Текст книги "Капитали$т: Часть 2. 1988 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Я сломя голову помчался в видеосалон, где наши были уже в сборе. Ни единого дня без проблем! Постоянно что-то да вылезает и с такой стороны, что не угадаешь. Как-то утомительно это все стало. А говорят – легкие деньги! Они, может быть, и легкие, но в Матвее теперь дополнительная дырка образовалась, или даже несколько. Но война не нужна… нет, ни в коем случае, нужно обязательно охладить наши «горячие головы», в крайнем случае – еще раз выходить на этого Седого и снова передоговариваться. Врубать дипломатию! Не нужна война с блатными из-за мелочевки, нужно копить силы, активы, ресурс, нужно максимально готовым войти в девяностые… Но горячие головы будут рваться в бой, это очевидно… Какого хрена я не пошел по комсомольской линии, спрашивается? Сейчас бы уже замутили какое-нибудь околопроизводственное предприятие с милицейской (а то и выше бери!) крышей и административным ресурсом…

Я ехал в такси – очень приличный молодой человек. У меня хороший костюм, сшитый на заказ армянским портным. Модные туфли – фарцовщик клялся, что из Италии, но поди, проверь… И галстук «от Кардена» (но это не точно). И часы – не «Ролекс», конечно, в восемьдесят восьмом году это было бы наглостью, но вполне годные, японские – «Ориент». В ближайшие несколько месяцев я заработаю на три «Волги», без всяких напрягов и приключений.

Я задумчиво смотрел в окно – там, снаружи, был мой город, моя страна, которая все сильнее и глубже, хоть и незаметно, погружалась в трясину безнадеги и отчаяния. Лозунги «Слава КПСС!» и тому подобные еще висят в положенных местах, но уже не имеют никакого значения, как и портреты разнообразных вождей в высоких кабинетах. Да и сами высокие кабинеты скоро потеряют значение… У меня все хорошо. Нет, конечно, у меня есть проблемы и довольно серьезные, я играю в свою игру на высокие ставки… но мои проблемы бесконечно далеки от проблем людей, которые после рабочего дня штурмуют убогие магазины. Я живу совсем другой жизнью. По большому счету, у меня все хорошо. Зачем⁈ Зачем лезть на рожон, конфликтовать с уголовниками и рисковать получить ножом в живот в темном подъезде.

– Приехали! – прервал мои размышления таксист. Я расплатился и вышел. В видеосалоне уже сидели Валерик с Серегой и вид у них был решительный и воинственный.

– Он мусор вечером пошел выносить, представляешь⁈ – горячо рассказывал Серега. – Вот там его и подловили у мусорника! Говорит, подошли вдвоем, один спросил – из какого подъезда, а второй с ходу ножиком ударил и бежать! Он погнался за ними, сгоряча метров сто пробежал, а потом все, сознание терять начал.

– Ему че, не больно было? – угрюмо спросил Валерик.

– Говорит, сначала вообще не больно было, решил, что рана неглубокая.

– Хорошо, что сам живой, – сказал я. – Врачи чего говорят?

Сергей пожал плечами.

– Андрюха сказал, что рана плохая, но вроде опасности для жизни нет. Че будем делать, пацаны? Какие будут мнения?

– А сам Андрюха что думает делать? – спросил я.

– Он уже собирает своих штангистов, – сказал Валерик. – Говорит, вечером будет рейд – всех «синих», кого смогут найти, будут ловить и наказывать. Спрашивает, будем ли мы участвовать?

– А мы будем участвовать? – Я выжидающе смотрел на своих партнеров.

– А чего? – сказал Серега. – Я пойду, разомнусь немного. Матюха – нормальный пацан, такой же, как мы. Если такое спускать, то… сами понимаете.

– Да все понятно, – сказал я, – я ж не говорю – забыть и простить. Только кого ловить-то? Он хотя бы как они выглядели – запомнил?

– Андрей говорит – там темно было… – немного растерянно сказал Серега.

Я тяжело вздохнул.

– Так кого вы бить собираетесь, я не пойму? Седого? Не факт, что найдете, если это реально по его приказу, то в обычных местах сидеть он не будет. А если и найдете – они там по любому не пустые. Еще кого-нибудь порежут или подстрелят. А если вы кого из них ненароком грохнете или покалечите?

– Ну так, а что ты предлагаешь? – спросил Серега недовольно.

– Не пороть горячку, – сказал я рассудительно. – Пытаться договориться, на худой конец.

– Это как? – спросил Валерик.

– Как цивилизованные люди… – устало сказал я. – Где сейчас Андрюха? Давайте все соберемся и обсудим, а потом уже побежим кого-то искать и бить…

– Он вроде бы дома был, – сказал Серега. – Говорил, чтобы на домашний ему звонили, в случае чего. Я тогда позвоню пойду…

Серега вышел, а я перевел дух, открыл бутылку «Буратино» и, не переводя дух, осушил ее до дна.

– С похмелья, что ли? – поинтересовался Валерик.

– Тут каждый день похмелье, – сказал я мрачно. – А что, Валер, не ожидал, что столько головной боли со всей этой коммерцией вылезет?

– Да пофиг, – сказал Валерик беспечно, – я за этот год столько проблем решил! Матери операцию сделали у нормального врача… Магнитофон купил, телек новый, мебель новую, телефон нам поставили… За шмотки и прочее я молчу – полный шкаф! Хуже, когда у тебя головная боль за полтораста рублей в месяц. А так, как мы – это еще ништяк, можно жить!

– Мать не спрашивает, откуда деньги?

Валерик улыбнулся.

– Она считает, что это все перестройка. Михал Сергеич работает, жизнь простого народа налаживается! По вечерам все газеты читает – а там все растет и процветает день ото дня краше. А я говорю, что работаю в частной структуре… Чистую правду говорю, между прочим!

– Нормально, – улыбнулся я. – Жаль, что у меня дома такое рассказать не прокатит.

– Шифруешься? – понимающе спросил Валерик. – Доходами не светишь?

– Бабки в коробке из-под обуви держу, – честно признался я.

– Смотри, чтобы батя ненароком не нашел! – засмеялся Валерик. – А то сдаст все бабки в Фонд Мира. Или на помощь братским африканским народам.

– У нас в чужих вещах шариться не принято, – сказал я.

Тут появился Серега.

– Ну чего… – сказал он взволнованно, – собираемся, едем в «Театральный», туда сейчас Андрей подъедет. Но, пацаны, настроен он решительно, сразу говорю.

– Поехали, – сказал я. – Там разберемся.

Когда мы приехали в «Театральный», штангисты уже были в сборе – Андрей и с ним еще трое, здоровенные парни с необъятными шеями и серьезными мрачными лицами. Они все хорошо знали порезанного Матвея и горели праведной местью.

– Здорово, парни! – приветствовал нас Андрей. – Спасибо, что откликнулись! Знаете, что несчастье у нас случилось, брательника порезали… мы сегодня собираемся по злачным местам. Поможете?

– Поможем, чем сможем, – сказал я. – Только есть одна проблема. Мы ж не знаем точно, кто это сделал…

– Да этот хрен, с которым мы тогда разговаривали, – со злостью сказал Андрей. – Седой, или как там его? Больше некому! А что, есть сомнения?

– Ну, не то, чтобы сомнения… – сказал я. – Просто мы с ним виделись накануне. И он твердо обещал, что с его стороны к нам вопросов не будет. Твердо обещал. И я предлагаю разобраться в ситуации, чтобы не допустить еще худших последствий.

Штангисты были мрачны, мое предложение не вызвало у них большого энтузиазма.

– Сейчас пацаны у всех центральных кабаков сидят, пасут его, – сказал Андрей. – И на телефоне человек, как только выпасут – сразу ему отзвонятся. Давай тогда так поступим. Пойдем вдвоем с тобой к этому Седому. Поговорим. Последнее китайское, так сказать. Если убедит он нас, что отношения к этому не имеет, то ладно, замнем до выяснения. А не убедит – будем их рвать прямо на месте.

– Поговорить в любом случае нужно, – сказал я.

– А если он загасится сегодня, – сказал один из штангистов, – то значит чувствует за собой.

– Попробуем поговорить, – сказал Андрей. – Но только еще такое условие – этих, что братуху порезали, чтобы нам выдали.

– Договорились, – сказал я. – Сделаем все, что от нас зависит!

Официант принес минералку и целый поднос овощных салатов. Штангисты начали есть – очень сосредоточенно и серьезно, не отвлекаясь на разговоры. А я думал о том, нет ли моей вины в происходящем. Светлану Романовну я культурно послал. Может быть ее подельник Володя Седой таким образом передает привет мне? Или это все моя мнительность? Голова пухла, хотелось заказать полдюжины бутылок «Советского Шампанского», снять накопившийся стресс и забыться… Но было нельзя, ситуация требовала какого-то разрешения. А братья-то боевые, думал я, искоса наблюдая за двигающимися челюстями. Андрей этот сразу толпу народа собрал, наблюдателей расставил… Стратег! Но мускульной силы для решения таких вопросов недостаточно… совсем нет.

После трапезы, один из штангистов отправился позвонить – узнать, есть ли новости от наблюдателей, и через пару минут прибежал взволнованный:

– Есть! – радостно заявил он. – Выпасли, в «Салюте» они зависают, на втором этаже!

«Салют» – наша местная гостиница. Тот еще клоповник, нужно сказать, но на втором этаже был довольно приличный бар, который облюбовали для своих сборов криминальные элементы.

– Едем! – решительно поднялся с места Андрей. – Но, как решили, сначала говорим, а бить будем потом.

На двух такси и «Ниве» близнецов мы подъехали к «Салюту». Минут через сорок туда же подтянулись и прочие спортсмены, всего больше двадцати человек.

Володя Седой в компании двух кавказцев мирно выпивал в баре на втором этаже. Увидев нашу делегацию, он сильно удивился, или же, мастерски изобразил удивление.

– Какие люди… – сказал он, отставляя недопитый стакан. – Как-то часто мы видимся в последнее время, пацаны. А чего такие серьезные?

Андрей сопел от едва сдерживаемой ярости. А я дипломатично сказал:

– Прошу извинить за непрошенное вторжение, но у нас есть разговор срочный.

– У вас – это у тебя и у него? – Седой ткнул пальцем в сторону Андрея. – Ну, садитесь, чего там… Рассказывайте, что стряслось.

Кавказцы, сидевшие за столом, переглянулись, поднялись и неспешно проследовали к барной стойке.

– У него, – я кивнул на Андрея, – вчера вечером порезали брата.

Седой мрачно обвел нас взглядом.

– Жив, брат-то? – спросил он, глядя в стол.

– Жив, – с нарочитым спокойствием сказал Андрей. – И мы хотим, чтобы люди, которые это сделали, были наказаны.

– И снова у вас все стрелки на меня сошлись? – спросил Седой.

– Так мы больше ни с кем не конфликтуем, – сказал Андрей. – У нас со всеми нормальные отношения.

Седой покачал головой.

– Нет, пацаны. Так не катит ни хрена. У меня, допустим, менты вчера близкого приняли. Я же не бегу вам предъявлять, что это ваши козни! А у вас, как только случится чего-то, так вы сразу ко мне бежите.

– Мы ни с кем больше не конфликтуем, – упрямо повторил Андрей.

– А «мы» это кто? – иронически спросил Седой. – Кто вы есть вообще? Если вы барыги, то должны платить. Или вы братва? Или кто? Вы сразу на нескольких стульях усидеть пытаетесь, а так не бывает.

– Вы не имеете отношения к этому случаю? – прямо спросил я Седого. Тот вполголоса выругался, а потом сказал:

– Да ты сам подумай. Сразу после нашего разговора резать кого-то из ваших – это значит с вами воевать. Так?

– Допустим, – согласился я.

– Вы же сейчас не вдвоем пришли, – улыбнулся Седой. – Там, на улице, наверное, толпа собралась. Есть такое?

– Есть, – сказал Андрей.

– Ну вот и думайте, – сказал Седой раздраженно. – Вы сейчас меня сломаете толпой, дело не хитрое. Но на этом же все не закончиться. Мои близкие вас тогда начнут ловить по одному, никто же вам такого не спустит. Вы с ними завяжетесь – кого в больницу, кого в тюрягу, а кого и на погост…

– И какой вывод? – спросил я.

Седой пожал плечами.

– Два варианта. Либо действительно случайность – напоролся парень на каких-то идиотов и ножик поймал. Либо чьи-то интриги. И еще одно, парни. Мне эти ваши пионерские предъявы начинают надоедать. Если еще раз без внятного обоснования ко мне с претензиями завалите… понятно, да?

– Понятно, – сказал я. – Вы простите, нам с товарищем нужно на два слова…

Седой кивнул.

Мы с Андреем отошли к окну, ловя на себе призывные взгляды девиц легкого поведения, у которых в «Салюте» был своего рода сборный пункт.

– Вообще, похоже на правду, – сказал я. – Похоже, что не врет он. Реальных доказательств у нас нету, ведь так?

– Опять разводит, – покачал головой Андрей. – Не верю я ему вообще. Но доказательств нет, это правда. Так, что делать будем?

– Тебе решать, – сказал я, – вы же пострадавшая сторона. Но я бы повременил. Не потянем мы против «синих» сейчас. Он только свиснет – человек двести соберется группировщиков, шпаны всякой. Количеством задавят. У нас столько людей и близко нет. И еще – я попробую посоветоваться со знающими людьми, что можно сделать в нашей ситуации. В том числе, с людьми из органов.

Андрей думал – долго и сосредоточенно. Он явно был настроен на месть, но сейчас, кажется, начал остывать.

– Пробивай, – сказал он. – И мы тоже будем, так просто это мы все равно не оставим.

Мы вернулись за столик Седого.

– Ну что, посовещались? – осведомился он, иронично поглядывая на нас.

– Посовещались, – сказал я. – Будем считать, что вопрос пока закрыт. Но мы все равно будем искать тех, кто это сделал.

– Найдете – меня в известность поставьте, – сказал Седой. – Мне самому интересно – кто это пакостит.

Ну что, я мог на это сказать… Расстались мы без особой радости, жать друг другу руки и обниматься никто не стал. Но, по крайней мере, обошлось без дополнительного кровопролития, что уже было неплохо. Наши товарищи, дежурившие на улице и ждущие сигнала, как мне показалось, восприняли относительно мирное разрешение ситуации с облегчением.

А через несколько дней у меня вдруг возник совершенно легальный и очень приличный бизнес, с подачи Евгения Михайловича, конечно же. Он позвонил мне домой с утра и попросил подъехать к нему в кафе.

– Есть дело! – таинственным голосом сказал Лисинский.

Лично мне в тот день делать было особо нечего, и я отправился в «Уют». Евгений Михайлович горячо меня приветствовал, осведомился – завтракал ли я, а когда я сказал, что завтракал – перешел сразу к делу.

– Вы знаете, Алексей, какая бесхозяйственность царит на наших заводах и фабриках? – начал он, как обычно, очень издалека.

– Я смотрю «Прожектор Перестройки», – сказал я. – Бесхозяйственность царит ужасающая, это факт! Особенно, Евгений Михайлович, она царит там, где руководство занимается всякими интересными делами. – Я лихо подмигнул Лисинскому.

– Нет, правда! – сказал он. – Вот, например, вопрос списания материальных ценностей. Списывают, страшно сказать, оборудование, которому цены нет, на котором еще работать и работать.

– Ну, не томите уже, – сказал я. – Неужели кто-то списал космическую ракету? Так давайте мы ее быстренько поставим где-нибудь в парке, в центре города и сделаем платный вход!

– Хорошая идея, но мимо! – сказал Лисинский торжественно. – Есть кое-что лучшее, чем ракета! От ракеты нам мало пользы, она не создает материальные ценности!

– Конечно, не создает, – кивнул я. – Она сама – материальная ценность. Так что там вы нашли, Евгений Михайлович? Не томите, право!

– Ничего особенного, – сказал он. – Просто экструдер!

– Чего? – переспросил я.

– Пленочный экструдер! – уточнил Евгений Михайлович.

Ага. Сильно мне стало от этого легче.

– Если пленочный, то это сильно меняет дело, – саркастически сказал я. – Мне стыдно признаться, но вот я даже понятия не имею – что это за штука.

Евгений Михайлович тяжело вздохнул.

– У вас, Алексей, есть, например, огород? С огурцами, помидорами и баклажанами?

– Нету! – честно признался я.

– А у людей есть огороды! – объявил Лисинский. – У людей есть теплицы и парники – для них требуется пленка. В нашей торговле ее нет, почти совсем нет, я узнавал. А если вдруг появляется, то сразу исчезает! Без пленки помидоры в нашем климате растут плохо. И огурцы тоже.

– Это штука, которая производит пленку? – догадался я.

– Именно! – важно подтвердил Лисинский. – Много пленки каждый день, очень нужное производство, очень полезное!

Глава 19

– Так и что вы предлагаете? – спросил я.

Евгений Михайлович напустил на себя важный вид и принялся вещать.

– Я купил списанный пленочный экструдер, – заявил он. – Очень недорого купил, хотел начать производство, но теперь уже не хочу. Теперь я хочу исключительно в Прибалтику – успокоить нервы, которые не восстанавливаются. Но ведь это же грех, чтобы такая машина простаивала! Это просто преступление! Я могу ее переуступить вашему кооперативу, и тогда производством займетесь вы.

Это было интересно, но у меня тут же возникло множество вопросов.

– Евгений Михайлович, а сырье? – спросил я. – А склад готовой продукции? А место – где эту машину расположить? А рабочие, как минимум будут нужны операторы, наладчик, электрик… И какова предполагается рентабельность? И куда сбывать?

Евгений Михайлович, выслушав мои вопросы, молча налил коньяк в кофе и стал медленно с удовольствием пить.

– Прекрасный напиток! – с чувством сказал он. Не желаете? Правильно, это больше для нас, стариков… Что касается рентабельности, то она на уровне философского камня, молодой человек. Слышали легенду о философском камне?

– Слышал. Превращает все в чистое золото.

– Вот так и здесь, – назидательно сказал Лисинский. – С сырьем, конечно, могут быть проблемы, но с чем сейчас нет проблем? Что касается места, рабочих и прочего… Напомню, что ваш кооператив до сих пор состоит в партнерстве с нашим славным химзаводом. Товарищ директор, я совершенно уверен, пойдет навстречу. Расположитесь пока там, а дальше будет видно.

– Да, – улыбнулся я, – на товарища директора нам удалось произвести неизгладимое впечатление. Но, Евгений Михайлович, аналогия с философским камнем очень красивая, но не конкретная…

Евгений Михайлович улыбнулся.

– Хорошо! – сказал он. – Давайте поговорим о цифрах. За смену вы произведете примерно центнер продукции. В центнере где-то пятьсот метров. Госцена метра – сорок копеек.

– Ну мы же не будем торговать по госцене? – улыбнулся я.

– Это был бы акт благотворительности, – категорично сказал Евгений Михайлович. – А мы занимаемся коммерцией, но не благотворительностью. Справедливой будет цена в два рубля за метр. Или три, смотря по какой цене получится найти сырье!

– Это все прекрасно, – сказал я. – Но, Евгений Михайлович, объявите уже – в чем ваш интерес?

– Ничего особенного, – пожал плечами Лисинкий. – Я хочу часть продукции. Скажем, пятьсот кило в месяц. Не бесплатно, нет. И даже не по госцене!

– И почем же? – поинтересовался я.

Лисинский развел руками.

– Пока еще мы даже не знаем себестоимости, о чем можно говорить? И не беспокойтесь, я не собираюсь вас грабить!

Я улыбнулся.

– Хорошо. Тогда будем считать, что договорились. Теперь дело за малым – мне договориться с партнерами и директором химзавода.

– Я полагаю, – сказал Евгений Михайлович, – что это простая формальность.

– Дай-то бог, – вздохнул я. – И еще такой вопрос, Евгений Михайлович… Проблема с криминалитетом остается подвешенной, я правильно понимаю?

Лисинский тяжело вздохнул.

– Возникли, выражаясь языком классиков марксизма, неразрешимые противоречия. Эти ребята хотят денег. Я не хочу давать им деньги. Во всяком случае, в таком неприличном количестве. И теперь я уезжаю, в отпуск. Кстати, вместо меня будет Яша Левин, так что все наши совместные вопросы будете решать с ним. Я дам вам телефончик, звоните ему по любым вопросам. Яша – вредный и занудный старикан, но дело знает.

– И что дальше? – спросил я. – Любой отпуск рано или поздно заканчивается.

Евгений Михайлович улыбнулся.

– Или ишак помрет, или падишах… Нет, правда, Алексей… мы живем в такой замечательной стране, где несколько раз за сто лет все переворачивается с ног на голову и наоборот. Как же здесь можно предсказать – что дальше? Здесь нельзя планировать даже на неделю! Эти болваны пытаются планировать на пять лет и посмотрите, каких результатов они достигли!

Да предсказать-то можно легко, подумал я. Только вопрос – кому оно надо? Нет пророка в своем отечестве… Но вслух я сказал:

– Зря вы так насчет болванов, Евгений Михайлович…

После разговора с ним я поехал общаться с Валериком и Серегой. Объявить им, так сказать, о вновь изменившихся обстоятельствах.

– Будем заниматься реальным и легальным производством! – с энтузиазмом заявил я. – Хватит уже разлагать молодых и неиспорченных советских людей третьесотрными голливудскими поделками! Что у вас там, кстати, в репертуаре сегодня?

– Он пьяный? – спросил Валерик у Сереги. Тот озабоченно и внимательно осмотрел меня и сказал:

– Да вроде бы нет…

Валерик недоверчиво покачал головой.

– А ощущение складывается…

– Да ладно вам! – сказал я. – Есть серьезное предложение от серьезных людей. Делать полиэтиленовую пленку. Бабок будет приносить столько, что считать устанете.

– Ты серьезно, что ли? – спросил озадаченный Серега.

– Совершенно серьезно! – подтвердил я.

– Ну, тогда рассказывай! – потребовали партнеры.

И я начал рассказывать, рассказывал долго и азартно, в красках описывая будущие прибыли. Друзья недоверчиво слушали.

– Нет, вы что, реально думаете, что эта видео-волынка будет вечной? – Свой рассказ я закончил риторическим вопросом.

– Вообще-то я с завода к вам в видеосалон сбежал, – грустно сказал Серега, когда я закончил. – С машиностроительного. А теперь получается, что опять на завод возвращаться. А я только человеком себя почувствовал… Вы же молодые пацаны, вы не понимаете, какая там тоска…

– Совсем другая история, Сереж, – сказал я. – Ну вот совсем другая! На заводе у тебя сколько начальства было?

– До чертовой матери! – мрачно сказал Серега. – Бригадир, начальник участка, начальник цеха… Директор завода, главный инженер, но их я видел пару раз всего.

– Ну вот, сам видишь! А теперь у тебя начальников не будет! Вообще не будет, совсем! Ты сам теперь начальник, елки зеленые. Можешь рассматривать это свое возвращение на завод, как триумф и взлет по социальной лестнице. Ты хозяин, а не гость!

Серега скептически качал головой. Валерик перематывал кассету. Заниматься производством определенно никто не рвался.

– Ага… – сказал я угрожающе. – Ну раз такое дело, то тогда я сам. Один. Я-то думал, что мы вместе дела делать будем, что на серьезный уровень вместе выйдем. Я не понял, пацаны, для вас эта лавочка – предел мечтаний?

– Ох, Лех… – вздохнул Серега. – Не знаешь ты, что такое советское производство… Но вообще, если надо, то значит надо. Так бы сразу и сказал. Я в деле, если что.

– Я тоже в деле, – сказал Валерик. – Но ты объясни толком!

Я объяснил толком. Еще раз. Кажется, партнеры немного прониклись.

– А как же видеосалон? – спросил Серега. Судьба нашего детища беспокоила его больше всего.

– А нефиг тут всей бандой тусить, – сказал я, начиная раздражаться, – будете по очереди здесь работать. А в основное время – на химзаводе.

Друзья покорились. Они были согласны пожертвовать романтичным и приятным кинобизнесом в пользу общественно-полезного производства. Теперь дело оставалось за начальником химзавода, моим новым знакомым товарищем Белинским. И решить этот вопрос нам предстояло самостоятельно.

На следующий день, прямо с утра, мы отправились на химзавод. Наша троица нагло проникла на территорию завода и вторглась в святая святых – директорский кабинет. На этот раз горкомовской ксивы у нас не было, были самодельные удостоверения руководства кооператива «Астра», которыми мы сильно удивили мужичка на проходной. Мужичок бросился куда-то звонить, и дозвонился, и двери завода распахнулись перед нами. Мы шли по территории, а Серега вздыхал и громко сетовал:

– Чувствую родные запахи! – говорил он. – Не поверите, мурашки по коже! Как от фильма ужасов! И звуки родные! (неподалеку что-то громко гудело и грохало) И виды… Дым из трубы… Пацаны, у меня, кажись, паническая атака начинается!

Я строго посмотрел на Серегу, и он смущенно замолчал. Но в наших рядах чувствовалось волнение. Что сказать, перед визитом к директору я и сам слегка волновался, но товарищ Белинский смотрел на нас так перепугано и так жалобно, что волнение как-то сразу улетучилось.

– Может быть чая выпьем, ребята? – спросил он.

– Давайте чай! – Серега, кажется, воспрял духом. В его заводской бытности директор завода чая ему, судя по всему, никогда не предлагал.

– По нашим делам все в порядке? – осведомился я.

– Все по графику! – заверил меня товарищ Белинский. – Если хотите, я позвоню, принесут документацию… У нас все точно.

– Не стоит звонить, – махнул рукой я. – Вообще-то, мы по другому делу.

– По другому⁈ – перепугался директор. – Это по какому же?

Мы с Серегой весело переглянулись. Моего партнера явно забавляла неловкость директора завода.

– У вас такая большая территория, – начал я издалека, подражая Евгению Михайловичу. – Сколько гектар, не припомните?

Директор растеряно хлопал глазами и потел.

– Не припоминаю, – сказал он, – но, если нужно, я сейчас позвоню… Точные цифры…

– Большая территория, – весело подтвердил Валерик. – Две Швейцарии запросто влезут.

– И пятнадцать Люксембургов, – сказал слабо разбирающийся в географии Серега.

– Дело, собственно, вот в чем, – продолжил я, – мы хотим открыть производство. Очень небольшое. У нас есть пленочный экструдер, и мы хотим запустить производство. Мы рассчитываем на вашу помощь, товарищ директор.

В глазах директора мелькнул интерес.

– Производство пленки? На базе нашего завода?

– Это было бы замечательно, – сказал я. – Если бы на вашей громадной территории нашлось бы небольшое помещение…

Директор расплылся в улыбке.

– Отчего не найтись! Найдется! И с ремонтом, в случае чего, поможем! У нас отличные специалисты и вообще!

– Может и полимерами у вас разжиться получиться? – обнаглел я.

– Полимеры – дефицит, – уныло сказал директор. – Но, как известно, нет ничего невозможного! Вы завтра в это же время подойдите, ребята. Я распоряжусь… Ну вы поняли?

Мы, конечно, все поняли и от товарища Белинского шли окрыленные. А вокруг шумел химзавод. Этот громадный организм жил собственной жизнью – источал запахи, издавал звуки и испускал клубы дыма, пока еще сравнительно здоровый, функционирующий.

Вечером мы всей бандой снова завалились в «Театральный», где устроили совершенно купеческий загул с шампанским. Там же, а «Театральном» мы узнали последние городские новости из мира коммерции и криминала. Оказывается, порезанный штангист Матвей тайно выписался из больницы (похоже, что рана оказалась не столь серьезной) и вместе со своим братом-близнецом развил очень бурную деятельность. Несколько дней они собирали информацию по всем злачным местам города через барменов, проституток и даже участковых милиционеров – искали причастных к нападению на Матвея. И нашли – наш город все же не город, но скорее большая деревня, в которой скрыть что-либо не представляется возможным.

Как оказалось, нападавшие принадлежали к кругу друзей некоего Паши Быка – уголовника с очень большими амбициями и небольшим интеллектом. Паша Бык, что интересно, сам никогда лично с близнецами не сталкивался, как и его уголовные друзья. Но зато он сталкивался с другими нашими знакомыми – борцами, на видеосалон которых он, не мудрствуя лукаво, наехал. Борцы его, естественно, нетолерантно послали по хорошо известному в наших широтах адресу, да еще и вступили в «спортивную банду» – так называли нашу коалицию в городе. Неугомонный Паша Бык прознал, что фактически во главе «спортивной банды» стоят близнецы Андрей и Матвей, и решил принять меры по их устранению, что было очень недальновидно и рискованно с его стороны. К счастью, Матвей отделался лишь ранением, а вот над Быком тучи сгустились основательно.

Близнецы не стали даже собирать большой движ – все сделал Андрей с несколькими друзьями. Банда Быка – человек семь-восемь, заседала в каком-то шалмане и очень удивилась после того, как их, опасных и бывалых, внезапно начали бить. Били их долго и основательно, выражаясь протокольным языком, легкие телесные повреждения перерастали постепенно в «средней степени тяжести» с тенденцией перехода в «тяжкие телесные», но до этого не дошло. Мстители, устав от экзекуции, сдали ментам своих оппонентов во главе с Быком. У самого Быка нашелся какой-то древний, чуть ли не с времен первой мировой, револьвер, еще у троих оказались ножи, а у одного – «корабль» травы. Что интересно, железки в противостоянии со спортсменами не помогли им вообще никак. А вот менты с радостью приняли всю банду, Бык, постоянно портящий оперативную обстановку и показатели, им надоел, так что следующий выпуск городской газеты вышел с громкой статьей в разделе криминальной хроники – «Обезврежена опасная банда!»

– Теперь они на Быка все нераскрытое за год повесят, – со смехом рассказал нам один из штангистов, участвовавших в «операции». – Теперь пасется Бык! И за Матюху отомстили!

Мои партнеры радовались, а вот мне что-то было не очень радостно.

– Теперь ни Седой, ни кто другой и не сунутся! – заявил Серега.

– Ты погоди, – сказал я задумчиво, – это значит получается, что Седой действительно никого резать не приказывал… А значит, напрасно мы тогда к нему полезли качать…

– Нормально, – отмахнулся Серега. – Теперь будут знать, что с нами шутить опасно. Больше не полезут. Я тебе отвечаю!

– Поглядим, – я не разделял Серегиного оптимизма. – Может Седой и сам рад, что Быка закрыли. Бес их разберет. Он теперь один в городе остался из авторитетов.

– Вот именно! – не сдавался Серега. – Один остался. Если что, все стрелки на него сразу.

Я предпочел не спорить. Уж я-то лучше кого бы то ни было знал, что криминал только делает первые шаги. Они еще действуют с оглядкой, боятся милиции и даже соблюдают свои законы. Совсем скоро это все будет забыто. А близнецы все же молодцы, подумал я. Справились своими силами – их дело, их и ответственность, в случае чего.

Организационные вопросы мы решили удивительно быстро и без особых проблем. На следующий день мы вновь явились к товарищу Белинскому на завод, где нам торжественно было выделено помещение на отшибе заводской территории – запущенное, но вполне пригодное под производство. Еще через сутки мы привезли экструдер и, с благословения товарища Белинского и с его же помощью, он был установлен и подключен.

Оставались самые мелочи – найти рабочих и сырье.

– И еще нужен начальник производства, – важно сказал Серега. – Нет, ну чего вы ржете? Вы в техпроцессе понимаете чего-нибудь? Не понимаете. И я не особо понимаю. И вы что, думаете, что работяги будут слушать таких пацанов, как мы? Молодых пацанов, частников-кооператоров⁈ Да даже если мы найдем кого-то за большие бабки, дисциплины не будет, я вам сто процентов гарантирую! Не нюхали вы советского производства, вот что я скажу!

Серега говорил правду. В производственных вопросах мы были полными профанами. Я думал, что на первых порах нам поможет Евгений Михайлович, но раз помощи нет, значит нужно действовать самим.