Текст книги "Я заберу твою любовь (СИ)"

Автор книги: Дарья Золотницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Владислав

К приходу феи тщательно готовлюсь. Кухарка по моему приказу делает ужин, горничная расставляет свечи. Потом прислугу из дома выгоняю и говорю, чтобы только через пару дней приходили. Если Юля рассчитывает утром уйти, то глубоко ошибается. Я слишком долго её ждал, чтобы так быстро отпустить.

Что же, мой маленький строптивый ангел, ты теперь принадлежишь мне. Улыбка трогает мои губы. И тут раздаётся стук в дверь. Охрану я предупредил, чтобы Юлю пропустили, как только она приедет.

Открываю и на несколько секунд замираю, сглатывая тугой комок, образовавшийся в горле. Моя фея прекрасна. Она кидает на меня злой взгляд, но тут же глаза опускает. Хмыкаю. Неужели моя маленькая провокация удалась?

– Проходи. И да, я подумал, что нам стоит перейти на «ты».

Юля делает решительный шаг в дом, разувается и тут же скидывает манто. Взрыв у меня в голове. Жадно пожираю её глазами. Само совершенство.

– Приступай, – безжизненным тоном произносит она, а у меня перед глазами темнеет.

Юля считает, что я к ней, как к шлюхе отношусь?

– Пойдём, – бросаю сухо и иду в гостиную. Там уже стол накрыт.

– Решил трахнуть меня красиво? – Юлины губы трогает ядовитая ухмылка. – Мне на стол ложиться вместо десерта или основного блюда?

Её голос дрожит от злости и обиды.

– На твоём месте я бы прикусил язык, – говорю с мнимым спокойствием.

– Радуйся, что ты не на моём месте и тебе не приходится чувствовать себя последней швалью, – Юля сжимает кулаки. – Это мерзко, знаешь ли, – добавляет.

Прожигаю её взглядом и делаю резкий шаг, останавливаясь в паре сантиметров. Она стоит, опустив голову. Не хочет мне в глаза смотреть.

– В договоре есть пункт о том, что каждый из нас обязуется вести себя корректно и не унижать другого на публике, – её голос ломается.

– Есть такой пункт, – от близости ангела моё дыхание сбивается. Её запах одуряет, а вид просто лишает рассудка.

– И что же? Великий и ужасный Громов не считает нужным соблюдать этот пункт? – хрипит она. Понимаю, что Юля начинает плакать. – Я бы всё равно пришла. Ты это прекрасно знал.

– Чем я тебя унизил? – интересуюсь.

– А ты считаешь, что поездка через два города в таком виде – это нормально? Меня могли изнасиловать, ограбить и убить! У меня маленькая дочь!

И тут Юля вскидывает лицо. По её щекам катятся слёзы.

– Я приставил к тебе охрану, но надеялся, что у тебя хватит благоразумия приехать на такси, – говорю правду частично. Сейчас не ощущаю удовлетворения от своей победы. Мало того! Чувствую себя законченным ублюдком. Впервые. И это неприятно.

– Ты прекрасно знал, что у меня нет возможности оплатить такси. Я в этом уверенна. Ты сделал это специально.

Чёрт!

Слёзы катятся по её щекам сильнее с каждой секундой. У меня ощущение, что на моей шее удавка, и она затягивается, лишая кислорода. Резко выдыхаю, бережно беру девушку за подбородок и начинаю сцеловывать солёные дорожки. Юля замирает от моих действий и как-то сжимается вся.

– Прости, – выдыхаю. Бл*ть, ни у кого раньше прощения не просил. Никогда! Даже у родителей. Что эта женщина со мной делает?

Она молчит, а потом громко всхлипывает.

Бережно прижимаю хрупкую фигурку к себе, ощущая, как Юля дрожит всем телом. Замёрзла или боится меня?

– Мой ангел, – шепчу и припадаю к её губам. Юля не сопротивляется, обмякая в моих руках, но и не отвечает. Она сейчас напоминает безвольную куклу.

Рычу от злости. Только не пойму на себя или на неё больше злюсь. Внутри буквально клокочет. Её покорность бесит и подстёгивает на безрассудства.

– Мне должно нравится, – шепчу ей на ухо. – Помнишь?

Она распахивает глаза, убивая меня взглядом. И я снова её целую. Мягко, нежно, медленно. Обвожу кончиком языка чувственные губы, неторопливо играю с её языком. Она откликается, но отдачи по-прежнему нет. И это бесит, пробуждая во мне чертей.

– Пойдём, – увлекаю ей за собой в гостиную.

Огонь в камине бодро потрескивает, наполняя помещение мягким светом.

– Садись. У меня тоже, как видишь, камин есть, – криво улыбаюсь.

Юля опускается на мягкую шкуру и подбирает ноги к груди, обхватывая себя за колени. А я приношу два бокала с вином. Надо помочь ей расслабиться. Чувствую себя чуть ли не насильником. Хотя на что я надеялся? Что эта строптивая женщина упадёт в мои объятия? Что она раньше соблюдала рамки приличия и прогоняла меня только потому, что так было надо? Наверное…

Я привык, что женщины стелятся передо мной. Я для них лакомый кусок. Возможно, в глубине души я просто не верил Юле. Считал, что контракт всё изменит? Она поймёт, что больше не надо ломаться и строить из себя приличную? Да, отчасти так и думал.

Но увидев сегодня выражение её лица, почувствовал себя настоящей мразью. Хотя отступать я всё равно не планировал. Поздно. Слишком многое я сделал, чтобы эта женщина оказалась в моих объятиях.

Юля от вина не отказывается. Залпом опрокидывает в себя бокал и просит ещё. Хмыкаю и приношу сразу бутылку. Следом отправляются ещё два бокала, и девушка тут же хмелеет. Тут же понимаю, что она была голодная. К блюду с канапе она так и не притрагивается.

– Поешь, – протягиваю ей шпажку с красной рыбой.

Она безропотно отправляет кусочек в рот и устремляет взгляд на огонь.

– Слушай, Громов, – тянет.

– Просто Влад.

– Хорошо. Просто Влад, давай уже с этим покончим? Трахни меня, и я пойду домой.

Неожиданно Юля поворачивается ко мне, убирает в сторону посуду, а затем ложится на шкуру, широко разводя ноги.

– Смелее, – холодно подбадривает. – Поймёшь, что у меня там всё точно такое же, как у других.

Сжимаю зубы и резко вскакиваю на ноги. В паху такие прострелы, что искры из глаз вышибает. Подбираю с пола её манто и накрываю фею, которая сейчас больше демоницу напоминает.

– Ну уж нет, – откидывает она шубку в сторону, а затем встаёт и пошатываясь приближается ко мне. – Хватает за ворот рубашки и ведёт к креслу, толкая меня в него.

Я молча подчиняюсь.

Глава 14

Юлия

К моменту, когда доезжаю до дома Громова, уже дохожу до точки кипения. Во мне всё бурлит и клокочет, требуя выхода. Как же! Он оговорил пункт о том, что никакого прилюдного унижения с обеих сторон. А сам? Как это назвать, если не унижением? Даже водитель странно всю дорогу косится, периодически хмыкает в усы, но слава богу, молчит. И лучше, если он меня за шлюху принял, а побрякушку на запястье и шубку за подделки. В ином случае и до лесочка можно проехаться, да там и остаться на веки вечные.

Я сжимаю руки в кулаки, ощущая, что силы постепенно покидают меня. С каждым шагом по чуть заснеженной дорожке становится всё гадостнее. Охранники, сопровождающие до дверей, сохраняют невозмутимый вид. Ждут, когда барин откроет и тут же уходят.

Не хочется оттягивать момент своего падения, поэтому тут же шубу скидываю и прямо говорю Громову, что готова. Вижу по выражению лица, что мужчине такая прямота не нравится. А чего он, собственно, ждал от меня? Что упаду в его объятия с воплями радости и буду воодушевлённо постанывать, пока он будет меня трахать?

Неприятный разговор окончательно выбивает меня из колеи, и уже невмоготу сдерживать злые слёзы, которые со жжением рвутся наружу. И тут Громов ведёт себя неожиданно. Он нежен. Сцеловывает каждую слезинку, ласкает пальцами овал лица, но моего положения это не меняет. Я просто дорогая шлюха, продавшаяся в обмен на услугу.

В гостиной ждёт романтический ужин. Едва удаётся сдержать усмешку. Романтики ему захотелось? И как он себе это представляет? Выдаю всё, что в этот момент на языке крутится.

Громов каменеет. Сжимает кулаки, раздувает ноздри, в глазах сверкает раздражение. Красивый мужик, тут мне возразить нечего. Но и гнилой насквозь, и это полностью нивелирует достоинства внешности. Сегодня он оделся без пафоса. Обычная чёрная рубашка и брюки. Ворот соблазнительно расстёгнут, рукава подкатаны. Хорош, но меня это совершенно не трогает. Мерзко от одной мысли, что придётся ноги перед ним раздвинуть. Сама ситуация дикая и отвратительная.

Эмоциональный разлад приводит к тому, что я банально пытаюсь напиться, чтобы не было остроты ощущений от предстоящей близости. Но отчего Громов идёт на попятную? Добивался ведь именно этого. В чём проблема? Вот она я – бери. Но ни один контракт не заставит меня испытывать искреннее желание, да и вообще что-либо положительное к этому человеку.

Там написано, что ему должно нравится и приносить удовольствие то, чем мы будем заниматься? Никаких истерик с моей стороны и беспрекословное выполнение любого каприза. Что же…

Оттесняю его к креслу, подстёгиваемая алкоголем в крови. Главное, сейчас сделать этот шаг, переступить черту. Возможно, тогда будет легче?

Толкаю его, и он подчиняется, выжидающе глядя на меня. А я медленно отстёгиваю чулки от пояса. И не потому, что желаю сделать это томно и красиво, нет. Просто пальцы не слушаются. Громов наблюдает. Наконец, справившись с последней застёжкой, стягиваю тонкие чулочки и начинаю привязывать его запястья к подлокотникам. Стараюсь сделать это туго, чтобы он не смог сбежать. Мне надоело то, что он оттягивает момент. Сейчас сама всё сделаю и поеду домой.

Дыхание мужчины учащается, а потом сбивается, когда я тянусь к его ремню. Мешает рубашка, поэтому расстёгиваю её и отодвигаю, оголяя накаченный торс. Громов за собой следит. Неожиданно возникает желание потрогать пресс. Списываю его на алкоголь. Уже протягиваю руку, но в последний момент отдёргиваю, возвращаясь к брюкам.

Ремень поддаётся сразу, затем молния… и я утыкаюсь взглядом в довольно внушительный агрегат. Даже сглатываю невольно. В горле внезапно пересыхает. И как мне с этим справляться, если я сама не возбуждена? Будет же больно. А и плевать.

Перекидываю ногу через него и начинаю опускать бёдра.

– Юля, – хрипло. Замираю. – Поцелуй меня, – в приказном тоне.

Подчиняюсь, ведь я должна. Любая прихоть… Надеюсь только, что он не извращенец.

Горячий язык врывается ко мне в рот, и я начинаю задыхаться. Громов дёргается в попытке освободить руки, но привязала я его крепко.

– Развяжи, – приказ мне в губы.

Качаю головой, отодвигаю край трусиков и резко сажусь на него. В глазах тут же темнеет. Я стону от боли, но довожу дело до конца и замираю.

– Ну как? – усмехаюсь, глядя ему прямо в глаза. – Ощущается эксклюзив?

Мужчина издаёт рык и каким-то чудом разрывает одну из повязок. Тут же освобождает другую руку, поднимает меня с себя, встаёт и дёргает за собой. Чувствую, что игры и его терпение кончилось. Одним махом он отправляет половину посуды на пол, укладывает меня на стол и рывком разводит колени.

– Значит, основное блюдо, – издаю усмешку, стараясь скрыть за ней страх. Между ног саднит и ноет. У меня уже давно не было близости с мужчиной, и это резкое проникновение сделало своё дело.

В следующую секунду с меня слетают трусики, и горячие губы приникают к лону. Невольно выгибаюсь от контраста, но не издаю ни звука. Громов медленно обводит языком клитор, поднимает голову и смотрит на меня.

– Зачем? – интересуется хрипло.

Я закусываю губу.

– Тебе же больно, маленькая.

От того, насколько ласково это звучит, по щеке непроизвольно скатывается слезинка.

– Ты мой ангел, – шепчет, и снова проводит горячим языком по клитору. – Я люблю тебя, – срывается тихое признание с его губ.

– Это не любовь, – втягиваю воздух, когда язык погружается в меня. – Это жажда обладания.

Господи, что он делает? Я надеялась, что алкоголь притупит неприятные ощущения, но не думала, что он обострит приятные. Рома никогда так меня не ласкал. От невольного сравнения и злости на саму себя, сжимаюсь.

– Тш-ш-ш, – горячее дыхание обдаёт лоно. Как же это всё неправильно, грязно, стыдно и…

– М-м-м, – стону, ощущая сладкий спазм внизу живота.

Я готова провалиться сквозь землю, дать себе отрезвляющую пощёчину, но только замираю, понимая, что проиграла себе же.

Нет, Громов не победил, это я позорно капитулировала. Вернее, моё тело. Порочность картины перед глазами просто зашкаливает. Влад поднимает потемневший взгляд и чувственно ведёт языком по складочкам.

– Смотри на меня, – звучит мягкий приказ, когда я пытаюсь закрыть глаза, чтобы не видеть этого. – Юля!

Распахиваю глаза и тону. Меня утягивает в тёмную бездну, где обитают самые настоящие чудовища. Задыхаюсь, пытаюсь выплыть на поверхность, глотнуть хоть немного воздуха, но не получается.

– Мой ангел, – шёпот на грани слышимости.

И когда я готова выгнуться в экстазе, Влад рывком подтаскивает мои бёдра, поддерживая под ягодицы, и медленно заполняет меня собой. Осторожно, по сантиметру. И снова в глазах темнеет, но теперь от удовольствия. Как же я себя презираю!

Всхлипываю от противоречивости чувств, а затем мой рот снова попадает в плен. Язык вторит движениям снизу, и это настолько порочно, что мне хватает всего нескольких толчков, чтобы достигнуть пика.

Хватаюсь за твёрдые плечи, пытаясь не кричать. Чёрт бы подрал этого мерзавца!

Когда всплеск удовольствия сходит на «нет», осознание произошедшего с удвоенной силой бьёт по голове. Пытаюсь высвободиться, чтобы сбежать. Куда-нибудь. Да хоть в ванную. Но Громов не отпускает. Он не насытился. И ещё минут десять в комнате раздаются влажные шлепки, а потом его грудной стон.

– Ты… – выдыхаю. – Мы не предохранялись! – нахожусь на грани истерики.

Глава 15

Владислав

Я специально не прописывал пункт в контракте про предохранение. Оставил себе лазейку. Но Юля ведь могла позаботиться об этом и сама. Почему не приняла таблетки или ещё чего? Она смотрит на меня с такой паникой в глазах, что становится неприятно. Я ведь думал о детях от неё…

– Ты не приняла таблетки? – приподнимаю бровь, играя роль.

– Нет, – выдыхает она. – Мне надо в аптеку! – вырывается из моих рук, соскальзывает со стола и судорожно начинает метаться по комнате.

– Успокойся! – ловлю её и прижимаю к себе, фиксируя запястья. – Сходи в душ. Завтра съездим.

Она затихает, а потом начинает трепыхаться.

– Я поеду домой! Вызови мне машину!

– Нет, – говорю сухо. – Завтра.

– Но…

– Никаких «но». Я сказал – завтра.

Юля вздыхает, но подчиняется. Веду её на второй этаж в свою спальню.

– Держи, – протягиваю рубашку. – Ванная, – указываю на кабину, встроенную в угол спальни.

– Но она прозрачная, – мнётся девушка. – Я хотела бы уединиться.

– Нет, – отрезаю.

Вообще-то, стекло можно сделать матовым одним нажатием кнопки, но я хочу насладиться видом.

Юля беспомощно смотрит на меня, поджимает губы, но безропотно идёт в кабинку. Скидывает бельё, включает воду и становится под упругие струи. Чёрт! Я ведь только что разрядку получил, а хочу её так, что скулы сводит.

Быстро скидываю с себя одежду и захожу к ней.

– Влад, – слабый протест срывается с её губ, когда я обнимаю своего ангела.

Скольжу пальцами по животу, по аппетитной груди, целую в плечо. Она не шевелится. Только дышит прерывисто. Не выдерживаю.

– Юля! Да повернись ты ко мне! Я же всё для тебя сделаю!

– И что потребуешь взамен?! – Юля поворачивается и с вызовом смотрит прямо в глаза. – Душу продать? Ведь тело ты уже получил.

– Зачем ты так… Я полюбил тебя ещё тогда – в переулке.

– Так не бывает. Ты болен, Влад!

Сжимаю кулаки и веду по её скуле костяшками.

– Это судьба.

– Ты разрушил мою жизнь. Бесцеремонно влез в неё, считая, что тебе всё дозволено. Я была счастлива, мы с мужем думали о втором ребёнке!

– С этим бесхребетным слизнем? – шиплю. – Он даже бороться за тебя не стал. Просто решил спиться. Чего ты в него так вцепилась?

– А ты лучше? Эгоист…

Она хочет ещё что-то добавить, но я хватаю её за волосы и впиваюсь в припухшие губы.

– Ты передумаешь, – шепчу.

Девушка обмякает в моих руках и начинает оседать.

– Юль? – подхватываю её, выношу из ванной и укладываю на кровать. – Когда ты ела?

– Утром, – шепчет она, сворачиваясь в клубочек.

Матерюсь, наматываю на бёдра полотенце и спускаюсь за едой. Набираю на поднос корзиночек с паштетом, сырную и мясную нарезку, фрукты и сок. Юлю застаю в той же позе. Она безразлично смотрит в стену, даже не потрудившись укрыться или взять полотенце.

– Поешь.

Хватаю свой махровый халат и укутываю в него дрожащую девушку.

– Юль, если ты сейчас же не поешь, я затолкаю еду в тебя силой.

– Только еду? – жёстко говорит она, но берёт корзиночку.

– Бл*ть! – срываюсь и выхожу из спальни.

Наматываю по дому несколько кругов, чтобы немного успокоиться. Залпом осушаю стакан виски и только после этого возвращаюсь в комнату.

Девушка спит, забравшись под одеяло. Поднос она отставила на тумбочку. С удовлетворением отмечаю, что поела Юля нормально. Ложусь рядом, осторожно обнимая эту строптивицу. Ничего, она поймёт и примет меня. Нужно только немного времени.

Проснувшись, понимаю, что просто не смогу оставить фею. Она такая милая, расслабленная сейчас. Ныряю рукой под халат, оглаживаю нежное бедро. Юля всхлипывает и бормочет что-то сквозь сон. Погружаю в неё пальцы, ловя такой кайф, что самому страшно. И тут её тело напрягается. Проснулась.

Хмыкаю и начинаю мягко с ней играть, массируя чувствительные точки.

– Расслабься, – шепчу в затылок. – У нас год. Ты собираешься всё это время артачится и противоборствовать? Просто получай удовольствия и новые ощущения. Не думай ни о чём, живи моментом.

– Как ты не понимаешь? – хрипло отзывается фея и тут же замолкает.

Да, я добрался до попки, моя девочка. Тебя так уже ласкали?

– Влад, прошу, не надо.

– Ты что, – голос срывается от возбуждения, – у тебя не было такого секса?

– Нет, – едва слышно выдавливает Юля.

И меня накрывает. Просто башню сносит.

– Но ты же понимаешь, что теперь будет?

– Не надо, – повторяет она, пытаясь отодвинуться. – Я боюсь, – выдавливает признание.

Отступаю. Но в голове теперь сидит эта заноза, которая не даст мне ни о чём думать, пока я не попробую свою девочку там. Не стану у неё первым.

– Хорошо, – успокаивающе целую в шею, затем в плечо. – Я понимаю, что для этого нужен настрой.

Юля немного расслабляется, и в этот момент я плавно толкаюсь в лоно. Она охает, а затем протяжно стонет.

– Больно? – обеспокоенно интересуюсь.

– Нет, – тихо.

Но чёрт бы подрал эту женщину, как я не стараюсь, разрядки она не получает. Чувствую внутренний блок. Это бесит, просто наизнанку выворачивает!

Снова кончаю в неё. Ты станешь моей, строптивый ангел. И ребёнка мне родишь. Не отпущу!

Только собираюсь позвать Юлю к завтраку, раздаётся звонок мобильного. Ничего срочного, но мне он на руку.

– Я должен уехать, – говорю, когда Юля поднимается.

– Вызови мне машину, пожалуйста, – тихо просит она.

– Ты дождёшься меня здесь. Таблетки я куплю, – бросаю на ходу, вытаскивая костюм и быстро одеваясь.

– Но…

– Сходи позавтракай. И без «но».

Глава 16

Юлия

Влад уезжает, а я спускаюсь на кухню, нахожу кофемашину и завариваю себе чашечку капучино. Неспешно завтракаю, потом слоняюсь по дому, осматривая интерьер. На душе кошки скребут. Мысли всё время вокруг незапланированных детей крутятся. Если я забеременею от Громова, то, мне кажется, умру.

Поднимаюсь обратно в спальню и долго стою под горячим душем. Ногтями кожу до скрипа выскабливаю и всё равно кажется, что грязной остаюсь. Звоню маме, говорю, что со мной всё в порядке и я задержусь.

– Ты как, Юль? – в голосе родительницы беспокойство.

– Нормально, – удаётся даже смешок выдавить.

И снова брожу по дому, долго стою на втором этаже перед большим панорамным окном, глядя на заснеженный сад. По периметру снуёт охрана. Я нахожусь в золотой клетке, и надо бы смириться со своим положением, но никак не получается.

Зачем Громову такой огромный дом, он ведь только подчёркивает одиночество? Здесь дорого, изыскано, но холодно и неуютно.

– Такой же бездушный как твой хозяин, – издаю горький смешок, проводя пальцами по стене.

Громова всё нет. Часы показывают три. Я уже и пообедала, попсиховала, снова выпила кофе, обдумала план своего дальнейшего поведения. Если этот мужчина думает, что победил, то он глубоко ошибается. Вспомнила слова Гали о том, что нужно пользоваться положением и решила прибегнуть к её совету. Но не наслаждаться этими отношениями, о нет! Я задумала обеспечить дочери хорошее будущее. Громов небеден, и сам сказал, что выполнит любой мой каприз. Что же, так тому и быть.

Влад приезжает только к пяти вечера. Я издёргалась к этому времени основательно. Видеть его не хочется, всё дело в таблетках.

– Купил? – без приветствий встречаю его в коридоре.

Он хмурится, но достаёт из кармана две пачки и протягивает мне.

– Вот эти, – указывает на синюю. – Принимать разово. А эти, – теперь отдаёт мне розовую упаковку, – ежедневно.

Я тут же хватаю одну из коробочек и бегу на кухню. Закидываю в себя таблетку и делаю несколько судорожных глотков воды.

– Теперь мне можно поехать домой? Дочка соскучилась, – добавляю.

Влад долго смотрит на меня, а потом кивает, и я издаю облегчённый вздох.

– Я отвезу, – произносит холодно.

Быстро собираюсь, накидываю шубку и, не дожидаясь приглашения, выхожу на улицу. Мнимая свобода. Клетка осталась за спиной, но все понимают, что это лишь иллюзия.

До Химок едем в полной тишине, и меня это радует. Разговаривать с Громовым не хочется. Всю дорогу даже взглядов в его сторону избегаю. А вот на себе периодически ловлю.

– Возьми на работе отпуск на неделю, – нарушает тишину он, когда мы подъезжаем к моему дому.

– Будешь трахать без перерыва? – вырывается у меня.

Мужчина морщится.

– Мы летим на море, – отвечает скупо. – Тебе нужно набраться сил после бессменного дежурства возле кровати мужа.

– Как он? – впервые за поездку смотрю прямо Владу в глаза.

– Готовят к операции, – отвечает он нехотя. Видно, что мужчину злит мой вопрос.

– Мне не нужны моря. Разреши проведать его. Я помню, что прописано в контракте, но…

– Нет, – грубо обрывает меня Громов. – По условиям ты не видишь его всё время лечения. Звонить можешь, но на свидания ходить я запрещаю.

Внутри у меня всё клокочет, того и гляди, взорвётся. Я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем снова заговорить. Невероятным чудом мне удаётся взять эмоции под контроль.

– Когда летим? – сухо интересуюсь.

– Через три дня. Мне надо уладить дела.

– На это время я свободна?

– Абсолютно, – кидает Влад, и я выхожу.

Краем глаза замечаю, как мужчина в последний момент дёргается, но потом замирает, до побелевших костяшек сжимая руль. Хотел поцеловать на прощание? Сгладить то мерзкое чувство, которое душит меня с момента подписания контракта? Надеюсь, он понимает, что у него не получится. И морем исправить ситуацию тоже.

Дома быстро переодеваюсь и бегу в аптеку. Я не верю Владу. Терзает меня какое-то нехорошее предчувствие. Там покупаю идентичный набор противозачаточных, и дома выпиваю ещё одну таблетку. А розовую пачку кладу в сумочку. Упаковки, которые вручил мне Громов, отправляются в мусорное ведро.

Затем рассказываю маме о поездке.

– Мне на работе дали десять дней отпуска в связи с переездом, – говорю тихо. – Завтра начнём перевозить вещи. Думаю, за три дня справимся. А потом придётся лететь.

– Дочка, – мама тяжело вздыхает. – Я воспитывала из тебя правильную девочку и всегда гордилась тем, какой ты выросла. Преданной, любящей, настоящей. Но сейчас… я вижу, как тебе тяжело. Как приходится переступать через свои принципы. Не знаю уж, что там прописано в этом контракте, – мама снова вздыхает. – Но ты не угнетай себя. У тебя ведь выбора, по сути, не было. Да и не обижает тебя этот мужчина? – она вопросительно смотрит на меня и, дождавшись подтверждения, продолжает. – Громов богат, и ты его сильно зацепила. Может, лучше воспользоваться этим? Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но вдруг, если ты перестанешь с ним воевать, отношения ваши наладятся? Вдруг Влад откроется тебе с неожиданной стороны, и ты станешь относиться к нему по-другому?

– Мам! – пытаюсь свернуть неприятный разговор.

– Юленька, ну ведь Рома стал… – она запинается. – Изменился твой муж не в лучшую сторону. Зачем губить себя? Ты сделала для него всё, что только могла. Даже больше. Практически совершила невозможное. Он угробился по собственной глупости, не думая о дочке и о тебе, когда пьяным за руль садился. А ты всё коришь себя. Я же вижу. Ну, в чём ты виновата, а? Перед Ромой не лицемерила, не обманывала его. Он сам навыдумывал всякого… Тебе самой-то не обидно было слушать в свой адрес такие слова, какие он позволял себе? Ведь я за эти три месяца наслушалась достаточно. Ты недостойна такого мужа. Неужели до сих пор любишь?

– Не знаю, – тихо отвечаю.

– Чувство вины ни к чему хорошему не приведёт, моя девочка, – мама ласково гладит меня по голове. – Просто присмотрись к Владу. Дай этому мужчине шанс. Вдруг это судьба, м? А если увидишь, что у вас не клеится, так и уйдёшь тогда. Не терзайся, не выедай себя.

– Позволит ли он мне уйти? – тяжело вздыхаю, чувствуя спазм в животе. Таблетка начала действовать.

– А об этом ты подумаешь завтра, – улыбается мама. – Помнишь Скарлетт?

И впервые я вымученно улыбаюсь.