Текст книги "Хороший брат (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24 Самый что ни на есть брат

Всю ночь ворочаюсь на кровати. То простыня колется, то жарко, то по телу будто стадо блох пробежало и разогнало чесотку. Как вату катаю события вчерашнего дня и нашу близость. В поле! Дикость!

Потрясающая, невероятно сладкая, сводящая с ума, вынесшая меня за границы вселенной, дикость. Вспышки, моменты, касания, трение тел, царапины на моей нежной коже от его щетины. Поцелуи, мои стоны, его нежные слова и песня. Ох уж эта песня, которая дала старт этой гонке. Сильная, рельефная спина, в которую я впивалась ногтями, мои чувства, горящие огнем. Кровь гонит все это по моим венам, а мне хочется двойную дозу.

Провожу подушечкой большого пальца по губам, размазываю вкус, который впитался в кожу, смешался с моим запахом, запечатался. Прикрываю глаза и тихонько постанываю. И как держаться рядом с ним теперь? Куда бежать, где спрятаться?

Не смогу игнорировать – уже понятно, хоть отпирайся, хоть нет. Он – буря. Сносит всю ментальную защиту, как закрыться от него?

Кручу эти мысли до самого утра. Ищу решение, но нахожу только картинки, как он сдирает с меня трусики, оставляя на бедрах красные полосы, и снова рычу в темноту.

Смотрю на стол, на котором стоит букет диких ромашек и распространяет аромат. Туманов, рвущий ромашки в поле – что-то за гранью фантастики. Он городской парень, который-то и в поле наверняка оказался впервые, поэтому букет – символ того, что все изменилось.

Засыпаю, только когда начинает светать, часа четыре утра, не больше. Проваливаюсь в черноту и выныриваю оттуда через пару часов. Смотрю на часы – шесть утра. Выспалась называется.

Что ты делаешь со мной, Туманов? Уезжай, пожалуйста.

Нет.

Останься хотя бы на день, на час. А лучше навсегда. Поселись под моей кожей, внутри меня, по-другому не выживу.

Со злостью срываю с себя простыню, надеваю шорты и футболку. Не могу больше лежать и крутить мысли на репите. Выхожу из дома и машу бабушке, которая как раз вышла из дома, и бреду через огороды к небольшому утесу, с которого можно спуститься к морю.

Местные тут не особо любят плавать. Мелко. Детворе – самое то, а взрослые больше на берегу тусят, жарят шашлык, загорают. В раннее время тут можно встретить только редких рыбаков. И вдали, на косе, парни обычно катают на виндсерфе. Дауншифтеры. Ни забот, ни проблем. Один день – вот и вся жизнь. Ипотеки, кредиты, брачные договора, офисная работа – слова для них из прошлой, серой жизни.

Позицию их не разделяю, но и не осуждаю. Они приезжают сюда, как только море чуть-чуть теплеет. Съезжаются из разных уголков страны и оседают в палаточных городках посреди пустырей и редких сосен. Со многими мы знакомы. С местными у них нет проблем, так как ведут себя адекватно и никогда не гадят.

Спускаюсь к пляжу и прохожу мимо Сергея Палыча, который каждое утро ловит тут рыбу.

– Доброе утро, – тихо здороваюсь и вяло улыбаюсь. Знаю, что если крикну громко, в ответ от него могу услышать трехэтажный мат и обвинения в том, что распугала всю рыбу.

– О, Наталья, приветствую! А ты чего одна, где ваш зэк?

– Какой зэк? – я остановилась, как вкопанная, и широко открыла рот.

– Ну, тот, который живет у Капитолины.

– С чего вы взяли, что он зэк? – удивилась я.

– Размалеванный. Ты видела его грудки? – Палыч фыркает и корчит недовольную физиономию, а я начинаю тихо смеяться.

– Сейчас мода такая, дядь Сереж. Все татуировки бьют. Тут, там. Тем более, он москвич, сделайте скидку парню, – говорю так, как будто “москвич” – это болезнь.

– Не сидел, значит? – мужчина даже расстроился.

– Нет, не сидел, – покачав головой, я отправилась дальше.

Взяла в руки шлепки и босыми ногами пошла по прохладной воде. На улице переживания притупились, и напряжение потихоньку ушло. Брела долго, дошла до самой косы, а здесь ребята развалились на ракушке.

– Привет, – я помахала им рукой, – чего не катаете?

Три парня и одна девушка обернулись на мой голос:

– О, Натали! Прекрасная пора, очей очарование, – воскликнул Стас, подорвался и поцеловал мне руку. – Нынче день выдался совершенно безветренный.

Я так и не смогла понять: нравлюсь Стасу или он так общается со всеми девчонками. Загорелый, высокий. Не знаю настоящий цвет его волос, потому что они выгорели на солнце много лет назад. Парень уезжает зимовать на Бали, но каждую весну возвращается сюда и оседает на полгода, до первых заморозков. Понятия не имею, чем он занимается и занимается ли вообще.

– Наташик, садись с нами, – Света, пухленькая блондинка, похлопала по дырявому пледу рядом с собой. – Присоединись к созерцанию прекрасного.

Прекрасным наш Лиман можно было назвать с натяжкой. Зеленая вода, скупая природа. Но спорить не стала и все-таки села рядом с девушкой.

Еще два парня – Леша и Миша, молча кивнув мне, продолжили сидеть в позе лотоса и любоваться водой. Стас лег на бок, подпер голову рукой и смотрел на меня.

– Какие планы у вас? – я решила разбавить тишину.

– А действительно! – воскликнула Света и хлопнула в ладоши.

– Можно пожарить шашлык, – монотонно проговорил Леша, не отвлекаясь от созерцания.

– Можно разжечь костер на пляже, – также монотонно сказал Миша.

Это двое, как Биба и Боба, всегда ходили вместе, все делали и говорили в унисон, наверняка в прошлой жизни они были сиамскими близнецами.

– Отлично! – Светка обрадовалась, – давненько мы не зажигали!

Ребята периодически собирались у большого костра, звали местных за компанию. Кто-то играл, кто-то увлекался более веселыми занятиями с горячительными напитками, кто-то соединялся в парочки и уходил искать полярную звезду в темноту.

В целом, было весело и душевно. Редко происходили конфликты, но зачастую их гасили на корню. В этой общине никому и никогда не хотелось ссор.

– Надо пустить инфу в рассылку, – предложил Стас и подмигнул мне.

Я улыбнулась ему в ответ и вернула взгляд к воде.

Так, в тишине, разбавленной еле слышным плеском воды, мы просидели около часа. Разговаривать не хотелось, но мысли мои, на удивление, отступили на задний. Все внимание было приковано к морю.

Солнце, несмотря на утро, поднялось высоко и жарило головы без сожаления.

В какой-то момент мы услышали звук двигателя автомобиля. Обернувшись, я увидела Ниву Пети. Сюда, по песку и ракушке мог проехать не каждый автомобиль. Петькина Нива входила в число тех, которым сюда открыт доступ.

– О, Пьедро приехал, – Леша посмотрел на авто, моргнул и отвернулся.

– Привет, гайз! – воскликнул Петя и улыбнулся нам со Светой, – и герлз.

Пассажирская дверь открылась, и из нее вышел Ярослав. Да чтоб тебя!

Куда скрыться, чтобы быть подальше? Взяла у Светы бутылку воды и начала пить, лишь бы закрыться от него.

– Добро пожаловать в наш стан, господа. О, новая кровь! Кто таков? – Стас поднялся и пожал руку Ярославу.

– Это Ярик, – Петька махнул рукой в сторону Яра, – Наташкин брат.

Я подавилась водой и закашлялась. Ну, спасибо, друг. А я и забыла, кем на самом деле мне приходится Яр. Резко пошел откат к вчерашнему дню и тому, что мы выделывали в кустах.

Мать твою! Ну брат же он мне! Бра-ат! Пускай не кровный, но в глазах общества самый что ни на есть брат.

– Наташенька, ты никогда не говорила, что у тебя есть старший братик, – Светка улыбнулась широко и подмигнула Яру.

Тот подмигнул девушке и осклабился. Вот зараза зубастая! Пересчитать бы тебе зубы! Лыбится ей, а на меня даже внимания не обращает. Пустое место я тебе, что ли?

– Так он сидел, – выдала я и сама офигела.

Ну а что? Нечего играть на моих шатких нервах. Я не гитара, чтобы перебирать меня пальцами, как струны, и искать, где побольнее сделать. Получай фашист гранату.

– Правда? – ахнула Света.

Весь романтический флер тут же спал с ее лица, улыбка моментально угасла.

– Натали шутит, – беспечно отмахнулся Яр. – Я был в Штатах. Работа. Теперь, вот, вернулся к любимой сестренке.

Ой, ну сейчас заплачу прям. А этот стоит и лыбу давит, как кот при виде сметаны. И Светка туда же. Снова растянулась в улыбке и даже подмигнула Яру. Поплыла девчонка. Хотя я не могу ее винить, ведь Ярослав выглядит крышесносно.

После расшаркиваний и рукопожатий Миша и Леша вернулись в привычно-медитативное состояние, Стас лег на спину и закинул руки за голову, Петя с Яром сели прямо на песок, а Света легла на бок и призывно улыбнулась Яру.

Класс.

– Петь, приезжайте сегодня к нам на вечернее кострище, – Стас закинул соломинку в рот и покатал ее.

– Яр, ты как, поедешь? – спросил Петя у Ярослава.

Туманов посмотрел на меня и вскинул брови, типа “а ты?”. Да, ну сейчас прям, так я тебе и сказала. Мне бы подальше от тебя, куда со мной?

Но все-таки пересилила себя и кивнула Туманову, тот тут же ответил:

– Поеду, – и уставился на меня сканирующим взглядом.

– Конечно поедет, – Светка глупо захохотала и прикрыла рот ладошкой. – И сосиски захватите с собой.

– Все своё носим с собой, – глупо пошутил Петька и сразу же залился краской. Он давно положил глаз на Свету, но, видимо, девушка упорно его не замечает.

– Да, Пьедро, зови кентов своих, разожжем костер по неба, – Миша неотрывно следил за волнами, думая о чем-то своем.

– Кину клич, – кивнул Петя, не прекращая наблюдать за Светкой.

Куда там. Девчонка открыто пускала слюни на Ярослава, не замечая ничего вокруг. Алло, блин! Ты-то куда? Яр же вообще не обращал внимание ни на кого, сосредоточил взгляд на воде и следил за каждой волной.

– Самое главное Натали привози, – Стас снова лег на бок и покатал соломинку во рту, а потом растянулся в улыбке. – А нет, так я сам за тобой заеду. А? Что скажешь, Наташ?

Только я хотела открыть рот и ответить на вопрос, как Ярослав высказался за меня:

– Она поедет со мной.

Я лишь закатила глаза. Ну что за диктаторские замашки, вы посмотрите на него! А может, я не хочу с ним? Стас, Петя, да хоть черт лысый, кто угодно! Только не он.

– Пора валить с солнца, погорим сейчас, – Леша поднялся со своего места и направился в палаточный лагерь.

– Ну что ж, тогда до вечера, господа, – поднявшись, улыбнулся Стас и прошелся по мне взглядом. – Чувствую, сегодня будет горячо.

– Смотри не сгори, – холодно сказал Яр и подошел ко мне.

Встал рядом, так, что я оказалась за его плечом. Ну давайте, устройте тут бои без правил! Петухи!

Стас снисходительно улыбнулся и отправился за своими друзьями, бросив мне напоследок:

– Вечер обещает быть интересным.

Глава 25 Когда ты уйдешь

Утром проснулся с единственной целью – увидеть ее. Настроил радары и отправился к соседнему дому, но бабушка Наташи вовремя тормознула меня:

– Ишь, куда ломанулся! Татуся ушла, – хитро улыбнувшись, сказала женщина, сидя возле крыльца.

– Куда? – удивился я и глянул на время.

Такая рань, а она уже сдриснула?

– На косу, скорее всего, – она пожала плечами и отвернулась, ясно давая понять, что больше ничего не скажет.

Коса, коса. Что это такое вообще? Вышел на улицу, посмотрел по сторонам, решая куда идти, и выбрал направление. Брел по заросшему тротуару, среди благоухающих цветов и яблонь, с набирающих красноту яблоками. Сорвал одно, вытер о футболку и продолжил путь.

– О, привет, Яр! – воскликнул знакомый голос из открытого окна пыльной Нивы.

Я прошел к несостоявшемуся жениху Наташи и протянул руку для рукопожатия.

– Слушай, Питер, а где у вас тут коса?

– А тебе зачем туда? – удивился он.

– Наташу ищу.

– А-а-а, садись, прокачу с ветерком, – и заржал громко.

Натали благополучно нашлась в компании непонятных, бесящих меня чуваков, также благополучно была вывезена оттуда и доставлена домой.

Теперь же Карасик весь день прячется. Ума не приложу, где она может быть. Машина ее стоит на том же месте, где вчера оставил. Дом пуст, дверь заперта. Может быть, она внутри закрылась, лишь бы спрятаться от меня? Ну и что за детские игры?

Баба Капа молчит, как партизан. Не сдает внучку.

Весь день слоняюсь по дому, предлагаю помощь бабушке Наташи, но та выпроваживает меня. Солнце жарит так, что выйти страшно, сплавишься за минуту. В итоге остаюсь в небольшой комнате, которая отведена мне.

Валюсь на кровать, кладу на грудь гитару и упираюсь взглядом в цветастый ковер на стене. Не могу без нее. Где она? Мне бы только посмотреть, увидеть глаза, втянуть в себя опаляющий запах. Перебираю струны. Как ни крути, выходит что-то лирическое, музыка о любви. Ничего не могу поделать, пальцы живут своей жизнью, душа в клочья, из уст вылетают слова.

Когда ты уйдешь,

То проснется дождь.

Слез не различить,

Время врозь ведет

В разные углы

Наши с тобой сны.

Кофе по утрам

Станет засыпать,

А не закипать.

Солнце забирай

Насовсем с собой.

Свет как к горлу нож,

Если ты уйдешь,

Если ты уйдешь,

Если ты уйдешь.

Ближе к вечеру в дверь стучится Баба Капа:

– Страдалец, а ну ка подь сюды! – кричит громко.

Укладываю гитару в чехол и выхожу из своей страдальницы. По другому и не назвать.

Бабушка суетится на кухне:

– Ну и чего завываешь аки мартовский кот? Уши вянут уже.

– Так кошку потерял свою, Баб Кап, – пожимаю плечами.

– Так на то она и кошка, что гуляет по улицам сама по себе, – женщина повторяет мое движение и разводит руками.

– Она ж домашняя, какая улица, бабуль?

– А вот такая, Ярик. У подруги она, – и сразу же выставляет руку, останавливая заранее вопрос, который застыл на моих губах. – Даже не проси сказать, где именно. Я так поняла, вы вечером собираетесь на пляже с этими бездельниками?

– Собираемся, – киваю я и усмехаюсь.

– Отвечаешь за Татусю.

– Сама собой, Баб Кап, обижаете.

– Думаешь, только тебе обижать можно? И ты давай там, не перегни палку. Наташка и без того на взводе. На-ка тебе картошку, почисти.

Ставит передо мной ведро и торжественно вручает в руки нож. А я картошку не чистил лет пять. Начинаю экзекуцию, а у самого рой мыслей.

– Баб, Кап, а почему вы не злитесь на меня? Ведь я действительно тогда обидел ее.

Бабушка включает сковородку и начинает жарить на ней кружочки кабачков.

– Молодые вы, Ярик. Рискованные, отчаянные. Проблемы ваши порой яйца выеденного не стоят, а вы носитесь с ними, как дурень со ступой. И ошибки совершаете, потому что нет опыта и мудрости. Одними эмоциями живете, и думаете не тем, что на плечах носите, а тем, что ниже пояса болтается, – откладывает в сторону лопатку и поворачивается ко мне. – Молодость сама себя не прощает, но ей прощается все. Знаешь, почему?

– Почему? – спрашиваю я и замираю с ножом в руке.

– У вас впереди вся жизнь на то, чтобы исправить ошибки. Я не злюсь на тебя, потому что примерно понимаю, почему ты сделал то, что сделал. А еще я понимаю, почему ты тут. Но это вовсе не значит, что я буду на твоей стороне, губу не раскатывай.

Я опустил голову, не зная, что сказать, и уставился на свои руки. Женщина подошла ближе и неожиданно опустила ладонь на мое плечо:

– Ты болван, Ярик. Молодой болван, который запутался в трех соснах. Ты можешь все исправить, это в твоих руках. Самое главное – не цепляйся за ошибки прошлого. Пока ты сам себя не простишь, как она сделает это?

– Я все исправлю, обещаю, – поднял голову и посмотрел в глаза женщины.

Та улыбнулась уголками рта и потрепала меня по волосам.

– Все время хочу спросить тебя: ты чего такой размалеванный?

Я не смог сдержаться и тихо засмеялся:

– Сделал одну и больше не смог остановиться.

– Ты смотри, а то на тебе так и места не останется чистого.

– Больше не буду, обещаю, – киваю ей.

– Ладно, давай сюда нож, а то на тебя так и картошки не напасешься.

Глава 26 Неправильный брат

Солнце практически село за горизонт, чувствую внутренний мандраж. Как пацан малолетний, волнуюсь перед встречей с Наташей. Мы не виделись целый день, и мои руки зудят от того, как хочется коснуться ее.

Натягиваю рваные джинсы, растянутую футболку, на плечо вешаю чехол с гитарой, а в руки беру джинсовую куртку. Не себе, ей. Вдруг замерзнет?

Выхожу из калитки и тут же натыкаюсь взглядом на Карасика. Она издевается, коза?! Стоит в коротеньком белом сарафане и босоножках. Волосы светлой волной подбрасываются порывами ветра и обрамляют лицо. Глаза блестят, губы подкрасила розовой помадой, на щеках проступил румянец.

Стону про себя, хочется накинуть на нее одеяло и замотать в шаурму, чтобы никто не глазел на эти прелести.

– Короче не было? – подхожу к Наташе и спрашиваю в упор.

– Ты о чем? – зараза, делает вид, что не понимает меня.

– Об этой ночнушке! – рычу на нее.

– Есть еще короче, переодеться?! – ехидничает, заводит меня, распаляет внутренний огонь.

Ну что за девчонка, а? Колючая зараза.

– Иди во что-нибудь поприличнее оденься! – я не ханжа, но какого…?

– Иди ты, Туманов! – ну вот, снова ершится. – Тебя забыла спросить, что мне надевать. Не нравится – не смотри в мою сторону.

– Наташка, не беси меня, зараза мелкая. А ну, марш в дом! – беру ее крепко за локоть и пытаюсь потянуть в дом, но девушка сопротивляется.

Как раз в это время подъезжает Нива Петьки, тормозит резко, поднимая пыль в воздух.

– Ребят, – кричит виноватым голосом, – у меня осталось только одно место, вам придется потесниться!

– Ярослав прогуляется пешком, – сразу же кричит Наташа и бежит к машине, даже не подумав вернуться в дом и переодеться.

Теперь я точно чокнусь рядом с ней. Не удержусь ведь, если увижу, что на нее будут пялиться. И ведь будут же! Перехватываю ее и поднимаю на руки:

– Да сейчас, и не надейся, – говорю ей тихо. – Петь, закинь гитару в багажник.

Передаю инструмент парню, а сам сажусь на заднее сиденье и затягиваю туда сопротивляющуюся Наташку. Спереди сидит какой-то тип, который здоровается с нами. На заднем сидении восседает парочка, которая даже не прекратила вылизывать друг друга.

Наташа сопротивляется, не хочет садиться мне на колени.

– Да хватит брыкаться, как кошка дикая!

Усаживаю ее сверху на себя и понимаю, что это ошибка. Очень-очень большая ошибка.

Платье поднимает вверх, практически доходя до трусиков, полностью оголяя загорелые сексуальные ноги. Мягкая грудь упирается мне чуть ли не в лицо. Наташа с злым рыком обхватывает меня за шею, потому что так удобнее сидеть. Я переплетаю руки вокруг талии и притягиваю к себе ближе, издеваясь над самим собой.

Петяй везет нас по ухабам, машину трясет, и Наташа подпрыгивает на моих ногах. Из-за этого трения в штанах становится тесно. Девушка, будто почувствовав это, впивает ноготки мне в шею, закусывает губу и сводит вместе колени, по которым моментально бегут мурашки.

Ох, черт!

Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза. Стараюсь думать о чем угодно, только не о девушке, сидящей на коленях.

Получается откровенно плохо. Я дышу ею, аромат заполняет легкие, вносит сумбур в больную голову, сердце в груди колбасит так, что перебивает басы, наваленные Петькой в машине.

Держусь из последних сил, хочется разложить Наташу прям тут, накрыть собой, вдавить в сиденье и выбивать из ее горла хриплые стоны.

Да твою мать! Тормози, Туманов, унесло тебя не по-детски.

Питер останавливается, и Наташа вырывается из рук, открывает дверь и практически падает за землю. Я подхватываю ее и не даю грохнуться на пятую точку. Девчонка все равно вырывается и убегает, теряю ее из вида.

Петя сует мне в руки гитару и зовет за собой.

У костра собралось прилично народа, разбились по небольшим группам. Мы подошли к уже знакомым парням, которые сидят на том же самом месте, что и утром. Они вообще уходили отсюда?

Здороваюсь со всеми. Встречают приветливо, но оглядывают с интересом.

– Ты играешь? – спрашивает Стас, кивая на гитару, а я оглядываюсь по сторонам в поисках маленькой засранки.

– Угу, – отвечаю неохотно и падаю на песок.

– А сестру чего не привез? – спрашивает расслабленно и протягивает мне стакан с чем-то. Я забираю его.

– Сестру… – не отвечаю ничего, ищу Наташку.

Цепляюсь глазами за белый сарафан и загорелые ноги. Стоит босая в песке, болтает о чем-то с девчонками, в руках такой же стакан, как у меня.

Она оборачивается, проходится глазами по толпе, будто тоже ищет меня. Останавливает взгляд на мне и замирает, вижу, как прикусывает щеку изнутри, вздергивает нос и тут же отворачивается обратно, встав спиной.

– Чем ты занимаешься, Яр? – спрашивает то ли Миша, то ли Леша.

Черт их разберет, кто есть кто, парни похожи, как близнецы.

– Музыку пишу, – отвечаю скупо.

– Фига се. В группе играешь? – оживляется один из близнецов.

– Нет, я одиночка, – качаю головой и снова оглядываюсь по сторонам.

– Ты только на гитаре играешь? – не унимается тот.

– Лех, не приставай к человеку, видишь, ему не до нас. – Ясно, значит, меня допрашивал Леха.

– Все нормально, – стараюсь отвечать спокойно, но головой вертеть не перестаю. – Много на чем играю: фортепиано, укулеле, на баяне и барабанах немного, но любимый инструмент – гитара.

– А что за музыку пишешь? – уже Миша начинает спрашивать.

– Саундтреки к сериалам, фильмам, играм.

– Ты крутой, чувак, – выносит вердикт Миша.

– Да брось, обычный, – это не жеманство, а обычная работа.

– Сыграешь нам? – Леша пододвигается ближе в ожидании.

В этот момент я вижу, как к Наташе подходит гребаный Стас! Пока следил за девушкой, он свалил, а я даже не заметил. Сволочь. Подходит к ней, наклоняется, что-то шепчет на ухо и целует в щеку.

– Позже, – бросаю парням, оставляю гитару валяться на песке и срываюсь туда.

Несусь ураганом, и одновременно торможу себя. Спокойнее, не напугать, не перегнуть палку.

Подхожу к девчонкам, становлюсь позади Наташи и улыбаюсь как можно милее.

– Ой, а ты Ярослав, да? – елейно тянет рыженькая девчонка в коротких шортах-трусах и топе.

– Верно, – ослепительно улыбаюсь ей.

– А нам Светка про тебя рассказывала. Ты ведь брат Натали, да? – спрашивает брюнетка и хищно облизывается.

– Угу, – киваю я и заглядываю в лицо Карасика.

Та стоит набыченная, ноздри раздуваются, губу закусила. А что, малышка, только тебе можно меня бесить и выводить на ревность?

– Ярик, а ты потанцуешь со мной? – рыженькая наматывает прядь на палец.

Красивая девчонка, но мне откровенно похрен. Забуду ее, как только отвернусь.

– Обязательно, – подмигиваю ей.

Карасик становится передо мной, прямо напротив Стаса, и произносит томно, будто не своим голосом:

– Стасик, когда же ты меня пригласишь на танец?

Пока я охреневаю, пацан расплывается в идиотской улыбке и ожидаемо ведется на нее:

– Прекрасная Натали, – вещает смертник и протягивает руку, – извольте потанцевать со мной?

– С удовольствием! – тут же отзывается маленькая сучка и вкладывает ладошку в его лапу.

Прикрываю глаза на миг, вдыхаю горячий воздух, пропитанный запахом костра и жареного мяса. Шагаю к рыженькой и без вопросов подхватываю ее за талию. Вытягиваю в импровизированный танцпол прямо на песке.

– Ох, какой горячий, – щебечет девчонка, а я ставлю ее рядом с уже танцующими Стасом и Наташей.

Последняя бросает на меня испепеляющий взгляд и окидывает нашу пару с пренебрежением. Отворачивается и делает вид, что ей интересно болтать с этим чмошником.

Притягиваю к себе рыженькую, а та, не теряясь, закидывает руки мне на плечи:

– Меня зовут Лада, – тянет чувственно, но я уже забыл ее имя.

– Ладно, – отвечаю и, как коршун, слежу за Карасиком.

Вижу, как руки Стаса медленно едут по спине от лопаток и ниже.

– А ты откуда, Яр? – на заднем фоне слышу вопрос.

– Из Москвы.

Руки урода ползут еще ниже и достигают талии.

– А почему Наташка всем говорит, что ты сидел?

– Чего? – я поворачиваю голову и смотрю на рыжую.

Та виновато улыбается.

– Ну, мы с девчонками спрашивали про тебя, а Натуся выдала, что ты только что откинулся, поэтому никто тебя раньше не видел тут.

Вот чертовка, отшлепаю ее, клянусь.

– Так ты поэтому повесилась на меня? Жести захотелось? – усмехаюсь и снова поворачиваю голову.

Чмошник опускает руки еще на сантиметр ниже. Еще чуть-чуть и достигнет бедер моей девчонки! Какого?! Я чувствую, что сорвусь, не сдержусь, землетрясение колбасит изнутри.

– Ахаха, – ржет девчонка. – Я подумала, что не может такой красавчик на нарах чахнуть. Уж больно ты модный для такого мероприятия. Так что, почему мы раньше тебя не видели?

– Я в Америке год жил, – бросаю ей, а у самого глаза кровью наливаются, не могу оторваться от танцующей парочки.

– Вау! И как там?

– Нормально, – последняя капля, и руки Стаса ложатся на бедра.

Все, меня вынесло за пределы и границы разума. Срываюсь к ним, оставляя позади недоумевающую девчонку.

Оттаскиваю Стаса и толкаю его, тот валится на песок и ошарашенно смотрит на меня:

– Воу! Братишка, полегче.

– Грабли убрал от нее, – быкую и иду на типа.

Тот по-прежнему лежа, нервно откидывает волосы назад и выставляет вперед руки:

– Братишка, я же с чистыми намерениями.

– Похрен мне на твои намеренья.

Лежачего бить не собираюсь, пусть поднимается, а потом продолжим разговор. Наташа встает передо мной и хватает за плечи:

– Ну все, все. Успокойся, – говорит тихо, так, чтобы было слышно только мне.

– Смерти моей хочешь, м? – хватаю ее обеими руками за голову, поднимаю вверх лицо, впечатываюсь своим лбом в ее и вглядываюсь в глаза.

Чего там только нет. Все оттенки чувств и эмоций, а мы маньяки, раз торчим от этой круговерти. Облизывает губы и не отводит взгляд от меня. Чувствую, что хочет поцеловать. Запустить язык в мой рот и сплестись с моим.

Не здесь, ох не здесь я хочу оказаться.

Оглядываюсь на толпу, которой только и подавай хлеба и зрелищ. Собрались стервятники вокруг и перешептываются.

– Какой-то ты неправильный брат, – говорит Миха, появившийся из ниоткуда рядом с нами. Он протянул руку обиженному Стасу, который едва ли не губки надул, и помог подняться.

– Какой есть, – пожимаю плечами и отпускаю Наташу.

– Пошли, бэдбой, сыграешь нам что-нибудь.

Миша тянет меня за плечо, а я нахожу руку Карасика, переплетаю наши пальцы и веду за собой.