Текст книги "Лучшее из "Молот и Болтер""

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Крис Райт,Стив Лайонс,Джон Френч,Роб Сандерс,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер,Сара Коквелл,Энди Хоар,Брэйден Кэмпбелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

В ходе кампании против эльдар угасли жизни немалого числа Серебряных Черепов, не самым последним из которых был их собственный капитан. Но ярая, упорная целеустремлённость и хорошо скоординированные удары привели к тому, что чаша весов начала склоняться в их сторону. Вражеские силы, которым они противостояли, всё больше и больше оказывались неготовыми к подобным неустанным контрударам Адептус Астартес. В отличие от лучших воинов Императора, ксеносы не готовились к длительной кампании. Запасы оружия и боеприпасов таяли, а систематическое разрушение порталов паутины ограничивало им доступ к пополнению припасов. Сейчас их время исчислялось лишь несколькими часами.

Космодесантникам нужно было только дождаться удобного момента, чтобы схватить врага за открывшееся горло и вырвать ему глотку. И теперь, когда силы эльдар ослабли очень значительно, момент этот настал.

– Сержант, до высадки десять минут.

Гилеас Ур’тен, занятый приготовлениями к бою, едва буркнул что-то в ответ, не отрываясь от ритуалов, потребных для приведения снаряжения в порядок. На тёмном лице его было написано почти страдальческое выражение, которое едва скрывало жажду битвы, словно молотом бьющую в венах.

Вот и всё. Настал момент, когда он исполнит обещание отомстить за смерть Кейле Мейорана.

Гилеас вбил свежий магазин в болт-пистолет и примкнул оружие к магнитному креплению на бедре. Затем выпрямился и окинул взглядом внутреннее пространство «Громового ястреба», занятое почти всей оставшейся восьмой ротой. Все до единого, они смотрели на него, ожидая указаний. Точно так же, как делали это со дня смерти Мейорана.

Гилеас долго размышлял над своими личными переживаниями, что оказался неофициальным командиром восьмой. Этими переживаниями он не делился ни с кем, и, даже если сейчас они его и мучили, он определённо не собирался позволять этому выйти наружу. Сержант позволил себе пройтись глазами по каждому из собравшихся воинов (его воинов!) по очереди, оценивая, осматривая и, сам того не подозревая, внушая мужество.

– Как запланировано, Счётники – во главе со мной – образуют ядро первого удара, – он говорил с сильным акцентом, в отличие от большинства боевого отряда, но тон его голоса был спокойным и выверенным. – Мы свяжем их оставшиеся наземные силы в ближнем бою. Так мы сможем вытянуть их на открытое место. И в этот момент нанесём удар.

Он растянул губы в свирепой усмешке, заострённые клыки грозно блеснули.

– Я не могу передать вам всю важность этого момента, братья мои. Это наш последний шанс. Это будет самый важный удар. Ксеносы привыкли, что мы наступаем как единое целое. Атака небольшими группами, которую мы предпримем сегодня, застанет их врасплох. Технодесантник Курук будет координировать нас сверху и передавать разведданные.

Он снова обвёл взглядом тёмных глаз внутреннее пространство десантно-штурмового корабля. Все пассажиры были пристёгнуты к фиксирующим тронам, не считая его самого и ещё четырёх воинов, готовившихся к выброске.

– Сегодня мы положим конец походу. Мы раздавим ксеносов и тем обеспечим долгую безопасность и спокойствие Вирилийской системы. Имперские граждане на том мире внизу продолжат свою довольную и безопасную жизнь, так и не узнав, какая судьба им грозила. Мы – воины самого Императора! Мы исполним Его волю. Мы преодолеем всё!

Раздался рёв одобрения. Акустика внутреннего пространства корабля исказила и усилила низкие голоса Серебряных Черепов, эхом повторивших клич сержанта. Клич к оружию, от которого в жилах взбурлила кровь, предвкушая неистовое буйство грядущей битвы и заражая им других.

Теперь полностью готовый к предстоящей битве, Гилеас надел шлем. Доспехи сомкнулись с замками шлема со знакомым, успокаивающим шипением сервоприводов. Щёлкнули затворы, и Гилеас повертел головой, чтобы убедиться, что шлем сидит как следует. Перед глазами замелькали проверки систем. Внутренние системы жизнеобеспечения соединились со шлемом и сделали пару незаметных, но важных подстроек. Знакомый запах очищенного воздуха и собственной крови распалял ещё сильнее. Одна за другой загорались руны.

Перед глазами замельтешили данные, и он пропустил собственные показания, пока не нашёл руны, которые показывали состояние четверых членов его отряда. Все в настоящий момент давали сигнал, что полностью здоровы, и доспехи работают с наилучшей отдачей. Прыжковые ранцы, хотя и не так хорошо, но всё же были в порядке настолько, насколько это возможно после нескольких месяцев сражений. После смерти Теодерика в последней битве, у восьмой роты остался лишь один технодесантник. Курук сделал всё, что мог, чтобы ублажить всё более капризный нрав машинных духов. Этого должно хватить.

Они готовы. Они космические десантники. Они всегда готовы.

Космодесантников штурмовых отделений всегда ведёт вперёд простое обещание нести «смерть с небес». Сбросить их пятерых в гущу врага с пролетающего «Громового ястреба» – значит просто придать веса этому выражению. Мысль позабавила Гилеаса, и он несколько маниакально ухмыльнулся под шлемом.

Его цепной меч, с любовью обихоженный, был крепко зажат в латной перчатке. Слишком многие боевые братья погибли от рук эльдар. Сегодня Затмение поможет ему уравнять этот счёт. Гилеас подвинул меч ближе и приложился к эфесу шлемом, бормоча боевые литании.

Затмение служил Серебряным Черепам ещё до того, как попал к Гилеасу. Он принадлежал его бывшему командиру, Андреасу Кулле, который и передал последней волей меч своему протеже. До Кулле, по слухам, меч принадлежал бывшему лорду Аргенцию. Очень многие яро желали бы обладать этим оружием, и Гилеас прекрасно знал, какая честь ему оказана.

Никакой другой клинок в арсенале роты не чистили и обихаживали так, как Затмение. Его владелец ревностно оберегал меч и гордился им, и когда не пользовался клинком в бою или тренировочных клетках, то заботился о нём: чистил, смазывал и натирал, пока Затмение не начинал сиять так же ярко, как драгоценные руны Ваширо. В руках у Гилеаса меч переставал быть смертоносным, но неодушевлённым предметом, холодным и безмолвным, чем-то свирепым сродни своему хозяину, грозя зубьями и смертью. Как только меч оказывался в руке десантника, он превращался в живое продолжение Гилеаса: сверкающую серебряную змею завывающей погибели. Пробуждая машинный дух оружия нажатием кнопки, Гилеас объединялся с ним, как он считал. Дух машины каждый раз отзывался на его литании – и эти двое определённо делили между собой гармоничное сосуществование.

Меч терзала жажда. Затмение отчаянно желал напиться крови эльдар – и он обязательно получит такую возможность.

Гилеас рассеянно позволил ладони лечь на полотно клинка, словно успокаивая дух, заключённый внутри. Цепной меч не шелохнулся под рукой, но он всё равно представил себе, что чует трепет его безмолвной мощи.

– Скоро, – пообещал он. – Скоро, – и вернулся к своим беззвучным молитвам.

«Громовой ястреб» слегка накренило, правые двигатели со скрежетом взвыли, и Гилеас сел ровнее, отстранённо ощутив раздражение от того, что его прервали. Корабль выровнялся и лёг на курс подхода к цели.

– Минута до выброски, – раздался в ухе голос Курука, и сержант кивнул в знак того, что понял. Он закончил молитву и коснулся свежей печати чистоты, прикреплённой к оплечью.

Обет, написанный гладким почерком, был принесён ранее этим днём, и чернила на пергаменте едва подсохли. Слова он говорил сосредоточенно и уверенно. «В присутствии Затмения, перед лицом своих братьев клянусь: это закончится сегодня. Смерть эльдар. Возмездие за Кейле Мейорана».

– Четыре… три… две… одна… Счётники, пошли!

Отделение Гилеаса, не теряя ни секунды, ринулось вниз из кормового люка «Громового ястреба» смертоносными серебряными метеоритами. Корабль полетел дальше, своевременно отвлекая внимание собравшейся группы налётчиков эльдар, которые не сводили с него глаз, паля из тяжёлого оружия и пытаясь сбить его на землю.

К несчастью для них, на землю упало лишь пятеро закованных в серебро ангелов воздаяния.

На этом практически безвоздушном камне не было ветра, однако словно легчайшее дуновение всё же упреждало убийственный спуск Серебряных Черепов. Они явились, прочертив небеса; рёв прыжковых ранцев предвестил врагам о погибели.

Как один, плотная группа ксеносов развернулась единым синхронным движением, когда пять тел глухо ударили в поверхность скалы. Взметнулась огромная туча аметистовой пыли, скрыв их из виду. От места удара пыль, словно распускающийся бутон, расходилась в стороны, яростно завиваясь и словно возвещая о неминуемой смерти. Но вот пурпурная завеса начала рассеиваться – и сцена прояснилась.

Приземлившись немного впереди от своего отряда, Гилеас, в неглубокой воронке, оставшейся от удара его керамито-пластального тела, медленно поднял голову и бесстрастно уставился на своих заклятых врагов. Всей своей огромной тушей он припал к земле, уперев в неё кулак. Он походил на некоего первобытного зверя, сжавшегося как пружина и готового прыгнуть на добычу. Оружие эльдар смолкло: те торопливо оценивали новую, неожиданную угрозу. Быстро раздались отрывистые команды. Но не достаточно быстро.

На этот раз в усмешке, что искривила губы Гилеаса под маской шлема, не было веселья. Горящие красным линзы встретили взгляд одного из эльдар – и накопленная за века ненависть к этой расе и всему их нечистому роду, наполнила десантника. Линзы окрашивали всё вокруг в красный, точно как та кровь, которую он планировал взыскать с врагов. Страшный голод, который дал ростки ещё на борту «Грозового ястреба», яростное желание стереть врага с лица земли, теперь полностью распустился у него внутри. Откликнувшись почти мгновенно, силовой доспех выпустил в кровь смесь боевых стимуляторов.

«Я – рука воздаяния! В деснице моей – орудие божественного суда Императора. В сердце моём – свет Императора! Через меня да не будет границ гневу Императора, покуда не исчезнет враг. Через меня да познают нечестивые твари, что значит перейти дорогу Серебряным Черепам!».

Почти нехотя он нажал штифт активации Затмения. Цепной меч с угрожающим рыком ожил, отозвавшись на прикосновение увеличением оборотов так же легко, как делал это в день, когда впервые покинул оружейную.

«Я Гилеас Ур’тен из Серебряных Черепов!»

Отрывистый рокот меча снизился до воинственного урчания.

«И я – ваша погибель!»

– Счётники, – приказал Гилеас по общему каналу отделения с таким спокойствием, точно давал сигнал к перекличке, – в атаку!

Врубив прыжковые ранцы, отряд прыгнул со смертоносной точностью прямо в гущу врагов. Скоординированный рёв движков стал сигналом, что конец эльдар более чем близко.

Затмение пел свою песню кровавой ярости, вгрызаясь в тела чужацких воинов, и Гилеас чувствовал, как взмывает душа на крыльях этой музыки. Перед глазами у него танцевали и мелькали шлемы ксеносов, превращаясь просто в мишени. Он отвечал вызывающим и яростным рёвом на их жалкое сопротивление и черпал в несокрушимой вере силу предать их смерти.

Крепость-монастырь Серебряных Черепов

Аргент-Монс, Варсавия

– Ваширо, должно же быть какое-то решение!

Аргенций грохнул кулаком по прежде безукоризненному мрамору стола. Тот громко треснул, уступив силе его ярости и заставив немало орденских служек спасаться в ужасе от гнева хозяина.

– Я понимаю вашу разгневанность, милорд, но воля Императора остаётся неясной.

Ваширо говорил спокойно, сохраняя нейтральное выражение на лице. Уйдя в глубокую медитацию, он бросал руны снова и снова, и каждый раз они давали один и тот же ответ.

Неуверенность. Сомнение.

И кое-что ещё. Кое-что гораздо, гораздо более худшее. Кое-что, для чего многие из Серебряных Черепов были слабо подготовлены. Это было трудно признать честно, но Ваширо понимал, что это правда.

Перемены.

– Брось руны ещё раз.

– Я общался с Императором не менее десяти раз, милорд. На эту головоломку простого ответа нет.

– Да почему это должна быть головоломка?!

За вспышкой ярости и криком Аргенция наступила внезапная, можно сказать, потрясённая тишина. Даже шум в тренировочном секторе на секунду замер. Аргенций тяжело осел, сиденье тревожно скрипнуло под немалым весом магистра.

– Прими извинения, мой друг.

– В них нет нужды, милорд, – Ваширо остался стоять. – Вы должны понять моё положение. Мне было даровано видение. Если я истолкую волю Императора неверно, то вред, нанесённый ордену, может оказаться неисправимым. Мне нужно время. С вашего позволения, я удалюсь, чтобы подготовить собрание прогностикатума.

Аргенций довольно долго вглядывался в усталое, потемневшее лицо Ваширо. Как человек может оставаться таким спокойным перед лицом столь раздражающей (по крайней мере, для него) ситуации вопреки всякой логике?

– Мы устарели, – заметил Аргенций горько, глядя на советника. – Я давно это чувствовал, но с таким… я ещё не сталкивался. Я только лишь прошу благословения Императора, чтобы воздать должное хорошему, преданному воину. Но всё, что я получаю в ответ, – это бесконечное затягивание и просьбы посидеть старикам в тёмной комнате, пропахшей ладаном, и потрепаться о «головоломке».

Аргенций смолк. Он знал, что едва не преступил границу оскорбления, но Ваширо остался невозмутимым.

– Вы рассержены, милорд, поэтому я сделаю вид, что не заметил оскорбления, – взгляд Ваширо, которым он наградил Аргенция, был тому очень хорошо знаком. Магистр ордена заёрзал, чувствуя себя ребёнком, которому выговаривает взрослый. – Прогностикатум обсудит вопрос, и мы найдём решение. Положитесь на нас.

Аргенций не ответил. Будучи первым капитаном, он когда-то побыл членом прогностикатума. И прекрасно знал, что это значит. Ваширо продолжал:

– Будь это любой другой воин, а не Гилеас Ур’тен, то прийти к решению, думаю, было бы гораздо проще. Но он легко выходит из себя. Он непредсказуем.

– Разве эти слова не описывают самую суть характера нашего ордена? – в голосе Аргенция безошибочно слышалась гордость.

– Серебряные Черепа гордятся своей свирепостью, это так. И Гилеас – меч ордена, вне всякого сомнения. Но меч, который плохо закалён, который нельзя удержать в руках… этот меч, милорд, может оказаться обоюдоострым.

– Он превосходный воин. Его внимание к деталям не знает равных. Он отважен, благороден, честен и бесстрашен. Проклятие, Аэрус, у него есть все задатки, чтобы стать героем ордена.

– Если дурная слава приравнивается к героизму, то эту честь он уже заслужил.

Аргенций вновь погрузился в молчание.

– Тогда, с вашего позволения?.. – Ваширо уже развернулся, собираясь покинуть палаты магистра ордена, и Аргенций не стал его задерживать, слишком рассерженный, чтобы продолжать спор. Потом нужно будет извиниться за свои слова.

Раннюю историю Серебряных Черепов, созданных при Втором основании, покрывала завеса тайны. Записи архивов ордена на этот счёт были утеряны давным-давно. От какого ордена их создали, было неизвестно, однако Серебряные Черепа никогда не позволяли утерянной родословной подточить свою нерушимую преданность.

Выбрав своим домом Варсавию, поначалу Серебряные Черепа строго придерживались «Кодекса Астартес», однако со временем начали перенимать часть местных обычаев. Орден в значительной степени состоял из племенных воинов планеты, каждый из которых приносил с собой что-то своё. Но было у всех племён кое-что общее: шаманские «мудрецы», которые возглавляли народы Варсавии. Не считая нескольких шарлатанов, большинство из них были псайкерами, которые позже образовали ядро прогностикатума. Немногочисленные, однако примечательно могущественные, они высоко почитались как людьми Варсавии, так и адептус астартес Серебряных Черепов.

Вдохновляемый и наставляемый такими духовными лидерами, орден редко, а то и вообще никогда, не сомневался в том, что ему велели. Лишь самые сильные дерзнули бы нанести оскорбление прогностикатору. У прогностикатума было больше власти, чем у самого магистра ордена.

«Гораздо больше власти, – подумал Аргенций, поднимаясь на ноги, – даже слишком».

Назрело время пересмотреть порядки в ордене. Магистр понимал, что это необходимо сделать, и всё же гены и тысячелетия внушений плотиной вставали на пути желания что-то менять.

Аргенций понимал, что скоро возникнут вопросы, когда Администратум получит десятину геносемени, которого было заметно меньше, чем прежде. Поднимутся вопросы относительно их порядков – порядков, которые многие в Империуме Человека, Аргенций прекрасно понимал это, посчитали бы варварскими. Вопросы, которые поднимут такие темы, которых предыдущие магистры ордена даже не касались. Минуло много лет с тех пор, когда последний раз требовали десятину. Поколение прошло, не меньше. Многое изменилось.

И, если он даст удовлетворительные ответы на эти вопросы, он знал, что за этим может последовать. Великое воинство Серебряных Черепов будет распущено, расколото, а воинов отправят пополнить другие ордена.

Возможно, в этом и состоит суть видения Ваширо? Возможно, именно это и обозначает расколотый череп?

Аргенций не мог заставить себя поверить, что дело может дойти до роспуска. Они Серебряные Черепа. Многие тысячи лет они сияли яркой звездой в черноте космоса.

Они преодолеют всё.

Должны преодолеть.

Генара

На орбите Вирилиана-Терциус

Изначальный удар был скорым и безжалостным. Пятеро воинов отделения Счётников Гилеаса врубились в ряды врагов с неистовым пылом. Осаждённые враги почти ничего не могли противопоставить цепным мечам и болт-пистолетам и падали, словно спелые колосья, под натиском десантников. Счётники расправились с эльдар в считанные минуты.

– Поговори со мной, Курук, – обратился по воксу Гилеас к технодесантнику, который занимался распределением информации, полученной при разведывательных проходах. Три «Громовых ястреба», включая тот, с которого они недавно прыгнули, ждали на низкой орбите для последнего штурмового захода. – Скажи, где мы нужны.

– Прямо на востоке, сэр.

Гилеас всё никак не мог привыкнуть к почтению, которое пришло к нему вместе с неофициальным командованием ротой. Он знал Курука много лет и считал его одним из самых близких друзей. Слышать от него «сэр» было непривычно.

Он дал отделению знак двигаться на восток – и те тотчас повиновались, ступая по телам мёртвых и умирающих эльдар. Один из умирающих вытянул руку с длинными пальцами, словно пытаясь добраться до того, кто его только что сразил, но Серебряные Черепа не обратили внимания на потуги умирающего ксеноса.

– Слишком долго эти ублюдки грабили наши миры! – объявил Гилеас по вокс-каналу роты. – Слишком долго они крали наш самый драгоценный товар! Они крали наше будущее, братья. Молодых, кто мог бы однажды принять честь вознесения в наши ряды. Они – причина большинства трудностей нашего ордена – и сегодня мы подведём под этим черту!

Отряд неумолимо приближался к заключительной битве.

– Всем вам известны проблемы, с которыми мы столкнулись. Нас мало. Наши ресурсы истощаются. Но, всё равно, мы – Серебряные Черепа! Мы продолжаем, вопреки всему, превозмогать. И сегодня Император с нами. Он смотрит сверху, как мы выстоим сегодня против своих древних врагов. Теперь от них будет меньше вреда. Я говорю вам: время пришло склонить чашу весов в нашу сторону. Что скажете вы, восьмая рота? Вы со мной, братья?!

Вокс взорвался ликующими воплями и рёвом солидарности, наполнив сердце Гилеаса гордостью за своё братство и великой силой предназначения. Был тут и некоторый элемент облегчения, что его вдохновляющую речь приняли так хорошо.

Рувим, шедший рядом, как и многие годы, поймал сержанта за локоть и кивнул на поднимающийся холм. Гилеас переключился обратно на вокс-канал отделения.

– Наша добыча – за этим кряжем, – сообщил он отделению, оглядывая их одного за другим. На всех были одинаковые шлемы, но даже если бы их не отличали метки на доспехах, он узнал бы любого с лёгкостью, выработанной многолетним опытом. По тому, как Ялонис стоит, чуть склонив голову набок. По тому, как Тикайе держит цепной меч на плече. У каждого из них были свои неповторимые черточки, которые и делали их теми, кто они есть, которые выделяли их в мире, где нормой было единообразие.

– Мы поведём заключительную атаку. Мы наносим удар – остальная рота высаживается, а «Громовые ястребы» поддержат сверху.

Гилеас вытянул руку. Рувим первым положил свою в латной перчатке сверху.

– Братья все! – произнёс он.

– Братья все! – хором ответили остальные.

– Поступили разведданные, сержант Ур’тен, – вмешался голос Курука, и Гилеас кивнул, движением век подтвердив приём информации. Перед глазами пробежали новые руны, и усиленным органам чувств хватило одного взгляда, чтобы впитать сразу всё. Битва впереди будет затяжная, но эльдар, с которыми они дрались всю эту кампанию, до настоящего момента выказывали мало боевой выучки и ещё меньше – мозгов. Когда-то у них было преимущество в численности, однако восьмая рота так усердно их общипывала, что теперь силы на поле значительно выровнялись. Будь у эльдар хоть немного соображения, они бы уже бежали обратно во тьму, которая их наплодила.

– Тогда покончим с этим.

С яростным рёвом Счётники активировали прыжковые ранцы и ринулись в небо. За какие-то секунды перелетев кряж, они начали падать в гущу оставшихся врагов.

Здесь не было портала паутины. Был, дня два назад, но удачный бомбовый налёт поставил крест на всех надеждах эльдар убраться с планеты этой дорогой. Они оказались отрезаны от своего народа и путеводной паутины и теперь остались на милость Серебряных Черепов.

Правда, Серебряные Черепа не собирались оказывать им никакой милости.

– За Аргенция и Императора! – раздался боевой клич, и Счётники ринулись вниз на врага, готовые стереть его с лица этой скалы.

– Курук, высаживай роту!

– Уже на подходе, сэр.

Больше Гилеас никаких приказов не давал. Он почти сразу же оказался один против двух эльдар, вооружённых осколковыми винтовками, которые окрыли по нему огонь. Выстрелам этих ружей едва хватило мощности, чтобы Гилеас ощутил хоть какие-то толчки в броню, и он развернулся к двум воинам с Затмением в руке, уже снова воющим от голода.

Сержант с лёгкостью пробился сквозь них, заляпав кровью клинок и доспехи и разметав в стороны куски разрубленных тел. И вдобавок снёс им головы. Потом будет больше черепов для трофеев, чтобы отметить доблесть восьмой роты. Затмение одобрительно пел, разгрызая вражеские позвоночники.

Отряд из пяти человек вскоре оказался окружён настоящим морем ксеносов, но десантников нимало не заботил тот факт, что противник многократно превосходит их числом. И, действительно, буквально через несколько минут раздался оглушительный рёв выгружающихся «Громовых ястребов». Вокруг небольшого естественного кратера, откуда эльдар начинали свои операции, с небес посыпались Серебряные Черепа, готовые вершить правосудие Императора.

Гилеас осмотрел открывшуюся сцену, и прилив гордости на секунду остановил его нескончаемую атаку. Вот его братья. Вот для чего он получил второе рождение. Вот кто он есть, думал он с возвышенным чувством абсолютной правильности.

Бхехан, молодой прогностикатор, который только недавно был официально принят прогностикатумом, сражался рядом с другим отделением. Он дрался вместе со Счётниками на Анцериосе-3, когда те столкнулись с ужасом психически одарённых крутов. После этого он поучаствовал во многих битвах, и теперь, когда его закованная в синее фигура шествовала среди врагов, скашивая их мощными взмахами психосилового топора, его уверенность в собственных силах была почти осязаема. Рука Бхехана взлетала и опускалась, обрушивая на врага психические разряды с обманчивой лёгкостью. За то короткое время, прошедшее с тех дней, когда он сражался рядом со Счётниками, мощь Бхехана заметно возросла.

Повсюду, куда бы ни посмотрел Гилеас, он видел знамения близкой победы. Пробуждённый брат Диомед, почтенный дредноут, стоял начеку, готовый выдвинуться по первому слову, но, по крайней мере – пока, штурмовые отделения прекрасно держались. Древний мог подождать.

Закончив краткую интерлюдию, сержант неуловимым движением перехватил рукоять меча и снова вклинился в схватку. Взмахи его были привычно легки, а зубья меча прогрызали любое встреченное препятствие.

Гилеас обнаружил, что Тикайе справа от него противостоит натиску не меньше шести эльдар. Ни тени сомнения, что брат справится безо всякого труда, однако сержант всё равно активировал прыжковый ранец. Он взметнулся к небу и прыжком сократил расстояние до Тикайе.

– Я вполне справлюсь с ситуацией, Гилеас, – в голосе Тикайе из вокса звучало едва уловимое раздражение. – Хватает и других врагов, которыми ты можешь заняться.

– Но ведь Император благоволит тем, кто привык делиться, брат?

Даже и не видя лица Тикайе за серо-стальным шлемом, он знал, что на губах у того появилась такая же ухмылка. Сражаясь бок о бок, два воина разорвали эльдар в клочья за считанные секунды.

Последний оставшийся в живых в ухмыляющемся остроконечном шлеме бешено кинулся на остриё цепного меча и стал продвигаться к Гилеасу. Десантник размахнулся и врезал ксеносу по морде. Шлем твари разлетелся на куски, и та рухнула оземь. В несколько минут чужак скончался от удушья: его организм не смог выжить в разреженном воздухе.

С рёвом двое космодесантников снова прыгнули в небо, готовые завершить свою миссию.

Палата толкований

Аргент-Монс, Варсавия

– Вы уверены?

Вопрос был адресован Ваширо первым капитаном Кереланом. Лицо Керелана, ветерана множества сражений, отмечала одна – единственная татуировка. Символ ордена – стилизованный череп – из расплавленного серебра, смешанного с краской для татуировок, был вытравлен у него на лице в виде маски. Выбор рисунка был необычным, однако работало это отлично и цели своей достигало, указывая в капитане Серебряного Черепа и, что, пожалуй, было важнее, вселяя страх в сердца врагов. Очень многим перед гибелью попадался на глаза этот ухмыляющийся, сверкающий лик смерти.

– Я уверен, капитан. Воля Императора на этот счёт неясна, – Ваширо окинул взглядом собрание. Совет толкований из девяти старших прогностикаторов и первого капитана был одним из многих подобных советов, созданных внутри Серебряных Черепов для решения вопросов различной тематики. Здесь главную скрипку играли мудрость и знания.

Но сейчас в игре принимали участие великий гнев и напряжение.

– Возможно, магистр ордена просто не видит здесь ничего больше дурного знамения против повышения Ур’тена, – Керелан поднялся и подошёл к столу. Перед ним расстилалась карта Варсавии, воспроизведённая в чёрном граните, на котором то тут, то там поблёскивали кусочки кристаллов. Ладони Керелана легли на море Печалей – замкнутый водный массив, который отделял северный материк от южного.

Капитан подался вперёд и заговорил с убеждением; архаичные слова с трудом срывались с губ, которые больше привыкли отдавать приказы в бою, чем вести политические беседы. Эта часть обязанностей внушала ему отвращение. Он присутствовал здесь исключительно в силу традиции, диктующей, что магистр ордена в совете заседать не может. Тлеющий ладан наполнял комнату липким слащавым запахом, отчего капитан чувствовал себя ещё неуютнее.

– Как первый капитан, вношу предложение, что, ввиду отсутствия видимого результата, прогностикатуму следует воздержаться от дальнейших обсуждений данного вопроса. В силу вышесказанного, предлагаю вынести вопрос на голосование.

– Замечание первого капитана принято к сведению, – с серьёзным видом отозвался Ваширо. Потом тихо вздохнул и отложил формальности: – Тебе известны правила, Керелан. В вопросах назначения воля Императора – решающий фактор.

– И ты продолжаешь твердить, что воля Императора неясна! – тон Керелана был вызывающим, но не враждебным.

Ваширо склонил голову.

– Это так. Я не могу полностью описать как мы прорицаем, но вокруг нашего юного сержанта присутствует некое… затемнение. Так, будто сами эмпиреи, затаив дыхание, ждут, когда он примет решение или сделает выбор, что повлияет на результаты общения с Императором.

– Гилеас Ур’тен – не настолько важная птица, – Керелан чуть оскалился, отчего маска-череп приняла свирепое выражение.

– Со всем уважением, первый капитан, но вы ошибаетесь. У всех жителей Империума есть своё значение. Их решения, неважно, насколько мелкие, порождают рябь на ткани судьбы.

Керелан, пристыженный, однако не показывая этого, отступил.

Ваширо перевёл взгляд на одного из псайкеров, вышедшего к столу. Керелан узнал брата Анда.

В голосе Анда, когда тот заговорил, звучало почтительное уважение.

– Ваширо, из нас ты больше всех одарён способностью видеть очертания грядущего. Если твой взор затуманен, то первый капитан прав, – Анд поклонился Керелану и продолжил: – Однако я не могу с чистым сердцем согласиться на голосование. Пока не могу.

Керелан открыл рот, но Анд продолжил:

– Я заявляю первому капитану, что решение по-прежнему в руках Ваширо. Он обязан проречь слово Императора здесь, в присутствии своих коллег и собратьев. Пойми, Ваширо, я делаю это вовсе не из неуважения.

Ваширо снова склонил голову:

– Я не увидел в твоих словах ничего, кроме здравого смысла, Анд. Я понимаю, о чём ты думаешь. Если вопрос и в самом деле не разрешится деяниями Гилеаса, значит, на меня опустилась Глубокая Тьма. Возможно, чем-то я вызвал неудовольствие Императора, и он не явит ответ, пока я не искуплю свою вину, – Ваширо вздохнул, вдруг показавшись Керелану до каждой секунды старым настолько, насколько приписывали ему слухи.

– Моя сила – твоя сила, брат, – Анд положил ладонь на стол. – Моя сила – твоя сила. Используй мои способности, чтобы усилить свои.

Один за одним, все прогностикаторы выходили вперёд и клали ладони на стол. Керелан отступил, чувствуя себя в некоторой степени лишним.

Ваширо, который, похоже, совсем забыл о первом капитане, обвёл глазами собратьев-прогностикаторов.

– Да будет так! – объявил он и вынул чёрный бархатный мешочек, в котором хранились руны. – Я – орудие воли Императора. Через меня да укажет Он нам путь.

Керелан безо всякого выражения смотрел, как Ваширо раскинул руны по карте Варсавии. Прогностикаторы как один подались вперёд. Призрак улыбки коснулся губ Ваширо.

– Ну что ж! – заметил главный прогностикатор. – Кое-что изменилось. Решение принято.

Генара

На орбите Вирилиана-Терциус

– Мы победили!

Сцена напоминала покойницкую. Всюду, где прошлась восьмая рота, грудились мёртвые и умирающие эльдар. Незрячие глаза таращились в аметистовое небо.

– Мы победили! – повторил Гилеас. Да, они победили, но за победу пришлось заплатить дорого. То, что новых смертей не миновать, было ясно ещё до высадки. Но всё же потери тяжким грузом легли на широкие плечи Ур’тена.