Текст книги "Некрополь"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Пирамидальная машина покатилась вперед, приближаясь к агонизирующему улью и транслируя имя Наследника.

Гаунт проснулся резко, голова кружилась. Сон снял жуткую усталость, но каждая частичка тела саднила и пульсировала. Ему понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, где он. И сколько же он проспал?

Он вскочил на ноги. Ризница была прохладной и тихой, пение Экклезиархии давно прекратилось.

Мерити Часс стояла рядом, разглядывая гравюры Имперского культа. На ней была его длинная шинель – и больше ничего. Она оглянулась на него и улыбнулась.

– Тебе стоит одеться. Думаю, ты нужен там.

Гаунт нашел рубашку и сапоги и натянул их. Его губы все еще хранили ее вкус. Еще мгновение он смотрел на нее. Она была… красива. Если до сих пор у него не было причин сражаться за улей Вервун, то теперь были. Он не даст погибнуть этой девушке.

Он сел на лавке и сухо рассмеялся сам над собой.

– Что? – спросила она.

Гаунт покачал головой. Что за мысли! Он совершил смертный грех офицера. Он позволил себе личные эмоции на войне. Гнусные насмешки Октара, отчитывающего его за привязанность к чему‑либо и кому‑либо, до сих пор не выветрились из памяти. За годы, что они провели в совместных военных кампаниях, Гаунт насмотрелся на женщин в слезах, которых Октар бросал, отправляясь в очередную горячую точку.

«Не принимай ничего близко к сердцу, Ибрам, ничего. Если тебе на все наплевать, ты ни о чем не пожалеешь, и это облегчит самую тяжелую сторону армейской жизни. Делай, что должен, бери, что нужно, и двигайся дальше. Никогда не оглядывайся, никогда не сожалей и никогда не вспоминай».

Гаунт застегнул рубашку. Он осознал, возможно, впервые, что пренебрег советом Октара давным‑давно. Когда он впервые встретил танитцев, когда вывел их призраками из погребального огня их мира, он потерял безразличие. И он решил не считать это слабостью. В этом старина Октар был неправ. Забота о Призраках, об общем деле, о битве, о ком‑либо – делала его тем, кто он есть. Без этой эмоциональной отдачи он сбежал бы или вышиб бы себе мозги много лет назад.

Гаунт поднялся, нашел фуражку, перчатки и кобуру.

Он пытался вспомнить те жуткие мысли, которые разбудили его. Идеи, мечущиеся…

В ризницу влетел Даур.

– Комиссар! Сэр, мы… – Даур увидел обнаженную женщину, прикрытую лишь шинелью, и споткнулся. Он отвернулся, краснея.

– Минутку, капитан.

Гаунт подошел к Мерити.

– Мне пора. Когда все закончится…

– Мы или погибнем, или снова станем благородной леди и солдатом.

– В таком случае я благодарю Императора за эту интерлюдию равенства. До последнего своего часа, когда бы он ни наступил, я буду помнить вас.

– Я надеюсь. И также надеюсь, что до этого часа еще далеко.

Он поцеловал ее, провел рукой по щеке и вышел следом за Дауром из ризницы, на ходу натягивая кожанку и портупею. В дверях он надел фуражку и поправил металлическую розу, подаренную лордом Чассом, «чтобы носить с честью». Она поникла на его лацкане, и он поправил ее.

– Простите, сэр, – сказал Даур, когда Гаунт вышел за ним в коридор.

– Забудь, Бан. Тебе следовало разбудить меня раньше.

– Я хотел предоставить вам столько отдыха, сколько возможно, сэр.

– Какова ситуация?

– Как и прежде, всего лишь удержание. Напряженное сражение по всем фронтам. Неприятель оккупировал северный берег. Хасский западный пал несколько минут назад.

– Проклятье! – прорычал Гаунт. Они влетели в суету штаба в баптистерии. Ночью установили дополнительные когитаторы и вокс‑установки. Более трех сотен мужчин и женщин из Вервунского Главного, Администратума и гильдий сейчас работали с ними под наблюдением сервиторов. Майор Отте руководил Купелью, как прозвали штаб. Интендант Бейнфейл и элита из его людей помогали майору.

Многие салютовали, когда Гаунт вошел. Он ответил на приветствия, изучая главный гололитический экран.

– Прямо перед своим падением Хасский западный докладывал, что видит крупную подвижную конструкцию, двигающуюся к ним. Мы практически уверены, что это их главный командный транспорт.

Гаунт нашел отметку на экране. Эта штука в самом деле была огромна и находилась уже вблизи западной границы Стены.

– Код отметки… «шип»?

К ним подошел Бейнфейл. Прославленный лорд едва держался на ногах от усталости.

– Это я виноват, комиссар. Я назвал эту дрянь охрененно огромным шипом, и слово прилипло.

– Пойдет. Что нам известно о нем?

– Это огромное оружие, но медлительное, – сообщил майор Отте, подходя к Гаунту. – Полагаю, можно считать, что оно надежно бронировано.

– Почему вы считаете его штабной машиной?

– Уникальная штуковина, не серийная, мы таких больше не видели, – сказал Даур, – а ее размеры явно говорят о ее важности.

– Более того, – добавил Бейнфейл, указывая на вокс‑установку, обслуживаемую работницей Администратума, двумя сервиторами и пожилым астропатом, – щебет раздается из нее.

Гаунт посмотрел на женщину, обслуживающую установку. Она ввела координаты, и воздух заполнился зашифрованным непрерывным рыком врага.

– Вражеский вокс‑эфир объединяет их, – хрипло прошепелявил бледный астропат. Гаунт старался не смотреть на него и гирлянду инфопроводов, крепящихся к его просвечивающему черепу. Астропат поднял бионически усовершенствованную уродливую конечность и указал на руны данных, сверкающие на устройстве.

– Мы знали, что трансляции приходили извне улья, и подозревали, что источником был Зойка. Но теперь он подвижен, и аудиосканеры подтверждают, что источник – именно «шип».

Гаунт кивнул сам себе.

– Асфодель.

Бейнфейл оглянулся, услышав имя.

– Он здесь? Так близко?

– Это соответствует записям о его поведении. Наследник любит присутствовать в моменты своего триумфа и поддерживать личный контроль над ситуацией. Он управляет благодаря мощной харизме, интендант. Где его легионы – там неподалеку он сам.

– Золотой Трон… – пробормотал Отте, испуганно уставившись на экран.

Гаунт заставил себя посмотреть на астропата. Над несчастным существом, похожим на труп, витало зловоние варпа.

– Ваше мнение? Этот щебет: может он быть контролирующим сигналом зойканских сил? Вызывающие зависимость трансляции, которые обеспечивают контроль Наследника над фанатиками?

– Он, несомненно, упорядочен и обладает гипнотическими свойствами. Я не хотел бы слушать его длительное время. Это пульс Хаоса. Хотя мы не можем – не смеем – толковать его, движения вражеских солдат и машин, по‑видимому, соответствуют ритмомелодической структуре этих флуктуаций.

Гаунт отвернулся, погрузившись в размышления. Идея, разбудившая его, сейчас перестраивалась в его мыслях.

– У меня есть идея, – сообщил он Дауру, Отте и Бейнфейлу. – Свяжитесь с майором Роуном и сержантом Маколлом и его разведчиками.

Он сделал остальные распоряжения и затем попросил Даура принести свежие заряды для болтера.

– Куда вы? Вы нужны нам здесь, сэр! – заикаясь, воскликнул Отте.

– Я полностью доверяю вам, майор, – сказал Гаунт. Он указал на гололитический экран. – Стратегия обороны уже в процессе реализации. Вы и ваши люди более чем способны координировать общие действия. Я солдат пехоты. Воин, а не военмейстер. Пришло время мне заняться своим делом, делом, в котором я лучший. И милостью Императора я еще присоединюсь к вашей кампании.

Гаунт вытащил из кармана амулет Иеронимо и ощутил, как тот мурлычет и шепчет в его руках. Мерцающий свет узоров на его поверхности колыхался, словно переплетающиеся вспышки Имматериума.

– В мое отсутствие Отте и Даур принимают полевое командование. Если я не вернусь, интендант, вы должны связаться с магистром войны Макаротом и просить о помощи. Но я думаю, что до этого не дойдет.

Амулет журчал и подрагивал.

«Может сработать, – думал Гаунт. – Бог‑Император, храни нас, это может, фес его, сработать!»

Глава семнадцатая

ОПЕРАЦИЯ «ИЕРОНИМО»

Я думаю, этого парня, Гаунта, сильно переоценивают.

Генерал Ночес Штурм майору Жильберу во время битвы на Вольтеманде

Отряд ополчения встретил их на 281/кл, чтобы проводить. Отряд состоял из сорока человек и вел партизанскую войну в южных наружных трущобах еще до того, как Щит пал. Их предводитель, могучий мрачный шахтер по имени Гол Коли, салютовал Гаунту, когда тот подошел. В Гаунте каждое движение выдавало лидера, хотя значок на фуражке был замазан сажей и определить звание было невозможно. У него был силовой меч на поясе и болтер в кобуре под короткой черной кожаной курткой. К тому же на нем был танитский маскировочный халат, мастерски закрепленный, как научил его Колм Корбек в первые же дни существования полка Призраков.

Рев битвы разносился по разрушенным улицам позади них, но в этом районе было пусто и почти тихо. Холодный утренний свет пробивался сквозь поскрипывающий Щит. Гаунт подал своим солдатам знак присоединиться к ополченцам Гола Коли: тридцать человек, все танитцы, бледнокожие темноволосые воины в черной форме и маскхалатах, с разнообразными синими татуировками на бледной коже. Это была элита из солдат Роуна и гордость неуловимых разведчиков Маколла. Среди них Брагг, Ларкин, Домор, Мак‑Веннер, Дреммонд, Дженкс, Нескон, Кокоэр, медик Герран – лучшие из лучших.

Гаунт начал разъяснять операцию «Иеронимо» ожидающим взводам, когда Роун услышал шевеление в конце боковой улочки. Призраки и ополченцы развернулись и напряглись, приготовив оружие, перезаряженное перед операцией.

По боковой улице к ним направлялась группа из десяти вольпонцев, возглавляемая полковником Жильбером. Самые отборные из Вольпонского Десятого: могучие, в панцирных доспехах, с хеллганами наперевес.

Гаунт вышел на устланную щебнем улицу и встретил Жильбера. Они салютовали друг другу.

– Я надеюсь, вы не полезете на рожон без Аристократов, комиссар‑полковник? – спросил Жильбер насмешливо.

– В мыслях не было, полковник, – ответил Гаунт. – Я рад, что вы получили мое сообщение, а еще больше – что нашли дорогу сюда. Присоединяйтесь. Мы скоро выдвигаемся.

Гаунт подошел к Роуну и Коли, пока вольпонцы смешивались с отрядом.

– Не верится, что ты, фес тебя, пригласил их, – прошипел Роун.

– Держи свои мысли при себе, майор. Аристократы, может, и ублюдки, но, думаю, мы с ними понимаем друг друга. Кроме того, когда начнется пекло, нам понадобится их сила.

Роун сплюнул в лужу и не ответил.

– Я так понял, сейчас ты командуешь, – прямо обратился Коли к Гаунту. – Могу я узнать, какого хрена ты тут забыл? Гнайд и Кроу рук не марали.

– Их профессиональная этика отличалась от моей. Я надеюсь, вы оцените мои методы.

– Владеете языком жестов?

– Что?

– Большинство в моем отряде глухие. Умеете отдавать команды жестами?

– Я умею, сэр, – вызвался Маколл.

Гаунт кивнул на сержанта разведки.

– Маколл будет переводить мои указания твоим бойцам. Пойдет?

Гол Коли поскреб щеку.

– Пожалуй.

Гаунт видел, что Коли прошел через пекло за эти тридцать с лишним дней. Отвага и решимость словно сочились из него, как пот. Он был из тех, с кем Гаунт не хотел бы оказаться по разные стороны баррикад.

По мрачным, истерзанным боями улицам они миновали южные трущобы, дошли до границы улья, оставили разбитую Куртину далеко позади. Разведчики Маколла шли впереди под руководством солдат Коли. Грузные вольпонцы едва поспевали за их быстрым бесшумным продвижением. За пределами Щита все оказались под сильным дождем.

– Ты хорошо здесь ориентируешься, Коли. Надо думать, ты тут жил, – мягко заметил Гаунт, обращаясь к шахтеру.

– Верно. Всего в полукилометре отсюда. Мог бы отвести к воронке на том месте, где когда‑то была моя хибара.

– Потерял семью?

– Жена, двое детей. Нет подтверждения, что погибли, но… дрянь! Какие шансы?

Гаунт пожал плечами.

– Скольких вы потеряли, добираясь сюда? – спросил Коли.

– Солдат?

Коли покачал головой.

– Родных.

– У меня не было семьи. И не знаю, кому из нас больше повезло.

Коли улыбнулся, но без всякого света или веселья в глазах.

– Никому, комиссар. Вот в чем трагедия.

– Ну, не знаю насчет девиц, – пробормотал Ларкин, пока они пробирались под проливным дождем по выжженным улицам. Брагг, с автопушкой и гранатометом за плечами, поднял брови и не ответил. Среди ополченцев Коли было восемь женщин, все не старше двадцати пяти. У каждой был трофейный зойканский лазган или автоган Вервунского Главного и сменные магазины на поясах ободранной рабочей одежды. Большинство были обуты в мужские форменные сапоги, под которые надевали по нескольку пар носков, а сверху обматывали грузовыми бечевками, чтобы не спадали. Женщины двигались так же тихо и уверенно, как их товарищи мужского пола. Месяц ожесточенной партизанской войны в наружных трущобах научил их многому. Те, кто не научились, не выжили.

– Женщины могут сражаться, – пробормотал Рильке, держа снайперскую винтовку под мышкой, длинным дулом вниз. – Моя сестра Лорил прекрасно справлялась, когда приходилось вышвыривать шпану из папиного кабака. Фес, ох и могла же она наподдать!

– Я не о том, – прорычал Ларкин, у которого с острого носа капала дождевая вода. – Неправильно посылать женщин на такое, во всех этих военных шмотках, размахивать лазганами. Ну, в смысле – они же просто девочки. Здесь будет жарко. Не место для женщин.

– Тихо вы! – прошипел Дреммонд, волоча свой огнемет и его тяжелые заполненные цистерны. – Они тебя услышат, Ларкс!

– Ты слышал, что сказал этот огромный сукин сын. Они все глухие! Я могу высказать свое мнение, никого не оскорбляя. Они меня не слышат!

– Но мы читаем по губам, танитец, – сказала Банда, обогнав старшего снайпера и ухмыльнувшись. Некоторые из ополченцев рассмеялись.

– Я… я ничего такого не имел в виду, – начал Ларкин, тщательно артикулируя, чтобы она точно могла прочитать по губам. Банда с улыбкой смотрела на него.

– К тому же я не глухая. Как и Мьюрил. Как и зойканцы. Так почему бы тебе не оказать нам всем услугу и не заткнуться?

Они двинулись дальше, восемьдесят бойцов, хлюпающих по влажным, заваленным обломками дорогам.

– Что я говорил, – шепнул Дреммонд Ларкину.

– Заткнись, – ответил Ларкин.

Мак‑Веннер шел впереди в составе разведывательного отряда Маколла. В его поле зрения были разведчик Бонин и проводники из ополченцев: девочка по имени Несса и сержант Вервунского Главного Халлер, заместитель Коли в его импровизированном отряде. Халлер был одним из выживших солдат Вервунского Главного, которые прибились к ополченцам, хотя в своей грязной залатанной форме и шерстяной шапке вместо шипастого шлема он уже не был похож на кадрового военного. Кажется, его вполне устраивало руководство шахтера, не меньше, чем военного офицера. Мак‑Веннер знал, что ополченцы прошли через самое пекло этой войны, и не мог не оценить их верности.

Несса вела их чередой выгоревших заводов, быстрыми перебежками, двигаясь тихо и подавая отчетливые выразительные жесты, которые они легко считывали. Они пересекли магистраль, рокрит которой был изъеден воронками от снарядов, и миновали остатки двух зойканских танков и бронетранспортер, перевернутый вверх тормашками.

По той стороне магистрали они пересекли текстильные заводы, которые через дырявые крыши заливал дождь, орошая ряды безмолвных покореженных станков. Свободные концы недоделанного сукна колыхались на ветру. Мак‑Веннер замер в дверях и осмотрелся. С праздным восхищением он смотрел, как падают капли дождевой воды с туго натянутых нитей одного из станков, сверкая, словно бриллианты и скапливаясь, прежде чем упасть с латунной катушки на текстильную раму внизу.

Мак‑Веннер вдруг понял, что потерял девушку из виду. За спиной возник Халлер.

– Не спускай с нее глаз, – прошипел Халлер, параллельно жестикулируя. Он прекрасно знал, что Мак‑Веннер слышал, но жестикуляция стала автоматической.

Бонин присоединился к ним, и они поспешили вдоль завода, пока не нашли Нессу в открытом погрузочном амбаре в дальнем цеху, где она сидела на корточках за перевернутым подъемником. Снаружи, в ярком резком свете двора, пятерка зойканских огнеметных танков грохотала, направляясь на север. Пехотинцы почувствовали резкий запах прометия, исходящий от больших цистерн.

Когда танки проехали, Несса подала очередную немую команду, и солдаты поторопились за ней, пересекли открытый двор и вышли к обтянутому колючей проволокой забору гильдийского завода транспортировщиков груза. Ржавеющие перекрытия и подъемники гудели на ветру. Дождевая вода скопилась в широкие мелкие озера на рокритовом полу. Они миновали ряды пластиковых грузовых ящиков и маркировочные машины. Возле погрузочного кабинета была маленькая имперская капелла для рабочих – сейчас оскверненная зойканцами. Они выбили окна и вымазали экскрементами стены. С десяток рабочих пытали на крыльце и потом казнили на виселицах, собранных из шпал. Сейчас от тел остались жуткие обтянутые тканями скелеты. Они висели здесь уже три недели, постоянный дождь и птицы‑падальщики приложили все усилия к тому, чтобы отделить плоть.

Халлер раздавил пустую бутылку и спугнул птиц, которые взвились хрипло каркающей стаей с жуткого месива хрящей и костей. Некоторые птицы были толстыми лоснящимися черными падальщиками, другие – грязно‑белыми чайками из устья реки. Черно‑белая стая, щелкая клювами, сложилась на мгновение в шахматный узор, а затем улетела через дырявую крышу. Пол после них был липким и пестрым.

За капеллой в заборе была дыра. Мак‑Веннер задержался на месте, чтобы через микробусину убедиться, что основные силы не отстают. Гаунт и колонна как раз входили на склад.

Земля к югу от фрахтового склада была завалена щебенкой и заросла сорняками. На равном расстоянии друг от друга в земле виднелись артиллерийские окопы, и вся местность была усыпана латунными стреляными гильзами. Отсюда в начале войны огромные зойканские гаубицы обстреливали Куртину. Мак‑Веннер уже собрался двигаться, но Несса его остановила.

– Опыт показывает, что зойканцы устанавливают ловушки, покидая свой лагерь.

Мак‑Веннер кивнул. Он подал знак, и Гаунт выслал к ним Домора. Халлер помог Домору настроить лазерный щуп, и Призрак начал отходить от них, водя над грязью усиками. Домору явно нравилось этим заниматься, и Мак‑Веннер улыбнулся, увидев, как он рукой поправляет шторки бионического окуляра. Времена, когда Домор мог просто моргнуть, давно прошли, остались в прошлом, на Меназоиде Ипсилон.

Домор проверил путь минут за пять, разматывая волоконную нить, чтобы отметить зигзагообразный путь. К моменту, когда он закончил, боевая группа нагнала их и ожидала Мак‑Веннера, Халлера, Нессу и Бонина у забора.

– Он ничего не нашел? – спросил Халлер, указывая на Домора.

– Не, он нашел вдосталь, но мы сюда не обезвреживать минное поле пришли. Двигайтесь по нити, – ответил Мак‑Веннер.

Восемьдесят солдат гуськом двинулись вдоль бывших орудийных платформ, потом по укрепленной дорожке, пересекавшей один из главных водостоков улья. После проливных дождей водосток был переполнен. Кое‑где он был забит обломками техники и трупами.

На другой стороне они вскарабкались на склон по металлической лестнице и пошли вдоль следующей магистрали небольшими группками. До горизонта повсюду простирались дороги, заваленные гниющими останками.

Большинство старалось не смотреть. Ларкин таращился по сторонам в священном ужасе. Уже больше похожие на кипу тряпок, тела принадлежали рабочим, которые погибли, пытаясь бежать в улей. Они умерли недели назад, и никто не трогал их и не передвигал – разве что гусеницы и колеса зойканских боевых машин, направлявшихся на север, к своей цели.

Гаунт объявил привал в разбитых домах на дальней стороне магистрали. Его пестрая команда выставила часовых, пока он с Коли и Жильбером взбирался на третий этаж трущобной коробки.

– Чую дым, – неожиданно сказал Жильбер. Он двинулся вперед по грязному темному коридору с оружием наготове и вышиб прогнившую дверь рабочей квартиры.

Гаунт и Коли, приготовив оружие, вошли следом. Все трое замерли.

Квартира была завалена мусором и кишела паразитами. Дым тянулся над небольшим костром, разведенным в канистре, и над ним покачивался небольшой котелок, подвешенный к бывшей одежной вешалке. Пять жителей комнаты, мать с тремя детьми и пожилая женщина, сжались в дальнем углу. Все были истощенные и грязные, буквально кожа да кости, облаченные в грязное рванье. Старуха выла, как животное в клетке, дети тихо плакали. Мать, бешено сверкая глазами на черном от копоти лице, выставила вперед заостренный на конце осколок металла.

– Назад! Живо! – велел Гаунт Коли и Жильберу, хотя Коли можно и было и не говорить.

– Все в порядке… извините, – сказал Гаунт матери, подняв пустые руки. Осколок продолжал указывать на него.

– Оставь их, – сказал Коли. Он вытащил из вещмешка пачку пайкового печенья и пошел прочь, бросив его на пол перед людьми, когда мать отказалась взять сама.

Они вернулись в коридор, и Коли поставил дверь на место.

– Трон Терры… – выдохнул Гаунт, качая головой.

– Именно, – присоединился Жильбер. – Ну и расход пайка.

Гаунт оглянулся на него, открыл рот, но потом просто покачал головой. Объяснять истинную причину его ужаса Жильберу можно было бы хоть всю оставшуюся жизнь.

А до конца своей жизни, сколько бы ее ни осталось, Гаунту нужно было сделать кое‑что намного более важное, чем вколачивать сострадание в высокородного полковника Аристократов.

Коли услышал замечание Жильбера и посмотрел на того с глубочайшим презрением. Он сомневался, что даже комиссар‑полковник представлял себе, каково это – цепляться за выживание, бороться за него день за днем на развалинах своих домов. Гол Коли насмотрелся на это горе с тех пор, как пришли зойканцы, насмотрелся на сотню жизней вперед. Здесь, в руинах, скрывались еще тысячи трущобных семей, медленно подыхающих от голода, болезней и холода.

Трое офицеров вышли через пожарный выход с восточной стороны дома, и Гаунт и Жильбер вытащили скопы.

В пяти километрах к югу, по ту сторону руин, сквозь дым и дождь просматривался Шип. Он медленно полз к улью. Гаунт перевел скоп на огромный мерцающий купол Щита и развалины наружных трущоб.

Гаунт предложил скоп Коли, но тот не заинтересовался. Жильбер внезапно сделал резкий жест им обоим, указав на магистраль внизу, ту самую, которую они только что пересекли. Группа зойканских солдат в сопровождении авангарда бронетранспортеров и легких танков двигалась прямо на них. Стяги Хаоса безжизненно обвисли под дождем, мокрая охряная броня блестела.

Жильбер поднял хеллган, уже готовый начать стрельбу, но Гаунт остановил его.

– Мы здесь не для сражения. Наша битва впереди.

Комиссар активировал микробусину.

– Большая неприятельская группа приближается по магистрали. Сидите тихо и не высовывайтесь.

Роун воксировал прием.

Понадобилось полчаса, чтобы зойканская колонна прошла мимо. Гаунт прикинул, что там было чуть больше двух тысяч солдат и шестьдесят бронемашин, – резервы, подтягивающиеся на помощь штурмующим. Если б только Император ниспослал ему столько людей резерва. Фес, да был бы у него хоть активный состав таким же мощным, как у зойканцев резерв!

Когда колонна спокойно прошла мимо, отряд операции «Иеронимо» покинул укрытие и двинулся дальше к Шипу сквозь пелену дождя, нависшую над руинами.

Чем ближе они подбирались, тем больше становилась цель, превращая все строения вокруг в карликов. Ларкин старался унять тревогу – но он был огромен, так фесовски огромен! Как же, фес его побери, восемьдесят душ справятся со штуковиной такого размера?

Они прятались в щебенке. Ларкин поднял голову – ему ухмылялась Банда.

– Уже боишься, танитец? – прошипела она.

Ларкин покачал головой и отвернулся.

Маколл, Мак‑Веннер и Гаунт цепочкой шли впереди, за ними Коли, Роун и Халлер. Уже слышался грохот огромных гусениц Шипа, утробный рев его моторов. Гаунт заметил, как пыль и сажа вокруг подскакивают резко, но ритмично. Он понял, что это исполинская машина примерно в километре от них так сотрясает землю.

Понемногу усиливался дождь. Воздух наполнился непрерывным стуком, сопровождаемым постоянным металлическим звяканьем. Оно доносилось из разбитой бутылки, валявшейся в куче кирпичей и звенящей от каждой капли, падавшей на отбитое горлышко.

Гаунт стер капли дождя со скопа и всмотрелся в Шип.

– Как же это сделать? – спросил он Маколла.

Маколл нахмурился.

– Сверху. Надо забраться повыше и найти удобное для обозрения здание. Если только эта штука не сменит курс.

Гаунт повел отряд по широким колеям, залитым дождем, тянувшимся следом за Шипом, оставлявшим полукилометровую полосу земли и сажи, спрессованных весом машины в сверкающий уголь. Шип не объезжал здания. Он сминал их на своем пути.

Имперский штурмовой отряд обогнал машину с правой стороны и укрылся в руинах. Маколл указал на пару рабочих домов, которые, похоже, должны были оказаться на пути Шипа. Гаунт поделил свой отряд на две части, одну отправил вперед под началом Жильбера, а вторую возглавил лично.

Отряд Гаунта поднимался по лестнице ближайшего здания, в пятистах шагах от ползущей цели, когда Шип снова выстрелил. Его ужасающее башенное орудие испустило режущие лучи поверх отряда – вдаль, в какую‑то цель в улье. Звук разрывал барабанные перепонки. Здание содрогнулось до основания, и резкая вспышка света на мгновение озарила каждую трещинку и дырочку лестницы. Спустя секунду – хлопок, волна ужасающего жара и запаха плазмы.

Гаунт и его солдаты обменялись взглядами. Это было – словно миллисекунду стоишь у раскаленной звезды. Глаза резало, энергетическая волна отзывалась во всех ранах. Гаунт утер струйку крови с губ.

Однако больше времени терять было нельзя. Гаунт и Маколл повели группу на пятый этаж, в квартиры дальнего крыла здания. Шип приближался. Полдюжины оборванных трущобных пронеслись мимо них, улепетывая, словно битые псы, из своих укрытий.

Гаунт получил сигнал от Жильбера в другом здании. Вторая группа уже была на позиции. Он выглянул из обгоревшего окна без стекол и увидел, насколько близко успела подобраться машина.

Низ пирамиды задел угол здания и вышиб его, обрушив лавину камней и щебня под гусеницы. Гаунт отвел солдат от края, когда могучая машина вышибла кусок стены комнаты, в которой они ждали. А затем они начали.

По двое и по трое они выпрыгивали из окна и семью метрами ниже падали на бока Шипа. Многие соскользнули с охряных стенок, не успев зацепиться за скользкие выступы, крепления или сварочные швы. Гаунт приземлился болезненно, сперва соскользнул, но затем вцепился в холодные шляпки шурупов. Сверху послышался крик, и Гаунт увидел, как Ларкин соскальзывает по бронированному боку, тщетно царапая металл. Гаунт подхватил снайпера за маскхалат, остановив скольжение и чуть не придушив стрелка плотной тканью. Ларкин нащупал опору и подполз к Гаунту.

– Снова спасаешь мою задницу, Ибрам? – облегченно пробормотал Ларкин.

Гаунт усмехнулся. В подобные моменты он не обращал внимания на фамильярности Безумного Ларкина.

– Пользуйся. Работа у меня такая.

Десятью метрами ниже Халлер тоже не удержался. Он соскользнул, выкрикивая пару бессильных проклятий, и врезался в Дреммонда, который и сам‑то еле держался. Оба начали съезжать по бронированному корпусу, тщетно пытаясь ухватиться за что‑нибудь.

Брагг вытащил танитский кинжал, всадил его в броню Шипа, чтобы обеспечить надежную опору, и поймал обоих, когда они скатывались мимо него. Он подхватил Дреммонда за ремень его огнемета, а Дреммонд крепко держал Халлера. К тому моменту в них успела врезаться Мьюрил – ткачиха из ополчения, – и Халлер держал и ее. Полагаясь лишь на свой крепкий кулак, сжимающий рукоять ножа, Брагг удерживал трех висящих людей.

– Фес! – рыкнул он, сжимая покрепче руку, дрожащую под весом троих. – Да ухватись же! Хватайся! Не удержу больше!

Мьюрил извернулась и ухватилась за угол слоя обшивки, кончиками пальцев держась за шов. Как только она закрепилась, Халлер отпустил ее и устроился рядом. Брагг за ремни огнемета подтянул к себе болтающего ногами Дреммонда.

– Хорошо, фес тебя, поймал, – выдохнул Дреммонд, крепко держась и пытаясь выровнять дыхание.

– Ну, не всегда же я мажу, – отозвался Брагг. Он не спешил выразить облегчение. На мгновение ему показалось, что он вот‑вот их уронит и упадет следом.

Отряд Гаунта, сорок душ, прицепился к скользкому боку исполинской зойканской машины – и начал медленно взбираться к вершине. Пирамида Шипа была изрезана похожими на стеллажи террасами, словно галереями в древних храмах, которые Гаунт однажды видел на Фикисе Долорасе. Солдаты вползли наверх и закрепились на ближайшей «полке».

Шип, ничего не подозревающий о человеческой гирлянде, прицепившейся к его боку, двигался дальше и вскоре въехал в здание, в котором ожидала команда Жильбера. Гаунт с ужасом смотрел, как металлические скаты выбили огромную секцию стены нижних этажей.

Затем он разглядел Жильбера и его команду, соскакивающих с верхнего этажа. Очевидно, они поднялись выше, когда угроза столкновения нижнего этажа с Шипом стала очевидной.

Солдаты, ведомые Жильбером, приземлились выше, чем команда Гаунта. Они врезались в корпус прямо над полкой, которую заняли Гаунт и его группа, и большинство соскальзывало на террасу. Некоторые цеплялись за найденные опоры. Двое – вольпонец и танитский разведчик Бонин – слетели с машины, словно камешки со скалы, и пролетели мимо Гаунта, быстро скрывшись за краем обшивки в ста метрах ниже. Гаунт отвернулся. Если даже само падение не убило их, гибель под гусеницами машины неизбежна.

Гаунт подал сигнал и связался с оставшимися солдатами. Все собрались на террасе. До Куртины улья оставались считанные минуты, надо было торопиться. С оружием наготове, балансируя, вытянув свободные руки, ударный отряд последовал за Гаунтом вглубь террасы.

Впереди был сложный этап операции: найти способ попасть внутрь бронированного чудовища.

Обшивка была надежной. Домор вытащил лазерный щуп и прижал его к грохочущему металлу.

– Плотный, без пустот, – прорычал он разочарованно.

Гаунт вздохнул. Они могли прорвать или вырезать секцию обшивки, если бы удалось найти полость, но Домор не ошибался. Логично, вообще‑то, что у машины подобных размеров окажется толстая обшивка.

Двое Жильберовых вольпонцев вернулись с разведки дальнего конца террасы. Жильбер выслушал их доклады и направился к Гаунту.

– Открыты главные орудийные порты на фасаде. Они готовы к обстрелу. Или так, или никак.

– Ну а если выстрелят, когда мы будем пробираться?

– Тогда нам крышка. Хочешь тут просидеть до конца войны?

Настрой Жильбера вызвал у Гаунта смешок.

– Нет. Думаю, если начнут стрелять, мы ни феса не узнаем.

– Да, это будет быстро, – согласился Жильбер.

Гаунт переговорил с командирами взводов и повел вереницу солдат вдоль террасы.

Они собирались повернуть на фасадную сторону пирамиды, когда лучи снова ударили. Вспышка света была еще ослепительнее, а грохот еще оглушительнее. Весь Шип содрогнулся.