Текст книги "Лучшее из "Молот и Болтер""

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Крис Райт,Стив Лайонс,Джон Френч,Роб Сандерс,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер,Сара Коквелл,Энди Хоар,Брэйден Кэмпбелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Восемьдесят четыре года назад

Мы спустились с серо-стального неба, оставляя за собой полосы кроваво-красного пламени. Над павшим городом поднимались стаккато зениток и яркие вспышки оборонительных лазеров, как будто умирающее божество скребло по небу когтями, сбивая посадочные челноки и штурмовые носители. Пылающие обломки падали среди сверкающих куполов и шпилей города в сопровождении каскада маслянистого дыма. Воздух звенел от выпущенных с орбиты снарядов и воя двигателей штурмовых кораблей. На город обрушились гнев и мощь Империума, и теперь он с воплем горел.

Сидя во мраке пассажирского отделения «Валькирии», мы ощущали ярость вторжения как вибрирующие удары, от которых сотрясался окружавший нас корпус. Воздух внутри штурмового носителя был окрашен в красный цвет боевым освещением отсека и насыщен запахом пота. Даже в столь замкнутом пространстве команда штурмовиков старалась держаться на расстоянии, пусть даже оно составляло лишь несколько дюймов. Я знал всех по именам, сражался с ними бок о бок и лично выбрал их в качестве своей охраны на время вторжения. Ощущать в руке мощь Императора – значит быть знакомым с одиночеством. С этим фактом я уже давно смирился.

– Господин, – раздался заглушивший грохочущую снаружи битву голос. Я оторвался от голографической карты и увидел, что на меня смотрит сержант Дрег, чье лицо окружала маслянисто-черная броня. – Командование района операции запрашивает, где вы намереваетесь совершить посадку.

Я улыбнулся, позволив проявиться на лице беззаботному веселью.

– В самом деле? – поинтересовался я. Дрег ухмыльнулся в ответ.

– Да, господин. Они говорят, что таким образом смогут все согласовать, чтобы оказать вашим действиям соответствующую поддержку.

Я кивнул, поджав губы в насмешливом раздумье. Я не склонен к юмору, но, чтобы вести людей на смерть, нужно носить множество масок. Неподалеку что-то взорвалось, «Валькирия» дернулась. Пилот заложил крутой вираж, и я почувствовал, как спина вжимается в жесткую металлическую летную скамью.

– Сегодня уже немного поздновато для совместного удара, не находишь, Дрег? – я слегка покачал головой. – Скажи им, что я скоро сообщу свежие данные.

– Да, господин, – кивнул Дрег. – А наша истинная цель?

Я снова взглянул на голоэкран, поверх горизонтальной проекции города моргали скопления рун, двигавшихся соответственно целям и данным тактической разведки.

Город назывался Геспасия, этот сверкающий самоцвет погряз в алчности и лжи и утянул за собой всю остальную планету. Правящие гильдии ниспровергли имперский закон и отдали Темным Богам собственные души и души своих подданных. Однако я не поэтому прибыл посмотреть, как город падет под молотом имперского возмездия. Не из-за ереси Геспасии, а из-за ее причины.

– Ониксовый Дворец, – я передал сержанту свой голопланшет. – Точка штурма отмечена.

Я наблюдал, как по грубому лицу сержанта скользнула легчайшая тень страха. Мы направлялись в самое сердце порчи, будучи в полном одиночестве и без поддержки.

– Очень хорошо, господин, – ответил Дрег и начал с рявканьем инструктировать остальных штурмовиков. Я проверил свое оружие: убранный в кобуру на бедре полированного боевого доспеха тупоносый плазменный пистолет и лежавший на коленях молот с навершием в виде головы орла.

«Валькирия» снова задергалась от незримых ударов. Мы были близки к цели. Чтобы знать об этом, мне не нужно было видеть тактические данные. Я чувствовал это в содрогании металла вокруг. За прошедшие с момента сожжения сборов на Эфизии десять лет я сильно изменился и многому научился. Подозрительность – броня Инквизиции, и за предшествующие годы я узнал о ее ценности. Восстание ширилось, втянув в ересь и порчу дюжину миров, и появилось имя, уже известное мне: Фокрон. Архиеретик и кукловод предательства, чьи агенты и изменники распространялись среди наших сил, словно инфекция. Даже имея за спиной всю мощь крестового похода, мы платили за каждую победу кровью. Проливая ее, мы продвигались шаг за шагом, а засады, диверсии и убийства подтачивали наши силы. Поэтому я прибыл в этот проклятый город, чтобы отсечь голову мятежа, убить врага, которого никогда не видел. Убить Фокрона.

Боковые двери «Валькирии» разъехались, и нас захлестнули вой битвы и запах гари. Под нами мелькали горящие здания, они были настолько близко, что я мог различить узор на сине-зеленых плитках, покрывавших большую часть куполообразных крыш. На улицах передвигались от укрытия к укрытию фигурки. Звуки их небольших стычек терялись среди рева огня, падавшего с неба непрекращающимся ливнем.

Над пылающим городом располагалась многоярусная гора из светлого камня цвета грязного льда. Ряды возвышавшихся куполов и балконов сверкали под блестящей дымкой пустотных щитов, мерцавших и искрившихся от попаданий снарядов и энергозарядов. Это был Ониксовый Дворец, резиденция губернатора этого мира и средоточие предательства. Фокрон был здесь, и Ониксовый Дворец стал его оплотом. Многослойные щиты уберегли его от бомбардировки, но не могли остановить нас.

«Валькирия» ударила в край пустотного щита, фюзеляж заискрился, и в воздухе появился запах электричества. Перед нами взметнулись многоярусные балконы дворца, утыканные темными орудийными турелями, которые изрыгали сверкающие огненные линии. Мы закладывали виражи и маневрировали, в бронированный корпус били заряды. Двигатели с воем несли нас к вершине дворца. За нами на треугольных крыльях двигались десантно-штурмовые "Грифы" и другие машины. Воздух содрогался от визга стартующих ракет и рева взрывов. Купола и обрамленные статуями мостики оставались позади. Я видел фигурки, часть из которых распласталась за мешками с песком, а часть уже бежала от взрывов, прошедшихся по краю дворца на нашем пути.

Мы добрались до вершины самого высокого из куполов, и я впервые увидел Фокрона, он стоял в темном доспехе в сопровождении одного облаченного в черное соратника и скопища съежившихся фигур в развевающихся шелковых рясах. Он стоял на краю балкона, как будто наблюдая за разорением, которое он вынудил Империум устроить на этом мире.

«Валькирия» наклонилась и с визгом двигателей скользнула по каменным плитам площадки.

Штурмовики уже выскакивали через дверь, один за другим падая на землю. Дрег ухмыльнулся мне, метнулся наружу, а затем несколько метров до покрытой плитками площадки пролетел уже я. На мгновение мир вокруг завертелся, и я оказался на ногах, выучка и инстинкты опережали мысль. Доспех реагировал на мои движения, неся меня вперед быстрее, чем мышцы. За моей спиной на платформу выскакивали все новые штурмовики.

Собравшиеся вокруг Фокрона фигуры в рясах погибли, шелковые облачения были прожжены зарядами хеллганов. Несколько побежали, позади них вились полосы раскрашенной ткани, босые ступни шлепали по мрамору. Фокрон невозмутимо стоял, его руки были пусты, меч висел в ножнах на поясе. Позади него столь же неподвижно стояла фигура в черном плаще с меховым воротником и серебристой полумаске. Я выстрелил, пистолет с шипением выплюнул плазму. Другие тоже стреляли. Заряды энергии сходились на двух фигурах, но разбивались о сверкающий силовой купол.

Дрег и его отделение передо мной неслись к Фокрону и его помощнику.

– Постарайтесь не отставать в этой броне, господин, – услышал я по воксу смешок сержанта и ответил чрезвычайно неподобающим господину ругательством.

Когда в энергетический щит Фокрона ударили первые заряды, Дрег обнажил меч. Клинок с треском окутали молнии.

– Группа ближнего боя, войти под защитный купол, – прошипел сержант по воксу. В моей руке дернулся, оживая, молот, генератор которого заставлял его вибрировать от напряжения.

Дрег прошел сквозь купол первым, вскидывая меч для обратного режущего взмаха, его мускулы были готовы превратить инерцию атакующего движения в пробивающий броню удар. Фокрон начал двигаться за мгновение до того, как этот удар достиг цели. Я сражался всю жизнь и сходился со многими врагами клинок к клинку. Изучал ремесло убийства, профессиональное умение резать, дуэльное парирование, ответные выпады и прелесть идеально выверенного удара. Видел, как люди убивают друг друга бесчисленными способами. Для меня в искусстве смерти нет ничего тайного. Но, клянусь, я никогда не видел, чтобы смерть приносили с такой зловещей гениальностью как в тот миг.

В руке Фокрона оказался его меч. Длинный обоюдоострый клинок был украшен чешуйчатым узором, с гарды скалилась голова ящера. Он столкнулся с мечом Дрега с громовым треском сшибшихся силовых полей. Дрег был быстр и подготовлен к подобной контратаке годами войн, но в тот момент инстинкты погубили его. Он перенес центр тяжести, чтобы удар космодесантника прошел мимо, и враг открылся. Сержант не ожидал, что Фокрон бросит меч.

Не встретив сопротивления, меч Дрега опустился вниз и рассек воздух. Фокрон крутанулся мимо клинка сержанта столь близко, что их доспехи соприкоснулись. Рука в перчатке врезалась в броню Дрега в области горла. Я увидел, как голова сержанта откинулась назад, и его тело, обмякнув, рухнуло наземь.

Остальные из отделения Дрега не сильно от него отстали и, пройдя через защитный купол, открыли огонь. Фокрон уже несся к ним. Первый погиб, нажав на спуск. Рука Фокрона сомкнулась на хеллгане, раздавив предохранительной скобой пальцы штурмовика. Человек закричал. Фокрон развернулся, и оружие изрыгнуло прерывистую черту энергии. Огонь хеллгана попал в упор в двух ближайших штурмовиков, прожигая плоть и броню. Космодесантник быстро и изящно обвил вопящего человека рукой и ухватился за опоясывавший грудь того ремень с гранатами.

Меня отделял от края защитного купола всего шаг, когда я сообразил, что сейчас произойдет. Фокрон повернулся и швырнул кричащего человека в остальных штурмовиков. От силы броска позвоночник того сломался с резким хрустом. Я увидел в руке Фокрона блестящие чеки гранат. Мертвец упал на площадку перед своими товарищами и взорвался.

Разрастающаяся от взрыва сфера шрапнели разорвала остаток отделения. По моей броне застучали куски металла, мяса и костей. Сквозь завесу дыма и пыли я видел Фокрона и его одетого в теплый плащ спутника. Они бежали.

– Цель двигается, – выкрикнул я в вокс. – Догнать и уничтожить.

Я открыл огонь – плазма прочертила в пыльном облаке ионизированные следы – и побежал за двумя фигурами. За мной двигалась оставшаяся часть ударной группы. Двое беглецов были на краю площадки. Позади них пылал город. Они обернулись и посмотрели на пробегавший мимо останков Дрега и его отделения отряд. Те мчались, не обращая внимания на забытый на полу меч Фокрона.

Скрытый в клинке плазменный заряд сдетонировал, вспухнув сияющим шаром обжигающей, словно солнце, энергии. Я ощутил жар через броню, взрыв подбросил меня в воздух и швырнул на пол. В ушах зазвенели тревожные сигналы, системы доспеха зафиксировали повреждения. Обнаружив, что еще жив, я вдохнул, и в груди шевельнулось что-то влажное. На несколько мгновений я ослеп. Попытавшись приподнять голову, я понял, что мне мешает смотреть кровь. Я моргал, пока зрение не вернулось. Позади меня ярко сияла все еще пылавшая сфера плазмы. Фокрон стоял, в плазменном свете его синий доспех казался черным.

Я поднялся на ноги, вспыхнула боль, а внутри доспеха раздался скрежет сервоприводов. Молот исчез, от взрыва он разлетелся на куски по площадке. Двое находившихся рядом со мной штурмовиков начали подниматься. Фокрон застрелил их прежде, чем они смогли встать, гортанное рявканье болт-пистолета практически потерялось среди звуков бушевавшей в городе битвы. Я стоял на ногах, в руке визжал, накапливая энергию, плазменный пистолет. Прямо на меня смотрело дуло пистолета Фокрона, готовый изрыгнуть пламя темный кружок.

Над краем площадки, направляя вниз потоки воздуха, взлетела «Валькирия». Ее корпус был окрашен в грозово-серый цвет линейного флота «Гекуба». Я видел под кабиной полустертые отметки об убийствах и порядковые номера. Какое-то мгновение я ждал, что она откроет огонь из носового орудия, срезав Фокрона и его спутника. Затем машина стала разворачиваться, опускаясь вниз, пока открытые боковые двери не оказались на уровне площадки. Член экипажа в форме Имперского Флота протянул руку, помогая человеку в утепленном плаще забраться в дверь. Следом за ним вошел Фокрон, и «Валькирия» унеслась вниз. Мне казалось, что Альфа-легионер смотрит на меня изумрудными глазами, пока корабль не затерялся среди сотен других, роившихся над гибнущим городом.

Я вздохнул, давая выход боли и разочарованной злобе. Что-то не сходилось. Казалось, что Фокрон предчувствовал нападение и ожидал его, чтобы расправиться с нами. Нет, не просто расправиться. Это была демонстрация превосходства. Она означала – я могу победить тебя тысячью способов, могу убить, как захочу. А затем это внезапное бегство, оно не вписывалось в картину. Его войска были задавлены, город заполняли тысячи имперских солдат, но почему тогда он отступил сразу же, как только это стало очевидно? Разве что…

Я ощутил внезапный холод, словно под броней образовался лед. Я давил на вокс-коммуникатор, пробиваясь через разрешительные коды, пока в моем ухе не раздался голос командовавшего вторжением офицера. У генерала Беррикейда был неразборчивый голос, выдававший обширный живот и массивные щеки. Однако глупцом он не был.

– Лорд-инквизитор, – произнес он, голос прерывали помехи.

– Генерал, немедленно выводите из города все войска, – последовала пауза, и я мог представить, как Беррикейд таращится на вокс-приемник в стратегиуме висящего на орбите линкора.

– Господин, – осторожно начал он. – Если мне будет позволено осведомиться… – он так и не закончил, поскольку в этот миг Фокрон ответил на невысказанный вопрос. Плазменные реакторы города, хранилища прометия и химические заводы одновременно взорвались.

По всему городу в небо взметнулись пылающие облака, их вершины расширялись и сплющивались, встречаясь наверху с воздушными потоками. Ударные волны разнесли здания на бритвенно-острые обломки и облака пыли. Мгновением позже по улицам прокатились концентрические волны огня и горящего топлива. До меня звук и ударная волна докатились секундой позже и с ревом опрокинули наземь. Наверное, я ударился о пол, но так этого и не почувствовал. Взрывная волна уже отправила меня во мрак.

Позже, находясь на лечении, я узнал, что погибли десятки тысяч имперских солдат, еще сотни тысяч отступников и миллионы гражданских сгорели дотла или были раздавлены обломками. Мятеж пал, но Империум получил тяжкую рану, и уцелели лишь почерневшие руины. Однако Ониксовый Дворец устоял. Его плазменные реакторы не были перегружены, и это спасло мою жизнь. Когда мне об этом рассказали, первой мыслью было, что Фокрон хотел оставить в живых свидетеля того, как он вырвал из плоти Империума еще один окровавленный кусок. А затем я снова вспомнил о темной пасти болт-пистолета Фокрона и смерти, которую он придержал. Нет – подумалось мне – ему не нужен был хоть какой-то очевидец его победы, он выбрал для этого именно меня. И по сей день я не знаю почему.

Год назад

Корабль приблизился. Через полированный хрусталь иллюминатора мне было видно, как из его поврежденных двигателей в вакуум сочится светящийся пар. Это был небольшой корабль, чьего размера едва хватало для переходов в варпе, типичный катер из тех, которыми пользовались обитавшие на окраинах Империума торговцы и контрабандисты. По сравнению с ним тот, на котором находился я, был более массивным, будучи покрыт броней и орудийными бастионами. Хищный левиафан приближался к мелкой рыбешке. «Несокрушимая мощь» была линейным крейсером типа «Армагеддон», обладавшим достаточной огневой мощью, чтобы разносить другие боевые корабли на пылающие обломки. Против безымянного клипера потребовалась всего крупица этой силы. Единственный точный лэнс-выстрел сжег плазменные двигатели суденышка, оставив его дрейфовать лишенным энергии.

С пощелкивающим урчанием аугметики я отвернулся от окна. Мой взгляд из-под капюшона алой рясы сфокусировался на адмирале Велькаррине. Он был худым, словно щепка, на спину украшенной золотыми галунами формы ниспадали свисавшие с обтянутого серой кожей черепа перепутанные жгуты командирской аугметики.

– Запускайте абордажную команду, адмирал, – сказал я. Велькаррин поджал бесцветные губы, однако кивнул.

– Как пожелаете, господин, – он развернулся, чтобы отдать приказ ожидавшему офицеру.

– И, адмирал… – он повернулся обратно. – Пусть будут максимально осторожны.

– Да, господин, – Велькаррин коротко поклонился. Я был уверен, что его возмущает то, что я командую его флотом и экипажем. Его, должно быть, раздражала охота за пиратами и контрабандистами в то время, как среди звездных систем бушевала война. Какую-то часть меня немного веселило зрелище того, как гордость борется в нем со страхом перед Инквизицией. Другую – совершенно не волновало, что он чувствует.

– По возвращении я лично встречу абордажную команду, – Велькаррин отвесил еще один отрывистый поклон и пошел прочь, шипя подчиненным распоряжения.

Я повернулся и стал смотреть, как наша добыча приближается, глаза стрекотали, подстраивая фокусировку. После Геспасии меня воссоздали. Лица и глаз больше не было, на их место пришла аугметика с синими линзами и маска из искореженной шрамовой ткани, натянутая на собранный из керамики череп. Левая нога и часть торса были столь изуродованы, что их пришлось заменить. Керамитовая броня, пересаженные органы и латунная механическая нога означали, что я еще живу и хожу, пусть сгорбившись и спотыкаясь из-за шестеренок и поршней. После катастрофы при нападении на Геспасию я воспринимал свои раны как наказание за недостаток прозорливости, навеки написанную на моем теле цену невежества.

Получив этот урок, я многое сделал, чтобы разобраться в своей неудаче. Война против мятежных миров многократно разрослась, втягивая в себя армии и ресурсы множества звездных систем. Империум вел уже не сдерживающую войну, а крестовый поход возмездия. По моей воле и властью Адептус Терра он получил название Эфизианской Травли. Я десятилетиями наблюдал, как наши силы сражаются, а все больше миров охватывает мятеж, и они поддаются влиянию Темных Богов. Мы проигрывали эту войну, поскольку бились с противником, для которого ложь была одновременно и оружием, и защитой. Десятки лет с момента сожжения Геспасии я работал над тем, чтобы понять врага.

Я развернул бурную деятельность, собирая информацию об Альфа-Легионе. Я просмотрел все: от закрытых докладов инквизитора Гирро до понятных лишь наполовину записей времен рассвета Империума. Я узнал своего врага. Узнал их природу, излюбленные способы ведения войны и уязвимые места. Порой мне приходило в голову, что я знаю их лучше, чем себя самого.

Их символом была гидра, многоголовая тварь из легенд, рожденных в первые дни человечества. Она была одновременно знаком их воинского братства и декларацией методов. Сражаться с Альфа-Легионом значит противостоять извивающемуся в твоих руках многоглавому чудовищу. Как только ты решишь, что прижал какую-то его часть, удар нанесет другая, незамеченная. Отсечешь голову, и на ее месте вырастут две.

Они распространяют ложь и секреты о себе, надеясь запутать и сбить с толку врагов. Их специализация – уловки, шпионаж, засады и неконтролируемая путаница партизанской войны. Они пользовались всем этим с помощью сети совращенных последователей, лазутчиков, шпионов и, иногда, собственного боевого искусства. Они были окутаны порчей Хаоса, погрузившись в злобу и предательство с тех пор, как их примарх и Легион изменили человечеству десять тысячелетий тому назад.

Враг, с которым я столкнулся сейчас, был одиночным отпрыском этого племени еретиков, но от этого не менее опасным. Имя Фокрона выползало, словно змея, на протяжении всей Эфизианской Травли. Мне было известно, что еще до того, как мы узнали его имя, он посеял семена мятежной идеологии на дюжине миров и взял под контроль культы ведьм и секты еретиков. И теперь он двигался от одной зоны боевых действий к другой, втягивая планеты в мятеж, совращая наши силы и карая Империум за каждую победу.

Эфизианская Бойня и сожжение Геспасии были лишь двумя из скрытных и опустошительных нападений, которые он проводил на Империум. Кружась в танце разрушения, он оставался вне досягаемости – скрытый в тени противник, сошедшийся со мной в поединке на десятках миров.

По ту сторону отражающего свет бронестекла к поврежденному кораблю, оставляя за собой след оранжевого пламени, устремился челнок. Вместо того, чтобы идти по следу Фокрона, я решил бить туда, где он был наиболее уязвим – по мобильности. У него не было боевого флота, он не захватывал планеты с помощью вторжения с орбиты или под угрозой бомбардировки. Он покорял их изнутри, незримо передвигаясь от одного к другому. Насколько я мог судить, под его командованием не было вообще ни одного боевого корабля. Из этого следовало, что для перемещения он пользовался катерами торговцев и контрабандистов, которые могли незамеченными пересечь неспокойную пограничную зону субсектора. Раздробленный экспедиционный корпус имперских кораблей без какого-либо результата выследил и взял на абордаж уже девятнадцать судов. Тот, на который смотрел я, должен был стать двадцатым.

Спустя два часа я стоял среди вони прометия и малоорганизованного хаоса одного из основных посадочных ангаров «Несокрушимой мощи». Похожее на собор помещение заливал яркий свет, отражавшийся от корпусов лихтеров, челноков и посадочных кораблей. По ним перемещались фигуры, трудившиеся над извлеченными из-под сервисных панелей механическими внутренностями.

Я стоял в сопровождении Велькаррина и караула из двадцати бойцов внутренней безопасности. Их бронескафандры цвета бронзы отражали яркое освещение. Адмирал стоял на расстоянии нескольких шагов, совещаясь с двумя офицерами-помощниками. Посланная команда сообщила, что корабль оказался всего лишь судном контрабандистов с экипажем из дезертиров и чужеземцев. Они обнаружили груз запрещенной руды, направлявшийся в какое-то пиратское прибежище на Окраинах Ореола. Сопровождавший команду лексмеханик опустошил банки данных корабля для дальнейшего анализа. Как и в девятнадцати предыдущих случаях, не было никакой связи с Фокроном и его тайной организацией. И все же мне хотелось встретиться с абордажной командой после их возвращения, чтобы проверить их записи на предмет деталей, о которых они могли не упомянуть. А после этого корабль контрабандистов должны были превратить в оплавленный шлак.

В док скользнул бронированный челнок, от его пассивного антигравитационного поля воздух наполнился ионизированным запахом. Челнок опустился на палубу с шипением гидравлики и потрескиванием холодного как лед металла. Он представлял собой грубый серый бронированный блок размером с тяжелый наземный тягач, его поверхность была шероховатой и покрытой вмятинами от полетов в атмосфере. Бронестекло кабины прикрывали противовзрывные щиты. Когда палубная команда двинулась присоединять линии питания и кабели передачи данных, я услышал отголоски их переговоров с пилотами. Аппарель в нижней передней части фюзеляжа откинулась, открыв темное внутреннее пространство. Велькаррин и бойцы повернулись в ту сторону, ожидая появления из мрака абордажной команды.

Что-то было не так. Я потянулся к поясу за плазменным пистолетом, моя рука сомкнулась на потертом металле рукоятки, и в этот же миг посадочный ангар погрузился во тьму. Нас окружила абсолютная чернота. Какое-то мгновение было тихо, а затем раздались взволнованные голоса. Пистолет был у меня в руке, зарядные катушки светились, пока он с пронзительным визгом накапливал энергию. В стороне челнока внезапно вспыхнули два зеленых глаза. Раздалось механическое рычание ожившего цепного оружия, а затем началась стрельба. Охранявшие нас бойцы внутренней безопасности открыли огонь, дула дробовиков вспыхивали, паля в темноту. Звук напоминал неровный и раскатистый рев. В рваном свете выстрела я увидел моего врага, стоявшего на аппарели. Его темный доспех испещрял чешуйчатый узор. В одной руке у него был зубчатый топор, а в другой – болт-пистолет. Мгновение он стоял неподвижно, глядя на нас светящимися зелеными глазами, от брони с грохотом срикошетил выстрел. Позади него виднелась фигура в серебряной маске и плаще с меховым воротником. На краткий миг мне показалось, что пустые глаза на серебряном лице смотрят точно в мои.

Безопасники сомкнули ряды вокруг Велькаррина и меня, образовав плотный круг бронзовой брони. Я прицелился и выстрелил, но Фокрон уже исчез, он двигался во вспышках выстрелов вихрем резни, видимым лишь на мгновения ока.

Он нанес первому из солдат удар сверху вниз. Я услышал визжание, с которым механизированные зубья встретились с металлом и плотью.

Он был на два шага ближе, у его ног лежал полукруг расчлененных тел. Я услышал неподалеку испуганное взвизгивание, узнав по звуку голос адмирала.

Болт-пистолет сверкнул и взревел, в маслянистой вспышке погибли трое безопасников. Он был в трех шагах. Я чувствовал запах внутренностей и мяса. Я услышал, как Велькаррин развернулся, побежал и рухнул на палубу, наступив на что-то мягкое и скользкое. В моей руке визжал плазменный пистолет.

Я вскинул оружие, на зарядных катушках плясали молнии. Фокрон стоял надо мной, занеся цепной топор, чешуйчатая броня блестела от крови. Он ударил топором наискось. Я нажал на спуск, и из ствола пистолета полыхнула плазма.

Я не попал, однако выстрел спас мне жизнь. Дернувшись вбок, чтобы уклониться, Фокрон промахнулся. Зубья цепного топора прошлись по руке, которой я держал оружие, ниже локтя, а обратный удар рассек пытавшегося подняться Велькаррина.

Зажегся свет, и я испытал шок. С изжеванного обрубка моей руки хлестала кровь. Я, шатаясь, сделал шаг, ноги подкосились, и я упал на пол под пощелкивающий стрекот шестеренок. Люди, крича, двигались. Я знал, что вокруг меня быстро собирается большое количество оружия.

Я огляделся, пытаясь сконцентрироваться в бледном тумане, который, казалось, застилал мой взор. В ярком свете блестела кровь. Аппарель челнока все еще была открыта. Позже мне сообщат, что с корабля контрабандистов не вернулся никто из экипажа и абордажной команды. Голоса в переговорах по воксу и сообщениях были превосходной подделкой. Не осталось ни следа Фокрона и человека в серебряной маске.