Текст книги "Не-я. Магическая академия. Выбор (СИ)"

Автор книги: Денира Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

– У этого танца есть сюжет – примирение после размолвки двух влюбленных, – начал объяснять Фаргус. – Сначала партии исполняются сольно. Она обижена, он пытается помириться, показывая свою удаль. Когда она уже его прощает, он обижается на ее равнодушие, и теперь ей приходится вернуть его расположение. Когда пара мирится, парное кружение, поцелуи и имитация соития…

– Фаргус! – оскорбленно вскричал профессор.

– Хорошо, обойдемся без последнего, – легко согласился этот рыжий кот.

Причем слишком легко, что намекало на то, что сюрпризы будут кроме этого.

– Его возлюбленная должна стоять в хороводе девушек, и они должны его отвлекать от любимой, соблазнять. Потом такое же проделывается в круге мужчин, когда она ищет примирения у своей пары. Что ж, начнем. Музыка!

Музыка, как и в хороводной пляске, наращивала темп постепенно. Сначала это была медленная мелодия, но в которой чувствовалась затаенная страсть.

Нас все равно заставили встать в хоровод и совершать притоптывающие и простые танцевальные движения. Пока Фаргус выделывал коленца вокруг Аринеи, которая отворачивала от него лицо с задранным кверху носом.

Темп музыки нарастал, Фаргус вошел в раж и кружился в лихом танце, как огненный вихрь, сравнение с которым ему еще добавляли его рыжие волосы. Потом музыка смолкла, и он встал напротив Аринеи и чмокнул ее в щеку. Та улыбнулась, повернулась к Фаргусу и вытянула губы для поцелуя. А он демонстративно отвернулся и пошел по кругу впереди девушек, и остановился напротив в другом конце.

Аринея театрально захлопала глазами. Зазвучала музыка, и она направилась к Фаргусу плавной походкой, игриво делая взмахи широкой юбкой, плавно поводя плечами.

Потом в танец вступают руки, к которым приковывается внимание всех зрителей. Руки словно живут отдельной жизнью, передавая любые эмоции исполнительницы. Движенья рук танцовщицы необыкновенно чувствительны и разнообразны: они то обнимают и ласкают невидимого возлюбленного, то рассекают воздух подобно клинку. При том что руки двигаются плавно и пластично, ноги выстукивают более быстрый ритм. Танцовщица все быстрее и быстрее отстукивает дроби, сама отдаваясь этому ритму и вовлекая в транс всех присутствующих.

Аринея кружилась перед Фаргусом, вовлекая его в свою соблазняющую игру. Он сначала делал вид, что обижен и не заинтересован, отворачивал лицо в сторону, потом подглядывал одним глазком, а затем и вовсе впал в транс вместе с остальными, загипнотизированный темпераментным танцем танцовщицы.

Вот она повела плечиком, одним, вторым, наращивая темп. Затрясла, заколыхала плечами и грудью, опускаясь в приседании перед ним. И когда он, сраженный ее соблазнением, потянулся к ней, она увильнула, позвав его за собой. Началась брачная охота возбужденного самца за своей добычей. Он ловил ее, она ускользала, пока не была поймана в плен и сдалась.

Они обвили правой рукой друг друга за талию, и закружились в вихре по кругу. Сначала в одну сторону, затем в другую. Потом Фаргус дал сигнал, музыка прервалась.

– А потом имитация соития, которую запретил показывать вам Гализетто, – усмехнулся Фаргус довольно от того, что вводил всех в смущение.

Он проводил запыхавшуюся Аринею до стула.

– Пока моя партнер отдыхает, я могу показать движения молодым людям. А потом Аринея покажет девушкам, как надо двигать руками и плечами, – сказал Фаргус. – А затем мы сделаем общий хоровод.

Гализетто не стал спорить. Он, по-видимому, прекрасно понимал, что Фаргус действует с одной ведомой ему целью и решил не вмешиваться.

Когда очередь дошла до девушек, и в круг встала сияющая Аринея, я обратилась к профессору:

– Профессор Гализетто, можно я пока побуду в сторонке? Стоит учитывать, что это мое второе занятие, и я опоздала к началу на два месяца, и совсем не знаю танцевальных движений. Да и моя физическая форма не восстановилась после травмы для такой скорости танца.

– Иди, Черемиха, – отмахнулся Гализетто.

– Нет! – резко одернул Фаргус. – Это несправедливо давать послабление одним адепткам по отношению к другим. Адептка Черемиха, вам не кажется, что вы все время стараетесь привлечь к себе внимание?

– Я стараюсь? – удивилась я. – Наоборот, всеми способами пытаюсь его избежать.

– Тем, что все время пытаетесь выделиться на фоне других? Те, кто хотят остаться незамеченными, делают как все.

– Как все у меня не получится в любом случае, кирон Фаргус, – сцепив зубы от раздражения, процедила я. – Вы не слышали, это мое всего второе занятие по танцам? До этого им меня никто не учил. И как вы думаете, смогу ли я танцевать как все, даже если очень этого захочу? Нет, не правда ли? Я буду вызывать ваше раздражение своим неумением, и вы опять меня обвините в том, что я хочу выделиться.

– Конечно. Научиться танцевать – совсем несложно. Правда, профессор?

– Да. То есть нет, – спохватился профессор. – Сложно. Но не невозможно. Я смогу научить любого.

– Вот видите, адептка? – иронически заметил Фаргус. – А как вы научитесь, если будете пропускать репетиции?

– Ваш танец не включен в программу. Так что мы не обязаны ему учиться. И вы мне здесь, к счастью, приказывать не можете, кирон Фаргус, – не сдержалась я.

– Я могу многое, дерзкая адептка.

Фаргус подошел и указательным пальцем приподнял мой подбородок. Взгляд его был сейчас предупреждающе грозный. Все смотрели на нас с нескрываемым жадным любопытством. Кроме Аринеи. Та смотрела с плохо скрываемой ненавистью.

– Я могу в академии всё, глупая адептка, – повторил он для ясности. – Выкинуть тебя отсюда, сделать твою жизнь невыносимой или беззаботной. Ввести этот танец в программу. В том виде как я захочу. Хоть с соитием в конце, даже без имитации. И ты будешь его танцевать и делать все, что я захочу. Потому что. Это. Мое. Желание. Понятно?

Я сглотнула, но не отвела взгляд, вложив в него все, что я думаю по этому поводу. Его глаза вспыхнули грозовой молнией, предвестником бури.

– Фаргус, да пусть эта пигалица идет куда хочет, – подошла с улыбкой Аринея, и потянула его за руку. – У нас и без нее хватает развлечений.

– Нет, – отрезал Фаргус, не сводя с меня взгляда. – Я не люблю, когда мне дерзят первоциклики. Их надо сразу ставить на место. Иначе потом кто-то решит последовать примеру, решив, что им все можно.

– И как вы меня заставите? – спросила я.

– О, поверь, для этого есть много способов, на которые я не поскуплюсь, – с предвкушением улыбнулся он. – Но раз уж мы о танцах… Спрошу у твоих сокурсников…

Фаргус возвысил голос, хотя внимание и так было приковано к нашей словесной дуэли.

– Хотят ли они, чтобы этот танец внесли в программу в качестве выпускного?

– Что?.. О, нет… Нея!!! Нея, пожалуйста… не упрямься… – раздалось от моих социкликов.

Я смотрела в глаза Фаргуса, в которых как искра в пламя разгоралось торжество победителя.

Отвела взгляд. Что ж, это сражение я проиграла в очередной раз.

– Я планировал, чтобы вы отделались ролью в массовке, где вам и место, – издевательски сказал Фаргус. – Но раз уж вы претендуете на главную роль, будете выступать соло после обучения Аринеи.

– И вы об этом пожалеете, кирон Фаргус, – предупредила я.

Поскольку он взглянул так, что я должна была скончаться от страха на месте, я пояснила:

– Я предупреждала, что я ужасно танцую. Отдавлю вам все ноги.

– Я переживу, – ответил он.

Но это он зря. Тут я слукавила. Я не была научена бальным танцам. А народные, к которым относились и танцы Рамулы, я танцевала с соломоной, отдаваясь на волю музыки и ритму. Движения были похожи в общих чертах, но все равно и там и там в народных танцах приветствовалась импровизация, в отличие от строго регламентированных бальных.

Так что несмотря на отсутствие пыла в обучении у Аринеи, мне оно и не было нужно. Когда наступило время моего соло, я пошла на Фаргуса, не сводя с него глаз и выложилась по полной. Как эмпат, чувствуя любое изменение в его настроении, я раззадоривала и соблазняла его так, что распалила не на шутку. Я чувствовала его желание, его потребность схватить меня и подмять под себя, подчинить, сделать своей.

Но я ускользала от него плавными соблазняющими движениями в последний миг, окуная его в безнадежность и отчаяние никогда не заполучить то, чего он так страстно желает. Пока на последнем аккорде он не поймал меня за талию, и мы не понеслись в вихре по кругу.

Моя рука лишь слегка прикасалась к его талии, но я чувствовала, как это прикосновение опаляет его, и как он в желании большего сжимает мою своей сильной ручищей, пытаясь притянуть поближе. Но вот руки и направление меняются, и гонка за несбыточным начинается по новой. Пока музыка не останавливается, и я не ускользаю тут же от него в круг остальных девушек.

Я вижу как у остальных горят глаза от тех эмоций, которые они получили, глядя на наш танец, как они заразились жаркой волной желания, разлитой в воздухе. Даже Аринея, наравне со жгучей ревностью и злобой, испытывает страсть, глядя на разгоряченного, возбужденного пляской Фаргуса.

– Маленькая лгунья. Теперь ты будешь моей любимой игрушкой, – предвкушающе прошептал мне на ухо Фаргус перед уходом.

Что ж, не этого я хотела, но Фокси должен быть счастлив.

Глава 14

Но услышать похвалу мне не удалось, Фокси не появлялся уже неделю, бросив меня на произвол судьбы. А я, всерьез напуганная намерениями Фаргуса, избегала его как могла. Пряталась если видела его в академии. Опять перестала ходить в столовую, довольствуясь перекусами в кафетерии Кадиоты. Хотя понимала, что вечно так длиться не может. Но если какое-то время я могу избегать столкновений, то возможно, мне повезет, страсти поулягутся, он забудет обо мне или что-то отвлечет короля академии, в которой каждый день что-то случается.

Начался унылый сезон дождей, четыре дня назад мы проснулись в сырой холодной комнате под громогласные потоки низвергавшейся с неба лавины воды. Она обрушилась всей мощью, не давая времени на разгон и привыкание. Никаких мелких дождичков и перерывов, сразу сплошная стена, затопившая землю по щиколотку, что мы смогли наблюдать, стоило выглянуть в окно. Серость, вода и грязь под ногами.

И нас сразу ждало два неприятных открытия. Первое – ливень затопил камин, и из него сейчас хлестала вода на пол чердака. И второе – дыра в крыше посередине чердака. К несчастью, над столом Вирки, за которым она занималась. Оставленные тетради и учебники намокли, и Вирка ругалась на чем свет стоит, пытаясь спасти то, что еще можно было спасти.

К ее ругани присоединилась ругань Сапфирки. Потому что выходило, что в прошлом году они с Донной и другими соседками скидывались на услуги бытовика, чтобы он заделал эту дыру. Навсегда. Насовсем. Навечно. Во всяком случае бытовик взял сумму, которая должна была гарантировать как минимум сто лет сухой крыши.

– Я убью его! – свирепствовала Сапфира, а выражение лица Донны Мрачной гарантировало долгую мучительную смерть магу-бытовику и без слов.

– А с камином что? – не поняла я.

– Колпак с трубы улетучился, – мрачно ответила Сапа.

– Или его кто-то улетучил, – отозвалась Донна, и они понимающе переглянулись.

– Вы хотите сказать, что это чьи-то злые козни? – нахохлившись, как воробей в непогоду, спросила Солька.

Девчонки неопределенно пожали плечами, мол, понимайте, как хотите. Под льющуюся воду через дыру потолка мы поставили медный таз. Который слишком быстро заполнялся. Чтобы не нести полный таз с водой на первый этаж вниз, мы просто выплескивали воду в окно. Но пока это проделывали, в окно ливнем попадало почти столько же воды, сколько выливали.

Сапфирка убежала искать командатшу кирию Мискари, чтобы сообщить ей о камине. Вернее дымоходе. И крыше. Заодно найти того адепта-недоучку, который чинил крышу в прошлом году. А мы пока пытались убирать воду, которая прибывала быстрее, чем мы убирали в несколько пар рук.

Поэтому через какое-то время поняли тщетность попыток. Время уже подходило к началу занятий. Пропускать их никто не хотел, особенно опасно было это делать первоцикликам. Поэтому приняли совместное решение – перенести пока все наши вещи в комнату на первом этаже, которая находилась с другого края от камина и левее середины, где оказалась дыра в крыше. Заодно захватили и вещи Сапфиры. Которая прибежала, когда мы уже собирались уходить.

Она приволокла того-самого мага-бытовика. И мы все мрачно на него уставились. Прошли за ними на чердак. Бытовик клялся и божился, что он сделал все идеально и согласно договору. И, конечно, если это его вина, он все исправит.

На чердаке воды было уже по щиколотку. Одним пассом руки бытовик убрал воду с пола и высушил его.

– Это мой подарок за причиненные неудобства, – виновато сказал он.

– На крышу смотри, – уже не так воинственно буркнула Сапфирка.

Маг задрал голову вверх и стал изучать дыру над собой, поставив над собой заслонку, чтобы вода на него не попадала.

– У-у, – через какое-то время протянул он и потер рукой бледный безволосый подбородок. – Это не я плохо сделал. Это кто-то разрушил мои чары. Так что это не моя вина, а, значит, я вам ничего не должен.

Поскольку на него яростно уставились шесть пар глаз, он нахохлился и развел руками:

– Ну правда. Если бы это была моя вина, то по договору, я должен был это исправить. А тут кто-то разорвал мое плетение. Причем так варварски, как молотком по мухе, – недовольно сказал он и пробурчал: – и зачем столько сил было кидать на это… И это идет по договору как третьи силы, и значит, бесплатно чинить я это не обязан.

Мы хмуро переглянулись. Парня можно было бы подозревать во вранье, но я ему верила. Во-первых, как эмпат я чувствовала вначале его вину и желание все исправить, а потом смену эмоций с облегчения на недовольство, что кто-то испортил его работу. Во-вторых, парень был из таких же как мы – из тех, что здесь ради учебы, а не тех, кого родители сплавили сюда за большие деньги. Я уже научилась определять тех и других по внешним признакам – одежде, лоску, манере держаться. А, значит, нам он не враг, и вполне талантлив, раз сумел продержаться до пятого цикла, на котором он сейчас учился. За это его и выбрала Сапфирка с девочками.

– Сами подумайте, вам будут каждый день вредить, а я что, должен буду бесплатно эту дыру латать? – выразил он свой протест.

– Так сделай так, чтобы никто не смог этого сделать, – рявкнула Сапа.

И мы согласно покивали.

– Да тут надо броней тогда покрывать, – возмутился он. И задумался.

– Вот и покрой! – согласно воскликнула Солька, поежившись.

– Я бы, наверное, мог… Но это будет стоить дорого…

– Сколько? – оживилась Сапа.

– Десять серебряных…

– Что-о? – вскрикнуло сразу несколько голосов.

– Да вы знаете, сколько это усилий потребуется! Не нравится…

– Это за всю крышу? – уточнила я.

Он снисходительно посмотрел на меня и свысока ответил:

– За всю крышу у вас денег не хватит.

– Ну, знаешь! – возмущенно зашипела Сапа. – Даже два серебряных, которые ты выгрыз в прошлом году, были грабежом посреди бела дня. С учетом того, что твоей волшбы хватило на один сезон.

– Моя защита была от дождя, паучиха! А не от вредительств магов, – окрысился оскорбленный маг.

Скандал разрастался и грозился перерасти в ссору. И хотя я первая хотела бы осадить его за оскорбительное прозвище Сапы, в этот раз прикусила самой себе язык. А то если этот маг уйдет и не захочет выполнить работу и за десять монет, я опять буду виноватой. А это должно быть наше общее решение, и Сапфирка в данном случае может постоять за себя, если захочет. Я сделала шаг назад, отдавая возможность принимать решение своим соседкам.

– Два серебряных за латание дыры и два за броню, – не отреагировав на оскорбление, заявила Сапа.

Вероятно, она действительно привыкла к этому прозвищу. Но неужели ей совсем не обидно? Что-то не верится.

– Я назвал ту сумму, за которую я примусь за работу, – оскорбился маг. – Я не люблю и не умею торговаться. Моя работа стоит столько. Вы либо согласны, либо я пошел. Пора уже на занятия. Я из-за вас и так завтрак пропустил.

Как и все в этой комнате. Я одна не планировала на него идти. Но то, чем я хотела перекусить, намокло и расклеилось, так что без завтрака остались все.

Видя нашу нерешительность, бытовик снисходительно предложил:

– Вас шестеро. Если вы каждая скинетесь по две серебрушки, за двенадцать монет я вам сейчас притащу испаритель воды, и тогда ее у вас не будет.

– Будет банная, – не удержалась от язвительности Сапа.

– Зато вода не потечет вниз и не затопит весь барак, – пожал плечами бытовик. – А пар потом высохнет. Когда камин сделаете, – покосился он в его сторону.

– А ты… – начала я, желая спросить, не мог бы он сразу починить и камин. То есть дымоход.

– Я – нет, – не дав договорить, прервал он. – Надо на крышу залезать, – поежился он. – Да и дымоход чинить – это обязанность академии.

– А крышу? – уточнила я.

– Тоже, но без сроков. Внесут они вас в план через пару лет, а растянется на десять, – пожал он плечами.

Сапа и Донна неохотно покивали, тем самым подтвердив его слова.

– С камином тоже может быстро не получиться, – скривилась Донна.

– Так, я пошел за испарителем, если вы согласны, – все уныло покивали. – И сегодня придумаю, как укрепить заклинание. Приду вечером, – развернулся и быстро смылся из виду бытовик.

Мы повздыхали и пошли на выход. Я чувствовала порыв позвать Фокси и попросить его помочь нам, но представила реакцию бога на просьбу починить крышу и камин, скривилась и подавила порыв. "Может, ты меня еще будешь звать засоры в туалете устранять?» – съязвит он. И хорошо, если не рассердится. Мои бытовые условия – это мои проблемы, а не бога.

Защитный купол от ливня простирался над входом в главное здание академии и над дорожками, которые вели в разные учебные корпуса, целительский и общежития. Естественно в особняки, в которых жили высшие аристократы. Над нашим бараком, стоявшим в отдалении, защитного купола не было. Поэтому наша задача была как можно скорее и с меньшими потерями до него добраться.

В этом нам помогла Солька. Хоть ее сил пока хватало не на многое, она смогла нам каждой соорудить хиленький защитный купол от дождя. Которого нам хватило, чтобы добежать до академического. Солька трудилась над его созданием все последнее время, понимая, что он ей очень понадобится.

Чтобы с дымоходом поторопилась кирия Мискари, ей пришлось сделать подарок. Я вспомнила наш разговор при знакомстве. Когда она предложила свою помощь с советами и рекомендациями, но не за спасибо и не за деньги.

– Нужны мне твои деньги, – фыркнула она тогда.

– А что же тогда? – растерялась я.

– Девочки тебя просветят. Коллекцию я собираю. Если пополнишь – порадуешь меня, – нежно упомянула она коллекцию.

Я об этом разговоре подзабыла, помощь командатши до этого момента мне не требовалась. А сейчас настал момент, когда меня просветили насчет коллекции.

– Терлидий она собирает, – сморщив нос, сказала Сапа. – Не живых, засушенных.

Глава 15

Я ошарашенно посмотрела на нее, не в силах принять эту новость. Терлидии – редкость для нашей империи. Это такие… их можно было бы назвать насекомыми, если бы они не были… разумными. Поэтому это скорее крохотные разумные существа, не имевшие речи, с очень красивыми крыльями. У терлидий нет одинаковых крыльев, все рисунки чем-то отличаются. И я бы еще поняла иметь живых терлидий – они действительно ценились, за красоту и редкость. Но мертвые?

– А зачем они ей? – глупо спросила я.

– Любоваться? Они сохраняют свою красоту после смерти.

– Бр-р… – помотала я головой. – Что-то я уже боюсь нашу командатшу. Любоваться мертвыми существами…

– Но они же и правда красивые! – заступилась Вирка. – А как же шкуры животных или чучела? У многих магов-боевиков в домах вообще чучела демонов стоят!

– Я слышала о таком, но сама не видела, – призналась я.

– У нас стоит, – сказала Вирка.

– И у нас, – тихо вздохнула и поежилась Малка. – Я его так боялась… Особенно по ночам.

– Я бы тоже боялась, – призналась я.

– Живые, мертвые, какая разница, – пожала плечами некромант Донна. – Главное, чтобы вред не причиняли. А терлидии безопасней мертвые, чем живые.

Это было отчасти правдой. Терлидий считали отрыжкой магии демонов. Когда-то они были их крылатыми ядовитыми помощниками, которые нападали на жертв демонов, жаля их своим ядом. Жертва не ожидала от красивых крылатых созданий такого коварства и подпускала близко, умиляясь красоте и очарованию.

Затем, когда демонов стерли с лица Дадгарда, терлидии потеряли связку с демонами и перестали быть агрессивными. Они больше не нападали сами. Но встреча с ними все равно могла оказаться фатальной, если терлидия по какой-то причине ужалила бы, и яд попадал в организм. Только очень сильный целитель мог вывести этот яд из организма, да и то, в первые часы попадания в него.

– А как она их хранит? И где мы ее возьмем? – не унималась я.

– Как картину. Только за стеклом. Пришпиливает тело терлидии булавкой к поверхности, и под стекло, – объяснила Донна.

– Что-то меня мутит, – призналась я.

– Это от голода, – авторитетно заявила Донна. – Ты совсем перестала есть в последнее время. Стала бледной, и вид изможденный.

– Я просто устаю.

Ведь после работы я теперь хожу к Дрейку на занятия по самообороне. Сначала аккуратно заглядываю в зал и смотрю, чтобы там не было никого из первой и второй четверки, с кем бы мне не хотелось встречаться. Если нет, то тогда уже иду в зал. Правда Дрейк ругается, что после полного рабочего дня усталой от меня мало толку – ни сил, ни реакции. Но я с ним не соглашаюсь. Теперь это мой обычный распорядок дня, и уметь защититься я должна в любое время, даже уставшей. Мне сейчас главное запомнить приемы и довести их до бессознательной реакции.

– Терлидию придется выкрасть из оранжереи герцога, там есть их несколько видов, – многозначительно посмотрела на меня Сапа. Она же не намекает, что это должна сделать я, нет? – Из нашей нельзя. Зная про страсть командатши, за местными терлидиями ведется учет, а поскольку рисунок у них уникальный, проблемы будут и у кирии Мискари и у нас. Так что ты пойдешь относить свои лимонады к герцогу с Донной в ее смену, и она заглянет в оранжерею и поймает терлидию.

– Вы серьезно? – не поверила я.

– Абсолютно, – посмотрели на меня девочки.

– Вы представляете, что будет, если нас поймают?!

– Поэтому надо не попасться, – расплылась в веселой улыбке Сапфирка, и ее глаза озорно сверкнули.

– Ты находишь это веселым? Ограбить дом герцога и убить разумное существо?

– Не убить, Донна усыпит.

– Еще хлеще. Отдать живым командатше на медленную мучительную смерть, будучи пришпиленной булавкой? Девочки, что с вами?

– Что ты предлагаешь?

Не слушая возмущенного бормотания Донны, с интересом посмотрела на меня Сапфирка.

– Купить? – предположила я. – Уже умершую?

– Знаешь, сколько они стоят? За ними охотятся коллекционеры, и цена за терлидию начинается от ста золотых…

– Сколько?! – вскрикнула я. – Грабеж! Не легче тогда нам купить колпак и заплатить тому, кто его установит? Будет дешевле.

– Нельзя, – вздохнула Сапа. – Академия не допускает привлечения рабочих со стороны. Тем более самим адептами – мало ли чего мы тут наделаем. Академия же несет ответственность за нашу безопасность, – Сапфирка скривилась как от кислого. – Поэтому мы подаем заявление командатше, а она уже дальше. И сроки, соответственно, будут зависеть от нее.

– Хорошо, а найти того, кто украл и заставить возместить ущерб – невозможно? – не сдавалась я.

– Кто будет этим заниматься? Конечно, заявление будет зарегистрировано, и по нему примут меры, но… – Сапфирка развела руками.

Кругом одни «но» и получалось, что выбора у нас нет. Смена Донны должна была быть через четыре дня с того момента, как начались дожди, то есть сегодня. Девчонки предлагали поменяться, но у Донны были свои факультативы по учебе, и она отказалась. Сапфира написала заявление командатше и опрометчиво пообещала пополнение коллекции, чем сильно обрадовала кирию Мискари. Но тем не менее с починкой дымохода та не спешила.

Мы пока ночевали в той, самой сухой (относительно, потому что без отопления она все равно была сырой и холодной), крайней левой комнате. Ночевали, потому что никому не хотелось проводить там времени больше, чем нужно. Остальные часы девочки проводили кто где – я в кафетерии, одна из сменщиц со мной, кто-то в библиотеке, кто-то находил другие места в академии, где можно было сидеть и заниматься в тепле и сухости.

Испаритель бытовика работал хорошо только в первые два дня, потом перестал справляться с работой. Барахлил-барахлил, и умер на четвертый день. Сам бытовик пришел в тот вечер, как и обещал.

– Я придумал великолепное плетение! – похвастался он. Глаза азартно блестели. Чувствовалось его нетерпение поскорее проверить свою задумку. – Никто не сможет пробить брешь в моих чарах!

Мы скептически переглянулись и стали наблюдать за магом. Он что-то магичил-магичил, да так намагичил, что в конце кусок потолка на месте дыры крыши засиял золотым светом, и от него в разные стороны посыпался сноп искр. Прямо на нас. Кольнуло разрядом молнии, и мы дружно взвизгнули.

Практичная Сапфира заорала:

– Минус монета!

– Нечего тут стоять было, – огрызнулся маг. – Кыш отсюда, вы мне мешаете.

Но он уже успел все сделать, и с крыши перестала литься вода.

Сапфирка отсчитала ему одиннадцать серебрушек, которыми мы скинулись. А одну так и зажала. Маг обиделся.

– Больше ко мне не обращайтесь!

– Ты и так одиннадцать серебряных получил! Когда бы ты еще такое заработал! – возмущению Сапфиры не было предела.

Но обратиться нам к нему пришлось уже утром. Потому что хваленое плетение то ли не сработало, то ли снова было разрушено. С утра из потолка в том же месте снова лила вода, и такое ощущение, что дыра стала больше.

Честно говоря, когда разъяренная Сапфирка, сверкая синими глазами, полетела за ним, проклиная мага на чем свет стоит, я думала, он не вернется. Но Дагнус – так звали мага-бытовика – воспринял происходящее как вызов. Он залатывал дыру, утяжеляя и улучшая защитные свойства своего плетения, а утром мы обнаруживали очередной дуршлаг вместо крыши.

За эти дни увеличилось количество приглашений пойти в услужении к магам. Зная, как меня приводит в бешенство слово «рабыня», мне стали предлагать защиту:

– Нея, иди под мою защиту, – ворковал поймавший на занятиях меня маг-старшециклик. – Я слышал о ваших ужасных жилищных условиях. Иди ко мне, и я тебя согрею.

Впрочем, такие предложения получала не только я. По какой-то причине наша шестерка стала пользоваться повышенным спросом. Девчонки, напуганные такой активностью, стали прятаться как тени, стараясь не давать возможности подловить.

Смена накануне была с Сапфиркой, и я пыталась отговорить ее от опрометчивого шага. Но она стояла на своем:

– В нашем положении нельзя быть такими щепетильными, Нейка. С нами никто не церемонится и нас не жалеет. И вообще, дай послушать, – отмахнулась Сапфирка.

За одним из столиков кафетерия встретились два достопочтенных кирия и обменивались новостями.

– Смерть третьего мага на императорской службе за последний год – такого не было уже несколько столетий, – качал головой импозантный высокий мужчина, запросивший горячий морс из дербени красной и клюквянки.

– А пропажа главного императорского мага несколько лет назад? – откликнулся его собеседник, маг воды – потому что в его волосах виднелись синие пряди. Такое бывает только у тех, кто отдал предпочтение одной стихии или имел скрытый дар, с ней связанный.

Большинство стихийников имели возможность работать со всеми стихиями, но к концу обучения или после могли выбрать только одну. Но на это мало кто соглашался, предпочитая работать со всеми, пусть даже с какими-то меньше, с какими-то больше.

– Как уехал на север расследовать всплеск магии в Унджине, так и пропал бесследно. А теперь эти восстания, вспыхивающие тут и там. Не верю я, что люди сами организовывают все это. Кто-то за этим стоит…

Водник отпил лимонада – ему согревающее не требовалось, вода его родная стихия, которая не могла нанести вред.

– Но ведь, хоть и не говорят об этом открыто, но… – понизил голос второй собеседник. – Это дело рук Паучихи.

Он пристально посмотрел на водника, ожидая реакции. Тот поджал губы и подумал, прежде чем сказать:

– Да, об этом говорят… Но почему тогда император медлит? Если точно знает, что это она. Зло надо растоптать в зародыше, чтоб неповадно было… А не ждать народных восстаний. Говорят, чем дальше от столицы, тем народ становится все дерзновенней… Так и до бунта недалеко, – понизив голос и оглянувшись, сказал он.

– Император… – фыркнул собеседник и тут же пугливо оглянулся. – Вот кто введет нас в междоусобицы… На празднике дня рождения юной герцогини, я принесу клятву верности герцогу. И не только я…

Маг пристально сверлил взглядом водника.

– Да, это устраивающий меня вариант.

Маги понятливо переглянулись.