Текст книги "Любовь срывает маски"
Автор книги: Дебора Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
14
Уильям предупредительно распахнул дверь лучшей таверны Лидгейта перед Мэриан. Девушка чувствовала себя так, словно была полностью обнажена. Ведь с того самого дня, как она вернулась из Лондона, она не появлялась на людях без плаща и маски. И хотя она знала, что находится среди друзей, но чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что любой мог разоблачить ее.
Она быстро окинула взглядом светлую комнату, ища признаки присутствия Гаретта. Она не видела его с самого раннего утра, когда он встретил ее у домика крестьянина. После их стычки он вернулся в поместье, но только для того, чтобы поменять лошадь, а затем тут же ускакал в Лидгейт.
Несколько часов спустя Уильям постучал в дверь ее комнаты и сказал, что хозяин прислал ему известие, приказывая немедленно доставить ее в Лидгейт.
У Мэриан тревожно забилось сердце, она прекрасно поняла, для чего это было ему нужно. Ведь не далее как сегодня утром Гаретт обещал, что будет допытываться правды у жителей Лидгейта. При мысли о том, что он задумал, ее пробрала дрожь.
Уильям, который крепко держал Мэриан за руку, немного ослабил хватку.
– Вам не стоит так уж сильно пугаться, мисс, – прошептал он ей на ухо, проводя к креслу возле очага. – Все это оттого, что он сам не знает, что ему с вами делать. Вы и ваша тетя оказались такими скрытными и таинственными, и… ну, это очень его беспокоит. Он не любит, когда не знает, что происходит вокруг него.
Не любит! Это еще слишком мягко сказано, подумала про себя Мэриан.
– Где он? – спросила она шепотом у своего провожатого, когда Уильям предложил ей сесть.
Уильям поднял голову с важным видом.
– Мы должны подождать, пока они не известят нас, что мы можем подняться.
Она чуть не застонала. Одну из верхних комнат таверны обычно занимал муниципальный совет, когда собирался обсудить какие-то важные городские проблемы. И если Гаретт сейчас находится наверху, это может означать только одно – он заставил собраться их всех вместе. Она не должна была бы удивляться, ведь он пригрозил ей, что сделает так, если она откажется раскрыть ему всю правду о себе.
И все же она разозлилась при мысли о том, какими неприятностями это грозит добрым гражданам Лидгейта. Но сердилась она не только на Гаретта. Она понимала, что доля вины лежала и на ней. Если бы она с самой первой встречи вела себя более осмотрительно… если бы была более осторожна, когда ее позвали лечить его раны… если бы…
Но что толку сейчас сожалеть об этом и казнить себя. Лучше приготовиться к тому, что ее ожидает, и продумать как следует, что ей говорить и что делать.
Она всегда может избавить жителей Лидгейта от необходимости открыто встать на ее сторону и, таким образом, выступить против могущественного и немного сумасшедшего в своей подозрительности графа. Мэриан сжала руки, лежащие на коленях. Сказать правду, что она дочь сэра Генри, – такой была первая мысль. Если она это сделает, то должна будет приготовиться к тому, чтобы идти в тюрьму. Она ни минуты не сомневалась, что Гаретт, верный, преданный королю слуга, должен будет выполнить свой долг и передать ее в руки закона.
Да, сказать ему правду – значит, рисковать своей жизнью, в этом сомневаться не приходится. Однако не только забота о своей судьбе волновала ее. Правда может поставить под удар не одну ее, но и многих других людей – ее тетю, мистера Тиббета, да и всех местных жителей, которые делали вид, что ничего не знают о ней. Если она вот так прямо откроет правду, кто знает, что из этого получится? Да и совет, делая свой выбор, может решить, что безопаснее сохранить ее тайну, чем рисковать вызвать гнев самого короля. В конце концов, если они ничего не скажут, Гаретт никогда не сможет доказать, что они все это время знали больше, чем говорили.
Она в отчаянии стиснула зубы. Что бы она сейчас ни сделала, все будет плохо. Если будет молчать, то втянет горожан в сложную ситуацию, в которой им придется сделать очень нелегкий выбор. Если же скажет правду, то неизвестно, не окажутся ли неприятности, посыпавшиеся в этом случае на жителей города, в тысячу раз хуже, чем если она будет продолжать молчать.
До сих пор они не предали ее, и она не предаст их при первых признаках опасности. Она доверится им. Единственный безопасный путь – продолжать хранить молчание и надеяться, что все обойдется.
Поерзав в неудобном жестком кресле, она оглядела комнату. Осторожные и в то же время подбадривающие взгляды, которые как бы случайно бросали в ее сторону другие посетители таверны, немного успокоили Мэриан, она почувствовала благодарность к этим людям и еще больше укрепилась в своем намерении молчать.
Затем она перехватила на себе чей-то любопытный взгляд. Мина удивилась, она никогда не видела этого человека в Лидгейте. Она бы обязательно запомнила его, так как от него веяло ледяным холодом. Мэриан мгновенно насторожилась. Он кивнул с высокомерной, оскорбительной небрежностью, и девушка вдруг подумала, что он наверняка знает ее.
Она наклонилась к Уильяму, который сидел возле нее.
– Кто этот человек, тот, что со шпагой?
Уильям проследил взглядом в указанном ею направлении. Внезапно он очень забеспокоился.
– Это Эштон. Милорд считает, что он один из шпионов Тарле. Это тот самый негодяй, который зарубил палашом солдата, что поджигал поля.
Известие заставило ее по-настоящему испугаться. Она задрожала. Так, значит, вот кто ответствен за смерть солдата. Гаретт не лгал – это действительно был один из людей Тарле.
– Почему граф позволил ему уйти безнаказанным и так свободно появляться в Лидгейте?
– А, Эштон сослужил свою службу. Можете быть уверены, он сообщил Тарле только то, что граф посчитал нужным, чтобы тот узнал. Хотя, конечно, негодяй об этом и не подозревает.
Мэриан вопросительно взглянула на Уильяма, но тот опустил глаза, избегая ее взгляда.
Внезапное подозрение пронзило ее, причинив нестерпимую боль.
– Так вот почему он здесь, не так ли? Чтобы взглянуть на меня и доложить сэру Питни, что твой хозяин поймал меня?
– Да нет же! – запротестовал Уильям, нервно сжимая руки. – Я уверен, хозяин тут ни при чем, он не знал, что этот негодяй появится здесь. Более вероятно, что он услышал о сегодняшнем собрании отцов города и пришел сюда, чтобы что-нибудь разнюхать, вот и все!
Но Мэриан не могла ему полностью поверить. Ее бы не удивило, если бы Гаретт выбрал столь сложный способ напомнить лишний раз сэру Питни о том, что он не оставил своих планов мести. Ей едва не стало дурно. Теперь уже было не важно, намеренно подстроил Гаретт, чтобы Эштон увидел ее, или это произошло случайно, но если этот человек, похожий на солдата, узнал ее, результат будет тот же. Или он немедленно сообщит все графу, или прибережет свое открытие для сэра Питни. И кто знает, как поступит сэр Питни, обладая такими сведениями.
Она поймала еще один заинтересованный взгляд Эштона, когда он наклонился над кружкой эля.
«Боже, пожалуйста, – молила она, – не допусти, чтобы он узнал меня!»
Спустя несколько минут Эштон поднялся и вышел из таверны. А Мэриан так и не знала: то ли благодарить за это судьбу, то ли проклинать. Уильям с хмурым выражением так же внимательно наблюдал за Эштоном, что только еще сильнее встревожило Мэриан.
«Прекрати немедленно!» – приказала она себе. Нет смысла сейчас переживать о том, чего еще не случилось, тем более что уже ничего нельзя изменить. У нее и так достаточно поводов для волнений. И она решительно попыталась заставить себя забыть о человеке Тарле.
И все же она не могла не беспокоиться, и не только о шпионе Тарле, но и о самом Гаретте и его настойчивости. Раньше она подозревала, почти боялась, что он сыграл определенную роль в аресте ее отца. Но был ли в этом какой-нибудь смысл? Гаретт действительно был верным слугой короля. Он мог бы подбросить отраву, из-за которой ее отца обвинили в преступлении, если бы был абсолютно уверен, что король узнает о ней прежде, чем попробует, и тем самым может спасти Его Величество от козней отравителя, но при этом сам не пострадает.
Но мог бы он спланировать подобную интригу, чтобы обвинить ее отца в злодействе и таким образом завладеть снова своими землями? Гаретт являлся законным владельцем Фолкхэм-хауза и вполне откровенно возмущался тем, что ее отец купил его поместье. Но у него самого достаточно денег для того, чтобы просто выкупить поместье, и если бы он пришел к ее отцу, то сэр Генри наверняка согласился бы продать поместье истинному наследнику Фолкхэмов. Но главное – Гаретт больше всего на свете ненавидел сэра Питни. И было гораздо логичнее предположить, что в первую очередь он бы подстроил какую-нибудь хитрость, чтобы погубить своего дядю, а вовсе не ее отца, так как только его дядя был настоящим виновников всех бед, которые свалились на него за время изгнания.
Более того, сердце подсказывало ей, что Гаретт просто не мог этого сделать. Она не в силах была поверить, что человек, который так искренне заботился о благополучии своих арендаторов, в то же время хладнокровно разделался с ее отцом. Но тогда кто? Сэр Питни был способен совершить и не такое, и он также мечтал завладеть Фолкхэм-хаузом. И он ненавидел ее отца. И все же зачем ему так поступать, если его племянник, живой и невредимый, вернулся в Англию и собирается предъявить, несомненно, более обоснованные претензии на это поместье, чем те, которые когда бы то ни было имел сам сэр Питни?
Мэриан в досаде постаралась отбросить все эти домыслы. Что ее должно действительно сейчас волновать, так это навязчивая идея Гаретта по поводу ее опознания. После того как Гаретт затратил столько сил и времени, чтобы вернуться в Англию и получить назад свои владения, он не станет рисковать всем ради того, чтобы укрывать беглого преступника. Если он только когда-нибудь обнаружит…
Ее вновь охватила дрожь. По мере того как томительное ожидание затягивалось, страх начал овладевать ею. И чем сильнее она боялась, тем сильнее она проклинала Гаретта за его навязчивую идею во что бы то ни стало выяснить, кто она такая…
Наконец владелец таверны спустился по лестнице и подошел к ней с Уильямом. Избегая смотреть ей в глаза, он наклонился и что-то пробормотал Уильяму на ухо.
Уильям кивнул и поднялся.
– Пойдемте, мисс, – мягко сказал он ей, стараясь подбодрить, предложив руку. Мэриан послушно встала, чувствуя, как дрожат от страха колени.
Но, проходя через комнату по направлению к лестнице, она вдруг поняла, что глаза всех присутствующих с волнением устремлены на нее и все ожидают от нее знака, что она полностью владеет собой и что их будущее в безопасности. Собрав все свое мужество, она хоть и с трудом, но сумела изобразить на лице спокойную уверенность. С королевским достоинством она поднялась по лестнице, всем своим видом выражая убежденность, что жители Лидгейта могут положиться на нее.
Скоро, даже слишком скоро для нее, они подошли к комнате, которую обычно занимал совет города. Уильям постучал, и голос из-за двери разрешил им войти. Первым, кого увидела Мэриан, был Гаретт, стоящий у длинного стола. Он внимательно всматривался в лица мужчин, пытаясь прочесть по их выражениям что-нибудь при ее появлении. Тогда и она храбро посмотрела на них. Было совершенно ясно, что Гаретт не посвятил их в то, ради чего собрал всех сегодня, так как она прочитала на их лицах выражение крайнего удивления и беспокойства.
Мистер Тиббет стал пунцово-красным, как всегда происходило с ним, когда он встречался с какой-нибудь непредвиденной и очень неприятной для него ситуацией. Мэр города, светский щеголь, чьи манеры служили постоянным предметом шуток среди горожан, внезапно принялся с огромным вниманием разглаживать несуществующую складочку на кружевной манжете, словно от его действий Мэриан могла тотчас же исчезнуть.
Она ощутила их волнение так остро, что лишь с огромным трудом смогла подавить в себе горячее желание броситься отсюда прочь и бежать куда глаза глядят в тщетной надежде, что граф ее никогда не найдет.
Очень медленно глаза Гаретта обежали всех присутствующих и остановились на ней. Его пронзительный, холодный взгляд был призван пробить ее защиту, напугать так, чтобы она сразу же выложила все, что он хотел от нее услышать. Однако он, в свою очередь, встретился с ее испепеляющим взглядом. Дьявол его забери! Она докажет ему, что ему не удастся так просто ее запугать, что бы он ни затевал!
В конце концов затянувшееся молчание нарушил мистер Тиббет, громко откашлявшись. Затем, поглядывая на застывших в молчании членов совета, он отважился заговорить:
– Милорд, возможно, было бы лучше, если бы вы сообщили нам, что, собственно, это значит?
Гаретт неохотно отвел взгляд от Мэриан, взглянул на мистера Тиббета и перешел к делу:
– Как вам известно, с того самого времени, как я вернулся в Фолкхэм-хауз, я принимал самое деятельное участие в судьбе города Лидгейта. Ведь, в конце концов, мои арендаторы приходят в ваш город за товарами, развлечениями и… элем.
Кто-то, не выдержав, нервно рассмеялся.
Гаретт, не обращая внимания, что его прервали, продолжил:
– Как ваш ближайший сосед и человек, от которого во многом зависит ваше благосостояние, я также весьма внимательно и с пониманием относился к вашим нуждам. Но сейчас именно я нуждаюсь в вашей помощи.
– Каким же образом, милорд? – удивился мэр, весь подавшись вперед и странно взмахнув руками в волнении.
– Вы все знаете Мину, – Гаретт жестом указал на нее. – Может быть, вы… не узнали ее без маски, но тем не менее вы все ее хорошо знаете. Насколько мне известно, она не раз лечила вас и ваших детей.
Согласный шепот и бормотание послужили ответом на его слова.
– Хотя она цыганка, я узнал, что она помогала этому городу. Это привлекло мое внимание, господа, и я обнаружил, что Мина вовсе не та, за кого себя выдает. Она призналась мне, что в ее жилах течет благородная кровь, о чем, возможно, вы могли и не знать.
Мэриан увидела тревожное выражение на лицах собравшихся и поспешила сказать:
– Неужели вам так уж необходимо было объявлять всему свету о том, что я незаконнорожденная, милорд? Я не представляю, каким образом это может послужить вашим целям?
Гаретт грозно взглянул на девушку, и она увидела, как на его щеках заиграли желваки, выдавая его усилия сдержать раздражение, вызванное ее вмешательством. Все же остальные, смутившись в первое мгновение ее заявлением, быстро сообразили, что именно она рассказала о себе Гаретту. Некоторые из присутствующих немного успокоились.
– В любом случае она совсем непохожа на настоящую цыганку, – продолжал Гаретт и бросил на нее такой уничтожающий взгляд, что Мэриан невольно содрогнулась от страха. – Совсем недавно мне также стало известно, что она каким-то образом связана с моим дядей, сэром Питни Тарле. – Его пронзительный взгляд вернулся к собравшимся, сразу же почувствовавшим себя неуютно. – Вам всем также очень хорошо известно, чего добивался мой дядя, как он отобрал мои земли, когда я находился в изгнании. Но, возможно, вы не знаете, что с тех пор, как я вернулся, он посылал своих людей сжечь мои поля и даже убить меня.
Мужчины выразили свое возмущение сердитыми, громкими возгласами, которые, наверное, были слышны и за пределами комнаты. У Мэриан тревожно забилось сердце. Она понимала, что их гнев был направлен не против нее, но со все возрастающим беспокойством поняла, как умело Гаретт управляет членами совета, чтобы добиться их симпатии и привлечь на свою сторону.
– Поэтому вы понимаете, почему я должен быть чрезвычайно осмотрителен, сталкиваясь с чужаками, особенно с теми, которые хорошо знают моего дядю, – продолжал Гаретт. – И вот почему я пришел к вам за помощью. Я знаю, что в прошлом вы все доверяли Мине лечить вас, и уверен, что ваше доверие полностью оправданно. Но я также знаю, что она что-то скрывает от меня с того самого момента, как мы с ней встретились. Я должен выяснить, что именно она скрывает и почему не желает рассказать о возможных связях с сэром Питни.
Мистер Тиббет в этот момент рискнул взглянуть на Мину, и его лицо стало внезапно пепельно-серым.
– Милорд, я уверен, ее связь с вашим дядей абсолютно несущественна, что же касается того, что она что-то скрывает… ну, цыганки всегда скрывают свое прошлое… Ведь они ведут… хм… довольно сомнительный образ жизни, в конце-то концов.
Гаретт молчал несколько мгновений, словно обдумывая сказанное, однако прекрасно видел смущение мистера Тиббета.
– Так как же все вы так безоговорочно доверяете одной из них? Почему вы не задаетесь вопросом о том, какие истинные причины заставляют ее лечить вас? Разве вас не удивляло, почему она не берет за это денег?
Мэриан едва не застонала от досады. Теперь все ее глупые ошибки обернутся против нее.
Мэр наклонился вперед, словно собрался нырнуть.
– Но она берет плату, милорд, – затем он поколебался, словно не зная, верно ли то, что он собирался сказать. – Я имею в виду, что это справедливо, не так ли, отплатить толикой золота за все то добро, которое она делает нам.
Взгляд Гаретта вновь обратился к ней, холодный и мерцающий.
– Так, значит, вы отвергли только мое золото, не так ли? – спросил он каким-то странным тоном.
Мэриан сглотнула, но ничего не ответила.
– Милорд, я думаю, вам нечего беспокоиться за нас, – быстро вставил мистер Тиббет, пытаясь отвлечь внимание Гаретта от Мэриан. – Мы и раньше имели дело с цыганами. Некоторые из них, без всякого сомнения, негодяи и воры, но мы можем ручаться за то, что Мине можно доверять. Она никогда не причинит вреда никому из нас.
Яростный взгляд Гаретта обежал всех присутствующих.
– Тогда скажите мне, почему она лгала мне, всем нам о причинах, заставляющих ее закрывать лицо маской?
Мэр откинулся на своем стуле и пожал плечами.
– Кто знает? Женщины вообще весьма забавны в этих делах. Может быть, она просто очень застенчива?
Несмотря на весь свой страх, Мэриан едва не засмеялась. Известный на весь Лидгейт своей эксцентричностью, мэр просто не мог найти более нелепого объяснения.
Заговорил еще один мужчина:
– Может быть, она просто не хотела, чтобы про нее думали, что она – шл… женщина с сомнительной репутацией. Ведь многие цыганки, как вы знаете, именно таковы. Может быть, она боялась, что мы сочтем ее за одну из них, если… если она обнаружит перед нами свою привлекательность. Ну, вы понимаете. – Мужчина бросил на Мэриан сконфуженный взгляд, словно извиняясь за то, что не смог придумать лучшего объяснения. В благодарность она чуть заметно улыбнулась ему.
Однако Гаретт не был удовлетворен. Он сжал кулаки и нахмурил брови.
– Вы все, кажется, стремитесь объяснить только ее странный вид. Но вы не попытались объяснить ее связь с моим дядей.
Мистер Тиббет смело ринулся в бой.
– Милорд, вам не следует придавать этому большого значения. Сэр Питни наш враг точно так же, как и ваш. Я не сомневаюсь ни на йоту, что Мина целиком и полностью на нашей стороне.
– Разумеется! – решительно заявила девушка. – Я презираю сэра Питни.
– Но почему? – спросил Гаретт, обращаясь к каждому из сидящих мужчин. Внезапно он приблизился к столу и наклонился вперед, упершись кулаками в крышку стола, в то время как его взгляд поочередно впивался то в одного, то в другого. Под его пронзительным взглядом каждый из мужчин начинал чувствовать себя еще более неуютно.
– Расскажите мне, господа, почему это может ее касаться? Она цыганка. У нее нет причин становиться на мою сторону против моего дяди, которая есть у всех вас. Она не владеет землями и не испытывает ко мне никакой симпатии. Так почему мой дядя оказался врагом Мины? Что он сделал ей, чтобы заставить ее так ненавидеть себя?
Все оказались в полном замешательстве. В комнате повисла оглушающая тишина.
– Я уже говорила вам раньше, – поспешно начала Мэриан. – Он знал достаточно о моем отце и его связи с моей матерью, чтобы погубить его.
– Сейчас вам следует помолчать, Мина, – приказал Гаретт, даже не взглянув на нее. Но этого и не требовалось, суровое выражение его лица могло заставить замолчать кого угодно. – Когда Мина впервые появилась Лидгейте? – спросил он и посмотрел в сторону девушки.
На несколько мгновений он освободил их всех от своего пронизывающего взгляда. Воспользовавшись моментом, мужчины перевели дух и начали растерянно переглядываться. Мина едва сдержалась, чтобы не ответить за них. «Боже, – взмолилась она в душе, – дай им мудрости и не допусти, чтобы они сказали что-нибудь отличное от того, что говорила ему я».
После некоторого молчания мэр сказал:
– Я… на самом деле я не помню, милорд. Однажды мы просто обнаружили… что она живет рядом с нами и лечит наших людей… вот и все.
Выражение лица Гаретта в этот момент могло бы заморозить кипящую воду. Он повернулся к мистеру Тиббету:
– Таким будет и ваш ответ, мистер Скелет?
Лицо мистера Тиббета поменяло несколько оттенков красного, когда он услышал свое старое прозвище, которым когда-то его называл милый мальчик Гаретт. Ему было мучительно больно разрываться между своей верностью Гаретту и привязанностью к Мине. После едва заметного колебания он опустил глаза и кивнул.
Взгляд Гаретта обжигал своей холодностью.
– Кто-нибудь из вас знал ее отца? – безжалостно продолжал он свой допрос. – Или ее мать?
Вновь воцарилось напряженное молчание. Но это только подстегнуло Гаретта.
– Вы, милорд, – обратился он прямо к бедному мэру, так и сжавшемуся под его ледяным взглядом. – Неужели вам нечего сказать мне о ее истинном происхождении, чтобы я мог наконец полностью доверять ей?
Мэр побледнел так, словно готов был упасть в обморок в любую минуту.
– Милорд, – пробормотал он, – однажды она пригрозила, что изуродует вашего дядю.
С Мэриан едва не приключился приступ истерического смеха. Мэр не лгал, но сама она уже забыла о своих угрозах сэру Питни в тот день, когда тот явился к ее отцу с намерением шантажировать его. Он тогда заявил, что погубит репутацию Винчелси, если тот не продаст ему поместье.
Однако Гаретт ничуть не удивился и не высказал своей заинтересованности столь необычным сообщением. Он лишь грозно нахмурился.
– Имеете ли вы представление, господа, о том, с кем вы сейчас имеете дело?
Испуганные взгляды послужили ответом на его вопрос.
– Черт вас всех забери! Да что же это за власть, которую она имеет над всеми вами? Как может эта девчонка заставить вас так рисковать, защищая ее?
При этих словах Мэриан почувствовала, как все сжалось у нее внутри. О Боже, что же она наделала, как подвела всех этих людей!
Мистер Тиббет поднялся, лицо у него было торжественно – печальным.
– Милорд, нам тяжело видеть, что вы гневаетесь на нас. Боимся ли мы вашего гнева? Конечно, боимся. Мы знаем, что наш город ни за что бы не выжил без ваших арендаторов, наши купцы и ремесленники не смогли бы процветать без вашего покровительства и защиты, и даже наша церковь может пострадать без ваших великодушных пожертвований.
Он взглянул на Мину, и выражение его лица смягчилось. Он чуть улыбнулся ей и продолжал:
– Но мы уверены, что вы столь же благородный человек, как и ваш отец. И вы должны признать, что Мина не сделала вам ничего дурного…
– Пока, – поспешно вставил Гаретт.
Мистер Тиббет нервно сглотнул.
– Пока. И никогда впредь, в этом я могу вас заверить. Я так скажу… она боится всех знатных вельмож, и у нее, следует признать, есть серьезные причины бояться вас. Но, милорд, я уверен, вы не станете винить ее за эти страхи или считать, что в них есть какая-то угроза для вас лично.
Взгляд Гаретта впился в бледное лицо Мэриан.
– Только виновные испытывают страх.
Мэриан только беспомощно смотрела на него и, задержав дыхание, ждала, что ответит мистер Тиббет.
– Или несправедливо обвиненные, – добавил мистер Тиббет. – В любом случае она доказала, что достойна нашего доверия с того самого дня, когда приехала в Лидгейт. Неужели вы хотите, чтобы мы за всю ее доброту отплатили ей злом, выдав ее секреты?
Когда Гаретт перевел свой грозный, негодующий взгляд на мистера Тиббета, Мэриан не выдержала.
– Милорд, пожалуйста, не мучайте больше этих людей. Я единственная, кто заслужила ваш гнев. Если вы считаете, что я – преступница, что ж, обвините меня в преступлении и отведите к констеблю. Если меня заключат под стражу, то пусть, по крайней мере, меня будет сторожить настоящий тюремщик!
От этих слов лицо Гаретта помрачнело еще сильнее.
– Черт возьми, Мина, я вовсе не хочу увидеть вас за решеткой или на эшафоте. Я надеялся, что вы понимаете это! Но я бы хотел, чтобы вы доверяли мне. Ясно, что вы скрываетесь от кого-то или от чего-то. И мне не важно, чтоэто или ктоэто. – Он обвел взглядом всех присутствующих. – Даже если это мой дядя.
Затем он снова взглянул на нее.
– Но я не могу защитить вас, если не знаю, что вам грозит! И я не могу доверять вам, если вы не доверяете мне. Так почему бы вам не сказать мне правду и не покончить со всеми тайнами.
О, как бы она хотела этого! Как это было бы чудесно – довериться ему, поверить, что он и в самом деле может ее защитить. Но как она могла на это решиться? Несмотря на все его клятвы, он был и оставался верным слугой короля. Возможно, он смог бы уберечь ее от многих опасностей, но защитит ли он ее от самого короля? Защитит ли он ее тетю и всех жителей Лидгейта от королевского гнева?
Мэриан отвела глаза, понимая, что, как бы страстно ей ни хотелось этого, она не сможет положиться на него. Слишком большой риск.
– Милорд, – почти прошептала она чуть охрипшим голосом, – мне нечего вам сказать.
В комнате воцарилась зловещая тишина. Наконец Гаретт выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Господа, не позволите ли вы мне сказать несколько слов Мине наедине?
Мгновенно комнату наполнили звуки отодвигаемых стульев и быстрых шагов, когда мужчины поспешно покидали комнату. Мистер Тиббет замешкался в дверях, словно хотел заговорить, но, встретив ледяной взгляд взбешенного графа, посчитал за лучшее ретироваться.
Какое-то время после того, как вышел последний из мужчин, Гаретт молча стоял у противоположного от Мэриан края длинного стола. Ее сердце бешено стучало от страха, и она не чаяла, как выбраться отсюда. Наконец она отважилась взглянуть на Гаретта. Он смотрел на нее странным взглядом, словно она была диковинным, экзотическим существом, какого ему никогда прежде не приходилось видеть.
– Я потрясен, – наконец сказал он, и горькая ирония, прозвучавшая в его словах, больно резанула ее. – А я-то полагал, что я единственный человек, околдованный вами. Теперь я вижу, что вы поймали в свои сети весь город. Как вам это удалось?
Мэриан не знала, что ему отвечать, и молча продолжала смотреть в его суровое лицо.
Он оттолкнулся от края стола, на который было присел, и, пройдя через всю комнату, подошел к окну.
– Моя мать однажды сказала мне, – неожиданно спокойно сказал он, – что истинного аристократа… или аристократку отличает способность заслужить преданность и уважение тех, кто стоит ниже на социальной лестнице. – Он помолчал. – Если бы я не встречался с вашей тетей и не видел своими глазами фургон, в котором вы живете, после сегодняшнего разговора я мог бы поклясться, что вы не менее знатного происхождения, чем я.
Он вновь перевел на нее взгляд, и она едва смогла унять дрожь, скорее ощутив, чем увидев темные, необузданные эмоции, притаившиеся в глубине его глаз.
– Они… просто они очень благодарны мне за то, что я лечу их, – пробормотала она срывающимся голосом.
Гаретт покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица.
– Нет. Они очень заботятся о вас, это очевидно. И более того, вы также заботитесь о них и доверяете им. Скажите мне, моя милая, почему вы не боитесь доверить ваши секреты такому дураку, как наш дорогой мэр, и в то же время не доверяете мне?
Действительно ли она услышала боль в его голосе? Неужели ему так важно ее доверие? Она едва могла поверить в это.
– Он заслужил мое доверие, милорд, – произнесла она едва слышно. – Они все его заслужили.
Гаретт в несколько шагов подошел к ней. Мэриан отшатнулась, но он обхватил ее за талию и, глядя ей в глаза, нежно провел рукой по щеке. Теперь Мина не сомневалась, что в глубине его глаз притаилась боль.
– Что же мне надо сделать, чтобы заслужить твое доверие, моя цыганская принцесса? – с тоской спросил он.
Этот взгляд, полный муки, глубоко тронул ее. На мгновение у нее возникло почти непреодолимое искушение рассказать ему все, несмотря на уверенность в том, что она не должна этого делать. Но вместо этого она умоляюще прошептала:
– Вы могли бы отпустить меня на свободу.
В ту же секунду облако разочарования окутало его лицо. Казалось, он ведет какую-то скрытую внутреннюю борьбу, но спустя мгновение его лицо вновь застыло с выражением кажущегося безразличия.
– Проси меня о чем угодно, только не об этом. Я не могу отпустить тебя даже для того, чтобы заслужить твое доверие.
Спокойный, почти равнодушный тон, которым был произнесен отказ, разозлил ее.
– Почему же нет? Вы ведь слышали, что говорили эти люди? Я не друг сэру Питни, и у вас нет причин держать меня взаперти, так же как нет причин подозревать меня. Я не сделала ничего дурного!
Он смотрел на нее с пугающей неумолимостью, не отрывая взгляда.
– Если ты не сделала ничего дурного, почему же не хочешь сказать правду о своем прошлом?
На это она не нашлась что ответить. Выхода не было. До тех пор пока она не сможет дать ему исчерпывающие доказательства ее настоящего происхождения, он ее не отпустит. Мэриан вырвалась из его рук, чувствуя острую горечь от полного крушения своих надежд.
– Уильям! – крикнул Гаретт, продолжая следить за ней взглядом.
Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова Уильяма.
– Милорд?
– Отвези ее назад в Фолкхэм-хауз, – почти прорычал он.
У Мэриан упало сердце, и она застыла как изваяние, услышав эти слова, которые прозвучали словно приговор.
– А вы не поедете с нами? – спросил чуть удивленно камердинер.
– Пока нет, – процедил Гаретт, окидывая Мэриан суровым взглядом. – Мне еще нужно кое с кем поговорить здесь, в Лидгейте.
Если он надеялся напугать ее этой скрытой угрозой, то просчитался, так как единственная вещь, которую поняла Мэриан из сегодняшней встречи с отцами города, это то, что никто в Лидгейте не предаст ее. Поэтому она лишь пожала плечами и покорно направилась к выходу.
Тогда он в несколько шагов нагнал ее и схватил за локоть.
– Мина, предупреждаю тебя. Я узнаю правду, даже если для этого мне придется расспросить каждого человека в городе. Поэтому не стоит сражаться со мной подобным образом. Это лишь продлит твои мучения.
– Боюсь, милорд, у меня нет выбора. Я не могу сказать вам больше того, что уже сказала. Мне ничего не остается, как терпеть эти муки и надеяться, что рано или поздно вы опомнитесь.
