Текст книги "Цвет крови"

Автор книги: Деклан Хьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Наверное, что-то заело. Маленький Рейлли поднял пистолет к моим глазам и ухмыльнулся, блестя живыми синими глазками.

– Держись подальше от дела Дэвида Брэди, понял? – прошипел он и полоснул меня по правой щеке острым краем пистолетного дула.

Я почувствовал боль, а маленький Рейлли снова поднял пистолет и нацелился на мою левую щеку. Я спиной толкнул большого Рейлли на машину сзади, прижался к нему и выбросил ноги каблуками вперед, лягнув маленького Рейлли в грудь, от чего тот упал, с громким стуком ударившись о бетонную площадку. Я с силой толкнул большого Рейлли, свалился вместе с ним, услышал, как упал и покатился по бетону пистолет, саданул большого Рейлли в грудь и пару раз в живот. Я уже стоял на ногах, и кровь струилась по моему лицу. Я чувствовал, какая она горячая, как она течет между шеей и ключицей. Большой Рейлли теперь кинулся на меня с ножом. Маленький Рейлли все еще валялся и тщетно пытался встать, прижимая руку к голове.

– Прикончи этого мудилу, Уэйн, – прохрипел он.

По-видимому, именно это Уэйн и пытался сделать – размахивал ножом, пытаясь достать до меня, – или, возможно, просто хотел подойти к своему брату. Мне бы лишь отодвинуться и дать ему пройти, если он этого хотел, но лично я жаждал совсем другого. Я вытер кровь с лица ладонью правой руки и загородил путь Уэйну, пытавшемуся пройти между двумя машинами. Он кинулся на меня, я сделал шаг в сторону и, схватив руку с ножом своей окровавленной пятерней, загнул ее за спину, поднимая все выше и выше, пока он не выронил нож. Затем я приложил его головой о капот машины, раз, два и еще раз, пока лицо его не превратилось в кровавое месиво, затем ударил о капот его правой рукой, раз два, и еще раз, потом еще добавил, пока не убедился, что держать в этой руке нож он не сможет очень долго, а может быть, никогда. Потом я швырнул его к брату, тот все еще не мог подняться, оба они свалились кучей, а я поднял нож, снова вытер кровь с лица и готов был сам прикончить его – потому что кровь ревела в ушах, требуя мести за испытанный стыд, потому что позволил застать себя врасплох. Даже если они и не собирались меня убивать, они вполне могли это сделать и еще могут попытаться. Но тут я услышал голос.

– Эд, ты же не хочешь замочить этих Рейлли. Они только возомнят о себе.

Глава 9

Томми Оуэнс, собственной персоной, в оливково-зеленом пальто и черной шляпе из флиса, держит в руке пистолет братьев Рейлли и выглядит так, будто я его давно не видел: ухмыляющийся, голова подрагивает от адреналина или от дури, а может, от того и другого вместе, весь из себя хвастун, готовый к драчке.

Я подошел в Томми и взял у него пистолет. Маленький «ЗИГ Р225», всего дюймов семь в длину, серо-синий и липкий от моей крови. Когда я направил его на Рейлли, пистолет показался мне на удивление легким.

– Кроме того, – продолжил Томми, – он вполне заменяет хороший кастет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Посмотри обойму, – предложил он.

«ЗИГ» был девятимиллиметрового калибра, магазин рассчитан на восемь пуль, и он оказался пуст. Рейлли вышли, чтобы напугать меня, но не убить. Теперь мне предстояло выяснить почему.

Томми заглянул мне в лицо.

– Придется накладывать швы, Эд, – констатировал он.

– Что ты здесь делаешь, Томми?

– Потом скажу. Шевелись, шевелись.

Я огляделся. Из дверей кабака за нами наблюдали несколько забулдыг. Еще несколько минут, и появятся вышибалы, а за ними и копы. Я достал чистый платок из кармана пиджака и приложил к лицу, чтобы остановить кровь.

– Мне нужно поговорить с Рейлли.

– Говори с Дарреном, он скользкий маленький урод, но в этой паре он голова. Насколько это возможно. И все едино Уэйн в отключке, так?

С этими словами Томми взял у меня нож и подошел к братьям, разделяя их взмахами ножа. Даррен Рейлли еще не полностью пришел в себя от удара головой и с трудом дышал после полученного удара в грудь. Уэйн скрючился у машины, здоровой рукой придерживая покалеченную и прижимая обе руки к окровавленному лицу, как будто боялся, что оно отвалится, если опустить руки.

– Лежать, – приказал ему Томми.

– В следующий раз с тобой не будет Лоу, – прошипел Уэйн сквозь пальцы.

Томми размахнулся, чтобы наподдать ему ногой, и Уэйн попытался залезть под машину. Томми сунул руку под серый капюшон Даррена Рейлли, схватил его за волосы и под аккомпанемент его воплей потащил ко мне.

– Заткнись к такой-то матери, – сказал он, поглядывая на дверь кабака, где стали собираться люди. – Где машина? – спросил он у меня.

Я показал на старушку «вольво», и Томми повел Даррена Рейлли к ней. Томми хромал – ему раздробило лодыжку, когда мы были пацанами, но его энергия била ключом, почти как в наши подростковые времена, когда каждая кража в магазине, набег на сад, кража велосипеда или угон машины совершались под предводительством Томми, а я оставался его верным сообщником. Я думал, что разочарование и неудачи давным-давно погасили в нем былой энтузиазм, но теперь я видел, как он запихивает Даррена Рейлли в машину на заднее сиденье, забирает у него мобильный и пытается завязать ему глаза шарфом. Он оказался снова на коне.

– Поезжай на угол Пирс-драйв и Пирс-райз, Эд, – прошептал он мне на ухо. – Там как раз есть подходящее местечко.

Местечко оказалось закрытым гаражом на окраине Вудпарка; две металлические двери были заперты. На них граффити: «К ЧЕРТУ ПОЛИЦИЮ», «ПРАВИЛА ХАНИПАРКА» и «МАРИЯ И КРИСТИ НАВСЕГДА».

Томми вытащил связку из ста ключей, не меньше, и протянул мне.

– Правая дверь годится, Эд. Один из ключей подходит – не помню, какой именно. Я займусь молодым Дарреном.

Перепробовав дюжину или около того ключей, я нашел один, открывший дверь. Прямо за дверями оказалось пустое место. Я вернулся в машину и загнал ее в гараж. Томми вылез, закрыл дверь и щелкнул выключателем. Зажглись лампы дневного света. Мое лицо снова начало кровоточить, но на этот раз не так сильно; я перевернул платок и приложил его другой стороной. В гараже стояли еще три машины, все закрытые брезентовыми чехлами. Сзади бетонного сооружения имелись еще алюминиевые двери, такие же, как те, через которые мы въехали. В углу маленький офис с окнами из стекловолокна, внутри пустые, пыльные полки, стол и стул – все старое и омерзительно грязное. Я взглянул на Томми, требуя объяснений.

– Хозяин гаража в городе. Я на него иногда работал, переделывал ворованные машины. У него такие гаражи повсюду, он перевозит моторы из одного в другой, так что в случае рейда на один из них никакой связи с другими не обнаружится. Я сделал копии ключей, когда на него работал. Проверил этот позавчера, увидел, что тут есть пустое место. Всегда может пригодиться.

Я кивнул. Неужели Томми вернулся в бизнес, связанный с крадеными машинами? Или он его никогда и не покидал? Я всегда испытывал трудности, пытаясь понять, лжет Томми или нет, потому что зачастую он и сам не был уверен, правду ли говорит, просто плыл по течению, куда кривая вывезет.

Томми вытащил Даррена Рейлли из машины. Поездка подняла ему настроение. Он приподнял брезент и оглядел салон ярко-синего «мерседеса» без номерных знаков.

– Именно об этом я и говорил, Томми.

– Не пойдет, Даррен, – сказал Томми.

– Да ничего ты не сможешь сделать, мать твою, когда Уэйн тебя прищучит…

– Уэйну потребуется врач для его личика, прежде чем он что-то сможет сделать, – ответил Томми. – И даже если он попытается нас достать, то ведь он не знает, где мы, разве не так?

– Я имел в виду потом, когда вы отсюда уедете. Когда ты останешься один.

– На твоем месте я бы о будущем не думал, Даррен. Кто сказал, что будет какое-то «потом»?

Даррен рассмеялся:

– Ты вдруг стал крутым ни с того ни с сего? Твой приятель Лоу наверняка прислуживает копам.

– Возможно, но я нет.

Томми внезапно ударил Даррена тыльной стороной ладони по уху. Рейлли взвизгнул, но я заметил, как Томми поморщился. Его рука заболела от удара, и он старался это скрыть. Я и сам поморщился, увидев, как Томми ударил парня; насилие никогда не составляло часть его хулиганского репертуара.

– Томми, – оборвал его я, причем постарался сделать это как можно резче. Томми виновато поднял на меня глаза и почти покраснел. Мне пришлось отвернуться, чтобы он не видел моего лица: боялся рассмеяться. Я направился к дверям в конце гаража. Томми потащился за мной, одним глазом поглядывая на Рейлли, потиравшего ухо.

– Твою мать, что здесь происходит, Томми? Этот гараж, к тому же ты бьешь людей в ухо? Мы что, собираемся пытать этого парня?

– Он мне деньги должен.

– Он должен тебе деньги? Каким образом? Торговец наркотиками, занимающийся мелочевкой в Вудпарке, и он тебе должен деньги, тебе, безработному, хватающемуся за любую работу… Как это может быть?

Красное лицо Томми сморщилось по-мальчишески, он даже губы надул. Так всегда бывало со мной и Томми: сначала я его старший брат, потом отец, затем – строгий учитель. А быть школьным учителем кого-либо в три часа утра – настоящий кошмар, да и в другое время в этом мало приятного. Лицо болело, рана все еще кровоточила. Я толкнул Томми кулаком в ребра, чтобы он начал говорить.

– Эти порнодиски, – выдавил он. – Я взял их у Рейлли.

– Не у Брока Тейлора?

– Нет. И я заплатил вперед.

– Почему ты сказал мне, что получил их от Брока Тейлора?

– Я подумал, ты заткнешься насчет той неразберихи, в которую я попал, если будешь думать, что у меня дела с Броком. Короче, я дал Рейлли по пятерке за каждый диск, собирался продать по десять и так заработать штуку.

– А Брок Тейлор?

– При чем тут Брок Тейлор? Он ни к чему отношения не имеет. Говорю же, мне это просто… пришло в голову.

– А как вышло, что ты «просто» появился сегодня? В нужном месте, в нужное время? Ты следил за мной или за Рейлли, или как?

Томми посмотрел в сторону, шумно вздохнул и покачал головой:

– Просто совпадение, Эд. Решил зайти в гостиницу «Вудпарк» пивка попить. Пришел, увидел тебя…

– Перестань Томми. У Брока Тейлора по крайней мере есть класс.

– Клянусь жизнью моей дочери.

– Не верю я тебе, Томми…

– Я следил за Рейлли.

– Спасибо. Зачем?

– Я им должен. Занял как-то для… ну, ты знаешь. Как обычно.

– И?..

– И я не мог себе позволить расплатиться, а проценты все росли, мать их, вот я и пытался нарыть на них что-нибудь, чем можно воспользоваться.

– Что конкретно? Как воспользоваться? Поймать их на продаже кокаина или ростовщичестве, затем пригрозить, что выступишь свидетелем в полиции? Не в твоем стиле. Я не верю ни одному твоему слову, Томми, ни одному долбаному слову.

– Я болтался в Вудпарке, высматривал их. Рейлли всю ночь ходили туда-обратно. Я не знал, что они собираются на тебя напасть, даже не знал, что ты в кабаке.

Но я уже не слушал. Лицо болело, кровь попала в правый глаз, его сильно защипало. Я плюнул на платок и вытер глаз. По крайней мере кровь не текла так сильно. Я замерз и устал; мне срочно требовалась выпивка и горячий душ, к тому же не мешало как следует выспаться и заняться делом, не связанным с кузенами, трахающими друг друга. Вместо этого я торчал здесь, в этом сраном гараже, с разодранной физиономией вместе с моим другом, маниакальным вруном, и маленьким уродом по имени Даррен Рейлли, угрожавшим мне и бившим пистолетом, а сейчас, пуская слюни, он любовался в окно ворованного «мерседеса» на себя самого или представлял себя любимого за рулем роскошной машины. Я решил дать время Томми придумать, что говорить дальше. Я быстро подошел к Рейлли сзади, схватил его за воротник и крепко приложил мордой к окну раз шесть, а может, и больше, затем вытащил его в переднюю часть гаража, ближе к алюминиевым дверям и толкнул. Он успел ухватиться за дверные стойки и избежал дальнейшего повреждения физиономии. Лицо его заливала кровь, и он тихонько скулил.

– Ладно, ладно, – выдавил он. – Чтоб ты сдох. Чего надо?

– Кто велел тебе припугнуть меня?

Даррен Рейлли задержался с ответом, поэтому я пихнул его и наступил на ногу, ближе к лодыжке, от всей души. Он закричал, упал на пол и остался там лежать, постанывая.

– Кто велел тебе припугнуть меня? – повторил я.

– Шон Мун, – сказал он. – Мать твою!

– Шон Мун? Не стоит делать из меня клоуна, Даррен.

– Клянусь. Заплатил нам и все такое. Как в тот раз, когда он велел нам последить за молодыми.

– Какими молодыми?

– Детками Говардов.

– Шон Мун заплатил вам, чтобы вы присмотрели за Эмили Говард и Джонатаном О'Коннором?

– Ну да. Брэди все с ним организовал. Мы только сделали то, что нам велели. Взяли деньги и унесли ноги.

Рейлли вытер часть крови с лица и осторожно потрогал нос. Мне не показался он сломанным. Наверное, я теряю навыки.

– Получается, что всем командовал Брэди?

– Мун совсем не такой придурок, как ты думаешь. Он головастый, вполне мог бы учиться в универе. Я так считаю, они работали на пару. Они всю эту идею с шантажом твоего старого приятеля Говарда провернули.

– Они это провернули вместе?

– Ага. Думаю, он действовал с ними заодно. Вообще-то мне наплевать. Нам хорошо заплатили – это все, что я знаю. Даже если они не дадут нам посмотреть на игрища.

– И кто шантажировал Брэди и заставил его снять порнофильм изначально?

– Что? Я тебя не понял, – пробурчал Даррен Рейлли. Он покрутил ногой. – По крайней мере не сломана. Вот починит Уэйн свой нос, тогда я тебе не завидую. Он у нас злопамятный.

– Дэвида Брэди шантажировал и заставил снять порнофильм отец несовершеннолетней, с которой он переспал. Ты не знаешь, кто это мог быть?

– Грязный ублюдок. Нет, я не знаю.

– Я знаю, – раздался голос.

Когда я повернулся, чтобы взглянуть на Томми, то увидел, что голова его опущена и он весь трясется. Он поднял голову, и я поразился, заметив слезы в его глазах. Он что-то сказал, но я не расслышал. Я подошел поближе. Тогда он сказал мне на ухо:

– Моя дочь, Эд. Наоми.

И все сразу встало на свои места. Я достал записку, которую передали Джерри Далтону в регби-клубе, и посмотрел на нее. «Джерри, пожалуйста, позаботься, чтобы Дэвид Брэди это получил».

Вот почему почерк показался мне знакомым. Потому что это был на удивление элегантный почерк Томми, не совсем каллиграфический, но близкий к тому. В первый раз я получил от него записку, когда мне стукнуло лет девять. Там значилось: «На перемене ты мертвец». Лучший почерк в классе. Мы дрались в кольце орущих мальчишек, и я побеждал, когда Томми вдруг отступил в сторону и я врезал правым хуком в гранитную стену и костяшки моих пальцев мгновенно покрылись кровью. Он был умнее, чем выглядел, иногда умнее меня. Недооценивать Томми Оуэна было чревато.

Томми прислонился к еще одной покрытой брезентом немецкой машине, судя по форме – «БМВ», стоящей в конце гаража. Я оставил Даррена Рейлли и подошел к Томми.

– Рассказывай, – велел я.

– Она осталась у нас в тот раз, когда ты находился в Уиклоу, занимался делом о мошенничестве. Мы с ней славно ладили, хотя ее мамаша лезла из кожи вон, чтобы настроить ее против меня. Не говоря уже о том, что совсем распустила ее. Ты бы слышал, как она говорит – сплошная ругань, а ведь ей всего тринадцать лет. И этот макияж, и выбеленные волосы, и велюровый розовый костюм с надписью «Сочно» на заднице, еще татуировка на копчике, ну, ты знаешь, тавро проституток: вроде двух зигзагов молнии, указывающих вниз, на ее дырку. Срань господня. Неужто Паула все время обдолбаная, если разрешает Наоми так разукрашиваться? Ноя ничего не сказал. Понимаешь, она хорошо учится, с ней можно посмеяться, и она всегда держала мою сторону против Паулы. Даже когда я бывал не прав.

Я повернулся, чтобы проверить, чем занимается Рейлли. Парень быстро отвернулся. Когда Томми начал говорить, он подошел поближе.

– Давай сначала избавимся от этого урода, Томми, а потом ты расскажешь мне свою историю.

Томми завязал глаза Даррену Рейлли шарфом, я открыл дверь, сел в «вольво» и задом выехал из гаража. Свет не горел, и когда Томми и Рейлли вышли и Томми потянулся, чтобы закрыть дверь, я заметил, что Рейлли дергает шарф. Шарф спустился ему на нос. Разглядев, где находится, Даррен снова сдвинул повязку на место и затянул потуже. Томми защелкнул замок на алюминиевой двери и сделал вид, что не заметил манипуляций Рейлли. Он пихнул его на заднее сиденье, и я поехал назад к гостинице «Вудпарк». Там Томми вытолкнул Рейлли из машины, и он двинулся по парковочной стоянке, грозя нам всеми возможными карами и матерясь. Томми сел в машину рядом со мной, я выехал на двурядную дорогу, а оттуда на шоссе, ведущее в город.

– Короче, – начал Томми, – сидим это мы и смотрим что-то по телику, как вдруг раздается стук в дверь и появляется некое чудо в перьях: голова выбрита, только кок торчит, ну, ты знаешь; Наоми тут же вскакивает: «Это ко мне, па», – и исчезает за дверью. Какой-то парень, она его ждала, я слышал, как они переговариваются в холле. Я молчу, не хочу вмешиваться. Она же так спешит, что забывает свой телефон, он так и остается лежать на подлокотнике дивана, один из навороченных, с камерой, ты знаешь. Из-за дверей слышится хихиканье, шепот, и у меня совсем мало времени, чтобы проверить телефон, узнать, кто ей звонит. Не очень красиво, но… ладно, проехали. Я ведь все еще ее па, верно? Решил сказать, что сам собирался купить такой же, если она войдет. И продолжаю просматривать фотографии. Ее друзья в школьной форме, молодые парни, Паула, моя мама, даже одна собственная фотография попалась. И тут снимок Наоми и девчонки Говардов, и они обе сосут член у парня. Мать твою, я едва не блеванул. Честно, не вру. И я смотрю дальше, и там еще фотографии, все они друг на друге, делают черт знает что и снимают друг друга. Потом трахаются совсем мерзко, и я узнаю в одном из мужиков Дэвида Брэди. На одном из снимков он подмигивает в камеру, тогда как Наоми… О блин! Черт бы все побрал.

Томми замолчал, и я слышал, как он дышит – глубоко и медленно, стараясь взять себя в руки. Туман снова сгустился; мир сократился до четырех рядов движения, без устали текущих в город и из города. Я прикурил две сигареты, протянул одну Томми, он взял, и машина наполнилась дымом.

– Я услышал, как хлопнула входная дверь. Она вернулась в комнату, вся в улыбках, красивая, ну, ты знаешь, все еще моя маленькая девочка. И я подумал: брось все, поговори с Паулой… не лезь в эти дела сам. Понимаешь, я так подумал, но разве мог я промолчать? Тринадцать лет… и этот гад лыбится, как… короче, я все выболтал, и она, разумеется, рассвирепела, обозвала меня ищейкой, и извращением, и говнюком и так далее и бросилась к двери, а я спрашиваю, знает ли об этом Паула? Это ее остановило. Ведь ладно татуировка, и одежонка, и все остальное, но картинки не произведут на Паулу приятного впечатления – за это можно поручиться.

У бывшей жены Томми крашеные рыжие волосы и немного грубоватое, но симпатичное лицо. Ее ненасытный аппетит в отношении мужчин можно сравнить с ее полным к ним пренебрежением. Паула умудрялась переспать с мужиком еще до первого свидания, что, соответственно, сводило на нет шансы на такие свидания в будущем и еще больше укрепляло ее в презрении к сильному полу. Недавно она попыталась весьма презрительно со мной заигрывать, просидев несколько часов в баре среди людей, у которых не имелось такого дома, куда бы им хотелось пойти. Я избегал ее, но с такой женщиной, как Паула, и в таком баре ты ощущал, что это дело времени. Но когда она застала мужика, жившего с ней несколько месяцев, за приставаниями к Наоми, то пырнула его в руку отверткой. «Я целилась ему в яйца», – сказала она Томми. Мужик уехал к брату в Копенгаген, что, вероятно, достаточно далеко, хотя лично я уехал бы еще дальше.

– И что потом случилось, Томми?

– Она призналась, что принимает таблетки в регби-клубе в Сифилде и спит с Брэди; он и уговорил ее потрахаться втроем. Похоже, это сейчас модно, девчонки облизывают друг друга и все такое, даже если они не лесбиянки. Омерзительно, мать твою. Она пыталась сделать хорошую мину при плохой игре, рассказывала, как ей было здорово, говорила, что я давно отстал, но я заставил ее вместе со мной просмотреть фотографии, и она в конце разревелась. Я чувствовал себя плохо, вроде как чересчур уж на нее навалился, но ведь я хотел ей только добра. Понимаешь, когда кто-то еще их увидел – я например, – до нее дошло наконец… что это стыдно.

Мы остановились на красный свет в Доннибруке; из регби-клуба на другой стороне улицы доносилась громкая музыка, мелькали разноцветные огни – там шла вечеринка по поводу Хэллоуина: пьяные девчонки-подростки в коротких юбчонках и мизерных топах проходили мимо, пошатываясь на высоких каблуках и держась за руки, накрашенные, как жены футболистов или проститутки из «третьего мира». Две девчонки сидели на углу, одну рвало, другая держала подругу за волосы, чтобы она не изгваздалась в блевотине.

– И я должен был решить, что делать. Я не хотел ничего говорить Пауле по той же причине, по какой не хотел идти в полицию: так Наоми окажется в дерьме по самые уши. Я что хочу сказать? По виду ей можно дать восемнадцать, она пила таблетки, она находилась в клубе, где торгуют выпивкой… Брэди ведь не в темном переулке ее поймал. С другой стороны, я не хотел, чтобы этот ублюдок избежал наказания. На этих фотках он держит камкордер, этот гад сам все фотографировал. И тут мне пришла в голову идея.

– Накормить Брэди его же собственным лекарством.

– Вроде того.

– Ну а конкретно что ты собираешься предпринять, Томми? Если учесть, что тебе самому все это показалось таким омерзительным, зачем ты потребовал, чтобы они сделали еще один фильм?

– В порядке страховки. Против Брэди. Он мог продать это кому угодно, вывесить в Интернете. Ведь речь идет о моей дочери. Никто, на хер, не знает, что Брэди делает с фильмами, которые снимает.

– Делал. Он уже никогда больше ничего не снимет.

– Я к этому не имею никакого отношения, Эд.

– Я тебе верю.

– У меня все это бродило в голове… Наверное, у меня крыша поехала, я впал в такую ярость. Я придумывал, что бы с ним сделать, как бы его унизить…

– Почему тогда ты не заставил его действовать?

– Что?

В этом «что» чувствовалась попытка потянуть время, опасение попасться на вранье.

– Единственное доказательство, что Брэди в этом участвовал, тот снимок, где в зеркале виден его браслет. Наверняка это произошло случайно. Тогда какую страховку ты бы поимел, если бы он держал в руках камеру? Нет, Томми, ты сам в этом участвовал, верно?

– В чем, Эд?

– Не делай этого, Томми, не ври мне сейчас. В шантаже Шейна Говарда. Только скажи мне, кому пришла в голову эта идея, тебе или Брэди?

Томми опустил стекло и выбросил окурок на Лисон-стрит, заполненную людьми, идущими с маскарада: скелеты, ведьмы, вампиры, цепочкой двигающиеся по тротуару, обходя менее элегантных пьяниц. В небе с грохотом продолжали взрываться петарды. Томми снова поднял стекло.

– Брэди, – сказал он.

Сердце у меня упало.

– Какая тут связь с Шоном Муном?

– Понятия не имею. Просто Брэди, похоже, был с ним знаком.

– А Рейлли тоже находились в деле?

– Нет.

– Да. Кто их втянул? Я знаю, они снабжали Дэвида Брэди наркотиками. Но возможно, они и с тобой были связаны, Томми. Может быть, ты их взял в дело, потому что задолжал им денег. Или ты вдруг оказался в долгу, потому что шантаж провалился. Я занялся этим делом, и ты не захотел доводить его до конца. А тут еще Дэвид Брэди умер, и ты уже не мог довести это дело до конца. Но Рейлли остались недовольны, они ведь рассчитывали на большие бабки. Шантаж человека вроде Шейна Говарда порнографическими фотографиями его дочери подразумевал не только единовременную выплату, но и мог превратиться в зарплату. Работа на всю жизнь, «мерседесов» как грязи.

– Нет.

Я остановил машину около ограды на южной стороне парка на Фитцуильям-сквер. Щеку все еще жгло, но когда я до нее дотронулся, рука оказалась практически сухой. Если рана перестала кровоточить, она сможет зажить и без швов.

– Будет тебе, Томми. Ты думаешь, я не просек устроенную тобой пантомиму? Как ты совершенно случайно привез Даррена Рейлли в гараж, полный краденых машин, над которыми ты работал; как он смотрел на них и по его виду читалось, что он заранее предупрежден; как ты на обратном пути слабо завязал ему глаза, а сам повернулся к двери, чтобы ее запереть, и он смог оглядеться и понять, где находится. Я еще удивился, что ты тайком не сунул ему ключ для полноты картины.

– Эд, ты все не так понял…

– Как только он оказался внутри, он тут же начал пускать слюни над «мерсом», и еще он сказал: «Именно об этом я и говорил, Томми». А ты заехал ему по уху – думал, это меня собьет. Выкладывай правду, Томми.

– Даррен Рейлли… Верно, я пообещал ему показать машины, но… он понимал, что не стоит с ними связываться. Потому что он знал, кому они принадлежат.

– И кому же они принадлежат?

– Броку Тейлору. Клянусь, раньше я врал, но сейчас говорю правду. Они принадлежат Броку. У него такие гаражи по всему городу, он их перекрашивает, кое-что меняет, ставит новые номерные знаки, все положенное. Я когда-то… много лет назад… та, в Вудпарке, оказалась первой. Недалеко оттого места, где у твоего отца был гараж.

– Что бы это значило? Какое отношение ко всему этому имеет гараж моего отца?

– Я тогда работал на него. Ну и Брок тоже там работал. Там он и начал – в смысле угонять машины. Ты помнишь…

– Я не помню, и мне наплевать, Томми. Мой отец давно умер, его нет, и он никак не может быть во всем этом замешан.

Томми хотел было продолжать спорить, но передумал. Покачал головой и поморщился.

– Ладно, ладно. Извини меня, Эд. Знаю, я тут здорово обделался.

– А что, по-твоему, происходило с Эмили Говард? Ну погоревал ты по поводу своей дочери, так почему же не подумал, через что приходится проходить другим женщинам?

Томми стыдливо пожал плечами:

– Наверное, я решил, что им уже больше восемнадцати. Я не присутствовал ни при одной съемке.

– Ну да, ты только собирался получить свою долю от выкупа и расплатиться с Рейлли.

Томми кивнул.

– А что потом? Жесткая порнография, шантаж, убийство, и что дальше? Жить в счастье и покое?

Томми закусил губу. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Это же все для моей дочери Наоми. Я не имею никакого отношения к убийству, Эд, ты же знаешь, я не способен…

– Не пытайся спрятаться за своей дочерью, Томми. Наоми не брала деньги в долг у прохвостов. Наоми не заставляла других женщин заниматься сексом перед камерой. Вылазь из машины.

– Эд?

– Знаешь, где мы находимся?

Томми огляделся.

– Где-то в городе. Около Бэггот-стрит?

– Фитцуильям-сквер. Знаешь, кто живет через дорогу?

Я показал на один из четырехэтажных домов из кирпича, выстроившихся вдоль улицы. Чем дома выше, тем меньше становились их окна.

– Нет.

– Уверен?

– Я же сказал, нет.

– Здесь живет твой старый приятель Брок Тейлор. В приложении к «Айриш таймс» опубликовали снимок его дома; он, очевидно, один из выдающихся жильцов на этой площади. Может быть, он сможет решить твои проблемы. Мне надоело этим заниматься, Томми. Если честно, мне следовало бы передать тебя копам. Я больше не могу позволить себе такую ответственность. Отдай мне ключ. Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. И вообще с моих глаз.

– Пожалуйста, Эд, – сказал Томми. – Эти Рейлли меня прикончат…

Я сунул ему в руку пятьдесят фунтов, чтобы он мог взять такси, перегнулся через него и открыл дверцу. Он не двигался, и тогда я вытолкнул его. Он швырнул ключ в окно, похромал через улицу и ненадолго остановился напротив дома Тейлора, где сразу же замигала охранная сигнализация. Несколько секунд он изгибался и крутился на месте подобно мотыльку, попавшему в свет лампы. Затем встряхнулся, злобно показал мне два пальца, двинулся дальше и исчез в темноте.