Текст книги "Возвращение к истокам (СИ)"

Автор книги: Денис Старый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Я и шел к тебе. Дука сам желал тебя видеть, – удивленно, что сошлись звезды, сказал воин. – Господь ли шутит так, что послал тебя ко мне?

– Почему стоим? Дука ждет! А я жду дуку! – сказал я, подгоняя трибуна.

Разные ситуации у меня случались ранее. Очень часто приходилось оказываться в абсолютно чуждых обществах. Уж тем более, когда стал служить по арабскому направлению. Так что и сейчас я нацепил на на лицо невозмутимость и проследовал к дуке.

– Андрес, проси у вождя вина! – выкрикнул кто-то из толпы светловолосых воинов.

Они не сразу все ушли. Стояли и ждали чего-то. Нет тут дисциплины. Я же приказал…

– Женщин на весь наш отряд склавинов требуй! – крикнул другой.

Вот! Склавин! Я – склавин. Я – славянин. Вот мои «березки». Стало даже как-то легче. Не представляю быть кем-нибудь иным, чем своим, русским. Именно так! И плевать на то, что эти склавины, то есть мы, далеко от березок. Вернемся же домой! Хочу домой! Хоть бы и не в будущее, но в Россию. Хоть бы и сейчас, но… Куда-то, где есть славянские общины.

Воин шел впереди, и все расступались перед ним. Если на выходе из крепости уже народ рассосался, то тут были что-то вроде базара, ремесленной слободы, улицы распутных аморальных дамочек и даже закусочные.

И все же было где яблоку упасть. Не буду кривить душой и утверждать обратное. Но и только. А вот арбуз или тыква уже не поместились бы. Очень много людей для столь ограниченного пространства. Большинство были с оружием, в доспехе… этот… ламинарный.

Так что я даже в какой-то момент подумал, что это Древний Рим, какой город имперский. Хотя странный какой-то. Или мой образ, как должен выглядеть римлянин не соответствует действительности. Не помню, чтобы римляне… Стоп…

Флаг… Византия! Да, вроде бы такой стяг был у Восточной Римской империи. Крест на красном полотнище и двуглавый орел. Двуглавый орел!! Захотелось домой, в Россию. Вот до таких чертиков захотелось, что готов прямо тут заорать.

– Варвар! Выбери меня! – услышал я женский крик.

Спасительный, позволивший отвлечься от приступа патриотизма.

– Нет! Меня выбери, я лучше, я беззубая!

Странный критерий красоты, конечно… И вообще, по мнению рыжего паренька беззубая – это вовсе брак.

Но почему вообще я обязательно должен делать выбор? Вино, женщины. Такой тут подарок за то, что я чуть было не попал под копыта мощного коня? А не мало?

Мы шли дальше. Вокруг пахло явно не духами. Меня запахами сложно удивить. Но тут, словно следующий уровень издевательства, или экзамен моего обоняния. Конский навоз, человеческие отходы жизнедеятельности, специфический аромат немытых тел. Рассадник болезней, да и только.

Однако в стороне, у противоположной части крепости, куда, судя по всему, я и шел, послышался аромат жаренного мяса. Как же я хотел есть! Живот отозвался бурчанием.

Скоро мы подошли к противоположной окраине крепости. Тут, если взобраться на стену, был вход в пристройку, словно вырастающую из стены внутрь периметра, как округлая опухоль.

Дорогу нам преградили воины. Вот эти бойцы выглядели грозно. И были они выше большинства людей. Доспехи, как на мой взгляд, не уступали тем, что были на убитом воине-бессмертном. Но закрывали почти все уязвимые места. Железные пластины тут были друг к другу подогнаны при помощи кожаных ремней. Подумал, что рапира проткнет такой доспех на раз. Но где же рапиру взять. Шилом что ли озаботится? Тыркать им в стальных бугаев?

– Андрес идет к дуке. По воле наместника! – сообщил мой сопровождающий.

По своей воле я шел. Но встревать не стал. Пусть так. Результат-то один – я где-то рядом с командующим всем этим бедламом.

– Дука ждет Андреса! – был ответ. – Сдайте оружие!

Словно бы пароль-ответ. Но, как вижу, – это манера общения. И все говорили с чуть приподнятым носом, словно бы гонорливые были, или чванливые.

У меня на поясе был меч, его передал стражнику. Не удосужился ранее рассмотреть, что за клинок. Сейчас посмотрел. Очень уж похож на древнеримский гладиус. Не функциональное оружие, как по мне. Но много ли я разбираюсь? Надеюсь, что хоть какое-то понятие имею. И уже настало время удлинения клинков.

Как про длинные клинки, так почему-то вспомнились дамы низкой социальной ответственности, что призывно махали. Это на меня так влияет общая истерия по поводу женщин, или какие-то изменения начинаются? Должно же сознание влиять на тело и организм. Так почему же это не может работать и в обратную сторону? Когда пертурбации в организме оказывают воздействие на сознание.

Поднялись по крутой лестнице. Прошли еще один пост. Тут меня еще раз осмотрели. Охрана работает, а я всегда уважал этот труд и службу, так что негатива обыск не вызвал. Было только щекотно. И вообще чесалось все тело. Жутко хотелось мыться.

Дальше была небольшая анфилада из трех небольших комнат, и открылось просторное помещение. Сравнительно, конечно, комната была в метров тридцать квадратов.

Первой я увидел женщину. Красивую, с темными, даже черными волосами, лет двадцати пяти, или даже моложе. Она не шла, словно плыла. Лыбедь, не иначе. И нет, я не восхитился, не подбираю образы. Это словно манера движений женщины. Подобному явно учат. Как в будущем манекенщиц дрессируют правильно ходить.

– Варвар, сокрушивший двух лучших воинов-персов… – говорила дамочка, обходя меня кругом и рассматривая, как товар. – Ты хорош!

– И ты красива, – не упустил я возможности охватить похабным взглядом женщину.

Она несколько смутилась. Не ожидала. Недешевая, видимо, дамочка. Сильно отличалась от тех, что выкрикивали из обставленных кругом телег, когда я шел сюда. Эта была еще, как мне кажется обмазана маслом, или кремами. Ее кожа отблескивала. Зубы… Вот, видимо, идеал для рыжего парнишки. Зубы у нее были белые и, что удивительно, как минумум передние, все на месте.

Женщина была одета в красную тунику, так, наверное, этот наряд называется. Черные волосы аккуратно уложены в сложную прическу с какими-то завитушками, перекрученными косами. Но красиво, не отнять. Как и сама матрона.

В руках у нее было вино. На каждом третьем шаге, а я посчитал, дама делала один глоток.

– Все? Вы рассмотрели меня? – сказал я. – Теперь и поговорить нужно.

– Рассмотрели? Ты понял, что нас двое? – женщина стала крутить по сторонам головой. – Велизарий, выходи, он тебя увидел!

– Это невозможно, – сказал мужской голос. – Если только склавины не могут смотреть через стены.

Из-за одной из двух колон в комнате вышел мужчина.

Я, на самом деле, обращался в вежливой форме, на «вы». Ну вбито это с малолетства. А тут… Принял. Понял, что такой формы обращения нет. Буду «тыкать». Опять эти похабные мысли…

Велизарий… «Меч Рима» – так звали этого полководца. Не такой я уже и профан в истории. Нельзя не знать историю и служить так, как это делал я. В традиционных обществах Востока без знаний о прошлом сложно понимать настоящее.

Так что о великом полководце Византии, Велизарии, я знал. Не много, может то, что он был при императоре Юстиниане… Последняя попытка воссоздать Римскую империю осуществлялась полководческим гением этого человека. Что-то еще…

Я в прошлом, теперь принял ситуацию, не жду хлопушек и выбегающих людей с криками «розыгрыш». Я некий Андреас, склавин. Славянин? К таким вывертам судьбы меня ни жизнь, ни академия ФСБ, не учили. Но – не повод расстраиваться.

Повод жить! Где мои березки? Нет их. А есть великий Велизарий. К черту его, нужно думать, как в березовую рощу попасть.

Глава 4

Крепость Дара

16 июня 6038 года (530)

Велизарий вышел из укрытия, предоставляя возможность себя рассмотреть. И я позволял это ему сделать. Пусть смотрит на меня. За спрос же не дают в нос! Так что с большим интересом смотрел на этого человека. Грек, или кто он там, римлянин, не ожидал от меня такой надменной реакции. Он пробовал смотреть на меня, как на забавную обезьянку в клетке? Так я отвечал тем же, может быть даже в большей степени.

Велизарий был без кубка с вином, или что там пьет дама. И то, что одет в легкую белую одежду, а не облачен в доспехи, не должно смущать. Передо мной воин. Причем тот, кто занимается своей подготовкой каждый день.

Поджарый, с «рабочей» мускулатурой. Велизарий, нынешний, или скорее будущий, великий полководец, двигался, словно прямо сейчас выбирал позицию для атаки. Мне подобные движения видны сразу. И взгляд… Мудрый, изучающий, анализирующий. Чуть насмешливым он бы только лишь в первые секунды.

Женщина смотрела с игривым любопытством. Этот наблюдал, думал.

– Ты меня понимаешь? Ты обратился к моей жене на греческом языке. И я вижу, что и сейчас понимаешь меня… – говорил мужчина.

– Да я понимаю. И ты дука, но я военный вождь склавинов. А ты знаешь мой язык? Я твой знаю, – с некоторым вызовом говорил я. – Почему я не могу язык твой знать?

И тут Велизарий заговорил на склавинском языке, изрядно меня удивляя.

– Я благодарен тебе за победу. И делаю предложение, – говорил Велизарий. – Ты можешь стать трибуном десятка в моем отряде букеллариев [ десятником личной гвардии].

Кого? Кем? Я же ничего, или почти ничего не понимаю. Нет с языком все в порядке. Но до конца предложение понятным не было. Предлагает кем-то стать при нем?

Это не моя страна, пусть герб Византии мне определенно нравится. Должен ли я воевать за эту державу? Или подумать куда сбежать? Буду думать. Нет, ну как же угораздило-то? На дворе шестой век! Хорошо, что я славянин. Проживать жизнь за араба, или еще кого, было бы вообще неприемлемо. Сложнее. Спился бы по-русски тогда, да песни про березки и кружащего воронья пел.

Ведь если тут есть славяне… Тут есть мой народ, мои корни. Так легче жить. Появляются хоть какие смыслы. А иначе нельзя. Не может человек такого склада ума, такой веры в свою страну, оставаться без земли, за которую грызть зубами надо.

А пока… я же варвар. Могу чего-то и не понять.

– Он издевается, – усмехнулась женщина, указывая в мою сторону. – Все он уразумел.

Ее забавляла, ситуация. Она хотела развлечься. Если это так, то в чем дело? Вон сколько мужиков за окном. Развлекут так, что надолго хватит, выжила бы.

К слову, и нет окон вовсе. Двери были, еще и отверстия в стенах, больше похожие на бойницы. Легкие светлые прозрачные шторы-занавески тревожились сквозняком. Вот тут я бы пожил. Не жарко, смотрю, что и сытно. На столе лежали грозди винограда, тут же лаваш, ну или лепешки, на большом подносе вальяжно разлеглись куски дурманящего мяса.

– Ты хочешь есть? – спросил Велизарий, но не дождался моего ответа продолжил: – Все мои букелларии едят сытно и каждый день и хлеб и мясо.

И все же нужно что-то говорить, ответить на предложение.

– Нет, дука. Не только ради еды живет мужчина. Я вождь, у меня есть за кого отвечать и кого вести в бой, – сказал я.

– Подумай! Иди к своим склавинам и думай. Я же сам… Мать моей матери была склавинкой, – заметил Велизарий. – Но мало кто может говорить с такой уверенностью, как я, что верен империи и василевсу.

– Если ты будешь ждать моего ответа, то не утруждайся. Я его уже произнес. Мужчина говорит раз и поступает, как сказал. Иначе его слова обесцениваются, – сказал я.

Велизарий переглянулся с женщиной.

– Ты учился в ромейском лицее? Или откуда такая мудрость? – спросила дамочка.

– Из жизни, – ответил я. – И не думаешь ли ты, что все вокруг глупцы?

Дамочка хмыкнула, еще более пристально начав меня изучать своими блудливыми глазками. Вот видно же сразу, что стерва!

Велизарий показал на стол.

– Возьми с собой то, что хочешь, – сказал он.

– Как гость? То и ты преломи со мной хлеб. Как твой слуга? Так мне крошки со стола не нужны, уж прости. Видимо, ты плохо знаешь склавинов. Мы люди с честью, – сказал я.

Да и сам не знал я, какие они – склавины. Но что для меня незыблемо – это достоинство. Иди, мол, поешь с барского стола! Ну как это? Для меня – неприемлемо. Как кость бросили псу, он ее выкачал в земле и все равно грызет. Я не пес.

Велизарий махнул рукой, тут же выбежал, до того прятавшийся в углу, слуга. Командующий указал в сторону стола, потом последовал повелительный жест в мою сторону. Словно бы слуга был глухим. Пантомима, мля. Этот… мэм… мим. Мэм тут, как и барыня, по всей видимости дамочка.

Мне поднесли вино, кусок мяса, завернутый небрежно в лаваш. Не шаурма (шаверма), точно. Майонеза с кетчупом не хватает. А мясо – баранина. Подойдет. Наверное тут свинины и не найти. А как же я по ней соскучился! Долго в этих краях обитаю, где свиньями только пугают. Милые создания. А пьяным хозяин в хлев войдет, так свинья еще и ездовым животным.

– Вино разбавленное. Но варвары же пьют вино крепкое? – Велизарий, наверное хотел завести со мной светскую беседу.

– Мы, варвары, без повода или здравиц, вино не пьем. Так что позволь, дука, мне выпить за тебя, за такого щедрого военачальника, который за подвиги одаривает всех, кто вступился за тебя, – сказал я.

– Да он издевается! – уже не так веселясь воскликнула женщина.

Конечно издеваюсь. Вот это щедрость – вина налить. К слову, не очень-то и приятного на вкус, наверное потому, что было сильно разбавлено водой станет.

Выпил вино, даже особо и не заметил, как проглотил мясо с лепешкой. Что дальше? Награды будут?

– Ты хочешь серебра? Так зачем оно тебе? Завтра сражение. Если мы одолеем, то возьмёшь у персов… пусть бы на десять долей больше добыча будет твоей. Ну а не одолеем, так и умрем. А мертвым серебро ни к чему, – весьма резонно заметил Велизарий.

Завтра бой? Ну да это можно было предположить. И что мне делать? Воевать? Да и ладно, не впервой. Вот только это же совершенно иная война. Например, я не умею стрелять из лука. Так, на отдыхе как-то пробовал. Да, нет же – не умею. А вот с другого оружия пострелять могу.

Я уже повернулся, чтобы пойти, но полководец окликнул меня:

– Можешь выбрать женщину, взять, сколько унесешь, мяса, хлеба, или вина. Арташес проведет тебя на склад, – сказал Велизарий и махнул рукой в сторону дверей. – Это не кость, брошенная. Эта еда взамен той силе, что тобой потрачена в бою с бессмертными.

Я нахмурился.

– Я не как слуге тебе предлагаю. А как вольному человеку, воину, – уже явно раздражаясь, сказал Велизарий.

– Как военному вождю? – уточнил я, намекая, что мой титул что-то значит.

На самом деле, я и не знал, стоит ли мой титул, должность, чего-нибудь. Но ведь не столько титул украшает человека, по крайней мере, в раннем средневековье, сколько человек наполняет смыслами то, как к нему обращаются. Если я позиционирую себя, как гордого военного вождя, то и Вождь – звучит гордо.

– Будь по твоему… – усмехнулся Велизарий, переглянувшись с женщиной. – Ты вождь. И прими дары от меня.

Тон мне не понравился. Вот так же общаются с пятилетними детьми, которые на чем-то настаивают, а родители решают поддержать свои чада и потакают им. Но усугублять я не хотел.

Да и понимал: чтобы заслужить уважение к себе, нужно совершать поступки. Много или мало, что я победил двух персов? Вот когда получится еще раз отличиться, то и можно разобраться в вопросе.

Я уходил, не поклонившись. Вряд ли мне, склавину, дука указ. Мы, как я понимаю, временные союзники. По сути, наемный отряд. Но не в полном подчинении у Велизария, как бы я его заочно не уважал, предполагая будущее этого человека.

Хмурый Арташес-армянин вел меня по лестнице вниз. В этой пристройке, как оказалось, и был тот склад, заглянуть на который мне предлагали. Никакого вина не нужно, я бы и от женщины отказался. Но мало ли как это могли оценить. Греки все-таки. Они первые, кто европейские ценности пихал, противно подумать, куда именно.

– Бери суму! Ты храбро дрался, – прорычал мой сопровождающий и отчего-то стыдливо отвернулся.

Не понял почему. Может стыдно могучему воину, что не он вышел против двоих персидских воинов? Выглядит, как мощный исполин, даже по сравнении со мной, в теле далеко не задохлика. Но вот не вышел же на бой.

Сумка была тряпичной. Вряд ли много можно было бы в нее вложить. Однако, я постарался. Хлеб, оливки, увидел уксус, взял. Вяленное мясо, как наиболее калорийный продукт, подойдет так же. Мне на дней пять хватит полноценно есть. Одному. Но, как завещал товарищ Ленин, нужно делиться. Или он этого не завещал, но по детству помню такую присказку.

– Пришлешь сегодня для еды и своих людей ко мне. Я дам им вдоволь и лучшее, – сказал Арташес.

– Спаси Бог! – сказал я, но все же решил уточнить, почему такие привилегии.

Мало ли, и я буду должен. И чем расплачиваться?

– Почему ты такой добрый ко мне? – задал я вопрос.

– Я должен был идти на бой с тобой. Дука не отпустил. Ты бился против двоих. Но вины моей нет. Я под властью дуки, в том клялся, – сказал Арташес.

А я-то думал, что какой-то бой совсем не честный. Двое на одного? Получается, что этот великан словно бы струсил, оставил меня умирать. Так что должен куда как больше, чем поесть. Может и будет случай, когда я предъявлю свои претензии. Но не сейчас. Мир познать нужно сперва [ в реальной истории то же было странно, что на одного Андреса, двое «бессмертных» вышли].

Скоро я был у крепостных стен и смотрел по сторонам. А вот и мои «просторубашечники»!

– Чем одарил тебя дука Велизарий? – спросил подошедший ко мне мужик.

Это был тот, который утверждал, что обязан меня сопровождать. Но увидел я и других воинов, которых можно было бы спутать со склавинами. И они были бледноватые кожей, светло-русыми, рыжими. И, как мне показалось, одного со мной роду-племени. Но нет, эти были другими, говорили явно на немецком языке, одном из диалектов. Вот их я понимал очень плохо.

– Так что же дал тебе Велизарий? Разрешил взять женщину? – не унимался мужик-склавин.

И, судя по всему, имел право спрашивать меня. Ладно, ответим:

– Да, женщину разрешил взять и еду, – сказал я и показал сумку.

– Бери Данарис. Она самая дорогая. И почему я вместо тебя не пошёл на бой? – сказал мужик, лишь бросив взгляд на сумку с едой.

– Вот же имя у нее! – заметил еще один воин и рассмеялся [ Данарис означает «телка»].

– Она лучшая! – взбеленился почитатель Данарис.

Это же как припекло его без женщины, что готов умереть, только бы побыть с какой-нибудь, как сказал президент покинутой мной страны, «женщиной с низкой социальной ответственностью». И не до конца я понял, чего все смеются. Имя женское смешное? По мне, так… С греческого Данарис – телка. Данарис, Дайнэрис… Это из известного сериала. Вот мне интересно, а греки сильно смеялись с имени главной героини кино?

– А сколько она стоит? – спросил я.

Нет, не для того спрашиваю, что я хочу эту дамочку купить себе. Я исхожу из того, что здесь мне быть, возможно, долго. Не знаю, на что нужно надеяться, чтобы вновь попасть в своё время. Так что нужно всеми правдами и неправдами, но начинать познавать этот мир. Ну и чего спрашивать-то о стоимости, пока рыжий парнишка зубы у дамы не проверил?

– Так откуда я знаю? Ты наш военный вождь и только у тебя достаточно серебра, чтобы купить себе такую дорогую женщину. А если дука сказал, то можешь выбрать любую, – мужик приблизился ко мне и заговорчески сказал: – Но самая лучшая женщина в крепости – Антонина, жена Велизария. Попробуй скажи ему, что выбрал Антонину.

Сказав это, мужик громоподобно засмеялся. Да так откровенно, что через некоторое время уже держался за живот. Не сильно забавно было, но, по крайней мере, местный уровень юмора мне теперь понятен.

– Проведи меня в то место, где находятся мои войны, – повелел я.

Мужик вышел чуть-чуть вперёд и задал вектор движения. Рыжий парнишка явно стушевался под взглядом этого мужика, что составил мне компанию. Так что конопатый плелся сзади.

Мы направлялись из крепости. Вполне можно было предположить, что внутри стен разместиться все войска не могут. Я не считал, сколько воинов мне попадалось на пути. Не мог точно сказать, сколько их было возле стен крепости, когда я сражался. Но складывалось впечатление что дах… много в общем, тысячи.

В городе было грязно. То тут, то там лежали, и не убирались кучи всякого непотребства, прежде всего, конского. Тут же валялись обглоданные кости, скорее всего, барана. Видел я и крысу, которая неспеша пробегала между людьми. Только потехи ради один из воинов, облаченный в доспех и красный плащ, пнул хвостатую, отправляя ее в полет на какого-то воина. Скорее, на своего же товарища. Между ними началась перепалка.

Они меня считают варваром? Для меня все увиденное никак не приемлемо, и поведение людей, и общая антисанитария. А потом будут на Бога пинать, что он допустил чуму. Кстати вспомнилось, что при чуме всех жриц любви убивали, считали, что это они Бога разгневали. Так что Данарис, если что, первая под нож или на костер пойдет.

Впрочем, не так уж и не верно считать, что дамы разносят хвори. Если только болезни – венерические. Хотя сифилиса то и нет сейчас. Не открыли Америку.

За городом оказался настоящий военный лагерь. Здесь были свои рвы и валы, огромное количество различных навесов, которые с большой вероятностью можно было бы назвать шатрами и палатками.

Прямо какой-то интернационал. Была здесь слышна и греческая речь, и разновидности немецких языков, носители латинского языка. И очень порадовало, что то и дело проскакивала условно русская речь. Условно русская, потому как носители этого языка, скорее, говорили на помеси сербского и чешского. Но за неимением, радуемся тому, что есть.

Я воспитан патриотом. И даже в юности, когда было модно ругать власть, я с пеной у рта, порой, с разбитыми в кровь кулаками доказывал неправоту своих оппонентов. Так что мне становится всё тяжелее воспринимать реальность. Начинается своего рода ломка. Я из тех людей, которым необходима цель, чтобы жить. Без цели – просто существование. Надеюсь, что эту цель я обрету, если всё-таки мне суждено застрять здесь надолго.

* * *

Покои Велизария и Антонины

Красивая женщина, самое чистое создание, что есть на тысячу лиг вокруг, слезла с колен мужа. Только что она, повинуясь внезапно возникшему желанию соития, оседлала его. Велизарий был не против.

Да и как сопротивляться, когда вдруг спадает туника с идеального молодого тела, и красивая женщина, бывшая в Даре, как яркая роза в пустыне, предстает, словно Афродита, выходящая из моря, – не в христианском разуме рожденный образ. Велизарий же полон сил, молод и влюблен. Он не упустит момента.

– Он так тебе понравился, что ты набросилась на меня, словно тигрица? – спросил муж у жены.

– Есть в нем дикая сила, и еще что-то…

Антонина закатила глаза, словно бы мечтая. Велизарию это не понравилось. Не то, чтобы ревнивый, но самовлюбленности в нем хватает, как у каждого целеустремленного и амбициозного человека. Если сравнение не в пользу его, дуки, то…

Мужчина взял своей сильной ладонью нежный подбородок хрупкой женщины, с силой сжал. Антонина не опускала взгляд, терпела боль. Вновь возбуждение стало согревать женское тело. Тяжелое дыхание супругов было предвестником страсти.

Силой, резко, Велизарий повернул жену к себе спиной, прижал женское тело, чуть ли не ломая ребра Антонине, вдохнул аромат ее волос и зарычал, словно зверь. Потом резко, с силой нагнул Антонину, намотал на руку женские волосы, закатил глаза… Тяжелое дыхание очень быстро переросло в мужское рычание и женские стоны. Они двигались в такт, они были едины

– Нам нужно чаще звать этого варвара. Ты становишься в своей ревности неистовым жеребцом. Мне такое нравится, – сказала Антонина, поднимая руки.

Служанка, все время, пока супруги занимались процессом максимального сближения, стоящая рядом, стала обтирать хозяйку мокрым полотенцем. То же самое начала делать с Велизарием вторая служанка, уделяя особое внимание некоторым частям мужского тела мужчины.

– Но зачем ты позвал его? Ты выбрал жертву? – спросила Антонина, посматривая на мужское естество своего мужа.

Нет… Не выйдет повторения. И женщине было жаль. Хотя она не теряла надежды, демонстрируя свою наготу, изящно разворачиваясь, являя Велизарию выгодные ракурсы себя, красивой и верной.

– Да, он идеально подходит на роль жертвы, которую мне нужно скормить Суникасу, – Велизарий посмотрел на свою жену. – Ты же сама предложила мне идею, как упрочить свое назначение дукой Месопотамии и не допустить возвращения Суникаса на это место.

– Жаль… он силен и… Я бы даже хотела посмотреть, как он будет совокупляться, например… – Антонина взяла за волосы служанку, подтянула ее к себе, сорвала тунику, потом жена дуки критично осмотрела тело своей служанки. – Ты не плохо сложена. Будешь ли, как животное совокупляться с варваром?

– Как прикажите, госпожа, – сказала служанка, продолжая, но уже голая, обтирать госпожу.

– Приказала бы… Но, увы… Нам мешает Суникас…

Велизарий занял место гунна Суникаса, который прозевал наступление персов будучи ранее дукой Месопотамии. Причем, молодого ромея поставили на должность лишь потому, что Велизарий клялся, обещал, что решит проблемы. Ну и его жена смогла вовремя поговорить с истинным правителем империи, со своей подругой, императрицей Феодорой.

Вот только место и ссориться с Суникасом императору Юстиниану не с руки. Гунны, как союзники, очень нужны Византии. Они оценили, что один из их племени занял высокое место в иерархии Восточной Римской империи. Такие назначения скрепляли союз, ограждали Византию от нападений гуннов.

– Так что скормим гунну склавина, пусть Суникас сделает глупость, убьет склавина Андреса, а ты обвинишь в убийстве и… Простишь сразу же. Так и с гуннами не поссоришься, и дашь повод василевсу отказать в назначении Суникаса дукой Месопотамии, – еще раз Антонина озвучила план.

Простой, но изящный, достойный Константинопольского дворца василевса.

– Жаль… Я бы посмотрела, как склавины совокупляются, – еще раз выразила сожаление Антонина.

Велизарий было подумал еще раз… Но он верил, что часто быть с женой – это терять свои силы, свой эфир. Так что…

– Я подготовлюсь к Военному Совету, – сказал полководец и направился прочь из покоев.

Обнаженная женщина, Антонина, наслаждаясь, как легкий ветерок обдувает ее влажное тело, подошла к столу и взяла бокал с вином. Опять ей сколько-то часов быть одинокой. Скорее бы уже война закончилась и они с мужем вернулись в Константинополь, где окунулись в бурную столичную жизнь.

Ведь дуке не обязательно постоянно находится в той провинции, наместником которой он назначен. Тем более, что Велизарий должен победить персов и поехать к василевсу за достойной наградой. А она… она будет рядом.

– Склавин Андрес… Чего же ты из головы не выходишь у меня? – прошептала Антонина. – Тебя и впрямь убить желательно. Нечего тебе делать в моей голове. И пусть это будет сделано руками гуннов.