Текст книги "Медведь для Маши (СИ)"

Автор книги: Дарья Золотницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 23

Михаил

Не знаю, как теперь себя с Машей вести. Вроде бы поговорить надо, но что сказать? Она уже неделю меня избегает после поцелуя и смотрит как-то странно. Часто замечаю, что у девушки глаза на мокром месте. Уже сто раз прощения за тот поцелуй просил, хотя ни капли не раскаиваюсь. Я бы с удовольствием повторил. Даже не так. Целовал бы Машу с утра до ночи. И поцелуями бы не ограничился, но нельзя. И замуж бы её позвал, но религия у нас разная. Девушка не пойдёт на такой шаг! Вашу мамашу!

Нервы начинают сдавать. Да и работа этому способствует. Нам вроде бы удалось, наконец, на след банды выйти. Несколько участников в области засветились. Но потом снова как сквозь землю провалились. Ещё и несколько убийств за последний месяц, и ни одного раскрытого дела.

Через неделю нашего отчуждения Маша приносит листик, на котором написано: Нина Олеговна.

– Ты хочешь, чтобы я её пригласил?

Девушка кивает.

– Хорошо, – удивляюсь такому повороту. Что Маше от психологички понадобилось? Неужели ей настолько невыносимо моё общество стало. Это пугает. Звоню Нине Олеговне, и та соглашается вечером приехать.

Чтобы не терзаться гнетущими мыслями, иду в тренажорку. А потом психологичка меня в ступор вводит.

– Что у вас с Машей произошло? – спрашивает, выводя меня в подъезд. Подумав, уводит на пару лестничных пролётов вниз.

– Эм… поцеловал я её, – засовываю руки в карманы. Ощущая себя натурально школьником, которого за курением в туалете застукали.

– Ясно, – хмурится женщина.

– А мне ни черта неясно. Я уже понял, что не в силах ребус под названием «Маша» разгадать.

– Какие вы мужчины узколобые, – вздыхает Нина Олеговна. – Влюбилась в вас Машутка по самую макушку. А вы чего?

– Я… – мямлю, прибитый такой новостью. – Вы же сами знаете, что давно её полюбил.

– И в чём тогда дело?

– Не знаю.

– Боже, как тяжело с мужчинами! – восклицает психологичка. – Да она ждёт, чтобы вы её замуж позвали! Думает, что у вас другая женщина есть!

– Она сама так сказала?

– Намекнула, – хмыкает женщина. – А ещё я сделала вывод, что Маша считает себя недостаточно подходящей вам.

– Это ещё почему? – брови взлетают вверх. Откуда у неё вообще мысли появились о другой женщине и прочем?

– Потому что, она не вписывается в ваш мир. Всё время мне про женщин с плакатов пыталась сказать, которые в магазине видела. Я сначала понять не могла, а потом до меня дошло. Маша стесняется своего внешнего вида. Она неглупая девочка и сделала определённые выводы. Попросила меня объяснить ей, как женщина должна за собой ухаживать, чтобы вам понравиться. Представляете, какой это для Маши шаг?

Я аж крякнул, когда услышал всё это.

– И?

– Что «и»? Пообещала ей купить женские разные принадлежности и объяснить, как ими пользоваться. Так что раскошеливайтесь Михаил. И сделайте уже предложение Машульке.

– Но как же вопрос религии?

– Да боже мой! Вы что, в самом деле, как маленький? Найдите компромисс!

– А, – только и выдавил из себя. – Компромисс. Думаете, Маша на него пойдёт?

– Уверена!

Достаю из кошелька несколько крупных купюр и отдаю Нине Олеговне.

– Хватит?

– Уложусь.

– Спасибо вам за помощь, – кашляю от неловкости.

– Доброго вечера, – улыбается женщина и уходит.

А я на ватных ногах возвращаюсь в квартиру.

– Машуль, чаю? – кричу из коридора.

Девушка выскакивает из комнаты. Раскрасневшаяся, красивая – просто глаз не отвести. Отводит взгляд и уходит на кухню.

Подхожу к ней со спины и притягиваю к себе.

– Выходи за меня, – шепчу на ухо.

Маша замирает. Я слышу, как у неё сердце колотится.

– Только я не знаю, что делать с нашими разными религиозными взглядами. В старообрядческой общине нас не повенчают. Остаётся только православный храм. Но для тебя это не то…

Маша выкручивается в моих руках, поднимает свои невероятные глаза и кивает.

– Подходит? – даже не верится.

Девушка снова кивает.

– Я как-то не подготовился. Сделал предложение, называется. Даже кольца тебе не подарил…

А потом слова застревают в глотке. Не могу сдержаться, наклоняюсь и жадно её целую. И сейчас это совсем не тот поцелуй, что тогда у нас на улице случился. У меня срывает стопари. Веду себя как нормальный голодный мужик. Даже страха нет, что Машка мне язык откусит.

Она сначала каменеет и явно не понимает, что ей нужно делать. Просто позволяет целовать себя так, как мне хочется.

– Повторяй, – шепчу ей в губы и от этого буквально болью в паху простреливает. Получается, я её всему научу. Эта мысль заводит до такой степени, что приходится срочно ретироваться в ванную и принимать холодный душ.

А ведь Маша после моей команды, действительно, начала вторить движениям. Подчинилась. Чёрт!

Тело буквально ополчилось против меня, никак не желая успокаиваться, а в груди пьянящее счастье растекается.

Девушка встречает меня на кухне с блокнотом.

«Зачем кольцо?» – пишет.

– Как? Невесте полагается дарить.

«Во время венчания».

– Да, я иногда забываюсь, – улыбаюсь. – И у меня нет другой женщины. Я в спортзал по вечерам хожу.

Маша вспыхивает и опускает взгляд.

– А ещё я очень ценю твои старания и смелый шаг с Ниной Олеговной.

Девушка заливается краской пуще прежнего.

– Хочешь я тебе сам всё куплю? И бельё кружевной и прочие мелочи? Я помню, как ты на витрину смотрела.

Маша закрывает лицо руками и мотает головой.

– Стесняешься, – смеюсь. Подхожу и прижимаю девушку к себе. – Ты для меня и так красивая. Правда, – глажу её по спине. Она забавно сопит, как будто против сказать что-то хочет. – Поехали в выходные за ёлкой? – меняю тему.

Маша высвобождается и пишет: «Зачем?»

– Новый год на носу. Украсим её, – пожимаю плечами.

«Хорошо».

– Я договорюсь с батюшкой о венчании. Думаю, в феврале будет нормально.

Маша улыбается и кивает.

– Ну вот и хорошо.

Про себя молюсь, чтобы хватило выдержки до свадьбы. Да и после, чтобы Машенцию свою не напугать.

Глава 24

Маша

Счастью своему не верю. Оно такое яркое, острое, что даже дыхание перехватывает. От одного взгляда на Михаила сердце замирает, а щёки начинают огнём пылать. И хочется, чтобы он целовал меня, прижимая к себе. От этого в животе так щекотно становится, ноги слабеют, и голова кружится. И эти ощущения мне безмерно нравятся.

Я уже смирилась с тем, что грех во мне не искореним. Испорченная до глубины души. Мысли срамные в голове, которые не выгнать, как не старайся. Но я так устала жить по приказке, выполняя только надо, и постоянно боясь рассердить батюшку, что сейчас свобода по голове бьёт. Так мне хорошо, что сил нет.

А сегодня утром я Михаила застала, выходящим из ванной, и на нём впервые майки не было. Господи! Мне бы, как порядочной девушке глаза отвести и уйти, а я, напротив, застыла и впилась взглядом в его тело. Буквально столбняк необъяснимый меня накрыл. Какой же он… мощный и рельефный. Меня в жар бросило, а сердце с ритма сбилось, и только теперь нашла в себе силы отвернуться, заливаясь румянцем.

– Извини, Маш. Я майку случайно забыл. Думал, ты спишь ещё. Больше до свадьбы такого не повторится, – говорит Михаил и спешно уходит в свою комнату. Появляется уже одетый, а я только вздыхаю разочарованно. И непонятно, что огорчает меня больше: моя испорченность или то, что я не могу к нему прикоснуться, или обещание его больше меня не смущать таким видом?..

А хотелось ведь подойти и провести ладошкой по сильной груди. И это желание дико пугало, потому что женщина не должна испытывать ничего подобного, а я…

И про поцелуи не сказать. А хочется до дрожи во всём теле. Как вспомню то бесстыдство, что в прошлый раз творилось и те новые и такие приятные ощущения, так взвыть охота. Грешница. Правильно батюшка говорил.

– Машуль, сегодня придёт Нина Олеговна. Она мне звонила.

Невольно заливаюсь краской и глаза прячу.

– Чего ты так смущаешься? – улыбается Михаил. – Слушай, Маш, а тебе хоть родители рассказывали, что между мужем и женой после свадьбы происходит?

Господь всемогущий! Мне сквозь землю провалиться хочется. Каменею и молчу, не в состоянии даже взгляда поднять. Мне кажется, я сейчас до корней волос полыхаю.

– Это, да? – Михаил выдерживает паузу.

Молчу.

– Нет? – в его голосе напряжение.

Пожимаю плечами.

Мужчина тяжело вздыхает и крякает. Вот и как это понимать?

– А дети откуда берутся, хоть знаешь?

Мамочки! Хватаюсь за пылающее лицо. Ладони у меня сейчас, напротив, словно две ледышки.

– Н-да, – тянет Михаил. – Машуль, я не буду сейчас тебя всем этим смущать. Вижу, что ты не готова. Но нам стоит поговорить об этом перед свадьбой. Я… как бы это сказать? Не хочу, чтобы потом у тебя стресс был, – мужчина снова издаёт крякающий звук. – Ладно. Сегодня я хочу поручить тебе ответственное задание. Ты сама пойдёшь в магазин. Поняла? Помнишь, как я всё делал?

Киваю и вскидываю на него перепуганный взгляд.

– Ты должна уметь производить элементарные социальные действия. Так что вечером, после визита Нины Олеговны пойдёшь за покупками. Не пугайся так, – смеётся, видя, что меня буквально трусить начинает. – Я рядом буду, и если запутаешься, то приду на помощь.

Немного расслабляюсь и киваю.

– Ну вот и хорошо. А сейчас мне на работу пора.

И Михаил уходит, оставляя меня в одиночестве и ожидании. Я сама не заметила, как начала тосковать по нему. Каждый час разлуки казался вечностью. Подумать только! А я ведь могла выйти замуж за… Даже скривилась, вспоминая своего несостоявшегося жениха. От него даже пахло противно: луком и потом. Постоянно! А вот от запаха Михаила у меня голова кружиться начинала. Не только от аромата его геля для душа или туалетной воды, но и от запаха кожи. Я иногда украдкой делала глубокий вдох, когда он после работы приходил. Посторонние ароматы уже выветривались, и я чувствовала его настоящий запах. И так хотелось уткнуться носом в его шею и просто раствориться в нём, но…

Я только улыбалась и шла накрывать на стол. А потом с улыбкой смотрела на мужчину, подмечая его жесты и какие-то мелкие привычки. Например, Михаил любил отламывать хлеб, а не откусывать. Порой задумчиво смотрел в кружку с чаем, размешивая его ложечкой. Мне всегда интересно было, что за мысли бродят в его голове. Наверное, о работе. Он ведь людей спасает, наказывает преступников. Это очень сложное и благородное занятие.

А я разводила свой маленький садик и теперь могла похвастаться результатами. Мы уже ели зелень, выращенную мной.

К вечеру вся издёргалась. Я не знала, как поговорить с Ниной Олеговной на такие стыдные для меня темы. До сих пор удивляюсь, что решилась попросить её о помощи. Но обратиться мне было совершенно не к кому, а Михаилу понравиться хотелось. Вот и шагнула я в эту пропасть и потом долго молилась, стоя перед иконой и прося у Господа прощения за свои греховные мысли.

Психолог пришла к шести вечера и сразу по традиции выгнала Михаила.

– Ну что, Машутка, смотри, какие штучки я для тебя купила, – женщина выставила на стол пакеты.

А там! Кружевное бельё, бритва, лосьоны для тела с такими вкусными запахами, что их хотелось съесть. А ещё духи! Самые настоящие. С потрясающим ягодным ароматом. Пахли они малиной.

– Мне показалось, что Медведи должны любить малинку, – рассмеялась Нина Олеговна.

Я снова заливаюсь краской, прижимая пузырёк к груди.

– Машуль, а ты знаешь, как…кхм, – запинается женщина. – Как современные девушки за собой ухаживают?

И после она мне рассказывает про такое, что я даже подумать не могла! Господи, стыд то какой!

Во время рассказа старательно не смотрю на Нину Олеговну, а она мне деликатно пытается объяснить, что к чему.

– Ты точно сможешь удивить своего мужа в первую брачную ночь, – улыбается она.

Сгорая от стыда, пишу большими буквами «спасибо».

– Не за что, – мягко говорит женщина. – Если что, зови. Я тебе обязательно постараюсь помочь.

Сгребаю свои сокровища и прячу в шкаф. Завтра рассмотрю всё подробнее и попробую кое-что из этого.

Глава 25

Михаил

Вечером веду Машенцию в магазин, как и обещал. Она волнуется жутко. Сжимает в руке карточку и то и дело на неё косится.

– Код запомнила? – улыбаюсь.

Она серьёзно кивает.

– А теперь иди, – подталкиваю её в супермаркет, а сам занимаю пост возле выхода. Отсюда кассы отлично видно. Если у Маши проблемы возникнут, я сразу на помощь приду.

Девушка закусывает губу, берёт тележку и нервно оглядывается. Ободряюще киваю, скрещивая руки на груди. Пора учиться быть самостоятельной. Немота не приговор.

Сам опираюсь спиной на стену и даже глаза ненадолго прикрываю. Последняя неделя на работе буквально все жилы вытянула. Мы только-только на след преступной банды вышли, которая в городе начала орудовать. Оказалось, крайние убийства – её рук дело.

У нас уже четыре трупа в морге лежит, и даже родственникам нечего сказать. Мыкались мы долго, пока моему напарнику не пришла в голову идея сходить в соседний отдел и сравнить последние происшествия с нашими висяками. Связь убитых между собой не была найдена, поэтому прорабатывали любую версию. И версия Руслана принесла плоды. Оказалось, что все убитые, так или иначе, были связаны с транспортным бизнесом.

Причём изначально эта связь в глаза совершенно не бросалась. У кого-то шиномонтажка в собственности была. Кто-то частным образом подторговывал запчастями на иномарки. По закону это не запрещено – оформляй самозанятость и занимайся на здоровье, как говорится.

Третий был дальнобойщиком – возил коммерческие грузы из столицы на периферию. А вот четвёртый, так и вовсе, имел к транспорту отношение весьма косвенное, но всё же… Хобби у него было – путешествие автостопом.

Руслан выяснил, что в районах, где произошли убийства, были задержаны наркокурьеры. Сначала мы думали, что это совпадение и не более, а потом поняли, что это не так. Начали шерстить по своим каналам на предмет торговли запрещёнными веществами. Выяснилось, что все убитые пересекались на одном сайте с очень нехорошей репутацией.

– Потапыч, ты хоть понимаешь, что мы сеть можем накрыть! – обрадованно вещал Русик, попивая горячий чай после очередной вылазки. Сегодня жена порезала мужа из ревности. Утром обнаружился труп, а к вечеру уже и преступницу взяли. Все бы дела так легко раскрывались.

– Угу, – тоже отхлебнул горячего.

– Вот ты… – Руслан только рукой махнул. – Это же премия к Новому году! Большая! Я своей девушке кольцо обручальное, наконец, куплю. Заждалась Викуля. Пора уже. А ты «угу» и всё.

– Поздравляю, – улыбнулся.

– А сам-то? – Рус вскинул брови.

– Я в феврале женюсь, – ответил коротко.

– Мужик! – завопил Русик, вскакивая с места. – Ну ты партизан! А проставляться, когда думал? На Маше женишься?

– На ней. Как обвенчаемся, так и думал.

– Ну нет! Так дело не пойдёт! Она согласилась же?

Кивнул.

– Во-о-от! Это дело надо обмыть! Мы и не думали своего Мишку угрюмого в женские ручки пристроить! – развеселился Руслан. – А чего сразу венчаться? Это же на всю жизнь. Вдруг не поладите? С разводом потом туго.

– Поладим, – ответил и уткнулся в бумаги.

– Вот ты… – напарник только рукой махнул.

Вспоминаю сейчас этот разговор и губы трогает улыбка. Открываю глаза и осматриваю торговый зал. Сколько времени прошло? Кидаю взгляд на часы. Пятнадцать минут. Немного, но в груди отчего-то тревожно. Отлипаю от стены и иду на поиски.

В зале Маши не нахожу, и тут у меня настоящая паника начинается.

– Вы не видели девушку в чёрном цветастом платке? – подбегаю к работнику магазина, который расставляет по полкам продукцию.

– Видел. В мясном отделе она была.

Несусь туда, а там только руками разводят. Мол, да, была здесь такая, но куда дальше делась – непонятно.

– Мне нужны записи с видеокамер, – внутри всё леденеет. Да ещё и тележку с продуктами замечаю, сиротливо стоящую возле хлебного отдела.

– Не положено! – на крик прибегает администратор.

Тыкаю ему под нос корочку. Сам уже успел и вокруг магазина круг сделать, пока звали этого нерасторопного работника.

– Быстро! – рычу. – От этой записи, возможно, жизнь человека зависит!

Меня проводят в операторскую и включают запись. Вижу Машу, которая подходит к полке с хлебом и стоит в задумчивости, вертя в руках то одну булку, то другую. А потом открывается служебная дверь, которая рядом расположена, и девушку хватает какой-то мужик, утаскивая на улицу. Маша и пискнуть не успела бы, даже если бы могла. Он ей рот рукой зажал и поволок.

В грудине лопается туго натянутая струна.

– Видео с камер на улицах! – требую не своим голосом.

– У нас та камера сегодня утром сломалась, – тихо оправдывается охранник. – Я начальству сразу сказал, но её ещё не поменяли.

Такого страха я в жизни своей не испытывал. Матерясь, достаю телефон и набираю начальство. Вкратце обрисовываю ситуацию.

– Думаешь, они? – тихо интересуется.

– Это самый вероятный вариант.

– Тебе звонили, требовали что-нибудь?

– Ничего, – говорю убитым голосом.

– Приезжай. Я сейчас всех ребят на уши подниму, – говорит Николаич и вешает трубку.

В участок несусь так, что удивительно, как в аварию не попадаю. Пару раз даже на красный проскакивал. Опера собираются только через сорок минут. Я мечусь по кабинету с желанием стены проломить собственной головой. Как же я не углядел?

И тут раздаётся звонок. На мобильнике высвечивается незнакомый номер.

– Потапов.

– Значит так, Потапов, – раздаётся в трубке хриплый бас. – Девка твоя у нас. Перестаньте под нас рыть. И ещё. Завтра в город прибудет фура. Там большая партия. Ваши ребята её пасут. Нужно сделать так, чтобы она беспрепятственно разгрузилась. Понял?

Не успеваю ничего ответить. В трубке раздаются короткие гудки.

Глава 26

Михаил

– Потапов, успокойся! – капитан рявкает на меня, потому что я только что наорал на Русика. – Мы сейчас все камеры по городу просмотрим, на уши все отделы поднимем.

– Нам нужно пропустить фуру, о которой они говорят. Свяжитесь с управлением по обороту!

– Я свяжусь, но ты же знаешь, что всё сложно… – Николаич потирает лицо.

– Мне плевать! Почему они именно Машу забрали? – задаю риторический вопрос.

У меня в душе атомная война. Я думаю только о своей девочке. Она же с ума сойдёт от страха. Господи, да за что ей такие испытания? Никогда в бога не верил, а сейчас ему молюсь. Хотя я зол на него. Очень! Маша настолько чистая девочка, а он её мучит. Что же это за господь такой?

– Не только Маша пропала, – капитан заканчивает переговоры и окидывает собравшихся тяжёлым взглядом. – Они ещё двоих девушек выкрали для перестраховки. Мрази! – Николаич хлопает по столу. – Потапов, сядь! – отдаёт приказ, видя моё состояние. – Ты же знаешь, что мы сделаем всё возможное.

А дальше начинается работа. Мы просматриваем камеры наружного наблюдения. Все записи, какие только достать удаётся, но это всё утром. А до этого времени я буквально умираю от страха и бездействия. Чёрт! Меня колотит. Хоть бы Маша осталась жива и невредима! Больше думать ни о чём не могу. Капитан меня отстраняет сразу, как только понимает, что я невменяемый.

– Поспи, Миш, – говорит по-отцовски.

– Разве я засну?! – взрываюсь.

– Ты в таком состоянии можешь дел наворотить. Приди в себя.

– Что с фурой? – игнорирую начальство.

– Через три часа она должна быть на месте.

И тут снова раздаётся звонок.

– Если мы увидим, что за нами хвост, сразу убьём одну из девок. Пожалуй, начнём с немой, – раздаётся смешок, а после короткие гудки.

Я кулаком ударяю в стену и рычу от бессилия. Картинки перед глазами одна страшней другой. Вдруг эти выродки причинят Маше боль? Господи боже.

По видео удаётся вычислить одну машину – ту, на которой предположительно увезли Машу. Остальные похищения произошли в спальных районах, поэтому было сложно определить автомобиль.

Тут же по всем отделениям рассылаем ориентировки, но пока без толку. В невыносимом напряжении проходит половина дня. Новостей так и нет.

– Кофе, – протягивает мне Русик кружку. Уже седьмую по счёту. – Потапыч, ты бы поспал. Хоть пару часов.

– Пока Машу не найду, я спать не лягу, – говорю упрямо. – Что с фурой?

– Мы связались с транспортной компанией. Они сказали, что приезжало несколько машин, забирали грузы. Пока работаем. Камеры на складе отключили. Видимо, там у дилеров свои люди. Сейчас ведём допрос. Мы не стали рисковать и устанавливать слежку или свои камеры. Все понимают, как это опасно.

Время тянется невыносимо.

– Потапов, есть наводка. Отследили по камерам наблюдения до ближайшей деревни, а там местных расспросили. Говорят, недалеко в лесу охотничья база заброшенная есть. Одна женщина вроде бы видела, как туда пара джипов ехала.

– Группу захвата мне! – срываюсь с места.

– А если это обычные браконьеры?

– Я не могу сидеть на месте. И мы поедем не на служебных машинах. Наверняка эти /запрещено цензурой/ будут отслеживать все наши передвижения.

– Но у них ещё две девушки. Не факт, что они их в одном месте держат. А если спасая одну, мы поставим под удар остальных? Ты думаешь, их родственники не переживают?

Я чуть не реву, обхватывая голову руками.

И снова ожидание. Проходит слишком много времени. Уже сутки, как Машутку мою похитили. Эти сволочи могли всё что угодно с ней сделать. Я ведь даже не могу попросить позвать её к телефону. Она всё равно ничего не скажет.

От кофе уже виски ломит, но мы продолжаем носом землю рыть. Понятно, что эти выродки получили своё, и им теперь нет резона оставлять заложников в живых. Они обязательно зачистят следы, избавившись от свидетелей. Меня бомбит. Звонков больше нет, и это пугает больше всего. Ещё одна ночь проходит как в бреду.

– Есть! – кричит Руслан, кладя трубку. – Наводка на остальные машины.

– Три группы захвата! – тут же отдаёт приказ капитан. – Все должны отработать одновременно.

Выдвигаемся, спустя десять минут. Ребята в бронежилетах и с автоматами наперевес тихо переговариваются, а я только кулаки сжимаю и снова молюсь. Гадство!

– Мы не можем ехать быстрее?! – ору на водителя.

– Нам нельзя привлекать внимание, – спокойно отвечает тот.

Мы сейчас едем в закрытой газели. На таких хлеб в сельские магазинчики доставляют. До деревни точно доберёмся без проблем, а дальше…счёт пойдёт на секунды.

Местные жители сказали, что дом находится в трёх километрах. Дорога сейчас заметена, и это может стать большой проблемой. Да ещё и одновременно с остальными группами нужно приехать.

В крови плещется адреналин. Мне кажется, я через сугробы за секунды сейчас на своих двоих добегу.

– Приготовились! – звучит команда. Вытаскиваю пистолет.

ОМОН тоже щёлкает затворами автоматов и напрягается. Газель набирает скорость, разгоняясь до своих немыслимых пределов. А я в напряжённой только секунды отсчитываю.

И тут по нам открывают огонь. Экстренное торможение и безумная карусель. Нас кидает по салону. Микроавтобус заносит, и он врезается в сугроб.

Вскакиваю тут же, ощущая боль в плече, но терпимо. ОМОНовцы тоже целы. Переглядываемся и выскакиваем из машины.