Текст книги "Создатель призраков"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Меньше минуты, – бросил Макендрик.

Каффран с трудом поднялся с каменистой почвы. Казалось, он пролежал в беспамятстве несколько часов, словно усталость и боль наконец сломали его и он не смог сопротивляться спасительному сну.

– Что случилось? – выдохнул он. – Я думал, мы уже, к фесу, сдохли.

Макендрик молча указал рукой. Сначала ничего не было видно. Клубы белого пара смешались с черными спиралями дыма и сажи, и теперь эта серая масса застилала берег. Потом Каффран разобрался в происходящем. Подбитый челнок пролетел над головами укрывшихся гвардейцев, но, вместо того чтобы врезаться в каменистый пляж, протаранил защитную стену острова Оскрай. Шестьсот метров неимоверно древнего камня превратились в оплавленные осколки. На их месте зияла дыра с обожженными краями, открывавшая путь вглубь перерабатывающего комплекса. Солдаты на том корабле ценой своих жизней взяли-таки эту стену, что и собирались сделать, высадившись на берегу.

Каффран собрал вывалившиеся из рюкзака вещи и подобрал лазган. Макендрик менял батарею в своем оружии. Рядом с ним Варл и Домор тоже готовились к бою. По всему пляжу окопавшиеся группки Призраков готовились к наступлению.

Вражеский огонь все еще извергался со стен, но после потери такой крупной части оборонительного периметра он стал гораздо слабее. Рев двигателей за спиной. Тяжелые транспортные корабли подлетали к линии берега, стараясь высадить войска на менее защищенном участке, где основные зенитные батареи на утесах не угрожали челнокам. Каффран услышал знакомый грохот и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть наконец-то высаженные в нужном месте «Василиски». Тяжелые машины промчались мимо Призраков прямо к бреши в стене и приготовились открыть огонь. Из-под гусениц летел град каменных осколков. Разукрашенные машины миновали линию старых волнорезов. Каффран сразу опознал эту боевую раскраску. Семнадцатый Кетзокский бронетанковый полк, так называемые Змии. Те самые, которых так подло заставили обстрелять Призраков на Вольтеманде.

Вместе с Варлом, Домором, Макендриком и несколькими другими Призраками Каффран бросился к бреши, перебираясь через каменные осколки и дымящие металлические останки десантного челнока. В их сторону летели лазерные выстрелы. Где-то слева рокотал пулемет, высекая каменную крошку из стены.

Густая тень накрыла гвардейцев. Впереди, на сотню метров вглубь клинообразной бреши, виднелся слабый свет. Каффран почувствовал, как в груди поднимается чувство гордости. Они здесь первые. Призраки будут первыми, кто взломает защиту неприступной крепости.

Они уже подошли к выходу. Гвардейцы с трудом двигались в полумраке, обходя черные обломки разбитого корабля. Светлое пятно впереди вскоре превратилось в окно, за которым открывался лес из железа и стали. Добывающий комплекс.

Гаунт описал все очень точно. Флот мог просто испепелить Оскрай с орбиты, но это место было слишком ценным стратегически. Это означало, что наземным силам предстояло выбить отсюда легионы Хаоса. Его отродья на этой планете называли себя Родичами. Некий местечковый культ кровавого бога Кхорна… Каффран упустил некоторые моменты совещания. Во-первых, кое-что звучало для него полной околесицей. И во-вторых, от этой околесицы ему становилось не по себе. Он не хотел запоминать всех деталей о той мерзости, с которой им придется сражаться. Родичи – вот все, что он хотел запомнить. Так назывались те недочеловеки, которых ему предстояло истребить. Предводителем у них было чудовище по имени Шолен Скара. Один из осколков флота Хаоса, разбитого при Бальгауте, укрылся здесь, на Сапиенции. Его лидеры быстро объединились с уже процветающим среди низших слоев улья богохульным культом и свергли имперскую власть, завладев месторождениями нефти и запасами прометия.

Полковник-комиссар Гаунт говорил о Родичах долго и проникновенно. Каффран знал, что Гаунт внес свой вклад в победу при Бальгауте в те времена, когда был еще простым политическим офицером Восьмого Гирканского полка. Гаунт ненавидел Хаос. Но более всего он ненавидел тех его служителей, кто избежал праведного возмездия на Бальгауте и теперь осквернял другие миры, за что, по мнению комиссара, стоило поблагодарить Макарота и его недальновидную стратегию. Гаунт говорил о Шолене Скаре, мяснике лагерей смерти Бальгаута, так, будто знал его лично. Именно из-за него Гаунт запросил перевод своего полка на этот театр, не скрывая этого от своих солдат.

«И поэтому они теперь тонут, погибают и остаются висеть на колючей проволоке», – думал Каффран.

Он часто размышлял о Гаунте. Ибрам Гаунт. Каффран мысленно повторил имя, которое никогда не решится произнести вслух. Полковник, комиссар. Это был очень странный человек, и мнение Каффрана о нем тоже было весьма странным. Гаунт был самым лучшим, самым участливым, самым харизматичным командиром из всех, которых он знал. Сколько раз Каффран видел, с какой заботой Гаунт относится к своим Призракам. И сколько раз, видя политиков и командиров других полков, он убеждался в том, насколько редки такие офицеры. Многие, например всеобщий любимец полковник Корбек, считали Гаунта спасителем, другом, братом. Каффран не отрицал, что и сам испытывал к комиссару безграничное уважение и готов был следовать за ним на край света.

Но Каффран знал и мнение Роуна, Фейгора и других несогласных на этот счет, и в тяжелые минуты он чувствовал, что разделяет их ненависть к полковнику-комиссару. Гаунт проявлял отеческую заботу о гвардейцах, словно их личный Император, и все же именно он обрек Танит на смерть. Время от времени Каффрану хотелось отбросить все свои предубеждения по поводу Гаунта и боготворить его так же, как и большинство солдат. Но каждый раз затаенная обида останавливала его. Гаунт был прямолинеен, безжалостен, расчетлив. Он никогда не задумывался, когда посылал своих людей на смерть, ведь его преданность была отдана Императору и правителям Терры задолго до появления сирот Танит.

Мальчишка по имени Майло, так называемый адъютант, всегда служил напоминанием о погибших детях Танит. Каффран был всего-то на год или два старше его, но их уже разделяла пропасть. Они никогда не разговаривали. Гаунт, следуя своей «великой мудрости», спас парнишку из пламени Танит Магны. Спас всего одного, и никого больше.

В такие минуты Каффран часто воспоминал Ларию. То, как он любил ее. Каким сильным было это чувство. Каффран мог быть уверен лишь в том, что Лария была уже мертва. Он не знал, как именно она умерла, и, честно сказать, никогда не жалел об этом. Но образ Ларии преследовал его. Она воплощала все, что он потерял: саму Танит, друзей, семью, будущее. Именем Ларии Каффран поклялся, что навсегда останется среди Призраков, стоящих в стороне от остальных. Среди тех, кто преданно последует за Гаунтом в адское пекло и дальше, но никогда не простит его, когда они туда доберутся.

Здесь, в тенях бреши в стене, на острове Оскрай, ненавидеть Гаунта было легко. Воздух наполнял запах гари и смерти. Пригнувшись, Каффран прокрался вдоль обломков разрушенной башни, приближаясь к выходу на остров. Рядом с ним оказались Варл, Макендрик и рядовой Валлиам.

Позади, у входа в брешь, раздавались крики и рев моторов.

Каффран бросил вопросительный взгляд на Варла.

– Фесовы «Василиски»! – прорычал сержант. – Они хотят возглавить наступление пехоты, только их толстые задницы в брешь не пролезают.

– Ну что ж, мы все еще в авангарде, – улыбнулся Каффран. – К фесу танки!

– И правда, фес с ними, – усмехнулся Варл. – Что здесь, что на Вольтеманде, толку от них никакого.

Сержант скомандовал общее наступление – и пятьдесят девять Призраков поднялись из укрытий и двинулись вперед. Валлиам, шедший в двух метрах перед Каффраном, одним из первых вышел на открытое пространство. Пулеметная очередь раскроила его на четыре части.

Еще шестеро гвардейцев погибли, едва покинув укрытие. Несмотря на тяжелый удар, Родичи неплохо прикрыли выход со своей стороны. Каффран отступил к пробоине вместе с остальными солдатами под напором града лазерных лучей, болтов и пулеметных очередей.

Они залегли и не решались выглянуть, слыша, что ливень смерти все еще хлещет по камням.

– Застряли не хуже прежнего, – прокомментировал Домор, почесав шрамы вокруг искусственных глаз.

– Ты в порядке? – спросил Макендрик.

– Вижу как-то нечетко. Наверное, вода попала. Надеюсь… – Домор не закончил, но Каффран прекрасно понимал, о чем он думает. Морская вода погубила плечо Варла. И теперь, похоже, начинала медленно разъедать оптические имплантаты Домора.

– Можно было эту стену вообще не брать, разницы никакой, – произнес рядовой Каллун.

Варл только кивнул, прижимая к телу недвижимую руку. Его лазерный пистолет – единственное оружие, которое он теперь мог использовать, – лежал на коленях.

– Как насчет ракет? Других боеприпасов? – начал Макендрик. – Мы могли бы использовать их как взрывчатку и…

– И кого же мы будем взрывать? – сухо поинтересовался Варл. – Ты хоть кого-то видишь?

Макендрик так и не смог ответить. Гвардейцы ничего не видели, кроме пролома в стене. А за ним – лабиринт перекрытий и шпилей тридцать этажей в высоту. Враг мог быть где угодно.

Воцарилась тишина. Песчаные мухи уже начали кружиться над трупами, а морские падальщики слетелись рвать обгорелую плоть крючковатыми розовыми клювами. Визжа и клокоча, птицы налетели в разлом. Гвардеец Токар разогнал их короткой лазерной очередью.

Откуда-то сзади раздались голоса и звук шагов. Каффран и остальные гвардейцы обернулись и увидели нескольких кетзокских танкистов, пробиравшихся к ним. Солдаты обменивались несколькими фразами с каждой встреченной группой Призраков.

Один из кетзокцев поспешил к передовой группе Варла, согнулся и присел рядом, козырнув сержантским петлицам Варла.

– Капрал Фуега, Семнадцатый Кетзокский, Змии.

– Сержант Варл, Призраки. Чем обязаны?

Фуега, обескураженный холодным обращением Варла, задумался на мгновение и почесал ухо.

– Наши «Василиски» в эту брешь не пройдут, поэтому мы собираемся расширить ее обстрелом. Наш командующий просит вас отступить из зоны поражения.

– Как жаль, что он не удосужился попросить нас об этом на Вольтеманде, – холодно бросил Варл.

– Этот черный день навсегда лег пятном позора на нашу честь, танитец. – Фуега отступил на шаг. – Если бы мы могли отдать что-нибудь, чтобы изменить это, даже наши жизни, мы бы сделали это.

– Я не сомневаюсь, – усмехнулся Варл. – Хорошо, каков план?

Фуега откашлялся.

– Приказ генерала Клине. Вы отступаете, мы накрываем брешь и затем прикрываем наступление тяжелой пехоты.

– Тяжелой пехоты?

– Вольпонцы только что высадились на берег. Они тяжеловооружены. Мы расчистим путь их наступлению. – Фуега собрался уходить. – У вас пятнадцать минут на отход.

Ошарашенные Призраки сидели в ступоре.

– Все это, все эти потери – и все напрасно? – вздохнул Домор.

– К фесу этих вольпонцев и кетзокцев заодно! – взорвался Варл. – Мы дохнем на колючке, занимая плацдарм, а теперь они парадным строем входят на пляж и идут за танками к победе?!

– Не знаю, как вы, сержант, но я бы не хотел сидеть здесь и жаловаться на жизнь в тот момент, когда «Василиски» начнут работать.

– Да, я тоже, – сплюнул Варл и тяжело вздохнул. – Хорошо! Разбиться на отделения, командуем отступление.

Призраки вокруг них поднимались, собираясь отходить на берег. Домор бросил взгляд вверх и немедленно схватил Каффрана за руку.

– Чего?

– Взгляни наверх… Видишь?

Домор указал рукой, и Каффран посмотрел туда. Разрушенная стена возвышалась над ними утесом разбитого камня и рваной арматуры. В пятидесяти метрах от дна разлома, рядом с перебитой трубой, Каффран разглядел дверь.

– Ну у тебя и зрение!

– Глубоко в стене были коридоры, по которым перемещался гарнизон. Брешь вскрыла один из них.

Каффран подозвал Варла, и вскоре вокруг них собрались остальные Призраки.

– Мы могли бы отправить туда огневую команду… пройти по туннелю, пока он не выведет нас… куда-нибудь.

– В ад? – предположил рядовой Флавен.

– Высоковато, конечно… – начал было Варл.

– На склоне полно неровностей, за которые можно ухватиться. Первый поднявшийся мог бы закрепить наверху веревку. Сержант, это же план…

Варл посмотрел на Каффрана:

– Мне с одной рукой самому не подняться. Кто поведет отряд?

– Я бы мог, – вызвался сержант пятого взвода Горли, высокий, широкогрудый солдат с примятым боксерским носом. – Ты эвакуируй раненых на пляж. А я возьму отделения, и тогда мы посмотрим, что можно предпринять.

Варл кивнул. Он начал созывать раненых, способных самостоятельно ходить, немедленно выбрал из их числа несколько легкораненых солдат, чтобы помочь более тяжелым. Горли выбрал своих диверсантов: Каффрана, Домора, Макендрика, Флавена, Токара, Бада, Адаре, Макаллуна и Каила.

Макендрик, выросший в горах Шпиля Танит, возглавил подъем, целеустремленно поднимаясь по обломкам. Свой огнемет и баллоны с огнесмесью он оставил Горли, чтобы поднять их на веревке позже.

К тому времени как его подъем завершился, веревки были закреплены и путь наверх налажен. Кроме десяти отчаянных Призраков, поблизости больше никого не было. Оставались считаные минуты до того, как «Василиски» откроют огонь.

Солдаты быстро поднялись по веревкам. Горли, закреплявший огнемет и другую тяжелую экипировку, шел последним. Наверху набившиеся в дверной проем гвардейцы втаскивали веревки.

Горли проделал половину пути, когда брешь накрыла бомбардировка. Девять Призраков укрылись в бетонном коридоре, зажав уши ладонями.

Один из снарядов попал в стену, и Горли испарился, будто его там и не было.

Осознав, что больше ждать некого, Каффран стал торопить остальных. Призраки собрали остатки экипировки и двинулись вглубь строения. Скоро вся эта часть стены должна была рухнуть.

Призраки крались сквозь темноту туннеля. Его стены и потолок слегка просели от чудовищной силы удара, но все же держались. Пол во многих местах раскололся. С разбитого потолка свисали оборванные провода и перебитые трубы. Местами взрыв челнока разбил и сам туннель, сместив целые секции некогда прямого горизонтального коридора. Танитцы двигались вперед, разгоняя темноту зеленоватым светом штурмовых фонарей.

За спинами гвардейцев толстая кладка стены задрожала под ударами. Огонь кетзокцев существенно прибавил мощи. Каффран внезапно обнаружил себя во главе отряда, словно его негласно выбрали командиром вместо погибшего Горли. Видать, потому что вся эта операция была его идеей. Призраки ускорили шаг и углубились в туннельную систему защитной стены.

Вскоре они набрели на вертикальную коммуникационную шахту, которую пронизывала огромная винтовая лестница из кованого железа. Сырой воздух был полон запахов моря и отсыревшего кирпича. Лестница тоже не избежала последствий удара: болты, удерживавшие вместе пролеты и площадки перед этажами, вырвались из пазов, а то и вовсе сломались. Вся многотонная конструкция, заполнявшая шахту, издавала угрожающий скрежет при каждом залпе «Василисков».

Призраки осторожно двинулись по железной спирали туда, где коридор продолжался. Лестница отвечала на каждое их движение стонами и скрежетом, грозя развалиться в любой момент.

Каил и Флавен шли последними. Металлический болт размером с человеческое предплечье упал и со звоном отскочил от ступеней, едва не задев Каила. И падал он с приличной высоты.

– Шевелись! – выкрикнул Каффран.

Огласив шахту металлическим воплем, лестница начала разваливаться. Ее обломки падали в бездонную черноту внизу. Некоторые части лестницы остались целыми – несколько крепко спаянных секций ступеней и опор, длинный поручень. После падения лестницы пустая кирпичная шахта стала казаться поистине гигантской, необъятной. Домор бросил последний взгляд на арку туннеля, откуда они пришли.

– Нет пути назад… – пробормотал он.

– Значит, остается порадоваться, что есть путь вперед, – отозвался Каффран, направляя ствол лазгана в темноту уходящего вперед коридора.

Они оказались среди огромных цистерн. Окрашенный глянцевой зеленой краской пол. Матово-белые кирпичные стены поднимаются вверх под наклоном так, что потолок оказывался уже пола. Коридор начал заворачивать влево, следуя форме стены. Под потолком на равных расстояниях развешаны закрытые решеткой лампы, изливающие ярко-белый свет. Они походили на застывшую очередь трассирующих снарядов, прошившую сводчатый потолок туннеля.

Призраки Каффрана крались по коридору в этом слепящем свете, держась стен. Теперь, когда все пути наружу были отрезаны, они действительно стали его Призраками, приняв его как своего командира без вопросов и возражений.

Каждые шестьдесят метров от основного туннеля в сторону города ответвлялся вторичный. Широкие высокие арки в кирпичном обрамлении. Эти туннели уходили вниз. Макендрик предположил, что это дренажные каналы, и, если это было правдой, их размер серьезно настораживал Каффрана. Арки были достаточно высокими и широкими, чтобы в них мог спокойно пройти человек. Если эти коридоры время от времени заполняло такое количество воды…

Домор же считал, что это туннели для перемещения персонала и, возможно, доставки боеприпасов к орудиям, вмонтированным в бойницы и гнезда вдоль верхней кромки стены. Проблема была в том, что гвардейцы не увидели внутри никаких лифтов для подъема грузов, а Каффран сомневался в том, что люди без помощи механических устройств могли бы перетаскивать тяжелые боеприпасы, чтобы снабжать батареи.

К тому же до этого момента гвардейцы не встретили ни одного солдата Родичей. Никого вообще. Даже трупов не было.

– Наверняка они все на постах, отражают атаку, – предположил Каил.

Каффран согласился с ним.

– Что ж, мы хотели пробраться внутрь, и, похоже, мы зашли немного дальше, чем ожидали. – Гвардейцы как раз подошли к одному из таинственных ответвлений, и Каффран кивнул в его сторону. – Туннель ведет вглубь острова. Попробуем спуститься.

– И тогда что? – спросил Бад.

– В смысле – что?

– Ну, у тебя же есть план, Кафф?

Каффран замолчал. План состоял как раз в том, чтобы просто пробраться внутрь. А вот потом…

– Мы внутри… – начал он. – Пока что никто еще не зашел так далеко…

Бад и остальные закивали.

– И что мы теперь будем делать? – продолжил Флавен.

Каффран снова не нашелся что ответить.

– Ну… мы… посмотрим, насколько глубже сможем продвинуться.

Никто не возражал.

Освещение в боковом туннеле было спрятано за прозрачные экраны в стенах. Бетонный пол покрывала металлическая сетка, облегчавшая спуск вниз.

Гвардейцы двигались плотной группой. Гирокомпас Домора отмерил полкилометра пройденного расстояния. Затем километр. Воздух вскоре стал сухим и холодным. Уклон туннеля медленно сошел на нет. Глухие, отдающиеся дрожью удары прибоя за спиной были едва слышны.

Гудение донеслось до гвардейцев еще до того, как они добрались до конца туннеля. Воздух дрожал от низкой нестройной вибрации. Этот звук напомнил Каффрану гудение крупных фруктовых ос нэловых лесов на Танит. Они порхали в рощах на своих радужных крыльях, выискивая полости в коре нэлов, чтобы немедленно проткнуть их длинным яйцекладом и превратить в гнездо.

Адаре, шедший впереди вместе с Макаллуном, подал сигнал. Через пятьдесят метров путь гвардейцев блокировал мощный металлический люк. Створки люка в рост человека, удерживаемые вместе мощными гидравлическими рычагами и шарнирами, обрамлял толстый кованый оклад. Люк был выкрашен зеленой краской, устойчивой к ржавчине. Только гидравлические засовы блестели свежесмазанной коричневатой сталью.

Гудение исходило с другой стороны люка.

Адаре проверил засовы, но они были накрепко задвинуты снаружи. Каффран протолкнулся к люку и приложил руку к его поверхности. Металл был холодным и влажным, но мелко вибрировал.

– Как бы нам его открыть? – пробормотал Каффран.

– А мы правда так хотим открыть его? – откликнулся Бад.

Домор опустился на одно колено возле люка и начал расстегивать свой рюкзак. Каффрана беспокоило, что Домор стал гораздо чаще чесать и протирать глаза, будто пытался избавиться от надоедливой мошкары. Сапер достал щуп своего миноискателя, снял с него матерчатый чехол, соединил с ранцевыми батареями и наушниками, поднес его к люку и включил. Медленно двигая плоский сканер щупа вдоль металлической поверхности, Домор внимательно слушал пощелкивания в наушниках. Три или четыре раза он останавливался и перепроверял что-то. Потом ставил на этом месте крест карандашом, который всегда носил в плечевом кармане.

Сапер снял наушники, повесив их на шею, и повернулся к Каффрану.

– Запирающий механизм встроен в каркас люка, – произнес он. – Крестами я отметил основные элементы замка.

Каффран предоставил честь вскрыть замок Токару. Несколько выстрелов в упор – и метки превратились в ровные круглые отверстия с острыми металлическими краями.

Теперь, когда механизм замка превратился в обломки, засовы и вентили больше не оказывали сопротивления. Адаре и Флавен раздвинули зеленые створки люка, и Призраки выскользнули в зыбкую голубоватую дымку.

Каффран понимал, что они пробрались за пределы защитной стены острова и теперь продвигались вглубь добывающего комплекса Оскрай. Гвардейцы оказались на решетчатом стальном мостике. Он начинался от одной из опорных колонн стены и тянулся над пропастью, дна которой было не разглядеть. Дым окружил их темной пеленой.

Мостик был не более пяти метров в ширину. По краям его тянулись низкие перила. Примерно в сорока метрах из дымки возвышался голый каркас башни, к которой и вел мостик. Было холодно и сыро. Пахло соленой водой и кордитом.

Каффран огляделся. Там, откуда только что пришли гвардейцы, он смог различить едва видимые теперь очертания колоссальной защитной дамбы, уходившей в туман. Мерный гул стал гораздо тише. Каффран догадался, что этот звук, должно быть, исходил от перегонных станций прометия, топливных заводов и прочих промышленных систем гигантского комплекса.

Домор шел следом за командиром, вглядываясь своими искусственными глазами в туман. Механизмы настройки надсадно жужжали. По заросшим щетиной щекам гвардейца струились вязкие бесцветные слезы. Похоже, морская вода и вправду сделала свое черное дело.

– Этот дым исходит от вражеских орудий на стене, – пояснил Домор. – Морской ветер и поднятая нашей высадкой буря загоняют его сюда, в низину острова.

«Тем лучше, значит, у нас больше шансов пробраться незамеченными… Вот только куда?» – думал Каффран. Итак, весь этот путь они прошли на чистом адреналине. Вот только план все никак не появлялся…

Они уже почти добрались до башни – высокой иглы из выкрашенных в красный балок, на краях которой тускло мерцали лампы. От нее в густой туман расходились другие мостики. Каффран начал понимать местную архитектуру, разглядев другие переходы и мосты, бегущие выше, ниже или параллельно их пути.

Лазерный огонь внезапно обрушился на танитцев, рикошетя от стальной решетки пола или просто пролетая сквозь ее звенья. Бад споткнулся. Лазерный луч прошил его от левого плеча до правого бедра. Каффран понимал, что гвардеец уже мертв. Но, повинуясь рефлексу, все равно кинулся ему на выручку. Бад ничком упал на поручень и опрокинулся в туманную бездну без единого звука.

В сорока метрах над ними и левее на одном из мостиков замелькали тени. Облака дыма вспороли новые выстрелы. Призраки ответили огнем по клубящемуся над головой туману. Чье-то тело рухнуло вниз. Макендрик поднял свой огнемет и окатил вражескую позицию струей пламени. Мостик над головами гвардейцев обрушился, и мимо них пролетело четыре факела. Четыре полыхающих, вопящих, агонизирующих силуэта.

Каффран бегом довел весь отряд до башни, и они ворвались в ворота, ведущие к подъемнику. Первыми его нагнали Каил и Макаллун. Вскоре подоспели и остальные. Сетчатая шахта с винтовой лестницей пронизывала башню параллельно подъемнику.

Через мгновение по металлической клетке застучали новые лазерные лучи и пулеметные очереди.

– Куда теперь? – прокричал Каил.

– Наверх! – принял решение Каффран.

– Какой в этом смысл?! Нас там запрут, как крыс, даже отступить некуда!

– Нет, – просто ответил Каффран, пытаясь тем временем придумать что-то более вразумительное.

Он попробовал вспомнить инструктаж. Комиссар показывал им воздушные снимки комплекса Оскрай, в основном говоря о секциях стены, которые Призракам предстояло штурмовать. Но рассказал и о внутренних площадках, которые удалось заснять. Там было множество башен вроде той, где оказались гвардейцы. Все они были соединены мостами на разных уровнях, некоторые – даже выше самой стены. Если это действительно было так, если память не сыграла с Каффраном злую шутку, то гвардейцы могли подняться выше и перебраться на следующую башню.

– Просто верьте мне, – наконец сказал он и полез вверх по лестнице, время от времени стреляя через плечо в сторону тех мостов, где сверкали вспышки выстрелов.

Призраки двинулись за ним.

Каффран старался побороть панику. Пробраться внутрь, использовать шанс проскользнуть сквозь брешь в обороне казалось хорошей, смелой задумкой. И вот теперь восемь гвардейцев очутились во вражеской цитадели, толком не зная, чего же они хотят здесь добиться. У них не было никакого плана, даже наметок никаких не было. Каффран очень боялся расспросов о том, что они собираются делать дальше.

Огонь с нижних этажей. Тремя или четырьмя этажами ниже солдаты Родичей поднимались вслед за гвардейцами, обстреливая их. Лазерные заряды с треском пробивали сетчатые ступени. Один из лучей срезал пальцы на ноге Макаллуна, и тот с криком упал вниз. Адаре, шедший следом, успел подхватить раненого товарища, поднял и потащил его вверх, не обращая внимания на стоны. Остальные гвардейцы развернулись и открыли ответный огонь. Яркие лучи странной вертикальной перестрелки наполнили шахту сияющими линиями. Макендрик, замыкавший строй, обдал нижние этажи пламенем из своего огнемета. Языки пламени рванули в стороны сквозь металлическую сетку башни. Успевшие подняться преследователи обратились в пепел.

Шестью пролетами выше по левую руку гвардейцы обнаружили еще один мост, перекинутый через туманную пропасть к следующей башне. Там, кажется, никого не было, и Каффран жестом направил своих солдат в ту строну, а сам вернулся, чтобы помочь Адаре с Макаллуном. Адаре внезапно потряс Каффрана за плечо, указывая на шахту лифта, по которой быстро поднималась кабина. Она была просто набита вражескими солдатами, и поднимались они гораздо быстрее, чем те, что карабкались по лестнице. Каффран отправил Адаре дальше тащить Макаллуна к мосту, а сам вынул из рюкзака два цилиндрических взрывпакета. Установив запал на короткий взвод, он бросил их, и заряды скатились по крыше в люк, на нижние уровни. Каффран бросился бежать за остальными.

Взрыв разорвал изнутри всю башню, круша опоры и балки. С оглушительным грохотом башня просела и начала разваливаться. Сотни метров металлических секций распались и медленно, почти комично обрушились вниз, ломая все, что оказывалось на их пути. Кабина лифта вместе с пассажирами камнем сорвалась вниз. Электромоторы подъемника, сорванные со своих мест, взорвались. Туман внизу расцвел новыми взрывами.

Падающая башня унесла с собой и тот мост, по которому только что прошли Призраки. Уцелевшая башня, в которую только что перебрались гвардейцы, содрогнулась. Крепления моста на их стороне вырвало с мясом, подняв в воздух фонтан сорванных болтов и металлических осколков. Металл башни вздрагивал еще много раз, когда оборванные верхние мосты начали падать, задевая каркас.

Через мгновение после падения башни где-то внизу вспыхнули еще десятки взрывов. Сдетонировали резервуары с топливом и перегонные помпы. Пламя взметнулось к небесам вокруг ошарашенных солдат.

– Ты какого феса это сделал?! – воскликнул Флавен.

Каффран и сам не был уверен. Охваченный паникой, он не подумал о последствиях уничтожения башни. А потом в его голову пришла одна простая мысль.

– Я выиграл нам немного времени, – негромко произнес он.

Гвардейцы спускались вниз. Отчасти потому, что это казалось логичным, отчасти потому, что никто из гвардейцев теперь не доверял устойчивости башен после столь радикального уничтожения одной из них. Их окружал более плотный черный дым. Ветер нес яркие догорающие угли и сильный, резкий запах горящего топлива и разлитого прометия. Теперь они могли более детально оценить тот ущерб, который принесло падение башни.

«Вниз», – размышлял Каффран. Он все еще не мог сказать ничего вразумительного по поводу плана действий, но спуск казался инстинктивно правильным. Что же такого они могли сделать теперь? Разве что совершить какую-нибудь небольшую диверсию? Например… уничтожить командование Родичей.

Каффран посмеялся над собственными мыслями. Храбрая и глупая идея. Как будто они могли вот так просто найти Шолена Скару и его старших офицеров здесь, в этом гигантском островном улье. И все же это была неплохая идея, которую стоило взять на заметку.

Когда до земли оставалось несколько сотен метров, он приказал гвардейцам замаскироваться и делать то, что Призраки умели лучше всего. Они вымазали лица сажей, взятой с поручней, и обернулись в камуфляжные плащи, сливаясь с облаками черного дыма и железной клеткой башни.

Внизу, на пять сотен метров во все стороны от основания башни, были разбросаны догорающие обломки. Языки пламени танцевали над озерцами топлива и минеральных гелей. Многие обломки башни упали большими кусками, искривленными, но не разбитыми. Теперь они лежали на бетоне, раздавив при падении мелкие домики, склады, краны и машины обслуживания. Там и тут можно было заметить обгорелые, изувеченные тела погибших. Гвардейцы миновали целую секцию лестницы, которая так и осталась висеть на одной из опор, издавая жутковатый скрежет. Где-то в дыму пронзительно выли сирены, словно потревоженные сторожевые псы.

Призраки выбрались из башни, немедленно собравшись в боевое построение. Каффран и Токар – на острие атаки. Домор помогал идти Макаллуну. Каффран не собирался бросать их.

Обрывки цепей и обожженных тросов, лужи прометия и груды металлического мусора покрывали всю территорию вокруг. Каффран обошел два трупа Родичей. Эти люди вцепились друг в друга при падении, а удар о землю превратил их в единое месиво.

Отправив Макендрика на свое место во главе отряда, Каффран вернулся, чтобы проверить состояние Макаллуна и Домора. Приличная доза обезболивающего превратила Макаллуна в едва соображающую тряпичную куклу. Домор ослеп. Его искусственные глаза окончательно вышли из строя, и механические задвижки закрылись. Вокруг настроечных колец собиралась вязкая жидкость, стекавшая теперь по щекам гвардейца. Каффрану было тяжело видеть друга в таком состоянии. Словно они вернулись на Меназоид Ипсилон. Там, даже потеряв оба глаза, Домор продолжал сражаться, внося свой вклад в победу. Его стойкость и благородство поразили тогда даже Гаунта.