Хочешь, чтоб я ушел?

– Нет, Дейв, нет. Посиди еще немного, если тебе ничего.

– Мне ничего, Джим, ничего...

17
Один короткий взгляд

За час до назначенной встречи у Мартина Фрила Шон и Уайти заехали домой к Уайти, чтобы тот сменил рубашку, закапанную в обед.

Уайти жил с сыном Терренсом в многоквартирном доме из белого кирпича у самой южной границы города. Квартира была устлана бежевым ковровым покрытием, стены в ней были кремовыми, и пахло в ней мертвенным запахом гостиницы или больницы. Когда они вошли, телевизор был включен, хотя дома никого не было, тихо играла музыка, а на ковре возле черной махины музыкального центра валялись разрозненные части игры «Сега». Напротив телевизора и музыкального центра стояла продавленная кушетка, а судя по оберткам из «Макдональдса» в мусорной корзине, которые тут же заприметил Шон, морозильник здесь был в основном набит готовыми обедами.

– Где Терри? – спросил Шон.

– На хоккее, наверное, – сказал Уайти. – Или на бейсболе... Сейчас сезон. Но больше он увлекается хоккеем. Пропадает на чемпионате.

Шон однажды видел Терри. В четырнадцать тот был здоровенным детиной, настоящим великаном, и Шон представил себе его года через два, представил, в какой ужас будет повергать противника его появление на льду, его мощные, на бешеной скорости броски.

Терри был оставлен на попечение отцу, потому что мать и не думала оспаривать у него это право. Она бросила мужа и сына несколько лет назад ради адвоката, специалиста по гражданскому праву, обвиненного позднее в растрате и, как это слышал Шон, дисквалифицированного. С адвокатом этим она осталась, сохранив хорошие отношения и с Уайти. Во всяком случае, говорил он о ней так, что забывали о его разводе.

Сейчас, войдя в гостиную вместе с Шоном, Уайти тем не менее о нем напомнил. Расстегивая рубашку и поглядывая на разбросанные на полу части «Сеги», он заметил:

– Сьюзен говорит, что мы с Терри устроили здесь настоящую берлогу. Она закатывает глазки, но знаешь, по-моему, это она просто из ревности. Пива или еще чего-нибудь?

Шону вспомнились слова Фрила о том, что Уайти пьет, и он представил себе, каким взглядом тот встретит Уайти, если от него будет разить, как из пивной бочки. А кроме того, зная Уайти, можно было заподозрить и то, что он испытывает его, Шона, – ведь все сейчас смотрят на него с пристрастием.

– Принеси-ка воды, – сказал он, – или кока-колы.

– Вот хороший мальчик, – сказал Уайти. Он улыбался с таким видом, будто действительно испытывал Шона, но что-то неуловимое во взгляде говорило о том, что на самом деле ему хочется выпить. Облизнувшись, Уайти сказал: – Я принесу две банки кока-колы.

Вернувшись из кухни с двумя банками, одну он вручил Шону. Потом направился в ванную, маленькую, рядом с гостиной, и Шон услышал, как он стягивает рубашку и плещется под краном.

– Все это дело становится каким-то неопределенным! – крикнул Уайти из ванной. – У тебя тоже такое чувство?

– Есть немножко, – признался Шон.

– Алиби Феллоу и О'Доннела выглядят вполне солидно.

– Это не означает, что они не могли кого-то нанять, – заметил Шон.

– Согласен. Ты думаешь именно так?

– Да нет. Слишком грязная работа.

– Однако совсем исключить эту версию нельзя.

– Нельзя.

– Надо нам еще раз получше допросить этого паренька Харриса, хотя бы потому, что алиби у него нет. Но вообще-то, старина, не подходит ему такое дело. Слабоват он для этого.

– Но мотив все же усмотреть можно, – сказал Шон. – Например, зреющая ревность к О'Доннелу или что-нибудь в этом роде.

Уайти вышел из ванной, вытирая полотенцем лицо; на белом животе его через всю диафрагму слева направо змеился красный шрам, стягивающий кожу.

– Ну, так что этот парень? – Он опять направился в спальню.

Шон вышел за ним в переднюю.

– Преступником он мне тоже не очень видится, но надо в этом удостовериться точно.

– К тому же есть еще папаша и эти ее полоумные дядюшки, но наши уже переговорили с соседями, и не думаю, что путь наш ведет сюда.

Прислонившись к стене, Шон отпил кока-колы.

– Учитывая полную неопределенность всего этого дерьмового дела, сержант, думаю...

– Да, поделись со мной всеми предположениями. – Уайти появился в коридорчике в накинутой на плечи свежей рубашке. – Старушка эта, Прайор, – сказал он, застегивая пуговицы, – говорила, что не слышала крика.

– Но выстрел слышала.

– Мы решили, что это был выстрел. Но может быть, ты и прав. А вот крика она не слышала.

– Возможно, девчонке Маркус было не до криков: она стукнула злоумышленника дверцей и поспешила поскорее убраться.

– Ну, будь по-твоему. А когда она его увидела? Когда он шел к машине?

Отойдя от Шона, Уайти завернул в кухню.

Отделившись от стены, Шон последовал за ним.

– А это значит, что она, возможно, знала преступника. Потому и сказала ему: «Привет».

– Ага. – Уайти кивнул. – Иначе зачем ей было останавливать машину?

– Нет, – сказал Шон.

– Нет? – Опершись на кухонный стол, Уайти уставился на Шона.

– Нет, – повторил Шон. – Машина стукнулась обо что-то и попала в кювет.

– Однако нет следов торможения.

Шон кивнул:

– Машина ехала со скоростью миль пятнадцать в час, но что-то бросило ее в кювет.

– Что?

– А черт ее знает! Кто руководит расследованием? Ты?

Уайти улыбнулся и одним глотком прикончил свою банку. Он открыл холодильник, чтобы достать еще одну.

– Что может заставить водителя свернуть в кювет, не нажав на тормоза?

– Что-нибудь на дороге, – предположил Шон.

Уайти поднял банку колы в знак согласия.

– Но на дороге мы ничего не нашли.

– Это было уже утром.

– Значит, что-нибудь вроде кирпича?

– Тебе не кажется, что кирпич для этого слишком мал? И поздно ночью...

– Цементная плита.

– Пусть так.

– Во всяком случае, что-то на дороге было, – сказал Уайти.

– Что-то было, – согласился Шон.

– Она резко сворачивает, попадает в кювет, нога соскакивает с тормоза, и мотор вырубается.

– И вот тут и появляется злоумышленник.

– Которого она знает. И что, он просто подходит и набрасывается на нее?

– Она ударяет его дверцей и затем...

– Тебя когда-нибудь ударяли автомобильной дверцей? – Подняв воротник, Уайти накинул на него галстук и стал завязывать узел.

– Бог миловал.

– Это легкий толчок. Если ты стоишь вплотную, а миниатюрная женщина ударяет тебя дверцей от какой-то вшивой «тойоты», такой удар ничего, кроме досады, у тебя вызвать не может. Карен Хьюз показала, что преступник находился в шести дюймах, когда выстрелил в первый раз. В шести дюймах.

Шон понял его.

– Ладно. Но может быть, она упала назад и ногой пнула дверцу? И дверца его ударила.

– Дверцу надо было открыть. Закрытую дверцу она могла пинать сколько угодно, и ничего бы не произошло. Она должна была вручную открыть ее и толкнуть рукой. Так что убийца либо отступил назад и получил удар, когда не ожидал его, либо...

– Либо очень мало весил.

Уайти оправил воротничок.

– И тогда опять всплывает вопрос о следах.

– Эти чертовы следы... – проговорил Шон.

– Да! – рявкнул Уайти. – Именно чертовы! – Он застегнул верхнюю пуговицу и подтянул узел повыше. – Представь, Шон, преступник преследует женщину по парку. Она бежит что есть мочи. Он вот-вот настигнет ее, эта разъяренная обезьяна. Он мчится по парку. И ты хочешь сказать, что нога его ни разу не впечаталась в землю?

– Всю ночь шел дождь.

– Но ее-то следы мы нашли, целых три. Загадка природы!

Опершись о стоявший сзади буфет и откинув голову, Шон старался представить себе всю картину: Кейти Маркус балансирует, сбегая вниз по темному склону возле кинотеатра, кусты царапают ее, волосы мокры от дождя и пота, по рукам и груди струится кровь. И вот темный, без лица силуэт преступника появляется на кромке. Он всего в нескольких шагах, бежит, подгоняемый жаждой убийства. Шону он виделся крупным, рослым, этот выродок. И по-своему хитрым: догадался подложить что-то на дорогу и заполучить Кейти Маркус, отправив в кювет ее машину. И ему хватило хитрости выбрать Сидней-стрит, где его вряд ли кто-нибудь мог увидеть и услышать. То, что его услыхала старушка Прайор, – факт удивительный, этого преступник представить себе никак не мог, потому что даже для Шона оказалось неожиданным открытие, что в этом выгоревшем квартале еще кто-то живет. Все остальное хитрый преступник предусмотрел.

– Думаешь, он схитрил, заметая следы?

– А? – спросил Шон.

– Преступник мог убить ее, а потом вернуться и набросать земли на собственные следы.

– Возможно, но как ему упомнить, куда он ступал? И к тому же в темноте? Даже если допустить, что у него был фонарик. Такое огромное пространство покрыть, отыскать следы, идентифицировать их и уничтожить...

– Но ведь был дождь, старина.

– Да, – вздохнул Уайти. – Я бы мог списать все на дождь, если б парень этот весил фунтов сто пятьдесят, а то и меньше. В противном же случае...

– Брендан Харрис весит что-нибудь вроде этого.

Уайти даже застонал:

– Положа руку на сердце, неужели ты считаешь этого парня способным на такое преступление?

– Нет.

– Ну и я не считаю.

– Ну а вот что твой дружок? Он довольно худенький.

– Кто?

– Бойл.

Шон подался вперед.

– Мы о нем в этом смысле не говорили.

– Ну а сейчас поговорим.

– Погоди-ка...

Уайти предостерегающе поднял руку:

– Он сказал, что покинул бар около часа. Чушь собачья. Ключами от машины в часы саданули без десяти. Кэтрин Маркус ушла из бара в двенадцать сорок пять. Это точные факты, Шон. В алиби этого парня существует временная прореха минимум в пятнадцать минут, о которых нам известно. Откуда мы знаем, когда он явился домой? Я имею в виду, явился на самом деле.

Шон рассмеялся:

– Уайти, он всего лишь человек, оказавшийся в баре.

– В последнем месте, где ее видели. В последнем, Шон. А ты сам сказал...

– Что я сказал?

– Что стоит поискать парня, чье время ушло.

– Я не...

– И я не утверждаю, что это сделал он. Даже близко не утверждаю. И все же. Есть в этом парне нечто подозрительное. Слышал, какую муру он городил насчет того, что городу полезна была бы хорошая волна преступлений. И ведь это он всерьез! Шон поставил на стол пустую банку из-под кока-колы.

– Ты их сдаешь?

Уайти нахмурился:

– Нет.

– Даже по пять центов за банку?

– Шон...

Шон швырнул банку в мусорное ведро.

– Ты хочешь сказать, что такой парень, как Дейв Бойл, может убить свою... кто она ему? – двоюродную племянницу своей жены из-за каких-то застарелых комплексов? Глупее мне ничего не приходилось слышать.

– Однажды мне пришлось арестовывать парня, убившего жену за то, что она дурно отозвалась о его кулинарных способностях.

– Ну, в браке чего не бывает, старина. Там обиды накапливаются годами. А ты заподозрил человека, сказавшего: «Меня бесит, что арендная плата взлетает до небес. Прямо хочется кокнуть парочку-другую окрестных жителей, чтобы жилье подешевело!»

Уайти рассмеялся.

– Что, не так? – сказал Шон.

– Ну, ты так это повернул, – сказал Уайти. – Ладно. Это глупо. Согласен. И все-таки что-то с ним не так. Не будь в его алиби этого временного зазора, я бы слова не сказал. Не встреться он с Кейти в баре в вечер ее гибели, я бы тоже не сказал. Но алиби у него с изъянцем, и Кейти он в тот вечер видел, почему я и говорю: что-то с ним не так. Он утверждает, что отправился потом прямо домой? Хорошо бы это подтвердила его жена. Хорошо бы жилец на первом этаже вспомнил, что слышал его шаги на лестнице в пять минут второго. Ясно? И тогда я вычеркну из памяти эту мысль. Ты на его руку обратил внимание?

Шон промолчал.

– Его правая кисть чуть не вдвое толще левой. Видно, попал совсем недавно в какую-то переделку. Я хочу знать, что это была за переделка. Пусть мне только расскажут о какой-нибудь стычке в баре, и я моментально отстану.

Уайти осушил вторую банку колы и кинул ее в мусорное ведро.

– Дейв Бойл, – сказал Шон. – Значит, ты всерьез хочешь взглянуть на Дейва Бойла?

– Да, бросить взгляд, – сказал Уайти. – Один короткий взгляд.

* * *

Они собрались в комнате для совещаний на третьем этаже возле офисов Отдела убийств и окружной прокуратуры. Фрил предпочитал проводить совещания здесь, потому что в комнате этой обстановка была холодной и строгой, кресла – жесткими, стол – черным, а стены – цементно-серого цвета. Помещение не располагало к хитроумным и не относящимся прямо к делу отступлениям и нелогичным доводам. Задерживаться в этом зале сверх положенного тоже никому бы не пришло в голову: сюда приходили по делу и уходили, чтобы заняться делом.

Сейчас в комнате было расставлено семь стульев, и все они были заняты. На председательском месте во главе стола сидел Фрил, по правую руку от него – заместитель начальника Отдела убийств окружной прокуратуры графства Саффолк Мэгги Мейсон, а по левую – сержант Роберт Берк, возглавлявший другое подразделение отдела. Уайти и Шон сидели друг против друга через стол, а рядом с ними – Джо Суза, Крис Конноли и два других детектива из Отдела убийств штата: Лейн Брэкет и Шайра Розенталь. Перед каждым лежала стопка отчетов и протоколов или копий отчетов и протоколов, фотография с места события, заключения медицинской экспертизы, отчеты следствия и их собственные блокноты с записями, а также примерные планы и наспех сделанные зарисовки места преступления.

Первыми говорили Уайти и Шон, зачитавшие свои беседы с Ив Пиджен и Дайаной Честра, миссис Прайор, Бренданом Харрисом, Джимми и Аннабет Маркус, Романом Феллоу и Дейвом Бойлом, которого Уайти обозначил лишь как «свидетеля из бара», за что Шон был ему очень благодарен.

Следующими отчитывались Брэкет и Розенталь. Говорил главным образом Брэкет, хотя Шон и был уверен, что, судя по прошлому, основную часть черновой работы произвел Розенталь.

– У коллег жертвы по работе в магазине ее отца есть прочные алиби и нет очевидных мотивов. Все они, как один, утверждают, что жертва, насколько им это известно, врагов не имела, а крупных долгов или пристрастия к наркотикам тоже. При обыске в комнате жертвы не найдено ничего предосудительного, обнаружено семьсот долларов наличными, дневник отсутствует. Анализ банковского счета жертвы показал, что траты ее соответствовали ее доходам. Больших вложений или снятий со счета не выявлено до самого утра пятницы, пятого числа, когда счет был аннулирован. Именно эти деньги найдены в ящике комода в комнате девушки, что подтверждает идею сержанта Пауэрса, что в субботу девушка собиралась покинуть город. Предварительные беседы с соседями предположение о семейных неурядицах опровергают.

Брэкет сложил стопкой свои записи, показывая этим, что отчет окончен, и Фрил обратился к Сузе и Конноли.

– Мы поработали над списками посетителей баров, в которых побывала жертва в свой последний вечер. Из значащихся там семидесяти пяти человек мы допросили двадцать восемь, не считая двух, с которыми беседовали сержант Пауэрс и полицейский Дивайн, – то есть Феллоу и Дэвида Бойла. Полицейские Хьюлет, Дартон, Вудс, Цеччи, Меррей и Истмен взяли на себя труд допросить остальных сорок пять человек, и мы располагаем и их докладами.

– Каковы заключения относительно Феллоу и О'Доннела? – спросил Фрил.

– Сами они вне подозрений. Что не означает, что они не могли поручить кому-нибудь эту работу.

Фрил откинулся на спинку стула.

– За годы службы я не раз имел дело с заказными убийствами, и в данном случае мне это не кажется вероятным.

– Если это было заказное убийство, – сказала Мэгги Мейсон, – то почему бы убийце не прикончить ее прямо в машине?

– Попытка была, – сказал Шон.

– По-моему, сержант, коллега не имеет в виду единичный выстрел. Почему бы не расстрелять всю обойму?

– Пистолет дал сбой, – сказал Шон и, глядя прямо в иронически прищуренные глаза сидящих вокруг, вдруг добавил: – Мы этого почему-то не учитываем. Оружие могло дать осечку, и этим воспользовалась Кэтрин Маркус. Она сбивает с ног преступника и убегает.

В комнате на время воцарилась тишина. Фрил размышлял, уткнувшись в сложенные домиком указательные пальцы.

– Возможно, – наконец сказал он. – Такое возможно, но зачем бить ее палкой, или битой, или чем там он ее бил? Мне не кажется, что это говорит о профессионализме.

– Я пока что не слышал, чтобы О'Доннел и Феллоу знались с профессионалами, – сказал Уайти. – Они могли нанять какого-нибудь олуха за две порции виски с содовой.

– Но вы сказали, что старая леди слышала, как Маркус поздоровалась с убийцей. Неужели она стала бы здороваться с громилой, изготовившимся для нападения?

Уайти дернул головой, что можно было расценить как кивок:

– В том-то и дело.

Мэгги Мейсон подалась вперед, наклонившись над столом:

– Итак, мы полагаем, что жертва знала убийцу. Верно?

Шон и Уайти сначала переглянулись, затем, покосившись на председателя, кивнули.

– В Ист-Бакинхеме, конечно, немало громил, в особенности на Плешке, но что общего у них с такой девушкой, как Кэтрин Маркус?

– И то верно, – вздохнул Уайти. – Согласен.

– Нам всем было бы крайне удобно считать это делом рук наемного убийцы-гангстера, – сказал Фрил. – Но такие ужасные побои? Похоже, он был в ярости, что говорит о явной потере самообладания. Уайти кивнул:

– Мы не должны этого исключать. Вот и все, что я пытался выразить.

– Хорошо, сержант.

Фрил опять повернулся к Сузе, который, казалось, был раздосадован этим отклонением в сторону.

Он откашлялся, после чего неспешно перелистал записи.

– Так или иначе, но мы побеседовали с неким Томасом Молданадо, который в субботу выпивал в «Последней капле», баре, из которого Кэтрин Маркус подвезла подруг домой. Похоже, в этом баре не слишком много туалетных кабинок, потому что Молданадо заметил выстроившуюся там очередь, как раз когда девушки уходили. Поэтому он вышел помочиться на парковку, где увидел машину с потушенными фарами, а в ней мужчину. Молданадо сказал, что было это ровно в час тридцать. Сказал, что обзавелся новыми часами и хотел посмотреть, светится ли в темноте циферблат.

– Ну и как, он светился?

– По-видимому.

– Но этот человек в машине, – сказал Роберт Берк, – мог быть просто пьяным и спать.

– Мы так сразу и подумали, сержант. И Молданадо сказал, что это первое, что он подумал. Но нет, человек этот сидел прямо, и глаза у него были открыты. Молданадо сказал, что принял бы его за полицейского, если б не машина – какая-то иностранная: «хонда» или «субару».

– И немного покореженная, – сказал Конноли. – Вмятина на переднем крыле со стороны пассажира.

– Именно, – сказал Суза. – И Молданадо решил, что парень хочет снять проститутку. Сказал, что по вечерам район ими так и кишит. Но если цель в этом, то зачем стоять на парковке? Не проще ли проехаться по авеню?

– Хорошо, и тогда... – сказал Уайти.

Суза поднял руку:

– Секундочку, сержант... – Он окинул Конноли нервным взглядом, и глаза его блеснули. – Мы повнимательнее оглядели парковочную площадку и нашли там кровь.

– Кровь?

Он кивнул.

– Поначалу можно было подумать, что водитель лил масло в масленку и пролил – такая густая образовалась лужица и вся в одном месте. Потом мы прошлись кругом и нашли еще несколько капель – одну, другую, как бы удаляющиеся от основного места. Мы обнаружили капли и на стенах, и на подъездной дорожке за баром.

– Послушайте, полицейский, – сказал Фрил, – куда вы клоните?

– Кто-то еще был ранен в ту ночь возле «Последней капли».

– Откуда вы знаете, что это случилось в ту же ночь? – спросил Уайти.

– Экспертиза подтвердила. Ночной сторож, припарковавшись, прикрыл эту лужицу, но одновременно не дал дождю ее смыть. Судя по всему, кто бы ни была жертва, ей пришлось несладко. А нападавший? Он тоже пострадал. Следы крови на парковке разные, двух разных групп. Сейчас мы связались с больницами и таксомоторными парками на случай, если жертва впрыгнула в такси. Мы обнаружили волоски, все в крови, чешуйки кожи, кусочки костной ткани. Ожидаем ответных звонков из пунктов «Скорой помощи». Пока что ответы на все наши запросы негативные, но я могу поручиться, что в конце концов мы найдем, кто обращался куда-либо за медицинской помощью по поводу травмы головы от удара тупым предметом в ночь с субботы на воскресенье или в воскресенье утром.

Шон поднял руку:

– То есть вы утверждаете, что в ту ночь, когда Кэтрин Маркус вышла из бара «Последняя капля», возле этого же бара на парковке кому-то проломили череп?

Суза улыбнулся:

– Ага.

Брошенный мяч перехватил Конноли:

– Экспертиза, исследовав засохшую кровь, обнаружила следы двух типов: группы А и группы В с отрицательным резусом. Поскольку следов крови группы А значительно больше, мы полагаем, что они принадлежат жертве.

– Кровь Кэтрин Маркус – группы 0, – сказал Уайти.

Конноли кивнул:

– Найденные волоски принадлежат мужчине.

– Какова же ваша версия? – осведомился Фрил.

– Версии мы не имеем. Единственное, что мы знаем, это то, что в ночь гибели Кэтрин Маркус на парковочной площадке возле ее последнего бара кому-то еще проломили голову.

– На парковке произошла пьяная драка, – сказала Мэгги Мейсон. – И что из этого следует?

– Никто из посетителей бара не помнит никаких драк – ни в самом баре, ни вне его. Между часом тридцатью и часом пятьюдесятью бар покинули только Кэтрин Маркус и две ее подружки. Выходил также свидетель Молданадо, но, помочившись, он тут же вернулся. Входить тоже никто не входил. На парковочной площадке Молданадо видел человека, по его словам, приличной наружности, тридцати с небольшим, темноволосого. Когда Молданадо без десяти два покидал бар, на площадке уже никого не было.

– Как раз в это время девчонка Маркус бежала через парк.

Суза кивнул:

– Мы не говорим, что здесь очевидная связь. Возможно, ее и вовсе нет. Но все-таки совпадение знаменательное.

– Ну и, опять же, какова ваша версия? – спросил Фрил.

Суза пожал плечами:

– Не знаю, сэр. Допустим, это все-таки был гангстер. Тот парень в машине выслеживал, когда девчонка Маркус выйдет из бара. Она выходит, и он звонит по телефону сообщнику. Дальше в дело вступает сообщник.

– И что потом? – спросил Шон.

– Потом? Потом он ее убивает.

– Нет, тот парень в машине? Что делает он? Поднимается, берет в руки камень или еще что-нибудь и идет с этим на другого? На кой черт?

– Может быть, тот на него напал.

– Зачем? Чтобы поговорить по его сотовому? Ерунда. Мы тут не усматриваем ни малейшей связи с убийством Кэтрин Маркус!

– Сержант, – сказал Суза, – вы считаете, что мы должны просто забыть об этом? Сказать: к черту, это пустое дело?

– Я разве так сказал?

– Ну...

– Я это сказал? – повторил Уайти.

– Нет.

– Нет, не сказал. Просил бы вас, Джозеф, быть повежливее со старшими по чину, иначе можете опять очутиться в душном туннеле на окружной Спрингфилда, где будете собачиться с головорезами-мотоциклистами и вонючими девками, жрущими консервы прямо из банки.

Суза лишь вздохнул, выпуская пар.

– Я лишь подумал, что нам это может пригодиться. Вот и все.

– Я того же мнения. Хочу лишь, чтобы вы это исследовали подоскональнее, прежде чем отвлекать людские резервы на нечто, что может оказаться совершенно незначительным, не относящимся к делу эпизодом. К тому же «Последняя капля» – в юрисдикции городской полиции.

– Мы связались с ними, – сказал Суза.

– Они сказали вам, что это их дело?

Суза кивнул.

Уайти широко развел руками.

– Вот и отлично. Держите связь с детективом, которому это поручено, и докладывайте нам о результатах, а пока оставим это.

– Поскольку сейчас мы в стадии версий, сержант, – сказал Фрил, – то какова ваша?

Уайти пожал плечами.

– У меня есть кое-какие соображения, но негусто. Кэтрин Маркус умерла от травмы затылочной части головы. Все прочие повреждения, в том числе и огнестрельное ранение в левое предплечье, по заключению экспертизы, жизни не угрожали. Удары были нанесены неострым деревянным предметом – палкой или дубинкой. Медицинская экспертиза установила, что сексуальному насилию она не подверглась. Нам удалось выяснить, что она собиралась бежать с парнем по фамилии Харрис, в то время как Бобби О'Доннел был ее бывшим дружком, однако все еще не согласным считаться бывшим, что и осложняло ситуацию. Отец Кэтрин ни О'Доннела, ни Харриса не переваривал.

– А Харриса за что?

– Нам это не известно. – Уайти окинул беглым взглядом Шона. – Но мы не опускаем руки. Итак, нам остается предположить, что покинуть город она собиралась утром. Своеобразный девичник с двумя своими подругами она заканчивала в баре, откуда ее шуганул Роман Феллоу, после чего она повезла подружек домой. Начинается дождь, ее дворники ни к черту, ветровое стекло грязное. Ее заносит в кювет либо потому, что она выпила и несколько потеряла ориентацию, либо она на секунду начинает клевать носом, либо же потому, что она хочет избежать столкновения с чем-то на дороге. Что бы там ни было, машина в кювете, мотор заглох, и к машине кто-то подходит. Согласно свидетельству старой леди, Кэтрин Маркус произносит: «Привет». После этого, как нам представляется, преступник производит первый выстрел. Она ухитряется стукнуть его дверцей – может быть, пистолет его дал осечку, не знаю – и бежит в парк. Она выросла в этом районе и, возможно, думает, что там ей будет легче затеряться. Опять же мы можем лишь гадать, почему она выбрала парк, хотя на пустынной в ту и другую сторону Сидней-стрит помощи ей ждать было неоткуда квартала эдак четыре, а если б она побежала по пустынной проезжей части, преступник мог бы задавить ее собственной машиной или же с легкостью ее пристрелить. И она бежит в парк, бежит все время в одном направлении – на юго-восток, – пробегает цветник, потом пытается укрыться в овраге под мостом, затем делает последнюю пробежку к кинотеатру на открытом воздухе. Она...

– Она упорно углубляется в парк, – сказала Мэгги Мейсон.

– Да, мэм.

– Почему?

– Почему?

– Да, сержант. – Сняв очки, Мэгги Мейсон положила их перед собой на стол. – Если за мной гонятся через парк, который мне хорошо знаком, я вначале действительно могу заманить преследователя вглубь в надежде, что он заблудится и я смогу оторваться от него. Но при первой же возможности я постараюсь выбраться из парка. Почему она не побежала к северу, к Розклер, или обратно к Сидней-стрит?

– Возможно, под действием шока или страха. Страх способен лишать человека рассудительности. К тому же не будем забывать и результат теста на содержание алкоголя в крови. Она была пьяна.

Мэгги Мейсон покачала головой:

– Не верю. И еще. Из ваших отчетов я могу заключить, что мисс Маркус бежит гораздо быстрее, чем преследователь.

Уайти приоткрыл было рот, но словно забыл, что именно он хотел сказать.

– Да, это следует из вашего же отчета, сержант. Там говорится, что по крайней мере дважды мисс Маркус предпочла не бежать, а спрятаться. Она спряталась в питомнике. И она спряталась под мостом. Мне это говорит о двух вещах: во-первых, что она бежала быстрее, чем ее преследователь, иначе она не смогла бы даже сделать попытки спрятаться; и во-вторых, что, как ни странно, она чувствовала, что оторваться и убежать от преследователя недостаточно. Прибавьте к этому отсутствие малейших попыток выбраться из парка, побежав назад, и о чем это нам говорит?

Ответа на вопрос ни у кого не было.

Наконец Фрил нарушил молчание:

– Так о чем же это нам говорит, Мэгги?

– Это дает возможность нам, во всяком случае мне, предположить, что она чувствовала, что окружена.

На минуту Шону показалось, что воздух в комнате застыл, насыщенный электричеством.

– Бандой или чем-то подобным? – наконец выговорил Уайти.

– Или чем-то подобным, – сказала Мэгги Мейсон. – Я не знаю, сержант. Я всего лишь анализирую ваш отчет. Хоть режь меня, я никак не могу взять в толк, почему эта девушка, по всей видимости более проворная, чем напавший на нее человек, не захотела просто убежать обратно из парка, если рядом не было другого преследователя.

Уайти опустил голову.

– При всем моем к вам уважении, мэм, в таком случае на месте преступления непременно обнаружилось бы куда больше следов.

– Вы сами в вашем отчете не раз ссылались на дождь.

– Да, – сказал Уайти. – Но если бы тут действовала банда, господи, даже двое, следов все равно бы было больше. Хоть на несколько, но больше. Что-нибудь да осталось бы, мэм.

Мэгги Мейсон опять нацепила очки и заглянула в находившиеся у нее в руках бумаги.

Наконец она сказала:

– Это лишь теория, сержант, основанная на вашем же отчете, но теория, по моему мнению, достойная внимания.

Уайти по-прежнему не поднял головы, но Шон чувствовал, как от него, словно пар, исходит негодование.

– Что скажете, сержант? – спросил Фрил.

Подняв голову, Уайти устало улыбнулся присутствующим.

– Я учту вашу теорию, право, учту. Но гангстерская преступность в округе низкая. Приняв эту посылку, рассмотрим возможность присутствия двух преступников, что приводит нас обратно к версии заказного убийства.

– Хорошо...

– Но если это так, а в начале нашего сегодняшнего заседания мы согласились, что выстрел был одиночный и с некоторого расстояния, тогда единственная разумная возможность – это признать, что выстрелил второй преступник в момент, когда Кэтрин Маркус ударила его сообщника дверцей. Следовательно, стрелял один, а жертвой его оказалась запаниковавшая пьяная женщина, возможно, ослабевшая от потери крови, утратившая способность ясно мыслить и к тому же очень неудачливая.

– Но вы, конечно, не будете сбрасывать со счетов и мою теорию, – сказала Мэгги Мейсон, горько усмехнувшись и не поднимая глаз от стола.

– Конечно, – сказал Уайти. – Пока что, ей-богу, я готов принять все, что угодно. Ладно, убийцу она знала. Но всех подозреваемых с логически оправданным поводом к убийству пока пришлось отбросить. И чем больше анализируешь, тем больше склоняешься к тому, что нападение было непредумышленным. Дождь уничтожил две трети следов, девчонка Маркус не имела ни заклятых врагов, ни финансовых секретов, ни наркотической зависимости; не была она и свидетельницей какого бы то ни было из известных нам преступлений. Ее убийство, насколько нам это известно, никому не приносило выгоды.