Текст книги "Развод. Ты разрушил нас (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

Ксюша

Он уехал.

Я осталась.

Кажется, теперь это моя новая реальность.

Я же именно об этом и просила, разве нет? Почему тогда внутри будто наизнанку все? Будто не осталось ни одного функционирующего органа? Будто я умерла, но какого-то черта продолжаю дышать?

Прошло две недели. Я организовала свадьбу, параллельно присоединилась к проекту Амаева.

То свидание с Иманом закончилось, едва начавшись.

Я не знаю, что слышал мужчина из нашего разговора, но он просто увел меня из ресторана. Я была благодарна ему, ведь он не задал ни единого вопроса, молча вывел меня на набережную и помог спуститься к морю.

Не помню, сколько мы просидели так. Но, полагаю, в какой-то момент он просто понял, что так дальше продолжаться не может, и поднял меня на руки.

Прикосновения посторонних рук к моему телу казались чужеродными. Мне очень хотелось, чтобы он меня опустил на песок и отпустил. Я мечтала остаться в одиночестве, но понимала, что это вряд ли будет безопасным.

Когда я более-менее успокоилась, попросила Имана увезти меня домой. Едва машина остановилась возле коттеджей, я уже знала, что Кирилла во втором нет.

– Он уехал? – спросила я у брата, который выпивал, сидя в полумраке перед выключенным телевизором.

– Уехал, – ответил Артем и допил виски до дна.

Я села рядом с ним, и Тема притянул меня к себе, поцеловал в висок.

– Я отговаривал его ехать в ресторан, – оправдывается. – Но ты же знаешь, если ему что-то взбрело в голову, то…

– То он это сделает, – кладу голову ему на плечо. – Так будет лучше.

Мы сидели в молчании почти час. Не знаю, о чем думал Артем, а я пыталась принять тот факт, что теперь я действительно одинока. Я уверена, что больше не увижу Кирилла на горизонте. Это было прощание. Это было признание. Корявое, но душой наружу, так, что не осталось больше вопросов и сомнений тоже.

В аэропорту брат меня обнимает и крепко прижимает к себе:

– Не хочу, чтобы ты уезжала. Какое-то нехорошее у меня предчувствие, – тяжело вздыхает.

– Поехали со мной? – зову его. – Я купила двушку, нам обоим там хватит места.

Предлагаю с надеждой, потому что честно не понимаю, как жить одной. Страшно.

– Не могу, Ксюх, – пожимает плечами. – У меня тут проект и команда, ты же знаешь. Не могу их бросить.

Киваю. Артем вместе со своей командой занимается разработкой мобильного приложения. Штука очень крутая и дорогая.

– Если с тобой свяжется отец, Ксюш, пожалуйста, сообщи мне, хорошо?

– Обещаю, – крепко обнимаю брата и улетаю в свой новый дом.

Наверное, я действительно не готова к новой одинокой жизни, потому что вместо дома еду на работу, лишь бы подольше оттянуть момент возвращения в пустые стены.

И, как выясняется, мое решение было правильным – едва я поднимаюсь на этаж, где расположено наше агентство, сразу попадаю в филиал ада.

В приемной Жени отсутствует помощница, поэтому иду сразу к боссу:

– Жень, что происходит?

– У нас возникли некоторые сложности. Нам сообщили, что употребление алкоголя на ипподроме запрещено. Проблема с ведущим, которого утвердил Амаев. Парень попал в аварию и не сможет отработать мероприятие. Еще куча вопросов с кейтерингом.

– И когда ты собирался мне сообщить обо всем? – со злостью швыряю сумочку на диванчик. – За день до открытия? Или за час? Где твой профессионализм, Женя?! Какого черта?

– Почему ты не сказала, что ходила на свидание с Амаевым?

У меня открывается рот от шока:

– А что, обязана была? Это моя личная жизнь! – вспыхиваю.

– Он же клиент! Это неэтично! – Женя бьет рукой по столу.

– Неэтично отказывать в номере телефона людям, которые пытаются связаться друг с другом. Неэтично задвигать сотрудника и рисковать проектом из-за неожиданно вспыхнувшей ревности!

– Да что ты знаешь об этом? – он вскакивает на ноги и тут же начинает орать.

Теперь слова Кирилла о том, что Женя неровно дышит ко мне, находят подтверждение. Какой же слепой дурой я была.

– Этот проект – открытие ипподрома – будет последним. На этом наше сотрудничество я решила прекратить.

– Не пори горячку! – психует босс. – Неужели ты так просто перечеркнешь столько лет плодотворной работы?

– Перечеркиваю не я, – произношу спокойнее. – Это сделал ты, Жень. Я не позволю так с собой обращаться.

– Остановись, не нужно рубить сплеча, Ксюша, – чуть ли не молит меня.

– Еще две недели назад я говорила тебе о своих намерения. И теперь я четко убедилась в них. Тебе хватит времени найти мне замену. По поводу моей доли – обсудим позже. Я готова тебе продать ее по рыночной стоимости. Подумай об этом.

Разворачиваюсь и, чеканя шаг, выхожу из кабинета. В приемной сталкиваюсь с делегацией ребят, которые спешат к боссу с докладом, поэтому я спокойно направляюсь к себе.

Приступаю к работе. Дел невпроворот, ко всему прочему еще неожиданно накатывает дичайшая усталость, меня буквально вырубает за столом.

Списываю все это на тяжелый день и едва досиживаю до двух часов ночи, хотя раньше с этим проблем вообще не наблюдалось.

В такси чуть ли не засыпаю. Поднимаюсь в квартиру, устало падаю на пуфик у двери и стягиваю с гудящих ног босоножки на каблуке.

Мне нужен антидепрессант.

Направляюсь на кухню и зачем-то волоку за собой чемодан. Достаю бокал и бутылку вина, откупориваю ее, наливаю вино в бокал, вдыхаю ароматный букет, облизываюсь и подношу к губам.

В последний миг замираю, так и не пригубив алкоголь, а после бросаюсь к телефону. В спешке дрожащими руками открываю приложение для отслеживания цикла и смотрю на расплывающийся экран дисплея, который сообщает: «Задержка 4 дня!»

Глава 25

Ксюша

– Ксения, к следующей сессии задание такое: вам нужно пойти в любое место, где много детей – на детскую площадку или, возможно, к кому-то из друзей. Суть в том, что вам необходимо провести время среди детей.

– Я не боюсь детей, – хмурюсь.

– Да, – кивает психотерапевт. – Но вы игнорируете их.

– Это плохо?

– Это означает, что есть проблема, на которую вы закрываете глаза. Вы очень хотели ребенка, но потеряли его. Все усугубляется проблемами со здоровьем, которые делают зачатие почти что невозможным, но вы над ними практически не работаете, – произносит спокойно, и мне хочется треснуть ее.

– С вами говорил мой муж? – закипаю.

– Конечно говорил. При вас, помните? Он ясно дал понять, что хочет ребенка.

– А я нет.

– Судя по тому, что я вижу, вы ребенка как раз хотите. Но страх из-за вероятной неудачи слишком силен. Сделайте задание. Просто побудьте рядом с детьми.

Сбегаю от психолога. Два дня прячусь от самой себя, а потом все-таки приезжаю в парк. Сажусь на лавочку, возле которой художница с коробкой аквагрима рисует маски детям, – череда бабочек, фей и кошечек.

В груди щемит.

Я очень… очень хочу ребенка. Но не могу. Просто не могу.

Поднимаюсь. Ухожу.

Всю ночь я не сплю. Кручусь в постели юлой, сбивая в комок простыню. Первая мысль – бежать к гинекологу. Но потом я включаю здравый смысл и уговариваю себя: ну какова вероятность беременности? Одна к миллиону примерно. Уже почти два месяца у меня стресс. Один сплошной, нескончаемый стресс.

Карусель эмоций побросала меня вверх-вниз и продолжает катать до сих пор. Плохое питание, недосып. О чем я вообще?

Уговариваю себя не пороть горячку. Утром проснусь, схожу в аптеку и куплю тест. Сделаю его, а об остальном буду думать после. Вроде все правильно, так и надо поступить.

А теперь – спать!

Но я переворачиваюсь на спину и смотрю на причудливую игру теней на потолке.

Что я буду делать, если окажусь не беременной?

Выдохну. Выпью этот бокал вина, который так и остался стоять на столе. Буду жить дальше, погружусь с головой в работу, а после того, как проведу открытие ипподрома, уйду. Возьму этот гребаный отпуск и уеду в Италию. Или на Бали. Или, черт возьми, в Австралию, к кенгуру. Дальше, как можно дальше от дома. А потом вернусь и найду себе занятие по душе. Открою новую фирму по организации мероприятий. Или кейтеринг. Или цветочный.

Что я буду делать, если окажусь беременной?

Нет, с этим как раз таки все понятно – буду вынашивать и рожать.

Но кто мне ответит на главный вопрос, который я даже в мыслях боюсь себе задать?

Если срок больше двух месяцев, вероятность того, что отец Кирилл, велика. А если меньше?

Ложусь на бок и накрываюсь с головой одеялом, как в детстве, когда мы прятались так от огромных страшных пауков и пугающих теней-монстров по углам.

У меня все же не получается уснуть. Едва часы показывают семь утра, срываюсь в аптеку. Фармацевт смотрит на меня понимающе и сочувственно. Еще бы – я прибежала за тестом на беременность в домашнем платье и шлепках. Неумытая, растрепанная. Это элитный жилой комплекс, здесь так не ходят. Покупаю три разных теста, спешу домой.

Заканчиваю все процедуры, раскладываю тесты на раковине и сажусь на унитаз. Смотрю прямо перед собой невидящим взглядом. Время не отмеряю, я и так примерно знаю, сколько нужно ждать, – когда-то я до фанатизма хотела ребенка и делала тесты на беременность чуть ли не ежедневно.

По истечении нескольких минут поворачиваю голову и рассматриваю три разных теста, которые показывают одно и то же.

Две полоски.

Роняю голову на руки и беззвучно кричу, стекаю с унитаза на пол.

Ирония судьбы.

Мой муж хотел ребенка десять лет. А потом мы развелись, и я переспала с другим. И вот наконец долгожданная беременность. Но какова вероятность того, что отец – мой бывший муж?

Ощущения такие, будто меня переехал каток. Меня размазало по асфальту, и не осталось ни одной целой части тела или органа.

И что самое страшное, – я совершенно не понимаю, как мне относиться к этому ребенку, ведь я не желала его.

Поднимаюсь и иду в спальню, беру в руки телефон, кручу его в руках. Надо позвонить кому-то. Кому? Кириллу? Иману? Артему?

Пишу Жене сообщение, что немного опоздаю, а после звоню своему гинекологу, у которой наблюдаюсь уже много лет, рассказываю, что беременна и мне нужна консультация.

Ради меня Елена соглашается выйти в свой выходной. Она слышит в моем голосе истерику и не сопротивляется. К десяти утра я уже сижу в клинике и пятками отбиваю чечетку на кафеле.

– Ксюш, – за столько лет мы стали приятельницами и перешли на ты, – нужно сдать кровь и посмотреть ее в динамике. Далее сделаем УЗИ и уже будем думать, что делать.

– Какова вероятность того, что результат теста ошибочен? – спрашиваю ее заторможенно.

– Одного теста? Или трех? – она смотрит на меня поверх очков. – Три теста не могут врать, ты же сама понимаешь.

Киваю. Понимаю.

– Я предлагаю тебе сейчас начать принимать фолиевую кислоту. В идеале ее надо бы пить при подготовке к беременности, но лучше поздно, чем никогда.

Она говорит, говорит, говорит. Я киваю на все, а потом иду сдавать кровь. На следующий день снова кровь. На третий день, когда я уже смиряюсь с мыслью о беременности, мне делают УЗИ.

– Все в порядке, Ксюша, – Лена водит датчиком по животу. – Беременность маточная, сердцебиения пока не слышно, но срок у тебя маленький, так что это нормально.

– Какой срок? – спрашиваю хрипло.

– Шесть-семь недель.

Да. Все так. Примерно шесть-семь недель назад у меня был незащищенный половой акт сначала с мужем, потом с Иманом, а после снова с мужем.

– Как же так? Прошло десять лет… и вот…

– На все воля божья, – ведет плечом.

Выхожу из клиники со стопкой листов с рекомендациями, смотрю на них, как на проказу.

Интересно, сколько еще крутых поворотов приготовила для меня жизнь?

И каким будет ответ на самый главный вопрос?

Глава 26

Кирилл

Болото.

Оно кругом.

А посреди него я.

Я не сопротивляюсь, не пытаюсь спастись. Просто апатично смотрю прямо перед собой и вязну глубже и глубже. Мне холодно, я весь промок, но не делаю ни единой попытки сопротивления – просто позволяю себе увязнуть еще глубже.

Вот уже моя грудь скрылась под чернотой, шея, подбородок… все.

Выныриваю из сна, словно из грязного омута, рывком сажусь на кровати и дышу со свистом. Провожу рукой по лбу, вытирая пот. Пальцы дрожат, я потерян.

Осматриваю свою новую квартиру – современную и просторную евродвушку. Вспоминаю события последних недель, прихожу в себя и возвращаюсь в свою новую реальность.

Новая квартира. Новая жизнь с непривычными запахами и ароматами, новый распорядок дня. Новая помощница.

Беру портфель. Водитель уже ждет внизу. Пока автомобиль везет меня по улицам родного города, рассматриваю здания и людей. В каждой проходящей по тротуару русоволосой девушке я ищу свою Ксюшу, но каждый раз это не она, не моя девочка.

В спортзале провожу привычные полтора часа – занимаюсь на тренажерах и монотонно нарезаю круги по бассейну. А после еду на работу, где меня встречает новый секретарь.

Про Дину я и думать забыл. Я заплатил ей достаточно отступных, чтобы не видеть и не слышать ее, и она благополучно исчезла из моей жизни. Теперь меня встречает Марина Сергеевна. Ей под пятьдесят, и она идеальный, запрограммированный на работу компьютер на ножках. Серьезная, собранная и, что самое главное, вообще не ориентированная на меня как на объект вожделения. У нее муж и взрослая дочь. Внук, рассада. А еще такой профессионализм, что мне остается только ей позавидовать.

– Кирилл Юрьевич, добрый день, – она поднимается и тут же берет интересующие меня распечатки. – Я подам вам завтрак в течение десяти минут, а пока что пробежимся по планам на день…

И дальше рутина затягивает меня. Плюс всего этого в том, что мое частное охранное предприятие не нуждается в представлении и рекламе. В штате лучшие спецы: отставные пехотинцы, спецназовцы, менты, юристы, психологи. Эта машина будет ехать и без меня, все мои замы и партнеры взаимодействуют как единая экосистема. По сути, мне даже не нужно появляться тут, но каждый день я приезжаю в офис, потому что…

А что мне еще делать? Дома меня никто не ждет, семьи нет. Куда мне идти, если не сюда?

Я даже забухать пытался, да, но все это такая хрень, если честно.

Рабочий день проходит слишком быстро – быстрее, чем мне хотелось бы. И теперь мне снова придется окунуться в свое персональное болото одиночества. И я бы рад обвинить в этом кого-то другого, но виновник моей новой жизни я сам.

Около восьми вечера водитель привозит меня в торговый центр, где я слоняюсь тенью по рядам ярких магазинов. Возле ювелирного задерживаюсь, прохожу внутрь и залипаю на брендовые золотые браслеты.

Они бы очень подошли Ксюше.

Выбираю самый утонченный, ей бы понравилось. Я чертов мазохист и одержимый, но вот я подношу карточку к терминалу и оплачиваю этот браслет, заранее зная, что никогда не порадую ее этим подарком. Их у меня за эти несколько недель скопилось достаточно: шарф, новые наушники – у нее ведь предыдущие сломались, чулки, платье из новой коллекции, которое стоило, как крыло самолета, косметика, сувенирная матрешка, даже гребаный комнатный цветок.

У них у всех есть свое место в моем доме, как будто Ксюша сможет вернуться ко мне и оценить все это.

Когда я направляюсь к выходу, в меня врезается женская фигура.

– Прошу прощения! – щебечет она.

– Это вы простите меня, – отвечаю я.

– Ой, Кирилл, это вы? – врач моей бывшей жены смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Здравствуйте, Елена, – устало улыбаюсь ей.

– Кирилл, я хотела поздравить вас! – она расплывается в широкой улыбке. – Такая радость! Наконец спустя десять лет долгожданная беременность.

Торможу. Она, наверное, говорит о себе. Только почему меня поздравляет? Киваю.

– Я очень рада, что у Ксюши все получилось. Срок, конечно, еще слишком маленький, но время пройдет очень быстро. И совсем скоро вы сможете взять на руки долгожданного ребенка. Знаете, за эти годы вы стали как семья мне, поэтому я уж очень радуюсь за вас. Но простите, Кирилл, мне пора бежать. Муж ждет, – жмет мне руку и сбегает.

А я замираю посреди торгового центра.

Перестаю слышать звуки, зрение тоже подводит. Лишь в груди усиленно отбивает ритм мое зачерствевшее сердце. Выпутывается из засохших лиан, прибивших его к земле.

Ксюша беременна, доходит до меня.

Моя жена. Моя любимая и самая дорогая на свете девочка беременна от меня. И я стану отцом. Я уверен в этом на все сто процентов, знаю, что ничего плохого больше не может случиться с нами.

И теперь у меня появился настоящий шанс вернуть ее.

И что самое главное – у нас родится ребенок. Господи, наконец я смогу взять на руки своего сына или дочь! Свою плоть и кровь, свое продолжение. Крохотные ручки крепко сожмут мой палец. Я научу этого ребенка всему, что знаю сам, буду рядом с ним каждую минуту его жизни.

Я бегу к машине, спотыкаюсь, мои движения рваные и дерганые. Падаю в тачку и называю водителю адрес Ксюши. Я знаю ее новый адрес. Я отпустил ее, но не ослабил контроль.

По дороге к Ксюше я прошу остановить у цветочного магазина. Скупаю все подряд – эустомы, гортензии, кустовые розы. Я сошел с ума?

Определенно! И мне это чертовски нравится!

Звоню в ее квартиру, Ксюша открывает дверь и смотрит на меня удивленно.

В коридоре царит полумрак, но даже сквозь него я вижу, что она какая-то заспанная, что-ли.

На ней короткие домашние шортики и футболка, волосы растрепаны и небрежной волной лежат на плечах. На лице нет ни грамма косметики.

Ее глаза округляются при виде меня:

– Кирилл? – спрашивает севшим голосом и делает два шага назад.

Я расцениваю это как приглашение и заваливаюсь внутрь квартиры.

– Что ты тут делаешь? – хмурится. – Как узнал, где я живу?

– Это несложно, когда держишь охранное предприятие с кучей выходов на ментов, – отвечаю ей.

Ксюша обнимает себя руками и продолжает заторможенно хмуриться:

– Зачем ты приехал? – ее голос какой-то безжизненный, что-ли.

Будто из нее ушла вся радость, как будто нет ни одного повода для улыбок.

Глава 27

Кирилл

– Зачем ты приехал?

– Это тебе, – протягиваю ей букет.

Ксюша на автомате принимает его и уносит в кухню, кладет на стол, потому что держать тяжело. Придурок, ей же нельзя поднимать тяжелое! – мысль приходит запоздало.

Бывшая жена не предлагает сесть и явно не спешит со мной делиться новостью.

– Как дела, Ксюш? – спрашиваю у нее.

Она обнимает себя за плечи, закрываясь от меня, словно я могу ее обидеть, опускает глаза в пол, кусает губы. Вся ее поза говорит даже не о том, что она не хочет меня видеть или злится на меня за то, что снова вторгся в ее жизнь.

Она ведет себя так, будто… боится меня?

– Нормально, – отвечает заторможенно. – Зачем ты тут?

Медленно поднимает взгляд на меня.

В нем отражается очень много: тревога, растерянность, паника. Целый спектр эмоций, не свойственных моей жене, которая привыкла держать лицо на людях.

– Я Елену видел, – произношу спокойно.

Ксюша резко зажмуривается.

– Она сказала тебе, да? – голос убитый, будто она только что услышала смертный приговор.

Да что с тобой за хрень такая происходит?

– Да. Поздравила.

Ксюша опускает лицо в ладони и закрывается от меня.

Первый порыв – протянуть руку, но едва я это делаю, как тут же опускаю ее. Блять, да что происходит? Я разве монстр какой-то из страшных сказок?

– Почему мне не позвонила?

Радость моя от новости о беременности любимой постепенно меркнет на фоне ее поведения, и остается лишь непонимание.

– Думала, я откажусь от своего ребенка, потому что мы развелись? – пытаюсь расшевелить ее. – Родная, ты для меня по-прежнему самое дорогое, а наш ребенок – это вообще чудо! Целых десять лет!

Сука, чувствую, как мои глаза начинают слезиться. Ну давай, блять, разрыдайся тут еще, как баба.

Но слезы прибывают, и я никуда не могу их деть – не перекрыть, не остановить.

– Целых десять лет… – выдыхаю. Ксюша по-прежнему прячет лицо в ладонях. – Сначала у нас не получалось. Потом, после потери малыша, ты не хотела. А сейчас! Господи! Это же как чудо! Хотя почему как? Это и есть самое настоящее чудо, что ты забеременела.

Блять, они все-таки вырываются. Эти предательские слезы. Ну не могу я спокойно реагировать на новость о том, что у меня будет долгожданный ребенок! Это слишком сильно и разрывает меня на куски.

– Ксюша, я хочу, чтобы ты знала: я буду рядом с тобой. Сделаю все так, как ты пожелаешь, милая. А еще я очень хочу попасть на УЗИ и послушать сердцебиение нашего малыша. Ксюш, возьмешь меня с собой в следующий раз?

Она молчит, прижимает ладони к глазам. Мне чудится всхлип, но, возможно, Ксюша просто расчувствовалась, как и я?

– Родная, давай начнем все сначала? Если не ради друг друга, то хотя бы нашего малыша? Интересно, это девочка или мальчик? – быстро стираю тыльной стороной ладони свою слезу, чтобы жена не увидела моего распада. – Чур если пацан, то каждую субботу мы будем ездить на рыбалку. Всегда мечтал делать это с сыном. А если девчонка, то хана и мне, и всем пацанам в округе, потому что она наверняка вырастет такая же красивая, как и ты, а я буду не переваривать всех ее ухажеров, – тихо, на грани истерики смеюсь.

Что, нахер, происходит? Почему она так ведет себя?!

Ксюша убирает руки и поднимает на меня лицо. Оно красное и все мокрое от слез. Губы искусаны до крови. Взгляд прикован к полу. Ну же, родная, подними глаза и скажи, что не так? Я все исправлю, ты только скажи!

– Обещаю, я научусь всему! Менять подгузник, вставать ночью к ребенку, чтобы ты отдохнула, плести косы. Летом будем запускать воздушных змеев, а зимой кататься на санках. Только нужны нормальные санки, а не эти новомодные подушки… – обрываю себя и чуть ли не выкрикиваю: – Твою мать, Ксюша, скажи, что не так!

Я буквально вою, даже не чувствуя, как немеет мое лицо, а поток слез из глаз усиливается, потому что я чувствую это…

Это разрыв, который можно пощупать пальцами. Это край обрыва, за который мне предстоит ступить. Это неизбежно, я вижу по ее глазам. То, что она скажет, убьет меня.

Уничтожит настолько, что собрать себя обратно будет просто невозможно.

– Скажи, черт возьми, – шепчу ей.

– Возможно, это не твой ребенок, – насмерть.

Залповая очередь не оставляет от моего сердца ничего.

Ни крупицы, ни кусочка. Всего несколько слов – и вуаля, ты живой труп. Дышишь, двигаешься, говоришь, но не живешь. Я говорил, что исправлю все что угодно?

Я никогда не был наивным.

Никогда – до сегодняшнего дня.

Мир, который открылся мне сегодня, вышвырнул меня размашистым ударом в грудь. Вон. За пределы своей сферы. Обратно. В такое знакомое и привычное болото, в котором я тону вот уже несколько недель. Тону, но никак не могу утопиться. Беспощадная сука эта ваша жизнь. Бьет не разбирая, наотмашь, безжалостно.

– Ты же была на свидании с другим около трех недель назад? – спрашиваю хрипло, пытаясь найти лазейку и вернуться обратно в пределы этой радужной сферы. – Елена сказала, что срок еще небольшой, но через три недели о таких вещах не узнают, а свидание было две недели назад. Это мой ребенок!

Я пытаюсь докопаться до правды, но делаю это пластиковой детской лопаткой, поэтому мои метания бессмысленны. Ответ я знаю. Он еще не прозвучал, но уже известен мне.

– У меня был секс с другим до этого.

Оттягиваю ворот рубашки, потому что становится невозможно дышать.

– Ты спала с другим, еще когда мы не были разведены? – спрашиваю сипло.

Один короткий кивок.

Так вот ты какое… отчаяние. Я и не знал, насколько ты, оказывается, невыносимое.

– С кем? – выпаливаю со злостью.

Впервые в жизни я чувствую, что готов ее ударить. Готов убить, разорвать на части ее душу. Интересно, она чувствовала то же самое, когда видела меня с Диной? Или это было хуже?

Может быть и правда хуже?

Закрываю глаза и стараюсь дышать. Мне сложно это делать, потому что в груди беспощадно болит. Поднимаю руку и кладу на нее, тру.

– С кем?! – выкрикиваю.

Ксюша отшатывается от меня и тут же закрывает живот руками.

Я ненавижу себя.

Я ненавижу ее.

Я ненавижу его.

Я ненавижу весь этот сраный мир, который только и делает, что уничтожает, отбирает, играет. Я просто больше не вывезу.

– С ним, – Ксюша смотрит на меня с мольбой, боится, что я причиню ей боль. – С тем мужчиной из ресторана.

– С Амаевым? – она округляет глаза. Да, прикинь, я знаю того, с кем ты была на свидании. Удивлена, блять?!

Кивает.

– Так получилось, Кирилл. Я не знаю, кто отец ребенка, – сильнее обхватывает себя за живот. – Пожалуйста, Кир, не причиняй мне боль. Я знаю, что виновата перед тобой, но ребенок, даже если он не твой, тут ни при чем!

Падает на стул, кладет руки на стол и роняет на них голову, рыдает.

Она боится, что я ударю ее? Я очень хочу это сделать, честно. Придушить ее, а потом себя. Чтобы больше не выносить все это. Чтобы не знать ее, забыть, стереть из памяти эту сраную любовь, которая должна приносить счастье, но приносит лишь боль.

– Перестань плакать, Ксюша, – я не знаю, откуда берется твердость в моем голосе. – Тебе нельзя.

Заканчиваю уже мягче.

Разворачиваюсь и ухожу.