Текст книги "Любовь с остановками (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
ЛЮБОВЬ С ОСТАНОВКАМИ
Дарья Вознесенская
Собеседование
Я стою перед зеркалом и пытаюсь втянуть живот.
Как так получилось, что мне едва ли удалось застегнуть юбку, которая еще пару месяцев назад болталась? Наверное, села после химчистки...
Попытка возбудить в себе радость по поводу приглашения на второй тур собеседование в крупную фирму тоже не удалась – чувствую себя жутко несчастной. Я ни черта не хочу новую работу и новую жизнь, меня вполне устраивала прежняя… Но делать нечего – поправляю перекрученную блузку, натягиваю жакет и репетирую уверенную улыбку:
– Здравствуйте. Меня зовут Светлана Разнина. И я буду о-очень рада работать в вашей компании.
Мой напускной энтузиазм выглядит как русские актеры в голливудских фильмах, но я не сдаюсь. И когда оскал становится подходящим для хрупкой блондинки – одна натянувшаяся на животе юбка не в счет – я обуваю туфли на среднем каблуке и выхожу из своей толком не обжитой квартиры.
В Москве жуткая, не по сезону, жара, и даже до такси я стараюсь перемещаться перебежками, из тени в тень, уподобляясь элитному спецназу. А усевшись в кондиционированную прохладу достаю телефон и, хотя никогда не жаловалась на память, снова открываю изученный вдоль и поперек сайт.
Компания «Форс». Сила, мощь и прочие атрибуты безбедной жизни, судя по названию. Строительство, игры на бирже, издательство, дочерние структуры, связанные с программным обеспечением и производством игр и еще куча более мелких подразделений, судя по официальной информации.
В общем, ничего необычного для столицы… необычность лишь в том, что я никогда не работала в таких местах.
– Почему вы считаете, что справитесь? Опыта у вас, как такового, нет, – спросили у меня при телефонном собеседовании.
– Зато есть стрессоустойчивость и умение справляться с разными людьми, – ответила я, не задумываясь.
И меня пригласили на личную встречу.
Знали бы они, в какой глубокой заднице побывали эти два качества в последние несколько месяцев, вряд ли захотели видеть...
Я приезжаю по нужному адресу сильно заранее и решаю скоротать время в кофейне. Медленно пью капучино, бездумно глядя на мельтешащих по ту сторону экрана людей и машины. Может зря я это затеяла? Отдыхала бы летом… загорала на клетчатом пледе с любимой книжкой, купалась в местном болоте или поливала розовые кусты в родительском огородном поместье…
Так себе мысли, когда собираешься стать заядлой карьеристкой.
Наверное я просто еще не привыкла к постоянству земли и неба с такой позиции, и считаю лето временным недоразумением – потому во мне силен инстинкт тут же сбросить с себя одежду и рвануть на природу при первых лучах солнца. Ничего, скоро перестану волноваться по этому поводу и хоть каждые выходные смогу натягивать одноразовые купальники из Кальцедонии и подставлять свою бледную кожу сибирского производства под дыру в озоновом слое.
Я смотрю на часы, выхожу из кофейни и перебегаю через дорогу, чтобы попасть в современное здание напротив.
Пробиться наверх оказывается не просто. Тут все помешаны на безопасности. Сначала я получаю пропуск для посетителей на массивном ресепшене. Затем прохожу через специальную систему под суровыми взглядами охранников, которые, кажется, даже под юбку мне заглядывают, хотя стоят в нескольких метрах. Далее переживаю скоростной взлет на сверкающем нержавейкой и зеркалами лифте. Еще один ресепшн. И наконец умопомрачительного вида девица проверяет мою фамилию по списку и приглашает следовать за ней.
Новый коридор и приемная, в которой уже сидит несколько человек, уставившись на меня так, будто я осталась яйцеклеткой по сравнению с ними, матерыми игроками в бизнес-лиге.
Располагаюсь с прямой спиной на стуле и начинаю считать вдохи и выдохи.
Что там я говорила? Стрессоустойчивость?
Вот этой версии и будем придерживаться.
Нас вызывают по одному. Сначала проходит совсем молоденькая девочка, затем – парень с презрительно перекрученными губами, женщина постарше и моя ровесница, брюнетка с короткой стрижкой.
Наконец, называют мое имя.
Я открываю дверь в кабинет, растягиваю губы в отрепетированной улыбке, но выразить свою радость не успеваю. Потому что на меня тут же набрасывается три кровожадных крокодила, и со скоростью пулеметной очереди начинают спрашивать сразу обо всем – от размера обуви до причин увольнения с прошлой работы и любимого времени отпуска. Только спустя полминуты до меня доходит, что это так называемое стресс-интервью, и я вполне могу не отвечать на неуместные вопросы без риска быть съеденной.
– Мы вам позвоним, – посреди очередной фразы вдруг заявляет главная крокодилица, а я могу на это только похлопать глазами. Все?!
Да чтоб им по телевизору всю жизнь одна реклама шла! Я ведь половину не поняла из того, что они спросили – и ничего не помню из того, что ответила!
Выдавливаю сквозь улыбку:
– Буду о-очень рада работать в вашей компании.
И ухожу прочь.
Обещание
– Да пусть эти гребаные люди засунут свою гребаную компанию в свой гребаный…
– Я поняла! – шиплю, останавливая Томочку, пока она во всех красках не расписала, что и куда следует засовывать.
Нас и так уже со всем вниманием слушает половина кафе. Причин было две – Тома являла собой невиннейшего ангела со светлыми кудряшками, розовыми щечками и огромными голубыми глазами. И при этом материлась так виртуозно и громко, что каждый проходящий мимо сапожник просил затормозить, а то он не успевает записывать.
Соседние столики тоже жаждут достать блокноты с ручками.
– И они не позвонили?
– Ну… прошло всего два дня. А кандидатов на эту должность много – еще бы, с такой зарплатой и соцпакетом.
– Ты все равно лучшая, – убежденно заявляет моя подруга, единственная, кого я умудрилась не потерять со своим образом жизни, – И если они этого не поняли – вангую, разорятся уже в следующем году. Пойдут по миру с протянутой рукой, но ни один гребаный банк даже не глянет в их сторону!
Я хихикаю и отпиваю свой коктейль.
Хорошо, что Тома вытащила меня хоть куда-то – вчерашний день я проторчала в комнате с задернутыми шторами, то пялясь на старенький телевизор, оставшийся от прошлых хозяев, то гипнотизируя взглядом телефон. Никто не звонил – ни представители компании «Форс», ни любые другие представители, хотя резюме я разместила на всех возможных площадках и отправила в ответ на все возможные вакансии.
Черт, я была бы рада даже свидетелям Иеговым, если бы они позвонили мне в дверь и предложили пойти к ним в общину. Хоть какое занятие… Ну не привыкла я бездельничать!
– Что на личном фронте? – как ни в чем не бывало продолжает задушевную беседу подруга, – Тебе уже удалось разработать свои пересохшие райские кущи?
Она работает редактором в издательстве и обладает престранным словарным запасом.
– Тома, я два месяца как развелась, и три, как наблюдала задницу своего супруга, ерзающую по малолетней девице. В своей постели. На простынях, которые я приволокла из Европы. У меня до сих пор перед глазами эта картина.
– Так и знала, что этот блудливый ублюдок сделает тебя фригидной! – вопит подруга так, что теперь нами заинтересовались и дальние столы. – И кстати, задница у него не слишком привлекательная.
Хмыкаю. В целом она права – Костя не утруждал себя поддержанием формы.
– Я вернусь в большой секс, как буду готова, – уверяю её. – И не более того! Хватит с меня заверений в неземной любви до гроба. Обещаю, что никаких серьезных отношений в ближайшее время.
– Вот это по-нашему, – довольно улыбается очаровательная куколка, умудряющаяся держать в своих цепких пальчиках порой по несколько поводков – и при этом не испытывающая ни сожалений, ни сомнений. – Тут либо они нас – либо мы их. Предпочитаю быть в Лиге Замечательных Джентельменов. Но ты обязательно должна смотреть по сторонам! Два месяца без секса, это надо же… – она сокрушенно качает головой, и мне как-то стыдно признаться, что уже с год как с этим совсем все плохо, – Ведь вокруг тебя были мужчины!
– Адвокаты и агенты по недвижимости? – вскидываю брови.
– Самый смак!
– Ты пересмотрела «Форс-Мажоры». Наши выглядят совсем не так, – вспоминаю я пухлых и лысых дядек.
– Конечно пересмотрела, раз пять, – наставительно кивает она головой, – Должна же я была понять, как выйти замуж за принца. (Речь идет об американском сериале про юристов, в котором снималась Меган Маркл, герцогиня Сассекская, прим. автора).
– Тогда уж посмотри «Как найти мужа» (последняя роль Меган перед свадьбой, прим. автора), – вздыхаю.
– Ни за что! – не на шутку пугается Тамара.
Некоторое время мы болтаем обо всем на свете, а потом разъезжаемся по домам.
Я захожу в однушку, доставшуюся мне после размена, и уныло пинаю нижнюю картонную коробку из ближайшей пирамиды, малодушно надеясь, что все рухнет и вывалится – и мне придется таки разобрать вещи.
Но та не двигается. Наверное в ней книги. Со всякими многообещающими мотивациями «как найти себя и стать счастливой» – подобных текстов у меня было немало. Потому что вот это самое «счастье» последние годы как-то померкло и поистаскалось. Или не было его толком никогда?
Вздыхаю.
Я не долетала до "пенсии" два года, зато налетала на развод и девичью фамилию. Частая история в нашей профессии – вот только мне казалось, что она не про меня. Да, я могла улететь на день рождения и все праздники, привыкла, что не распоряжаюсь своим временем, что мне в любой момент может потребоваться заменить заболевшего коллегу. Я элементарно не понимала, сумею ли вырваться к мужу во время его отпуска, когда записаться к зубному или парикмахеру. Но мы с Костей договорились обо всем на берегу и знали, ради чего идем на это.
Интересно, где я потеряла это знание? На высоте десять тысяч метров?
По многолетней привычке тщательно умываюсь и увлажняю кожу дорогущими средствами, выпиваю все положенные витамины, пусть они и не слишком сочетаются с мартини, и натягиваю маску для сна. Я почти приучила себя засыпать вечером. Прежде приходилось ложиться не в зависимости от часового пояса или времени суток, а когда нас отпускали между полетами, потому чередование дня и ночи тоже оказалось давно забытым ощущением.
А наутро – точнее в полдень – меня разбудил настойчивый звонок телефона.
– Вы нам не слишком подходите, но, поскольку приглашенный сотрудник не смог выйти в положенное время и опоздал в первый же день, было принято решение назначить вам двухнедельный испытательный срок, – голосом крокодилицы из «Форса» проскрипела трубка, – Светлана Евгеньевна, вы готовы попробовать?
– Д-да… Да, конечно.
– Прекрасно. Жду вас завтра в отделе кадров ровно в восемь тридцать. И не опаздывайте!
Паркинг
Я опаздываю.
Пожалуй, впервые в жизни не слышу будильника – вот что делает с организмом нормальный режим! выводит из состояния боевой готовности... И теперь мечусь по квартире, поглядывая на часы и вбивая нужный мне адрес в приложение милосердного убера.
Хорошо, что многолетняя привычка готовить все заранее – одежду, сумку, туфли – а также обновленная в парикмахерской стрижка и маникюр дают возможность выйти из дома ровно через десять минут после того, как я открываю глаза, сдавленно пищу, увидев время и несусь в ванную комнату.
Крашусь уже в машине, как и застегиваю манжеты.
Дресс– код в компании оказался более чем нестрогий и в летнее время позволял обходиться без костюмов – двоек. Так что вчера я не только сходила в салон, но и купила несколько рубашек в модном оверсайзе, широкие брюки из тонкой ткани и пару пусть строгих, но из дышащих материалов юбок. После жесткой форменной одежды носить мягкие вещи свободного кроя – сплошное удовольствие.
Вдеваю в уши аккуратные гвоздики и глубоко вздыхаю.
Я все успею… Успею... Угу, если эта пробка прямо позади нужного здания рассосется!
План возникает молниеносно.
Я выскакиваю из машины и бегу в прохладу подземнного паркинга. Пара минут уходит на объяснение с охранником, который, по итогу, звонит куда-то и с недовольным видом позволяет мне культурно подняться на один этаж, а не прыгать через газоны и скульптуры, окружившие строение. Еще минута – чтобы пересечь саму парковку, планомерно двигаясь к лифту.
Я уже на подходе, когда из машины, остановившейся рядом с вожделенной кабиной, выходит мужчина, балансирующий портфелем, телефоном, в котором он что-то пишет, и стаканом кофе. И нажимает на кнопку вызова.
Двери распахиваются моментально. Я кричу: «Подождите» и запрыгиваю в кабину, но не учитываю, что едва зашедший туда же мужчина обернется на крик и... уткнется своим кофейным стаканом мне в грудь. Точнее, в белоснежную рубашку, которая её прикрывает.
Если бы он пил напиток в горячем виде, ничего, может быть, не произошло. Но у него оказался кофе со льдом в прозрачном пластике – отвратительно ненадежный стаканчик с хлипкой крышечкой и дырой для соломинки посередине.
Я делаю честную попытку отстраниться…
... и в ступоре и полной тишине наблюдаю, как на белоснежный хлопок выплескивается половина содержимого, моментально расплываясь огромным коричневым пятном и прилепляя тонкую ткань к коже. Так что становится виден и орнамент на кружеве лифчика, и возмущенно сжавшиеся соски.
Сзади смачно захлопываются двери, но лифт никуда едет, потому что никто – естественно – не удосуживается нажать на кнопку нужного этажа. Слишком уж занимательное зрелище представляет моя грудь.
Все еще в шоке перевожу взгляд наверх и забываю как дышать.
Сочетание светлых глаз в обрамлении черных густых ресниц, загорелой кожи и волос цвета карамели производят ошеломляющее впечатление. Как и четко вылепленные губы, немалый рост и широченные плечи. Этого было бы достаточно… но природа рассудила иначе, выдав незнакомцу умение обворожительно улыбаться:
– Простите… я не хотел. Я все исправлю. Химчистка? Кредитка? Любым способом!
Лифт дергается, вызванный кем-то сверху, а перед моим мысленным взором проносится крокодилица, которая звонит следующему со словами «Вы нам не слишком подходите, но предыдущий кандидат не явился вовремя».
Не здание, а Бермудский треугольник! Может и с моим предшественником произошло что-то подобное?
И ведь у меня с собой ничего нет, чтобы переодеться...
Я разворачиваюсь и быстро нажимаю кнопку «Стоп». А потом командую неожиданно хриплым голосом:
– Раздевайтесь.
В этот момент я не думаю о том, что блондин, вполне возможно, работает в этом здании, и нам еще придется сталкиваться. Как и о том, что эта сцена достойна фильма «Adults Only». Или о том, почему светлые глаза вдруг темнеют, когда он видит, что я начинаю расстегивать рубашку.
– Раздевайтесь же, – повторяю настойчиво, – Сами сказали, что готовы исправить ситуацию любым способом. Этот меня вполне устроит. У вас пиджак и пятна не будет видно, а мне… нельзя опаздывать. И размер большой…
– Очень, – он сглатывает, не в силах оторваться от моей вполне обычной двойки, но все-таки стягивает пиджак и примеряется к пуговицам.
– Размер моей рубашки! – рявкаю и сую ему в руки испорченную вещь.
Стараясь сама не захлебнуться слюной, увидев торс Капитана Америки в московском лифте. Кажется, Тома права. Столько времени без секса могут привести к необратимым последствиям – и вот ты уже готова забить на многообещающую работу ради того, чтобы облизать совершенно незнакомому мужику грудную клетку.
Я цепко хватаю вожделенную добычу, отворачиваюсь, в несколько движений натягиваю рубашку, стараясь не вдыхать глубоко головокружительные аромат, которым она пропитана, и снова запускаю лифт. Не буду думать, чем занимается позади меня незнакомец и насколько реально, что Капитан Америка натянет на себя выданную вещь... пусть она и оверсайз.
Я выбегаю из лифта на первом этаже уже застегнутая, надеясь, что мне удасться потом найти мужчину, чтобы отдать его вещь… Ну, в крайнем случае, по камерам.
Камеры!
Стону про себя, осознавая, какое представление могла увидеть служба безопасности.
Так, Света, спокойно. Помнишь, как ты принимала роды на полу кухонного отсека самолета? Было гораздо сложнее...
К тому моменту, как получаю пропуск и поднимаюсь на нужный этаж, на моем лице – ни капли волнения, рукава рубашки закатаны, как будто так и было задумано, а на лице – доброжелательная улыбка.
И ровно в восемь тридцать я стучусь в дверь нужного кабинета.
Первый день
Первый рабочий день может быть кошмаром.
Тебя никто не знает, ты можешь оказаться навеки заклейменной походя брошенным замечанием или некстати произнесенной фразой; даже чтобы сходить в туалет, нужно сначала узнать, где он находится.
И каждый норовит взглянуть с любопытством и задать тебе пару наводящих вопросов – а может, наоборот, проигнорировать твое появление. И неизвестно, что хуже.
Все так, только если ты не работала стюардессой в крупнейшей российской авиакомпании.
Я никогда не знала с кем мне придется лететь – экипажи формировались непосредственно перед вылетом, и можно было годами не встречаться с одними и теми же людьми. Я порой даже не была уверена куда полечу. И уж точно перестала беспокоиться по поводу огромного количества внимательных глаз, которые наблюдают за каждым моим действием ежедневно.
Потому сейчас иду за крокодилицей, в миру оказавшейся Еленой Марковной – моей непосредственной начальницей – с той же отстраненно-доброжелательной улыбкой, с которой ходила по проходу самолета.
– Вы будете работать в кабинете с другими сотрудниками отдела кадров, – вещает чуть рыжеватая женщина с плохо прокрашенными седыми корнями и острым носом, – Пока вам можно только доверить ксерокопии, подшивку документов и прочие незначительные вопросы, дальше – увидим. Если успешно проявите себя во время испытательного срока, будете выполнять и другие обязанности в рамках должностной инструкции. Кабинет – ваше основное место пребывания, – она сурово смотрит на меня, как будто желает убедиться, не планирую ли я уже побег со своего основного места, – Но, возможно, вам придется перемещаться и по другим местам, поэтому я вам покажу основные помещения, чтобы не запутались. После небольших самолетов будет нелегко в подобных пространствах…
Последнее звучит самодовольно, но я не реагирую. Похоже, она считает, что меня много лет держали в темной комнате и регулярно кололи сыворотку топографического кретинизма. Но я только спокойно киваю на её вот это всё. И продолжаю двигаться в темпе начальства.
... интересно, сколько международных хабов она видела в своей жизни? И пыталась ли когда-нибудь посмотреть огромный город за три часа пешком и со старой картой?
Основное, на самом деле, я уже видела – сам «отдел кадров», состоящий из нескольких помещений, комнату отдыха, где можно было выпить чай или перекусить «только закусками», туалетные комнаты и большой холл возле лифта, по которому мне позволено «перемещаться».
– Компания «Форс» – один из владельцев здания, её подразделения занимают с восемнадцатого по двадцатый этаж, есть еще издательство – на втором. И филиалы. Но вас они не должны волновать, – строго смотрит на меня, проверяя, волнуюсь или нет. – Мы работаем на двадцатом, где расположены основные управленческие мощности, – звучит гордо. Надо Томе подсказать это выражение – ей понравится. Столько простора для воображения… – А также кабинеты наших директоров и учредителей. Но вам возле них делать нечего.
И снова угроза, от которой я едва не хихикаю.
Вот кого надо было поставить возглавлять службу безопасности. Она бы одним только скрюченным пальцем и взглядом могла остановить банду преступников…
Мы пробегаем почти по другим этажам, на которых также быстро перемещаются и остальные Очень Серьезные Сотрудники, и уже возвращаемся к лифтам, как с Марковной происходит что-то странное. Она замирает как вкопанная, судорожным рывком вскидывает руки, чтобы поправить свой воротничок-стоечку... При этом губы её ползут самым причудливым образом – я даже не сразу понимаю, что женщина таким образом силится изобразить улыбку, а не стала жертвой приступа.
Оп-с.
Кажется, в таком же состоянии пребывает половина женского коллектива рядом с нами.
Я с любопытством оборачиваюсь, силясь разобраться, что именно произошло… и тоже застываю.
По широкому коридору, не менее широко улыбаясь идет незнакомец из лифта. Хотя, похоже, с ним как раз все здесь знакомы... кроме меня.
Подсовывают ему какие-то бумаги, стараются перемолвиться словом или хотя бы просто попасться на глаза. Если бы это было кино, сейчас как раз уместно было бы поставить саундтреком что-то из «Мстителей». И замедлить движение, ага.
Уровень "Бог".
Сглатываю и перемещаю взгляд ниже, как раз туда, где распахнутый ворот пиджака позволяет увидеть… совсем не мою рубашку.
Хм, а мою куда дел?! Черт, наверное не тот вопрос, которым стоит сейчас озабочиваться…
Отступаю к стеночке. Ну так, на всякий случай.
– Артем Витальевич, – шелестит рядом со мной незнакомым голосом крокодилица, – Я запрошенные отчеты подготовила.
Артем Витальевич? Знакомое что-то…
Дважды черт. Точно знакомое – по сайту о «Форсе».
Я с ужасом осознаю, что еще ни разу в жизни так не позорилась. Потому что в лифте раздела генерального директора и владельца компании. И этот самый владелец и генеральный директор смотрит на меня сейчас, вскинув одну бровь и пряча смешинки за своими нереальными густыми ресницами. А потом выдает:
– У нас новая сотрудница, м-м?
– Стажер, – мягко стелет начальница, – Ввожу в курс дела.
– Стаже-ер... Ну и как? Вам все…понятно?
Это он мне?
Сглатываю.
– Более чем, с-спасибо, – говорю несколько сдавленно, а Артем мать его Витальевич задерживает многозначительный взгляд на… пусть будет рубашке и удаляется, наконец.
Я же не покраснела?
Вроде нет…
Слегка пришибленная возвращаюсь в отдел кадров, заканчиваю все необходимые формальности, а потом усаживаюсь за свой стол, не совсем уверенная, что мне стоит «располагаться», как было предложено.
Может за подобную встречу с владельцем заводов, газет и пароходов, точнее, с его стаканчиком, полагается штраф и почетное первое место в черном списке ненадежных сотрудников?
А за то, что я видела его полуобнаженным – м-мм, какой там торс! – мне выколют глаза, причем сами же сотрудницы, которые, похоже, растекаются лужицами от одного его голоса?
В общем, первое свое задание я делаю на автомате, ежесекундно ожидая появления людей в масках и с наручниками.
Дожидаюсь.
Правда, молодой парень без маски.
Грохает стопку папок на стол к моей коллеге, улыбается и подсовывает шоколадку еще одной коллеге – студентке-заочнице, что здесь подрабатывает – а потом оборачивается ко мне, сурово сдвинув брови:
– Светлана Разнина? Это вы?
Первый этаж
Артем
Я никогда не был ближе к БДСМ тематике, чем сегодня. Даже когда с одной моей раскрепощенной подругой отправился на вечеринку, чтобы погрузиться в Тему.
Не проникся. А сегодня, когда хрупкая на вид блондинка со светло-серыми глазами рявкнула мне: «Раздевайтесь!» я был готов не то что раздеться… но и выполнить все её последующие требования. Например, поцеловать возмущенно округленный ротик. Или вдохнуть запах кофе, которым, наверняка, пропиталась нежная кожа…
Не требует больше ничего. Пока я ошалело пытаюсь натянуть на себя её «большой размер», все еще видя перед глазами две реально хорошенькие штучки в тонком кружеве, она уже растворяется в утренней толпе, оставляя меня одного… Ну как одного – теперь в лифте нас стоит двое.
Злости нет – больше удивления, что кто-то использовал меня, да еще и так виртуозно. И не кто-то, а, как оказалась, моя сотрудница… Я не верю глазам, когда вижу её рядом с кадровичкой.
Кстати, моя рубашка ей очень идет...
– Артем Витальевич, я принесла одежду из химчистки.
Катерина, мой личный помощник, аккуратно размещает в шкафу костюмы и немного медлит, не зная, куда деть сложенную рубашку, с которой химчистка, находящаяся в нашем здании, справилась за два часа.
Что ж, твой ход, господин Зимин.
Улыбаюсь и прошу:
– Упакуй в бумагу. Славик, когда зайдет за документами разносить по отделам, пусть и её прихватит. И передаст Разниной Светлане.
Катерина хмурится.
Она обладает точностью калькулятора и памятью современного смартфона и единственная – кроме регулярно посещающего нас представителя трудовой инспекции – помнит имена всех сотрудников наизусть.
А еще она одна из немногих, кто не смотрит на меня как на воплощенное на Земле божество и не сплетничает по моему поводу. И потому продолжает работать со мной на протяжении вот уже пяти лет.
– Новый сотрудник из отдела кадров, – поясняю и кивком даю понять, что займусь делами.
И не буду думать о произошедшем. Например, об этой Светлане, двадцати шести лет от роду, бывшей стюардессе в яркой униформе и маленькой шапочке...
Бл..ь! Вот зачем я посмотрел её личное дело? Кажется, у меня появилась еще одна фантазия…
Так, пора сосредоточиться, а не ждать, когда мозги окончательно перетекут в штаны.
Я заставляю себя забыть о произошедшем и делаю это настолько успешно, что когда мне звонит Савелий, предлагая поужинать вместе, понимаю, что наступил уже вечер.
– Давай на парковке встретимся, – бурчу, потягиваюсь и встаю.
В офисе почти никого нет.
Только мы с братом, два закоренелых трудоголика, которых никто не ждет дома, можем позволить себе задерживаться хоть до полуночи. Наша сестра утверждает, что это сомнительный плюс, но по мне так в ней говорят её пусть пока не заметные, но пузатые гормоны. Еще несколько месяцев назад она сама носилась по нескольким проектам, причем делала это, порой, с мелкой дочкой наперевес.
– Чего скалишься? – спрашивает меня Савелий, уже стоящий возле своей машины. Мы паркуемся рядом и даже авто купили одинаковые – но это скорее случайность, связанная со схожим вкусом.
– Да так, вспомнил кое-что, – улыбаюсь. Я и правда вспомнил утренний лифт, но не говорю об этом. Не потому что мне стыдно поделиться с младшим братом или еще что – просто хочется сохранить это странное утро лично для себя.
А вот на следующий день, когда Катерина передает мне пухлый «конверт» с моей рубашкой – подозреваю тот же, в котором она отправляла Светлане её – хмурюсь.
Не знаю, чего ожидал.
Может что блондиночка, смущаясь, появится в моем кабинете и извинится за свое поведение.
Или поблагодарит за то, что я вернул её одежду в целости и сохранности.
Или лично принесет мне мою.
Но она ограничилась тем же жестом, что и я… и, наверное, это правильно.
Я не флиртую со своими сотрудницами и не обмениваюсь с ними страстными посланиями с помощью рубашек. И уж точно не должен испытывать особого трепета, что она лично – судя по легкому цветочному запаху и мягкости – выстирала и выгладила мою одежду. У меня достаточно желающих развлечься со мной, и еще больше – завести серьезные отношения, чего после двух браков и того настоящего, что я наблюдаю между сестрой и её мужем делать не хочется.
И присоединять к этим желающим еще и свои фантазии на тему того, как я прижимаю её к стенке лифта и закидываю ногу на свое бедро...
Да чтоб тебя!
Мне удается больше не думать. Только спустя неделю с момента первой встречи, когда я рано-рано утром поднимаюсь наверх, дверь лифта на первом этаже открывается… и в него заходит Светлана.
Со стаканом кофе в руке.
Она замирает на мгновение… но потом здоровается с безмятежным выражением лица и, повернувшись ко мне спиной, нажимает на кнопку ускоренного закрытия дверей.
Ну да… наш этаж я уже нажал.
Это нормально, что я даже про себя слово «наш» говорю со значением? И что начинаю вдруг робеть, как пацан?
В кабине повисает молчание, а рот у меня заполняется слюной, потому что я вижу длинную шею и трогательные завитки по бокам – блондиночка собрала сегодня волосы заколкой, а мне начинает казаться, что я встретил свою Беллу Свон. И если бы родители были живы, я бы уточнил, не затесался ли в нашем роду вампир...
Черт, почему в ее присутствии я становлюсь каким-то неадекватным? Я же Артем любимец всех блин женщин Зимин! И способен очаровать каждую, даже если мне не хочется её очаровывать! А эту – хочется. Несмотря на собственные же правила не иметь дела с сотрудницами.
Потому говорю с широкой улыбкой идиота – надеюсь она не обернется в этот момент:
– И что? Даже не будете мстить? А то мы снова могли бы произвести обмен… заложниками.
Плечи под тонкой тканью рубашки – сегодня голубой – напрягаются и снова расслабляются. А потом я слышу чуть насмешливый голос:
– Это было бы слишком жестоко. Кофе очень горячий.
– Я тоже, – выходит хрипло. И, еще не договорив, понимаю – херню несу. Пикап восьмидесятого уровня, только в обратную сторону.
Неудивительно, что в ответ – недоуменное молчание. Но открыть рот, чтобы сказать что-то более умное или веселое, не успеваю. Мы приезжаем на нужный этаж, и Светлана, коротко и как-то обезличенно кивнув, выходит и быстро сворачивает за угол.
Ты идиот, Зимин.
Качаю головой и тоже выхожу из лифта.
Выходные
– Что… так и сказал? – Тома смотрит на меня с веселым изумлением, а я всасываю коктейль через трубочку и киваю.
– Угу.
– Может он имел в виду, что ему жарко… потому что в этом гребаном городе уже гребаную третью неделю почти сорок градусов?
– Не-а, – не отрывая рта от трубочки, отрицательно мотаю головой.
– Может ты все-таки не расслышала? Говорят, у стюардесс с этим проблемы, – улыбается она, но совершенно не обидно.
– Расслышала, – вздыхаю и пожимаю плечами.
– Охренеть. В мою подругу врюхался гребаный миллионер! – салютует мне Тамара, вопя при этом так громко, что половина бара оборачивается. Наверное в надежде на то, что я, как будущая возлюбленная миллионера, всем проставлюсь.
– Да не влюбился он! – осаживаю подругу, – Скорее решил, после того, как я продемонстрировала ему свои сиськи, что я как все эти бабы, что его окружают… или хотят окружить.
– Моя подруга показывает сиськи миллионерам! – не унимается Тома. Я сердито шиплю на нее… а потом мы начинаем хохотать, как умалишенные. Несколько человек, сидящих рядом, осторожно отодвигаются, стараясь не поворачиваться к нам спиной.
– Ты бы видела всех их… – качаю я головой, отсмеявшись. – Если бы кто из сотрудниц оказался в курсе, что Артем первый на деревне Витальевич узрел меня без одежды – а я его – то меня бы сбросили с двадцатого этажа. Серьезно, они маньячки. В комнате отдыха только и разговоров, что о братьях Зиминых. Или о том, что же надо сделать, чтобы привлечь их внимание.
