Текст книги "Хороший брат (СИ)"
Автор книги: Даша Черничная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 30 Все не так, как кажется
Ближе к обеду я окончательно просыпаюсь. Прогоняю негу, которая убеждает полежать в кровати, и иду на кухню. Градусник за окном показывает около сорока градусов, поэтому даже не планирую покидать дом до вечера. Делаю температуру на сплит-системе чуть меньше и тихонько радуюсь такому чуду техники.
Дом погружен в приятную прохладу, а я включаю чайник и собираю себе пару бутербродов. Можно, конечно, заморочиться полноценным завтраком, но совершенно лень это делать. Медленно завтракаю и поглядываю на молчащий телефон.
Жду от Ярослава звонка или сообщения, но пока тишина. Стараюсь не накручивать себя. Ну спит еще человек?! Всю ночь гуляли, а парень, между прочим, только пару дней назад сменил часовой пояс.
Я поклялась себе никогда не интересоваться жизнью Яра, поэтому ни разу за этот год не зашла в его профиль в соцсетях.
Но сейчас-то можно?! Сейчас же все по-другому. Поэтому смело отмахиваюсь от прошлых обещаний, данных когда-то самой себе, и вбиваю имя “Ярослав Туманов” в поисковую строку.
Яра нахожу быстро. Его страница популярна. Много подписчиков, куча лайков и восторженных комментариев. В основном, от девушек.
Ну, конечно, от девушек, от кого же еще! Он всегда собирал вокруг себя максимальную их концентрацию, выводя этим из себя.
Листаю ленту. Фотографии ночной Москвы, вот Яр на байке.
Мила Малина:«Ярик, покатай меня?!»
fly bird:«Яр, как я мечтаю прокатиться на твоем… байке!»
А х вы ж… куриное племя! Понятно, на каком байке они хотят прокатиться. Ревность топит, гонит кровь к лицу и заставляет быстрее дышать.
Следующее фото – Яр стоит возле доски для серфинга и смотрит задумчиво вдаль океана. На фото парень лишь в плавательных шортах. Центр фотографии – его широкая спина.
Александра Рик:«о, Господи! Вот это спина, мама дорогая!»
fly bird:«Ярославчик, я прилетаю на днях в LA, покатаем вместе?».
А этой снова лишь бы покататься. Закатываю недовольно глаза и смотрю дальше.
Есть и обычные городские снимки. Несколько фото с Маратом, которые сразу возвращают меня флешбеком назад. Они тоже откомментированы вдоль и поперек, засыпаны сердцами и слюнями. И ни одной девушки на фото. Передо мной профиль одинокого волка, парня, который стремительно идет по жизни, независимо от всех. Под каждой фото трек. Везде в основном зарубежная музыка, о чем поют – непонятно.
Но последняя фотография выбивается из общей ленты. Яр держит букет полевых ромашек, которые сорвал для меня. Видна только его рука, держащая этот букет на фоне поля. Изображение было сделано в тот день, когда мы сблизились, и выложено в это же вечер. Под фотографией короткая приписка-слова песни «Услышит весь район, что я в тебя влюблен», а ниже этот самый трек.
Щёки уже просто жгло, а рот растянулся в улыбке. Это он для меня! Для меня! Упала на спину, прижала телефон к груди и расхохоталась. Вот вам, куры щипаные! Мой! Он мой и букет мой. Все мое! Катайтесь на других байках, этот застолблен.
Ныряю в комментарии, а там куры с ума сошли, кудахчут:
Марина Викс:«Ярик, это что?»
Антонина Муренькая:«Туманов, по какому поводу деревенский вайб?»
Мила Малина:«это кому подгон-то?»
Hellen Korr:«а ну, девки, колитесь, кто?»
Солнце и Луна:«да нет никого, это ж Ярик»
fly bird:«неужели Ярославчик нашел-таки себе даму сердца?»
Полина А.:«я тут, Ярик, чего искать-то? вот она я, бери!»
kissska отвечает Полина А.:«алло, полено, давай, до свидания, в очередь!»
Полина А. отвечает kissska:«слыш, какое полено? а ты бревно! овца!»
kissska отвечает Полина А.:«ме!»
Полина А. отвечает kissska:«да ты я смотрю и дура к тому же! овца говорит “бе”»
kissska отвечает Полина А.:«сама дура!»
Марат Я.:«Яр, тут бунт. Ты бы успокоил своих фанаток, а то сейчас с факелами и вилами пойдут друг на друга».
Провожу пальцем и ставлю лайк на этой фотографии, блокирую телефон и откладываю его в сторону. К черту его фанаток. Он даже ни одной не ответил. Какое-то время лежала и смотрела в потолок, пытаясь унять сердцебиение. Ох и Яр, можешь же ты внести смуту в жизнь.
До самого вечера провожу время в доме, придумываю себе работу и параллельно поглядываю в телефон, но от Ярослава нет никаких уведомлений. Стараюсь не накручивать себя, но и при этом не решаюсь написать первой.
В шесть вечера не выдерживаю и иду к Ба. Захожу в дом и кричу:
– Бабушка! Ярослав!
Ба выходит из комнаты и кивком указывает пройти на кухню.
Ничего не понимая, плетусь следом и осматриваюсь по сторонам. Где Яр? Неужели спит до сих пор? Быть такого не может!
– Привет, – говорю Ба и сажусь на стул. – А где Ярик?
– Уехал, – спокойно отвечает бабушка, а у меня все ухает вниз.
Глава 31 Уехал, но обещал вернуться
Она хлопочет на кухне, что-то ставит подогреваться, но я не могу сконцентрироваться.
– Что? – спрашиваю едва слышно, потому что не могу говорить громче, чувствую, как силы уходят.
– Уехал он, Татусь, – также спокойно повторяет Ба.
– Куда? – выдавливаю из себя хрипло и хватаюсь рукой за горло, как будто это может помочь.
Ба оборачивается и внимательно смотрит на меня:
– Наталья. Ты чего такая бледная? На-ка попей водички, успокойся. – ставит передо мной стакан воды. – В Москву сорвался он. Ему еще утром позвонили, сорвали резко мальчишку, проблемы там какие-то по работе у него.
– Почему же он мне ничего не сказал? – спрашиваю безэмоционально, потому что сдулась, как воздушный шар, лопнула.
Бабушка устало вздыхает и подпирает кулаком лицо, смотрит снисходительно, но с теплотой.
– Дети вы еще, Наталь. Взрослые, но такие дети. Ему позвонили и Ярик сорвался. А потом у него какая-то беда с телефоном случилась, не включался. Он хотел к тебе бежать, объяснить все, да я сдержала. Это еще рано утром было.
– Почему же ты мне раньше ничего не сказала? – туман схлынул, и я начала злиться.
– Знаешь, что, деточка. У меня тут дел невпроворот, еще я не бегала за тобой. Сама-то скажи, чего так долго пряталась?
– Я не пряталась, – запротестовала я.
– Ну да. Ты снова втираешь мне чушь! – Ба возмущается, а после встает, подходит к плите, наливает тарелку борща и ставит передо мной.
Я машинально беру в руки ложку и зачерпываю борщ. Подношу ко рту, да так и замираю. Поднимаю глаза, в которых начинают собираться слезы:
– Он ведь так и не позвонил, Ба! – всхлипываю, роняю ложку, а следом закрываю руками глаза.
Бабушка тяжело вздыхает, передвигает стул и садится рядом. Обнимает меня за плечи и притягивает к себе, гладит по спине, как маленькую.
– И чего ты такая дурочка у меня? – говорит неожиданно.
– А? – я даже опешила.
Поднимаю взгляд и смотрю сквозь размытую картинку слез на Ба.
– Ревешь, говорю, чего?
– Он снова предал меня, – всхлипываю и размазываю сопли.
– Каким образом? Человек в Москву по делам уехал. Уехал, но обещал вернуться первым же рейсом. Вернется, а ты тут сырость развела. Ну сколько можно реветь?!
– А если не вернется, Ба? – подвываю и утыкаюсь лбом ей в плечо.
– Если да кабы. Ты простила его? – спрашивает с вызовом.
– Простила, – отвечаю тихо.
– Наталь, раз простила – доверяй. Как же без этого? Знаешь, в мои времена как было? Мы с твоим дедом поженились, а мне девятнадцать лет. Я тогда еще на фельдшера в другом городе училась. Уезжала в воскресенье на учебу, а возвращалась в пятницу. И так несколько лет. Без телефонов и мгновенной связи. Не отчитывался никто о каждом шаге и пуке.
Я всхлипываю в последний раз и вытираю мокрый нос.
– Он обещал, что свяжется с тобой, как только будет возможность. Просил передать тебе, что любит. Иди посмотри его комнату – вещи на месте, даже гитару оставил свою драгоценную.
Подрываюсь и лечу вглубь дома, заглядываю в комнаты. Наконец, захожу в ту, которую бабушка отвела Яру. Постель аккуратно заправлена, даже огромные перьевые подушки взбиты. В углу стоит гитара в чехле. Открываю шкаф – его вещи лежат на полке аккуратной стопкой.
Вдох-выдох. Успокаиваю бушующее море, ищу штиль. Как мантру повторяю себе: все хорошо, все хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Возвращаюсь на кухню и плюхаюсь на свой стул.
– Успокоилась? А теперь быстро съела всю тарелку борща, – бабушка отстраняется и смотрит сурово.
– Не хочется что-то, – отвечаю и вздыхаю.
– Ты давай мне тут еще голодовку устрой! Любовь любовью, а борщ по расписанию! Лопай быстро! Я тебе тут год бока нагоняю, чтобы что? Вот так просто наблюдать, как ты снова становишься прозрачной?
– Я не прозрачная! – возмущаюсь я.
– Поговори мне тут.
Под пристальным взглядом Ба доедаю порцию, выпиваю чай с вареньем и с тоской гляжу в окошко. На улице практически полностью стемнело, а на телефон не пришло ни одного сообщения.
– Он не позвонит, – говорю уверенно и вздыхаю.
– Не позвонит – значит, приедет.
– Может, у него случилось что-то? – спрашиваю жалобно.
Бабушка демонстративно закатывает глаза:
– Наташ, угомонись, ну правда. Он приедет и сам расскажет тебе все. Ты его глаза вообще видела? Смотрит на тебя, как пёсель преданный. Не может он слинять так просто. И не накручивай триллер в своей голове. Не случилось с ним ничего. Иди ложись спать, на тебя нервов никаких не напасешься ведь.
– Всё-всё, ладно. Успокоилась, – сдаюсь я, целую бабушку и ухожу домой.
Собираюсь уйти, но в дверях останавливаюсь, оборачиваюсь и спрашиваю Ба.
– Бабушка, ты не считаешь наше решение быть друг с другом опрометчивым?
Ба как раз вытирала со стола, да так и замерла с тряпкой в руках:
– Я считаю вас молодыми дураками. Но это, знаешь ли, лечится временем. Оно и покажет, к чему приведут вас ваши же решения.
– А тебе он нравится? Ярослав? – спрашиваю, улыбаясь.
Бабуля разводит руки в сторону и выдает:
– Главное, чтоб нравился тебе. Но да, он хороший парень. Ирод, но хороший.
Возвращаюсь домой и решаюсь набрать Яра. В трубке ожидаемо роботизированный голос просит позвонить позднее. Видимо, с телефоном так и не получилось разобраться.
Злость начинает кипеть внутри. Обижаюсь на него за то, что послушался Ба и не пришел, не попрощался, не объяснился. Злюсь на себя за то, что поверила ему безоговорочно, и тут же одергиваю, успокаиваю. Приедет – объяснит, ну правда же. Ба тоже попадает под мысленную раздачу.
Отправляюсь спать. Вся ночь без сна. Кручусь, верчусь, места себе не нахожу. Телефон уже горячий от того, что не выпускаю его из ладони. Засыпаю лишь под утро, но сплю мало и тревожно из-за дурацких снов. Даже в них покоя найти не могу. Брожу, блужу по темноте, утыкаюсь в стены, а выхода нет.
В семь утра принимаю бодрящий душ, с досадой смотрю на экран смартфона и решаюсь пойти к бабушке. Может, он ночью приехал и не стал меня будить ?
Решительно открываю дверь. Под ноги падает сонный Ярослав. До меня доходит – он спал, привалившись к входной двери.
Ударяясь спиной, распахивает глаза и медленно растягивается в улыбке:
– Доброе утро, Карасик.
Глава 32 Вернулся
– Ты что, спал под моей дверью? – удивленно спрашиваю.
– Угу, – бормочет он тихо и довольно лыбится.
А внутри сады цветут, аромат сакуры проникает сладким потоком в вены. Еле сдерживаю улыбку. А ну, не лыбься, как дура! Наташка!
Мы тут вообще-то обижены сильно-сильно и возмущены до всех возможных пределов таким отвратительным поведением! Исчез, ни здрасти тебе, ни до свидания. Кто ж так делает?!
Ярослав медленно встает, отряхивает джинсы и смотрит на меня. Так нежно-нежно, аж щемит в душе. Закрылки открываются, железная птица моего сердца распускает крылья и взлетает высоко в небо, парит, мерцает.
Яр страшно помятый, небритый и дико уставший. Не знай я его – подумала бы, что алкаш залетный дрыхнет на моем крыльце.
– Ты что, собака, раз спишь на моем порожке? – ставлю руки в бока и делаю недовольную мину. Чисто для проформы становлюсь в позу, чтоб не расслаблялся.
– Гав, – вместо ответа.
Ну, в принципе, нормально, как я и думала. Прикладываю ладонь к его лбу.
– Вроде нет температуры.
– У меня жар, – выпаливает Яр, реально обжигая кожу горячим дыханием.
– Где?
– Вот тут, – Ярослав хватает меня за руку и кладет ее на свою грудь.
Близко-близко к сердцу. Слышу, как сильно оно стучит, буквально выскакивая из грудной клетки.
– Я горю, Наташка. Чуть не умер там без тебя, – подхватывает меня под бедра.
Я едва успеваю ухватиться за шею Туманова. Ногой он захлопывает дверь и быстро проходит в ближайшую комнату. Это кухня, но кого это вообще интересует?
Сажает меня на стол, раздвигает ноги и располагается между ними. Собирает мои распущенные волосы в кулак и слегка оттягивает назад. Так, чтобы я заглянула ему в глаза.
А там… мама дорогая! Смерч, ураган. Буря! Всполохи молний жадно проходятся по моему телу, оставляя невидимые ожоги и отметины. По телу табунами бегут мурашки, разбуженные решительным вторжением на нашу общую территорию. И, в общем-то, нам с мурашками всё в кайф, пускай себе вторгается на здоровье.
– Наконец-то, – выдыхает мне в губы и целует.
Ласкает, убеждает в том, что теперь точно все. Не отверчусь, не сбегу от него. Впервые ощущаю, что я – его. Мы разные, нам далеко до понятия “одно целое”, но кому вообще интересно, когда целуют так, будто без тебя не могут жить?!
Когда целый мир такой огромный, но почему-то именно в этот момент он сжимается до размеров комнаты, в которой меня касается Ярослав.
Его пальцы путаются в моих распущенных волосах, а я путаюсь в эмоциях, в каждом касании, переплетаю ноги вокруг его тела и висну, как обезьянка на лиане.
Целуемся, как в последний раз. Уж нам-то известно, что это. Никаких последних разов, только бесчисленное множество, только бесконечность.
– Я вообще-то зла на тебя, – еле-еле отрываюсь от него и легонько бью по груди.
– За что? – искренне удивляется Яр.
– Как это за что? – возмущаюсь я. – Ты не сказал, что уезжаешь. Не позвонил ни разу!
Ярослав растягивается в довольной улыбке:
– А ты что же, Карасик? Переживала, да?
– Гад ты, Туманов! Я думала, что ты бросил меня, ясно?!
Отталкиваю парня и слезаю со стола. Не успеваю отойти на шаг, как он хватает меня и снова прижимает к столу:
– Ну как мне еще сказать тебе, Наташ? Люблю я тебя, понимаешь? Лю-блю! Не смогу уехать, даже если очень захочу. Я не я без тебя. А вчера экстренно пришлось сорваться, еще и телефон подвел, зараза.
Говорит так искренне, что все переживания кажутся смехотворными и надуманными.
– А позвонить с другого не судьба? – по-прежнему спрашиваю недовольно, но уже на порядок спокойнее.
– Я не помню твой номер телефона, – виновато разводит руками. – Вернулся бы раньше, но на самолет хрен купишь билет. Сезон курортный начался, народ на море поехал. Мара выцепил, он согласился привести меня сюда, иначе тарахтел бы я на поезде больше суток.
– И где твой Мар? – выглядываю в окно и только сейчас вижу знакомый внедорожник, припаркованный у дома.
– Остался в машине. А я не смог, нужно быть ближе к тебе, – Ярослав мягко улыбнулся и щелкнул пальцем по носу.
– Подожди. Он, что же, там? Спит? – я удивленно уставилась на Туманова.
– Марат – взрослый мальчик. Поверь, с ним все будет в порядке.
Вот и как теперь злиться? И складно так все. Пока сканирую его взглядом и заставляю вертеться шестеренки в голове, он отрывается от меня и уходит.
Не поняла!
Пока я, как идиотка, моргаю, он возвращается с железным ведром, в котором торчит букет розовых роз.
– Я тут цветы тебе принёс. Но боялся, что они не доживут до утра. Поэтому – вот, – протягивает мне ведро с огромным букетом цветов.
А у меня спирает дыхание, и так хочется плакать. Разрыдаться, как девчонка. Хотя почему, как? Ведь я же и так девчонка? И мне ни разу в жизни не дарили столько букетов за такой короткий промежуток времени. И пусть, что не все букеты являются таковыми в классическом понимании. Какая разница? Они все были сорваны с душой.
Даже душистая мята пришлась по вкусу, в прямом смысле слова.
Мне же никогда больше не подарят такого. Никто.
Кроме него.
Он и не такое подарит. С Туманова станется и крапиву мне притащить.
Смеюсь своим мыслям сквозь слезы и сопли, хохочу, и вправду, как дурочка. А Ярослав будто все понимает. Ставит ведро на пол, обходит его и становится напротив меня. Утыкается своим носом в мой. Улыбаемся друг другу, любуемся, запоминаем этот миг. Он кажется невероятно важным.
Это миг, в который мы поняли, что дальше вместе. Наше все – это лето, любовь, все цветы мира, эта жизнь.
Яр кладет руки на мои плечи и легонько гладит меня:
– Такая рёва ты у меня, Карасик. Кто бы мог подумать, – мягко улыбается и гладит, гладит.
Целует лоб, виски, уголок губ. А я все это время улыбаюсь и набираю в грудь побольше воздуха:
– Цветы такие красивые. Спасибо. Где нарвал?
– Обижаешь, – цыкает Яр, – я что же, своей любимой девушке не могу купить букет? У меня не настолько все плохо с финансами.
Любимая девушка. Любимая девушка. Я его любимая девушка!
– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – говорю по-деловому и вытираю сырость с лица.
– А я и забыл, кто тут у нас серьезный экономист, – тихонько смеется.
– Не уходи от ответа, – делаю лицо максимально серьезным, хотя распирает от счастья.
– Нам хватит, не переживай, – говорит неожиданно серьезно. – Я позабочусь о тебе. Сделаю все для твоего счастья.
А я верю. Потому что, если не верить, то зачем тогда всё?
Глава 33 Магнитики
Несмотря на усталость, Яр задерживается у меня на пару часов. Марат вообще вылетел из головы. Наверное, я отвратительная и абсолютно негостеприимная хозяйка. Стоило бы сходить к Мару и позвать его в дом, но сделать это практически невозможно. Мы не можем выпутаться из объятий, просто нереально насытиться. Ныряем в этот омут с головой, погружаемся друг в друга.
– Яр, тебе бы к бабушке сходить. С нее станется прийти сюда и отчитать нас. Да и надо объяснить машину под домом. И Марата еще проверить, – говорю я.
Так много всего надо и ни одной возможности подняться. Мы лежим абсолютно голые на моей кровати. Голова Ярослава покоится на моем животе, пальцами он нежно выводит узоры, пишет слова о любви. Губами касается кожи вокруг пупка, нежно дует, а я резко втягиваю воздух и рефлекторно сдвигаю сильнее ноги, потому что ощущаю, как внизу живота снова напрягаются мышцы.
Яр определенно против этого, потому что просовывает руку между ног и касается. Я резко вдыхаю и запускаю пальцы ему в волосы, сжимая сильнее.
– Ты мучаешь меня, – говорю хрипло, не в силах сдержать протяжный стон, и облизываю пульсирующие губы.
Меня никогда в жизни столько не целовали, губы зудят, пекут и по ощущениям стали раза в два больше.
Яр прикусывает кожу на животе и ведет языком ниже, еще ниже и еще. Я и не думаю сопротивляться. Хотя, даже если бы захотела – не смогла бы. Как можно противостоять этому?
Туманов туманит мой разум, сводит с ума. Разговаривает с моим телом легко, играючи, нажимает на нужные кнопки и рычаги. Руками, языком… и не только. Неприступная крепость падает ниц перед ним и молит “еще, пожалуйста, еще!” и я молю вместе с ней.
– Как я же я скучал по тебе, – говорит хрипло, нависает сверху надо мной и двигается.
А меня зачаровывает от слов, эмоций и близости. Парю где-то грани, теряясь, рассыпаясь. Вожу руками по спине, ощущаю на кончиках пальцев сильные мышцы, слегка впиваю в кожу ноготочки. Яр стонет, опускает голову и втягивает мою губу в свой рот. Сосет ее, прикусывает зубами, при этом не переставая двигаться.
Я схожу с ума, растворяюсь. Все это похоже на сладкий сон. Кажется, что сейчас он отстранится, посмотрит ледяным взглядом и скажет: “Я теперь пошла вон отсюда”.
Память беспощадна ко мне. Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь забыть о том, как вел себя Ярослав. Но пока он вот так смотрит на меня – со всей вселенской теплотой и нежностью, я готова верить и надеяться на то, что все возможно и что у нашей истории есть будущее.
А может быть, оно было всегда? Даже тогда, когда моя мать и его отец впервые взглянули друг на друга, а после обменялись клятвами и кольцами, стали носить одну фамилию. Может, я придумала себе невозможность любви между мной и им. Может быть, она была всегда, просто было настолько страшно поднять глаза и посмотреть правде в лицо.
Что же Яр? Того вообще унесло к чертям в ненависти к моей матери и любви ко мне. Он слишком запутался тогда, не смог выбраться, наворотил дел, унизил меня. Растоптал, уничтожил.
А после повторил это с собой. Запретил любить, жить и дышать полной грудью. Возможно только время бы спасло нас. Кто знает, отдайся мы эмоциям тогда, год назад, чем бы все закончилось? Была бы это сказка со счастливым концом или фатальная ошибка. Это то, чего мы не узнаем никогда.
Ну и к черту тогда все. Пускай только смотрит на меня так, как сейчас и не закрывается больше никогда. Пусть он будет рядом со мной.
Уставшие, измотанные, мы все же поднялись с кровати и привели себя в порядок.
– Карасик, я позвоню Мару с твоего телефона? – спросил Ярослав и взял трубку.
Меня осенило:
– Стоп-стоп! Подожди! – поставила руки в бок и уставилась недовольно на Яра. – То есть получается, что номер Марата ты помнишь, а мой нет?
Ярослав ничуть не смутился моему наезду, набрал цифры на сенсоре, приложил трубку к уху и чуть тише ответил мне:
– Поверь, Марат – тот человек, номер которого нужно запомнить и суметь воспроизвести даже в бессознательном состоянии.
Что такого волшебного в этом Маре? Ревность слегка кольнула, но я дала ей затрещину – вот еще мужика к мужику я не ревновала, честное слово!
– Мар, ты где? – спросил Ярослав. – Где? – переспросил удивленно. – С кем??? – еще более удивленно. – Тебя вечно тянет куда-то не туда. Сейчас придем, оставайся там, – и отключился.
– Что такое? – спросила встревоженно я.
Ярослав отложил телефон на стол и почесал затылок, взъерошив волосы:
– Марат тусит с Мишей на берегу.
– Чего? – я удивилась от такой информации. – Я думала, что он в машине.
– Был. А потом ушел искать приключения и нашел Мишу, – Яр пожал плечами и развел руки. – Сходим к ним?
– Конечно, – ответила я, подхватила ключи и направилась в сторону выхода. – Только к Ба заглянем? Скажем, что с тобой все хорошо?
– Обязательно. Баба Капа – это святое.
Оглянулась назад и прищурившись, посмотрела на Яра. Ожидала увидеть на его лице сарказм, но он выглядел расслабленным и мило улыбался.
– Не издевайся над Ба, – заступилась я за нее.
– С ума сошла, Наташка? – Туманов даже обиделся. – Да она кумир мой! Если бы не Баба Капа, ходил бы я вокруг тебя и дорожки вытаптывал, думая, на какой козе подъехать.
Это точно. Методы бабушки подлежат сомнению и тотальной оценке, но все, что она делала и говорила, безусловно помогло нам с Ярославом примагнититься друг к другу.
