Текст книги "Медведь для Маши (СИ)"
Автор книги: Дарья Золотницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 13
Михаил
– Как там Маша? – Самсонов звонит, когда я в магазине выбираю, какие семена для своей гостьи купить.
– Вроде бы лучше. Мы кое-какой диалог наладили. Надеюсь, скоро перестанет дичиться. Больно на неё смотреть.
– Психолога, когда присылать?
– Думаю, через недельку можно будет. Она отойдёт немного от потрясения, ко мне хотя бы привыкнет…
– Понятно. Но тебе скоро её оставить придётся. Ещё одну неделю не дам. Девчонка точно справится?
– Я её научу всему. Она сообразительная, хоть во многих вопросах и тёмная.
– Угу. Ладно.
– Про банду так ничего и неизвестно?
– На дно они залегли. Думается мне, что нескоро где-то объявятся.
– А вы проверяли вторую деревню, которая ниже по течению находится?
– А как же. Еле нашли её. Два дня по лесу лазили. Но этих выродков там не видели. Насилу пару слов у старосты вытащили. Нелюдимый мужик. Совсем они дикие какие-то.
– Не могут же люди просто исчезнуть.
– В бескрайнем лесу? Да при желании там десятилетиями можно жить, и никто знать ничего не будет.
– Значит, готовились, – делаю вывод. – А я и не знал. Не говорили. Не доверяли. Чувствовал ведь…
– Хватит себя корить! – сердится Самсонов. – Ладно, бывай, – и вешает трубку.
Перекладываю очередной пакетик с семенами.
– Мужчина, вам помочь? – ко мне подходит продавец.
Объясняю ей ситуацию, как могу. Она мне советует купить микрозелень и герань. Говорит, что цветы долго из семечек выращивать, а если мне хочется девушку порадовать, то лучше сразу готовый купить. Разумно. Так и делаю. Оставляю покупки в ячейке, а сам за нитками иду.
Вспоминаю, как вчера Машу застукал за подглядыванием. Смешная такая. Сразу испугалась и сбежала. Я сам не заметил, как отрубился. Решил нервы успокоить, взял спицы и нитки и начал шарф выплетать. Меня давно этому делу бабушка научила. Отдала для начала на бокс, чтобы я защищаться умел и пар лишний спускал, а потом вложила в руки спицы.
– Учись, Мишка. Это отлично успокаивает. Вот плетёшь себе вещь, а гнев твой постепенно на «нет» сходит.
Я сначала отпирался, говоря, что это бабское занятие. Смешно мужику вязание осваивать. Психовал, бесился, но бабка моя непреклонной оставалась. Губы подожмёт и вручает спицы с клубком. Пришлось смириться, не хотелось её расстраивать. А там и втянулся, понял, о чём она толкует.
Маша, кстати, не говорила, что собралась изготавливать, поэтому взял самые нейтральные нитки. Из них можно и шарф, и свитер, и шапку с носками связать. Пусть рукодельничает.
Самой большой проблемой был выбор иконы. Я помнил, что у староверов цветные не в почёте. Когда первый раз в их дом зашёл, сразу угол с иконостасом в глаза бросился. Все лики на металле выбиты, старые, потемневшие от времени. Что-то подобное и решил найти. Обошёл несколько блошиных рынков и ломбардов, пока не наткнулся на искомое. Парень распродавал вещи своей покойной бабули. Не нужны они были ему в квартире. Не подходили под новый ремонт.
Продавец просил за икону недорого. Купил без раздумий. А потом рейд по продуктовым магазинчикам устроил. Долго размышлял, чем Машулю порадовать. Помнил про пост. Хотелось купить ей что-то необычное и десерт какой-то, но знал, что даже яйца в пост нельзя. Решение пришло внезапно. Пока шёл по улице, разглядывая витрины, мне в руки засунули рекламку суши-бара. Я помнил, что там и вегетарианские роллы крутят. Новая мода. Они как раз подойдут.
А уже на пути к дому заехал в маленькую лавчонку со всякими вкусностями ручной работы. Там мне посоветовали зефир.
И вот со всем этим добром я рванул к Маше. Гадал, что же ей понравится больше всего. Мне казалось, что это должна быть икона. Но я ошибся. Девчонка схватила герань с таким выражением трепета и восхищения на милом личике, что у меня в грудине всё перевернулось.
Да я все подоконники геранями для неё заставлю! Только бы она почаще улыбалась.
Отметил, что Маша выкупалась. Благоухала моим гелем для душа на всю квартиру. Обрадовался, что появились сдвиги в положительную сторону.
А вот с роллами я немного просчитался. У девушки никак не получалось их палочками схватить. Видно было, что она злится и стесняется, поэтому, отложив свои приборы в сторону, просто взял и запихнул один рулет в рот.
Она глаза свои огромные вытаращила, разрумянилась, но присоединилась к такому варварскому методу поглощения пищи. И впервые не было между нами колкой отчуждённости. Маша расслабилась, начала понемногу доверять. И так стало уютно в этой маленькой холостяцкой берлоге, так тепло от её присутствия, что невольно заулыбался.
Правда, мимолётное ощущение счастья разрушил Львович своим появлением. Маша тут же закрылась, обросла колючками как маленький ёжик. Мгновенно тепло в холод превратилось. Но чаепитие она стойко перенесла. Не убежала к себе и не спряталась под одеялом, хотя я был готов и к такому повороту сюжета.
А когда дело до осмотра дошло, то Машутка меня совершенно из колеи выбила. Она с таким отчаянием ко мне прильнула, ища защиты, что я даже растерялся. В груди яркое солнце вспыхнуло от её спонтанного поступка. Неужели перестала во мне врага видеть?
Гладил её по спине и дурел от какого-то странного щемящего чувства в груди. Никогда не был особенно сентиментальным, но сейчас нежность меня затопила настолько, что я сам немного испугался.
Но мгновение блаженства длилось недолго. Как только Львович из комнаты вышел, Маша сразу отпрянула, выдавая всё тот же испуг на лице.
Вздохнул и пошёл провожать врача, а после сделал уколы своей подопечной. Она уже не брыкалась, да и не выглядела сейчас такой испуганной. Видимо, для неё самой стал собственный порыв полной неожиданностью.
А утром меня ждал сюрприз. Я застал Машу на кухне за стряпнёй!
– Тебе лежать ещё нужно. Зачем ты?..
Она только улыбнулась. Словно солнышко из-за туч вышло. Поставила передо мной тарелку с кашей и опустила взгляд. Ну и что я должен сейчас делать?
– Молитва?
Кивает и тоже садится.
Я повторяю незамысловатые слова и беру ложку. Надо же, каша на молоке! У меня всегда она пригорает, поэтому на воде варю, а потом щедро сливочное масло добавляю. А тут настоящее лакомство. Сколько меня бабка покойная не учила на молоке варить, так и не освоил это дело.
– Очень вкусно, – хвалю повара, как только порцию в рот отправляю.
Румянится. Видно, что ей приятна похвала.
– Ты молодец, Машуль. Быстро осваиваешься. Мне за тебя уже не так страшно. Я с тобой не говорил на тему пожара. Не хотел рану бередить. Но мне объясниться надо. Не могу я так. Вижу ведь, что до сих пор с опаской смотришь. Дело в том, что работал я с теми людьми под прикрытием. Не буду вдаваться в подробности, но начальство решило внедрить меня в банду, чтобы я их планы выведал. Есть у нас информатор в тюрьме. Так он и донёс, что скоро на свободу выходит их главарь и он обмолвился, что какие-то виды имеет на ваше поселение. Всё, естественно под видом благопристойного бизнеса подаваться будет. У его братков несколько фирм по переработке леса. Только вот заповедный тот район. Но, как известно, у нас в стране многое взятки решают. Это потом я узнал, что не из-за древесины бандиты к вам начали ходить. Возле вашего поселения могло оказаться месторождение золота. Мешали вы этим мразям. Планировали они вас выселить, чтобы свои делишки по-тихому обстряпывать. А когда не вышло, то вот… – запнулся. – Маш, я не знал, что они осмелятся. Были предчувствия нехорошие, но до последнего надеялся, что не настолько они мрази законченные. Не успел им помешать. Не верили они мне, видимо, до конца. Держали многое в секрете, вот и не успел ваших предупредить…
Маша вскинула на меня глаза, наполненные слезами. Столько боли в них было, что сердце в клочья разнесло. Но вместе с тем и появилось во взгляде что-то иное. Она мне поверила.
Встал, подошёл и в порыве притянул её к себе, гладя по голове. Девчонка замерла, всхлипнула, потом вздохнула тяжело и всё… мгновения моего личного кайфа закончились. Она резко дёрнулась, вскочила, опрокидывая стул, и убежала в свою комнату.
Глава 14
Михаил
– Машуль, ты чего? Я тебя как-то обидел?
Стучу для приличия, а потом вхожу. Вижу, что девчонка в угол забилась и смотрит волком.
– У меня ощущение, что ты моё личное минное поле, – смеюсь, чтобы как-то обстановку разрядить. – Не знаешь, куда в следующий момент ступить, чтобы не рвануло. Ну что я опять сделал не так? Тронул без разрешения? Извини. Больше так не буду.
Непонятные эмоции во взгляде не исчезают.
– Так и не надумала смотреть со мной телевизор?
Головой мотает.
– Ладно, давай тогда уколы и оставлю тебя в покое.
И так в каком-то непонятном напряжении у нас следующие три дня проходят. Маша меня сторонится, появляясь в поле зрения только во время совместных трапез. Возится у себя в комнате, занимаясь своими делами. У меня даже ломка начинается. Хорошо, что на работу завтра – иначе с ума бы сошёл.
– Вернусь к восьми вечера, – кричу из коридора. – Если что-то случится, то просто набери на телефоне те цифры, которые записала. Я сразу пойму, что нужно ехать домой.
Маша выглядывает из спальни и кивает.
Ухожу, но весь день как на иголках. Всё время хочется сорваться с места и ехать к ней. Ещё и напарник масла в огонь подливает, всё время о Маше напоминая.
– Тебе морду разукрасить не каждому здоровому мужику под силу, а тут баба мелкая такой фингал залепила. Вот это женщина! – ржёт Русик. – Самая настоящая укротительница угрюмых медведей.
Его веселья не разделяю. Смотрю на него предупреждающе, призывая заткнуться. Тем более сейчас должны на допрос мужика привести, который как-то был связан с той самой бандой. Случайно на него вышли. Мелкие махинации с лесом – ничего серьёзного. Но зато имелся контракт с одной из фирм подельников.
В кабинет вталкивают бритоголового детину, от вида которого у любого начнётся непроизвольный нервный тик.
– Итак, Золоторёв Павел Валерьевич. Что связывает вас с ООО «Лиго»?
– Я им лес поставлял. Всё чисто. Какие ко мне претензии? – хамовато отвечает мужик. Знал, что легко не будет.
– Вы знакомы с Павленко Юрием Ивановичем?
– Первый раз слышу.
– А вы в курсе, что ООО «Лиго» является одной из его подставных фирм? Не можете не знать. У этой конторы все договоры липовые. Они привыкли решать дела другим способом.
– Вы в чём-то меня обвиняете?
– В сокрытии преступника. И сейчас вашей бухгалтерией занимаются наши ребята. Лучше бы вам пойти на чистосердечное и начать сотрудничать со следствием. По приказу Павленко была сожжена целая деревня с десятками живых людей. Вы понимаете, что вам светит за укрывательство такого человека?
– Я уже сказал, что знать о нём ничего не знаю! – взрывается мужик, ударяя кулаком по столу. – У вас на меня ничего нет. Только догадки о липовых сделках. Это не даёт вам права меня здесь держать!
И он, чёрт возьми, прав.
Морщусь и даю команду его отпустить. От злости кулаки так и чешутся. Тем более давно в тренажёрке не был. Целую неделю дома промаялся без возможности стресс выбить. Решил, что после работы заскочу минут на сорок. Меня уже клинит на почве подавляемых эмоций. Я тоже не железный. Дома сплошное испытание для психики и здесь ничего позитивного. Ребята уже самые бесперспективные зацепки отрабатывают в надежде хоть что-то нащупать.
Но перед тренажёрным залом заезжаю домой, чтобы проверить Машу. И не узнаю свою квартиру. Вернее, переступив порог, в ступор впадаю. Что-то неуловимо поменялось, пока меня не было. И это что-то резко меня в прошлое отбрасывает, когда дома кто-то ждал, пахло вкусной едой и обволакивало особой атмосферой. Как будто раньше квартира тоже была чем-то живым, а с уходом последнего родного для меня человека она словно умерла. Резко стала холодной, безликой и неприветливой.
Вдыхаю полной грудью. Давно здесь не водилось ароматов выпечки. Разрумяненная Маша выскакивает из кухни и замирает, встретившись со мной взглядом.
– Чем так вкусно пахнет? – интересуюсь, скидывая ботинки. Идею с залом я уже благополучно отбросил. Дома гантели потягаю. Не могу сейчас уйти от таких соблазнительных ароматов, которые так и тянут на кухню.
На столе обнаруживаю пирог и чуть слюной не давлюсь. Я сегодня на работе толком даже поесть не успел.
Маша расставляет тарелки, разливает по чашкам ароматный чай. Даже он у неё пахнет по особому, хотя заварка вроде бы та же самая. На девушке тот безразмерный свитер, который я ей купил недавно. На ней он как самое настоящее платье. Другая бы не заморачивалась что-то на ноги надевать, но Маша в брюках. И всё равно красиво и соблазнительно. Тем более, ворот открывает её тонкую шейку. Раньше она её платком заматывала, но сейчас в короткой косынке, которая позволяет мне любоваться изяществом этого трепетного лебедя.
Девушка разрезает пирог и улыбается. Чёрт! Как я смогу её отпустить? Не хочу этого лишаться. Я привык жить бирюком, но теперь совершенно нет желания снова в свою одинокую, унылую жизнь возвращаться.
Руки ломит от желания её обнять и попробовать эти розовые пухлые губы на вкус. Кажется, я влюбился. И что мне теперь с этим делать?
Маша чувствует мой настрой и мгновенно зажимается. Выпрямляется на стуле так, будто палку проглотила.
– Очень вкусно! – хвалю её пирог с капустой. И не лукавлю. Я готов его целиком проглотить. – И не стоило так себя нагружать. Помнишь, что ты ещё болеешь? Воспаление лёгких так быстро не проходит.
По традиции наши уютные посиделки прерывает звонок в дверь.
– Это психолог. Ты должна с ним наладить контакт, если хочешь здесь остаться. Понимаешь? – весь напрягаюсь, ощущая, как внутренности холодом тревоги обдаёт. А ведь правда, если Машу сочтут слишком травмированной, то могут забрать в клинику, сделав только хуже. Но психолог ведь должен это понять. Верно?
– Здравствуйте, меня зовут Нина Олеговна, – представляется средних лет женщина в строгом пальто и юбке-карандаше. Она деловито поправляет очки и протягивает мне портфель, чтобы раздеться.
– Здравствуйте. Михаил. Нина Олеговна, вы же в курсе, какая особенная Маша пациентка? С ней надо мягко. Она мгновенно закрывается из-за любой мелочи.
– Ваша забота похвальна, но я как-нибудь сама разберусь, – кивает психолог. – Где мы можем уединиться?
– В этой комнате, – указываю на Машину спальню.
– Отлично. Нам нужно примерно полтора часа. Займитесь чем-нибудь. И прошу, не отвлекайте Марию.
Хмурюсь. Пришла ко мне в дом и тут же командовать начала. Профессионал и просто стерва. Эту характеристику даю Нине Олеговне практически мгновенно.
Маша встретила женщину настороженно. Всё время кидала на меня испуганные взгляды и жалась к стенке.
– Я прогуляюсь, Машуль, – говорю ласково. – Ты главное не бойся. Если что-то нужно сказать – пиши. Не стесняйся. Ладно?
Девушка кивает, но взглядом практически умоляет не уходить и не бросать её наедине с незнакомым человеком.
– Нина Олеговна попросила вас вдвоём оставить. Она просто с тобой поговорит. Ещё раз повторяю, что тебе бояться нечего.
Но смятение во взгляде не исчезает, а, напротив – усиливается. Маша в одном шаге от истерики.
– Мария, я просто задам несколько вопросов, – подключается стерва. – Вы напишите мне ответы, только и всего. Это не страшно. Мы поговорим как подружки. У тебя была подружка?
Маша отрицательно мотает головой. Нашлась подружка, блин. Ты дружить в принципе умеешь? Я всегда считал, что психологи другими должны быть. Более мягкими, что ли.
– Ничего. Я постараюсь ей стать для тебя. Михаил Анатольевич, – стерва смотрит на меня, поджав губы.
– А, да. Я вас оставлю, – бурчу, накидывая куртку.
Хотя уходить от Маши и вкусного пирога совершенно не хочется. В зал на сытый желудок не пойдёшь, поэтому решаю просто прогуляться по району. Свежим воздухом подышу, остыну немного, а то уже как мамочка-наседка – готов каждого растерзать, кто к Маше ближе, чем на два метра подходит.
Глава 15
Михаил
Нина Олеговна встречает меня на пороге.
– Выйдем? Я хочу с вами поговорить.
Коротко киваю, ощущая внутренний тремор.
– Сразу скажу, что немота Маши – это не следствие пожара. Девушка замолчала гораздо раньше. И, скорее всего, она была такой не с рождения.
– Это как вы поняли? – приподнимаю бровь. Хотя были у меня и у самого схожие подозрения.
– Я провела с Машей несколько психологических тестов. А ещё мы рисовали. То, что изображала Маша, было, мягко говоря, депрессивным. Но рисунки относились не к событиям после пожара, а до него. Мне кажется, у неё был деспотичный отец.
– Не могу утверждать, но она из поселения староверов. Там в принципе воспитание строгое. Возможно, вы приняли аскетизм и жёсткие порядки за деспотизм?
– Возможно. Одного сеанса недостаточно. Но мне кажется, что Маша была очень несчастной девушкой. У неё море комплексов и каких-то диких установок. Она себя ненавидит.
– Это тоже из рисунков стало понятно? – хмыкаю.
– Вы недооцениваете этот приём. Да, по изображению, выполненному человеком, можно довольно точно составить его психологический портрет. И ещё одна странность, которую я пока не могу объяснить. Маша неоднозначно реагирует на вас. Такое ощущение, что у неё полная каша в голове. Сплошные противоречия касательно вашей персоны. Но, что удивительно, когда я попросила сосредоточиться на времени «после пожара» она выдала совершенно иной рисунок. Более позитивный, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Девушка потеряла дом и семью…
– Вы хотите сказать, что над ней издевались?
– Нет-нет! Не совсем так. Мне нужно с ней плотно поработать. Очень тяжело из-за её немоты, но я думаю, что нам с ней удастся достигнуть определённых успехов.
– Хорошо. А что насчёт бандитов?
– Я решила пока не затрагивать эту тему. Девушка ещё не доверяет мне, постоянно закрывается. Хочу провести хотя бы два-три сеанса, прежде чем перейду непосредственно к событиям того злополучного дня. Но знаете, у меня появилось ощущение, что вы стали для Маши отдушиной. Она к вам тянется. Вас она изобразила на своём рисунке оранжевым пятном, что весьма красноречиво говорит о её отношении, – Нина Олеговна замолчала.
– Сказать честно, мне этот цвет ни о чём не говорит, – нахмурился.
– Смотрите, она не изобразила вас в тёмных тонах – это означает, что Маша не видит в вас угрозы.
– Но она всё время смотрит на меня испуганно. Как же не видит?
– Возможно, поначалу так и было. Маша вас боялась, но не сейчас. Теперь её страшат, скорее, чувства, которые вы в ней вызываете. Не вы сами. Понимаете?
– Это сложно, – вздыхаю.
– Оранжевый – это не красный. Обычно им рисуют в двух случаях: если ощущают угрозу или любовь к объекту. Да, вот такой противоречивый цвет. И всё зависит от палитры, находящейся в непосредственной близости к нему. Скажем, если бы рядом с красным был рисунок в тёмных тонах – то это в любом случае агрессия, в жёлтом или зелёном – тёплые чувства.
– К чему вы ведёте?
– К тому, что оранжевый – это симпатия. Маша воспринимает вас как друга. Пока ещё не влюблена, но на грани. Потому что рядом с оранжевым расположились красный, зелёный и синий цвета. Это уверенность, спокойствие, признательность, благодарность.
Внутри разливается тепло, когда это слышу, а по роже непроизвольно расползается улыбка.
– Михаил, вы же понимаете ответственность? Эта девушка особенная. Её легко ранить. Если вы не испытываете к Маше подобных чувств, то лучше отстранитесь, выстройте безопасную стену. Она совершеннолетняя, но в некоторых моментах как ребёнок. Я даже не знаю, как с ней поступить…
– У вас ещё несколько сеансов впереди. Уверен, что Маша покажет себя вполне приспособленной к жизни. Она быстро обучается, постепенно перестаёт дичиться. Девочке просто нужно время.
– Но как она сможет жить? Как будет обеспечивать себя? Маша абсолютно асоциальна.
– Значит, я стану её ниточкой в социум, – говорю уверенно. – Мы справимся.
– Вы её любите, – внезапно улыбается суровая Нина Олеговна, а я даже теряюсь. Как эта тётка так быстро меня раскусила? И вообще, не такая уж она и грымза, получается?
– Я…
– Любите. Это хорошо. Маша не сможет справиться в одиночестве. Вы будете для неё опорой и якорем. Только это непростая задача. Потянете?
– Я умудрился ей уколы сделать. Вот где была невыполнимая задачка. Всё остальное – незначительные мелочи.
Нина Олеговна хмыкает, жмёт мне руку и уходит. Следующий сеанс послезавтра, а до него у меня ответственное задание – приучить Машу к телевизору. И откуда психологичка узнала о её фобии? Всего полтора часа наедине с девчонкой побыла.
– «Телевизор – это первый шаг к социализации», – процитировал мысленно.
Тьфу! И как это сделать за пару дней? Тем более, я с утра до вечера на работе пропадаю.
– Машуль? Как тебе Нина Олеговна? – начинаю нейтрально.
Девушка жмётся, не зная, что ответить.
– Не страшная? – подсказываю.
Мотает головой.
– Она придёт послезавтра. Ещё с тобой поговорит. А пока дала нам двоим ответственное задание. – «В некоторых моментах как ребёнок» вспоминаю слова психологички. – Я взял на себя ответственность за тебя и обещал приспособить к новой жизни. Если у меня не получится, то тебя от меня переселят. Поэтому нам надо вдвоём постараться, чтобы этого не произошло. Мы вроде уживаемся друг с другом. Верно?
Маша испуганно кивает.
– Тогда приступим к заданию от Нины Олеговны?
Снова кивок.
– Она сказала, чтобы ты посмотрела вместе со мной телевизор.
На лице Маши недоумение вперемежку со страхом.
– Это просто ящик с картинками. Чего ты боишься?
Маша хватает блокнот и пишет – «ГРЕХ!». Именно так, большими буквами и с восклицательным знаком.
– Ладно. И в чём этот грех заключается?
«Искушение», – появляется вторая надпись.
– А мы будем смотреть что-нибудь безобидное, – иду на уловку. – Например, про зверюшек разных. В чём здесь искушение. Очень познавательно, кстати. Ты видела жирафов или львов?
Маша нерешительно мотает головой. Теперь во взгляде не столько страх, сколько интерес.
– Отлично. Я сгоняю за вкусняшками и посмотрим вместе передачу.
Надо развить у девчонки рефлекс. Телевизор = удовольствие. Возможно, тогда она перестанет так категорично к нему относиться? И вообще, я же не заставляю её смотреть всякое провокационное кино…
В голове тут же соблазнительная картинка возникает. Интересно, Маша в курсе, как у мужчины с женщиной отношения выстраиваются? В смысле, у мужа с женой? Чёрт, эта мысль будоражит, не давая ни на что переключиться. Печенье беру на автомате.
С другой бабой у нас, возможно, отношения уже бы в горизонтальную плоскость перетекли, а тут…
Господи, дай мне выдержки.
Ну вот, я уже и молиться начал.
