355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэлия Мор » Первенец (СИ) » Текст книги (страница 22)
Первенец (СИ)
  • Текст добавлен: 9 февраля 2018, 21:30

Текст книги "Первенец (СИ)"


Автор книги: Дэлия Мор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

– Я знаю, – слабо ответила Куна, – и согласна. Хорошо, наверное, родить самой, но не так уж важно. Главное, чтобы Дарион был здоров.

Наилий взял её за руку и поцеловал, а потом долго держал ладонью у щеки, пока в дверь не постучался Публий.

Гостиную превратили в операционную, генерала военврач выгнал на кухню и велел Аттии следить за ним. На столе давно остыл травяной отвар, матушка куталась в платок и молчала. Она вместе с Наилием слушала тишину. Очень долго и внимательно. Наверное, Вселенная простила или сжалилась. Через закрытые двери на весь дом закричал только что родившийся Дарион.

Глава 42 – Дарион


Наилий жалел, что дверь в гостиную без стекла. Деревянное полотно мешало заглянуть внутрь и узнать, как там Куна. Публий разрешил войти только Аттии, она сейчас обмывала Дариона. Сын плакал, военврач вполголоса раздавал указания, а женщины молчали.

Только медики могли закрыть перед генералом двери, да еще так категорично. «Нет, Наилий, операцию ты не увидишь». Куна по-прежнему лежала на столе под наркозом, а Публий накладывал швы стежок за стежком. Методично и бесстрастно. Так, будто он все еще в академии у тренировочного макета. Не стоит отвлекать, лезть под руку и задавать вопросы. Закончит – сам выйдет.

Генерал уперся лбом в оштукатуренную стену и закрыл глаза. В коридоре назойливо пахло сыростью от пропитанных туманом курток и травяным отваром с кухни. Женщины не готовили, в Нарт собрались. Голодные обе. И Дарион. Его кто-нибудь собирается кормить? Наилий дернулся к двери и решительно постучал, но спрашивать и требовать не пришлось. Ручка провернулась, замок щелкнул, и боком в проем вышла Аттия, закутанная в синтетическую ткань от бахил до шапочки. У неё на руках недовольно кряхтел клетчатый сверток.

– А вот и наш папа, – прошептала матушка куда-то в складки одеяла. Запеленали Дариона с головой – лица не разглядеть. Слабый, беззащитный, маленький, словно кукла. Наилий шагнул к ним, не чувствуя ног, и остановился.

– Покажи, – хрипло попросил генерал, – покажи мне.

– Верх у комбинезона снимай, – улыбнулась Аттия, выставив локоть, чтобы случайно не схватил ребенка, –  и шапочку у меня из кармана возьми.

Пришлось подчиниться, но никогда еще генерал так не путался в рукавах. Ткань будто прилипла, а молния рассерженно трещала. Забыл до конца расстегнуть.

– Все!

– Еще шапочка, – пропела матушка.

Помочь не могла, руки заняты. Спрятав волосы, Наилий, наконец, выдохнул. Аттия аккуратно переложила ему на сгиб локтя сверток, поправляя ладони так, чтобы держал правильно. Дарион не смотрел на отца. Уткнулся носом в белую рубашку и тихо сопел.

Наилий мир перестал чувствовать. Просочившийся в дом туман, шепот матушки, собственное тело, ставшее чужим. Его сердце лежало на руках и прятало в край пеленки огромные щеки. Радость бежала по венам волной тепла, голова кружилась от эйфории и хотелось только одного – чтобы сын открыл глаза. Но мальчишка собрался спать, нахмурив брови до глубокой складки на переносице.

– Не тебя похож, Наилий, – тронула за плечо Аттия, – смотри, какой строгий.

– Офицером вырастет, – рассмеялся генерал. – Бойцов будет по плацу гонять.

А сам уже вглядывался в чуть вздернутый нос, покатый лоб.

– Нет, не похож.

– Копия, – настаивала матушка, обнимая сзади за плечи, – я ведь помню. Ты такой же крепкий родился. Щеки, как кузнечные меха ходили, соски на бутылке не успевала менять.

Аттия вдруг замолчала, уткнувшись в генеральское плечо. Слезы расплывались на рубашке, и казалось, что как в детстве пахнет молоком и цветочным медом. Том далеком детстве, где еще не было тренировок и голоса мастера, кричавшего «подъем», а мальчишки делили на всех одну маму.

Дарион будет счастливее его, Наилий наизнанку ради этого вывернется.

***

Хитрую анестезию поставил лейтенант Куне. Укол в спину, от которого отнимаются ноги, а сознание остается. Лежа на столе, она успела разглядеть все приготовления. Обернутую стерильными простынями тумбу с хирургическими инструментами в лотках, вторую с лампой и растворами для обработки, куда отнесут Дариона. Так радовалась, что услышит крик сына, увидит его. Дождаться не могла тех нескольких мгновений от строгого «начали» Публия до первого вдоха ребенка.

А его как пилота катера Публий поднял в воздух и мгновенно положил на пеленку к Аттии в руки. Куна едва успела разглядеть крохотное личико, косолапые ножки и сине-зеленую нить пуповины. Сердце застучало, нагоняя давление до блестящих мушек перед глазами. Облегчение накатило волной слабости. Родила. Несуществующие боги, она родила!

– Покажите, – робко попросила Куна. Пошевелиться не могла. Ног не чувствовала, а руки военврач привязал к столу и отгородился от пациентки тряпичным экраном, чтобы не видела, как он режет и шьет. Где-то по ту сторону в держателе стоял планшет и снимал операцию, а Цеста в гарнитуру подсказывала, что делать. Публий слушал акушерку.

Дарион кричал за спиной Аттии, тяжелый воздух гостиной разбавлялся все новыми и новыми запахами. Резкими химическими, мягкими с парфюмерной отдушкой, навязчивыми и едва уловимыми. Куна тянула шею, выворачивала голову, но видела только, как матушка сосредоточенно пеленает младенца.

– Мы готовы.

– Пуповину обработала? – отрывисто спросил Публий. – Скобку поставила?

– Да. К груди можно приложить?

Куна дернулась попросить, рот открыла, но лейтенант ответил быстрее.

– Нет, я еще не закончил. Помешаете.

Инструменты ворочались в поддоне с металлическим лязгом, а Куна губы кусала от досады. Матушка не стала спорить с хирургом, унесла Дариона в коридор. Может и правильно, Наилий тоже волновался, но бездна, как обидно. Вместо огромного живота – пустота и тревога, которая теперь всегда будет с Куной. Где её ребенок? Как он там?

– Извини, – пробормотал Публий из-за экрана, – будь я настоящим акушером, справился бы лучше. Потерпи немного, хорошо?

– Что вы, лейтенант Назо, – выдохнула Куна, – вы нам жизнь спасли. Это я должна просить прощения...

– Лежи пока. Все позже.

(обновление от 18.08)


Лампы светили в глаза, их со всего дома собрали и включили одновременно. Одна до сих пор горела над тумбой, где Аттия пеленала Дариона. По старинке с головой, Куна так не умела. Видела раньше на снимке из медицинского центра, где мать держала сверток с Аврелией и страдала, будто несла домой беду, а не ребенка. Куна не будет такой. Как можно не любить своё дитя? Забыть ту радость, что сейчас греет тысячей светил, променять на обиду и претензии, кто кому жизнь испортил.

Мать с ней больше не ругалась, но и не звонила. Четыре месяца, что она в горах, Куна не слышала ни её голоса, ни сестры. Сама так захотела, верно, но боль не отпускала. Неужели им настолько наплевать? Ведь мать знает, что скоро станет бабушкой и даже не пытается найти дочь и внука? Номер Куна помнила, могла сама позвонить, но поняла, что не станет. Мать – взрослая, самостоятельная и это её выбор. Если бы действительно волновалась за дочь, её бы ничто не остановило.

– Все, я закончил, – доложил Публий  и гремел теперь инструментами, прибираясь у стола. Экран снял, накрыл простыней ноги Куны и выключил половину освещения. Большой ком пропитанных кровью тряпок сунул в пакет для мусора и, выдохнув, встал рядом.

– Я ведь так тебя и не поздравил, мама Куна. Какой мальчишка получился – загляденье.

Лейтенант устало улыбался, вытирая запястьем пот со лба. Все отвлеклись на Дариона и забыли, чьи руки достали его на свет. Одной бездне известно, чего это стоило Публию.

– Спасибо вам, – сказала Куна, болезненно сглатывая слюну пересохшим горлом. Больше слова не шли. Да и можно ли вложить в них ту благодарность, что чувствовала?

– Ты главное поправляйся, – кивнул военврач, – и Дариона береги. Знаешь, я сейчас понял акушерок. Жизнь всегда драгоценность, но увидеть рождение новой – настоящее чудо. Выбирай я специализацию в академии сегодня, не уверен, что остался бы хирургом.

– И очень зря, – отозвался с порога Наилий, – военно-полевая хирургия тебе бы этого не простила.

– Может быть, – рассмеялся Публий, промолчав про собственный запрет для генерала стоять в операционной. Улыбка не сходила с их лиц, Куна никогда раньше не видела мужчин такими счастливыми. Любовалась бы и дальше, не держи Наилий клетчатый сверток.

– Лейтенант Назо, – тихо позвала она, – а теперь можно покормить ребенка?

– Да, конечно, – спохватился военврач, – Наилий, неси его.

Под ноги генерал почти не смотрел, и Аттия крутилась рядом, направляя, чтобы не врезался в диван или тумбу. Столько взрослых вокруг одного младенца, а матери до сих пор не разрешили его подержать. Узлы на веревках затянулись туго, Публию пришлось буквально отрезать Куну от стола. Если бы не анестезия, давно бы сама сбежала. Пусть недалеко, но к сыну.

– Отдайте, – простонала Куна, не замечая, как Аттия надрывает ткань операционной  сорочки на груди.

– За голову не трогай, – предупредил Публий, – рано еще.

Сонного Дариона осторожно уложили на живот матери. Маленького, теплого, родного. Хотелось обнять покрепче, но как? Куна едва его придерживала, боясь что-нибудь повредить. Сын прижался пухлой щекой к груди и тут же замотал головой. Да так сильно, что пушок на макушке шаркался об пеленку.

– Что с ним? – в панике дернулась Куна.

– Грудь ищет, – улыбнулась матушка, – давай поможем.

Дарион сам справился, больно уцепившись деснами за сосок. Пыхтел, как закипающий чайник и щеки раздувал. Пахло от него теплой пеленкой, детским мылом и чуть-чуть карамелью. Самый сладкий младенец.

Куна слушала его дыхание и думала, что едва ли заслужила такое счастье, но она будет стараться.  Может и не знает, каково это – быть хорошей матерью. Но догадывается, что для начала ребенка нужно просто любить.

***

Публий долго рассказывал под запись, сколько часов Куне нужно лежать, когда можно пробовать встать с кровати и как обрабатывать шов после операции. Генерал сидел в гостиной, замотавшись в стерильную пеленку, и только успевал разбивать на планшете аудиопоток на файлы.

Забрать Куну в Равэнну снова не получалось, да никто и не рвался. Легарскую компанию нужно доводить до капитуляции противника и Наилия на Дарии все равно не будет.

– Куна не справится без помощи, – бубнил Публий, – кто-то должен приносить ребенка на кормления и решать бытовые проблемы.

Виликусам это не поручишь. Генерал сомневался, что молодая мама оставит ребенка голодным, постеснявшись достать грудь из сорочки при постороннем мужчине, но зачем создавать неудобства? Да и лучше Аттии вряд ли кто-нибудь справится, а матушка не хотела покидать горы.

Даже Цесту не пришлось уговаривать. Акушерка причитала в гарнитуру, что такая операция в полевых условиях чревата осложнениями и рвалась осмотреть пациентов сразу, как только сойдет туман или расчистят завал на дороге. Настаивала, что проработает в Нарте два месяца и будет следить за Куной, пока она не восстановится.

Разумеется, генерал не возражал. Тем более, вокруг Цесты уже крутилась половина Нарта. Новость о дариссе акушерке женщины разнесли по городу быстрее, чем рядовые приказ о старте учений по казарме. У медпункта каждый день выстраивалась очередь, Цесте корзинами таскали продукты, а Глория клялась возить на мотоцикле, куда скажет по первому свистку. Измучились местные без хорошего врача. Так ведь и заманят остаться на совсем.

– Педиатра бы еще хорошего, – не унимался Публий, поглядывая на Дариона. Наелся мальчишка и уснул прямо на груди матери, а Куну отказалась отдавать, словно боялась, что больше не увидит.

– Генетики только по аномалиям, – нахмурился генерал, – другие детские хвори их не волнуют. Понял, что-нибудь придумаю.

Военврач притих, переводя дыхание, и в паузу у Наилия запищала гарнитура.

– Слушаю.

– Ты там как? Всех научил правильно эвакуироваться? – бодро спросил Марк. – Прилетишь в гости? Я много рыбы нажарил, один не съем.

Наилий накрыл микрофон ладонью и тихо вздохнул. В гостях ведь на чужом материке, а хозяину сектора даже не позвонил. Формально генералы могли летать по планете ни перед кем не отчитываясь, но правила вежливости требовали устного или письменного приглашения. Марк от него отмахнулся, учения согласовал не глядя, а теперь висел на линии и ждал ответ.

– Извини, Сципион, не могу.

Обидится ведь Марк, если придумать глупую причину, а на правду о новорожденном сыне обидится вдвойне. Почему Наилий молчал о ребенке? Закрутился, забыл, не придал значения? Первенцу? Девять месяцев? Бред.

– Я здесь с женщиной, – начал издалека генерал пятой армии, – в моем старом доме. Помнишь возню с документами? Владею вот. Приехал в отгулы между командировками.

– Понятно. Я мешаю.

Бездна его забери! Уже на взводе. В гарнитуру не пыхтит, но все и так слышно по ледяному тону. Да-да мешает! Наилий скоро улетит обратно к легарцам, а так хотелось побыть с Дарионом.

– Как Северина? – попытался перевести тему генерал пятой армии. – Как дети?

– Нормально, – выцедил Марк и замолчал. Связь держал, но палец уже явно на кнопке гарнитуры. В интернате было проще, а с генеральскими погонами на плечах и через океан словно стена выросла. Вместо ночных разговоров в общей спальне – графики командировок, учения и семьи с их проблемами. Марк рыбы нажарил, пообщаться хотел, а Наилий признаться не мог. Глупо. Слова давили на нервы как река на плотину. Барьер трещал, разваливался на части и генерала прорвало.

– Марк, у меня сын родился час назад прямо в доме. Сильный, крепкий, здоровее нас с тобой. Хотел его в город забрать в медпункт, а в долине туман – не сесть, не взлететь. Застряли мы здесь, не до рыбы мне сейчас, давай как-нибудь в другой раз.

– Отсыревшие патроны, утонувший магазин! – ругнулся Сципион. – Жди, сейчас прилечу!

Из крайности в крайность. Сорок циклов, а Марк не изменился.

– Стой! – дернулся Наилий. – Не надо нас спасать. Я не могу сейчас забрать всех в Равэнну, Куне покой нужен. Она здесь останется, а я дождусь хорошей погоды и буду у тебя.

Послушал он как же. Тяжелый транспортник легче с курса сбить, чем генерала девятой армии.

– Рыба пропадет. Жди, скоро буду.

– В бездну. Прилетай, – ответил Наилий уже в короткие гудки разрыва связи. Быстро не доберется, Куна успеет отдохнуть, а дальше по обстоятельствам.

Глава 43 – Подарки и поздравления


Умел Наилий приносить с собой суету. Стартовой шестеренкой запускал любой механизм и заставлял крутиться с нужной ему скоростью. Дом у заброшенного аэродрома ожил за несколько часов. Поскольку генерал не мог забрать мать и ребенка в Равэнну, то решил поселить их здесь. С ремонтом не успевал, ограничился перестановкой. Сначала Куну вместе с Дарионом перенесли на кухонный диван и оставили под присмотром Публия. Позже, когда рассеялся туман, прилетел воздушный катер. Цесту с её тяжелым медицинским оборудованием до дома проводил рядовой летной группы и пока акушерка осматривала пациентов, Наилий отправил молодого военного двигать мебель в гостиной.

Куна отвечала на вопросы Цесты и пугливо прислушивалась к грохоту из-за двери. Не иначе тяжелую кровать из спальни на втором этаже мальчишка-рядовой тащил по лестнице вниз. Несчастный. Уронит ведь на ногу или надорвется! Ну зачем такие хлопоты из-за неё? Поспала бы на диване, раз после операции нельзя слишком часто ходить вверх-вниз по лестнице.

– Болит живот? – подала голос акушерка, привлекая внимание.

– А? Нет, дарисса, все хорошо.

– Анестезия скоро отойдет, – подсказал Публий, – заболит. Скажешь мне, я анальгетик поставлю.

– Хорошо, лейтенант Назо.

Цеста привезла с собой кювез-реанимацию, напоминающюю стеклянный ящик с круглыми окнами для рук врача. Сложное оборудование помогало выхаживать недоношенных и очень слабых детей, но Дариону, хвала несуществующим богам, оно не пригодилось.

– Крепкий мальчик, – улыбалась акушерка, осматривая ребенка, – придраться не к чему. Да, мой хороший? Расти большой, здоровый и радуй маму с папой.

Сыну осмотр не понравился, он сначала кряхтел, а потом заплакал.

– Голодный, – расстроилась Куна, – грудь пустая, не понимаю, что он вообще там ест.

– Молозиво, – отозвалась Цеста, кутая Дариона в пеленку, – ему оно сейчас важнее всего. Чаще прикладывай к груди и молоко быстрее придет. А что несколько капель – не волнуйся. Ребенок доношенный, успел запасти все необходимое и сейчас этим запасом пользуется.

Голова пухла от советов и рекомендаций, но Куна упрямо старалась все запомнить, пока Цеста осматривала её после операции. Не всем осталась довольна, что-то тихо бубнила Публию, а полевой хирург кивал. Однако назначенные им препараты акушерка одобрила, анализы у пациентки взяла и на прощание добавила:

– Хорошо прошла операция. Кое-какие мелочи есть, но куда без них? Сутки лейтенант за тобой присмотрит, а завтра к вечеру разберут завал, и я приеду. Восстановление нас ждет долгое, но прогноз хороший.

– Спасибо, дарисса Цеста.

– О, не за что, – улыбнулась акушерка. – Операция на дому – уникальный случай. Лейтенант Назо очень смелый врач и сделал все прекрасно. Почти не оставил мне работы.

Цеста смотрела на Публия с восхищением и толикой смущения, а когда военврач поблагодарил её поцелуем вежливости и вовсе покраснела. Куна вдруг представила их вместе на скамейке городского парка Равэнны без формы и дежурно-вежливых улыбок. Таких же искренних как сейчас. Жаль, что между ними тоже будет полтора материка и Срединный океан, как между ней и Наилием. Любила Вселенная разводить по разным углам и смотреть – доберутся ли двое снова друг до друга.

Военврач помог Цесте вывезти огромный кювез в коридор, и там снова стало слишком шумно. Куна различала несколько мужских голосов, но узнавала только Наилия. Генерал монотонно ворчал, а ему громко отвечал кто-то взбудоражено-радостный. Удивительно даже. Столько слов от рядовых она рядом с Наилием еще ни разу не слышала. Обычно они ограничивались короткими: «Есть!» и «Так точно».

Голос незнакомца возвысился и оборвался переливистым смехом, а потом распахнулась дверь. На пороге сразу за огромным букетом роз в корзине появился высокий цзы’дариец с волнами длинных волос, зачесанных назад. Куна увидела только ворот-стойку военного комбинезона, а погоны за цветами разглядеть не смогла. Гость улыбался до озорных демонят в глазах.

– Куна, это Марк Сципион Мор, – сказал Наилий, выходя из-за широкого плеча военного, – генерал девятой армии и мой друг.

– Любишь ты официоз, Наилий, – фыркнул гость и в три размашистых шага добрался до дивана. – Просто Марк, дарисса и я здесь, чтобы поздравить вас с рождением сына. Удивительно, как долго новоиспеченный отец вас прятал, даже обидно за собственную разведку. Мину без взрывателя им, а не финансирование. Клянусь, я все наверстаю.

Куна еще не чувствовала ног, даже дернуться встать не смогла. Чужой генерал с цветами, а она в старом платье с прорехой на груди. Хорошо хоть не в операционной сорочке, та совсем прозрачная и неприличная. Дарион лежал на руках, и забрать подарок Куна не могла, но Марк и не настаивал. Опустил цветы на пол рядом с диваном, и, встав на колено, бережно взял ладонь Куны.

– Я очень рад, что Наилий решил не тревожить вас и оставить в горах. Воздух здесь гораздо лучше, чем в столице любого сектора. Будьте моей гостьей и позвольте по-отечески приглядывать за вами и долгожданным первенцем моего друга. Поверьте, для меня это – честь.

От смущения щеки Куны вспыхнули. Она едва осмелилась поднять взгляд на генерала девятой армии, а потом через его плечо посмотрела на Наилия. Соглашаться ей или отказываться? Генерал пятой армии вытянул спину, будто стоял на трибуне для выступлений. На плотно сжатых губах не тени улыбки. Бездна, что делать? Конечно, в любовницы Марк не звал, всего лишь предлагал помощь, но Наилий так крепко держал себя в руках, что Куна сама себе казалась блудницей.

– Неудобно вас беспокоить, – неуверенно начала она, но Марк не дал договорить, наклонившись к её уху и прошептав.

– Наилий не против, поверьте мне. А пыхтит ревниво он по привычке. Я в молодости считался ловеласом, но давным-давно стал семейным.

Куна задержала дыхание, едва в нос ударил аромат парфюма чужого мужчины. На щеках генерала девятой армии осталась не сбритая щетина полосами от края челюсти до подбородка. Он так близко наклонился, что Куне казалось еще немного, и она почувствует эту колкую поросль на своей щеке. Хотелось верить, что уступает обстоятельствам, а не напору Марка. Ведь она действительно на территории чужого сектора без разрешения на работу и закрепленного муниципалитетом жилья. Если кто-то из Нарта додумается написать официальный запрос: «Что делает на заброшенном военном объекте женщина с ребенком?», то её быстро выдворят домой. А Наилий из космоса вряд ли успеет заступиться. К тому же здесь он не властен. Это сектор Марка Сципиона Мора.

– Спасибо, Марк. Немного неожиданно, но очень приятно. Цветы чудесны.

– О, я не только с цветами, – отстранился генерал и пружинисто поднялся на ноги. – Северина, моя женщина, тоже передает вам поздравление и несколько мелочей для Дариона.

То, что Марк назвал мелочью, в кухню по его приказу стали заносить рядовые девятой армии. Сумки, кейсы и запечатанные коробки с эмблемами незнакомых Куне магазинов генерал провожал короткими комментариями:

– Северина не знала, что вам понравиться и положила всего понемногу. Комбинезоны, чепчики, носки, игрушки. Я просил остановиться, но у неё так блестели глаза, что я сдался. В этой сумке ужин для вас. Северина тоже кормит грудью и лучше меня знает, что можно, а чего нельзя.

Куна в шоке смотрела на растущую гору подарков и думала, что генералы не умеют жить по чуть-чуть. У них все через край и с широтой замысла. Наилий тогда половину магазина одежды для беременных вынес, а Марк явно опустошил торговый центр с товарами для детей. И ведь генерал девятой армии не для неё старался. Сколько циклов Наилий жил без детей, боясь, что от генетического эксперимента родится больное потомство? Это все – ради его первого сына. И она не вправе отказываться.

– Большое спасибо Северине. Бесценный подарок, я очень тронута.

– Берегите Дариона, – ослепительно улыбнулся Марк, – больше отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь. Я украду вашего мужчину, а то он совсем закис без Шуи. Наилий, пойдем праздновать. Сын! Первенец! Мы обязаны напиться до вонючих дарлибов.

Генерал пятой армии кивнул и шепотом попросил подождать его в гостиной. Марк ушел, жестом выгнав рядовых, и теперь Наилий подошел к Куне.

– Сципиона иногда слишком много, – вздохнул генерал, усаживаясь на стул Публия, – но с его помощью многие вещи станут намного проще.

Наилий выглядел уставшим и озадаченным, но стоило Дариону закрутить головой в пеленке, как взгляд генерала изменился. В него вернулся тот восторг и обожание, с каким Наилий впервые занес ребенка в гостиную после операции.

– Извини, что я без цветов и говорю только сейчас. Спасибо тебе за нашего сына, Куна. И пожалуйста, помни, что бы ни случилось, ты всегда будешь матерью моего первенца.

Генерал обнял обоих, осторожно поцеловав сначала Дариона в пеленку на макушке, а потом Куну. Такие моменты стоило запоминать навсегда.

(обновление от 24.08)


Гостиная после перестановки выглядела, как отвоеванное у противника укрепление. Лишняя мебель сдвинута в угол и накрыта простынями, окна забаррикадированы шкафами, везде пустые и полные коробки, а каркас не застеленной кровати в центре словно разворотили взрывом гранаты. И бойцы девятой армии на позициях вытянулись по стойке смирно, стоило двум генералам зайти.

– Свободны, – сказал Наилий чужим подчиненным. Те не стали разбираться, кто им может приказывать, а кто нет, и дружно ушли. Марк пропустил последнего, и плотно закрыв дверь, присвистнул:

– Я, конечно, догадывался, что ты не подготовился, но вот прям настолько...

– Марк, как Северина себя чувствует с детьми? – перебил Наилий. – Я ведь тоже волнуюсь.

Генерал девятой армии обошел коробки и сел на табурет. Марк любил прятаться за радостью и громким смехом, но еще в интернате Наилий научился видеть сквозь маску. Угадывать, как на самом деле ему тяжело по мелочам. Чем крепче друг держал спину, тем ниже потом опускал плечи. Ворот комбинезона начинал душить, и Марк расстегивал молнию до белого ремня, а сегодня еще и рубашке досталось. Но по-настоящему настораживало даже не это. Всегда аккуратно выстриженные бакенбарды сейчас напоминали помятую старую щетку, а над губой торчали пропущенные бритвой волоски. Сколько дней растил щетину? Пять? Семь? Брился сегодня впопыхах и примчался слишком быстро.

– Живы дети, – наконец, ответил Сципион, – обошлось. Дышат сами, едят тоже, грудь у Северины взяли оба. Клавдий покапризничал немного, но потом, наверное, на сестру насмотрелся и тоже захотелось. Все хорошо, правда.

Генерал гримасничал, то усмехаясь, то кусая губы, и смотрел в одну точку на полу. Наилий знал, как он себя чувствовал, сам месяц ждал генетических анализов Дариона. В интернате оба думали, что стоит забраться на вершину, где сияли золотом вместо светила генеральские погоны, и никаких проблем больше не будет. Ошиблись. Бездна по-прежнему не подчинялась приказам, плевала на звания и не слышала просьб. А генералы под военными комбинезонами оставались мальчишками, возомнившими, что им можно больше, чем остальным.

– Главное, что все хорошо, – искусственным эхом повторил Наилий и замолчал. Не умел утешать. Совсем. И сделал так же, как десятки циклов до этого – просто сел рядом на первую попавшуюся коробку. Сципион переплетал пальцы и смотрел, как тень на полу отзывается на каждое движение. Темная клякса вспухала буграми, вытягивалась и сжималась. Мастер запрещал раздражать вселенную грустью, когда она давала повод для счастья. Он вообще относился к ней, как к женщине и всю жизнь тщетно пытался понять.

– Что ж ты люстру не выкинул? – громко фыркнул Марк, задрав голову и прищурившись на лампы в деревянном обрамлении. – Сколько мы тогда выпили? Как вообще утром проснулись?

– С трудом, – улыбнулся Наилий. – Я бы рад сегодня напиться так же, но мне еще итоги учений вечером подводить.

– Смеешься? Какие итоги? Если я сопли ненадолго распустил, это не значит, что планы поменялись. Рыба с собой, Шуи сейчас заварим, а с учениями ты будто не знаешь что делать. Явно кого-то за старшего оставил – пусть он отчеты и слушает.

Марк оживал и снова заряжался радостью. Ему сейчас эта пьянка нужна была даже больше, чем Наилию. Наверняка, Северина сама выгнала из дома, чтобы отвлекся от врачей и медицинского оборудования. Одного жаль, адреналин за день изрядно потрепал резервы сил генерала пятой армии. С трех глотков Шуи отключится, как мальчишка, впервые хлебнувший пьяной ягоды.

– Погоди с Шуи, – попросил Наилий. – Бойцы в Нарте детскую кроватку раздобыли. Привезли разобранную и я их обратно отправил с акушеркой и оборудованием. Публий дежурит, женщин я сейчас этим конструктором напрягать не хочу, а если выпью, то вместо кроватки воздушный катер соберу.

– Так, я понял, – решительно заявил Марк, вставая с табурета, – раз тебе хочется занять руки, тащи свой ребус: «вставьте деталь А в отверстие Б». Генералы мы или кадеты-первогодки? Неужели не осилим бред сумасшедшего конструктора, который по недоразумению назвали инструкцией по сборке? Хотя сдается мне, даже трезвые мы воздушный катер сделаем. Главное потом на нем со второго этажа не спрыгнуть. Не взлетит.

Без Шуи мебель не собиралась совсем. Фурнитура не подходила к технологическим отверстиям, а решетка ограждения до дрожи напоминала клетку для провинившихся кадетов. Генералы разложили будущую кровать на полу и с тоской смотрели на испещренную глифами и схемами инструкцию. Действительно, ребус. Хоть гвоздями  приколачивай, как придется.

– И все-таки, – нахмурился Марк, – почему ты со своей женщиной здесь, а не в Равэнне?

Лучше бы Наилий не слышал этого вопроса. Себе объяснить не мог, а Марку тем более. Не подходили они с Куной друг другу, как детали злополучной кроватки. Вроде все ясно, а никак не соединить.

– Помнишь легенду о половинках, что рассказывала матушка?

Сципион кивнул, а потом нахмурился, вглядываясь в лицо друга.

– Стой, не может быть. Не она?

– Чужая, да, – подтвердил Наилий и взялся за деревянные планки. «Соедините пятую с шестой, как показано на рисунке». – И я знаю, чья. Боец из моей личной охраны. В особняке служит.

– Рваная гусеница на танке, даже так? Ребенок-то хоть твой? Тест на отцовство сделали?

Наилия дернуло, но он ответил коротко и зло:

– Мой.

И плевать на ужас в глазах друга. Не до ущемленной мужской гордости. Половина офицеров на его месте выставили бы Куну за дверь, раз любовник на горизонте маячит, и она все равно к нему уйдет. Подпись в документах на признание отцовства, паек от муниципалитета и свободна. Строй свое счастье. Но Наилий не мог. По крайней мере, сейчас.

– Да уж, ситуация – хмыкнул Марк, пощипывая бакенбарды. – Нет, я понимаю, зачем ты её на другой материк притащил, но не проще ли было мальчишку выслать на север? Или где у тебя самое забытое несуществующими богами место в секторе?

– Жалость взыграла, – выцедил Наилий, нервно вворачивая болт шестигранником, – и совесть заела. Я свою единственную терпеливо жду, а чужую судьбу ломаю. Развел их пока по углам, посмотрим, как вселенная сподобиться свести вместе. Сколько циклов на это потратит? Или она только меня ненавидит, а к другим благосклонна?

Марк сел ближе и помог удержать наполовину собранную конструкцию. В схему уже не смотрел, болты подавал те, что попадались под руку.

– Тогда здесь Куну оставляй. Не до выздоровления и финала легарской компании, а насовсем. Не волнуйся, я присмотрю. Детский врач нужен? Пришлю своего. Вещи, продукты, что угодно. Даже не думай отказываться, я корыстен. Тебя, равнинный беглец, теперь в горы на буксировочном тросе не затащишь. А так я хоть видеть тебя начну чаще.

Заманчивое предложение. Много проблем за раз решались. Болтаясь в космосе и на чужих планетах – не все ли ему равно, как далеко сын будет от Равэнны? Вернется – навестит. И отчим раньше времени не заставит Дариона называть себя «папой». А потом, когда Куна уйдет, не придется волноваться, где они будут жить. Дом есть. Нужно передать его в муниципалитет Нарта и пусть они его обслуживают: завалы на дорогах чистят, дрова привозят. Гражданские, конечно, будут возмущаться, не нужна им такая обуза. Но Сципион на них управу найдет гораздо быстрее, чем генерал из чужого сектора.

– Хорошо, так и сделаем.

– Отлично, – просиял Марк и от радости до хруста затянул болт на почти собранном каркасе. – Снова будем соседями. Как поправится Куна, в гости с ней и сыном приезжай. Понимаю, что не скоро, такую операцию на дому пережила. Мощный у тебя все-таки полевой хирург. Тот самый, что из либрария переучился, да? Поощрить бы бойца. Капитана дашь?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю