Текст книги "Хороший брат (СИ)"
Автор книги: Даша Черничная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 38 Белорусские Песняры
Где-то стучат по батарее. Жестко и сильно тарабанят молотком, не ведая пощады. Или это в моей голове происходит месиво?
Где я?
Кто я?
Чьи волосатые ноги лежат рядом со мной?
Я пытаюсь поднять голову с подушки, но ничего не выходит.
В голову закрадывается страшная мысль: а вдруг меня парализовало? Потому что именно сейчас могу двигать только глазами. Прикрываю веки и пытаюсь дышать. Во рту армагеддец и откровенный звездец. Господи, меня же предупреждала Наташка не пить живительную водицу Палыча.
Надо было слушать умную девушку.
Приоткрываю глаза и с трудом приподнимаю голову. Пытаюсь понять, чьи же все-таки волосатые конечности. Рядом со мной вальтом лежит Марат. Друг выглядит откровенно хреново. Весь какой-то помятый, взъерошенный.
Мы находимся в комнате в доме Наташи. Я расслабляюсь, выдыхаю. Веки смыкаются сами по себе, потому что держать их открытыми настоящее испытание.
Лежа с закрытыми глазами пытаюсь собрать воедино события вчерашнего дня, ночи и сегодняшнего утра. На удивление, у меня получается практически полностью восстановить хронологию событий.
Вот мы сидим на пляже мужской компанией. Там точно был Мар, сиамские близнецы Миша и Леша, Питер. Ах ну да. Еще же был Стасик. Который, кстати, оказался неплохим парнем.
Помню, сложили кострище, разожгли его до неба. От него шел сильный жар, а искры летели вверх. Было так круто, что я моментально опьянел от эмоций. Расстелили плед на берегу моря и развалились на нем. Кто-то достал странного вида стеклянную тару и сказал, что это пить можно, что на этом топливе можно хоть к звездам отправиться.
И в общем-то не соврал.
Видел я вчера и Кассиопею, и Южную Гидру, и даже Малого Коня, на котором собирался прокатиться, но парни вовремя остановили.
Всем уже было конкретно хорошо, взгляд плохо фокусировался, поэтому настало время важных тем.
Помню Миша говорит:
– Люблю я ее.
– Кого? – не понял я и уже искал перчатку по карманам, чтобы вызвать этого придурка, позарившегося на мою Натали, но Миха вздохнул и с печалью ответил:
– Леру.
– Какую Леру? – хором спросили мы с Питером и Стасом.
– Ле-е-еру, – тянет мечтательно Миша и растягивается в улыбке, а я понимаю, что впервые вижу парня улыбающимся и неожиданно обращается к Мару: – расскажи, а?
Видимо, тогда, на берегу, Миша успел рассказать свои секреты моему другу. И Марат начинает рассказ, пока Миха задумчиво созерцает черный горизонт.
– Лера – это девушка, в которую влюблен Миша. У них случился короткий курортный роман, после которого наш новый друг понял, что влюбился в нее.
– Так, а в чем проблема-то? По какому поводу страдания? – спросил я, лежа, на спине и следя за падающей звездой.
Э-эх не успел. Надо было загадать желание. Хотя у меня и желаний-то нет. Самое главное мое желание мирно спит лицом в подушку, сладко приоткрыв губки.
– Проблема в том, что Лере безразличен Миша, – ответил Марат и так же, как и я, запрокинул голову к небу.
– Ну не совсем безразличен, раз она была со мной. Пусть и такое короткое время, – произнес Миша и тяжело вздохнул, опустил руку в ракушку и начал пересыпать кучки.
Марат недовольно покачал головой и тяжелым взглядом посмотрел на парня:
– Ты либо любишь, либо нет. “Не совсем безразличен” – это вообще про другое. Судя по тому, что ты рассказывал, Лера просто-напросто нуждалась в каком-то антидоте, например, после тяжелого разрыва. И именно им-то ты и стал. Она оклемалась и пошла дальше, а тебя заклинило. Ты рвешься к ней, а она даже не вспоминает о тебе. Ты бредишь ею под звездами, а она уже нашла себе нового Михшу. Ты медитируешь на горизонт и вспоминаешь ваш поцелуй, а она выходит замуж за другого.
В этом весь Марат. Он никогда и ни с кем не умел быть обходительным и толерантным. Наверное, в этом и есть его сила – он всегда говорит то, что думает. Пока один будет думать, как бы смягчить падение, Мар толкнет в спину и скажет: “если выплывешь – молодец”.
В любом случае, его размышления насчет любви неожиданны. Дело в том, что его отношение к девушкам всегда было понятно. Он никогда не искал любви. Понравилась девушка – провели ночь вместе, разошлись без взаимных обид и упреков. Он очень переборчивый – факт. Даже несмотря на короткий эпизод этих связей, любая временная пассия проходит жесткий отбор.
И тут размышления о любви… Надо бы поговорить с Маратом на эту тему.
– Думаешь, стоит поехать к Лере, пока она не нашла себе другого? – спросил Миша, а я поморщился.
– Разве я это сказал? – Марат невозмутимо вскинул брови. – Где в моих словах проскользнула мысль о том, что тебе стоит поехать к этой девушке?
– А разве нет? – жалобно спросил Миха.
Ну вот. Был пацан и не стало. Мар тоже поморщился, устало вздохнул и ответил:
– Нет, Мих. Уезжай. Только не к ней, а как можно дальше от нее. Не знаю, найди новое увлечение, прекрати медитировать на пучину морскую и мечтать, что Лера появится оттуда, как русалка. Познакомься с новыми девушками. Не для постели, а просто для того, чтобы вспомнить о том, что ты вызываешь интерес у противоположного пола.
– Предлагаешь забыть ее? – пацан тухнет на глазах.
– Нет, не предлагаю. Потому что знаю – не забудешь. Просто переживи это. Отпусти ее и себя тоже отпусти, – смотрит в темноту, а я киваю, соглашаясь с каждым словом.
Никогда не понимал, откуда у него столько глубоких мыслей. Дело в том, что образ жизни Мара… скажем так, о далек от философствования.
Глядя на него, вы никогда не поймете, что за Маратом тянется шлейф металлического запаха крови, сбитых костяшек и больших денег, а также опасных людей и не менее опасных игр.
В игре двух команд – хорошей и плохой, он – главарь последней. Капитан жести и жестокости. Таким его сделала жизнь. Прогнула под себя, но не сломала. Именно поэтому он сидит сейчас среди обычных людей, главная проблема которых – безответная любовь, а не торчит в подворотне.
Если вы попросите меня назвать человека сильнее, чем Мар – я не смогу сказать ни одного имени.
– Я все равно поеду, – говорит Миша, отрицая очевидное.
– Знаю, – произносит спокойно Мар и поднимает взгляд на Миху, кивает ему, будто принимая выбор, не осуждая и не высмеивая.
Леха и Стас понуро смотрят себе под ноги. Петька… тот вообще вытирает слезы. Приехали.
Мы сидим так долго, пока рассвет не начинает раскрашивать красным небосвод. Молчим, пьем. А у меня внутри разливается неожиданное тепло, и я тихо, но так, чтобы все услышали, выдаю:
– А я Наташе кольцо купил.
Пять пар глаз поворачиваются и смотрят на меня. Кто-то снисходительно улыбается, говоря “я знал, что этим и закончится”. Кто-то выдавливает тяжелую улыбку “я бы тоже так хотел”. Кто-то отмахивается “с вами все было понятно с самого начала”.
Кто-то сохраняет беспристрастное выражение лица, лишь в сияющих глазах читается “я рад за тебя, друг”.
Меня хлопают по спине и жмут руку. Сердце горит, набирает обороты от неведомого счастья и понимания того, что все происходящее со мной – реальность. Новая жизнь и история, которую я хотел написать еще год назад.
– И чего мы сидим тогда тут? – неожиданно выдает Стас.
Вот от кого-кого, а от него не ожидал.
– Чего ждем, девочки? – сначала усмехается, а потом начинает хохотать.
– Когда пойдем делать предложение? – потирает руки Петя. – Чур, я с вами, парни.
– Все вместе пойдем делать предложение? – меня распирает от улыбки.
Вот так, неожиданно, на другом конце страны, в неведом никому, Богом забытом городе на окраине земли, я нашел себе друзей. Странных, разных, но своих.
– А что, пускай выберет дама, какой претендент ей понравится больше всего, того и оставит себе, – говорит Стас и снова хохочет, как ненормальный.
Мне хочется треснуть его чем-нибудь, и я обязательно сделаю это, только отсмеюсь для начала и попробую подняться с земли.
– Не нервируй Яра, – смеясь, вступается Леха. – А то он поползет сейчас в твою сторону и начистить тебе рожу. И да, Стасян, ты бы тоже начал уползать от него уже сейчас, потому что вряд ли сможешь встать.
Кони ржут, как ненормальные, и я вместе с ними.
– Есть у меня одна идея, – говорю я, более-менее успокоившись. – Но мне нужна ваша помощь. Готовы помочь мне, мушкетеры мои?!
– Один за всех и все за одного! – проорали придурки и снова попадали на колючую ракушку, потому что держаться в вертикальном состоянии оказалось очень сложно.
Пазл сложился. Все вспомнил, каждый момент, каждое слово и улыбку.
И она сказала: “ДА”. Распахнул глаза и растянулся в идиотской улыбке.
Она. Сказала. “ДА!”
Тихо смеюсь и растираю лицо руками.
– Что это такое было вчера? – хрипло спрашивает Марат и громко стонет. – Что это за оружие массового поражения?
– Живительная вода, – продолжаю смеяться и рассматриваю друга, который пытается повернуться, но его тело не слушается.
– Почему тогда я чувствую себя мертвым? – задает вполне логичный вопрос.
Я бы хотел ответить, но не в силах придумать ничего вразумительного.
– О, а вот и Белорусские Песняры проснулись. Или, вернее сказать, воскресли? – весело спрашивает Наташа.
Я приподнимаюсь и сажусь на кровати, рассматривая свою девочку.
Она стоит, привалившись к косяку, и посмеивается над нами. Я бы и сам поржал сейчас, но уж больно не по себе.
– Как меня только не называли, но чтоб Белорусским Песняром… никогда, – Мар рывком поднимается.
Пытается стоять ровно, но то ли старается плохо, то ли сделать это просто нереально. Марат чешет затылок и спрашивает у Наташи:
– А где бабушка?
– Я за нее.
Моргает, пытаясь вернуться в реальность.
– Мне бы в душ.
– Прямо по коридору и направо. Полотенце свежее на стиральной машине, – направляет Натали. – Сейчас будем спасать вас, пьянчужки.
Мар уходит, я встаю с кровати и собираю все силы, аккумулируя их в этих двух шагах, и притягиваю к себе Карасика.
– Простишь меня? – спрашиваю сипло.
Несмотря на отвратительное состояние, мне безумно хочется свою невесту.
– За что “прости”? – спрашивает хитро она и закидывает руки мне на плечи.
– За отвратительное состояние и не менее скверный внешний вид.
– М-м-м, что ж поделать теперь с тобой. Прощаю, – веселится девчонка. – А ты все помнишь?
Коза. Намекает на то, что я мог забыть такой важный момент, как предложение руки и сердца.
– Ну так, местами, – решаю подыграть ей. – А как мы сюда попали?
Наташка замахивается и бьет меня по плечу. Перехватываю ее руку и начинаю целовать каждый пальчик. Глупая, мне-то хоть бы хны, а она себе больно сделала.
– Не буянь. Помню я все. Буду теперь тебе каждую пятницу петь эту песню. Сделаем это нашей доброй традицией.
Наташка закипает:
– Только попробуй мне еще хоть раз спеть ее. Я тебя грохну, правда.
Улыбаюсь, как идиот и оглаживаю скулу Карасика большим пальцем, опускаю ниже и касаюсь пухлой нижней губы, чуть оттягиваю ее и оставляю короткий поцелуй. Решаю не мучить девочку, потому что от меня наверняка разит.
Чуть отстраняюсь, а сам при этом притягиваю ее к себе за талию:
– Ты правда станешь моей женой? – спрашиваю сдавленно.
Карасик нежно улыбается, берет мою голову в свои руки и трется носом о мой висок:
– Куда ж я теперь без тебя. Конечно стану.
Интересно, где-то есть границы моего счастья? Мне бы хотелось, чтобы нет. Чтобы безмерно, бесконечно и необъятно. Я так чувствую, дышу этим, пропускаю через каждую частицу собственного тела и возвращаю вверх, в космос.
Глава 39 Я мог спасти тебя
Он поднимает глаза и смотрит на меня. Я его не боюсь, но мне хочется сжаться в маленький комок и спрятаться под столом.
На самом деле, он дико странный. Я никогда не могла понять, что у него на уме. Его взгляд всегда прожигает, будто сканирует, анализирует тебя. Вгрызается в самую суть, читает мысли и просчитывает ходы.
Пока Ярослав пытается привести себя в чувства в душе, я ставлю перед Маратом, не сводящего с меня взгляд, тарелку, наполненную едой, и отхожу подальше.
Для опасного маневра нужно безопасное расстояние.
– Почему ты так смотришь на меня, Марат? – спрашиваю смело, в упор, хотя на самом деле у меня дико трясутся поджилки.
Я бы отправила его к бабушке, но та как всегда в самый неожиданный момент ушла из дома.
– Как? – спрашивает хищник, сидящий передо мной в расслабленной позе, но с дико напряженным выражением лица.
Его не волнует горячая еда, только свежее мясо и горящая, дрожащая от страха кровь.
– Как будто тебе есть что сказать мне, – рискую, но без этого никак.
– Есть? – переспрашивает он, а я киваю вместо ответа.
Ну давай же. Скажи, что я сошла с ума и мне привиделось. Плод моего больного воображения и больной фантазии. Он может соврать, успокоить меня, но это не тот человек, который будет заботиться о твоем внутреннем мире.
– Ты простила его, Наташа? – задает вопрос, а у меня сердце выскакивает из груди.
– Кого? – я так разнервничалась, что даже не поняла, о ком он говорит. – Ты о Ярославе? Простила.
Он смотрит и смотрит, а мне кажется, что даже стрелки на часах замерли в ожидании что же будет дальше?
– А меня?
Он спрашивает, а я вообще путаюсь во всем. Возможно, я не знаю чего-то?
– За что мне прощать тебя, Марат?
Он молчит, только темные глаза пьют каждую мою нервную и дерганную эмоцию, при этом он сам выглядит странно. Желваки ходят, руки сжимаются в кулаки.
– За то, что не спас, – отвечает не сразу.
А у меня будто все пазы становятся разом. Тогда, год назад, я грешным делом подумала, что, возможно, не безразлична ему. Подумала, что, может быть, он испытывает ко мне что-то? Ведь он приезжал. И не раз. Заботился обо мне. Как мог – грубо, сухо. Бесцеремонно появлялся на пороге, будто и не было ничего. Будто он не видел моего падения и всей этой грязи. Будто не он подобрал меня на обочине босую, растоптанную и уничтоженную. Будто не он привез меня домой, в тепло и безопасность.
А он спасал меня.
Раз за разом спасал. Пока один топтал, другой протягивал руку. Вытягивал. И уходил.
Спасал на дороге, когда со мной могло случиться все, что угодно. Спасал, когда я загибалась дома от болезни. Даже увезти меня из города хотел. Спасал ведь.
– Ты спас меня, Марат, – отвечаю ему без тени улыбки.
– Ты действительно так считаешь? – чуть вскидывает брови.
– Ты мог пройти мимо. Не приехать ко мне домой, не вызвать врача. Но ты сделал все это.
Он качает головой, не соглашаясь со мной:
– Я выполнял просьбу друга. Он попросил меня отвезти тебя, а потом приехать к тебе. Это не было моей инициативой.
Примерно так я и думала.
– Разве это что-то меняет? Ты мог отказаться, – я уже гораздо спокойнее пожимаю плечами. – И еще – если бы он не попросил тебя об этом одолжении, ты бы остался в стороне?
Мар снова медлит с ответом. Мы смотрим испытующе друг на друга. Так, будто находимся на очной ставке, только кто из нас двоих преступник?
– Я мог спасти тебя от Яра, – отвечает тихо, и я вижу в его глазах червя, который изводит его.
Ест живьем изнутри, душит мерзкими щупальцами, мешая дышать и существовать.
– Винишь себя? – спрашиваю его, хотя ответ уже и так мне известен.
– Да, – отвечает он.
И у меня впервые за этот разговор с плеч падает каменная плита, которая больно давила на позвоночник. Я-то думала, что он влюблен в меня и сейчас, убедившись в отсутствии романтических чувств, я испытываю огромное облегчение:
– Не вини, – уже без боязни подхожу к столу и сажусь напротив друга Ярослава. – Ты бы не смог ничего сделать, я бы все равно летела на этот огонь, пока не спалила бы себя живьем. Видимо, это должно было случиться, чтобы мы поняли, что друг без друга нам с Яром никак. Ты в этой ситуации постороннее лицо, а мы взрослые люди, которые ошиблись. Или нет. Я больше не хочу вспоминать прошлое.
Отважившись, кладу свою рук поверх его рук, сцепленных в замок:
– Посмотри на наше с Ярославом настоящее. Мы счастливы, собираемся пожениться. Впереди целая жизнь из ошибок и прощения, падений и взлетов. Ты не сможешь всегда нам стелить соломку, Мар. Но можешь быть рядом и протянуть руку помощи, когда поймешь, что она действительно необходима.
Марат улыбается уголками губ, вытаскивает свою руку из-под моей и накрывает сверху:
– Договорились.
Я искренне улыбаюсь и даже подмигиваю ему.
– Так-так. Мне уже начинать ревновать? – Ярослав заходит в кухню и наигранно упрекает нас.
– Тебе теперь предстоит делать это всю оставшуюся жизнь, – парирует Мар, и я впервые вижу на его лице широкую улыбку.
Мы размыкаем наши руки, я встаю с места и подхожу к Яру. Он ожидаемо распахивает для меня объятия, и я ныряю в них, трусь носом о его разрисованную грудь и счастливо улыбаюсь.
– Ну что, Карасик, готова начать спасательную операцию двух заблудших душ?
– Конечно, садись, все готово.
Ярослав усаживается за стол и приступает к еде, а Марат, будто опомнившись, спрашивает:
– Кстати, а где остальные мушкетеры?
Я сажусь рядом с Яром, замираю и начинаю хохотать:
– Так вот как вы прозвали друг друга? Мушкетеры…
Гогочу не сдерживаясь, я парни прячут улыбки и обмениваются заговорщическими взглядами.
– Ваши коллеги по ансамблю, они же хор синих мальчиков-зайчиков, они же, как вы выразились, мушкетеры, оказались посильнее вас, так как уже распивали живительную воду дяди Сережи и выработали, так сказать, иммунитет. Поэтому они погрузили ваши вмиг отключившиеся тела, а сами отправились домой. Кстати, Петя уже звонил мне. Он уточнял – будет ли у Ярослава мальчишник и если все-таки будет, то попросил Ярослава обойтись без жидкостей собственного производства Сергея Палыча.
Ой не могу. Ну детский сад, ей Богу.
– Так и что, будет мальчишник-то? – жалобно спрашивает Марат.
– Да погоди ты. Дай воскреснуть для начала, – отмахивается Яр и начинает уплетать свой ужин, кидая на меня виноватый взгляд.
Эпилог
Доводилось ли вам хоть раз в жизни гулять на деревенских свадьбах?
Когда рвался баян, а пьяные гости спали мордой (простите, лицом) в салате, когда пьяные соседи, молодожены, гости, пьяные все. Чтобы потрепанная кукла из фильмов ужасов красовалась на капоте, ряженые на второй день и “Гоп-Гоп чида гоп”. Чтобы кто-то обязательно полез на стол и развалил его. Чтобы был выкуп невесты, потом ее же кража и снова выкуп. А потом выкуп жениха, быков, дружки, торта, свекрови и дяди Толи из Бобруйска. Бесконечные игры на раздевания дружка и дружки и попытки напоить всех несломленных.
Ведь именно это приходит на ум при фразе “деревенская свадьба”.
Я боялась такой свадьбы, поэтому хотела обойтись без нее.
– Ярослав, куда ты так торопишься? – в очередной раз поднимаю эту тему.
– Как ты не понимаешь? Я хочу тебя сделать своей на законных основаниях, – парень недоумевает, почему я отказываюсь от торжества.
– Я и так твоя, штамп в паспорте ничего не поменяет. Ни к чему спешка, прошла всего-навсего неделя после того, как ты сделал мне предложение. Мы можем вернуться в Москву и расписаться там по-тихому. Без торжеств и всего прочего.
Мы с Яром сидим на кухне и пытаемся спланировать свадьбу. Вернее, Туманов старается изо всех сил, а я отказываюсь и пытаюсь избежать этого праздника жизни.
– Можешь объяснить, почему ты не хочешь расписаться здесь? – у него не получается понять меня.
– Могу. Ты когда-нибудь был на деревенской свадьбе? – Яр отрицательно качает головой. – Вот. А я была. Поверь, ты не знаешь, на что нарываешься.
Тяжело вздыхаю. Стараюсь донести парню причины, по которым я не хочу расписываться тут.
– Мы спланируем все. – Яр не может отступиться. – Сделаем так, как хочешь ты.
– Почему ты не хочешь расписаться в городе? – устало прикрываю глаза.
– Москва обезличена. Здесь все по-другому. По-настоящему, что ли. И я знаю, что, если мы запланируем роспись в городе, ты будешь тянуть до последнего. А потом сольешься. Или мы просто распишемся, и все. А мне хочется запомнить этот день. Это важно для меня, понимаешь?
– Понимаю, – отвечаю тихо и киваю. – Ладно. Будь по-твоему. Но никаких кукол на капоте и прочего, понял?
– Господи, из какого это века? – Яр ошарашенно смотрит на меня.
– Не поверишь, из этого. Тут своя реальность.
Целых три недели мы готовились. Вернее, готовился Ярослав, а я наблюдала со стороны и понимала – типичной деревенской свадьбы не избежать.
В какой-то момент прикрыла глаза и поняла, что хочу сбежать. Вот прям-таки как тогда, год назад. Прыгнуть на первый же поезд и уехать куда глаза глядят. Ярослав хотел души, но во всем, что происходит, сейчас нет ни крупицы чего-то отдаленно похожего на душу.
Я вышла из дома и села на крыльцо, понуро опустив голову на колени. В доме остался Ярослав и вот уже минут пятнадцать ссорился с доставщиком торта. Вместо трехъярусного будет двухярусный. Или что-то вроде этого. По правде говоря, мне все равно. Пусть бы его не было вообще, мне было бы лучше.
Грешным делом я подумала о Марате. Он сейчас был бы кстати. Пришел и спас меня. Поговорил с Ярославом и объяснил тому, что все это – та самая мишура, которой он хотел избежать в Москве.
Но парень уехал. Его и быть-то тут не должно, но он бросил все ради лучшего друга, привез сюда и даже задержался. Но пришло время и ему возвращаться обратно. Поэтому одним днем, на пару с Ярославом они расправились с картошкой Ба, а следующим утром, ни свет ни заря, он сердечно поблагодарил Бабу Капу и уехал.
Даже не попрощавшись с нами.
Ярослав не удивился, а я не могла привыкнуть к тому, что Марат появляется и исчезает тогда, когда хочет, ни перед кем не отчитывается, делает и говорит все, что хочет.
Но Марата нет, и попробовать донести до Ярослава мои тревоги он не может, а Туманов будто оглох в одночасье. Как будто мы приобрели разную полярность без возможности соединиться.
Свадьба послезавтра, и у меня целые сутки на то, чтобы позорно сбежать. Прямо-таки как Джулия Робертс прыгнуть на лошадь и умчаться в закат. В одиночестве.
Конечно, я не сделаю этого. Буду улыбаться и говорить, что все прекрасно, хотя прекрасного не будет и в помине.
Туманов вышел ко мне на крыльцо и окинул нежным взглядом.
– Карасик, ну ты чего? – Яр присел рядом со мной и взял мое лицо в руки.
– Да ничего, Ярик, – пожала плечами и опустила глаза.
Что сказать? Все было сказано уже давно.
Разворачивает меня и сажает к себе на колени. Я с удовольствием ныряю в родное тепло и кладу голову на плечо Ярослава. Мне хорошо с ним. Вот так, просто. Без шоколадных фонтанов и голубей. Как он не понимает этого?
Мы сидим так некоторое время, а потом отправляемся спать. Всю ночь я ворочаюсь, не могу найти удобную позу. Засыпаю лишь под утро, в надежде поспать подольше. Но меня будит стук в дверь.
Поднимаюсь с кровати и понимаю, что Ярослава рядом нет. Иду в сторону двери, параллельно глядя на время – семь утра. Поспала так поспала. И кого принесло в такую рань? Интересно, куда ушел Яр? И когда успел-то?
Отсутствие жениха крайне насторожило, но разобраться с этим я не успела, потому что открыла рот от удивления и уставилась на девушку, которая должна была делать мне прическу и макияж. Завтра.
– Привет, – добродушно улыбнулась Рита и без приглашения прошла в дом, а следом за собой затянула два чемодана.
– Привет, – я медленно тянула слова, потому что происходящее не укладывалось в голове. – Я что, впала в кому на сутки? Ты же должна была прийти завтра.
Рита пошла по комнатам и с профессиональным интересом начала заглядывать в каждую.
– Я много чего должна, конечно, но сегодня утром я должна быть именно здесь, – Рита остановилась в моей спальне, распахнула занавески и удовлетворительно кивнула: – отлично. Идеальный свет.
Я так и стояла, не понимая, что происходит.
– Ну и долго бы будешь мух считать? – Рита деловито уперла руки в бока и недовольно уставилась на меня.
– Ворон, – поправила я ее.
– Чего? – Рита нахмурилась еще сильнее.
– Ворон считать, а не мух, – пояснила я.
– А-а, да какая к чертям разница? У нас сроки горят, Натаха. Шуруй быстро в ванную мыться, – посмотрела на часы, потом на меня и продолжила: – На все про все у тебя десять, нет, пятнадцать минут и ни минутой больше.
И не дожидаясь моего ответа принялась раскладывать косметику и кисти на столике. Господи, а этот столик тут откуда? Откуда она его достала?
– Так, где Ярослав? Я сейчас позвоню ему и все выясню.
– Да-да, ты позвони. Только сначала душ, а потом хоть обзвонись своему благоверному. Быстро! – прикрикнула на меня.
Я послушалась девушку и сбежала в ванную. Мне реально хватило десяти минут, поэтому вскоре я предстала перед Маргаритой благоуханной и начищенной до скрипа.
– Ну вот, другое дело. А теперь садись на стул и молчи.
– Я же хотела Яру позвонить! – начала сопротивляться я.
– И позвонишь, – кивнула девушка, – вот закончу я с тобой и позвонишь.
Сопротивление бесполезно.
Рита начала феячить надо мной, даже не спросив ничего. Я пыталась выведать у нее хоть что-то, но девушка сделала покерфейс и молчала, лишь хитро подмигивала мне.
Все время я пыталась дозвониться хоть до кого-нибудь. Но то ли все спали, то ли с моим телефоном что-то произошло, но никто не брал трубку, и я так и не смогла получить ответы.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнула Рита и растянулась в довольной улыбке. – Что за красотка!
– Покажи! – попросила я и начала озираться по сторонам в поисках зеркала, но Рита отдернула меня:
– Погоди ты. Завершу образ и насмотришься. Где твое платье?
– Там, – недоумевая я указала на шкаф, и девушка достала оттуда белое свадебное платье.
Слава Богу, мне удалось отстоять хоть что-то, и Ярослав не участвовал в выборе наряда и соответственно не видел его. Оно было потрясающе простым. На тонких бретельках, воздушное, летящее. Без огромных колец, оборок, рюш. Легкое, изящное. Именное такое, о каком мечтала.
– Что смотришь? Раздевайся, – хмыкнула Маргарита.
– Так, я не буду ничего делать, пока ты не объяснишь мне, что происходит? У меня свадьба завтра вообще-то, Рит!
– Завтра, так завтра. Но платье надевай сегодня! – она командовала как заправский командир.
– Я ничего не понимаю, – пробормотала я, но все-таки начала раздеваться и позволила Рите помочь с платьем.
Девушка отошла назад, ахнула и приложила руки к груди:
– Батюшки! Что за неземная красота! Теперь можно и посмотреть на то, что у нас вышло с тобой.
Рита потянула меня в соседнюю комнату, где было огромное зеркало в пол, и поставила перед ним.
Из отражения на меня действительно смотрела неземная красота, без преувеличения. Светлые волосы аккуратной волной спадали к пояснице, нейтральный макияж подчеркнул глаза и губы, не переходя границ пошлости. Вкупе с платьем все смотрелось потрясающе гармонично.
– Нравится? – спросила Рита, хотя по мне и так было видно все.
– Еще как, – счастливо улыбнулась я не в силах отвести взгляд от зеркала. – Только свадьба у меня завтра.
Пока любовалась собой, девушка что-то печатала в телефоне и после этого в дом зашла бабушка.
Это уже была не Баба Капа. А самая настоящая Капитолина Аполлинарьевна.
Красивый костюмчик нежно-розового цвета сидел на ней идеально. Седые волосы собраны в аккуратный пучок. Я обратила внимание на то, что бабушка подкрасила глаза и губы. Вот это да! Я даже вспомнить не могу, когда видела ее такой красивой.
– Татуся, – Ба приложила руку к груди, и тут же по ее щеке скатилась слезинка.
Я подошла к ней и обняла:
– Ты чего, бабуль?
Бабушка достала из рукава носовой платок и начала вытирать набежавшие слезы.
– Какая ты красивая, внученька, – потянулась ко мне, а я подалась к Ба, и та поцеловала меня в лоб. – Нам пора.
– Куда, бабуль? Что происходит?
– А ты до сих пор не поняла? – спросила она.
Я лишь отрицательно покачала головой.
– Пойдем, увидишь все сама.
Ба взяла меня за руку и повела за собой. Мы вышли на улицу, где меня ждал белый седан. Бабушка уверенно усадила меня, а сама уместилась рядом.
Автомобиль проехал совсем немного и остановился на пляже. Выйдя из машины, я обратила внимание на то, что возле воды не было ни одного рыбака. Зато собралась небольшая компания людей.
Среди них мама и Николай, парочка моих подруг, бессменные мушкетеры во главе с Маратом и… Ярослав.
Мой жених стоял у Арки, установленной в самом центре пляжа. Никаких искусственных и душащих помпезностью цветов. Только полевой ослинник, которым украшена арка. Еще один бутон красовался в нагрудном кармане жилета Туманова.
Вообще Ярослав выглядел невероятно. Белая рубашка, светлые брюки и жилет в тон. Парень лучезарно улыбался, а у меня пульс шумел в ушах, так хотелось бежать к нему.
В руках у Яра букет из того же самого ослинника. Это совсем не свадебный цветок, далекий от идеала и совершенства. Но кто определяет этот абсолют? Их нигде не купить, я знаю совершенно точно. Значит, он снова сам рвал их для меня.
Ярослав у арки ждал меня, а я не торопилась. Смаковала волшебный момент – утреннее солнце раскрашивает день в яркие цвета, а рядом самые родные. Никакой вычурности, все так, как мечтала. Все то, чего хотела.
Хотя нет. Я бы хотела, чтобы в этот день рядом со мной был мой отец, но Ярославу не под силу организовать такое. Это единственное, что ему не под силу.
Я с грустью улыбнулась своим мыслям и перевела взгляд на маму, которая подошла ко мне. Она трепетно поцеловала меня в висок и сказала:
– Доченька, ты самая красивая невеста! – И начала быстро моргать, чтобы смахнуть набежавшие слезы.
– Мамочка, – я потянулась к ней и сразу же попала в теплые родные объятия.
– Ты будешь самой счастливой, я уверена в этом на сто процентов. Ярослав очень любит тебя. С ума всех свел этим утром. Представляешь, он сам собирал цветы, – прошептала она мне.
Представлю, мамочка. Ох, как представляю…
Гости становятся по обе стороны, а я иду к Ярославу. Не спеша. Уже все. Теперь только вперед, в наш новый мир.
Шаг за шагом приближаюсь к любимому и понимаю – не страшно. Теперь все будет хорошо. И пускай иногда будет все далеко от идеала. Я готова к ссорам и размолвкам, но уверена – мы сможем справиться с любыми трудностями.
Становлюсь напротив Ярослава и поднимаю на него глаза. Туманов улыбается, как ненормальный, сдерживает порыв кинуться ко мне.
Регистратор что-то говорит, но я слышу только свое сердце. Женщина просит Яра сказать речь и тот с решимостью начинает:
– Я снова ошибся. Снова. Хотел, как правильно, а надо просто быть рядом с тобой. Знаешь, как страшно видеть в твоих глазах сомнение? Не хочу больше так. Наташ, я совсем не идеальный. Нет во мне чуткости, я не всегда могу улавливать твои эмоции и настроение. Но обещаю, что научусь всему, только будь рядом со мной.
– Ты такой дурак, Ярослав, – шепчу ему, а у самой текут обжигающие слезы по щекам. – Самый любимый дурак.
Ярослав
Нас обручают, и мы на правах мужа и жены целуем друг друга. А дальше поздравления от самых близких. Искренние слова, объятия. Тонна радости, которая распирает изнутри. Лицо моей родной украшает счастливая улыбка и я, наконец, выдыхаю. У меня получилось.
