355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэлия Мор » Первенец (СИ) » Текст книги (страница 4)
Первенец (СИ)
  • Текст добавлен: 9 февраля 2018, 21:30

Текст книги "Первенец (СИ)"


Автор книги: Дэлия Мор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Глава 7 – Новая старая жизнь


Аврелия и мечтать не могла, что Наилий спасет ей жизнь. Нет, когда-то представляла себя попавшей в беду, похищенной злобными инопланетянами и томящейся в плену. И чтобы генерал непременно в белом парадном кителе и за штурвалом серебристого катера примчался спасать. Приземлился прямо на крышу темницы и с одним только посохом раскидал всех врагов, а потом долго смотрел бы ей в глаза, не в силах оторваться. «Аврелия, свет моей души, – сказал бы он, – Аврелия...»

– Ты будешь травяной отвар?

– Мама, – расстроенно скуксилась она, но кивнула, пододвигая кружку к заварнику.

Куна уже отоспалась перед следующей сменой и теперь рассеянно жевала пшено. Второй день с кислой физиономией ходила, будто не радовалась, что сестра будет жить как нормальная цзы’дарийка. Вечно о себе. Проблемы у неё на работе, наверное, но теперь плевать. Маминого жалования хватит, а дарисса-зазнайка может больше не корчить из себя героиню. Столько пафоса и апломба было, когда бегала эти письма строчить. На кухне невозможно было сидеть от бесконечных фондов, служб, отделов, департаментов. Весь город на уши подняла, а таблетки прислал любимый Наилий. Надо было дуре сразу догадаться ему написать, но куда ей.

– Я сегодня проверила, жалование уже на счете, – радостно сказать мать, наливая Аврелии отвар и усаживаясь рядом со старшей дочерью, – там больше, чем обычно, дождалась я премии. Раз таблетки есть, то можно потратить немного на себя. Куна, дочка, чего бы тебе хотелось?

Аврелия чуть не подавилась отваром и уставилась на мать. Она ласково гладила Куну по плечу и ждала ответ.

– Поизносилась ты, дочка, все в форме, да в форме. Может быть, платье тебе купим?

Стоило чуть разбогатеть, так сразу нужно выбросить деньги на ветер?

– А чем форма плоха? – надула губы младшая. – Она служебная. Порвется – новую выдадут.

Мать обернулась что-то сказать, но Куна перебила.

– Не надо платье. Давайте лучше поедим, я соскучилась по сладостям. Можно сходить в кондитерскую и набрать булочек, пирожных...

– Я на специальном питании, – сморщилась Аврелия и загремела ложкой, гоняя по кружке травинки, попавшие в отвар, – и вообще, мама, а почему ты меня не спрашиваешь, чего я хочу?

Раз теперь не придется весь день лежать на кровати, то можно и в город выйти, а она тоже давно не видела новых платьев и туфлей. Как можно мечтать о генерале в обносках старшей сестры? Особенно теперь, когда Наилий обратил внимание. Диан-Фор-Два-Грост стоил бешеных денег, не каждой любовнице дарили такие дорогие подарки. Наверное, фотографию увидел в медицинской карте и влюбился. Точно влюбился. Осталось дождаться, когда позвонит.

– И что ты хочешь? – улыбаясь, спросила мать.

– Новый планшет.

Мать замерла с приоткрытым ртом, а старшая съехидничала.

– А чем плох старый?

– Тем, что он старый, – возмущенно фыркнула Аврелия, – все уже по две-три модели сменили, а я до сих пор хожу с этим. Выход в сеть медленный, экран блеклый, разрешение низкое, динамики хрипят, микрофон слабый, еле ловит. Мы и брали-то его с рук, а теперь Домна свой продает совсем недорого. Мама, ну мне же нужно учиться, а как материалы читать? С лупой?

Аврелия поджала губы и уткнулась в кружку. Как Куне платье – так, чего ты хочешь дочка, а стоило ей что-то попросить – тишина. Несправедливо. Это она болеет и всю жизнь мучается в четырех стенах. Можно сказать, мир видит через экран планшета. И даже в этом отказывают.

– Дорого, дочка, – ласково заговорила мать, – нам нужно откладывать деньги. Таблеток много, но они закончатся...

– И опять не планшета, не одежды и пшено три раза в день, – истерично взвизгнула Аврелия, – может проще меня убить и все сразу станут счастливыми?

Экзопротезы заскрипели, когда она попыталась подняться, и колени больно стукнулись о стол. Злость набирала обороты. Мать и сестра никогда не выберутся из нищеты, потому что жить не умеют. Такой шанс, подарок судьбы, надо хватать освободившиеся деньги и выходить на другой уровень. Переезжать в хорошую квартиру, искать престижную работу, а они? Сладости? Отложить на будущее? Кредит надо брать, рисковать. Побеждают только смелые и наглые, а тихони и рохли загибаются в шлакоблочных бараках на окраине жизни.

– Мама, давай купим ей планшет, – в середине обличительной речи заявила Куна и Аврелия сразу же примолкла, – а я заберу старый. Мне уже неудобно постоянно занимать терминал в кафе. Почту не проверить, не позвонить никому. И тебе надо что-то простое.

– Я обойдусь, – махнула рукой мать, – ладно, сходим завтра в магазин. Но не слишком дорогой. Поняла, Аврелия?

– Конечно, конечно! – захлопала в ладоши младшая и радостно заерзала на стуле, – но лучше у Домны. Мы и прошлый у неё брали. Ой, Куна, а ты какой номер указала в письме? Тот, что сейчас у меня на Домну зарегистрирован, старый чип в ящике лежит.

Вдруг Наилий проверит номер, а он другой принадлежит? Что если звонить из-за этого передумает?

– Контактный? – застыла в задумчивости Куна, но вспомнила. – Свой написала. А зачем тебе?

У Аврелии рот открылся от удивления. Как свой? Что значит зачем?

– Ты ополоумела? Я тут сижу, звонка жду с предложением встретиться, а в письме твой номер. Куда Наилий звонить должен? Немедленно исправляй!

Голова кружилась от очередной истерики и силы кончались. Задохнувшись на полуслове, Аврелия уставилась на старшую сестру и засопела. Дура! Зачем Наилию телефон никчемной, непонятной, безобразной дариссы? Откроет генетическую карту и ужаснется! Это ж надо было додуматься пихать свой номер под рассказом о сестре. Где логика?

– Исправляй! – из последних сил взвизгнула Аврелия.

– Я исправлю, – вдруг совершенно спокойно ответила Куна, – напишу.

***

Планшет купили на следующий вечер, ради этого Аврелия даже помирилась с Домной. Переставили чипы связи на девайсах и Куна забрала старый планшет младшей сестры. Разбиралась она в них только как позвонить и написать письмо, остальные безграничные возможности не вызывали восторга. Аврелия хранила тысячи картинок с животными, рисунками принцесс, похожими на детские раскраски, и две полновесные папки с биографией генерала. Копируя информацию, сестра их удалила, а Куна потом вернула из корзины. Не знала, правда, зачем. Закрылась на кухне и водила пальцами по экрану, пролистывая снимки с официальных выступлений. Везде у Наилия было одно и то же выражение лица – холодная сосредоточенность. Куна пыталась найти хотя бы одно фото, где генерал улыбался, но не смогла. Будто вместо живого цзы’дарийца за трибуной стоял робот. Без чувств, без мыслей, с одной программой в голове. Кто же тогда приезжал в гостиницу?

Когда нашлись силы извиниться, и окрепла уверенность, что надо поблагодарить за таблетки, время ушло. Письмо на официальный адрес могло лежать у либрария месяц, но смущало другое. Любой эмоциональный текст казался издевкой, а сухие строчки не стоило писать вовсе. Куна чувствовала, что сама превращается в чиновника и мечтает спрятаться за стандартными фразами в тысячной копии письма. Брала планшет, чтобы позвонить в приемную, и откладывала обратно. Генерал очень занят, а тут она с нелепыми и запоздалыми извинениями. В гостинице надо было говорить, а не сбегать из номера. Теперь хоть еще одну заявку пиши на нилота ради встречи. Дурная мысль. Наилий, когда увидит её имя под заявкой просто взбеситься. Не так она хотела отблагодарить.

Куна посмотрела на планшет и прислушалась к голосам из комнаты. Подружки дружно хихикали и перебивали друг друга, нахваливая девайсы. По второму кругу пока не пошли, можно надеяться, что она успеет позвонить. Гарнитуры нет, все через громкую связь.

– Приемная Его Превосходства, – вежливо ответил либрарий на всю кухню и Куна, испугавшись, уменьшила громкость.

– Дарисса Куна, я хочу записаться на прием.

– По личному вопросу запись на конец цикла. Ближайшее свободное время...

– А можно просто поговорить?

Либрарий заикнулся, проглотив окончание фразы, и обескураженно уточнил.

– Со мной?

– Нет, с Его Превосходством.

Куна представила, как лейтенант Прим тяжело вздохнул и закрыл лицо руками, а потом,  беззвучно шевеля губами, послал её в бездну.

– Пожалуйста, дарисса, напишите письмо, – устало попросил Флавий, – вся почта рано или поздно обязательно попадет к Его Превосходству, а звонки и встречи только в коне цикла.

Понятно, что сектор огромный, и каждый хочет что-то сказать генералу. За вереницей маленьких просителей с их маленькими проблемами можно не увидеть чего-то большого и важного. Любой поток стараются загнать в рамки, поделить на части и раздать по кусочку таким исполнителям как Флавий. Генерал помогает всем, не делая лично почти ничего. И если сломать систему, вопреки всему пробиться к Наилию просто, чтобы извиниться, вспомнит ли генерал кто она такая? Будут ли что-то значить для него слова  диспетчера, живущего в рабочем квартале на окраине столицы? Маленькой, никчемной и незаметной дариссы. Что-то значили, когда сидел в номере гостиницы и цитировал наизусть примечание к заявке. И раз это так, то есть смысл стучать в закрытые двери.

– Спасибо, я поняла, – ответила Куна и разорвала соединение.

***

Отсыпаться в выходной не пришлось. Утром Куна нагладила форму речного порта, завязала волосы в хвост на затылке, начистила старенькие туфли и пошла на автобусную остановку. Пешком до генерального штаба добралась бы только к обеду.

Деревья в Равэнне теряли листву, выстилая улицы города красно-желтым ковром. Небо закутывалось в тучи, дожидаясь холодов и казалось, стоило ветру ударить посильнее, просыплется первая снежная крупа. Упадет под ноги и тут же растает. Куна мерзла, жалея, что не взяла из дома теплую кофту. Рукав разошелся по шву, а нитки с иголкой лежали где-то в кухонных шкафах в самых дальних углах. Полдня проищешь и не найдешь. Климат-система в автобусе еще не переключилась на обогрев, прилежно выстужая воздух. К нужной остановке нос замерз, покраснел и грозился осчастливить хозяйку жидким как вода насморком. Хороша она будет перед генералом.

До приемной в генеральном штабе Куна дошла по указателям для посетителей, стараясь не слишком вертеть головой по сторонам, рассматривая массивные мраморные колонны, фрески на стенах в благородной сеточке трещин и причудливую лепнину на потолке. Старое здание, так сейчас не строили и не украшали кованные лестничные ограждения позолотой. Из просторного холла на второй этаж до двери с вывеской приемная. Даже интересно стало, как выглядит дотошный, но терпеливый лейтенант Прим. Куна толкнула тяжелую дверь, но сил не хватило, пришлось налечь бедром.

Приемная разлилась океаном от пустых окрашенных стен до высоких стрельчатых окон. На начищенный до блеска паркет страшно было наступать, чтобы не поскользнуться, а вдалеке одиноким орлом на утесе сидел за столом либрарий. Взмыленный и замотанный, хотя рабочий день только начался. Он сыпал короткими ответами в гарнитуру и не отрывал взгляда от планшета. Разочаровывающе обычный с короткой стрижкой и в форменной комбинезоне, застегнутом на молнию под горло. Куне хотелось, чтобы на носу нашлась бородавка или уши оттопыривались бы как локаторы, но Флавий был прост, строг и скучен.

– Вам назначено, дарисса?

– Нет, но я прошу всего несколько мгновений, – затараторила Куна, стараясь успеть выпросить встречу, пока её не выставили за дверь, – я написала много гадостей в письме Его Превосходству и должна извиниться. А еще сказать спасибо за таблетки для больной сестры и я знаю про письма, очередь до конца цикла и все остальное. Пожалуйста, лейтенант Прим...

Куна стояла посреди огромной приемной и чувствовала, как бесстыдно выливает все, что носила в себе с того момента, как сбежала из гостиницы. Просила, умоляла и клялась, зная, что иначе чувство вины растопчет её. Флавий встал из кресла и медленно пошел к ней, подняв руки и жестами пытаясь успокоить. Но остановиться она не могла, снова и снова повторяя про одно единственное мгновение.

– Дарисса, – простонал либрарий, – я бы рад помочь, но сегодня Совет генералов. Вы видите как пусто в приемной? Его Превосходство в конференц-зале и не придет до вечера. Мне очень жаль, но встретиться сегодня не получиться. Прошу вас, запишите все, что хотели сказать и возвращайтесь домой.

Либрарий замер, так и не коснувшись плеч девушки, хотя казалось, что сейчас схватит и встряхнет. Порыв Куны сдулся, оставив неприятный привкус пролитого зря отчаяния. Вот он кабинет Наилия в нескольких шагах и все бессмысленно. Его там нет.

– У вас есть планшет, чтобы написать письмо? – спросил Флавий, пытаясь заглянуть в глаза. – Если нет, я могу дать бумагу и ручку.

– Не надо, – качнула головой Куна и глубоко вздохнула, – я здесь подожду. Вечером, так вечером.

Либрарий побледнел и сжал губы в нитку. О чем думал в этот момент? Считал до десяти, чтобы успокоиться или вспоминал телефон охраны?

– Здесь нельзя. Это...это долго и напрасно. Совет может затянуться до глубокой ночи, а посетителей просят удалиться в конце рабочего дня.

– Я дождусь. Могу за дверью, если смущаю Вас, могу в холле, но из штаба не уйду.

– Нельзя..., – уже совсем беспомощно пролепетал Флавий и замолчал. Куна только сейчас заметила, как он молод. На щеках и подбородке рос ни разу не сбритый пушок. Мальчишка, наверное, только что из училища и сразу в приемную генерала. Сотни важных дел, тысячи таких как Куна, а он стоит и не может вытолкать её прочь. Не зачерствел еще, не научился стряхивать цзы’дарийцев как соринку с рукава.

– Я не буду мешать, – пообещала Куна, – тихо постою тут в уголочке. Дома все равно себе места не найду. Я уже написала один раз, теперь сказать должна.

Флавий не сдался, он уступил. Вздохнул еще раз глубоко и ответил.

– Садитесь на диван, ждать придется долго.

Не обманул. Светило катилось по небу, заглядывая в стрельчатые окна, тени удлинялись к вечеру, а генерала все не было. Куна несколько раз пересаживалась с места на место, вставала и ходила, чтобы размять затекшие ноги. Либрарий поил её разведенным в воде витаминным напитком и провожал до уборной в конце коридора. За несколько часов, что Куна ждала, а Флавий работал, она услышала тридцать четыре «да», двадцать восемь «нет» и девятнадцать «так точно». В приемную заглядывали офицеры, спрашивали, не вернулся ли Его Превосходство и уходили. Не привыкший к безделью организм клонило в сон. Куна боролось до конца, больно щипала себя за руку, когда закрывались глаза, но усталость, настоянная как отвар на ночных сменах, победила. Засыпая, она подумала, что это совсем не прилично и надо будет извиниться еще и перед Флавием. Во сне приходил генерал, смотрел на неё, разлегшуюся на диване, разочарованно качал головой и отворачивался. Надо встать, немедленно надо встать.

Куна дернулась, судорожно глотая воздух. В приемной горело освещение, а в окнах чернела ночь. Тело ломило от жара под тяжелым пледом, а Флавий что-то увлеченно читал с планшета.

– Простите, лейтенант Прим, – пискнула она, вскакивая на ноги и сворачивая плед комком.

– Давайте, я уберу, – сказал либрарий, но сделать не успел. Дверь открылась, запуская в приемную Наилия. По телу Куны словно ток прошел, заставляя сердце сжаться. Под хмурым взглядом полководца все приготовленные слова забылись, и разум сиял кристальной чистотой.

– Вы меня измором решили взять, дарисса? – устало спросил Наилий, и Куна окончательно потеряла утренний пыл. В белом парадном кителе с сияющими золотом погонами генерал казался статуей несуществующего бога. Холодное, словно высеченное из мрамора лицо не выражало ничего.

– Я хотела только поговорить.

Шея и плечи болели от напряжения, а ноги наоборот подкашивались от слабости. Куна чувствовала себя скалолазом, добравшимся до вершины и обнаружившим, что ошибся горой. Она еще раз жестоко обманулась. Вся Равэнна и вся Дария не значили для генерала ничего. Наилий отвернулся и сухо сказал своему либрарию.

– Лейтенант Прим, свободен. Все итоги завтра. Утром найди мне Тулия Малха, кончились его отгулы.

– Есть, – кивнул Флавий, и, торопливо затолкав плед в шкаф, ушел из приемной. Куна тоже повернулась, во второй раз забыв попрощаться, но услышала в спину.

– Я вас не отпускал, дарисса. Вы ели сегодня?

Вопрос ошарашил едва ли слабее, чем тот приказ раздеваться. Куна смотрела на генерала затравленным зверьком и снова не понимала, что происходит.

– Нет, то есть да. Утром отвар пила, и лепешки мама испекла.

Зачем она это рассказывает? Какое дело генералу до её завтрака?

– Я тоже не ел. В столовой для меня оставили ужин, составите компанию?

Сердце едва справлялось с собственным ритмом, гоняя кровь по телу. Она то приливала к щекам, распускаясь смущенным румянцем, то оседала тяжестью в ногах, отчего голова кружилась, а потом и вовсе кровь застучала тревожно в ушах. Не для того ждала день, чтобы отказываться.

– Да, Ваше Превосходство.

Глава 8 – Ужин


Ночью в генеральном штабе только дежурное освещение. Вместо больших потолочных ламп – маленькие фонари, светлячками облепившие стены. Они не разгоняли мрак, а только указывали путь. Генерал усугублял ощущение каменной статуи идеально прямой спиной. Так и дошел до столовой, печатая шаг с размеренностью метронома, ни разу не сбившись. Толкнул широкие створки двери, и яркий свет больно ударил по глазам.

Куна ожидала худшего и оно сбылось. Столовая генерального штаба была рестораном с фотографий статей в Сети о роскошной жизни. Одним из тех мест, куда отчаянно хотела попасть Аврелия. Тем более с генералом. Теперь Куне казалось, что она украла мечту сестры.

Царство мрамора, красного дерева и шитых золотом тканей завораживало блеском. Тяжелые многослойные портьеры украшали высокие окна, скатерти мягкими складками драпировали круглые столы, делая их похожими на пирожные. Стулья на изогнутых ножках с искусной резьбой давно вышли из моды, именовались антиквариатом и встречались разве что в музеях. Куна только сейчас подобрала нужное слово к тому, что Наилий назвал просто столовой. Выставочный зал. И она собиралась здесь есть? Правда?

– Ципрус! – громко позвал генерал, пугая и без того переволновавшуюся Куну. Из двери в глубине зала показался цзы’дариец в черной рубашке, красном фартуке до пят и шапочке на голове, напоминающей таблетку.

– Ваше Превосходство, – просиял он, шагнув навстречу.

– На две персоны, пожалуйста.

– Будет сделано, – ответил повар, ничуть не смутившись посторонней дариссы, а Куна не знала, куда себя деть. Никогда даже на свидание не ходила, мужчин издалека видела, а тут целый ужин. Как сидеть, что говорить? Она извинится, а дальше? Кусок ведь в горло не полезет, да еще и не пшено в тарелках будет. Изысканное блюдо, возле которого укладывают по три вилки слева и ложку с ножами справа. Показывали такие кулинарные шедевры по телевизионной панели. Красиво, конечно, но это все равно, что посадить за диспетчерский пульт новичка с улицы, не объяснив ничего. Мучение, а не ужин.

– Вы позволите? – спросил Наилий и потянулся к воротнику кителя. Куна кивнула, не понимая, какого разрешения от неё ждал генерал, а он быстро расстегнул крючки и, распахнув полы кителя, низко наклонил голову, разминая шею.

– Корсет для позвоночника, а не парадный китель. Не вдохнуть, не выдохнуть.

От усталости голос генерала звучал слабо, взгляд потух. Наилий медленно опустился на стул и вытянул ноги. Ощущение ледяной статуи разбилось вдребезги. Такой Куна возвращалась после пятой подряд ночной смены, мечтая только доползти до кровати. Весь остаток вечера генерал держался на упрямстве, а сейчас казалось, что сдастся, закроет глаза и уснет. Совет с раннего утра, бездна самых сложных проблем, а теперь еще и назойливая дарисса, которой снова от него что-то надо.

– Простите меня, Ваше Превосходство, – тихо сказала она, – я была не права, выговаривая вам в письме про обязательства, и дойдя до оскорблений.

Наилий кивнул и нахмурился, не то подбирая слова, не то просто собираясь с силами.

– Я тоже был не прав, слишком резко отреагировав. Извините за то, что произошло в гостинице. Напугал я вас, да?

Куна чуть язык не прикусила, проглотив вторую часть речи. Мысль сбилась окончательно и бесповоротно. Старшая не могла поверить, что генерал извинился перед ней, а он, не дождавшись ответа, продолжил.

– Ничего бы с вами не случилось, я не принуждаю женщин к близости. Жаль, если вы так подумали. Хотя имели право, да...

Видеть полководца и хозяина сектора обескураженным было очень странно. Что-то глубоко личное коснулось его в тот момент. Признавшись, он еще и вывел Куну на другую тему, закрыв неловкий вопрос.

– Как здоровье вашей сестры?

– Спасибо, уже намного лучше, – выдохнула старшая, вспоминая что хотела сказать, но Наилий коротко ответил: «я рад» и снова вытянулся, подбираясь как для выступления перед войсками. Смотрел он куда-то за спину Куны, и она обернулась в тот момент, когда распахнулась дверь из кухни.

Ципрус с еще одним поваром вынесли два подноса, заставленных посудой. Аромат еды тянулся за ними шлейфом, наполняя огромный зал столовой пряно-овощным великолепием. Повара заучено и четко, будто сдавая норматив, поставили тарелки и выложили на салфетки приборы. У Куны немедленно и неприлично громко заурчал живот, а слюной можно было захлебнуться. Тушеное мясо золотилось подливом, овощи в специях были припорошены мелкорубленой зеленью. Рядом на плоской тарелке остывала только что выпеченная лепешка, щедро посыпанная кунжутом, а в бокал на высокой ножке повар налил ягодный морс рубинового оттенка.

– Благодарю, – кивнул Наилий и повара снова оставили их вдвоем, – приятного аппетита, дарисса. Думаю, все разговоры подождут.

Куна наугад взяла одну из вилок и, наколов кусочек телятины, отправила его в рот. Мясо было по-настоящему восхитительным. Слов описать его не хватало, эпитеты не подбирались. Бездна с ней, с помпезностью ресторана, вычурностью сервировки и правилами этикета. Еду придумали для того, чтобы есть. Куна не замечала ничего вокруг и остановилась только, когда тарелка опустела. Хотелось заурчать как сытый довольный кот, а потом еще долго вылизывать подлив с посуды. Но нет, это слишком.

Голос Наилия вернул в реальность. Куна вдруг обнаружила рядом с собой и генерала и слегка взволнованного повара. Он ставил посуду на поднос, а сам внимательно смотрел на полководца.

– Ципрус, ты что с телятиной сделал? Она невероятная.

Наилий не улыбался, но в интонациях и в том, как он провожал взглядом пустую тарелку, чувствовалось его отношение. Повар едва заметно выдохнул. Понравилось генералу.

– Ничего особенного, Ваше Превосходство. Готовил к ужину, оставил телятину на слабом огне, чтобы дошла, а Совет все не кончался. Пока столовую закрыл, пока с делами управился, в общем хорошо так мясо в духовке полежало, попробовал, аж самому понравилось.

На этот раз генерал не выдержал. Уголки губ дрогнули и поползли вверх, а Куна поняла, почему Наилий никогда не улыбался. Ломалась броня, рушился тщательно выстроенный образ, время оборачивалось вспять. Сейчас перед ней сидел не грозный хозяин сектора, а обыкновенный мальчишка. Задорный, веснушчатый и слишком молодой для полководца. Она потянулась вперед, стараясь запомнить мгновение, впитать его и не покраснеть от смущения, но генерал провел пальцами по губам и стер улыбку.

– Спасибо, Ципрус, очень вкусно.

– Еще что-нибудь? – спросил повар и обернулся к Куне. – Может быть, десерт, дарисса?

Чувство переполнения в желудке ушло, стоило представить пышный бисквит со взбитыми сливками. Мужчины любят мясо, а юные девушки, полцикла ничего не видевшие кроме пшена, мечтают о другом. Наверное, это слишком явно отразилось на лице Куны, потому что генерал распорядился.

– Пирожных дариссе, мне не надо.

Повар кивнул и снова ушел, а Куна, окрыленная ощущением тепла и уюта, сама не заметила, как вопрос сорвался с языка.

– Вы не любите сладости?

– Моя любовь к ним началась и закончилась на карамели в интернате, – генерал убрал с колен салфетку и откинулся на спинку стула, – это единственное, что нам разрешали и варили мы её сами. Готовую разливали по формам, а потом начиналось самое интересное. Наставник помешен на совершенстве. Даже кубики и бруски домашней карамели должны быть строго определенного размера. Чуть сорвется нож, и он заставлял все переделывать.

Голос генерала убаюкивал. Чем дальше он погружался в воспоминания, тем сильнее. Куна тоже села удобнее и сложила руки на груди.

– Мы шли в наряд по карамели как на испытание, – продолжал Наилий. – Соревновались, у кого раньше получится сдать партию без брака. Получалось почти всегда с первого или второго раза, но у нескольких кадетов коса на камень находила. То ли нервничали слишком сильно, то ли мелкая моторика никак не хотела срабатывать именно на карамель. Мы с Труром две недели ели один брак, дергались, переворачивали подносы. Я думал, она никогда мне не поддастся, но вдруг что-то щелкнуло внутри и пошло как надо. Трур с тех пор точен до филигранности, а я смотреть на сладкое не могу.

– Нас так по математике гоняли на курсах, – улыбнулась Куна, – только вместо карамели были интегралы. Чем хуже получалось, тем все более заковыристые задания выдавала наставница. До тех пор пока в голове не щелкало и тогда все вставало на свои места. Помню, как прозрела и смеялась над планшетом, не веря, что могла не понимать этого раньше. Несуществующие боги, где была моя голова?

Наилий кивал и больше не хмурился. Ципрус принес корзинку с заварными пирожными, политыми шоколадной глазурью. Они пахли ванилью, а когда Куна раскусила тесто, на язык потек нежнейший крем.

– Вы ведь хорошо учились, верно? – задумчиво спросил генерал. – Почему не пошли дальше, а устроились на работу?

– Из-за сестры, – пожала плечами Куна, удивляясь как легко об этом рассказывает, – из-за себя и матери. Есть каждый день важнее призрачной мечты о кулинарной академии.

– Вам нравится готовить?

– Очень, – снова улыбнулась Куна, – из одного теста столько можно всего сделать – дух захватывает. И пирожные, и булочки, и пироги с мясом.

Ей на мгновение показалось, что у Налия заблестели глаза, но он быстро отвлек следующим вопросом.

– А хотели бы учиться?

Она уже почти ответила, что да, но задумалась. Легко бросить работу сейчас, когда жалования матери хватает, а в холодильнике спрятаны таблетки для Аврелии на два цикла вперед, но что будет потом? Не придется ли бросать уже академию, чтобы вернуться в диспетчерскую? Упасть снова, не долетев до мечты. Зачем вообще нужны мечты, если реальность живет по другим законам? Аврелия каждый день упивается Наилием, а он сидит в столовой с ее старшей сестрой и рассказывает про карамель. У Вселенной своеобразное чувство юмора и богатая фантазия.

– Я не хочу впустую надеяться, Ваше Превосходство, – честно ответила Куна, – никто не знает, что случится с ним завтра. Бывает, распланируешь всю жизнь, а потом споткнешься на какой-то мелочи и больше не можешь подняться. Судьба своенравна и бьет гораздо чаще, чем улыбается.

Наилий надолго замолчал, рассеянно глядя куда-то мимо Куны, а скорее всего внутрь себя. Генералов считали баловнями судьбы. Двенадцать на планету. Лучшие из лучших, сильнейшие – да, верно, но сколько на самом деле случайного было в их первом смертельном поединке и за всю дорогу до него? Взгляды, жесты, слова как указатели вели их шаг за шагом к намеченной цели. Мечтают все, сбываются мечты у единиц.

Куна доела пирожное и отодвинула тарелку, вытирая пальцы салфеткой. Наилий прикрыл глаза и все еще думал, а может быть заснул? Хмурые складки на переносице и возле упрямо сжатых губ разгладились. Усталость легла тенями под глазами, а скулы заострились. Куна не хотела будить, но боялась, что заснув крепче, он качнется и упадет. Могла позвать громко, но язык перестал слушаться. Она протянула руку, еще не зная стоит или нет, а потом выдохнула и коснулась холодных пальцев Наилия.

Искра не проскочила, как описывали влюбленные подруги, но что-то теплое разлилось под сердцем. Мать начала пугать мужчинами как только Куна подросла. Циничные мерзавцы, самовлюбленные эгоисты, убегающие от ответственности, как от огня. Глядя на Наилия отчаянно не хотелось в это верить. Не могут абсолютно все быть плохими. Кто-то дарит таблетки на два цикла вперед, а потом половину ночи выслушивает совершенно незнакомую цзы’дарийку. И плевать на генеральские погоны.

– Ваше Превосходство, – прошептала Куна, – поздно уже, мне нужно идти.

Наилий вздрогнул, втянув носом воздух, и открыл глаза.

– Да, конечно, я довезу вас до дома, назовите адрес.

Этого не хотелось бы совсем. Куна в самом страшном кошмаре не могла представить, какую истерику закатит Аврелия, если военный внедорожник с генералом приедет к их бараку не за ней. А мать схватится за сердце, и будет причитать, что старшая дочь не могла так сильно её разочаровать. Не имела права. Путаться с мужчиной, да еще с кем. Генеральская подстилка и не докажешь ничего.

– Я лучше пешком, здесь недалеко.

– А я буду остаток ночи волноваться дошли вы или нет? – холодно спросил генерал. – Есть наемная гражданская машина, по ночам по городу только они ходят, если не ошибаюсь.

– Такси, – кивнула Куна, – да все верно, я вызову, не переживайте.

Денег, правда, на него не хватит, взяла с собой только мелочь на автобус. Так что все-таки пешком, заодно придумает по дороге, что ответить матери на вопрос где она шлялась всю ночь.

– Подождите, – остановил Наилий и достал из карманов брюк планшет и гарнитуру. На такси он её все-таки сам посадил, а в салоне протянул водителю пластиковую карту. И все смущенные возражения Куны пропустил мимо ушей. Цзы’дариец за рулем удивленно крутил в пальцах странную черную карту без надписей, а потом все же решился вставить её в терминал оплаты. Наилий коротко кивнул на прощание, захлопнул дверь и нырнул в темноту парковки прочь от яркого пятна фонаря над такси.

– Это был... – обескураженно прошептал водитель.

– Он самый, – тихо ответила Куна.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю