Текст книги "Развод. Ты разрушил нас (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Глава 1

Ксюша

Железная птица царапает шасси об асфальт, народ счастливо аплодирует капитану, который даже не слышит этого.

Такая глупость, ей-богу. Но, несмотря на это, губы растягиваются в счастливой улыбке. Там, далеко, остался родной дом, любимая работа и мероприятие, на котором я обязана была присутствовать.

Все это ради моего мужа.

Так уж вышло, что он полетел на выставку, которая проходит в Сочи. Я должна была ехать с ним. Мы планировали задержаться у моря на недельку и отметить нашу годовщину – десять лет совместной жизни.

Десять самых счастливых лет, полных любви.

Буквально в последний момент меня сорвали по работе, я не смогла поехать, и Кирилл уехал один.

Мне пришлось буквально вывернуться наизнанку, чтобы все доделать на работе, и теперь я еду окрыленная, предчувствуя какой эффект будет от этого сюрприза. Да уж. Знала бы я тогда.

Такси движется по извилистому серпантину, и я, поддавшись порыву, высовываю руку в окно навстречу теплому воздуху и расплываюсь в улыбке.

Боже, как я счастлива.

Моя жизнь идеальна. Я добилась таких высот, о которых даже не мечтала. Мой муж – самый замечательный мужчина. Таксист косится на меня:

– Ты откуда такая прилетела, красивая? – спрашивает с колоритным акцентом.

– Там таких не осталось, – щеки болят от улыбки, и мужчина с громким: «Вай, какая!» смеется.

В вестибюль пятизвездочного отеля я залетаю на крыльях любви. Рейс был ночной, но так даже интереснее, разбужу мужа горячими поцелуями.

– Добрый вечер, – приветствую администратора. – Меня зовут Ксения Оболевская. Мой муж уже заселился, могу я получить свой дубликат ключа?

Улыбка на лице приветливой девушки рябит, и она начинает быстро моргать:

– Д-да, конечно. Можно ваш паспорт? – ее голос дрожит как струна.

– Пожалуйста, – толкаю документ по стойке.

Не понимаю, что происходит. Может, у меня с лицом что-то не так? Достаю зеркальце и рассматриваю себя, краем глаза наблюдая за администратором, которая перешептывается со своей коллегой и бросает на меня косой взгляд.

Увидев, что я обратила на них внимание, расходятся.

– Вот ключи от пентхауса. Приятного вечера, – на последнем слове ее голос окончательно срывается.

Забираю карточку и еду наверх. Кир всегда отдыхает с размахом, даже когда этот отдых совмещен с работой, поэтому пентхаус меня не удивляет.

Открываю тихонько дверь, оставляю возле нее чемодан, скидываю босоножки на каблуке и на цыпочках пробираюсь по широкому коридору.

Номер просто необъятный. Во всем помещении царит полумрак. Слышу шум на крыше и прислушиваюсь: музыка и какая-то возня. Что-то внутри меня леденеет. Душа, сердце – что это? Мой мир с розовыми пони и радугой ставится на паузу.

Шаг за шагом иду на звуки. Теперь я отчетливо слышу, что это вовсе не возня, а самые настоящие стоны и шлепки оголенных тел.

На секундочку я хватаюсь за тоненькую нить и впускаю в себя мысль: а какова вероятность того, что я ошиблась пентхаусом?

Нулевая.

И косые взгляды администратора подтверждают это.

Но больнее всего бьет картина, открывающаяся перед моим взором.

Мой милый. Мой самый лучший на свете и любимый муж трахает на шезлонге свою секретаршу.

На крыше пентхауса, под открытым звездным небом, с видом на море он нагибает свою обнаженную секретаршу. От огромного бассейна исходит голубое свечение, которое создает соответствующий антураж. Кирилл входит в девушку, и она испускает длинный и совершенно развратный стон. Как это романтично.

Замираю в дверях, совершенно не понимая, что делать дальше.

Почему нас не учат, как вести себя в вот такой вот ситуации? Что делает правильная жена? Материт мужа? Расцарапывает лицо сопернице?

Или топится в ближайшем водоеме?

Я, наверное, мазохистка. Да, определенно, у меня не все в порядке с головой. Потому что я опираюсь спиной о стеклянную стену и стекаю вниз.

Они не слышат меня, мое падение остается незамеченным никем, там слишком увлечены друг другом.

Мой самый любимый и честный муж ритмично двигается, насаживая свою секретаршу все глубже и глубже.

Она стонет. Я плачу.

Она кричит:

– Пожалуйста, Кирилл, да! да!

Я шепчу:

– Пожалуйста, Кирилл, нет…

Она облизывается и закидывает лицо к небу, счастливо улыбаясь.

Я слизываю с губ соленые капли и поднимаю лицо к черному небосводу.

Мои розовые пони дохнут, радугу смывает ливнем. Мой мир, горячо любимый и оберегаемый, складывается, как карточный домик. Ниф-Ниф и Нуф-Нуф боялись волка? Я вас умоляю… бояться нужно тех, кто ближе всего.

Продолжаю сидеть в темном углу и мазохистски следить за тем, как муж изменяет мне. Не надо, родной. Пожалуйста, остановись. Ты достаточно разбил меня, не надо больше.

Тело не слушается. Я сейчас какая-то деревянная, ненастоящая.

Вот так я и поняла, что моя жизнь, мой брак, мое счастье, мой мир был фарсом. Игрой. А может, все гораздо проще? Возможно, у любви, как и у счастья, есть срок? Мой подошел к концу. А вот у этой рыжей на шезлонге отсчет явно только начался.

Рывком поднимаюсь на ноги.

Я стою в углу, обдуваемая порывами ветра, как долбаное привидение.

Девка поворачивает голову, видит меня и начинает истерически визжать. О, да брось. Поверь, из нас двоих сейчас мне гораздо страшнее, чем тебе.

– Ксюша?! – Кирилл смотрит на меня реально, как на привидение. – Какого… что ты тут делаешь?

– С годовщиной, родной, – на моем лице улыбка.

Слышу, как кто-то смеется, не сразу понимая, что на самом деле это мой вой. Я плачу, дрожу, как осиновый лист на ветру, и ничего не могу поделать с этим.

– Я все объясню! – кричит муж и ищет одежду, которая попросту отсутствует у бассейна – эти двое сюда добрались уже голенькими.

Киваю болванчиком. Да. Объясни. Наверняка этому есть объяснение.

Отступаю назад, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. Параллельно достаю из сумочки мой подарок – нашу совместную фотографию в потрясающей рамке, сделанной на заказ. Ставлю ее на столик.

Это была хорошая история.

С плохим концом.

– Ксюха! Стой! Стой, я сказал! – орет муж.

Стою, Кирилл… я теперь не скоро смогу пойти. Учиться ходить заново будет очень больно.

Забираю чемодан и убегаю.

Глава 2

Ксюша

Минуя вестибюль отеля, выхожу на улицу.

Лицо обдает легким теплым ветерком. Закрываю глаза и вдыхаю. Внутри я вся обморожена, тепло мне не помешает.

Смотрю по сторонам. Куда идти? Что делать?

Я ничего не понимаю. Сажусь в первое попавшееся такси.

– Куда?

Откидываюсь на подголовник.

– Не знаю, – выдыхаю. – Я не знаю…

Тру лицо, размазывая тушь и слезы. Соберись, Ксюша. Тебе нужно продолжать идти вперед. Сложно, практически невозможно.

– Отвезите меня в отель. В любой, – прошу тихо.

Водитель заводит машину, и мы движемся. Он включает музыку – приторно-веселую, от которой становится еще хуже.

В сумочке вибрирует телефон, и я машинально беру его в руки, так же машинально нажимаю на зеленый кружочек вызова.

– Ксюша, мать твою! – орет муж. – Вернись немедленно!

Его голос срывается, я слышу, как его разрывает на части, как он негодует. Уж мне ли не знать, как он реагирует, когда что-то, что он планировал, идет не так.

– Как бы там ни было, мы справимся, – говорит уже спокойнее.

Я пытаюсь… я хочу что-то сказать, но любое движение дается с болью, поэтому я просто отключаюсь.

Мы, Кирилл, уже ни с чем и никогда не справимся. Просто потому что нас больше нет. Мы были, а потом нас не стало. Кого надо за это благодарить?

Водитель паркуется возле какого-то отеля.

– Вроде неплохая бюджетная гостиница, – поясняет он.

– Спасибо, – отдаю деньги и захожу внутрь.

Регистрируюсь, забираю ключ. Обычный, металлический. Открываю дверь и прохожу внутрь. Это очень простой, но чистый номер. Небольшая кровать, столик, диван, балкончик.

Такое разительное отличие с пентхаусом, из которого я приехала. Какое быстрое падение, Оболевская. Вот моя жизнь с мужем – огромный номер с панорамой моря. Вот моя жизнь без мужа – номер двадцать пять квадратов и вид на круглосуточную аптеку.

Ладно. Да. Хорошо. Это не страшно.

Ложусь на кровать и сворачиваюсь калачиком. Скулю. Вою в подушку, вымазывая ее в остатках туши и помады.

Где взять силы на дальнейшую жизнь? Где-то же должен быть какой-то резерв? На черный день, форс-мажор, катастрофу? Ты можешь застраховать имущество на случай пожара, но не можешь сделать того же со своими чувствами, на случай, если тебя предадут. Какое попустительство.

Проваливаюсь в мокрое и тягучее сновидение. И снится мне чернота, болото, мерзкие твари, которые пытаются меня утянуть еще глубже.

Просыпаюсь с колотящимся сердцем, бреду в душ, включаю горячую воду. Мне жутко холодно, кровь стынет в жилах, и я не чувствую этого жара.

Сажусь на кровать и растерянно смотрю на свои руки. Сжимаю их. Разжимаю. Ничего не чувствую.

За окном солнце уже светит вовсю, слышен крик чаек.

Одеваюсь в легкий сарафан и сандалии, на лицо – очки, чтобы скрыть заплаканные глаза. Забираю сумочку с севшим телефоном и выхожу на улицу.

Иду куда глаза глядят.

В себя прихожу на лавочке возле морпорта. Какие красивые яхты. Очень красивые. Одна лучше другой. Поднимаюсь и иду по пристани, рассматривая каждую, будто заглядываю в чужие жизни.

Возле одной яхты останавливаюсь. Она потрясающая. Огромная, красивая. На корме название: NEW LIFE.

Новая жизнь… да, это определенно она. Ноги подкашиваются, и я падаю на колени.

– Твою мать! Ты как, в порядке?

Ко мне с той самой яхты спускается мужчина. Поднимаю голову и рассматриваю его. Высокий, крепко сложенный. Копна волос и борода. Одет в простые шорты и растянутую футболку. Скорее всего, он обслуживает эту яхту, решаю я.

– Нет, я не в порядке, – трясу головой.

– Пойдем, – поднимает меня на руки и несет на яхту.

Я не сопротивляюсь. Пусть хоть выкинет меня за борт – вообще безразлично.

Вместо этого бородач сажает меня на диванчик и приносит воды.

– С дуба рухнула – бродить без головного убора? Тут солнце шпарит, солнечный удар схватишь только так.

Пью воду и рассматриваю убранство салона.

Кирилл не очень любит яхты и водоемы в принципе, поэтому мы никогда не ходили с ним в море. А мне бы так хотелось…

– Нравится? – спрашивает мужчина, стоя рядом и рассматривая меня.

– Очень, – отвечаю честно.

– Поплывешь со мной?

– Куда? – открываю рот от удивления.

– Туда, – кивает за горизонт.

– Я тебя даже не знаю, – замечаю я.

– Ну и что? – спрашивает он и неожиданно улыбается.

Я никогда не видела у мужчин такой красивой улыбки. Открытой, солнечной, как этот день.

– Поплыли, – отвечаю тихо, и он уходит за штурвал.

Через час я сижу на палубе, подставив лицо солнцу. Яхта качается на волнах. Куда ни глянь – море.

Я всегда любила воду. Даже профессионально занималась плаванием до восемнадцати лет, а потом что-то пошло не так.

В отличие от меня, Кирилл ее на дух не переносил. Открытые водоемы – не его стихия. Яхты вызывали у него ненависть, а мне бы так хотелось уплыть с ним навстречу солнцу.

Трясу головой. Ну к чему сейчас все это? Начинай забывать, Ксюша. Прямо сейчас.

– Держи, – бородач протягивает мне стакан.

– Что тут? – забираю.

– Сок, – отвечает он и садится напротив.

Мужчина снял с себя футболку. У него потрясающая фигура. Тело поджарое, кожа смуглая. Видно, что его любит солнце.

– Нет вина? – спрашиваю, хмурясь. – Шампанского? Или хотя бы водки?

– Есть, – кивает. – Но ты выпьешь сок.

Сок так сок.

– У тебя будут проблемы? – спрашиваю его.

– Проблемы? – переспрашивает он.

– Когда хозяин яхты узнает, что ты уплыл на ней в море, – поясняю.

– Хозяин яхты? – округляет глаза. – Хозяин яхты не будет против.

Дрейфуем, легонько покачиваясь. Внутри в такт волнам качается мое горе. Я не знаю, кто этот мужчина. Даже не знаю его имени, но благодарна за то, что он увез меня сюда.

К сожалению, как бы далеко я ни уехала, боль не уйдет. Беги-не беги, она внутри. Трепыхается раненым зверем, мучается в предсмертной агонии.

К горлу снова подкатывают рыдания.

К черту все.

Встаю на ноги и срываю с себя платье. Подо мной вполне себе приличный комплект белья, да и плевать мне на то, как я выгляжу со стороны.

Отталкиваясь пятками и лечу вниз головой. Ныряю в черную воду, погружаясь в бездну. Замираю, расслабляю ноги и руки, закрываю глаза. Зависаю над пропастью, слушая свое сердцебиение.

Раз. Два. Три.

Вот так хорошо. Концентрация на задержке дыхания и ровных ударах. Я не думаю о муже, член которого ритмично погружался в его секретаршу, я не думаю о нашей семье и жизни. Есть только миг, и я в нем.

Хорошо.

Неожиданно меня подхватывают под грудь сильные руки и рывком вытягивают на поверхность.

– Ты совсем больная? – орет бородач, прижимая к себе.

– Почему это? – даже обидно как-то.

Машинально хватаюсь за его широкие плечи и прижимаюсь к мужчине, чтобы ему было проще держать меня.

– Ты была под водой больше двух минут! – орет он.

– Я десять лет занималась плаванием, – поясняю. – Могу и дольше не дышать.

– Спасибо, что предупредила, перед тем как нырнуть! – язвит он.

Поджимаю губы и рассматриваю лицо бородача вблизи. У него красивые, какие-то медовые глаза. И он младше, чем я думала. Лет тридцать пять, может даже меньше. Его кожа даже в прохладной воде горячая.

Он опускает взгляд на мой белый лифчик, который стал полупрозрачным и не скрывает больше ничего. Сглатывает.

По позвоночнику вверх ползет какой-то неконтролируемый ужас.

Я в открытом море. С мужчиной, имени которого не знаю. Полуголая.

– Быстро наверх! – командует он, будто чувствуя смену моего настроения.

Быстро поднимаюсь по лестнице, стараясь не думать о том, что бородач сейчас смотрит на мою попу. На палубе подхватываю полотенце и кутаюсь в него.

Мужчина, не глядя на меня, вылезает следом за мной и тут же идет к штурвалу, заводит мотор и начинает движение, разворачивается. Да. Так лучше будет.

Я сижу на диванчике, смотрю на удаляющийся горизонт и прощаюсь с ним. А мне бы так хотелось провести тут весь день. Или всю оставшуюся жизнь.

Когда мы пришвартовываемся, я надеваю сарафан. Белье еще не высохло, и ткань моментально пропитывается водой. Отжимаю волосы, захожу внутрь, где бородач уже переоделся в сухую одежду.

– Как тебя зовут хоть? – спрашиваю его.

Он усмехается:

– Забей, русалочка, – усмехается он. – Эта информация тебе не поможет ничем. А теперь беги. И не тони больше.

– Спасибо за все, и… я хорошо плаваю.

Мужчина провожает меня взглядом, и я ухожу.

Я не успеваю уйти далеко. Меня перехватывают руки, до боли сжимая мои предплечья.

– Ксюша, блять! – орет муж. – Какого хера ты тут делаешь?!

Далеко убежать не получилось…

Глава 3

Кирилл

– Леша, блять! – ору на начальника службы безопасности. – Где она? Найди мне ее!

– Кирилл Юрич, мы делаем все возможное. Нам нужно время.

– Работай!

Наливаю себе в граненый стакан вискарь, выпиваю залпом.

– Кирилл Юрьевич, я могу что-то сделать для вас? – секретарша появляется передо мной в халате.

– Дина, я сказал тебе – скройся с глаз моих! – рычу.

Дина, мать ее, будто не понимая русского языка, садится ко мне в ноги и смотрит преданно:

– Почему помешала она, а виновата я?

– Слыш, Дин, ты берега не путай, ясно? Не она, а Ксения Александровна. И уважения в тон добавь, понятно?! – злюсь, хочется зарядить секретарше, чтобы свалила наконец. – И она не виновата в том, что я трахнул тебя.

Дина, сука такая, поднимается на ноги и вертит жопой:

– Мне кажется, если бы она удовлетворяла тебя, ты бы не трахнул меня, – улыбается зазывно.

А мне хочется пойти и проблеваться. Господи, что со мной не так? Нахера я устроил все это? Как бес попутал. Можно ли ненавидеть себя еще сильнее?

– Дина, свали нахуй из поля моего зрения, – кровь приливает к глазам. – Чтобы сегодня же вернулась в город.

– Но, – округляет глаза, – выставка… мы же должны…

– Мы ничего не должны! Я должен найти свою жену! Нахер выставку.

– Я поняла вас, Кирилл Юрьевич, – выпрямляется. – Все будет исполнено.

Она наконец-то сваливает, а я наливаю себе еще стакан.

Так. Ладно. Ничего страшного не произошло. Я ошибся. С кем не бывает? Никто не идеален. Ксюша поймет. Я объясню ей все, она простит. Мы отдохнем тут недельку, как и планировали, а потом вернемся в город, домой. Все будет по-прежнему.

Она любит меня и простит.

Хватаюсь за гудящую голову.

Нахера я выпил вчера столько? Жрал как не в себя – и вот, пожалуйста.

У Ксюши невероятно большое сердце, она обязательно поймет, что я оступился, и простит. Не сможет не простить. Мы родим ребенка, и наш брак станет еще прочнее.

С ревом смахиваю со стола стаканы и бухло, валюсь на кровать.

Не сплю, но и не бодрствую, нахожусь где-то в пограничном состоянии. А мне хочется вернуться во вчера и не ехать сюда. Звонит телефон, я подрываюсь, чтобы ответить.

– Кир, она зарегистрировалась в отеле ***.

– Спасибо! – вскакиваю, собираясь направиться туда.

– Да погоди ты! – тормозит меня Леха. – Ее геолокация не там.

– А где? Скажи, я поеду туда.

– Не сможешь. Дело в том, что она… в море.

– Где? – голос садится.

– В открытом море. Полагаю, уплыла на катере или яхте. Так что лучше тебе ехать в порт и встретить ее уже там.

Нихуя себе. Ксюша, детка, что ты творишь? Как ты там оказалась… И самое главное – с кем, блять?!

Лечу в морпорт. Он огромный, поэтому я остаюсь в самом начале у входа, чтобы не пропустить свою жену.

Сижу тут час, два, три. А ее все нет.

Ближе к вечеру вижу свою девочку.

Нижнее белье мокрое, ткань сарафана совершенно этого не скрывает. Такие же мокрые волосы распущены, их ласкают порывы ветра. Лицо заплаканное, глаза красные. Бредет мне навстречу, неся босоножки в руках.

Я не знаю, с кем она провела это время, но шкурой чую: был мужик.

– Ксюша, блять! – ору, не в силах контролировать себя. – Какого хера ты тут делаешь?!

Жена дергается при виде меня, а после резко замирает. Трясу ее за плечи:

– Что ты наделала, девочка? – мой голос вучит так жалко. – С кем была?

Она смотрит на меня сначала растерянно, но я четко улавливаю момент, когда злость начинает затапливать ее.

– Это ты что наделал, Плотников?! – шипит на меня. – Спустил наш брак в унитаз из-за своей похоти!

– Я слил брак? – завожусь и хватаю ее за руку еще сильнее. – Даже не вздумай, девочка! Ты любишь меня. Ты моя жена. Ею и останешься, ясно тебе?!

Ксюша вырывается, но я держу крепко, не пуская ее.

– Я ненавижу тебя, Плотников! – выкрикивает она мне в лицо. – Если думаешь, что я останусь с тобой после всего, что было, то ты явно не в себе!

Я вижу, как ее ломает, корежит. Пытаясь вырваться, Ксюша двигает плечом, и с него падает лямка сарафана, оголяя часть полуобнаженной груди. Сглатываю, прижимаю жену к себе насильно. Вдыхаю ее сладкий, самый родной на свете запах, перемешанный с соленым ароматом моря и немного подрумяневшейся на солнце кожи.

Где ты была сегодня, девочка?! И с кем? Кто видел все это?

Убью нахер.

И тебя, и его.

– Ненавидишь, – киваю. – Это ничего. Это пройдет, детка.

– Сволочь! – шипит на меня. – Оставь меня! Отпусти! Куда ты тянешь меня?!

А я тяну, да. Потому что нехер пялиться на все это. Все это – только мое.

– Мириться, – поднимаю брыкающуюся супругу и уношу с собой.

Глава 4

Ксюша

– Когда-нибудь! Ксюха, когда-нибудь я добьюсь всего! Весь мир положу к твоим ногам, девочка!

Кир садится передо мной на колени и осыпает мелкими поцелуями мои бедра.

– Когда-нибудь мы съедем из этой панельной однушки с тараканами. Когда-нибудь я заработаю столько бабла, что тебе не придется вообще думать о деньгах.

Поднимаю его голову и беру лицо в руки, целую нос, лоб, уголок губ. Зацеловываю Кирилла.

– Мне хорошо с тобой и тут, Кирюш… – шепчу ему в губы.

– Рай в шалаше? – смеется он. – Над шаурмичной, запах из которой пропитал всю эту гниющую мебель?

Счастливо улыбаясь, киваю:

– Я так люблю тебя, родной, – тяну на себя, и Плотников ложится на меня сверху, располагаясь между ног, – что плевать хотела на этот запах.

– И я люблю тебя, Ксюх. Но ты достойна только лучшего, – говорит серьезно. – Что ни говори, но ты привыкла к другому. У меня пока ничего нет, но знай: я добьюсь. Всего, Ксюха. И весь мир будет твоим.

Крепко прижимаю его к себе и шепчу на ухо:

– Мне вполне достаточно, если ты будешь моим. На остальной мир мне плевать.

Кирилл заносит меня в номер, который я сняла. Я не удивляюсь, не спрашиваю, откуда он знает, где я остановилась. Что ни говори, у него всегда отлично работала служба безопасности.

Наверное, подсознательно я знала, что он найдет меня тут. Поэтому и сбежала утром из номера.

В коридоре с грохотом валится моя сумка, а Плотников заносит меня в душ и ставит на пол. Толкаю его в грудь, но ему вообще хоть бы хны.

Кажется, ему даже не больно. Кирилл врубает ледяную воду, и я визжу, вырываясь. Все это бесполезно. Муж толкает меня в стену, и я ударяюсь о нее лопатками.

Он, будто обезумев, рвет мое платье. Лоскуты ткани падают на дно душевой. На коже остаются красные пятна от ткани и его пальцев.

Все это похоже на сюжет третьесортного фильма.

Я вырываюсь, но ему все нипочем, он методично разрывает на мне одежду и белье. Не успокаивается, пока я не остаюсь совершенно голая. Только тогда он буквально за секунду избавляет себя от одежды.

Становится на колени передо мной, с силой обхватывает бедра. Завтра на коже наверняка появятся синяки. Нам едва хватает места в скромной душевой, но Кирилла это не останавливает. Он высовывает язык и слизывает воду с внутренней поверхности моего бедра.

По коже проходит дрожь.

– Ненавижу… – произношу сквозь зубы. – Господи, как же я ненавижу тебя…

– Я знаю, – отвечает тихо, не поднимая головы, и продолжает целовать мои ноги, осыпает кожу поцелуями.

– Я бы хотела никогда не знать тебя… – шепчу и чувствую соль на губах.

Слезы стекают по лицу, а его прикосновения болью отдают по всему телу.

– Врешь, – тихо говорит Кирилл. – Ты любишь меня, детка. Не обманывай себя. И только я могу сделать тебя счастливой.

– Ты приносишь только боль… – бормочу.

Кирилл поднимается с поцелуями выше. Целует кожу живота, прикусывает ее, разгоняя мурашки по коже. Я не оставляю попыток оттолкнуть его. Во мне совсем не осталось сил на сопротивление, но я продолжаю вялые попытки отстраниться.

Муж закидывает мое бедро себе на талию и одним резким движением погружается в меня.

Вскрикиваю, слезы текут все сильнее. Сжимаю кулаки на его груди и толкаю.

– Ш-ш-ш, ну все, детка, – шепчет мне на ухо. – Я уже здесь…

Толчок.

– Гори в аду… – шепчу сквозь слезы.

– Только с тобой, Ксюша…

Толчок.

– Ненавижу…

– Я никуда без тебя… никогда.

Толчок.

– Ты моя ошибка…

– Наши клятвы…

– Они пустой звук…

– Вместе до конца… В боли и в радости…

Толчок.

Рыдания вырываются из груди.

– За что ты так с нами…

– Я все исправлю детка, – в его глазах столько эмоций, столько боли.

Готова поспорить, в моих глазах ее больше.

– Нас больше ничего не спасет.

– Я спасу нас, малышка…

Толчок.

С силой сжимаю волосы на его затылке, погружая ногти в кожу. Кирилл шипит.

– Нас больше нет, – шепчу ему, и из груди вырывается стон.

Он мало похож на человеческий. Это вой загнанного зверя, который знает, что впереди его ждет лишь одно – смерть.

Толчок. У меня кружится голова, низ живота болезненно взрывается спазмом.

– Я люблю тебя, – шепчет мне в лицо и слизывает мои слезы.

– Я ненавижу тебя, – закрываю глаза, чтобы не видеть, чтобы не слышать.

Чтобы больше никогда его не знать.