Текст книги "Любовь с остановками (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Она тоже это понимает и тихонько и довольно вздыхает.
– Знаешь, – говорит после небольшой паузы, – у меня совсем немного опыта в отношениях. Я не думаю, что будет просто, но... мы же попробуем?
– У меня его много, но… он совершенно бесполезен с тобой, – хмыкаю, – Мы очень попробуем. И хорошо, что ты позвонила, а то пришлось бы вызывать тебя завтра в кабинет… Отчитывать.
Смешок. А потом нежно-провокационное:
– Тогда я в следующий раз накосячу и… звонить не буду. Очень уж хочется оказаться у тебя в кабинете.
В область паха ощутимо дергает, но я только смеюсь.
– Я завтра целый день в разъездах, но буду к пяти.
– Я не опоздаю.
Полеты во сне и наяву
Света
Артем приеду вовремя Зимин открывает мне дверь, и я соскальзываю в прохладное нутро машины, ужасно нервничая.
Когда мы встретились с ним в ночном клубе всё выглядело проще – я не собиралась задерживаться в его жизни дольше чем на одну ночь, а значит могла позволить себе любое безумство.
Когда мы ходили в театр, все было сложнее, но вполне выносимо – мы вроде как присматривались друг к другу… снова, еще не определившись со статусом.
Когда мы разговаривали по телефону, было совсем легко – я просто представляла себя пилотом, который запрашивает полосу для посадки.
Но сегодня от смеси предвкушения не только вечера, но и ночи, желания, непонимания – как это будет и вдруг по каким-то причинам не будет ничего – от опасения, что наш разговор про отношения мне померещился, и от того, что он выглядит уж слишком сексуально и ярко в простой футболке и джинсах, кружится голова и дрожат пальцы.
А когда Артем наклоняется и осторожно, почти вопросительно прикасается губами к моим губам, пальцы начинают дрожать даже на ногах.
Мы вливаемся в поток машин – пока еще не слишком плотный – и я уточняю:
– Ты же не скажешь, что мы будем делать?
– Не-а.
Ехать, как выясняется, минут сорок, из которых большую часть времени мы заняты тем, что тяжело дышим в сторону друг друга. Я стараюсь не ерзать, но не очень-то получается – его близость, запах, взгляды, прохладная кожа сидений отдается пульсацией в моих венах, а по позвоночнику бегут мурашки и задевают совсем уж интимные нервные окончания.
Чуть легче становится, когда мы подъезжаем к огромному зданию и Артем спрашивает c определенной долей лукавства:
– С какой скоростью взлетают самолеты?
– От двухсот двадцати до двухсот восьмидесяти… – я слегка торможу. И от вопроса и от того, что блондин, помогая мне выйти из машины, прижимает меня к себе.
– Тогда тебе будет привычно, – подмигивает и тащит в ангар.
Я сглатываю, когда вижу огромную светящуюся хреновину посреди нарисованного космоса.
– Аэротруба? Серьезно?
– Ну ты же не боишься летать? – смеется Артем удиви меня качественно Зимин.
Я, конечно, не боюсь летать. На самолетах.
Но вот этот поток воздуха, дующий, по словам инструктора, со скоростью двести восемьдесят километров в час, имеет с самолетом столько же общего, сколько Зимин с моим бывшим мужем.
В небольшой раздевалке я натягиваю футболку, лосины и кроссовки, которые взяла с собой, а потом – специальный оранжево-желтый комбинезон. И с некоторой опаской выхожу.
Артем тоже в комбинезоне. И я выбываю из рядов поклонниц вселенной Марвел раз и навсегда, потому что тот, кого я вижу перед собой, намного круче супер-героев.
– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, карамелька, то комбинезон снизу разорвет, – выдыхает он мне в лицо, и, пока я краснею и пытаюсь понять, нравится ли мне это прозвище, проверяет застежки.
Проверяет так, что скоро разорвет меня.
С нами уже провели инструктаж. Точнее – со мной. Артем здесь не в первый раз и получает удовольствие от моей нервозности и идиотских вопросов.
– А когда меня швырнет на трубу, она не разобьется?
– А щеки не лопнут?
– А я точно смогу дышать?
Инструктор еще раз проговаривает важные моменты – что там есть ограничительная сетка, что они будут рядом, что если что-то не так, то надо подать условный знак, и он сам запустит меня внутрь, а мне, самое главное, резко не дергаться. Потому что каждое движение играет роль – чуть приподнимешь голову и уже несешься вниз, поведешь рукой – закружит словно вихрем.
А потом Артем подпихивает меня к входному отверстию.
– Готова?
– Нет, – бурчу, но он только смеется. Помогает с берушами, застегивает шлем и чмокает в нос.
Естественно, я забываю все инструкции, как только оказываюсь в плену огромного пропеллера. Голова становится пустой, в ушах, несмотря на беруши, ревет, а первое внутреннее «ах» сменяется на «аа-а», когда меня резко раскручивает и переворачивает вверх тормашками.
Я паникую и «аттракцион» ненадолго останавливают.
А потом меня снова запускают в полет.
Теперь я уже готова… чуть-чуть. Стараюсь максимально расслабить тело, приподнять голову и если и шевелить руками и ногами, то очень мягко, только лишь сгибая в локтях и коленях.
И меня захлестывает дикий восторг. Вместо крови – чистый адреналин, в легких – распирающий шар, а в голове – истерический вопль «я лечу-у»! А когда ко мне после первых почти удачных разворотов и смены высоты «добавляют» Артема полетай со мной во сне и наяву Зимина, возможность разделить с ним это удовольствие наполняет каждую клеточку эйфорией.
Из трубы я не выхожу – почти выползаю на подкашивающихся ногах. Срываю шлем, беруши и тут же попадаю в объятия смеющегося блондинчика.
– Я беспокоился, что с твоей профессией ты точно пробовала что-то подобное, ну, с парашютом там прыгала…
Организм настолько ошеломлен, что выжил, и так явно требует немедленно «размножаться», раз ему дали еще пожить, что я не отвечаю – просто целую. И получаю в ответ такой крышесносящий поцелуй, что забываю про инструкторов и клиентов, пришедших на следующий сеанс.
Мы переодеваемся и выходим на улицу, держась за руки.
– Здесь недалеко есть кафе с хорошей домашней кухней, – говорит Артем.
– К черту кафе. Твой дом тоже недалеко, – говорю осипшим голосом.
Краем глаза я вижу, как он сглатывает, и сама дергаю ручку двери.
Мужчина вдавливает педаль газа, стараясь не смотреть на меня, но я подобного удовольствия себя не лишаю. Любуюсь его руками, надежно держащими руль, красивым профилем, чуть взлохмаченными волосами и тем, как уверенно он сообщает кому-то по телефону, что занят и… да, завтра тоже будет занят. А потом звонит в ресторан и заказывает доставку еды.
Мы бы доехали до дома, если бы мне не пришло в голову спросить:
– Слушай, а почему ты назвал меня карамелькой? Из-за цвета комбинезона?
– Нет. Из-за твоего вкуса…
До меня не сразу доходит, о чем он. А когда доходит, перед глазами появляется воспоминание о его голове между моих раскинутых ног.
В трусиках и так влажно после поцелуя, а тут становится совсем плохо… или хорошо. Я глухо стону, прикусываю костяшки пальцев, и же слышу хриплое ругательство. Артем я больше не могу Зимин выкручивает руль и куда-то сворачивает.
В Москве невозможно найти незанятой площади, но он справляется. Через несколько минут машина утыкается в глухую стену, а мужчина одним движением пересаживает меня к себе на колени, и пока я задираю юбку, чтобы прижаться к его стояку изнывающей промежностью, впивается мне в рот.
Оно отодвигает мои трусики в сторону – как хорошо, что я в чулках! – и прихватывает мочку уха, длинным движением проводя мне между ног. Звук расстегнутой ширинки и шелест фольги воспринимается музыкальным фоном, тяжелое дыхание и трение его члена о влажные складочки идет крещендо, мой громкий стон, когда я, наконец, насаживаюсь на разбухшую головку, звучит кульминацией арии, посвященной спонтанному сексу…
Артем вцепляется в меня пальцами и начинает насаживать на себя, одновременно подкидывая бедра и вгрызаясь мне в грудь через ткань рубашки и бюстгальтера. Мы ограничены пространством машины, руль болезненно вдавливается мне в поясницу, нам неудобно и на краю сознания постоянно мелькает понимание, что нас, вообще-то, могут в любой момент застукать, особенно когда я несколько раз, выгнувшись, давлю на клаксон… но все эти мысли сносит волной нереального удовольствия.
Никто не сдерживается и потому кончаем мы быстро.
И очень остро.
Внутри взрываются петарды, я кричу, изгибаюсь… и обмякаю, уверенная, что двигаться никогда больше не смогу.
Меня еще потряхивает, когда Артем снова приподнимает меня за бедра, снимая с себя и перемещает чуть выше. А я утыкаюсь влажным лбом ему в плечо и тихонько соплю, улыбаясь и не веря, что мы… вот так.
И в то, что мне это безумно понравилось.
И в то, что это еще только начало вечера.
18+
Артем
Я заказал в интернете массажные свечи, попросил домработницу расставить везде живые цветы и постелить новые, черные простыни – уж очень хотелось посмотреть, как они будут контрастировать с её светлой кожей – а в холодильник поставил шампанское.
Я планировал полет, вкусный ужин и романтик при луне – а потом все остальное.
И вспоминаю об этом только тогда, когда муть в голове после сокрушительного оргазма в машине оседает, обостряя память, слух и зрение.
Света все еще распластана по мне, и я пользуюсь случаем и сжимаю её покрепче, утыкаюсь носом в волосы и втягиваю волнительный запах.
Моя.
Сумасшедшая.
И почему мы так долго сдерживались?
Хмыкаю на свой мысленный вопрос и получаю в ответ чуть сонное и недоуменное:
– Ты же сейчас не смеешься надо мной?
– Нет, я просто думаю, чего мы так долго ждали?
– Долго? – она тоже начинает хихикать, – Вообще-то с момента нашей первой встречи в лифте прошло чуть больше трех недель.
Правда что ли? А у меня ощущение, что карамелька со мной всю жизнь…
Чувствую себя таяющим фруктовым мороженым и с трудом включаю режим альфа-самца. Помогаю блондиночке перебраться на её кресло, жадно рассматриваю, как она пытается привести в порядок одежду – одна пуговица на рубашке все-таки оторвалась, а юбка так плотно сбита на бедрах, что вернуть её в обычное состояние почти не возможно – и завожу машину.
Домой мы приезжаем почти нормальные на вид. А общая помятость… так в конце рабочей недели в Москве по другому и не возможно выглядеть.
– Сколько времени у нас до того, как доставят еду? – на вид даже равнодушно спрашивает Света, когда мы заходим в квартиру.
– Около получаса…
– Отлично, тогда я не против перекусить.
Она подталкивает меня в сторону кресла и опускается передо мной на колени.
Я хочу возразить, что это не обязательно делать, что у меня в холодильнике – шампанское, и что я пи..ц какой романтичный чувак, но мой член и развратная карамелька другого мнения.
Первый радостно выпрыгивает из штанов, как только молния оказывается расстегнута, вторая смотрит с таким восторгом на первого, что я затыкаю сам себя.
Блондиночка берется за основание члена, проводит вдоль всей длины, плотно прижимая пальчики, а потом наклонется и лижет головку. И снова.
В её затуманившихся глазах, которые она поднимает на меня – похоть и вопрос.
– Как ты хочешь?
Медлю. Я не стесняюсь своих желаний, но не хочу напугать их силой.
– Как ты хочешь, Артё-ем? – повторяет и тянет мое имя, и снова проводит рукой по члену … Я не выдерживаю:
– Хочу, чтобы ты задрала юбку так, чтобы я видел твою задницу. Раздвинула колени и прогнулась в пояснице. Хочу, чтобы сосала головку. А потом широко открыла рот, расслабила горло и дала мне себя трахнуть.
Зрачки карамельки на мгновение заполняют всю радужку и снова сужаются. А её руки медленно и порочно поднимают серую ткань юбки, и так же медленно и порочно она широко расставляет ноги, опирается о кресло по бокам от моих бедер и прогибается. И я готов кончить только от этого зрелища, от ощущения горячего дыхания на члене, от того, как она медленно обводит языком головку и начинает её посасывать.
В моей жизни было много минетов, но этот, пожалуй, особенный. Я – обычный мужчиной, для которого вид женских губ, обернутых вокруг его члена – одно из самых классных зрелищ, а ощущение горячего рта доставляет удовольствие почти при любом уровне мастерства, но сейчас я ощущаю все настолько остро, что внизу уже тянет предвкушением скорого оргазма.
– Не закрывай глаза, – хриплю, и как зачарованный любуюсь созданной картинкой.
Любовался бы бесконечно, но не выдерживаю – слишком тягучее, сытное, яркое удовольствие. Тянусь к её голове и командую снова:
– Открой рот и расслабься.
Она подчиняется.
Она так доверчива, что мне сносит крышу.
Я обхватываю ее затылок и совсем не нежно начинаю вбиваться в горячий рот, сходя с ума от покорности карамельки, от того, что она не вырывается, что я вижу ниточку слюны, когда отстраняюсь и даю ей отдышаться, вижу, как извивается её попка, потому что моя девочка возбудилась от того, что доставляет мне удовольствие, чувствую членом ее гортанные стоны…
Естественно, долго я не могу продержаться. Не с ней.
Уже через минуту чувствую пульсацию и пытаюсь выйти, но Света удерживает меня на месте, и я кончаю ей в рот, шипя от охрененных ощущений, и обмякаю на кресле.
Карамелька осторожно высвобождает мой член, а потом делает то, от чего меня снова ведет, несмотря на сокрушительную кульминацию.
Собирает тонким пальчиком с опухших губ несколько белых капель и слизывает их.
– Вкусно. Так где там твое шампанское?
Хрипло смеюсь, поднимаюсь, ставлю ее на ноги и целую. А потом иду за шампанским. И за едой, которую привозят расторопные доставщики.
Кормлю Свету – мне нравится её кормить, даже вилку ей не даю – а после усаживаю её на стойку и возвращаю оргазмический долг. И долго нежу в ванной, полной пены и расслабленного себя. А потом несу, размякшую, сонную и голую, на кровать, зажигаю свечи и любуюсь ею на черных простынях, как и планировал.
– Закрой глаза.
Я беру одну из свечей.
Естественно, на этой фразе уже почти уснувшая карамелька распахивает веки и таращится на меня в удивлении.
Смеюсь.
– Закрывай.
Щурится подозрительно, но выполняет таки мою просьбу. А я пробегаюсь пальцами по совершенной коже и осторожно, предварительно опробовав на себе, капаю пахучим воском на живот.
Мышцы карамельки инстинктивно сокращаются и она вся застывает.
Добавляю несколько капель. И еще. А потом кладу ладонь на эти капли и размазываю по нежной коже.
Трение и тепло тела расплавляют массажный воск, превращая его в густое масло, которое я втираю сначала в живот, потов в ноги, руки, старательно обходя чувствительные зоны.
Света расслабляется все больше, у меня же начинает все сводить от напряжения, делая мою миссию почти невыносимой.
Я прохожусь массажными движениями по узким ступням, разминаю икры и прошу перевернуться. И тщательно и вдумчиво прорабатываю спину, шею, плечи, так что девушка начинает постанывать, даже не от сексуального, а физического удовольствия.
Бедра и круглые ягодицы я тоже не обхожу вниманием.
И довольно щурюсь, когда характер стонов меняется.
Ныряю пальцами в жаркую глубину и сам не могу сдержать стона, когда она раздвигает ноги и чуть приподнимает попку, давая мне больше доступа.
Я проталкиваю в нее пальца.
Внутри карамельки – горячо и мокро. Добавляю еще один палец и расширяю их, вожу по кругу, растягивая сладкую узость. А потом раскатываю презерватив по длине и медленно вхожу.
– Не раздвигай ноги и не сгибай их, – шепчу и прихватываю мочку уха, укладываясь на нее почти всем весом и аккуратно двигаясь поступательным движением. В такой позе невозможно войти на всю длину, но это компенсируется теснотой сжатых бедер, мягкостью ягодиц под моим животом и хриплыми звуками, которые издает Света, когда я чуть сильнее начинаю давить, впечатывая ее бедра в матрас.
Этот секс – чуть ленивый, спокойный и тягучий, как соленая карамель. Она и кончает тихо, долго содрогаясь подо мной и высасывая меня досуха сокращением мышц, добавляя еще большей яркости моей кульминацией.
А потом обмякает.
– Карамелька? – шепчу.
Но девушка не отвечает.
Спит.
Смеюсь про себя, осторожно выхожу из нее, снимаю презерватив и укрываю нас обоих простыней.
И тоже проваливаюсь в сон.
Воскресенье как оно есть
Света
Когда жизнь измеряется не часами, а оргазмами, воскресенье приходит быстро.
Я не помню, когда в последни раз так отдыхала. С простыми человеческими радостями – вкусная еда, сон, секс, дуракаваляние и просмотр классных сериалов. Хотя секс стоит поставить на первое место… и по количеству, и по качеству.
Артем никуда не отпущу без оргазма Зимин оказался еще и на удивление комфортен в быту. Может он просто скрывает свою сволочную натуру, но пока сам с удовольствием и вкусно готовит – я не то что бы не умею, но шедевров ждать не приходится.
Сам возвращает на место пару полок в ванной, которые мы нечаянно снесли, будучи слегка… не в себе. И надо сказать, что вид мужчины в домашних штанах с обнаженным роскошным торсом, да еще и держащего в руках дрель, провоцирует меня на очередной раунд.
И даже на пару часов оставляет меня в одиночестве, когда возникла необходимость поработать в домашнем кабинете.
Я, ценящая личное пространство и умеющая занять сама себя счастлива… аж полчаса.
Следующий же час бесцельно шатаюсь по квартире.
А потом понимаю, что жутко соскучилась. Прислушиваюсь, как он там шуршит в кабинете бумагами, варю кофе – исполинская кофемашина в ретро-стиле занимает почетное место на кухне – и, надев вместо его рубашки, которая стала мне уже родной, небольшой фартучек на голое тело, приоткрываю дверь к нему в кабинет.
– Кофе? – спрашиваю голосом актрисы, пришедшей на порно-кастинг.
– Отличная идея, я как раз заканчива… – поднимает голову от документов Артем.
Он действительно закончил. И кончил. И кофе мы попили тоже.
Немного позже.
Но в воскресенье днем я понимаю, что больше не могу – мне нужен перерыв от этого ощущения тотального удовольствия. Глотнуть воздуха, чтобы потом снова нырнуть на глубину. И почти умоляю:
– Надо заняться чем-то другим, а то завтра, вместо работы, я отправлюсь в клуб анонимных нимфоманок.
Артем хмыкает и проводит пальцами по моей обнаженной спине:
– Какую другую позу мы еще не пробовали?
– Маньяк, – качаю головой.
– Но согласись, приятный в общении маньяк?
Смеюсь.
Мы какое-то время вяло перебираем все московские воскресные возможности, и оба приходим к выводу, что, несмотря на почти двухсуточную активность, заняться спортом не мешает – мы оба не были в фитнес-клубе уже неделю. Правда выявляется и проблема – форма-то у меня-то есть с собой, а вот что касается повседневной одежды…
Артем ныряет в недра огромной и полупустой гардеробной – каждый раз, проходя мимо нее, я старательно не думаю, что места там хватит на двоих – и приносит мне чистые женские джинсы и новую футболку.
И прежде чем я начинаю шипеть, притягивает и чмокает в нос.
– Это от моей сестры осталось, еще с тех пор, когда она была еще не обременена семейными обстоятельствами.
– Ладно, живи, – бурчу. И надеваю почти пришедшуюся впору одежду.
Артем – тоже в джинсах и футболке – выглядит чуть ли не моим ровесником. Я понимаю, что у нас большая разница в возрасте, да и в положении – не в смысле даже богатства, а знаний, возможностей и того, что мы делаем, – но ни разу за все время нашего общения я её не чувствую.
Мы просто мужчина и женщина – а остальное в моей голове. И то не частно.
А, еще в голове администратора.
Потому как высокая и губастая деваха скользит по мне взглядом, не заметив, зато при виде Артема вспыхивает, как рождественская лампочка, и начинает тараторить, рассказывая о новинках – от меню кафе до массажа голыми сиськами… тьфу, просто массажа.
Мне смешно, а вот Зимин ощутимо напрягается. И прерывает её таким голосом, что всем сразу понятно – перед вами владелец заводов, газет и пароходов:
– Вы бы лучше объяснили мне, почему моей женщине не был предложен достойный абонемент, а выдали какой-то стандартный пакет? Или у вас слишком много вип-клиентов? Тогда мне и моей компании следует поискать другой клуб?
Губы затыкаются и начинают двигаться в мою сторону. С таким же усердием.
Я хочу возразить – как-то не готова я к таким дорогим подаркам – но когда вижу предупреждающий взгляд Зимина, зтоже аставляю себя заткнуться.
– Так правильно, понимаешь? – говорит он мне тихонько, когда выполнив все формальности, мы отходим.
Внутри делается тепло и щекотно.
Так что я оказываюсь едва ли не единственной владелицей отдельной раздевалки, где гораздо меньше кабинок и больше всяких нужных штук, включая фены, крема для тела и сауну, а потом с видом королевы – в старых трениках – получаю своего персонального раба в тренажерном зале, который, произведя все замеры, радостно заявляет, что знает что со мной делать.
Его энтузиазм меня несколько беспокоит, но потом я расслабляюсь – ну классно ведь, что не надо ни считать подходы, ни думать, какие веса выставить или куда перейти дальше – симпатичный молодой качок уже давно все за тебя придумал.
– Присели! Так, аккуратненько, чуть отставили… хм, ягодицы, поднимаемся-я…
Я ловлю смеющийся взгляд Зимина и закатываю глаза.
Он все чаще выбирает тренажеры напротив и только когда я замечаю, как он смотрит на мой откляченный зад понимаю почему. А когда, проходя мимо, вдруг наклоняется и шепчет: «Как ты думаешь, если трахнуть тебя между упражнениями, это сильно повлияет на успех твоей тренировки?» понимание перерастает в уверенность.
Но я держусь, хотя внизу все становится влажно.
Мне настолько кайфово – от этого дня, от Артема, от тренажеров даже и ощущения своего тела… во всех местах – я настолько чувствую себя живой и полной энергии, что принимаю предложение еще и поплавать.
Я по-честному хорошо плаваю.
Потому мы с блондином соревнуемся… ну, до тех пор, пока меня кое-кто не утаскивает за ногу под воду, а чтобы я не захлебнулась, там под водой и целует. И на мое возмущение, когда я выныриваю и отфыркиваясь, невозмутимо заявляет, что всего лишь тренирует меня на случай всемирного потопа.
Какое-то время мы барахтаемся и дурачимся, стараясь оставаться в рамках приличий – все-таки общественное место – и, наконец, вылезаем из воды.
И замираем.
Напротив нас, с широко распахнутыми глазами, стоит темноволосая девица, которую я смутно помню по офису.
А после того, как она произносит:
– З-здравствуйте, Артем Витальевич… – последние сомнения в том, что тайна перестала быть тайной, отпадают.
Зимин спокойно здоровается и подталкивает меня к душевым:
– Встретимся в кафе.
А я едва передвигаю ногами под пронзительным взглядом сотрудницы «Форса» и собираюсь так быстро, будто опаздываю на рейс.
– Эй, ты чего такая напряженная?
Артем с удовольствием нарезает стейк и хрустит салатом, а у меня кусок в горло не лезет.
– Она же всем…
– Ну, наверное, – беспечно пожимает он плечами. – Но я и не собирался прятаться по углам. Или ты… стесняешься меня?
Подмигивает.
Может зря я себя накручиваю? И ничего такого ужасного в происходящем нет?
Я выдыхаю, расслабляюсь и тоже приступаю к еде.
Но когда засыпаю тем вечером в его объятиях – никуда меня Зимин не отпускает от себя – не могу не попросить мысленно у мироздания, чтобы оно помогло избежать больших проблем.
Офисные войны
Света
Артем волосы назад Зимин завозит меня в понедельник на работу и уезжает на встречу, а я, настороженно оглядываясь, пробираюсь в свой кабинет.
Нет, я его не стесняюсь.
Да, мы взрослые люди.
Нет, я не верю, что мне наденут мешок на голову и будут пытать острыми ярко-накрашенными коготками.
И да, меня беспокоит реакция окружающих. Я хочу работать в дружелюбной атмосфере и не хочу, чтобы на меня делали ставки – сколько я продержусь.
Но то, что процесс уже не остановить, я понимаю, когда выбираюсь за чаем в комнату отдыха. Находящаяся там компания девиц и затесавшегося среди них парня замолкает при моем появлении и ввинчивается взглядами. Я киваю в знак приветствия – всего лишь дань вежливости – и, надеюсь, спокойно прохожу к чайной станции.
В полной тишине ложечка звякает о кружку как-то очень громко. Интересно, если я резко повернусь и скажу им «Бу!», кто-нибудь вскрикнет?
Беру свой чай и выхожу, и только за пределами комнаты выдыхаю.
Дальше – просто стараюсь дышать.
Спустя несколько часов в наш кабинет кто только не заходит «по делу», в надежде вживую рассмотреть «блондинку в жутких розочках» – или как они обо мне говорят.
Я веселюсь. Потом – напрягаюсь. Потом – начинаю злиться, тем более что мои коллеги тоже не остаются в стороне. Оплотом адекватности в этом море то ли зависти, то ли безумия оказывается, как ни странно, крокодилица. С ней-то мы и работаем, а остальным, похоже, делать нечего – и они таскаются и таскаются по надуманным поводам, а когда я выхожу, чтобы отнести документы, следят за мной горящими глазами, будто надеясь стать свидетелями какого-нибудь эпохального события.
Например явления Зимина, и его страстных объятий.
Я уже поняла, что ни у одного из братьев не было романа на рабочем месте – и для окружающих сам факт его наличия слишком волнующ. И что большинство половозрелых девиц – и свободных, и не очень – сами хотели бы оказаться на моем месте. Что история «босс и секретарша» вообще, похоже, являляется любимым чтением наших сотрудниц, вот только я в роли «секретарши» их не слишком устраиваю.
Но неужели вся эта ситуация и правда стоит такого пристального внимания?
Впрочем, ко всему можно привыкнуть. И к неприятному вниманию тоже – я не собираюсь реагировать хоть сколько-нибудь на шепотки и пересмешки и верю, что им вскоре надоест эта тема, и они переключатся на другую.
Но я не учитываю, что главные орудия терпящие поражения войска выкатывают не сразу.
– Савелий Витальевич занят, ждите, – роскошная брюнетка, личная помощница Зимина-среднего, записавшая меня, похоже, в личные враги – иначе как объяснить тот взгляд, который она на меня бросила? – сидит с идеально ровной спиной и, нахмурившись, просматривает какие-то документы. У нее настолько идеальная внешность, что эта хмурость делает её даже краше – как и любую вещь, в которую вдыхают жизнь.
Я присаживаюсь на стул и начинаю ждать.
Идти за подписями Савелия Зимина мне не хотелось – мне вообще хотелось в домик – но я пересилила себя, когда Елена Марковна Крокодилова отправила к коммерческому. Прятаться – точно не вариант, хотя черноволосая и красногубая змея умеет жалить как никто.
Предчувствие меня не обманывает.
Спустя несколько минут Валентина отрывается от документов и светским тоном, будто мы продолжаем некую давно начатую беседу, заявляет:
– Зря вы это затеяли.
– Простите?
– Интрижку с Артемом Витальевичем.
Я делаю глубокий вдох и отвечаю почти спокойно:
– Мне кажется на двери приемной не было написано, что это кабинет психотерапевта. А значит ваше мнение вы можете оставить при себе.
– Я всего лишь хочу помочь, – по ее лицу ничего прочесть нельзя, безмятежное, как гладь озера Гарда, но по тону понятно – нифига она не хочет помогать, – Сколько ведь таких было… Мне просто жаль вас.
Я знаю, что нельзя спрашивать, знаю, что не следует продолжать разговор, но будто зачарованный кролик перед удавом уточняю:
– Таких?
– Ну да. Думаете, вы первая? Просто никто из этих девиц не смог потом работать в компании дальше. Увольнялись, чтобы склеить свои разбитые сердечки. Артем Витальевич привлекает внимание и с легкостью… вступает в отношения. Но с такой же легкостью их разрывает – пусть и честно старается потом остаться со своими бывшими друзьями. Не всем это удается, хотя двум бывшим женам удалось…
– Д-двум женам?
– О… вы даже об этом не знаете?
В голосе змеи – точно отмеренная участливость. Во взгляде – пренебрежение. Типа сколько я вас таких повидала. А я… я понимаю хоть, что разговор затеян не просто так, но также понимаю, что если бы сама об этом не думала, он никогда не задел бы меня так сильно.
Я ведь и правда думала… что уж слишком легко Зимин присвоил меня себе. Что вокруг него – эшелон жаждущих также присвоиться. Что в жизни нет гарантий и не понятно, сколько продлится наша связь, и насколько вообще реально мне потом будет работать в его компании.
И эти две жены… вот что еще я о нем не знаю?
Не уверена, что мне удается не показать, насколько я растеряна. Не удается… брюнетка явно удовлетворена результатом разговора. Улыбается одними только пухлыми губами, а потом нажимает кнопку селектора и воркует:
– Савелий Витальевич, к вам из отдела кадров….Проходите.
Последнее уже мне.
И, похоже, ничем наш коммерческий занят не был.
Встаю и иду на деревянных ногах, надеясь, что не запнусь по дороге. В голове сумбур, и я понимаю вдруг… что проиграла первый раунд вчистую.
Десятый, одиннадцатый, двенадцатый..
Света
Я знаю, что Артем занят допоздна и сегодня мы не встретимся. Возвращаюсь домой, наливаю себе ванну, а потом и бокал вина.
Как всегда по вечерам понедельника думается… много.
О том, что пусть я не из тех женщин, кто придумывает имена будущим детям после первого секса, я не могла не думать о нашем общем будущем.
О том, что в Зимина легко влюбиться, и полюбить тоже легко – а вот справиться с последствиями будет крайне не просто.
О том, что его семья, похоже, включает не только братьев и сестру, но и бывших жен – которые, как известно, не бывают совсем бывшими – и, вполне возможно, детей, о которых я не знаю.
О том, что он не давал мне никаких обещаний, кроме «попробовать», и у меня совсем нет железобетонной брони из уверенности, что у нас все будет хорошо – а значит стрелы всяких сплетниц и недовольных личностей попадают в цель.
А еще о том, что мне ни с кем не было так хорошо, как с ним… И пусть свою огромную роль играет новизна и захватившая нас страсть, я не могу не видеть, что это именно потому, что он классный. И совпадает с моим представлением о нужном мне мужчине почти во всем… за исключением слишком большого количества денег, бывших и поклонниц.
Несколько раз я порываюсь позвонить и поговорить с ним об этом... черт, да мне даже наябедничать приходит в голову. Но останавливаю себя. Мы обязательно поговорим, когда это будет уместно, а не когда мне хочется истерически сопеть в трубку, что у него есть прошлое, которое я уже ненавижу.
В кровать я укладываюсь в уверенности, что после таких выходных и понедельника я точно быстро усну. Но, время приближается к полуночи, а организм, не получивший свой оргазм и обнимашки – к стадии наивысшего раздражения. Кажется, что обострены все рецепторы… и когда телефон мягко тренькает на пришедшее сообщение, меня едва ли не подбрасывает.