Текст книги "Любовь с остановками (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
А потом, в одночасье, мне пришлось стать взрослым.
И вот этот мальчишеский всплеск, который я себе позволил, который позволила мне Света… Черт, мне понравилось.
Правда, сейчас не мальчишка, а мужчина внутри меня рычал на то, что моя зацелованная прелесть возвращается не ко мне. К качку. Чуть растрепанная – я потрепал, задумчивая – обо мне задумалась – и очень-очень хорошенькая.
Но я уже сдерживаю себя. Почти. И так натворил дел своей импульсивностью. Во-первых, она здесь под присмотром. И хрен я уйду раньше, чем они. Во-вторых, если я хочу заполучить Свету, то надо действовать по-другому.
Хочу же?
– Семен, а как ты за женщинами своими ухаживаешь?
Блин, этот вопрос стоило задать, только чтобы посмотреть на выпученные глаза своего приятеля. Я думал его уже ничем не удивить.
– Ты сейчас это… пошутил, Артем? Хочешь чтобы у меня инсультный инфаркт случился?
– Ты здоровый как боров, – качаю головой, – Я серьезно. Были же в твоем портфолио недотроги? Ну те, за которых пришлось побороться?
– Были, – тянет мечтательно, – Потом самые «троги» оказывались… В общем, слушай дядю Семена. Женщину надо удивлять. Я вижу о чем ты думаешь, – грозит он пальцем, – Я о приятном удивление. Действовать надо так, чтобы она напряженно ждала твоего следующего шага… Не, я реально вижу, о чем ты думаешь – в приятном напряжении, говорю! Забудь обо всех своих БДСМ штучках – потом чуланчик распечатаешь.
– Да у меня не…
– Дальше, – отмахивается он от меня, входя в амплуа пикапера со стажем, – женщину надо кормить. Они ж все сейчас разучились готовить, да и времени нет – работают, просветляются, авокадо свои в контейнерах таскают. В общем, поверь – нормально кормишь свою женщину, и почти Казанова. Ну и принимать женщину надо. Может она холодная стерва, или раздраженная чем, уставшая. Или тебе каждые пятнадцать минут шлет идиотские смайлики и отчитывается, чем занята – принимаешь. Если ты это не готов терпеть в самом начале, то на хрен вообще это нужно тогда?
– Погоди, Семен, я вообще-то думал ты про ухаживания будешь…
– А я про что? – искренне удивляется приятель, – Это основы. А что ты там сверху приляпаешь – ну там цветы, полет на воздушном шаре или серенады под окном – так это уже не важно.
Вздыхаю. В общем-то, иду я с самого начала по Семеновой программе.
Только результат… вон, сидит за несколько столиков и на меня не смотрит. А если смотрит, то краснеет. И от качка отшатывается каждый раз, когда он к ней наклоняется…
Хм, а неплохой результат.
Из-за столов мы встаем одновременно. Совершенно случайно, ага. Семен едва ли не зажимает себе рот рукой, чтобы не заржать, пока я с независимым видом иду за парочкой, чувствуя себя долбанным сталкером. Захожу с ними в лифт, еще и спрашиваю равнодушно:
– Вниз?
Кажется, Света вздрагивает от звука моего голоса. Это соответствует первому пункту Семенова подхода?
Мы доезжаем до первого и выходим в холл. И я иду не за ними, нет. Мне просто хочется вдохнуть вечерней прохлады на крыльце. А если бы у качка была на паркинге машина, то захотелось бы поехать домой. И что?
Но, судя по отдельным репликам, машину он отдал бывшей жене и вообще снимает сейчас квартиру неподалеку.
Ну давай, скажи это, я уже прям жду.
Явно косится на меня – а я что? я дышу… и говорит таки следующую фразу Свете:
– Если хочешь, мы можем прогуляться… в ту сторону.
Вот сейчас кому-то будет больно.
Я же не зарычал?
Теперь на меня осторожно косится блондиночка. И краснеет, кажется. Даже не знаю, сколько я смогу еще не дышать. И что я буду делать, если она согласится.
– Завтра рано вставать, – отрицательно качает головой моя прелесть, – Я поеду домой.
Выдыхаю.
Интересно, уместно будет сейчас предложить её подвезти?
Но решаю не доводить ситуацию до полного абсурда, только убеждаюсь, что они расходятся в разные стороны.
И отправляюсь в сторону паркинга, попутно набирая номер:
– Яся, можешь говорить?
Бывший
Света
– Светулик, мы можем поговори…
– Нет.
Я выключаю телефон и откладываю его в сторону.
Бывший муж выбрал явно не лучшее время, чтобы мне позвонить. Хотя будет ли оно лучшим? У меня не было желания общаться с ним в принципе... и да, сегодня особенно.
После выходок Артема и разговоров Андрея я вообще не была уверена что хочу всех этих мужиков видеть, слышать и… думать про них не собираюсь!
Один другого краше.
«Светулик, тебя же никогда не было дома, а я мужчина, мне нужна и ласка, и секс, и котлеты»
Интересно, одновременно?
«Я благороден, заметь, оставил ей квартиру, а сам снял неподалеку. Прогуляемся?»
И вот это, ужасное,
«Убедился».
А я? Я в чем-нибудь убедилась?
Терапия ванной и книжкой «О чем говорят мужчины» помогает мало, потому ложусь спать, надеясь на то, что сработает русская поговорка. Но утро не приносит мне мудрости, только неуверенность в происходящем. И нехорошее предчувствие, что меня ждет непростой день.
– Светулик, ну наконец-то ты взяла трубку!
– Назовешь меня так еще раз – отправлю в черный список, – говорю довольно грубо, застегивая юбку.
– Давай встретимся!
– Зачем?
– Я должен тебе кое-что сказать.
Подавляю раздраженный вздох и желание заявить: «Скажи по телефону или умри», а потом думаю – чего это я опять подавляю? Раньше у меня хотя бы был повод сдерживать себя и свое раздражение – я не притворялась, нет, но превращаться в стерву в браке не хотела. Но он лично дал мне повод его ненавидеть – ну хотя бы по утрам, когда у меня сложный день и сомнения.
– Говори по телефону.
– Лучше при встрече.
– Я работаю целыми днями.
– Так я приеду к тебе на работу в обед. Сходим в ресторан неподалеку…
– Нет! – меня слегка передергивает от этой мысли. – Возле нашего здания есть хорошая кофейня… Встретимся в час.
Все утро я ношусь по поручениям начальницы, да так ношусь, что напрочь забываю и про эту встречу, и про то, что произошло вчера. Но передышка заканчивается вместе со звонком бывшего мужа.
– Я уже на месте, – говорит он жизнерадостным тоном, и мне требуется несколько секунд, чтобы сообразить, о чем идет речь. А сообразив, чертыхаюсь, и иду использовать свой законный обеденный перерыв.
– Милая! – Миша поднимается мне навстречу... такой торжественный и с таким огромным букетом цветов, что я даже теряюсь.
Нет, нет, нет.
Только не говорите мне, что он все осмыслил и решил попробовать снова.
Не после того, как я сдирала простыни, на которых он трахал свою любовницу.
Не после его взгляда в пол и рассказа, что у них, вообще-то, серьезно.
Не после унизительного дележа имущества – причем некрасивым его делала как раз та самая любовница, требовавшая от – в целом нормального – Миши, чтобы он не был лохом и поделил все «по-честному». Что с ее точки зрения означало оттяпать половину квартиры, за которую я единолично выплачивала деньги, и всех вещей в ней.
Не после того, как я переехала в новую жизнь!
– Я был идиотом. Давай попробуем снова?
Меня пробивает на нервный смешок.
Что там… я хохочу так, что на меня оборачиваются многочисленные посетители. Плевать. Я вдруг чувствую, что в моей истории с Мишей, наконец, поставлена точка.
Так бывает, что люди становятся далекими. Что те, кто казался тебе самыми дорогими и важными, становятся чужими. Эти люди больше не рвутся заступиться за тебя, у них не кипит кровь при взгляде на тебя, им не интересно, как прошел твой день и все ли у тебя в порядке.
И бывает даже так, что один уже прошел свою полосу отчуждения – а второму понадобилось время. И по углям походить.
И переехать.
И заняться охрененным сексом с охрененным красавчиком.
И даже получить вот такой щенячий взгляд от бывшего и букет – именно в тот момент, когда ты расправил крылья, у тебя идеальная укладка и новая жизнь. Именно для того, чтобы понять – так бывает.
А дальше будет по другому.
– Нет, – говорю ему, все еще широко улыбаясь, – не попробуем. Не вместе. Никогда. Кофе будешь?
– Ч-что? – с довольно округлого Мишиного лица сползает торжественность.
– Чай, кофе, апельсиновый сок, вода? – чуть меняю тон и даже не на насмешливый.
Себе я беру кофе.
Густой, крепкий, с каплей молочной пены и апельсиновой цедрой – у нас замечательная кофейня, в которой напиток делают под твое настроение.
Миша что-то говорит, доказывает, пытается объяснить – а я пью свой кофе, смотрю на обеденную суету вокруг и чувствую себя почти счастливой.
Потихоньку он сникает и замолкает. Думаю, до него доходит... и он уходит. А следом встаю и я.
– Девушка! А цветы?
Милая бариста кивает мне из-за стойки, и я беру таки этот чудовищный веник из пятидесяти, наверное, багровых роз на длинной ножке – ну хотя бы шипы убрали – и волоку его в сторону офиса. Украшу наш кабинет – девочкам понравится.
В лифт мы так и заходим, вдвоем, я – и букет.
И краснеем тоже оба… Хотя розы и так красные. Потому что в лифте уже стоит роскошный Зимин. И… тоже вдвоем с букетом. Со всеми оттенками желтого, розового и голубого. Изящными и эффектными одновременно.
Из головы вылетают даже простейшие фразы – ну, например, «Здравствуйте, Артем Витальевич».
Лифт едет.
А мы стоим как два идиота и не смотрим друг на друга – только на букеты в наших руках.
И я не знаю, чего мне хочется больше – заржать неприлично, выяснить, кому он тащит это чудо или объяснить, что пятьдесят гребаных роз – привет Томе – ничего не значат.
Цветы
Артем
– Тёму накрыло, Тёму накрыло… – поет моя сестра, причем делает это фальшиво, громко, с чувством, так что люди в ресторане, где мы встретились то ли на поздний завтрак, то ли на ранний обед, оборачиваются.
– Ты невыносима, – вздыхаю.
– А муж ничо так, носит, – парирует она и показывает она мне язык. И мгновенно становится серьезнее, – Ты что, и правда не знаешь, что делать?
– С ней ничего не работает!
– Обычно так говорят после того, как действительно попробовал все. А что сделал ты? Пару раз засунул свой язык ей в рот в коридоре и увез домой после клуба?
– Это и правда так выглядит? – я замираю и тру подбородок.
– Это так и есть! Даже я не знаю, серьезно ли ты настроен – что уж говорить про Свету. Ты привык к тому, что за серьезность в отношениях отвечают твои подружки и жены – они сами напрашивались на каждый следующий шаг. А здесь придется самому думать. И делать. Я понимаю, тебе может быть сложно – сама с таким живу – но когда-то надо же было учиться ухаживать за своей женщиной.
– Серенады под окном и полет на воздушном шаре? – уточняю неуверенно.
– Я тебя умоляю, – закатывает глаза рыжая, – начни хотя бы с цветов и ресторана.
– С рестораном я уже слегка опоздал.
– С цветами так не опаздывай, – смеется, – И Тёма, есть еще одна вещь… – она медлит, что для Ярославы, в общем-то, не свойственно, потому я подаюсь вперед.
– Говори.
– Ты её самый большой-пребольшой начальник. И если будешь ухаживать открыто… в общем, ты точно должен быть уверен, что это и правда тебе нужно. Потому что все сплетни, косые взгляды, а может что и похуже со стороны серпентариума обрушатся на Свету, а не на тебя.
– А если… тайно? – спрашиваю с сомнением.
– Ты же сейчас это не серьезно спросил? – щурится Яся так, что мне становится понятно – все, что стоит на столе, вскоре будет использовано против меня.
– Не серьезно, – поднимаю руки, сдаваясь.
– Ну и пару эффектных выходов мы тебе тоже придумаем, не волнуйся, – довольно кивает рыжая и утаскивает у меня с тарелки кусок, на который она давно заглядывалась.
Я еду в офис с улыбкой. И цветы покупаю, что уж там. Такие, как сама Света – воздушные, светлые, и нежные. И захожу в лифт, прикидывая, каким образом их подарю. Вызову к себе? Открою дверь с ноги? Передам с нашим курьером?
Или все-таки надо будет позвать ее в ресторан?
Черт, Яся права, то, что она работает на меня да еще и в одном офисе может стать проблемой. Но буду разбираться с проблемами по мере возникновения. Вот только как разобраться с тем, что я снова второй – не знаю.
Потому что в лифт заходит Света, и я даже не успеваю обрадоваться ее появлению – глаз не могу оторвать от красного куста у нее в руках.
Ей вручили цветы.
Кто-то подарил ей цветы первым.
Нет, бл..ь, не так… кто-то дарит ей цветы, и она их принимает!
В голове проносится множество вариантов, как я разыскиваю по ДНК, оставленному на букете, того, кто посмел перейти мне дорогу, а сам я в это время встречаюсь взглядом с блондиночкой, умудряющуюся смотреть на меня с испугом и весельем одновременно.
Меня накрывает.
– Что это? – рычу.
– Р-розочки, – испуга становится чуть больше.
Р-розочки, бл..ь! Сейчас все здесь будет в крови… кровавых лепестках, в смысле!
Хватаю эти розочки и дергаю на себя. А Свете в опустевшие руки засовываю свой букет и рявкаю:
– Так лучше!
Так и правда лучше.
Я почти смягчаюсь. И хочу сказать что-то более вразумительное. Но лифт приезжает на нужный этаж, двери мягко открываются, а Света пятится. Потом разворачивается и, не оглядываясь, быстро-быстро семенит на своих каблуках в сторону кабинета.
Хотя бы с моим букетом.
Я с отвращением смотрю на то, что осталось у меня в руках, иду к себе и, так и не найдя, куда пристроить багровый кошмар, аккуратно кладу его на стол к помощнице.
Она смотрит на меня с испугом:
– Артем Витальевич… я же не выхожу на пенсию?
– Нет!
– А…
– Просто так!
– Просто так… – кажется, я впервые вижу Катерину настолько озадаченной, – Тогда я поставлю их в воду и зайду, да? Ну… поработать?
– Поработать будет просто прекрасно, – бормочу и ретируюсь в кабинет.
Опять паршиво вышло, да? Не буду никому рассказывать об этом провале.
Ничего, дальше будет лучше. Пора пригласить Свету на нормальное свидание и отшлепать… тьфу, развлечь. И если понадобится – буду развлекать снова и снова. Очаровывать. Чтобы влюбилась как нормальная и больше не принимала ни у кого розовых букетов, предложений поужинать и что там еще…
Да, я чертов собственник.
Беру телефон, открываю контакты… и закрываю их.
Я еще и идиот. Потому что даже не взял её номера.
Ничего, мне доступны личные дела сотрудников – ну и пусть я использую этот доступ в личных целях. И, кажется, после всего того, что я сделал и сказал, это не самое худшее.
Викторина
Света
Человечество в лице меня с этого момента волнует три вопроса.
Есть ли жизнь на Марсе.
Умер ли Элвис Пресли.
И кому на самом деле предназначались эти цветы?
То, что мне их , пусть и нестандартно, но вручили – до сих пор, как вспомню, так вздрогну – это, конечно, аргументом «за» меня.
Но…
Может это все-таки случайный порыв? А букет он нес какому-нибудь важному сотруднику на день рождения?
Или миллионеры таким не занимаются – и Артем удиви меня каждый день Зимин реально… собрался ухаживать за мной на глазах у всего офиса? Поправ свой статус неприкосновенного достояния женской части человечества, принадлежащего всем и никому.
Представив, что эта самая часть человечества сделает со мной, когда – а не если, тут без вариантов – узнает, я глухо стону и уже планирую стукнуться лбом об стол, но ловлю взгляды своих коллег и выпрямляюсь. Те и так смотрят с обеда на меня с подозрением.
Нет, пока меня еще не подозревают в преступлении против офисного равенства и братства. Но в неадекватности – точно. А что будет потом… Черт. Придется отстаивать свое право на личную жизнь? Ходить под шепотки за спиной? Бороться?
А там есть за что бороться?
И действительно ли я чувствую себя достаточно уверенно, чтобы решить – для себя самой хотя бы – что все происходящее не розовый сон наивной девицы, а реальный шанс построить отношения?
Мы ведь и правда из сильно разных миров. И этого не чувствствуется разве что в лифте...
Так и не разобравшись в себе до конца, я решаю, что лучшим вариантом будет… поработать. И сажусь за довольно муторные документы – но Крокодиловна ничего не делает зря, это я уже поняла.
«Сегодня в 19.30, завтра в 17.00 или завтра в 21.00?»
Сообщение с незнакомого номера в мессенджере заставляет недоуменно сощуриться.
Что это за викторина? И кто послал? Впрочем, как только я увеличиваю аватарку, вопрос «кто» уходит. Задумчиво тарабаню пальцами по столу, а потом печатаю:
«А если ничего не подходит?»
Ответа нет мучительно долго… часа пол. И когда я уже хочу назвать себя идиоткой, приходит новое сообщение:
«Сегодня в 20.45. Завтра в 19.00. Четверг в 14.30»
Может так меня приглашают в кино? Странновато, конечно, но цветы мне тоже не по канонам вручали.
Вздыхаю, осматриваю кабинет в надежде увидеть знак свыше – соглашаться ли на это… на всё вообще – но ничего не вижу и решительно отвечаю:
«Завтра в 19.00»
«Надевай платье. Заберу тебя от дома»
Похоже, не кино… а остальное что тогда было?
Артем и правда оказывается в моем довольно неказистом дворе в семь вечера. Идеально сверкающий, одуряюще пахнущий и в светлом костюме.
И мне это неожиданно нравится. Да что там – я сама себе завидую. Хочется гордо облапать это чудо прямо на глазах у гуляющих на площадке мамаш – если вон та, в тонкой кофточке, не перестанет пялится на Артема, ее ребенок скоро съест не меньше лопатки песка – и ущипнуть его за идеальный зад. Но я себя сдерживаю. Для начала стоит покончить с сомнениями, что вся эта сказка не для меня – на ближайшее время хотя бы.
И сесть в машину, чтобы спасти подрастающее поколение.
А еще я очень рада, что не дала своим страхам подавить свои эмоции. И вместо того, чтобы закатать собственную женственность в бетон из закрытого длинного платья и жакета, выбрала летящий короткий вариант с пышной юбкой, моментально съехавшей на бедра, и оголенным плечом.
Артем не такой уж и привыкший к женским штучкам Зимин рискует заработать косоглазие и снести наши и без того не идеальные бордюры, потому что вместо того, чтобы смотреть на дорогу, никак не может выбрать – смотреть на мои ключицы или все-таки на ноги.
Но разговор, в противовес жаркому взгляду, ведет вполне интеллигентный.
Пока мы едем в неизвестное место он смешно и в лицах делится впечатлениями о своей последней поездке в Лондон, «к младшему брату и нашим родственникам, которые отказываются признавать нас родственниками».
А я рассказываю, что самое странное место, в котором побывала находится в Мехико. Колдовской рынок Меркадо-де-Сонора, на котором продаются причудливые ритуальные предметы, маски, ингредиенты для зелий, а еще можно почистить ауру, не отходя от лавки.
Он признается, что никогда не путешествовал по России – исключительно командировки, но планирует это исправить.
А я – что ни разу не попала на самолет, летящий в Южную Америку. И теперь Бразилия, Чили и Перу в моем виш-листе.
А потом мы оказываемся в ресторане-театре. В нем крохотная сцена, новое прочтение классики, вкусное шампанское и оживленная и активная публика.
А еще многозначительные взгляды, случайные касания и интимный шепот.
– Мне понравилось, – признаюсь с широкой улыбкой после представления, когда мы подходим к машине.
– Мне тоже, – он удовлетворенно кивает.
– Ты почти не смотрел на сцену, – да, я флиртую. Совсем немного, но… правильное ощущение от него рядом пьянит даже больше шампанского.
– Потому мне и понравилось, – он осматривает меня с видимым удовольствием – от ремешков босоножек до макушки – и помогает сесть, чуть задержав руку в своей.
– А что было в других приглашениях? – любопытствую после того, как мы выруливаем на дорогу.
– Я купил билеты в кино, в обычный театр, в Дом Музыки и на концерт джаз-группы.
– К-купил?
– Конечно, – хмыкает, – А то вдруг ты бы согласилась на что-то, а их было бы уже не достать?
– Но…
– Лучшие сотрудники месяца счастливы, – уже смеется, – Хотя они даже не подозревали об этом конкурсе.
Я качаю головой. И сама не могу сдержать улыбки.
Мы снова болтаем о самых разных вещах, но по мере приближения к дому я чувствую все большую неловкость. И непонимание, что делать в данной ситуации.
С одной стороны у нас только первое свидание. С другой – мы уже провели вместе офигенную ночь и день, воспоминания о которых до сих пор заставляют меня сжимать коленки. Чтобы те не разъехались приветливо в стороны.
Да еще и оказывается, что это я в растерянности и замешательстве, а Зимину как будто все равно – он вежливо открывает дверь машины, провожает до подъезда и спокойно уезжает, даже не поцеловав.
То есть мне теперь не только странно и неловко, но еще и обидно.
И, кажется, ничто не может улучшить настроение…
Ошибаюсь. Может.
«На самом деле я так хочу тебя трахнуть и всю облизать… а может и в обратном порядке, что даже не посмел поцеловать. Иначе не сдержался бы».
Может кому-то это и покажется грубым, но грязный язык блондинчика. похоже, заводит меня не меньше, чем его ум и интеллигентность. И все… становится как-то понятней и легче.
Я не успеваю ответить.
«Завтра в 20.00, пятница в 17.00 или суббота утро?»
Я быстро открываю гугл, начинаю писать в строке поиска и… закрываю его, улыбаясь. Зачем мне знать? Уверена, все будет в лучшем виде.
Завтра я договорилась встретиться с Томочкой, до субботы ждать долго, а вот отпроситься в пятницу пораньше вполне реально – конечно, отпрашиваться я буду не у Артема. И истинную причину ухода Крокодиловне не укажу.
«В пятницу. И хорошо, что сдержался. Только не обещаю, что в следующий раз сдержусь я», – прикусываю губу, думаю какое-то время… но все-таки отправляю.
«Желаешь мне беспокойной ночи, да?))) Буду ждать в пятницу на парковке. И возьми с собой спортивную одежду»
Девятый
Мир, определенно, меняется, когда тебе есть чего хотеть.
Или кого.
Я прихожу на работу слегка взъерошенная и возбужденная снами, в которых с переменным успехом побеждал то Артем всегда теперь в моей голове Витальевич, то я. И рьяно берусь за работу, рассчитывая настолько поразить Крокодиловну своим энтузиазмом, что она сама выгонит меня завтра пораньше.
И потому у меня получается не только избавиться от мыслей о предстоящей горячей ночи… Черт, приличные девочки же думают о свидании, да? Хорошо, я тоже попробую…
Но вообще забываю обо всех договоренностях, тем более что мне поручили составить отчет в новой для меня программе и приходится перелопать кучу информации, чтобы сделать это достойно.
– Я здесь! – вопит мне Томочка на ухо, и я дергаюсь и разворачиваюсь.
Нет, в кабинете её нет. Здесь вообще уже никого нет. А вопит она по телефону, который я машинально взяла, когда тот зазвонил.
– Здесь? – переспрашиваю осторожно, – Черт!– Бью себя по лбу, сохраняю документы, а потом выключаю компьютер, подскакивая. Мы же договорились с ней встретиться сегодня вечером – причем возле моей работы – чтобы посидеть и обсудить мужиков.
– Ты внизу? На крыльце? Я уже бегу, – тараторю, меняя высокий каблук офисных туфель на чуть более удобный.
– Да не суетись ты так, я на девятом, – смеется подруга.
– На девятом? – замираю.
– Понимаешь, – шепчет быстро в трубку, – Женечка так расстроился, что я приеду, но не к нему, что попросил подняться и посмотреть его офис…
Её голос становится настолько интимным, что я смеюсь.
– Офис-то ты хоть увидела?
– К черту офис! – хохочет моя невозможная, – Спустишься к нам?
– Ну давай, – я пожимаю плечами и спускаюсь на девятый.
Здесь несколько компаний, и, после небольшого приступа топографического кретинизма, я нахожу рекламно-биржевую-на все руки мастера групп, где трудится Синицин…
Тьфу!
Не сказать бы это при нем!
– Тома, – делаю страшные глаза и отвожу ее в сторону. Кабинет, где работает Женя, захламлен, но уютен, а сам парень сидит на столе, разговаривает с кем-то по телефону и выглядит неприлично удовлетворенным, – Как на самом деле его фамилия?
Она давится хохотом и выдает такое, что неприлично ржать начинаем мы обе.
Ястребов! Ну кто бы мог подумать!
– Это не здание, а гребаный сгусток статистической невозможности! – идеально выражает Тома мою мысль, и мы подходим к двери.
Но выйти не успеваем.
Та распахивается, и на пороге появляется качок-Андрей. Он застывает, внимательно оглядывая нашу компанию.
– Андрюха! – Женя спрыгивает со стола и кивает тому, – А это моя Тома…
Процедура приветствия проходит довольно шумно и весело, хотя я особо не принимаю в ней участия – мне немного неловко, стоит вспомнить наше свидание с Андреем и то, что на несколько его сообщений и предложение снова сходить куда-то я ответила невпопад. Но эти несколько дней настолько закружили меня в водовороте всяческих эмоций, что я просто не готова была еще и поддерживать ничего не значащий флирт с новым знакомым.
Может потому и соглашаюсь на предложение поужинать всем вместе, хотя невнятное и необязательное в этой ситуации чувство вины далеко не лучший советчик.
В этом я убеждаюсь еще когда мы идем в сторону лифта – Андрей, как ни в чем ни бывало, приобнимает меня за талию, а когда я аккуратно снимаю его лапу только подмигивает и улыбается улыбкой из разряда «Все понял, у тебя сегодня ПМС»
Конечно, сложно делать выводы на основании всего третьей встречи, но я вдруг понимаю что… его жена и её решение мне ближе, чем он сам.
Но то, что началось как случайность, превращается в сущий кошмар. Потому что когда мы заходим нашей «дружной» компанией, в лифте уже стоит Артем мгновенно оценивший обстановку Зимин.
Его брови недоуменно взлетают вверх, а взгляд тяжелеет, в то время как я стою как вкопанная и просто не знаю что сказать в этой идиотской ситуации. Особенно потому, что среди моих спутников – Томочка, увлеченная Синицыным-Ястребовым даже не узнает того, кого видела мельком в ночном клубе, а Андрей приветственно кивает, что еще ужасней – продолжается обсуждение, куда нам следует пойти поесть.
Я открываю рот и… закрываю его. Я действительно не понимаю, что сказать, как представить, как объясняться сейчас перед блондинчиком, который буровит меня взглядом.
А потом… его губы кривятся, и он отворачивается.
У меня чувство, будто мне дали пощечину. Но кто дал? Я или он?
Мы выходим на первом, а Зимин остается в лифте. И только когда я почти пересекаю холл, понимаю, насколько это все мерзко выглядит. Я говорю Томочке:
– Подожди тут!
А сама бегу назад к лифту, спускаюсь на парковку, чтобы… увидеть задние габариты машины, уже покидающей парковку.
Черт!
Позвонить? Оправдаться? А за что?
И должна ли я?
Я ведь ничего плохого не делала… или делала?
Дважды черт, я совсем разучилась быть в отношениях!
У нас же отношения?
Уже гораздо медленней я захожу в лифт и проделываю обратный путь до Томочки. Внимательно смотрю на нее и говорю:
– Я никуда не пойду. Мне… короче мне не надо.
– Погоди, – хмурится подруга, – что происходит? Если хочешь, пусть они сами идут в свою гребаную пивнушку, а мы с тобой отправимся в приличное место и…
– Нет, Том. Я… я хочу домой.
Киваю недоумевающим мужчинам и выхожу, ни на кого не глядя, на улицу
Телефонный разговор
Да что блять со мной не так?
Или с ней?
Какого хрена в тот момент, когда я мчусь на встречу, она идет со знакомым мне уже качком развлекаться? И даже не стесняется этого? Того, что отказалась сегодня от свидания со мной, что ее друзья громко обсуждают, как им сейчас будет весело и вкусно, что она выходит с ними, а не едет со мной дальше?
И даже не пытается объясниться!
Ей плевать? Я ей никто?
Пытаюсь сбавить обороты – во всех смыслах – но пока не получается. Хочу вдавить до упора педаль газа, свернуть качку шею, а Светку встряхнуть и наорать на нее, потому что… Бл..ь, я не позволю ей быть еще с кем-то, пока она со мной. А если она не со мной, а со всеми… пусть катится на все четыре стороны.
Перевоспитывать её не собираюсь.
Несмотря на бурю внутри, встречу я провожу четко и спокойно. А потом возвращаюсь домой, снимаю опостылевший за сегодня костюм, и наливаю себе виски.
Телефон тренькает входящим сообщением.
«Не спишь? Я могу тебе позвонить?»
Какие мы вежливые стали… а так и не скажешь. Терплю пару секунд, усаживаюсь в глубокое кресло и сам набираю Светлане.
Она отвечает сразу… ну как отвечает. Я слышу только её дыхание. А потом сдавленное:
– Прости.
– И за что ты просишь прощения? – раздражение из голоса убрать не удается. Я и не пытаюсь.
– Сама не знаю… – а она ведь совершенно искренна, – Может, наоборот, это тебе стоит попросить прощения.
– Что? – я аж поперхиваюсь.
– Что не остановил меня. Не сказал ничего. Не сделал – отвернулся только.
– А что, мне надо было… – начинаю заводиться.
– А не надо было?
Мы молчим какое-то время.
Я откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза. А потом говорю со вздохом:
– Я же не тюремщик.
Хотя посадить под замок одну маленькую стервочку хочется.
И снова пауза.
– А я не… вертихвостка.
– Тогда что это было?
– Случайность. Я действительно должна была поужинать с Томой. А она встречается с другом Андрея… ну и как-то так вышло. В общем, я с ними никуда не пошла. Вернулась домой и… Я вроде бы понимаю, что ничего не сделала, но все равно, чувствую, что обидела. А я так не хочу. Просто… я так и не разобралась, отношения у нас или нет.
А вот последнее было произнесено вполне решительно. Видно не зря дома сидела – думала.
Ну что, Артем? Что-то скажешь? Или еще потянешь кота за яйца?
– Отношения, – говорю твердо.
– И ты не уволишь меня за то, что потерял способность мыслить здраво?
– Ч-чего?
– Это я начиталась, – виновато, – Про мировую практику увольнений за встречи… между начальником и подчиненной.
Пришибу ее когда-нибудь. Она не думала, оказывается, она читала.
– Я не собираюсь тебя увольнять, – цежу, – Или терять голову – особенно если ты больше не будешь… вот это всё.
– Не буду, – ощущение, что она там мелко-мелко кивает.
– И кофе-обеды со всякими качками тоже под запретом!
– Хорошо, – почти весело.
– И цветы от него не принимай!
– А это не от него…
Бл…ь.
– С-света…
– Это от мужа!
– Света!
– Бывшего! Но он больше не будет! Он в смысле был и хотел, чтобы мы снова были вместе, но я не согласилась!
Я делаю глубокий глоток, чтобы успокоиться и не раскрошить все на хрен вокруг, а потом внушительно – надеюсь – спрашиваю:
– Что еще я о тебе не знаю?
– Из того, что не написано в моем личном деле?
Издевается. Она, определенно, издевается – и завтра поплатится за все.
– Именно, – говорю сквозь зубы.
– Ну… – заминается, а потом выдает скороговоркой, – Мои родители переехали в соседнюю область, в детстве я мечтала быть балериной, у меня есть лучшая… единственная подруга Тома, я люблю плавать и униформа у меня была самого маленького размера.
– Ты не везде… маленькая, – выдает мой мозг на эту тираду, и я понимаю, что окончательно успокоился, раз снова говорю чушь.
