Текст книги "Милана Грей: полукровка [СИ]"

Автор книги: Даша Кудрявцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

Занятия проходили каждую ночь. Коннон доводил меня до истерики, его манера преподавать была далека от совершенства, но я поставила себе цель и шла к ней.

Единственное, что меня раздражало, – то, что когда я учила новые заклинания и тренировалась до изнеможения, он занимался своими делами: читал книгу с жуткой обложкой с черепом, что-то писал в тетрадь, зарисовывал – но как назло никогда не выпускал меня из вида и не давал мне расслабиться хоть на минутку.

Занимались мы на том же месте, после каждого занятия он кормил меня шоколадом, конфетами или кубиками сахара, говорил, что сладкое восстанавливает энергию и помогает работать моей глупой голове. Каждую ночь он провожал меня до гостиной «Б» класса, чтобы проследить, что я дошла и не свалилась по пути.

Темные маги продолжали держать школу в страхе. Учителя ждали, а мы искали информацию о Полукровке, но никак не могли понять, зачем она бездушным. За один день поля не спахать, да мы и за два дня не спахали, за три… В общем, мы до сих пор не знали, кто Полукровка, как узнать, кто она, и что от неё нужно темным.

Оливия занималась зельем, и как оказалось, оно было сложнее, чем мы думали. Большую часть времени мы искали ингредиенты. Зелье готовилось не один день, и вот на четвертые сутки мы, наконец, воспользовались им.

Сердце отбивало частый ритм. От волнения меня поташнивало. Но паники в нашей компании и так хватало, и я настойчиво пыталась взять себя в руки.

– Надо проверить, действует ли оно правильно, а то вид у него … эм… заторможенный, – рассматривал Эвана Оливер. Он волновался, что кто-нибудь зайдет в кабинет математики, куда мы притащили старосту, угостив пирожком с зельем.

– Спросите у него что-нибудь, – посоветовал Фред через приоткрытую дверь, стоя на шухере.

– Эм… – потерянно протянул Оливер. – Эван, что у тебя сломано из частей тела?

– Нога, – ответил он, смотря в никуда.

Оливер улыбнулся: зелье работает – но потом он вернулся к серьезному выражению лица, вспомнив об опасности ситуации.

– Тебе нравится Диана? – спросила Оливия.

– Оливия, – воскликнула я. – Мы не для этого мучились с зельем.

Оливия виновато опустила голову, но с неприличным любопытством продолжала ждать ответа.

– Да, – ответил Эван, влюблено закатывая глаза и улыбаясь, как идиот.

И Оливия расплылась в улыбке. Я одарила её злобным взглядом, и она стала посерьезней, но стоило мне отвернуться к Эвану, как она снова довольно заулыбалась.

– Эван, – обратилась я к нему. Он повернул ко мне голову, но смотрел не на меня, вдаль. –

Кто Полукровка?

– Не скажу.

– Что? – ахнула я и посмотрела на Оливию, она тоже не понимала, в чем дело.

– Может не правильно вопрос поставила? – размышляла она. – А если так: Эван, – он повернул к ней голову, – кто Бладмикс?

– Не скажу.

– Ты охренел, что ли? – выкатила глаза Оливия.

– Эван, как зовут Бладмикс – Полукровку, как её зовут? – попыталась я.

– Не скажу, – словно под гипнозом, твердил он.

– Нет, реально охренел! – возмутилась Оливия, недовольно мотая головой.

– Оливия!

– Что, не так, что ли?

Я цыкнула, разводя руками, не в силах с ней справится. Взглянув на Эвана, медленно мотающего головой в разные стороны, и убрав волосы с лица, я приложила холодную ладонь ко лбу.

– Не знаю, что делать, – призналась я.

– На нем заклинания, он не может раскрыть Полукровку, – догадался Оливер.

– Ну, а как тогда узнать? – спросила Оливия. Мы вопросительно смотрели на него, пока он размышлял.

– Эван, – начал Оливер, когда идея родилась в его голове. – Как распознать Полукровку?

– Она помечена, – ответил он.

– Мотай! – крикнул Фред, влетев в кабинет. – Учительница!

Мы выскочили, поскальзываясь на гладком полу. «Релакс», – дотронулся волшебной палочкой до Эвана Оливер. Староста «Б» класса развалился на полу кабинета математики, выронив из рук костыли. Фред захлопнул дверь, и мы поспешили скрыться.

– Что за метка? – спросил Оливер, когда мы, накидывая епанчи, вышли на аллею. – Может Блек Фаст Полукровка? – предложил он. – Или Сэм?

– Оливер, если тебе кто-то не нравится, это не значит, что он Полукровка! К тому же мы знаем, что это девушка из нашего класса, – сказала Оливия.

Миса! Как я раньше не догадалась? Но идти к ней было глупо, тем более я могла ошибаться.

– Нам что теперь ходить и разглядывать всех из класса? – спросил Фред.

Мимо прошел парень, он поздоровался с Оливером и Фредом, те только и бросили ему

«Привет», не поворачивая головы и даже не удосужившись посмотреть, кто с ними поздоровался.

– Нет, это не выход, – сказала Оливия, прикусив губу.

У меня была догадка, весьма оправданная догадка, но я не могла обвинять человека, не убедившись точно. Снимая епанчу, я поспешила с аллеи.

– Встретимся через час в гостиной, – сказала я.

– Что она опять задумала? – послышался позади голос Оливии, когда я завернула к больничному крылу, где лежала Даша.

«Я наверно ошибаюсь, – твердила себе я, надеясь, что это так, – просто совпадения. Не сестра Даши. Она маленькая, обычная…» – оправдывала я Мису. Но факты: нападение мага, пытающего её забрать, его слова, теперь ещё и метки – утверждали об обратном, это она.

Я влетела в палату. Помимо Даши в ней лежала ещё одна ученица школы – младшекурсница, которая попала под осколки.

– Даша, мне нужно с тобой поговорить, – сказала я, сев на соседнюю койку. Увидев торчащие бинты из-под задравшейся футболки, расцарапанные голые руки, я невольно переменилась в лице и расплылась в жалости: – Как ты? – спросила я, вздрогнув от резкого изменения собственного тона. – Тебе что-нибудь надо?

– Нет, ничего не надо. Мне намного лучше. Быстрей бы зажило, если я медсестру во всем слушалась, не вставала, не поворачивалась, а лежать вечно тоже тяжело, особенно на животе, – призналась Даша. – Прости меня за такой вид, – попросила она, лежа спиной верх. – На спине лежать больно.

– Ничего, понимаю.

Я сползла на край кровати, чтобы спустить ноги на пол и почувствовать мягкую подкладку в кедах. Сначала коляска, теперь стельки, а я ведь всего лишь скинула туфли и пробежала по стеклу, а Даша через весь зал проехала по нему. Я вспомнила кровавые осколки, что выкидывала по просьбе Дианы (сделать это её попросила медсестра, но моя однокурсница напрочь не переносит вида крови). Запах был специфический, тошнота подобралась к горлу. Я расстегнула заношенную толстовку и глубоко вдохнула.

Хоть Даша в таком состоянии, я не могла не спросить того, зачем пришла, тем более через час я должна буду всё рассказать Близнецам и Оливии. Пересев на стул поближе к Даше, я думала, как начать:

– Даша, я бы хотела кое-что спросить, – тихо, чуть ли не шепча, сказала я, нагнувшись к ней поближе. – Про Мису…

– Ты знаешь, – перебила она меня и схватила за руку. – Я догадывалась, что это не получится всегда держать в тайне. Никому не рассказывай, Мила, пожалуйста.

– Даша, – начала я, сжав её ладонь в руках. – Расскажи мне, я не могу больше так, не могу ходить в неведении. Я уверена, что Миса ни в чем не виновата.

– Я бы сказала, что это не твое дело, но это не так. Я не думала, что это может случиться, это теперь всех касается. Она не хотела этого, поверь мне, не хотела, она хотела как все.

Понимаешь, она не виновата, что она Бладмикс, – чуть поднявшись, она приблизилась ко мне. – Никто не мог справиться с Пожирателем, – тихо говорила она, – Но чуть больше двенадцати лет назад Лиза Роуз – Бладмикс, заперла его в третьем измерении, пожертвовав свою кровь. Пожиратель попытался утащить девушку с собой. Она умерла от своего же заклинания. Лиза вспыхнула и исчезла. Ни одна капля её крови не пролилась, и заклинание осталось в силе. В этот день во втором измерении родилась новая

Полукровка, – голос стал глуше. Даша вся дрожала. – Я с родителями ехала домой от тётушки Инны, когда перед каретой из ниоткуда появилась детская коляска, а в ней маленькая конопатая девочка, – сказала она и замолчала.

– Вы взяли её, зная, что она Бладмикс? – спросила я.

– Даже если мы бы знали, кто она, всё равно её там не оставили. Родители растили её как родную, а я всегда её любила как сестру. Мы скрывали, кто она, но при поступлении в такое учреждение, как Высшая школа волшебства, мы были обязаны рассказать об этом директору, а он учителям. Это ведь не тот случай, когда можно утаить от всех. Теперь и ты все знаешь, – она потупила взгляд. – Я не должна была говорить…

– Она нужна им, чтобы снять заклинание, – догадалась я. Я произнесла это тихо, боясь собственных слов. В мною придуманном финале не должен был никто умирать. Отдать темным Мису – отправить её на смерть только из-за страха перед магами, страха который возродит ужас.

– Да. Они не сдадутся, слишком долго они искали её.

Я прикрыла руками уши. Зачем я только полезла в это всё? Зачем я только всё это узнала?

Я повесила камень себе на шею и тонула, мои принципы не дадут мне обрезать веревку, и я уже не смогу выбраться из этой пучины так просто.

– Я прошу тебя, – по её щекам текли слёзы и падали на больничную белоснежную наволочку. Здесь плакали, плакали от боли, но ещё никто здесь не плакал из-за любви к сестре. – Не обвиняй её, она не виновата. Ей сейчас самой очень сложно, – Даша тяжело села и застонала от боли. Она сложила руки: – Милана, пожалуйста, помоги ей, защити её, пока я не в силах это сделать. Пожалуйста, проследи, чтобы её никто не обидел. Защити её, она ведь совсем маленькая. Я всё тебе отдам, пожалуйста, просто присматривай за ней. Я обещала ей всегда быть рядом, но сейчас я не в силах, когда могу ей понадобиться в любой момент.

– Конечно, Даша. Не плачь, – я обхватила её, заставляя лечь. На футболке появились алые пятна, некоторые раны расползлись. Она рыдала в голос. – Лежи. Лежи, Даша. Я всё сделаю.

Я побежала к медсестре. Корки ран на Дашиной спине давно уже потрескались, просто раньше я была не в силах это заметить. Я не только повесила камень себе на шею, я и затянула веревку. Я не могла поступить по-другому. Я ворвалась в комнатку мисс Ли.

«Даша», – только и сказала я, как медсестра сорвалась с места, хватая приготовленные пузырьки, вату, банки и бинты. Я вышла из больничного крыла. Но куда? Пойти в гостиную к Оливеру, Фреду и Оливии было нельзя, а к Мисе стыдно… Бродя по безлюдному коридору, я завернула в заброшенный туалет, который посещала каждую ночь. «Какая же я глупая. Я думала, что узнав, кто Полукровка, смогу что-то сделать, но сейчас, с такими знаниями… Я по-прежнему бесполезна», – укорила себя я. Разбитые раковины, грязные зеркала, я не осмелилась поднять голову и посмотреть на себя в одно из них. Две раковины были еще в рабочем состоянии: я повернула один из нетреснувших кранов, он зашумел, затрясся и с шумом выплеснул немного ржавой воды, через какое-то время она стала просто рыжей. Я смыла с рук бледные, растертые следы чужой крови. «Новая тайна.

Что мне делать? Как поступить? Я так устала…» Руки замерзли в ледяной воде, и я повернула кран обратно, собралась с силами и направилась в гостиную. Размышляя, что же сделать дальше, я выбрала наиглупейшее – ничего. Просто плыть по течению, пока оно само не выкинет меня на берег. Было бы проще, если я поделилась этой тайной – тайной Мисы – с кем-нибудь, пережить её не одной, но я не могла подвергать друзей опасности и мучилась в одиночку.

Глава 18

Пара первокурсниц ещё писали новогодние пожелания своим друзьям. Эван ждал их с красным мешочком, заполненным бумажками и открытками.

Невероятная пустота в душе, и нет уже желания думать, что делать, кому помогать… Я подошла к окну спрятать взор от этого фальшивого праздника. Близ купола летали черные фигуры, быстро, в разные стороны. Ещё пару недель назад я мечтала о грандиозном празднике, думала, что этот новый год будет самым лучшим в моей жизни, но все вокруг заставляло верить в обратное. В комнату вбежал белобрысый мальчишка со второго курса:

– Мистер Логон говорит, что нечего боятся. Купол крепкий, – сказал он и, держась за стену, отдышался. Видимо, не только меня волновали маги, летающие по предпраздничному небу.

До нового года оставалось два часа, уже вся гостиная была заполнена, комната гудела. И зал украшен, и собрались все вместе, и эти дурацкие открытки, чай, но настроение было далеко не праздничное. Сейчас улыбка – великая редкость здесь. Эван передал ученицам в коротких красных платьях с мехом по краям мешочек с поздравлениями.

Через час ситуация не изменилась и праздник все ещё не ощущался, даже добрые поздравления на бумажках не могли ничего изменить, хотя на них было возложено столько надежд… Я усмехнулась своему сарказму. Наверно, это единственная эмоция за весь вечер, которую я продемонстрировала.

– Какие же вы глупые, – встал Эван с дивана. – Скоро наступает Новый Год. Я сам мечтал о другом празднике, но ведь самое главное, что мы все вместе, что мы все живы. Мы настоящая семья, и это всегда будет так. Сегодня такой же праздник как в прошлом году, позапрошлом, в следующем, просто сейчас мы не с той семьей, которая мама и папа, а с той, которой на протяжении всего учебного года живем, учимся, едим, – он покосился на

Диану, – влюбляемся, дружим, ругаемся, и какие-то темные не посмеют отнять это у нас!

Все смотрели на него и молчали. Он крутил головой, ища поддержку в глазах одноклассников. Когда Эван посмотрел на меня, я отвернулась. В его глазах была потребность в поддержке, а что я… Я испытывала какое-то неизвестное мне чувства: может страх, стыд или бесполезность, а может, все это вместе – но во мне точно не было ни одной капли оптимизма, что он так искал. Как только Эван решил сдаться и сесть, вверх поднялась зеленая чашка чая.

– За наступающий новый год.

За зеленой чашкой последовали и все остальные. Все чокались, будто бокалами, поздравляли друг друга, читали розданные открытки, благодарили друг друга, улыбались. Праздник мгновенно ворвался в души учеников, не смог он пройти фейсконтроль только в мою.

Весь вечер я наблюдала за Мисой и не могла поверить, что она виной всему этому шуму с Полукровкой. Когда наши взгляды встречались, я стыдливо отворачивалась. Мне было её жаль, хоть с ней ничего и не случилось. Маленькая девочка с короткими кудрявыми волосами, карими глазами и веснушками, такая грустная и задумчивая в новогодний вечер. Вряд ли кто-то ещё обратил на это внимание, ведь в гостиной сидело ещё человек семь с грустными лицами, не включая меня.

Когда все ушли в больничное крыло поздравить одноклассницу, в большой гостиной остались только я, Фред, Оливия и Оливер.

– Где ты была? – спросил Фред. Я сразу поняла, что он имеет в виду.

– В библиотеке, – соврала я. Оливия отвела от меня грустный взгляд. – Мне показалось, что я где-то читала про метки.

– Мила… – тихо позвала подруга.

Оливер сжал руки в кулаки, смотря в окно. Я смотрела на них, не понимая, почему они прячут от меня взгляды.

– Может, хватит врать?! – крикнул Фред. – Мы были в библиотеке, у мистера Логона, на аллее. Как ты можешь нам врать? Я думал, ты нам друг…

– Фред, – позвала Оливия, попытавшись ухватить его за руку. Он вскочил с дивана.

Мне было очень больно от этих слов, будто сердце сдавили в ладони. Мне хотелось кричать, хотелось во всем признаться. Я открыла рот, но не знала что сказать, бесцельно шевелила губами, наблюдая, как он ходит по комнате туда-сюда. Фред обернулся.

– Ты Полукровка! – обвинил он. Я жалко смотрелась в его черных зрачках, расширившихся от гнева.

– Нет, – мотала я головой. – Нет.

– Хватит! – крикнул он, ударив кулаком спинку кресла. Всё вокруг сотряслось.

Через секунду я уже была в коридоре по дороге в спальню, смахивала слезы с лица. Не в силах что-то сказать, я сбежала.

– Фред, но зачем так жестоко? – послышался усталый голос Оливии. – Может, у неё есть причины молчать.

– Я не думаю, что она Полукровка, я даже размышлять на эту тему не хочу, – сказал Оливер.

Раздались громкие шаги, и тяжелая входная дверь хлопнула.

– Оливер, почему он так? – прошептала дрожащим голосом Оливия.

Было до боли обидно. Меня знобило, хотя в комнате было тепло. Мне не хотелось верить в его слова, мне не хотелось верить, что мои друзья не доверяют мне, не хотелось верить, что я им вру. Я пыталась оправдать себя, хотя бы самой себе, но все попытки были тщетны. Все мои размышления выматывали, да и до этого мои силы были на грани, и, когда я решила рассказать друзьям всю правду, бессовестно заснула, укутавшись с головой в одеяло.

Мне снилась, что я стою на скале посреди бесконечного океана, вода темная, синяя, волны разбиваются об камень и пенятся. Сильный ветер. Скала, где я стояла, была узкой, и казалось, вот-вот я упаду и разобьюсь об камни. Я боялась шевельнуться, чтобы не упасть с обрыва. По щекам бежали слезы. Я зажмурила глаза, пытаясь избавиться от страха.

Я одна.

Боль, что я испытывала перед тем как заснуть, перебралась в сон, но эта боль была не обиды, а одиночества. Я столько раз оставалась одна, брошенная, но я уже не смогу выстроить стену безразличия, которая так преданно спасала меня раньше. Я не могу убежать от боли, убедить себя, что мне никто не нужен. Я избаловала себя, я нуждалась в Оливере, Оливии и даже в Фреде. Я верила, что он просто боится, и что стоит ему узнать правду, как он поймет, какие глупости говорил мне, будет извиняться, а я, конечно, прощу его.

Очередная большая волна сбила меня в грязную воду, я ударилась о камни, которых так боялась, шла кровь, но было не больно, я ушла с головой под воду, захлебывалась, тонула, жалко болтыхалась в мутной воде и… проснулась. Казалось, проспала всего минутку, но за окном уже было светло, только темные тени, разрывали утренние лучи солнца (видимо, со вчерашнего вечера ситуация за окном не изменилась). Оливия спала на соседней кровати, как и все, впрочем. Хотя я пока что ничего не рассказала, но меня уже мучила совесть. Она нуждалась в разговоре с Дашей, в её понимании и прощении, и я отправилась к ней.

«Может, ничего страшного, если Оливия, Оливер и Фред узнают о Мисе», – оправдывала я себя своей же совести, идя по коридору второго этажа. Такое странное ощущение, что всё изменилось. Я остановилась у непривычно яркого, золотого луча, нагло тянувшегося поперек комнаты. Что-то не так. Я подошла к окну, щурясь от ярких солнечных лучей.

Небо было превосходно чистое, цветом оно стремилось к снегу, мечтало быть таким же белоснежным. Солнце поднималось из-за леса, распуская повсюду свои лучи. Тишина.

«Купол», – щелкнуло у меня в голове. Его нет!

Я заметила трех человек в плащах, три черные точки на белом снеге. Они разошлись в разные стороны. Двое вошли в одну арку: один пошел во внутренней коридор, а второй – вдоль внешнего. Третий вошел в арку, которая находилась прямо подо мной. Я выглянула из окна, чтобы разузнать, куда повернет последний. С подоконника слетел снег, как только он приземлился на еле заметные следы на тропинке, маг вскинул голову вверх. Я прижалась к стене у окна, успев только увидеть светлые, седые волосы. Это была женщина. Я закрыла глаза и затаила дыхание, будто волшебница могла его услышать.

Хлопая рукой по штанам, я на ощупь нашла волшебную палочку, крепко сжала её и приготовилась бежать. Но стоило мне шагнуть вперед и открыть глаза, как они сами в ужасе, рот со свистом втянул воздух. Я отшатнулась и крепче прижалась спиной к стене.

Прямо передо мной было старое, морщинистое лицо с тонкими дрожащими губами и беззубым ртом, седые брови сливались с тусклой кожей. Я чувствовала взгляд, но зрачков в её глазах не было. Старуха казалась ужасным монстром. Она подняла слабый, костлявый палец к губам. «Ч-ч-ч-ш-ш», – протянула она.

Перед тем как я начала засыпать, словно от наркоза, и спускаться по холодной стене на пол, мне показалось, что глаза, пристально смотревшие на меня, блеснули. Старуха исчезла, будто её и не было.

«Милана, Милана», – звал меня голос, глухой и далекий. В голове мысли порхали стайкой неугомонных бабочек, и соображать было невероятно тяжело.

– Что я здесь делаю? – спросила я, оглядывая темные стены, лестницу, испуганные лица

Оливии, Оливера и Фреда. Зрение было нечетким, словно я смотрела сквозь густой туман.

– А я вас знаю, – сказала я. Ещё сильнее нахмурилась встревоженная Оливия, нагнувшаяся надо мной.

Я удивленно посмотрела на шестой полупрозрачным пальцем на левой руке.

– Да, проснись ты! – обхватив меня за плечи, начала трясти меня Оливия.

Вдруг мое лицо окатили холодной водой. Я резко села и захлопала глазами, в которые попала вода. Все удивленно смотрели на Фреда.

– Ну, а что? – пожал плечами он и убрал палочку.

«Миса», – вспомнила я и вскочила на ноги. Нужно было что-то делать. Экстренный план быстро разрабатывался у меня в голове.

– Милана, ты чего? – поспешила встать с колен Оливия.

– Они пришли за ней! – объяснила я, друзья непонимающе переглянулись. – Миса. Миса – Полукровка. Сестра Даши. Она Бладмикс. Найдите её. Надо всех предупредить. Найдите Эвана, он знает. Идите, найдите её и Эвана, – я подтолкнула их в сторону гостиной «Б» класса.

– Мила, ты чего? – не понимал Оливер.

– Купола нет.

Оливия неуверенно подошла к окну. Через секунду она медленно развернулась: лицо побледнело, рот был закрыт ладонью. Ей не надо было ничего говорить. Оливер схватил её за свободную руку и толкнул Фреда вперед, к спальням.

– Беги к директору, – оставляя меня, сказал он, потом остановился и обернулся, он взглянул мне в глаза: – Милана, будь аккуратна.

Оливер поспешил за Фредом, приобняв Оливию за плечи. Я схватила волшебную палочку с пола и побежала вниз по лестнице, вдоль коридора к дверям директора. Я неслась со всех ног, надеясь, что меня никто не заметит или что, хотя бы, заклинания, пущенное в меня, пролетит мимо. Я влетела в высокие двери с золотым фениксом.

– Мистер Волд, мистер Эльбрус Волд! – кричала я, барабаня кулаками по двери.

Под локтем что-то пролетело и подпалило «крыло феникса». Я сразу замолчала и обернулась. В меня летел следующий красный шар. Упав на пол, я избежала встречи с очередным заклинанием, пущенным в меня, которое в очередной раз подпортило дверь в кабинет директора. «Откинься!» – послышался громкий голос мистера Волда из открывшихся дверей. Маг отлетел в стену, после того как в него попало заклинание.

– Мистер Эльбрус Волд, – вскочила я на ноги. – Купол! Они здесь! – задыхаясь и спеша, сказала я.

– Милана, – он подошел ко мне и взял за плечи. – Беги, ударь по колоколу, – сказал директор, смотря на меня потускневшими золотисто-карими глазами, и толкнул в коридор. «Бэк!» – выкрикнул он и разбил красный шар. – Милана, беги!

Я побежала. Поворот, поворот, раз – лестница на первую башню, моя следующая. Треск и хруст камня заставил меня резко затормозить, вспышка света на мгновение ослепил меня.

К ногам покатились фиолетовые искры, как только они потухли, я шагнула вперед. Блек

Фаст отбивался от двух волшебников: однорукого лысого бездушного без зрачков и мага, который вел себя довольно трусливо и очень эгоистично опекал свою незначительную рану в ноге.

Хоть с учителем Темного волшебства у меня были не самые хорошие отношения, я ринулась ему на помощь. «Слишком сильно я не люблю Фаста, чтобы дать его убить комуто другому», – улыбнулась я мечтам любого школьника. «Айдам!» – выкрикнула, выбегая из поворота. Низкорослый волшебник с сальными светло-рыжими волосами закрыл глаза и притворно захрипел. Казалось, что в бою состоялась пауза, и все взглянули на него, корчившегося от простейшего заклинания. Пользуясь рассеянной бдительностью противников, учитель пустил в бездушного заклинание, и тот упал на обрубок левой руки.

Блек Фаст развернулся посмотреть, кто пришел к нему на помощь.

– Милана Грей, – сказал он. Это прозвучало совсем не радостно, а так, как будто я была тем человеком, которого он меньше всего хотел здесь видеть. – Уходите!

Он прикрыл меня спиной, отбивая панически раскиданные заклинания, почему-то до сих пор ничего не видящего мужчины, и вытолкнул меня с места сражения. Я опять шагнула вперед, но неожиданный всплеск света ударил по глазам, и я отшатнулась. «Я обещала директору, и мистер Фаст не хочет меня видеть здесь…» – подумала я, и развернулась к лестнице на первую башню, чтобы через неё попасть на главную. Маг скользнул мимо мистера Фаста за мной, наверно, надеясь сбежать с кровавой битвы под предлогом «побежал за девчонкой и не нашел обратного пути», но учитель Темного волшебства остановил его заклинанием «Окаменей», которое, как недавно выяснилось, я использовать не умею. Я бросилась вверх по винтовой лестнице, икры болели от усталости, и ноги, как нарочно, то и дело спотыкались о каменные ступени. Я никогда не забиралась ни на одну из башен, но не думала, что на них так много ступеней.

Поднявшись наверх, я осознала свою глупость: первая башня была одной из самых высоких, обзорной и никакими путями, кроме закрытого коридора внизу, не связывалась с другими башнями. Я влезла на широкий проем окна и вцепилась в стену руками. Башни были недалеко друг от друга, но обзорная была выше, и с неё было видно только черную черепицу главной башни. В нерешительности я топталась на одном месте. Почему-то у меня в голове не было других вариантов, как добраться до колокола. Частичка внутри меня, отвечающая за мнение трусящегося тела, ну, или реальных соображений, визжа:

«Дура, неужели ты думаешь, что сможешь? Ты себя покалечишь, глупая! Угробишь!

Слезай», а я переубеждала её вслух: «Всё хорошо. Всё будет хорошо». Не очень-то я верила в эти слова, смотря вниз с башни.

Я вытерла вспотевшие ладони о плащ и скинула его с себя. Зимний, морозный воздух сразу же накинулся на меня, и я почувствовала, как мурашки побежали по телу. «Лучше умереть, пытаясь кому-то помочь, чем вечно жить, зная, что ты этого не сделал», – с этой мыслью я оттолкнулась от проема окна. Жар обдал тело. Я не испытала никакого сладкого чувства полета, на секунды, в которые я летела, из моей головы пропали все мысли и чувства. Я приземлилась на заскрипевшую крышу, припорошенную снегом, и стремительно покатилась вниз. Безуспешно пытаясь ухватиться руками за покрытые коркой льда черепицы, я тормозила ногами, но только раздирала в кровь руки и тратила силы. Вдруг ноги во что-то уперлись, и на секунду мое тело остановилось, но резиновая подошва кед соскочила с клочка металла, который мог меня спасти, и я снова поехала вниз. В секунду я нашла выход. Когда мое тело свисло с крыши, я успела схватиться за металлический водосток, я вцепилось в него всей своей жизнью, не обращая внимания на боль впившихся в ладонь острых краев обрезанной трубы. Кожа на руках начала, пощипывая, прилипать к холодному металлу. Ногами я нащупала окно, раскачавшись, отпустила руки и влетела в него.

Я рухнула на каменный пол навзничь. Из горла вырвался пронзительный крик, но не из-за жесткого приземления, а из-за содранной кожи рук. Слезы сразу же скопились в глазах. Я

стонала, лицо от боли перекосилось. «Нет. Не время», – стиснула зубы я, глубоко вдохнула, пытаясь задвинуть боль на задний план. Ещё вдох, ещё… и слезы перестали затмевать мне глаза. Я смогла встать, вцепиться в веревку прикрепленную к языку колокола, висящего под крышей, и зазвонила, не переставая. Несмотря на то что это получалось у меня не так громко и сильно, как его обычный звон, уже в первые секунды головы учащихся начали появляться в окнах. Колокол привлек не только спящих учеников, но и пару троек магов, которые показались в арках. Я отпустила веревку, оставляя на ней алые следы ОТ ладоней.

– Милана, сзади! – крикнула, высунувшись из окна Оливия, обхваченная чьими-то руками, стаскивающими её с края подоконника.

Я сглотнула и медленно повернулась. «Откинься!» – крикнула старуха, махнув в меня дрожащей палочкой в слабой руке, и засмеялась сумасшедшим, визжащим смехом.

Заклинания откинуло меня, и я перелетела через широкий проем и… И время пошло в сто раз медленней, как в плаксивых финалах слащавых фильмов. То, что перед смертью жизнь пролетает перед глазами, это только частично правда. Я сама цеплялась за моменты, которыми жила, дышала. Но, как известно, перед смертью не надышишься.

Принявшее красивый голубой цвет небо все сильнее отдалялось. Небосвод освещали теплые лучи солнца, не обращавшего никакого внимания на мрак, царивший внизу.

Напоследок я вспомнила всех, кем дорожила, попрощалась и, ожидая удара о землю, закрыла глаза.