Текст книги "Цвет крови"

Автор книги: Деклан Хьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Они заставили меня. У меня не было выбора, – сказал Шон Мун.

Я протиснулся мимо него и направился прямиком к лестнице. Дверь во вторую спальню была закрыта, но не заперта. Я открыл дверь и увидел двух людей, дерущихся на кровати. Одной из них оказалась Эмили Говард, а вторым – тощий блондин, я уже видел его в фильме и на фотографиях, тот самый, с татуировкой орла на плече. Татуировка и сейчас четко виднелась. Он был голым до пояса, только джинсы, и больше ничего. На Эмили был надет короткий килт и черный лифчик. Несколько секунд они меня не замечали, а я не заявлял о своем присутствии. Боролись они шутя, более того – это больше походило на любовные заигрывания. Либо Эмили была сильнее его, либо он ей поддавался, но ей удалось сесть верхом ему на грудь и прижать руки над головой. В этот момент она заметила меня.

– Какого хера вам тут нужно? – спросила она.

– Меня зовут Эд Лоу, – сказал я. – Твой отец нанял меня, чтобы я тебя нашел.

Опершись одной ладонью о безволосую грудь парня, она перекинула ногу над его головой и остановилась передо мной, откинув голову и выпятив грудь. Зрачки расширились, отчего глаза казались черными, а не карими, губы так распухли, что толком не смыкались. Я чувствовал ее дыхание на своем лице.

– Ты кто, что-то вроде частного сыщика? – спросила она. В голосе ее презрение смешивалось со смехом. Я едва сам не рассмеялся. Ее смех был таким заразительным.

– Совершенно верно, – подтвердил я.

– Ну так ты меня нашел. Теперь отвали. Хотя нет, подожди, ты кое-что можешь передать папочке: скажи, что здесь его племянник Джонни.

Парень поморщился в ответ на произнесенные ею слова и отвернулся к окну. Эмили или не заметила, или отнеслась наплевательски. Мне не показалось, что она обдолбана – вернее, на это было похоже, но я не верил. В глазах светилась бесшабашность, замеченная еще у ее матери, но материнская холодность отсутствовала. Глаза светились страстью и юной бравадой, сквозило в них и легкое безумие.

– Вы правильно поняли, мистер Лоу. Я трахаю своего собственного кузена Джонатана. Гордость и радость тетушки Сандры. Скажите отцу, скажите матери Джонни. Пусть они сделают это частью блистательной хроники семейства Говард. Может быть, после этого они оставят нас на хер в покое.

Голос Эмили в конце ее выступления поднялся высоко, почти на грань истерики. В былые времена я бы закатил ей пощечину. Наверное, пощечина стала бы для нее встряской попроще, чем то, что я собирался сказать.

– Эмили, у меня для тебя плохие новости. Твоего бывшего бойфренда Дэвида Брэди нашли сегодня утром мертвым. Его убили.

Лицо Эмили застыло, глаза закатились. Кровь отлила от лица, она начала дрожать. Я подумал, что у нее конвульсии, поэтому протянул руку, чтобы удержать ее. Она оттолкнула ее и начала колотить меня кулаками, попадая в грудь и лицо. Я схватил обе ее руки и держал, пока она не утихомирилась, немного постояла неподвижно, дыша рывками, потом обмякла, уронила голову мне на плечо и разрыдалась. Джонатан вскочил и подошел к ней. Я протянул руку, чтобы отстранить его.

– Это ты во всем виновата, ты, хитрая шлюха, – пропади ты пропадом! – закричал он.

Глава 5

Я думал, что Джонатан успокоился, но тут завелась Эмили, и парочка вошла в раж – какое-то время только и слышалось: «ты всегда… ты никогда… твой отец… твоя мамаша… пусть эти Говарды застрелятся…»; причем Эмили явно брала верх. Надо сказать, крайне тяжело находиться в маленькой комнате с полуодетыми кузеном и кузиной, увлеченными любовной ссорой. Наконец они поутихли. Я предложил им одеться и заметил, что буду ждать внизу. Шон Мун ждал в гостиной. Я сначала осмотрел кухню: кругом коробки из-под пиццы и еды для микроволновки. По первому впечатлению, они обретались здесь довольно долго. Как я заметил, войдя в гостиную, она полностью соответствовала тому помещению, где снималось порно. А Шон Мун страстно хотел поговорить, но очень боялся, что его подслушают.

– Не волнуйся, они все еще в комнате, – шепнул я. – Что ты хочешь сказать?

– У меня никогда не было неприятностей с полицией, – ответил Мун.

– Так расскажи мне о случившемся, и, возможно, их и не будет, – заметил я.

– Они заплатили мне, чтобы я пустил их в дом.

– Кто тебе заплатил? Парни в серых капюшонах?

– Эти Рейлли. Они… я не знаю. Их папашка занимался асфальтированием в Вудпарке, но эти Рейлли – они за все хватаются. Короче, я был в гостинице «Вудпарк», и они спросили… сказали всего на несколько дней, парочка порнофильмов, и я могу смотреть и все такое. Тысяча евро.

– И кто тут побывал?

– Эти двое, что наверху, еще одна девчонка, зовут Уэнди, она в первом фильме снималась, затем Уэнди и Петра – во втором. И Рейлли.

– И Дэвид Брэди.

Мун уставился в пол. Ковер когда-то был светлым, цвета слоновой кости скорее всего – определить точно невозможно из-за разнообразных пятен и грязи, накопившихся на нем. Я бы побрезговал к нему прикоснуться, не говоря уж о том, чтобы заниматься сексом.

– Почему его убили?

– Хороший вопрос. Есть идеи?

Мун решительно потряс головой.

– У меня никогда не возникало никаких неприятностей…

– Ты уже это говорил. Но у Рейлли возникали. Они киллеры?

Снова головотрясение.

– Нет. Вот только…

– Наркотики?

– Я так думаю. Но я не…

– Знаю, ты не. Чем ты занимаешься?

– Я получаю пособие по нетрудоспособности. Грудь. Надышался газов.

Я осмотрелся. Около телевизора стопкой сложены видеодиски: «Манчестер юнайтед», «Звездные войны», «Звездный путь», «Властелин колец», множество мультфильмов. Еще игровая приставка и набор компьютерных игр. Судя по всему, основным занятием Муна являлось сидение перед телевизором.

– Ты часто бываешь в гостинице «Вудпарк»?

– Только когда показывают матч. Я ведь почти не пью. Не нравится вкус.

– А как насчет порнофильмов, Шон? Они тебе нравятся? Он взглянул на меня из-под прыщавого лба со скрытой похотью на лице ребенка-перестарка.

– Они пообещали дать мне видеодиски. Но обманули. Думаете, дадут?

Я услышал шаги по лестнице.

– Не думаю, Шон. Не думаю.

По дороге в зубоврачебную клинику Шейна Говарда Эмили и Джонатан молчали. Кроме Аниты, там никого не оказалось. Анита сказала, что доктор позвонил днем и попросил отменить все назначения на вторую половину дня. Разумеется, с двумя пациентами ей связаться не удалось, так что ей пришлось оставаться на своем месте и разбираться с ними, когда они появились. Она не выглядела чересчур счастливой, услышав о нашедшейся Эмили, но улыбнулась и перекрестилась. Она показалась мне женщиной, которой было о чем подумать.

Я объехал бухту и по покатой дорожке добрался до особняка Говардов. «Порше» на месте не оказалось, но у Эмили имелся ключ от дома. Когда мы вошли внутрь, Эмили объявила о своем желании идти спать. Я не посчитал это удачной мыслью, о чем ей и заявил, и она снова взорвалась. Как следовало из воплей девчонки, ей плевать на то, что я думаю. Я всего лишь еще один лакей, оплаченный ее отцом, так что теперь, когда я выполнил свою работу, мне следует снова спрятаться под тот камень, откуда я выполз. Джонатан приложился к бренди – он разжился им у столика с напитками – и теперь сидел на диване и наблюдал за нами. Очень тощий, глаза красные, а выражение лица менялось от презрительного до любезного. Видимо, ситуация казалась ему очень забавной. Я удивлялся его способности увидеть смешное в произошедшем, но, очевидно, ему это удалось, потому что иногда он разражался смехом, вроде как припоминая особо смешной момент, затем его глаза сужались, а руки взлетали вверх, дабы закрыть рот, чтобы, по-видимому, не сказать что-то лишнее и не испортить игру.

– Я не уверен, что уже выполнил свою работу, – сказал я Эмили. – Мне еще нужно послушать, что ты обо всем этом расскажешь.

– А я так не считаю, – заявила она и вышла из комнаты.

Я пошел за ней по холлу.

– В таком случае мне придется позвонить в полицию и рассказать, что ты вместе со своим кузеном участвовала в порнографических съемках, причем оператором скорее всего был недавно убитый Дэвид Брэди. У меня есть фотографии и еще один фильм с участием Джонатана, и, по-моему, вы не оставляете мне другого выбора, как сдать вас им, – бросил я в ее удаляющуюся спину.

Она остановилась, но не повернулась.

– Не решен еще также такой вопрос: держали ли тебя против твоей воли или ты добровольно принимала участие в этой затее. Если верно последнее, то тебе может быть предъявлено обвинение в шантаже и вымогательстве.

– Я действительно очень устала, мистер Лоу, – произнесла она шелковым голосом испорченной папочкиной дочки.

– Я тоже не прочь отдохнуть, но поскольку нам с тобой не три года или восемьдесят, полагаю, что мы в состоянии протянуть еще часок без сна, – предложил я.

Ее плечи затряслись. Еще слезы, подумал я, но когда девчонка обернулась, она смеялась.

– Ладно, все правильно, вы не похожи на тех слизняков, которых отец обычно ко мне приставляет, – продолжила она. При этом тряхнула яркими волосами, затем взглянула на меня большими темными глазами и привычно надула губки.

– А каких слизняков к тебе обычно приставляет папаша? – спросил я, когда мы направились назад в гостиную.

– Больших экс-копов в куртках, с пивными животами. Они, предположительно, должны выглядеть незаметно, но сами подумайте, как может быть незаметным огромный толстый мужик с красной мордой в кабаке, набитом тощими студентами? Не получится.

Эмили села рядом со своим кузеном, хлопнула его ладонью по колену и повела ей дальше, по бедру. Джонатан снова закатил глаза; когда она добралась до паха, то сжала руку, а он показал ей язык. Я пошел налить себе бренди. В доме было холодно, поведение детишек раздражало, а то, что за всем этим скрывалось, беспокоило. На столике оказался «Джеймисон», и я решил выпить виски вместо бренди. Внезапно стемнело, как часто случается в туманный и влажный Хэллоуин; кажется, стало даже темнее, чем ночью.

Теперь Эмили толкала Джонатана в бок, а он ежился, гримасничал и хихикал. Я сидел напротив и ждал, когда они закончат, и через некоторое время они все-таки бросили это занятие.

– Кто предложил снять порно? – спросил я.

Последовало короткое молчание, затем Джонатан убрал руку.

– Это Дэвид Брэди придумал, – промямлил он.

Эмили ударила его так стремительно, что сначала вообще трудно было разобрать, что случилось. На ее пальцах имелось несколько колец, расцарапавших Джонатану щеку и висок. Из ранок сразу потекли тоненькие струйки крови. Джонатан вскрикнул от боли и сначала попытался отстраниться от нее, но быстро взял себя в руки и заменил гримасу боли на маску покровительственного изумления, которую он привык носить, защищаясь от нее. Также быстро он повалил ее и схватил за горло. Она извивалась под ним на диване, дрыгая ногами в тяжелых велосипедных ботинках. Я схватил его за волосы и стащил с нее; затем поставил Эмили на ноги и схватил ее запястья одной рукой. Джонатан отшатнулся, подняв руки перед собой и нагнув голову, как часто избиваемая собака. Эмили лягала меня по ногам и тащила через комнату.

– Хватит, слышишь меня, достаточно! – крикнул я.

Лицо Эмили покраснело от гнева, губы сжались, дыхание вырывалось толчками через нос. Она наклонилась и вонзила зубы в тыльную сторону моей ладони, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не закатить ей пощечину. Я рукой сильно толкнул ее через комнату. Она, задыхаясь, свалилась на диван. Моя укушенная пятерня кровоточила, кровь пахла металлом и страхом.

Эмили изумленно взирала на меня.

– Никто не смеет меня толкать, – сказала она. – Никому не позволено так со мной обращаться.

– Никто не смеет кусать меня за руку, если я специально не попрошу, – ответил я. – Но дело вот в чем: если позволяешь себе впасть в буйство, будь готова к неожиданностям.

– Вы на самом деле знаете, кто я такая? – спросила Эмили Говард с презрительным выражением, приобретенным в частной школе и эксклюзивном районе южного Дублина.

– Да я даже догадаться боюсь, лапочка, – ответил я.

После этого мы некоторое время сидели молча. Джонатан допил бренди, а Эмили стучала кольцами на правой руке по кольцам на левой. Где-то на другой стороне гавани затрещал фейерверк, выбросив свои огни в сумерки. Мне стало казаться, что между мной и этими травмированными, испорченными и жестокими детьми пролегла пропасть. Я боялся задать неверный вопрос или произнести слово невпопад – это могло столкнуть их в пропасть, на краю которой они балансировали.

– Ладно, – сказал я. – Для начала: ни одного из вас никто не заставлял делать что-то против вашей воли. Я правильно понял?

– Вы хотите сказать, трахаться? – спросила Эмили с похотливой ухмылкой.

Я кивнул.

– Нет, нас не заставляли. Ведь так, Джонни?

Джонатан покачал головой, снова улыбаясь и опустив голову.

– Мы занимались этим по любви, мистер Лоу, – заявила Эмили и показала мне язык.

– Почему Дэвид Брэди снимал порнографию? С чего бы это?

– Откуда вы знаете, что это был Брэди? – спросила Эмили.

– Джонатан так сказал, – заметил я.

– Джонатан ошибся, не так ли, детка? – сказала Эмили.

Джонатан хрипло рассмеялся, фыркнув носом.

– Я часто ошибаюсь, – проворчал он капризным тоном, как будто цитировал какой-то фильм.

– К тому же в снятый фильм попало его запястье. В том фильме, что с Уэнди и Петрой, – так ведь их звали?

– Скорее Кайли и Чейси, – возразила Эмили с плохим дублинским акцентом. – Хейли и Келси.

– И на его запястье был браслет с гравировкой «2МС2». Такой имелся только у Брэди. И эти фильмы и фотографии находились в его домашнем компьютере. Итак, мы знаем, что это был он. Мы только не знаем почему.

– И они все еще там, в компьютере, где их могут найти полицейские? – внезапно забеспокоившись, спросила Эмили.

– Сначала ответь, почему снималась в этих порнофильмах у Дэвида Брэди и почему это делалось в Ханипарке.

Эмили посмотрела на Джонатана, потом в коридор, ведущий в ее спальню, затем на дверь, но скрыться ей было некуда. Она тяжело вздохнула и начала говорить:

– Еще когда с Дэвидом встречались, летом, мы прошли через эту стадию: трахались с посторонними людьми друг перед другом. Мы вроде как даже оценки друг другу ставили. А иногда приводили кого-нибудь к нему, накачивали наркотиком – немного «снежка» или еще чего-нибудь. И все это контролировали, так что утром или даже иногда посреди ночи мы вышвыривали их вон, если считали, что с нас хватит. Ну и вот мы торчали в этом регби-клубе в Сифилде в субботу, и там, как обычно, все эти потаскушки на него вешались. Только представьте: у него вставал прямо при мне, честно. Ну мы и выбрали эту маленькую со смешными волосами, ну, вы знаете, совсем белую блондинку. И мы занимались этим у Дэвида. Даже и не думали об этом потом.

– До какого времени?

– Две недели назад мне позвонил Дэвид, мы с ним разбежались уже месяц как, когда я собралась в Тринити – полностью моя инициатива. Знаете, как девчонки таскают своих парней из школы в колледж. Настоящая трагедия, верно? Так вот, он мне позвонил и выяснилось, что он вляпался по самые уши. Эта мисс с белыми волосами делала снимки на свой мобильный, а ее старик их обнаружил. И тут оказалось, что ей всего тринадцать лет и папаша – жуткий мерзавец.

– Имя знаешь?

– Наверное, Дэвид знал. Но мне не говорил. Он только сказал, что тот тип и его дочь предъявят нам обвинение, что-то вроде насилия над ребенком и всякое дерьмо про педофилов, если мы не выполним его требования. А хотел он, чтобы мы сняли этот порнофильм, а потом шантажировали моего отца, чтобы вытянуть из него бабки.

– А откуда тут взялся Джонатан?

Эмили взглянула на Джонатана и подняла брови.

– Да мы всегда быть, как говорится, близкий кузен, – объявил Джонатан, имитируя немецкий акцент. Затем свернулся калачиком, положив голову на колени Эмили.

– А Дэвид Брэди об этом знал?

– Сто пудов, – сказала Эмили. – Это он придумал втянуть Джонни. Мне с ним легче управляться.

– Чтобы не выносить сор из семья, понимайт? И я все время задавать себе уно вопрос: что бы делать Христос?

– И ты решил, что Христос бы снял порнофильм? – спросил я.

– Христос сделайт все, чтобы помочь свой кузин, – заявил Джонатан, и они оба истерически расхохотались.

У меня появилось ощущение, что я наблюдаю за парой детишек, добравшихся до бара и приложившихся к виски. Все должно было закончиться слезами. Оставалось только ждать.

– Ничего особенного в этом не было, – продолжила Эмили, все больше раздражаясь, что я не врубаюсь во весь этот юмор. – В смысле все сейчас дома что-то снимают. Я все время это делала с Дэвидом Брэйди, мы потом смотрели, затем записывали новое поверх старого. Главное, никто не должен был это видеть.

– Но это использовалось в качестве угрозы.

– Папочке? Конечно. Подумаешь, пятьдесят штук – большое дело. Для него это как пятьдесят центов. Весь этот леденец Говардов. Почему не дать и другому пососать?

– А мысль, как он расстроится, станет беспокоиться, решит, что тебя похитили и изнасиловали, будет переживать – все это тебя не волновало?

Выражение лица Эмили в одну секунду сменилось с бравады плохой девчонки ее матери на спокойную непроницаемость ее отца: она смотрела на меня так, будто я ничего не понимал, а когда она заговорила, тон стал намеренно ледяным.

– Разумеется, он расстроился. Я никогда не хотела причинять неприятности своему отцу. Вернее, не такого свойства.

Но что еще я могла сделать? По-вашему, он предпочел бы, чтобы мне предъявили обвинение в растлении малолетних? Но самое главное – это никогда не должно было стать достоянием общественности.

– Хотя скорее всего уже стало. Насчет того фильма с Джонатаном?

– С мисс Уэнди и Петрой? – выдавил Джонатан, все еще полуистерично хихикая.

– У меня две сотни экземпляров; их можно продать, разнося по домам и в кабаках, – сообщил я. – Так что тому, с кем вы имели дело, нельзя доверять.

– Там Джонни в больших очках, никто его не узнает.

– Узнают все, кто видел его татуировку. Думаю, шантажист вполне может доказать родителям Джонни, что это он, ссылаясь на татуировку.

Джонатан внезапно сел прямо, отбросив все свое кривляние, уступившее место холодной ненависти, с какой он посмотрел на Эмили. Когда он повернулся ко мне, кроме холодного взгляда я удостоился еще и насмешливой ухмылки.

– Вы так думаете, мистер Лоу? Это ваше профессиональное мнение?! – воскликнул он. Его высокий голос дрожал, но в нем слышалось высокомерие избранного. Эмили попыталась его успокоить, положив руку на плечо, но он сбросил руку.

– Если моя мать… – прошипел он в сторону Эмили, затем остановился и отвернулся от нас обоих, как обиженный ребенок. Эмили с беспокойством посмотрела ему в спину, затем повернулась ко мне.

Скорее всего Брок Тейлор. Если Томми Оуэнс не врет. Вечно это «если».

– Я не знаю, – сказал я. – Кто-то, у кого до сих пор на руках оба фильма. Кто-то, кто пытается потрясти твоего отца, причем, возможно, одним разом он не ограничится. Кто-то, кто вполне мог убить Дэвида Брэди.

– Полицейские найдут эти фильмы в компьютере Дэвида?

– Не сразу, – заметил я.

– Значит, к нам все это не относится?

– До тех пор, пока они не отправят жесткий диск на экспертизу. Но если им не удастся по-быстрому найти подозреваемого, они обязательно это сделают. Ведь обнаружен человек, которого избили, а потом зарезали. Они сделают все, чтобы найти убийцу.

Внезапно глаза Эмили налились слезами. Она посмотрела вверх, на потолок, чтобы помешать им пролиться, но они все равно потекли по щекам.

– Избили и зарезали, – повторила она. – Господи, настоящий гребаный кошмар. Бедняга Дэвид. Поверить невозможно. В голове не укладывается.

Она долго плакала, прижав колени к груди. Всхлипы перешли в рыдания. В конце концов Джонатан слез со своего насеста и обнял ее тощими руками. Так они и сидели, обнявшись, на диване. На них было больно смотреть, но, с другой стороны, я почувствовал облегчение: они наконец проявили нормальные человеческие чувства.

Похоже, больше мне здесь делать было нечего. На визитке Денниса Финнегана чернилами был приписан его домашний телефон. Я вышел в коридор и набрал номер. Мне ответил голос с филиппинским или латиноамериканским акцентом.

– Сандру Говард, пожалуйста, – попросил я.

– Кто это звонит?

– Меня зовут Эд Лоу. Я звоню насчет сына миссис Говард и ее племянницы.

Я услышал приглушенные голоса, затем зазвучал четкий, напряженный ирландский голос.

– Мистер Лоу, это Сандра Говард.

– Я частный детектив, миссис Говард. Ваш брат нанял меня, чтобы я нашел Эмили, и я ее нашел; она здесь, в Бельвью, в доме вашей невестки. Ваш сын тоже здесь, но Шейна нет дома. Не думаю, что их сейчас следует оставлять одних.

– Никуда их не пускайте. Я приеду через несколько минут.

Минут набралось пятнадцать; детки сидели на диване, прижавшись друг к другу, и ни о чем не просили. Я ходил по холлу и курил. Послышался стук в дверь. На крыльце стояла высокая зеленоглазая женщина в куртке с капюшоном поверх рыжих волос, ее силуэт четко выделялся на фоне приближающейся зари. За ее спиной вспыхивали и трещали фейерверки, расцвечивая небо красным и на мгновение делая женщину похожей на мифическое существо – восставшего ангела с красными крыльями или святого, чей образ запечатлелся в витраже.

– Мистер Лоу? Я Сандра Говард, – представилась она.

– Они в доме, – ответил я.

Она вошла в холл и печально улыбнулась при виде Эмили и Джонатана, сидевших вместе на диване. В качестве благодарности она взяла меня за руку и вывела из дома. Мы остановились в тумане под дождем подобно последним плакальщикам на пустынном кладбище. Взорвались сразу несколько петард – звуки напоминали выстрелы. После шипящей тишины дружно залились лаем собаки; их лай и вой эхом отдавались в горах.

– Бедные собаки, – произнесла Сандра Говард. – Хэллоуин – тяжелая ночь для них.

Я кивнул.

– Деннис рассказал мне, что вы искали Эмили. Я и не догадывалась, что Шейн о ней беспокоится.

Я снова кивнул и коротко рассказал ей, где я нашел ее сына и племянницу, чем они занимались, какую роль играл Дэвид Брэди и чем все закончилось. Она выслушала все без удивления или потрясения, за исключением убийства Дэвида Брэди. Пока ждал ее реакции, я смотрел на молочного цвета кожу, морщинки от смеха вокруг зеленых глаз, полные красные губы, лоб без морщин и высокие скулы и думал, что, даже будучи расстроенной, она самая красивая женщина из встреченных мной. Возможно, я даже сразу немного в нее влюбился. Вероятно, если бы этого не случилось, мы бы добрались до правды значительно быстрее. Хотя, с другой стороны, без этого мы вообще могли до истины не докопаться.

Сандра Говард смотрела в темноту, туда, где, как она знала, находилось море, – сквозь шум поднимающегося ветра все же слышался грохот волн. Она повернулась ко мне, снова взяла меня за руку и заговорила:

– Когда Деннис сказал, что Шейн вас нанял, я весь день пыталась найти его. Он не отвечает на телефонные звонки.

– Его нет и в клинике. По словам регистраторши, он не появлялся с утра.

– Для чего конкретно он вас нанял?

– Найти его дочь. И привезти домой, если она захочет.

– Кто за этим стоит? Он не хотел, чтобы вы их остановили?

– Поскольку тот человек, который, как я понял, стоит за всем этим, имеет в своем распоряжении фотографии Эмили в составе троицы со своей тринадцатилетней дочерью, я не представляю себе, как мы можем на него воздействовать. В смысле, мы можем попытаться и повесить на него шантаж, но Эмили утверждает, что она согласилась на фильм только потому, что ее уверили, что никаких обвинений в совращении малолетних не будет, равно как и позора для нее и семьи. Здесь ничего пока не изменилось.

– Но эти фильмы все еще где-то. А это значит, что Шейна можно шантажировать.

– Так же как и вас, – заметил я. – В обоих фильмах Джонатан.

И снова ожидаемой реакции я не увидел: никакого отвращения в выражении лица, никакой дрожи, никакого разочарования, – только умный, оценивающий блеск в сверкающих зеленых глазах и кивок рыжеволосой головы, когда она приняла решение.

– Я бы тоже хотела нанять вас, мистер Лоу… если, конечно, это возможно. Я хочу, чтобы вы во всем разобрались. Если удастся забрать все фильмы, или пленки, или негативы, или что там еще – прекрасно. Если придется платить за них, я согласна. Но мы не можем позволить этой опасности постоянно грозить нам. Ни детям, ни семье Говард.

Она открыто взглянула на меня и улыбнулась, как бы извиняясь за длинную речь; я тоже улыбнулся в ответ – в основном потому, что не смог сдержать улыбку, равно как не смог не согласиться на то, о чем она просила. Я кивнул, и она пошла в дом к детям, а я остался на крыльце, чтобы выкурить сигарету. Они нормальные дети, сказал себе, немного с придурью, конечно, слишком зациклены на сексе, но в целом нормальные. Я снова повторил: нормальные дети, нормальная семья. Я пытался не слушать голоса в моей голове, напоминавшего мне о занятиях сексом двоюродными братом и сестрой, да еще сексом втроем, причем ни их мать, ни тетя почти не обратили на этот факт внимания. Так что убедить себя мне было довольно сложно.