Текст книги "Развод. Ты разрушил нас (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Ксюша

– Ксюх? – зовет Кирилл. – Ты дома? Я не могу тебе целый день дозвониться. Чего в темноте-то?

Муж включает свет и смотрит на меня.

Я сижу на диване, завернутая в плед. У меня очень холодные, практически ледяные руки, я не могу согреться. Трясет. К горлу подкатывает тошнота, живот болезненно тянет…

Кирилл садится на корточки у меня в ногах:

– Детка, случилось что-то?

Киваю медленно. Я не хочу двигаться, говорить. Я не хочу дышать.

Кир нервничает, поднимает меня на руки, садится на диван и усаживает к себе на колени, прижимая к груди со всей силы.

– Мы потеряли его, Кир, – шепчу бескровными губами.

– Кого? – не понимает муж, и я поднимаю на него взгляд.

Ему хватает пары секунд, чтобы все осознать. Я вижу это – сожаление в его глазах. Разрыв, который происходит на моих глазах. В какой-то момент я понимаю, что новость бьет по нему сильнее, чем по мне, потому как его глаза наполняются слезами.

Мой муж не плачет. Никогда. Сильные мужики не плачут.

Но не тогда, когда теряют своих детей.

Кирилл обхватывает мою голову и кладет себе на грудь, дрожащими руками гладит по волосам. Я слышу, как гулко бьется сердце в его груди.

– Все будет хорошо, – шепчет он, пытаясь убедить не то меня, не то себя.

– Я проснулась утром, а вокруг кровь… Так много крови… – шепчу. – Меня хотели оставить в больнице, но я отказалась. Не хочу там. Хочу дома, с тобой.

– Я рядом, маленькая. Я тут, – прижимает сильнее к себе.

– Мне так жаль, Кира-а-а, – вою ему в рубашку.

– Это ведь случается иногда, да? Такие вещи… – сглатывает. – Выкидыш. Случаются, да?

– Да, – зажмуриваюсь.

– Малышка, мы переживем это. И попробуем снова. Получилось один раз – получится еще. Мы справимся, маленькая. У нас обязательно будет ребе…

– Нет! – перебиваю его истерически.

Кир хмурится, смотрит на меня непонимающе.

– Нет! – повторяю уверенно. – Я больше не хочу пробовать. Я не переживу этого снова. И закроем тему детей.

– Но Ксюша…

– Я сказала: нет. Будем бездетной парой.

Потому что если я потеряю еще один раз ребенка – я умру.

Вибрация телефона вырывает меня из тягучего сна-воспоминания. Сердце выскакивает из груди, и я распахиваю глаза.

Где-то гудит телефон.

Подползаю к краю кровати, поднимаю свою сумочку с пола. Нахожу телефон и отвечаю на вызов.

– Арт! – голос хрипит, и я прокашливаюсь. – Привет.

– Привет, – настороженно отвечает он. – Ты где вообще? Почему не отвечаешь?

– В клубе была вчера. Проспала, – сознаюсь.

– Встретимся в кофейне? Есть разговор.

– Конечно, – киваю, хотя брат не видит этого. – Через час, хорошо?

– Договорились.

Отключаюсь и валюсь на спину.

Осознание приходит болезненно быстро.

Рассматриваю лепнину с позолотой, хрустальную люстру, балдахин.

Боже. Где я? Это явно не моя квартира.

Поднимаю одеяло, которым укрыта, и рассматриваю свое обнаженное тело. На мне нет даже трусиков!

Нет.

Нет. Нет. Нет. Я же не наделала никаких глупостей?

Этому наверняка есть какое-то объяснение.

Всхлипываю, чувствуя зарождающуюся истерику, и верчу головой по сторонам. В роскошной спальне я одна. На кресле, похожем на трон, лежит мое платье и белье.

Вскакиваю с постели и быстро натягиваю все на себя. Смотрю в огромное зеркало.

Лицо красное, волосы в беспорядке, макияж постыдно размазан.

В дверь коротко стучат, и я подпрыгиваю от неожиданности.

– Войдите, – произношу неуверенно.

В дверях появляется горничная. Женщина лет сорока, восточной наружности. На ней закрытое платье, на голове платок. Я видела ее раньше в доме…

– Господин Иман Рамазанович просил позаботиться о вас, – произносит нейтрально и опускает голову, явно смущенная моим внешним видом.

Мутным калейдоскопом воспоминания о вчерашнем вечере. Алкоголь и танец с Иманом. А дальше… провал.

– А где… – Кто? Ваш хозяин? Господин? Боже, как меня угораздило-то, а? На глаза наворачиваются слезы. – Иман Рамазанович?

– Господин уехал рано утром, но распорядился насчет вас. Для вас, госпожа, приготовлен завтрак. Иман Рамазанович сейчас на работе. Обычно он возвращается затемно, но вы можете дождаться господина здесь или в гостиной.

Нерешительно переминаясь с ноги на ногу:

– А уехать я могу? – спрашиваю со страхом.

Женщина поднимает на меня озадаченный взгляд и быстро моргает.

– На этот счет распоряжений не было, так что я полагаю, да, можете.

Нервно выдыхаю:

– Я могу узнать ваш адрес, чтобы вызвать такси?

– Это ни к чему. Я попрошу водителя отвезти вас куда скажете. – Я слышу облегчение в ее голосе, кажется, она довольна моим решением смыться отсюда.

– Спасибо.

Горничная разворачивается, собираясь уйти.

– Постойте! – зову ее, и та оборачивается. – А я как тут оказалась?

– Вы приехали вместе с господином.

Боже, стыдно-то как…

– И я… и он…. и мы…. – как спросить-то, а?

Кажется, женщина понимает смысл моего вопроса.

– Вы пришли сюда с господином, он запер дверь и открыл ее рано утром, перед тем как покинуть дом, – ее щеки заливает краска. – Остальное мне неведомо.

Резко разворачивается и уходит, а я падаю на пол, потому что ноги подкашиваются, закрываю лицо ладонями.

Мамочка… что же я наделала? Какова вероятность того, что такой мужчина, как Иман, просто сидел ночью у кровати и охранял мой сон?

Пока я спала… голенькая…

Слезы срываются потоком, в груди дыра размером с Марианскую впадину, все клокочет, ревет изнутри. Я изменила своему мужу. Да, он предал меня, но теперь что получается – я ничем не лучше него?

К горлу подкатывает тошнота от отвращения к самой себе.

Как я могла опуститься до такого?

После короткого сеанса самобичевания поднимаюсь и выхожу из комнаты. Горничная стоит в коридоре и молча ждет меня.

– Скажите, а я могу попросить у вас номер телефона вашего… господина? Имана Рамазановича.

Нужно разузнать, вдруг я все-таки что-то не так поняла.

– Простите, госпожа, я не имею на это права.

Ясно. Ладно.

Семеню за горничной, молясь, чтобы никто меня не увидел.

Глава 14

Ксюша

Остервенело, до красноты, тру себя мочалкой.

Губы дрожат, но я запретила себе плакать. Что это вообще? Как такое возможно, черт возьми?!

Хочется окунуть себя в чан со спиртом. И утопиться в нем, ага.

Выхожу из ванной, надеваю джинсы и футболку. Мокрые волосы собираю в пучок. На ноги кеды – и вперед на встречу с братом.

Артем уже ждет. Увидев меня, поднимается навстречу, и в помещении сразу становится меньше места. Он крепко обнимает меня, зажимая в свои медвежьи объятия:

– Ты плакала? – хмурится.

– Немного, – выдавливаю улыбку и сажусь напротив.

Тема пододвигает ко мне большую кружку капучино и круассан с красной рыбой. Только в этот момент понимаю, как сильно проголодалась. Вгрызаюсь в круассан и прикрываю глаза от удовольствия.

– Ну ты даешь, мелкая, – он раскрывает глаза от удивления.

Нервно веду плечом, никак не комментируя его замечание.

Тема молчит, ожидая, когда я прикончу свой завтрак.

– Рассказать ничего не хочешь? – спрашивает у меня настороженно.

Быстро качаю головой и округляю глаза. Нет. Точно нет. С Артемом у нас хорошие отношения, но я пока не готова говорить обо всем, что было этой ночью, потому что… ну, черт возьми! Я понятия не имею, что там было.

– Ты как вообще, Ксюх? Помощь моя нужна?

– Помощь – нет. Плечо – да, – улыбаюсь устало.

– Что с Киром решила? – смотрит на меня выжидающе.

Ставлю локти на стол и закрываю глаза.

Моя мачеха Светлана непременно отчитала бы меня за то, что я веду себя неподобающе. Не по статусу дочери Оболевского сидеть, положив локти на стол.

Ага, а трахаться с практически незнакомым чеченцем, будучи замужем, – это, конечно, верх благородства.

– Да что с тобой? – психует Тема.

Убираю руки от лица и смотрю на него. Я в шаге от нового приступа истерики.

– Что ты наделала, Ксюх?

– Я не уверена, что наделала, – отвечаю туманно и опускаю взгляд в пустую чашку. – Но если да, то я не знаю… ну… пожалуй, я себя ненавижу.

Тема трет лицо и тяжело вздыхает.

– Там Кир…

– Не надо, – выставляю вперед руку, чтобы пресечь разговоры о муже. – Я не хочу ничего слышать о нем!

Наверняка будет сейчас уговаривать меня передумать и забрать документы на развод.

– Он подписал, – произносит Артем, и эти слова камнем опускаются в мое сердце.

– Что п-подписал? – смотрю на брата и не верю.

Сейчас он скажет про какой-нибудь очередной суперважный контракт моего мужа или что-то вроде того.

– Документы на ваш развод. Он подписал их, – безжизненным голосом отвечает Тема.

– Нет, – говорю на выдохе.

– Да, – подтверждает твердо.

Замолкаем. Я смотрю на свои руки и непроизвольно тру безымянный палец. Внутри все леденеет. Счастье, которое я выращивала годами, покрывается сосульками, умирает. Не остается ни единого шанса на его спасение, процесс необратим.

Боже… неужели это все?

Осознание того, что я больше не принадлежу Кириллу, неожиданно оголяет меня, как провод. Я чувствую себя уязвимой, так, будто весь мир может обернуться против меня в любую секунду. Может уничтожить меня.

– Я не должен был говорить тебе… – начинает брат. – Он сам хотел приехать к тебе и рассказать обо всем.

– Почему же ты опередил его? – спрашиваю лишенным всякой жизни голосом.

Артем перехватывает меня за руки и крепко сжимает их, заглядывает в глаза с мольбой:

– Ксюша, разорви эти документы! Сожги их нахрен. Ты убедилась в том, что он сделает все так, как хочешь ты, потому что любит тебя. Ведь если бы не любил, не отпустил бы!

На какую-то долю секунды мои мысли счастливо взмывают вверх. А что, если послать все к черту и вернуться? Ведь я же чувствую его любовь. И боль его я тоже чувствую – остро, под кожей, в сердце.

Имею ли я право на возвращение теперь, когда продолжила рушить то, что начал Кир?

– Нет, Тем, – произношу устало. – Так будет лучше.

– Кому? Тебе, которая страдает от одиночества? Или ему, который подыхает без тебя в своем склепе? – брат заводится.

– Нам, Артем.

– Десять лет, Ксюша… вот так просто забыть десять лет?

– Я никогда не забуду, – уверенно качаю головой. – Но сделано то, что сделано. Мы не можем вернуться во вчера и изменить будущее.

Артем пересаживается ко мне на диванчик и притягивает меня к себе, кладет мою голову к себе на грудь, гладит, успокаивая. Мы сидим так продолжительное время.

– У Светланы послезавтра юбилей, – напоминаю ему.

– Может, нахер его? – вздыхает. – И ее тоже.

– Отец… – напоминаю ему.

В последнее время отец стал манипулировать нами, пугая состоянием своего здоровья, и принуждать нас делать то, что ему нужно.

– Они будут танцевать на костях вашего брака.

– Пусть катятся в бездну! – психую. – Я не позволю им этого сделать.

– Тебе потребуется тяжелая артиллерия в виде старшего брата, – хмыкает.

– Подстрахуешь меня? – улыбаюсь и трусь носом о широкую грудь брата.

– Защищу, – отвечает серьезно.

Сидим с Темой еще какое-то время. Он старается поднять мне настроение, но сделать это очень сложно.

После встречи с ним отправляюсь домой. Стоит только зайти в квартиру, как тут же звонит домофон. Мужчина представляется курьером, и я впускаю его в подъезд.

Сама открываю входную дверь и жду.

Парень в фирменной бейсболке поднимается на мой этаж. В руках у него огромный букет кроваво-красных роз, которые вызывают у меня приступ тревоги.

Забираю тяжелый букет – тут не меньше ста роз. Расписываюсь и вытаскиваю карточку, на которой размашистым почерком написано:

«Спасибо за прекрасную ночь».

Цветы падают на пол, и я отшатываюсь от них, будто открыла ящик Пандоры со смертельными болезнями. Оседаю на пол. Прячу лицо в коленях.

Потому что, ну… как такое могло со мной случиться?!

Глава 15

Кирилл

Нас ждут ее отец и мачеха. Два стервятника, которые мило улыбаются в глаза, а за глаза полощут в дерьме. Я бы с удовольствием послал их всех к херам, но это высшее, мать его, общество.

На которое я, в общем-то, клал. Но для моей жены это роскошь. Она воспитана светским обществом и сраными балами и не имеет (по крайней мере, убеждена в этом) права на то, чтобы забить на очередную сходку, остаться дома и объедаться пиццей и мороженым.

Ксюшка стоит у зеркала и подкрашивает губы. На ней черное платье в пол, облегающее аппетитную попку. Облизываюсь, как голодный зверь, подхожу со спины и обхватываю жену за талию.

Разворачиваю к себе. Помада летит в сторону, и я медленно поднимаю платье своей малышки. Вверх, выше и выше по идеальному телу.

Оголяю чулки и краешек черных стрингов, рычу. Поднимаю лицо и тянусь к ней поцелуем.

– Кир! – ахает. – Помада…

– К черту! – размазываю помаду, сжираю ее вместе с пухлыми губами своей жены.

Член в штанах пульсирует, нестерпимо хочется войти в свою в нее. Расстегиваю молнию на брюках, оголяя член, и отодвигаю краешек ее трусиков, размазываю влагу.

Стону ей в губы и глотаю ответный стон.

Вожу головкой по ее складкам, и тут неожиданно Ксюша тормозит меня:

– Родной, возьми презерватив.

– Он не нужен нам, – рычу ей в губы, но Ксюша снова дергает головой. – Ты моя жена, я твой муж. Я хочу тебя без резинки, кожа к коже. Начисто.

– Я не хочу детей! – произносит со злобой.

– Я успею выйти, – просто, блять, последняя попытка.

– Секса не будет, если ты не наденешь презерватив.

– Его и так не будет, Ксюша.

– Почему? – хмурится.

– Потому что у меня упал.

Отхожу от нее и прячу опавший член обратно в штаны. Жена оплетает мою грудь руками и пальчиками пробирается ниже, играется с ширинкой:

– А я подниму его.

Можно, конечно, сделать это, но все. Забрало упало. Моя женщина не хочет от меня детей. Так сильно, что боится трахаться со своим законным мужем без гондона.

– Нам пора, – отодвигаю ее руку и коротко, скорее официально, целую ладонь.

Ухожу, оставляя растерянную Ксюшу позади себя. Ну а как, блять, иначе? Лучше так, чем вывалить на нее все свои мысли.

Прошло три года с того момента, как она потеряла ребенка.

Три года! Я был с ней рядом каждый день. Выполнял все ее просьбы, все, что угодно. Мы вместе ходили к психологам, много разговаривали.

Почему нельзя проконсультироваться с гинекологом, подобрать нормальное лечение и снова заняться вопросом рождения ребенка?

Блять, ну я же не железный! И не молодею. Мне больше тридцатника, бабла до жопы.

Я, блять, хочу детей.

Натягиваю джинсы и футболку, забираю ненавистную папку и спускаюсь.

Водитель привозит меня к дому, где живет Ксюша. Смотрю на окна ее квартиры. В них горит свет. Значит, она там.

Сажусь на лавочку у подъезда и закуриваю. Дымлю и смотрю в пустоту перед собой.

У меня теперь сплошная пустота. В душе, в сердце – везде, блять. Как же так, Плотников? Ты строил свою жизнь, так долго шел по этому пути, чтобы прийти туда, где ты есть сейчас, а похерил все так быстро, буквально в одночасье.

Пуф! И моя прекрасная жизнь сдулась, как воздушный шарик. Вот она была – и вот ее не стало.

Выкидываю бычок и поднимаюсь к Ксюше на этаж. Специально иду пешком, оттягивая неизбежное как можно дольше. Как будто эти десять минут могут что-то решить и моя жена передумает разводиться.

Перед ее дверью тоже зависаю. Я теперь всегда зависаю, потому что мысли где-то далеко. С ней.

Жму на звонок и жду.

Ксюша открывает дверь и смотрит на меня растерянно.

Она бледная, места себе не находит. Кутается в плед, хотя на дворе лето и нет ни единой причины мерзнуть. Окидывает меня печальным взглядом и отходит назад, пропуская меня в квартиру.

Захожу, закрываю за собой дверь.

– Привет, – выдавливает она из себя.

– Привет, – киваю и протягиваю ей папку. – Я подписал документы.

Ксюша смотрит на них, как на какую-то проказу, замирает. Тянет к ним руку нерешительно. Касается папки, но я не отпускаю ее.

– Ксюш… – проглатываю горечь внутри, – помнишь, как мы встретились? Ты была такой светлой, такой невесомо-нежной, что я думал, сдох и попал в рай.

На ее губах появляется слабая улыбка.

– Ты смотрел на меня так, будто видел восьмое чудо света.

– Ты и была восьмым чудом света. Да что там – самим светом. Была и есть. Ксюш, не уходи, девочка. Не бросай меня.

Выпускаю из рук папку с документами, и она с грохотом падает на пол.

Так же на пол лечу и я.

Падаю на колени перед своей женой, трусь лицом о ее живот, вдыхаю родной запах и подыхаю одновременно. Как я жить без этого буду?

– Милая, ты самое важное, что есть в моей жизни. Прости меня, маленькая. Я был полным придурком. Ненавидь меня, ругай, матери, только будь рядом. Я же не знаю, как без тебя… кажется, ты всегда была где-то так глубоко внутри меня, что я не знаю, как жить… без тебя… Ксюш… я люблю тебя, девочка.

Поднимаю взгляд и смотрю Ксюше в глаза.

А там… боль. Всюду боль, ничего кроме боли.

И вдруг я понимаю, что ей также, как и мне, страшно. Как и я, она не знает способа жить дальше без меня. Но и со мной уже будущего не видит.

Мы шли вместе, но потом потерялись без шанса найти друг друга. И теперь каждый сам по себе. Мы разделены. Мы не вместе. Но и порознь мы просто обугленные куски чего-то, что некогда было прекрасным целым.

Она гладит меня по голове, как делала это всегда. Нежно, трепетно. Смотрит доверчиво, но не так, как раньше. Моя родная без вести пропала, и от нее не приходит ни словечка.

Как мне снова найти тебя?

– Я тоже люблю тебя, Кир. – Ее голос дрожит. – Но дальше нам вместе никак. Теперь только врозь, родной. Прости, – срывается и падает ко мне в ноги, обнимает, зацеловывает лицо. – Прости меня, мой хороший.

Гладим друг друга.

Не понятно, кто кого успокаивает, я ее или она меня.

В воздухе пахнет тоской и печалью, ее можно хоть ложкой жрать – но так и не получится избавиться от нее. Все пропитано безнадежностью. А еще духом смерти.

Да, однозначно сегодня я похоронил что-то очень ценное и важное.

Свое счастье.

Потому что без Ксюши у меня не может быть счастья.

Без нее нет меня.

Кручу головой и вижу на кухонном столе букет. Огромный, необъятный букет, мать его, алых роз. Растерянно поворачиваю голову и смотрю в лицо Ксюши.

Она плачет, опускает глаза, не в силах вынести моего взгляда. А у меня в голове складывается один плюс один, и, блять, какое-то неверное число, нечетное выходит.

Вот был я. Вот была она. И нас всегда было двое.

А теперь выходит… трое…

Глава 16

Ксюша

– Ксюх, давай поговорим, – голос Кира звучит холодно.

В мысли забирается черт-те что. Какие-то черные фантазии о том, что сейчас моя жизнь разрушится.

– О чем? О том, что ты к другой уходишь? – нервно смеюсь, прячась за глупой иронией.

Кирилл слишком хорошо меня знает, видит страх в моих глазах, и я глотаю вязкую слюну, проталкивая ее по сухому горлу.

– С ума сошла? – муж округляет глаза и реально смотрит меня как на какую-то душевно больную.

От сердца отлегает, и я выдыхаю. Сажусь на диван, Кирилл тоже садится.

В кресло напротив.

Я остро ощущаю расстояние между нами. Хочется протянуть руку и стереть его. Мы же единое целое, между нами не может быть пропасти.

– Ксюша, я хочу с тобой поговорить, – повторяет он спокойно, но слишком холодно.

Я хочу подойти и сесть к нему на руки, чтобы не чувствовать этого. Чтобы ощущать его тепло и ничего кроме тепла.

– Слушаю тебя, – дышу ровно, но голос все равно подводит.

– Я знаю, что ты не хочешь детей, – вздыхает. – Но я не понимаю почему – травму потери ребенка мы проработали. Я был с тобой практически на каждом приеме у психолога. Мне тридцать четыре, Ксюш. Во мне столько любви, что, кажется, хватит на всех детей в мире. Я прошу тебя… – его голос ломается до хрипоты. – Я молю тебя… давай придумаем что-нибудь? Не хочешь сама вынашивать ребенка, может, подумаем о суррогатном материнстве? О ребенке из приюта, в конце концов. Родная… я очень… очень сильно хочу ребенка.

Сердце обливается кровью. Мне больно это слышать, но какими-то крупицами здравого смысла я понимаю, что Кирилл имеет право на свое желание.

– Настолько, что готов принять ребенка от другой женщины? – я стараюсь, честно стараюсь не зареветь в голос.

– Суррогатное материнство – это не «ребенок от чужой женщины». Это будет наш с тобой малыш. С нашими генами и кровью.

– Нет, – звучит резче, чем мне хотелось бы.

– Тогда давай попробуем зачать естественным путем? – давит на меня, не спрашивает.

– Это репродуктивное насилие! – перехожу на крик.

– Это безысходность, Ксюша.

И словно гаснет на глазах…

Я не могу смотреть на свое отражение. Мне мерзко, противно. Хотя я понимаю: все, что случилось, – не мой выбор.

Выхожу из ванной комнаты и вдеваю в уши гвоздики с брюликами.

Взгляд цепляется за вазу с розами на столе. Букет настолько вычурный и удушающий, что вызывает приступ тошноты. Подхожу к окну и настежь распахиваю его. Нужно избавиться от этого запаха как можно скорее, потому что он совершенно невыносим.

Сегодня прием в доме родителей, и я рисую на своем лице маску. Она мне понадобится, чтобы пережить сегодняшний день. Надеваю широкие брюки, топ, а сверху пиджак. Я не готова идти в платье, мне нужна защита, доспехи. Поэтому чем больше на мне надето вещей, тем лучше.

Можно, конечно, было бы попросить Кирилла сходить со мной, но кто я ему теперь?.. Я не имею никакого права на просьбу такого рода, да и вообще, мне надо как-то начинать жить самостоятельно.

И для начала пора съехать из чужого дома, куда я нагрянула в порыве собственной драмы в совершенно неадекватном состоянии.

Женька… пользоваться его гостеприимством отчего-то больше не хочется.

Ровно в девять вечера приезжает Артем, и я впускаю его. На брате потрясающий черный смокинг и белоснежная рубашка. Он скептически окидывает взглядом квартиру босса и немного кривится.

– Перестань, – качаю головой.

Квартира достаточно просто обставлена, но вполне уютная. Конечно, я привыкла жить в других условиях, но на все эти дизайнерские красоты мне давно плевать.

– Это хата твоего босса? – спрашивает брат как бы между прочим.

– Да.

– Когда съезжать собираешься? – интересуется он, и я поджимаю губы. – О, да брось! Ты же не собиралась жить тут вечно! В конце концов, у тебя достаточно бабла, чтобы купить собственную квартиру. Тем более Кирилл отпишет после развода что-то…

– Мне ничего не надо от него. Эти деньги он заработал сам. Каторжным трудом, бессонными ночами и подорванным здоровьем.

– Так может…

– Нет! – выставляю вперед руку. – Эту тему мы больше не обсуждаем. Но, если тебе интересно, я планирую съехать отсюда как можно скорее.

Беру сумочку, подхватываю брата под руку. Выходим.

К дому отца приезжаем позже, чем планировалось. Светлана, жена отца, как хозяйка встречает нас с широкой улыбкой и распахнутыми объятиями. Она сияет, словно натертый унитаз, так и хочется ее окунуть в какое-нибудь дерь…

– Мои дети дорогие! – обнимает по очереди нас с Артемом, делает вид, что целует, но по факту нет даже попытки соприкосновения.

Слава богу!

– Артем, ты стал еще больше? Сколько стероидов пьешь? Скоро нам с отцом придется купить новый дом, потому что в этот ты просто не помещаешься, – хохочет наигранно.

– Да? А я думал, в этот дом не помещается твое непомерное эго, а не мои плечи, – хмыкает.

– Ох, – отмахивается она, – какой ты шутник! Ксюшенька, а это что у тебя такое за мешки под глазами?! Плохо питаешься? И неважно спишь, да? Это, наверное, потому, что тебя бросил муж и ушел к секретарше?

– О, нет, мама, – выделяю это слово, – это все игра света. Такая же, как и у твоей дочери. Смотри, у нее какая-то белая дорожка под носом. Вряд ли это потому что она плохо питается чем-то?

Лицо Светланы идет рябью, и она, натягивая улыбку, оборачивается к своей дочери, которая зависает в телефоне неподалеку:

– Сашенька, доченька, иди сюда, – щебечет нежно.

– Ма, отвали, – отвечает та беззлобно и целиком засовывает в рот тарталетку с черной икрой.

– Чудесно поболтали, но прошу простить меня, надо уделить внимание всем гостям, – мачеха кивает и отчаливает, подхватывает свою дочурку под локоть и утаскивает ее подальше от любопытных глаз.

– Мило, – Тема поджимает губы.

– Этот бой мы выиграли.

– Но не войну.

– Она нам не по зубам, – бормочу.

Это старая история, которая обросла сплетнями и кучей версий. На самом деле, все было очень банально. Мать умерла вскоре после моего десятилетия. А так как семья у нас довольно богатая и известная во всей стране, за новой женой дело не стало – отец быстро нашел замену маме.

Светлана появилась в нашем доме с трехлетней дочкой на руках, и один бог знает, чем она взяла отца, ведь Александра не имеет к моему отцу никакого отношения.

С самого начала Светлана четко разыграла карты, сделав из нас – родных детей отца – бастардов, а из своей дочери – главную наследницу.

В жопу эти игры богатых людей, я просто хочу тишины.

Но это пока невозможно, потому как отец…

– Здравствуй, Артем, – жмет ему руку. – Ксения.

Сухо и коротко целует меня. Киваем с братом отцу.

Он пристально окидывает нас взглядом. Вообще он отлично выглядит. Ему шестьдесят, но десяток лет смело можно скинуть.

– Привет, отец, – Тема выходит немного вперед, пытаясь закрыть меня собой.

– Ксения, мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.

– Хорошо, – отвечаю, хотя это был не вопрос.

Тема явно хочет пойти со мной, но я останавливаю его, иду за отцом в его кабинет. Он садится за стол, я остаюсь стоять, сесть мне никто не предложил.

– Я слышал, что ты подала на развод. – Я не удивлена, ведь у отца везде свои уши. – Могу сказать одно: я знал, что этим и закончится. Твой плебей рано или поздно сорвался бы и показал свою натуру.

Глотаю его слова. Молчу. Хотя хочется кричать о том, кто тут плебей. О том, кто на самом деле показывает свою натуру. О том, что тут полон дом стервятников, которые ненавидят нас с Артемом, а также все, что связано с нашими именами.

– Это хорошо. Впервые за долгие годы ты радуешь меня.

Не то чтобы я переживала ранее по этому поводу.

– В связи с тем, что ты теперь свободна, у меня есть для тебя новая кандидатура в мужья. Это очень богатый и влиятельный человек. Мы с его отцом давно ведем переговоры о сотрудничестве, но никак не могли найти точек соприкосновения. Думаю, твой брак с сыном моего будущего партнера будет идеальным вариантом.

Мне кажется, я оглохла. Мне кажется, кто-то переломил мне хребет и у меня отказали ноги, руки, все тело. Мне кажется, я умерла и наблюдаю какую-то паранормальную реальность с собой в главной роли.